Текст книги "Историк и власть, историк у власти. Альфонсо Х Мудрый и его эпоха (К 800-летию со дня рождения)"

Поскольку забота об экономическом благополучии народа составляла одну из важнейших обязанностей короля, кортесы обращали внимание на три вопроса, а именно на экспорт запрещенных товаров, производство соли и Месту.

Контроль над экспортом запрещенных товаров

На Севильских кортесах 1252 г. (п. 19–21) и 1253 г. (п. 43–44), а также на Севильских кортесах 1261 г. (п. 15) и еще подробнее на Хересской ассамблее 1268 г. (п. 21–25) Альфонсо Х составил список запрещенных товаров, то есть тех, экспорт которых запрещался, поскольку они считались ключевыми для внутренней экономики[311]311
   Seville 1252.19–21, García Ramila 1945: 213–214; Seville 1253.43–44, López Ferreiro 1895: 377–378; Seville 1261.19, González Jiménez 1998a: 303; Jerez 1268.21–25, CLC 1: 73–76.


[Закрыть]. Королевские должностные лица в указанных портах проверяли опись грузов каждого торговца и запрещали вывоз товаров из списка. На всех нарушителей этого запрета накладывались штрафы, но в 1281 г. в обмен на одобрение сервиции король простил недоимки[312]312
   González Díez 1984: 191–196.


[Закрыть]. Санчо IV с некоторыми исключениями тоже прощал их[313]313
   Haro 1288.10; CLC 1: 102–103.


[Закрыть]. Поскольку королевские должностные лица пытались перехватить экспорт запрещенных товаров на ярмарках и местных рынках, вместо того чтобы делать это на пограничных постах, назначенных Альфонсо Х, Фернандо IV запретил эту практику, считая ее препятствующей нормальной торговле. Мария де Молина и инфант Педро в качестве регентов Альфонсо XI повторили это постановление на Паленсийских кортесах 1317 г.[314]314
   Valladolid 1312.94; Palencia 1313.34; CLC 1: 218, 243.


[Закрыть] На тех же кортесах (п. 17) другой регент, инфант Хуан, подтвердил ордонанс Альфонсо Х и Санчо IV по поводу экспорта запрещенных товаров[315]315
   Palencia 1313.17; CLC 1: 225.


[Закрыть]. Все три регента подтвердили этот указ в Бургосе в 1315 г. (п. 17) и в Каррионе в 1317 (п. 47). В качестве единственного регента инфант Фелипе повторил запрет на экспорт запрещенных товаров, введенный его предшественниками на Вальядолидских кортесах 1322 г. (закон 43)[316]316
   Burgos 1315.17–18; Carrión 1317.47; Valladolid 1322.43; CLC 1: 277–278, 318, 348.


[Закрыть].

Производство соли

В «Семи Партидах» (3.18.11) Альфонсо Х подтвердил королевскую соляную монополию. Он установил фиксированную цену на соль, передал соляные рудники подрядчикам, которые делили с ним прибыль, и установил штраф для всякого, кто откроет собственное солехранилище или будет продавать соль дороже официальной цены[317]317
   Ladero Quesada 1987.


[Закрыть]. В 1288 г. Санчо IV простил штрафы, наложенные на тех, кто открывал солехранилища вопреки «запрету Нашего отца». Альфонсо XI в 1339 г. повелел следовать практике Альфонсо Х и Санчо IV и учинять расследование в отношении всех, кто пытается экспортировать соль вопреки закону[318]318
   Haro 1288.16; Madrid 1339.26; CLC 1: 103, 471.


[Закрыть].

Места и перегон овец

В начале XIII в. овцеводы организовали гильдию под названием Места с целью защиты своих стад во время ежегодной миграции с зимних пастбищ на летние и обратно. На Севильских кортесах 1252 г. (п. 32) и 1253 г. (п. 56), а также в Вальядолиде в 1258 г. (п. 31) Альфонсо Х постановил, что с овец можно собирать только один сбор в каждом конкретном районе и что никто не имеет права перекрывать обычные пути перегона овец[319]319
   Seville 1252.32, Ramila 1945: 216; Seville 1253.56, López Ferreiro 1895: 381; Valladolid 1258.31–32, CLC 1: 60.


