Текст книги "Жизнь языка: Памяти М. В. Панова"

Само традиционное определение звука представляет собой логический круг.

Что такое звук?

Звук – это минимальная единица человеческой речи, произносимая за одну артикуляцию.

Что такое артикуляция?

Артикуляция – это движение органов речи, необходимое для произнесения одного звука.

Более точно определить понятие «артикуляция» можем?

Да, можем. Артикуляция отдельного звука состоит из трех фаз: экскурсии, выдержки и рекурсии.

Но мы спрашиваем о другом – о том, что такое артикуляция, а нам отвечают, из чего она состоит. Это не ответ на поставленный вопрос. Кроме того, никакой выдержки при произнесении звуков как таковой нет: органы речи не замирают в тот момент, когда «выходят» на основную артикуляцию звука. Итак, удовлетворительного определения звука получить не удается.

Если перефразировать раннего И. А. Бодуэна де Куртенэ применительно к началу XXI в., то можно сказать, что звук – это физический эквивалент фонемы.

Далее двигаться в построении языка можно, как минимум, двумя путями. Первый путь такой: берется русский речевой поток и из него выделяются соответствующие фрагменты, которые и становятся предметом анализа. Фонетическая непрерывность (например, в виде Мой дядя самых честных правил…

постепенно членится на свои составляющие. Так, выделяется фрагмент […д'ъса…] и подвергается анализу. Наверное, такой путь возможен, но это не тот путь, который был выбран в нашем исследовании. Без соответствующего научного инструментария мы рискуем погибнуть в фактах случайных, периферийных. Не заметив словесной границы между [д'ъ] и [са] (а ее нельзя заметить без морфологического критерия), мы не сможем в дальнейшем правильно ранжировать фонетические факты.

Выбранный нами путь иной: язык постепенно будет конструироваться из простейших фонетических элементов. При этом в качестве основного объекта анализа рассматривается набор словоформ русского языка во всем его многообразии. Интуитивно из этого исходят практически все фонетические описания литературного языка, которые имеют дело не с реальной звуковой цепью (которая, кстати, может представлять собой только речь, а не язык), а с системой словоформ того или иного языка в их фонетических реализациях. Этот путь также имеет свои подводные камни, о которых на каждом этапе анализа будет сообщаться.

Шаг 1. Вычленение в языке минимальных слогов. Это такие слоги, которые далее не подлежат членению. Результатом такой операции является определение единиц, которые несколько громоздко можно было бы назвать первичными слого-звуко-фонемными конструктами. Несмотря на неуклюжесть термина, каждый элемент в нем может быть разъяснен. Первичной эта единица называется потому, что именно с нее начинается постепенное «рождение» фонетической системы языка в целом. Наша дальнейшая работа – это постепенное конструирование на базе этих единиц всей фонетической системы русского языка. Конструктом эта единица названа потому, что ее вычленение производится не из речевого потока, а с помощью сугубо умозрительных операций, опирающихся эксплицитно на уже имеющиеся знания о фонетике русского языка. Так как эти единицы представляют собой первичный слог, то в их названии присутствует элемент слого, одновременно это и звуки, отсюда – звуко. Весь пафос нашей теории состоит в неразделимости фонетики и фонологии, именно поэтому конструкты названы еще и фонемными. Стоящая перед нами задача проще всего формулируется в терминах слоговой теории. Нам необходимо выделить все неприкрытые и незакрытые слоги русского языка. Можно назвать их первичными слогами. Обозначать их будем с помощью больших букв. Итак, в русском языке первичными слогами, состоящими из одной гласной, являются А, О, У, Э, И, Ы.

Схожим путем пытались двигаться и в прошлом, но дело, как правило, не шло дальше установления простейших фактов. Так, Н. И. Греч писал: «Гласных коренных звуков во всех языках считается пять: а, э, и, о, у» [Греч 1840: 180]. У того же Греча содержится крайне любопытное замечание: «Всякое произносимое нами слово состоит из звуков, а изображаемое на письме – из букв; но я для соблюдения краткости буду называть буквами и собственно звуки, тем более что согласная буква едва ли может называться звуком (курсив наш. – А. С.)» [Греч 1840: 180]. Бесспорно, что согласным отказано в праве называться звуками на том основании, что они не могут употребляться отдельно, в отличие от гласных.

