Текст книги "Историк и власть, историк у власти. Альфонсо Х Мудрый и его эпоха (К 800-летию со дня рождения)"

Три оставшихся части книги охватывают вопросы историописания в эпоху Альфонсо Х, разную проблематику, связанную с языком и культурой в эту эпоху, и, наконец, современные практики подготовки цифровых изданий «Истории Испании» и «Всеобщей истории». Географический охват авторов, представивших свои тексты для этих частей книги, по-прежнему широк: от Москвы (Наталья Киселева и Елена Марей), через Бирмингем (Энгус Уорд), Вену (Сальваторе Ликкардо), Мадрид (Инес Фернандес Ордоньес и Франсиско Бран Гарсия), Саламанку (Марио Коссио Олавиде), Севилью (Рафаэль Кано Агилар, Кармен Камино Мартинес) и Уэльву (Элена Родригес Диас) до университета Рорайма в городе Боа Виста в Бразилии (Ольга Писниченко). Завершают книгу библиографический указатель и краткие сведения об авторах.

Заканчивая это предисловие нам, его авторам, хотелось бы еще раз поблагодарить всех коллег, принявших участие в работе над этой книгой – нашего коллегу по редакторской работе, Рикардо Пичеля из университета Алькала-де-Энарес, наших авторов и переводчиков. Отдельная наша благодарность руководству РАНХиГС, предоставившему кров и все возможные условия для проведения этого конгресса в непростое время пандемии. Несправедливым будет не упомянуть в благодарностях и Министерство науки и образования РФ, выделившее средства на реализацию этого проекта. Спасибо всем, будем работать дальше!

Мануэль Гонсалес Хименес
История одного правления. Альфонсо X, король Кастилии и Леона (1252–1284)

Альфонсо X, без всякого сомнения, был самым всеохватным и блестящим монархом испанского Средневековья: всеохватным благодаря обширности своих связей, блестящим – по причине широты своей культуры, благодаря реформаторскому духу своих законов, щедрости и размаху художественных и культурных начинаний. А еще он был противоречивым королем, как в жизни, так и в смерти. Печальный финал его правления, когда его покинули многие подданные, предал его сын Санчо, а значительная часть королевства отказалась признавать его королем, – стал причиной неизменно негативной оценки историками всего его правления и ошибочного различения между его провалом как политика и правителя и его успехами в сфере культуры.

Эта оценка, данная ему в XVI в. отцом Хуаном де Мариана в одном впечатляющем суждении: «Изучая небо и созерцая звезды, он потерял землю», была повторена затем поэтом-модернистом Эдуардо Маркина в не менее лапидарных строках: «Он столько смотрел на небо, что с него упала корона». Она доминировала в исторической науке, и у нее, безусловно, есть определенные основания. Но по большому счету, она ложна или по меньшей мере преувеличена.

Альфонсо X принадлежит к эпохе великих людей и к роду, в котором слились, так или иначе, все великие европейские династии того времени. В самом деле, он был правнуком Альфонсо VIII, победителя при Лас-Навас, внуком короля Леона Альфонсо IX и сыном Фернандо III Святого, покорителя Андалусии. По отцовской линии он соединен с английской династией, так как его прабабушка, Элеонора Английская, была дочерью Генриха II Плантагенета и знаменитой Элеоноры Аквитанской, покровительницы трубадуров. Как знать, может быть поэтическая жилка, которой так отличался Альфонсо X, передалась ему от этого дальнего родства. По линии своей матери – Беатрисы Швабской, Альфонсо Х происходил из императорского рода Штауфенов и, дальше, из византийского рода Комнинов.

Будучи племянником великого Фридриха II, германского императора и короля Сицилии, он в конечном итоге стал наследником прав на Священную Римскую империю. Будучи в родстве, с другой стороны, с королем Франции Людовиком IX Святым, он поддерживал со своими родственниками-капетингами такие отношения, которые не смогли поколебать даже споры об Империи. А заключив брак с Виолантой Арагонской, он стал зятем великого Хайме I, завоевателя Майорки и Валенсии. После того, как его родная дочь, Беатриса, вышла замуж за Альфонсо III, он стал тестем королю Португалии.