[Закрыть]. Понимая, что перегон скота может стать важным источником дохода, на Бургосских кортесах 1269 г. он установил особую подать – сервицию на прогон скота[320]320
   MHE 1: 314, no. 140 (13 октября 1276 г.); Klein 1920: 256–257; O’Callaghan 1993: 118–120.


[Закрыть]. В Паленсии в 1313 г. (п. 35), Бургосе в 1315 г. (п. 43) и Вальядолиде в 1322 г. (п. 65) Мария де Молина, инфант Педро, инфант Хуан и инфант Фелипе, выступая в качестве регентов при Альфонсо XI, подтвердили пошлину, предусмотренную Мудрым королем на перегон овец[321]321
   Palencia 1313.35; Burgos 1315.43; Valladolid 1322.65; CLC 1: 243, 288, 358.


[Закрыть]. На кортесах в Медина-дель-Кампо 1318 г. (п. 16) Мария де Молина, инфант Хуан и инфант Педро постановили, что сервицию на прогон скота следует взимать в установленных местах, а не на ярмарках или на рынках. Они также повелели, чтобы за овец, вытаптывавших поля и виноградники, платили штраф в местную общину. Конфликты между овцеводами и горожанами должны были решаться специальным должностным лицом, учрежденным Альфонсо Х – entregador de los pastores – и местным алькальдом. Несмотря на эти усилия, конфликты между Местой и городами продолжались еще много лет[322]322
   Medina del Campo 1318.16; CLC 1: 334.


[Закрыть].

Хотя большинство населения Кастилии и Леона составляли христиане, существовало и значительное еврейское меньшинство[323]323
   O’Callaghan 1993: 96–113; 2019: 227–243.


[Закрыть]. Альфонсо Х кодифицировал его основные права в «Семи Партидах» (7.24.1–11) и «Королевском фуэро» (4.2.1–7). В целом, отношения между христианами и евреями были спокойными, но порой возникала напряженность.

Уголовные дела

Например, на Бургосских кортесах 1315 г. (п. 23) прокурадоры просили, чтобы в случае если преступление было совершено христианами, евреями или маврами, наказание накладывалось в соответствии с местным фуэро, а не в соответствии с привилегиями евреев или мавров. В этих ситуациях требовались свидетельские показания двух добрых христиан. Регенты при Альфонсо XI, Мария де Молина, инфант Хуан и инфант Педро, повелели, что если муниципальное фуэро предусматривает смертную казнь за убийство, это наказание должно быть приведено в исполнение; в других случаях предлагалось выносить приговор в соответствии с обычаями времен Альфонсо Х. В уголовных делах требовалось свидетельство двух христиан, а в гражданских достаточно было одного христианина и одного еврея. Инфант Фелипе повторил это решение в 1322 г.[324]324
   Burgos 1315.23; Valladolid 1322.53; CLC 1: 280, 351–352.


[Закрыть]

Еврейская подать

Еще одним источником напряженности была подать, которой была обложена еврейская община. На Вальядолидских кортесах 1312 г. (п. 102) прокурадоры напомнили Фернандо IV, что во времена Альфонсо Х и Санчо IV евреи платили королю 6000 мораведи каждый день (то есть всего 2 190 000 мораведи в год). Но поскольку более 5000 богатейших евреев были освобождены от этой подати, налоговое бремя падало на бедных членов общины. В связи с этим королевский доход снизился впятеро, то есть до 1200 мораведи в день (438 000 в год). Отвечая делегатам, Фернандо IV заявил, что подать должна собираться так же, как при Альфонсо Х и Санчо IV[325]325
   Valladolid 1312.102; CLC 1: 220.