У сторонника МФШ не может не вызвать досады появление в этом ряду Ы, так как понятно, что перед нами будущие претенденты на статус фонемы. Но все-таки перед нами еще не фонемы, а только первичные слоги. Нельзя ли попытаться свести какие-то из предложенных единиц к более простым? Особенно хочется избавиться от Ы, которой, кстати, нет в перечне Н. И. Греча. В последнее время активизировались работы по описанию гортанной смычки в русском языке. Наиболее полные описания сделаны И. Г. Добродомовым и И. Кога (см.: [Добродомов 2002; Кога 2001]). Нельзя ли представить Ы как сложную единицу, начинающуюся с гортанной смычки, то есть как [?и]? Нельзя, так как с гортанной смычкой могут произноситься все гласные русского языка, включая [и]. Например, гортанная смычка [и] ка [и] почти обязательна в выражении поставить все точки над i (отмечено М. Л. Каленчук). Произносят [над?ú]. Не помогает усложнить фонетическую структуру [ы] и такое утверждение, как «[ы] – это [и], произносимое с твердым приступом». В принципе возможно и другое утверждение: «[и] – это [ы] с мягким приступом». Тогда приступ приходится признавать в качестве какой-то отдельной единицы, очевидно, отличающейся от гортанной смычки. Подобные утверждения доказывают существующую между [и] и [ы] близость, но не помогают представить их в качестве сложных звуков, сводимых один к другому.

Следует привести доказательства того, что выделенные минимальные слоги имеют реальное бытование. Иначе говоря, необходимо попытаться установить их связь со значимыми единицами языка. Это вовсе не отказ от провозглашенного нами ранее принципа независимого описания асемантических и семантических единиц, пока мы пользуемся только семантической проверкой, которая является вспомогательным приемом в процессе нашего анализа. В принципе пока подобного рода сопоставления нам не нужны, однако важно периодически успокаивать себя и доказывать себе, что мы имеем дело с русским языком, а не оторванным от реального языка конструктом.

Слог [а] в русском языке употребляется в качестве союза (Я бежал быстро, а он еще быстрее), частицы (А кто тут?), междометия (А, это ты). Кроме того, не следует забывать, что это и название буквы русского алфавита А.

Слог [о] – это предлог (Жить бок 6 бок), междометие (О, Муза!), название буквы О.

Слог [у] – это предлог (у дома), междометие (У, ты какая!), название буквы У.

Слог [э] – это междометие (9, какой хитрый!), название буквы 9.

Слог [и] – это союз (Война и мир), частица (Будет и на нашей улице праздник), междометие (И-и, какой вздор ты говоришь), название буквы И.

Слог [ы] – это название буквы Ы.

В этом списке многое может смутить. Во-первых, многие реализации представлены только в безударном виде. Так, предлог о становится ударным только в редких случаях, а обычно он реализуется в виде безударного гласного. Это же касается предлога у, союза и частицы и. Из курса школьной грамматики мы помним, что союзы, предлоги и частицы не существуют отдельно. Стало быть, отдельное существование в речи союза а – это фонетическая фикция. В чистом виде в «природе» союз а не встречается. Оставив в стороне союзы, предлоги и частицы, мы остаемся с междометиями. И это уже во-вторых. Междометия – это особый класс слов, которому не каждый грамматист даже решается присвоить звание отдельной части речи. Среди слов этого типа встречаются слова, состоящие из одних согласных и при этом составляющие слог. Это употребление междометных слов ц-ц-ц (выражение осуждения, произносится на вдохе), ш-ш-ш (призыв к тишине) и др. Получается, что перед нами – гласные, так как они употребляются отдельно и, судя по всему, образуют слог. Фонетика междометных слов – это особая сфера, на которую не распространяются многие законы языка в целом. Междометия (настоящие междометия, а не существительные, образованные на их базе типа «Раздалось дружное „ах!“») не вступают ни в синтаксические, ни в фонетические связи с другими единицами. Это свойство междометий было описано Ф. Ф. Фортунатовым (см.: [Фортунатов 1956, I: 172]). Слоговые согласные типа ш-ш-ш не могут «обрастать» другими звуками. Можно назвать их «мертвыми» слогами. Междометное ш-ш-ш так и останется само по себе, призывом к молчанию, а не основой для построения других слогов.