Альфонсо X был кем-то большим, чем просто могучим монархом с отдаленных окраин латинской Европы. Его владения, граничившие со всеми христианскими королевствами Полуострова, обеспечили ему господствующее положение, которое пытался укрепить своими походами и дипломатическими трактатами. В результате военных кампаний своего отца он унаследовал, как заявил Фернандо III на смертном одре, абсолютное господство над Аль-Андалусом, полностью подчиненным его власти либо путем завоевания, либо путем уплаты дани.

Нет ни малейшего сомнения в том, что Альфонсо X на заре своего правления был одной из важнейших фигур христианского мира. Его походы и его меценатство способствовали тому, что в скором времени его слава распространилась по всему Западу, а также по Магрибу и мусульманскому Леванту.

Альфонсо Х не досталось жизни в легкое время. В то время как Империя и Папство вели безуспешные сражения, которые в итоге нанесли вред обеим сторонам, экономический кризис, вызванный прекращением территориального расширения, уже стоял у дверей Европы, и Кастилия как раз и стала одной из первых территорий, переживших его. Но все еще были ресурсы и энергия, чтобы продолжать движение. Кастилия могла быть истощена длительными военными действиями, но остатки Аль-Андалуса (Мурсия, Ньебла, Херес и Гранада) благодаря значительным объемам дани, платившейся ими, давали возможности к дальнейшему расширению территорий, позволяли заниматься меценатством и даже проводить сложную административную реформу.

В 1252 г. Альфонсо X взошел на престол, имея славу человека утонченного и образованного, покровителя художников и поэтов, наделенного ненасытным любопытством к получению знаний. При этом он не был молодым неопытным человеком, поскольку ему уже было тридцать лет. Но на его долгом пути становления, начавшемся около 1240 г., когда ему вот-вот должно было исполниться двадцать лет, нам остаются неизвестными многие фундаментальные аспекты. Мы знаем, что он имел весьма значительный военный и политический опыт. Между 1243 и 1246 гг. он завоевал королевство Мурсия, принял участие в завоевании Хаэна и Севильи, заключил с Арагоном договор в Альмисре (1244 г.) и был вовлечен на стороне португальского короля Саншу II Лысого в гражданскую войну против его брата – графа Булонского, будущего Афонсу III. Но нам неизвестно почти ничего из того, что касается его формирования как интеллектуала: кто были его учителя, какие книги он читал, кто, помимо придворных поэтов, одни из которых были галисийцами, а другие португальцами его поколения, входил в круг его общения.

В начале своего правления, он был не только молодым монархом в расцвете сил, но и человеком, осознающим свою ценность, наследником важнейшего из королевств Пиренейского полуострова. Благодаря своим интеллектуальным качествам, он был на голову выше многих магнатов и придворных и даже тех интеллектуалов и поэтов, которыми он любил окружать себя и которые делали его объектом самых горячих похвал. Личная жизнь и неудачи в ней сдерживали его юношеские порывы, а в последние годы жизни переросли в своеобразную апатию, когда он позволял себе отдаться на волю событий, контролировать которые он не мог и не хотел. Из-за своего задумчивого характера он иногда, в моменты принятия решений, казался нерешительным. Его любовь к компромиссам могла быть злонамеренно интерпретирована как признак слабости, а его импульсивность (вспомните его приказ казнить своего брата дона Фадрике) как проявление безумия и жестокости.

Все это известно потому, что относится к публичной жизни короля. Но что мы знаем о его характере? Должны ли мы верить свидетельствам его эпохи, в особенности – придворным поэтам, согласно которым король был благороден, любил принять участие в поэтических состязаниях, был язвителен, остроумен и блестящ. Тексты его непосредственного авторства – две дюжины мирских песен, приписываемых ему и несколько из «Кантиг Деве Марии» – свидетельствуют нам о поэте, наделенном значительным чувством юмора, резком, безжалостном и временами неблагочестивом, но, в то же время – о поэте глубоко верующем, влюбленном в Святую Деву Марию, свою Даму, наиболее преданным трубадуром которой он провозгласил себя. Он был человеком чувствительным и щедрым на дружбу. Мы также знаем, что он чрезмерно доверял своим друзьям, что не раз приносило ему страдания, о которых он потом писал в известных текстах. По той же причине он был порой чрезмерно чист в политике, ему недоставало той «капли зла», столь необходимой тем, кто, как он, вынужден отдавать приказы. По словам францисканца Хуана Хиля де Самора, он был «до того щедр, что сама его щедрость смотрелась расточительностью». В общем, он был своеобразным интеллектуалом, наделенным практически всесторонней любознательностью. Как мы уже сказали, он совершенно точно осознавал как свое интеллектуальное превосходство, так и свое родство с наиболее знатными родами христианского мира. Мудрость, власть и происхождение должны были сформировать уверенную в себе личность, несмотря на его частые сомнения и колебания, следствия его вдумчивого характера. Единожды приняв решение, Альфонсо X был склонен придерживаться его любой ценой, даже если это столкнуло бы его с ближайшими соратниками или с родными. Его современники, видимо, плохо понимали это сложное сочетание самоуважения и эмоциональности, чувствительности и вдумчивости. Его самооценка и интеллектуальное превосходство рассматривались как признак почти «сатанинской» гордыни, его задумчивый характер трактовался как признак слабости, его решительность, в некоторых случаях, как авторитаризм, а его творческая натура – как легкомыслие, неподходящее королю.