[Закрыть]. Делегаты не упомянули, что в 1281 г. Альфонсо запер всех евреев в синагогах и заставил их заплатить выкуп, повысив их ежедневную подать до 12 000 мораведи, то есть 4 380 000 в год. Однако эта мера, по-видимому, была временной, и Санчо IV, похоже, восстановил прежний объем[326]326
   González Jiménez 1998b: 209–210; Baer 1966: 1: 124–130; O’Callaghan 1993: 106–108.


[Закрыть].

Кредиты и ростовщичество

Поскольку каноническое право запрещало христианам ссужать деньги в рост, евреи играли в этой области экономики ведущую роль, что влекло за собой постоянные жалобы в кортесы[327]327
   Crespo Álvarez 2002.


[Закрыть].

В ответ на все более громкие протесты против растущих процентных ставок на Севильских кортесах 1252 г. Альфонсо Х установил, что евреи могут взимать процент в размере «tres por cuatro», то есть ⅓ в год. Ссуда должна быть возвращена в течение четырех лет[328]328
   Villar García 1990: 250–251; Amador de los Ríos 1875 1: 385–386.


[Закрыть]. Он подтвердил эту ставку в «Королевском фуэро» (4.2.6), на Вальядолидских кортесах 1258 г. (п. 29–30) и на Севильских кортесах 1261 г. (п. 20)[329]329
   Valladolid 1258.29–30, CLC 1: 60; Seville 1261.20, González Jiménez 1998a: 303.


[Закрыть]. В 1268 г. в Хересе (п. 29, 44) он снизил ставку до «cuatro por cinco», то есть 25 %[330]330
   Jerez 1268.44, CLC 1: 80–82.


[Закрыть], но это распоряжение было отменено ко времени Санчо IV, если не раньше.

При наследниках Альфонсо Х недовольство евреями усилилось[331]331
   Suárez Fernández 1988: 140–142.


[Закрыть]. Например, Вальядолидские кортесы 1293 г. (п. 12) жаловались, что еврейские агенты занимаются взысканием долгов в городах вопреки практике, существовавшей при Фернандо III и Альфонсо Х. Не ссылаясь специально на «Королевское фуэро» (3.20.1–17, особ. 1–4), где этот процесс регулировался, Санчо IV постановил, что старший мерино должен собирать долги там, где существует соответствующий обычай, а в других местах эта задача возлагается на местных судей, как это делалось во времена его отца и деда. Поскольку евреи и мавры давали деньги в рост по ставке, превышающей «tres por cuatro», то есть 33⅓ в год, и растягивали срок возвращения ссуды больше, чем на год, нарушая ордонанс его отца, король потребовал, чтобы этот ордонанс соблюдался во всех деталях (п. 24)[332]332
   Valladolid 1293.23–24 (Castile); Valladolid 1293.21 (León); CLC 1: 114–115, 127.


[Закрыть].

В ответ на жалобу о том, что евреи и мавры берут себе заклады в счет уплаты долгов и обманом лишают христиан причитающихся им прав, Санчо IV сослался на соответствующий ордонанс Альфонсо Х и подтвердил его. Ордонанс, начинавшийся со слова Mandamos («Приказываем»), устанавливал, что если заемщик, пользующийся доброй славой, предложит заимодавцу-еврею залог стоимостью менее восьми мораведи, клятва и свидетели не нужны. Но если стоимость залога выше, заемщик и свидетели должны удостоверить истинную цену залога, а заимодавец – поклясться, что он не будет взимать процент выше «tres por cuatro». Если в отношении еврея будут выдвинуты обвинения, он должен в синагоге принести клятву, текст которой король приводит в Libro de posturas, то есть в материалах Севильских кортесов 1252 г. (п. 38). В реальности этот еврей должен был поклясться, что знает заемщика как честного человека и что стоимость предложенного залога оценена верно[333]333
   Valladolid 1293.27 (Castile); Valladolid 1293.24 (León), CLC 1: 116, 128–129; Seville 1252.38, García Ramila 1945: 219.


[Закрыть].