Имеется и другая трудность. Все отмеченные гласные-междометия имеют особую фонетическую природу. Словарь при них отмечает то, что они «обычно произносятся удлиненно»: а-а-а, о-о-о, у-у-у, э-э-э, и-и-и. Совсем как междометное ш-ш-ш! Кстати, на том основании, что русские междометия реализуются как долгие гласные, некоторые ученые предлагали различать в русском языке фонологическое противопоставление долгих и кратких гласных. Решение, как минимум, не лишенное экстравагантности!

Следует признать, что уже первый шаг на пути создания «чистой» фонетики потребовал обращения к морфологическому критерию, так как вынесение междометных слов за пределы «правильной» фонетики – это решение, основанное на выделении частей речи. Но иного основания для отделения фонетики междометий от фонетики канонических слов трудно найти.

В оправдание своей непоследовательности можно сказать, что и независимое построение морфологии должно начинаться с определения специфики междометий. Морфолог тоже должен в самом начале своего описания определить специфику этих слов на уровне грамматики. Оба, и фонетист, и морфолог, в начале своего пути наталкиваются на проблему междометий. Это свидетельство того, что и тот, и другой правильно выбрали начало пути.

Таким образом, из «правильных» слогов у нас остаются… только названия букв! Но буква – это только тень звука или фонемы. Стало быть, мы поймали собственную тень!

Попытаемся понять нашу относительную неудачу с другой стороны – грамматической. Русский язык – это язык флективного строя. Большая часть значимых слов в нашем языке обладает грамматической формой, то есть, согласно Ф. Ф. Фортунатову, способностью делиться на основу и окончание. Поделить слог, состоящий из одного гласного, на основу и окончание в принципе невозможно. Следовательно, поиск за пределами служебных слов и междометий исключается по грамматическим причинам. Не помогают и наречия, которые в русском языке почти поголовно («понаречно») вторичного происхождения (быстро, пешком, спозаранку и т. п.).

Тем не менее проиллюстрировать отдельность выделенных «первичных» слогов мы можем. При необходимости эти слоги без особого труда превращаются в отдельные слова. Вспомним такие употребления: самолет У-2, И (в китайской мифологии стрелок из лука, спасавший людей от засухи); героиня романа Замятина «Мы» О; название фильма Операция «Ы» и т. п. Конечно, существительные У, И, О, Ы несколько смущают наше флективное сознание, но в принципе как периферийные слова они вполне допустимы в русском языке.

Среди примеров один связан с Китаем. Подобных примеров из китайского языка у нас немало. Китайский язык корневой, поэтому ему нет необходимости делить самостоятельные части речи на основу и флексию.

Шаг 2. Вычленение в языке слогов со структурой «согласный + гласный». Следующий этап в наших построениях – это расширение слога за счет согласного. Типичным слогом любого языка является слог, который включает в себя «согласный + гласный». «Достроим» уже выделенные слоги согласными. Возможные сочетания представляет следующая таблица.

Таблица представляет собой некоторое системное пространство. В этом пространстве можно различать единицы и системные позиции. Единицы – это то, что представлено реально, системные позиции – это все «клеточки» таблицы. Всего таблица включает в себя 222 системные позиции, из них заполнены реальными единицами 184. Степень соответствия системы единиц системному пространству составляет 82,88 %.

В таблице учтены последствия аккомодационного взаимодействия звуков в пределах слога. Наверное, представлены не все возможные варианты, но такой задачи и не ставилось. Транскрипция слогов отражает уже давно описанные фонетистами факты: воздействие мягкого согласного на реализацию гласного; воздействие лабиализованных гласных на предшествующий согласный; появление носового оттенка в произношении гласных в соседстве с носовыми.