Только малая доля современников Альфонсо X была способна понять его личность в полной мере. Из его огромного труда потомки взяли лишь его энциклопедическое знание, которое сопровождало его имя после смерти наряду с его увлечением астрологией. Лишь с появлением труда дона Антонио Бальестероса – не считая вышедшего в конце XVII в. сочинения маркиза де Мондехар – начала развеиваться жестокая и несправедливая оценка, данная королю Хуаном де Мариана. Ее можно суммировать в одном абзаце, что я привожу дальше:

Король дон Альфонсо был смирен нравом и велик духом, он больше жаждал славы, чем наслаждений. Он был предан искусствам и не чужд политики, но весьма несдержан и удивительно непостоянен в своих делах, алчен до денег, каковой порок, если за ним не следить, причиняет тягчайшие беды, как в итоге и произошло, когда он потерял расположение народа и не смог завоевать его у магнатов.

Начало правления Альфонсо X было многообещающим, и уже там королю удалось наметить главные направления своей будущей деятельности. Некоторые из них продолжали то, что было начато при его отце Фернандо III, как, например, Крестовый поход за море, который планировал довести до конца святой король. Строительство севильских верфей и учреждение должности «старшего адмирала моря» наряду с другими инициативами доказывают, что этот проект занимал мысли Альфонсо X, по крайней мере, до кортесов в Севилье в 1261 г. До сих пор нет удовлетворительного объяснения, почему король забросил его, но начиная с 1264 г., как мы увидим, король был вынужден ограничить свои заботы территорией Полуострова.

Однако, несмотря на то что можно подумать, в том числе, основываясь на некоторых словах самого Мудрого короля, его правление не было простым продолжением правления его отца. Разумеется, также оно не было и разрывом с ним. Это, по крайней мере на первых порах, было правление, переполненное новшествами, явный знак того, что у Альфонсо Х был свой политический проект, мало-помалу оформлявшийся. Постараюсь вкратце изложить основные направления его деятельности.

Первые шаги правительства Альфонсо Х были, неизбежно, обусловлены сложившимся на тот момент положением дел. Надлежало разобраться с рядом проблем, решение которых ранее откладывалось из-за длительной болезни его отца и прочих обстоятельств. Это относилось, например, к вызвавшему противостояние между королем и его магнатами переделу (repartimiento) Севильи, за который Альфонсо Х взялся сразу же и который завершил к 11 мая 1253 г. Уточним для начала одну вещь: передел Севильи был затеян изначально для того, чтобы привлечь в Севилью как можно больше переселенцев, между которыми и было разделено 88 % доступных земель. Это означает, что магнаты должны были довольствоваться лишь малой толикой делимой земли. Это стало первым указанием на скрытое противостояние между королем и знатью королевства.

Длительная военная кампания, начатая Фернандо III, привела к тому, что королевство было истощено, и спровоцировала ряд экономических проблем, которые требовали быстрого и эффективного вмешательства. С этой целью были созваны кортесы в Севилье, в 1252 или 1253 гг., которые хотя и не решили проблемы, но, по крайней мере, на них была сделана попытка принять серию мер, призванных сдержать инфляцию, умерить цены, определить заработки и снизить излишние расходы на роскошь. Схожие меры будут затем приняты на кортесах в Вальядолиде в 1258 г., в Севилье в 1261 г. и в Хересе в 1268 г. По поводу этих мер говорили (и, по-моему, слишком много) о построении Альфонсо Х плановой экономики, хотя дело было не в этом. Речь шла о принятии мер, считавшихся наиболее адекватными для того, чтобы удержать кризис, предвещавший, после двух веков устойчивого экономического развития, великую депрессию XIV в.