Текст, на который ссылается Санчо IV, отсутствует в известных нам постановлениях Альфонсо Х, но, вероятно, он был составлен в 1252 или 1253 г. Первый документ Leyes nuevas («Новых законов»), составленных королем для Бургоса по поводу введения в действие «Королевского фуэро», представляет собой королевскую грамоту о еврейском ростовщичестве. В ней король пишет следующее: «mandamos e confirmamos postura que pusiemos primeramientre por nuestro privileio, que los judios que no den usuras mas caro de tres por cuatro» («приказываем соблюдать договоренность, заключенную нами ранее, о том, чтобы евреи не давали денег в рост больше, чем под три четверти, и подтверждаем ее Нашей привилегией»)[334]334
   Leyes nuevas in Opúsculos legales del Rey Don Alfonso el Sabio, 2: 181–209, esp. 181.


[Закрыть]. Упоминая договоренность, он ссылается на то, что он выступал на Севильских кортесах в 1252 (или в 1253 г., как утверждает Libro de posturas), а упоминание привилегии предполагает, что ранее он издал документ, дополняющий нормы о ростовщичестве, изложенные в «Королевском фуэро» (4.2.6).

В 1301 г. Мария де Молина и инфант Энрике от имени Фернандо IV заявили, что муниципальные должностные лица должны следить за сбором долгов, причитающихся евреям, поскольку такова была практика, принятая при Фернандо III и Альфонсо Х[335]335
   Burgos 1301.18 (Castile); Zamora 1301. 9–10 (León); CLC 1: 149, 153–154.


[Закрыть]. Должники продолжали жаловаться на притеснения, и на Вальядолидских кортесах 1307 г. (п. 18, 28) и 1312 г. (п. 100) Фернандо IV объявил, что ордонансы Альфонсо Х и Санчо IV остаются в силе[336]336
   Valladolid 1307.18, 28; Valladolid 1312.100; CLC 1: 191, 195, 220.


[Закрыть].

В 1313 г. в Паленсии (п. 30) инфант Хуан, выступавший в качестве регента при Альфонсо XI, сослался на другой ордонанс Альфонсо Х, регулировавший еврейское ростовщичество. Этот ордонанс, начинающийся со слова Primeramientre, невозможно отождествить ни с одним известным нам текстом. Инфант Хуан также ссылается на постановления Санчо IV на Вальядолидских кортесах 1293 г. (п. 21–27), где, в свою очередь, цитируется ордонанс Мудрого короля Mandamos. На Бургосских кортесах 1315 г. (п. 26)[337]337
   Palencia 1313.30; Burgos 1315.26; CLC 1: 227–230, 280–284.


[Закрыть] все три регента, Мария де Молина, инфант Хуан и инфант Педро, ссылаются на те же тексты.

Достигнув совершеннолетия, Альфонсо XI на Мадридских кортесах 1329 г. (п. 44) подтвердил практику, существовавшую при Альфонсо Х, Санчо IV и Фернандо IV относительно долгов, причитающихся евреям. В 1339 г. на Мадридской ассамблее (п. 13) и затем на кортесах в Алькале 1348 г. (п. 54) он подтвердил это решение. Также в 1329 г. в Мадриде (п. 55) он подтвердил привилегии, дарованные предшественниками, и указы Альфонсо Х и Санчо IV, запрещающие евреям владеть земельной собственностью (п. 57)[338]338
   Madrid 1329.44, 55, 57; Madrid 1339.13; Alcalá 1348.54; CLC 1: 418, 424–425, 465, 613.


[Закрыть].

Из приведенных материалов становится очевидно, что муниципальные делегаты кортесов требовали исполнения ордонансов, изданных Альфонсо Х, и практик, существовавших при нем и его наследниках. Несомненно, они верили, что подтверждение этих ордонансов и практик гарантирует политическую и социальную стабильность, особенно в течение почти двадцати лет, когда короли были малолетними и от их имени управляли регенты. Короли и их регенты обычно благосклонно относились к прошениям такого рода, но иногда делали определенные оговорки. Упорные требования делегатов подразумевают, что, несмотря на обещания, короли и регенты не всегда держали слово. Подводя итоги, я хочу сказать, что приведенные данные указывают на длительное влияние ордонансов Альфонсо Х на кастильскую власть и общество в рассматриваемый период.