Конечно, возможны уточнения. Так, лабиализующее воздействие [у] сильнее, чем [о]. Гласный в сочетании с [j] в меньшей степени продвигается в переднюю зону образования, чем после мягкого согласного. Посчитаем эти различия несущественными. Но даже в зафиксированном виде слоги ставят перед нами целый ряд проблем, и важнейшая из этих проблем – проблема тождества, которая является едва ли не главной и в процессе описания языка в целом. Какие основания позволяют нам считать, что ряд [а] – [а] – [а] – [а] содержит одну и ту же гласную? Если этому вопросу придать глобально-философский характер, то мы не сможем продвинуться дальше в описании языка. Строго говоря, одиночное [а] не является тождественным [а] в составе слога, к примеру, [па], хотя эта нетождественность никак не отображается с помощью знака транскрипции, но это вовсе не означает, что она отсутствует. Можно прийти и к такому заключению: ни один звук не может быть произнесен дважды. Если мы 10 раз подряд произнесем звук [а], то приборы все равно обнаружат между ними отличия. Нельзя дважды произнести один и тот же звук. С проблемой тождества столкнулись уже древние греки. Еще Гераклит считал, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

Кстати, возникающую трудность прекрасно осознавали еще на заре становления фонетики. М. А. Тулов в 1874 г. писал: «Если произнести слоги: ба, во, бу, бэ, бы, то легко заметить, что в каждом из них звук 6 артикулируется другим образом, то есть в каждом, чтобы образовать звук б, губы принимают другое положение. А так как всякое изменение в положении артикулирующих органов влечет за собою и изменение артикулирующего звука, то должно согласиться, что есть столько различных б, сколько есть различных гласных, с которыми б соединяется в слоге. Мы не замечаем этого различия, а если бы и замечали, то не имеем нужды в особых начертаниях для различных б, так как правильное произношение каждого б достаточно обеспечено следующею за ним гласного» [Тулов 1874: 61].

Оставаясь в рамках предложенных правил, мы не сможем двигаться дальше. Напомним те шаги, которые нами уже были сделаны: на первом этапе выделяются фонетические единицы, которые могут употребляться отдельно. Были выделены «первичные» слоги: А, О, У, Э, И, Ы. Далее эти открытые слоги были прикрыты фонетическими единицами, которые не могут произноситься изолированно. Следствием этого является проблема «слоговой зависимости»: в составе слога появляются гласные, которые не существуют отдельно. Следовательно, нам не остается ничего другого, как установить тождество ряда звуков на уровне аксиомы, опираясь на очевидность.

Крайне сложным для русского языкового сознания является восприятие позиционной назальности гласных. Пишущий эти строки улавливает назальность гласного в позиции между двумя носовыми согласными (в словах типа [нам]), но только теоретически «слышит» ее в слогах типа [на]. Поэтому не будет большим грехом против строгости описания признать гласные, назальные в начале артикуляции, и чистые тождественными.

Тогда в зависимости от характера гласного все слоги разбиваются на два типа. Первый тип представлен следующими слогами (устранено обозначение носового характера гласных). Здесь и далее приводимые таблицы даются в сокращенном виде с целью экономии. В связи с ясностью оснований, на которых они строятся, не представляет никакой трудности достроить их самостоятельно.

Второй тип представлен такими слогами:

Эти таблицы не могут не порадовать сердце сторонника МФШ: [и] и [ы] явно требуют объединения в одной единице, но время фонем еще не пришло, пока перед нами слоговые конструкты. Почему слоговые? Потому что составляют слог. Почему конструкты? Потому что получены в результате механического слияния выделенных гласных и согласных, расположенных в алфавитном порядке с учетом их твердости и мягкости.

На уровне гласных возникает проблема «новых» звуков: [˙а], [˙о], [˙у], [˙э]. Изолированно они не употребляются, фонетически не являются тождественными звукам [а], [о], [у], [э]. Меньше проблем со звуками [и] и [ы]. Они тождественны гласным в изолированной позиции. Более того, они в какой-то мере помогают разобраться нам с другими гласными. Звуки [а], [о], [у], [э] относятся к звукам типа [ы], а звуки [˙а], [˙о], [˙у], [˙э] – к звукам типа [и]. Пока в наших построениях [и] и [ы] представляли собой разные единицы. Если [и] и [ы] – это разные единицы, то [˙а] – [а], [˙о] – [о], Если [и] и [ы] – это разные единицы, то [˙а] – [а], [˙о] – [о], [˙у] – [у], [˙э] – [э] – это тоже разные единицы.