Но Альфонсо Х занимался не только решением проблем, унаследованных от предыдущего правления. Для начала он реформировал основные должности при дворе, тем самым открыв путь ко двору новым людям его поколения. Одновременно с этим он провел административную реформу, целью которой было наделение более широкими полномочиями лиц, ответственных за управление крупными территориальными округами королевства: с начала 1253 г. былые мэрино начали сменяться аделантадо. Сам королевский двор как административный центр должен был быть перестроен в соответствии с тем, что излагалось в Партидах, так, чтобы в его состав вошли многочисленные профессиональные чиновники, среди которых следует отметить королевских алькальдов, бывших, по большей части, экспертами в новом праве, которое с таким энтузиазмом вводил в своем королевстве король.

Собственно, проблемой, требовавшей неотложного решения, был вопрос о реформе законодательства в соответствии с новыми веяниями юридической мысли и с мыслями на этот счет самого короля. Здесь на самый первый план выходили проблемы создания законов и отправления правосудия. Как отметил Акилино Иглесия Феррейрос, Альфонсо Х в полной мере присвоил себе монополию на издание законов, стремясь, в то же время, к обновлению права путем включения туда лучших достижений общего права и юридической унификации своих королевств.

На этом пути Альфонсо Х последовательно опубликовал «Королевское фуэро» (1254–1255), распространявшееся прежде всего по Старой Кастилии и кастильской Эстремадуре, «Зерцало» (1255), обнародованное прежде завершения его окончательной редакции, так и оставшейся неоконченной из-за того, что в 1256 г. была начата работа над Партидами, законченными около 1265 г. Нет сомнений в том, что все эти своды были составлены при Альфонсо. Еще предстоит решить такие проблемы, как вопрос о хронологии их составления, хотя наиболее вероятной представляется изложенная мной выше; как вопрос о прекращении работы над «Зерцалом» и замена его Партидами, причиной чего, по мнению А. Иглесии, стало провозглашение Альфонсо Х кандидатом на имперскую корону, имевшее место в 1256 г.; как вопрос о том, были ли Партиды обнародованы как закон королевства или же нет. Но нет сомнений в том, что, говоря о юридическом проекте Альфонсо Х, мы говорим о ключевом моменте в развитии средневековой правовой науки как Полуострова, так и всей Европы и об одном из наиболее важных успехов его правления, даже учитывая относительную неудачу короля при попытке придать своим законам полную силу.

На будущее от него остались незыблемые принципы, такие как: монополия короля на законодательство вместо «свободного правотворчества» посредством судебных решений и традиционных практик; создание единой нормы всеобщего значения для всего королевства, преодолевающей множественность фуэро; возможность для монарха в любой момент вмешаться по своей инициативе в судебный процесс посредством королевских алькальдов. Все это дало монархии, по словам проф. Гонсалеса Алонсо, «невиданную свободу действия и возможность неограниченно усиливать свою власть».

Эти реформы требовали серьезной финансовой поддержки, которая была возможна лишь в результате глубокой реформы податного обложения. До этого времени королевская казна пополнялась некоторыми традиционными сборами (форальная монета, мартиньега, фонсадера), доходами от штрафов и конфискаций, а также поступлениями от эксплуатации королевского патримония, отдельными сборами, унаследованными от исламского мира (альмохарифадго в Толедо, Мурсии и Андалусии) и иногда иными чрезвычайными обложениями. Альфонсо Х, для начала, после тяжелых переговоров с Церковью, получил контроль над частью церковной десятины (так называемая королевская треть), которая, будучи добавленной к дани, уплачиваемой вассальными мусульманскими королевствами и андалусийскими мудехарами, давала короне серьезную свободу действий. К этим поступлениям нужно добавить сбор экстраординарных податей в форме двойной форальной монеты или сервиций, одобренных кортесами. Вместе с тем, надо сказать, что этот сбор был достаточно редок до восстания мудехаров в 1264 г. Начиная же с этого момента и, особенно, с 1269 г. (год свадьбы наследного инфанта, дона Фернандо де ла Серда) сервиции стали взиматься с невиданной прежде частотой, отчасти, чтобы возместить потерю дани, особенно же для того, чтобы удовлетворить растущие нужды королевского двора и королевства, а также покрыть расходы, причиной которых стала политика короля, связанная прежде всего с так называемым fecho del Imperio, в которое Альфонсо Х вложил столько денег и ожиданий. В итоге, финансовые запросы короля легли невыносимой тяжестью на королевство, что привело к тому, что страна обеднела, а большинство подданных отвернулись от короля. Отсюда идет та слава «жадного до денег», которую Хуан де Мариана приписывает Альфонсо Х.