Мария Антония Кармона Руис
Передвижения и места пребывания Альфонсо X. Типология поездок и центров политического действия

Параллельно с возрастающим в последние годы интересом к изучению королевских итинерариев[339]339
   Помимо многочисленных публикаций по этой теме данный интерес проявился в организации конференции в Бордо под названием «Передвижение дворов (конец XI – середина XV в.): испанская модель?». Публикацию материалов см.: Nieto Soria 2009.


[Закрыть], в 2012 г. мы с профессором Мануэлем Гонсалесом Хименесом опубликовали книгу под названием «Документы и итинерарий Альфонсо Х». В результате напряженной работы, длившейся несколько десятилетий, в книгу вошли известные нам на тот момент регистры документов, составленных в канцелярии Альфонсо X. Документы позволили реконструировать значительную часть передвижений, которые кастильский монарх совершал на протяжении всего своего правления. Фактически, датировка этих документов сделала возможными схемы передвижений короля по местам, через которые пролегали его маршруты, а также позволила предварительно установить время пребывания в каждом из мест, расположенных на королевских путях, и причины осуществления этих поездок. Результаты воплотились в серию карт, отображающих передвижения Альфонсо X на протяжении всего его правления[340]340
   González Jiménez, Carmona Ruiz 2012: 799.


[Закрыть]. Однако информация, содержащаяся в документах королевской канцелярии, способна дать гораздо больше для изучения передвижений монарха, поэтому этой статьей мы намерены дополнить сведения, углубившись в некоторые незатронутые ранее аспекты, как то: типология поездок, преодоленные расстояния, места, предпочитаемые в ходе поездок.

Одна из основных проблем, с которой мы столкнулись при реконструкции маршрутов Альфонсо Х, заключалась в наличии вообще возможности точного определения траекторий и длительности передвижений монарха, продолжительности его остановок, а также мест, в которых он мог эти остановки делать, поскольку доступные источники информации довольно скудны или порой даже сообщают ложные данные. Так, «Хроника Альфонсо X», созданная через несколько десятилетий после правления этого монарха, содержит лишь очень краткие сведения о его передвижениях, ограничиваясь указанием даты прибытия в определенное место или отъезда оттуда. И вместе с тем в ней присутствуют заметные ошибки в том, что касается датировки событий, что в процессе подготовки издания хроники смог выявить и оговорить М. Гонсалес Хименес[341]341
   Crónica de Alfonso X.


[Закрыть]. Дополнительной информацией о длительной поездке, совершенной королем по территории Арагонского королевства в ходе его путешествия в Империю, мы располагаем благодаря подробному описанию маршрута монарха, который приводит каталонский хронист Рамон Мунтанер[342]342
   Crónica de Ramón Muntaner: 686–687.


[Закрыть].

Таким образом, большая часть информации, которой мы располагаем, извлечена непосредственно из документов, вышедших из королевской канцелярии. Однако работа с ними также сопряжена с некоторыми проблемами. С одной стороны, документы, вышедшие из канцелярии Альфонсо Х, не сохранились во всей своей полноте, множество было утрачено, отсюда – некоторые лакуны и, следовательно, трудности с точным определением периода, в течение которого король должен был пребывать в тех или иных пунктах, количества посещений одного и того же места и с определением того, находился ли он в том или ином месте вообще. С другой стороны, в некоторых случаях сохранившиеся документы сообщают, что Альфонсо X в относительно близкие даты или вообще в одни и те же дни находился в разных – и иногда очень отдаленных друг от друга – местах. Хотя органы власти и управления обыкновенно путешествовали с королем[343]343
   Arias Guillén 2013: 459.