Тем не менее, не выходя за рамки установленных ограничений, мы можем попытаться доказать тождество пар гласных [˙а] – [а], [˙о] – [о], [˙у] – [у], [˙э] – [э]. Если продлить произношение гласного типа [˙а] (это можно сделать, конечно, только в составе слога), то он, не сохраняя своей специфической артикуляции, изменяется в обычный [а]. Условно этот процесс можно обозначить как [т’a – а – а – а]. Тогда произношение чистого гласного будет обозначено как [та – а – а – а]. Конечно, здесь также имеются свои трудности. Во-первых, мы отсекаем начало артикуляции гласного и признаем его несущественным для определения статуса всего звука. Двигаясь таким путем, мы в будущем рискуем признать [ц]

и [с] за одну единицу на том основании, что при «продлении» [ц] превращается в [с]. Во-вторых, для определения отношений между звуками мы прибегаем к искусственному типу произношения, которое вне специальных условий себя не проявляет. Строго говоря, в искусственном типе произношения можно сохранить или утратить все, что угодно. Так, спорным является вопрос о том, что во что «переходит» при удлинении: [и] в [ы] или [ы] в [и]. При определенном навыке можно научиться «тянуть» такие звуки, как [ä], [ö], [ÿ]. В изолированном длительном произношении явно можно противопоставлять два типа

Допуская все эти оговорки, тем не менее мы вынуждены именно этот прием использовать для отождествления пар гласных [˙а] – [а], [˙о] – [о], [˙у] – [у], [˙э] – [э]. Дальнейшие наши рассуждения подтвердят или опровергнут правильность нашего решения.

Объединение [˙а] – [а], [˙о] – [о], [˙у] – [у], [˙э] – [э], [и] – [ы] не основано исключительно на их фонетических признаках, это явно разные звуки. Окончательное их сближение и включение в одну фонему возможно только на основе морфологического критерия. Тем не менее с помощью какого-то термина нам надо обозначить принятое нами сближение этих звуков. С одной стороны, это разные звуки, с другой – они находятся в каком-то соответствии. Соблазнительно обозначить данную общность термином фонема, но фонема функционирует только в составе семантических единиц, а мы сейчас принципиально находимся на досемантической стадии фонетики. Следовательно, ни звуком, ни фонемой эту общность обозначить нельзя. Учитывая такие сложности, предлагается обозначить данную единицу термином протофонема. По сути, это та же фонема, но на досемантической стадии своего выделения, некоторая «заявка» на фонему

Прежде чем предпринять следующие шаги в построении слога, определим с помощью семантической проверки, сколько среди выделенных слогов оказалось «настоящих» слов, а не только слоговых конструктов. Список получился настолько специфичным, что нет смысла приводить его в алфавитном порядке. Представим его сразу в соответствии с различными тематическими группами.

В первую очередь выделим собственно русские слова. Группа существительных представлена всего пятью словами, причем четыре из них принадлежат детскому языку: ба – детское обращение к бабушке; дя – детское обращение к дяде; ма – детское обращение к матери; па – детское обращение к отцу; щи – разновидность супа.

Глагол в этом получившемся списке один, но очень специфический. Это глагол на в значении «возьми». К сожалению, грамматики почти не обращают внимания на этот глагол, считая его едва ли не частицей, тем не менее этот неизменяемый глагол имеет ясные морфологические показатели: повелительное наклонение, переходность (На (= возьми) книгу), 2-е лицо, единственное число (в отличие от нате). Поэтому по всем признакам должен считаться неизменяемым глаголом русского языка.

Местоимения представлены семью словоформами: вы – личное местоимение 2-го лица множественного числа; мы – личное местоимение 1-го лица множественного числа; та – указательное местоимение женского рода единственного числа именительного падежа; то – указательное местоимение среднего рода единственного числа именительного-винительного падежа; ту – указательное местоимение женского рода единственного числа винительного падежа; ты – личное местоимение 2-го лица единственного числа; я [ja] – личное местоимение 1-го лица единственного числа.

Служебные части речи представлены 17 примерами: бы – частица; во – предлог; да – союз, частица; де – частица; до – предлог; же – частица; за – предлог; ка – частица; ко – предлог; ли – частица; на – предлог; не – отрицательная частица; ни – отрицательная частица; но – союз; ну – частица; по – предлог; со – предлог.

Значительная часть представленных здесь слов не могут иметь ударения, так как являются всегда безударными. Это такие слова, как бы, лее, ка, ли, но. Другие слова, хотя и являются чаще безударными, иногда могут перетягивать на себя ударение: нé был, где бы ты нú был, вó поле березонька стояла, ударил пó столу и т. д.