Fecho del Imperio, возможно, было тем аспектом политики Альфонсо Х, по поводу которого было пролито наибольшее количество чернил, и не всегда оправдано. Часто вопрос ставится так, будто бы речь шла о чем-то таком, что перечеркнуло жизнь короля, сбив его с пути, на который он встал в начале своего правления. В ином случае полагают, будто это было личным делом короля, ослепившим его до такой степени, что он утратил чувство перспективы и контакт с реальностью. Я же считаю, что эти точки зрения не учитывают глобальность проблемы и, разумеется, не понимают, на что, в самом деле, претендовал Альфонсо в своем упорном требовании императорского титула.

В начале 1256 г. скончался анти-император Вильгельм II Голландский, выдвинутый папством в качестве противовеса великому Фридриху II Гогенштауфену. Он, в свою очередь, умер в 1250 г., а его сын, Конрад IV, в 1254-м. В этих обстоятельствах пизанские гибеллины поспешили признать императором Альфонсо Х, и началась тяжба, которую, с разной интенсивностью, Альфонсо Х поддерживал вплоть до своего знаменитого свидания с Григорием Х в Бокере.

Удивил ли Альфонсо Х внезапный приезд посольства, возглавленного синдиком Пизы Бандино Ланча? Это вопрос. У Альфонсо Х были собственные источники информации, и, после того, как преемник его дяди, императора Фридриха II скончался, оставив наследником малолетнего сына, он сделал все возможное для того, чтобы его имя, как старшего в роде Штауфенов, всплывало в любых вопросах наследования, связанных с императорским домом: герцогство Швабия, королевство Италии, да и сам имперский трон. Значимым представляется также и то, что Альфонсо Х возражал против того, чтобы его брат, инфант дон Фадрике, претендовал на титул герцога Швабского, сохраняя это право для себя самого. Это – явный знак того, что империя не была чем-то чуждым его устремлениям. Когда его уже предложили как кандидата на императорский титул, когда уже провели, хотя и в необычной форме, предварительные выборы, когда он получил даже поддержку папства, видевшего в его кандидатуре возможность убрать с политической доски прямых потомков Фридриха II, Альфонсо Х полагал, что Империя уже практически у него в руках. Отказаться от этого значило отказаться от чего-то, что подобало ему по праву и что служило к чести как его самого, так и его королевства. Кроме же этого, стать императором означало усилить его позиции в укреплении Кастилии в политическом контексте Полуострова.

По сути же, с самого начала правления Альфонсо Х стремился реализовать давний проект своего отца – стать императором Испании. Речь не шла о простом воскрешении старой леонской идеи империи, чьи идеологические основания оставались в прошлом, отмеченным готицистскими идеалами и устаревшим феодализмом. Как отметил Сокаррас, речь шла скорее о подкреплении с помощью титула императора решительного превосходства Кастилии над всеми прочими королевствами Полуострова. Эту идею прекрасно понял каталонский хронист Рамон Мунтанер, утверждавший, после описания провала Альфонсо Х в Бокере, что то, что на самом деле интересовало кастильского короля, – это стать императором Испании.

В свете этого проекта становятся прекрасно понятны некоторые факты, которые сами по себе не имеют достаточного объяснения, как например, уступка Наварре портов в Сан-Себастьяне и в Фуэнтеррабии, отказ Альфонсо Х от Альгарве и даже поддержание всеми правдами и неправдами заморского дела или крестового похода в Африку. Одним словом, за одержимостью Альфонсо Х империей стояло нечто большее, чем просто династическая гордость и жажда известности. Учитывая его претензии на гегемонию в Испании, дело было вовсе не в полном отсутствии у Альфонсо Х политического чутья. Напротив, это был наиболее эффективный путь к достижению того, что его интересовало более всего.