[Закрыть], так было не всегда, и, в сущности, эти случаи конфликта зафиксированных дат и мест пребывания можно объяснить только тем, что канцелярия находилась в одном месте, а монарх – в другом. Так, например, когда Альфонсо X подписывал договор в Алькала-де-Абенсайде с Мухаммадом I в августе или сентябре 1265 г., часть канцелярии оставалась в Кордове, а часть находилась с королем, что отражено в документах этого периода[344]344
   Таким образом, документация в Кордове составлялась параллельно выдаче привилегий в Вега-де-ла-Гранаде. См.: González Jiménez, Carmona Ruiz 2012: 47.


[Закрыть]. Однако относительно других случаев нельзя с точностью утверждать, что противоречия в датах и расстояниях объясняются фактом разделения короля и канцелярии, фактом, который мы пытались установить, логически анализируя возможные передвижения короля с учетом того, что канцелярия сопровождала монарха не всегда в полном составе.

Подобным же образом, принимая во внимание то, что расстояние, которое лошадь могла преодолеть за день, составляло около 15 или 16 лиг, что соответствует примерно 85–90 километрам[345]345
   Cañas Gálvez 2014: 40.


[Закрыть], и также то, что столь дальние поездки совершались не постоянно, поскольку они во многом зависели от рельефа, состояния дорог и погоды, а также от вида транспорта, количества свиты или окружения, которые могли следовать с монархом, или даже от состояния его здоровья, можно предположить, что мест остановок и пребывания короля было намного больше, чем нам известно, поскольку, как уже указывалось, многие из них установлены только потому, что в этих местах королем были составлены те или иные виды документов. Мы также не обладаем точными сведениями о том, какими дорогами он мог пользоваться для каждой из своих поездок. Тем не менее при составлении маршрута и картографии, опубликованных в 2012 г., мы старались максимально точно восстановить те маршруты, по которым король мог следовать, и наш анализ учитывал дороги, которые традиционно использовались в то время, и включал предположение о том, что во многих случаях монарх предпочитал избирать более длинный путь для того, чтобы иметь возможность посетить места назначения[346]346
   González Jiménez, Carmona Ruiz 2012: 773–779.


[Закрыть].

Так или иначе, даже несмотря на осознание и признание того, что представленные данные являются сугубо приблизительными, документация все же позволяет нам получить некоторое представление о типологии передвижений короля, местах, которые он посещал чаще всего, и расстояниях, которые он мог преодолевать на протяжении каждого года своего правления.

Обратимся к причинам, по которым средневековые монархи совершали свои поездки. Они могли лежать в области духовной сферы, быть связанными с удовольствиями и развлечениями или же носить политический характер. В случае Альфонсо X практически все передвижения, совершавшиеся им на протяжении его правления, были мотивированы политическими задачами. Однако это не означает, что в ходе подобных поездок он не посещал религиозные центры, встречающиеся на пути, или не уделял время развлечениям в моменты отдыха.

Тот факт, что причины, вынуждающие короля перемещаться по своему королевству, лежали в области политики, являлся обыкновенным для эпохи Альфонсо X. Это вполне объясняется тем, что кастильские монархи совершали свои поездки главным образом с целью осуществления правосудия, олицетворяя союз мобильности и благого управления, который был завязан на представлении о том, что правосудие воцарялось там, где пребывал король. Поэтому-то королевский двор должен был находиться в постоянном движении[347]347
   Arias Guillén 2013: 461.


[Закрыть]. И все-таки можно назвать более конкретные причины политического характера, объясняющие поездки Альфонсо X.