Целая серия слов представлена просторечно-диалектными формами: чи – просторечно-диалектная частица; чо – просторечно-диалектная форма местоимения что; ша – междометная частица; шо – просторечно-диалектная форма местоимения что; ща – просторечная форма наречия сейчас; що – просторечно-диалектная форма местоимения что.

Представлен и класс междометий: во, фи, фу, ха (-ха), хи (-хи), хо (-хо), чу.

Особую группу собственно русских слов представляют названия, связанные с обозначением техники: бе – марка российских самолетов; ка – марка советских вертолетов; ла – марка советских самолетов-истребителей; ми – марка советских вертолетов; су – марка советских самолетов; ту – марка советского самолета; т(э) – марка советского танка.

Некоторые деятели восточнославянской культуры носили такие фамилии: Ге – фамилия русского художника (Ге Николай Николаевич); Ле – украинский писатель (Ле Иван Леонтьевич).

Эти фамилии к собственно русским могут быть отнесены условно, только на том основании, что их носители принадлежали культуре славянского региона.

Среди заимствованных слов представлены все названия нот, кроме соль: до, ре, ми, фа, ля, си.

Небольшая группа слов пришла к нам из европейских языков: мо – единица электрической проводимости; ню – изображение нагого тела; По – американский писатель; Ро – английский летчик, авиаконструктор и предприниматель; Ру – немецкий биолог; СА – фашистские военизированные соединения; си – международная система единиц; один из языков программирования; су – французская монета; Фо – итальянский драматург.

Бесспорным лидером в нашем списке является Восток (24 слова, при этом явно доминирует Китай): 6а – в китайской мифологии дух засухи; во – японское холодное оружие; By – гонконгский режиссер; го – название японской настольной игры; дэ – философское понятие в даосизме; жо – мифическое дерево древних китайцев; же – группа индейских народов в Бразилии; Зу – божество в шумерской мифологии; ка – в египетской мифологии одна из душ-сущностей человека; ли – династия в Корее; народ в Китае; Ма – малоазийская богиня; ме – в шумерской мифологии могущественные силы, правящие миром; Ра – в древнеегипетской мифологии бог солнца; Се [сэ] – в китайской мифологии легендарный правитель; Ся – первая китайская династия; фу – жанр китайской литературы; хо – народ в Индии; Ху – в египетской мифологии абстрактное божество; хэ – в китайской мифологии чудесный журавль, символ долголетия; Цу – город в Японии; Чу – город в Казахстане; Шу – в египетской мифологии бог ветра и воздуха.

В наш условный «восток» попал бразильский народ же, но это исключительно для того, чтобы не создавать для Южной Америки отдельной рубрики.

На всякий случай вспомним, что в русском языке в прошлом существовало большее количество слов рассматриваемой структуры, это: ва – местоимение двойственного числа; е [jэ] – лично-указательное местоимение среднего рода именительного и винительного падежей единственного числа; на – местоимение двойственного числа; ны – лично-указательное местоимение множественного числа дательного падежа; сы – причастие; ся – энклитическое возвратное местоимение; ю [jy] – лично-указательное местоимение женского рода винительного падежа единственного числа.

Приведенные списки заведомо неполные. Так, китайско-корейский раздел может быть значительно расширен за счет имен собственных. Это касается и имен собственных из европейских языков. Для нас было важным показать, что в принципе простейший слог (согласный + гласный) может функционировать в русском языке в качестве отдельного слова. Связанные с этим ограничения исключительно грамматического свойства: на пространстве одного слога русскому языку негде развернуть свою флективную структуру.

Набор первичных гласных нами был получен простейшим способом: все, что произносится отдельно и не может быть разложено на более простые единицы, является первичной гласной. При создании слогов структуры «согласный + гласный» мы вполне сознательно придерживались алфавитного принципа, подчеркивая тем самым, что выбор согласных на этом этапе исследования вполне условен. Теперь следует ответить на вопрос: не могут ли выбранные нами согласные быть разделены на более простые единицы?