Прежде всего следует выделить встречи, которые он проводил с другими монархами Пиренейского полуострова, главным образом – Арагона и Португалии, с целью установления дипломатических соглашений. Во многих случаях именно они приезжали ко двору Альфонсо X, но также часто и сам кастильский король отправлялся в назначенные места ради встречи с равными себе. Так, в случае с Португалией, Альфонсо X трижды приезжал в Бадахос, чтобы встретиться с португальским монархом. В первых двух случаях (1252 и 1267 гг.) он встречался с Афонсу III, в результате чего было достигнуто два соглашения. Договор, подписанный в Бадахосе в ноябре 1252 г., разрешил проблему юрисдикции Алгарве, присутствовавшей в отношении королевств с 1246 г. и возникшей из-за поддержки, которую Альфонсо X оказал Саншу II Благочестивому. По этому соглашению португальский монарх признал власть Кастилии над Алгарве на период своей жизни и заключил брак с инфантой Беатрис, незаконнорожденной дочерью кастильского короля[348]348
   González Jiménez 2009c: 109–112.


[Закрыть]. Кроме того, в Бадахосе, 17 февраля 1267 г., монархи подписали еще один договор, согласно которому река Гвадиана признавалась в качестве границы на протяжении от Бадахоса до Аямонте, что подчеркивало отказ Альфонсо X от его притязаний на Алгарве[349]349
   González Jiménez 2009c: 114–117.


[Закрыть]. И наконец, посещение этого города в Эстремадуре Альфонсо X имело место в феврале 1280 г. для того, чтобы встретиться со своим внуком, королем Динишем I, вскоре после его восшествия на престол. Однако эта встреча не состоялась, поскольку португальский король находился в плохих отношениях с матерью и опасался, что дед попытается примирить его с ней[350]350
   Crónica de Alfonso X. P.: 205–206.


[Закрыть].

С арагонским королем встреч было больше; больше было и мест, где они происходили. Различались и причины их организации. Так, встреча, состоявшаяся в середине марта 1256 г. в Сории, имела целью подписание мирного договора с Хайме I. После нее было заложено начало хороших отношений между монархами, нивелировавшее предшествующие разногласия, что повлекло за собой неоднократное подтверждение соглашения о мире Арагона и Кастилии. Также в ходе этой встречи был устроен брак инфанта дона Мануэля, брата Альфонсо X, и доньи Констансы, дочери арагонского короля[351]351
   González Jiménez 2009b: 234.


[Закрыть]. Кроме того, встреча двух монархов, состоявшаяся в Агреде в 1260 г., помимо продления мира 1256 г. главным образом была направлена на получение военной помощи для крестового похода против Сеуты[352]352
   González Jiménez 2009b: 236.


[Закрыть]. Также, в декабре 1268 г. арагонский монарх направился в Толедо, чтобы присутствовать на рукоположении своего сына Санчо в епископы. Альфонсо X сопровождал его от Санта-Мария-де-Уэртас, присутствовал на церемонии возведения в сан[353]353
   Butiñá Jiménez 2003: Caps. 473–474.


[Закрыть] и позднее – на свадьбе инфанта Фернандо де ла Серды и Бланки Французской, сыгранной 30 ноября 1269 г.[354]354
   Carmona Ruiz 2018–2019: 155.


[Закрыть] После бракосочетания кастильский король отправился в Тарасону, чтобы встретить Рождество со своим тестем, последний, в свою очередь, использовал для наставлений своему зятю длинные разговоры, за которыми монархи, проживая вместе, провели неделю[355]355
   О советах, которые Хайме I дал Альфонсо X см.: González Jiménez 2009b: 243–245.


[Закрыть]. Февраль 1271 г. ознаменовался новой встречей в Валенсии, при этом ранее Хайме I отправился встретить Альфонсо X в точке между Утьелем и Буньолем и сопроводил его до лежащего на берегах Турии города, где они провели несколько дней. В следующем году в Аликанте монархи по настоянию Альфонсо X встретились вновь, кастильский король хотел предостеречь своего тестя о возможном заговоре против него, затеянном некоторыми арагонскими знатными людьми, сговорившимися с королем Гранады и несколькими кастильскими знатными. В ответ арагонский монарх дал советы Альфонсо X по поводу политических действий, которые Кастилии следовало осуществлять в отношении Гранады[356]356
   Таким образом, за поддержкой к Альфонсо X обратился как Мухаммад I, так и от его врагов из клана Бану Ашкелула, поэтому Хайме I посоветовал ему оказать помощь тому, кто раньше ее попросил. См.: González Jiménez, Carmona Ruiz 2012: 67.