Есть согласные, не вызывающие по этому поводу опасений. Это: [б], [в], [г], [ж], [з], [к], [л], [м], [н], [п], [р], [с], [т], [ф], [х], [ш]. Эти звуки нельзя представить как последовательность двух или более элементов. К примеру, слог [ба] нельзя представить как последовательность [п + звонкость + а]. Тогда должна существовать последовательность [звонкость + а], но такого слога в русском языке нет. Следовательно, [б] – это один звук.

Весь ряд мягких звуков (пока для нас это еще не артикуляционное качество, потому что до сих пор об артикуляционных свойствах выделяемых единиц мы ничего не говорили) попал под сомнение потому, что в составе слога «согласный + гласный» мягкие появляются только в соседстве со звуками [˙а], [˙о], [˙у], [˙э], [и]. Следовательно, у нас противопоставлены слоги типа [та], [ты] и типа [т’˙а], [т’и].

Нельзя ли слог типа [т’˙а] представить как [т + мягкость + а]? Тогда «отъятие» согласного должно привести к появлению слога [мягкость + а], то есть [˙а]. Такого слога в русском языке нет. А может, мягкость реализуется как сочетание [j + а]? Такое предположение для современного русского языка тоже не проходит: в русском языке противопоставлены слоги [т’˙а] – [т’j˙а]. Стало быть, [j] – что-то отдельное от мягкости. Нельзя ли представить слог [т’j˙а] этого типа в виде [т + мягкость + гласный]? «Вычитая» гласный, получаем [т + мягкость]. Действительно, на конце слова такое вполне возможно, поэтому анализ этих сочетаний будет произведен при рассмотрении слогов структуры «гласный + согласный».

Оставаясь в пределах слога структуры «согласный + гласный», мы не в состоянии окончательно установить тождество ни гласных, ни согласных. Принятое нами ранее решение в отношении [˙а] – [а], [˙о] – [о], [˙у] – [у], [˙э] – [э] и [т] – [т’], [н] – [н’] и др. предварительно: мы установили только то, что эти единицы находятся в соответствии друг с другом, но более точное отношение этих единиц нам еще предстоит описать. Лишь выход за пределы слога структуры «согласный + гласный» позволяет разорвать слоговую зависимость между этими классами звуков. Именно поэтому доказательство отдельности мягких согласных может быть сделано только после следующего шага.

«Проблемными» остаются такие согласные, как

Согласный вообще склонен к исчезновению, но проблема не в этом. Как раз его исчезновение не связано с проблемами, которые возникают в связи с ним, еще не исчезнувшим. Проблемы такие же, что и со звуком

Эти звуки обладают свойством «долготы» (опять-таки для нас это просто некоторое свойство, лишенное конкретных физических характеристик). На том уровне анализа, на котором мы находимся сейчас, у нас нет серьезных оснований, чтобы признать их сложными единицами (в будущем это вовсе не исключается). Представить эти звуки в виде сочетания двух согласных мы не можем, так как в системе русского языка звуки [ш'] и [ж'] отсутствуют. Стало быть, целесообразнее «не заметить» признак долготы и отнести эти звуки к числу элементарных, однако следует помнить, что в дальнейшем эти звуки потребуют особого внимания.

Неоднородность звуков [ц] и [ч'] очевидна: [ц] = [тƒс], [ч’] = [т’ƒш’].В принципе произношение [ц] мало чем отличается от произношения [кс] и [пс]. Монофонемность [ц] и [ч'] может быть доказана только в процессе дальнейшего анализа.

Подведем некоторые промежуточные итоги. Нами выделены единицы, которые могут произноситься отдельно. Это гласные. Таких единиц оказалось шесть. Гласные могут обрастать согласными. Количество согласных, которые могут «примыкать» к гласным «спереди», 37. Такое количество согласных представлено перед звуками [а], [о], [у], [э]. Иная картина перед гласными [и] и [ы]. Перед [и] и перед [ы] представлено по 18 согласных. Причем те согласные, которые употребляются перед [и], не могут находиться перед [ы] и наоборот. Строго говоря, мы можем различать класс И-согласных и класс Ы-согласных. Тогда определение твердости и мягкости (напомним, что об артикуляционно-акустических характеристиках речь еще не идет!) может быть представлено в таком виде: согласные, употребляемые перед [ы], представляют собой класс твердых согласных, согласные, употребляемые перед [и], – класс мягких согласных.

В дальнейших наших построениях возможны три пути.