[Закрыть]. В начале августа 1273 г. состоялась еще одна встреча, на этот раз – в Рекене[357]357
   González Jiménez, Carmona Ruiz 2012: 71.


[Закрыть]. Кроме того, поездка Альфонсо X в Империю, начавшаяся в октябре 1274 г. в Аликанте, маршрут которой пролегал через валенсийские и каталонские земли, способствовала встрече монархов, которые на протяжении 15 дней присутствовали в Валенсии на грандиозных празднествах в честь свиты кастильского короля. Точно так же кастильский и арагонский короли вели долгие переговоры во время пребывания в Барселоне с Рождества до конца января 1275 г.[358]358
   González Jiménez 2009b: 247–249.


[Закрыть] Наконец, следует упомянуть встречу Альфонсо X с его шурином Педро III в Кампильо и Агреде в марте 1281 г., в результате которой было подписано соглашение о мире и взаимной помощи. Этот арагонский монарх опекал сыновей инфанта Фернандо де ла Серды, поэтому Альфонсо X был особенно заинтересован в поддержании с ним хороших отношений. Однако в то же время, их встречи были использованы инфантом Санчо для сближения с Педро III, с которым инфанту удалось подписать договор о вечной дружбе[359]359
   González Jiménez 2004: 340–341


[Закрыть]. Встреча обоих монархов должна была произойти ранее – в июне 1280 г. между Арисой и Уэртой, но из-за военной кампании Альфонсо X против Гранады она не состоялась[360]360
   González Jiménez 2004: 336.


[Закрыть].

Вполне возможно, что у кастильского короля было несколько встреч с правителем Гранады Мухаммадом I, правда, мы не располагаем доказательствами того, что все из них действительно имели место. Так, правитель из династии Назридов запросил перемирие, которое ознаменовало конец восстания мудехаров, что стало причиной встречи двух монархов в Алькала-де-Абензаиде (ныне Алькала-ла-Реаль), дата которой нам в точности неизвестна – где-то между 26 августа и 24 сентября 1265 г.[361]361
   Подробный анализ соглашения см.: González Jiménez 2004: 181–183.


[Закрыть] Нарушение этого перемирия повлекло за собой возобновление военных действий в Андалусии, шедших до тех пор, пока в период с мая по июнь 1267 г. Альфонсо X и Мухаммад I не договорились, предположительно, вновь в Алькала-де-Абенсаиде о мирном соглашении, которое предусматривало возобновление уплаты дани и участие эмира Гранады в подавлении восстания мурсийских мудехаров. Через год после установления этого перемирия в Мурсии Мухаммад I опять встретился с Альфонсо X, желая заключить новое соглашение, которое было мотивировано попыткой помешать каталонскому королю поддерживать клан Бану Ашкелула[362]362
   Об отношениях Альфонсо X с этой мятежной группировкой см.: García Fitz 1997: 215–237.


[Закрыть]. Также Альфонсо X планировал встретиться с эмиром Гранады в Алькарасе в июне 1272 г., однако этого не произошло, поскольку и инфант дон Фернандо де ла Серда, и инфант дон Мануэль известили кастильского монарха о вторжении большого войска берберов-маринидов[363]363
   Crónica de Alfonso X.: 70.


[Закрыть], которых должен был усмирить эмир династии Назридов.

Воспользовавшись поездкой, совершенной в земли Бискайи в 1256 г. с целью покончить со сторонниками инфанта дона Энрике, король дон Альфонсо встретился с Тибо II Наваррским в Витории, намереваясь установить хорошие отношения с Наваррой[364]364
   В знак дружбы Альфонсо X 1 января 1256 г. пожизненно даровал королю Наварры Сан-Себастьян и Фуэнтеррабию. См.: Archivo General de Navarra, Comptos. – C. 3. № 3.


[Закрыть]. Бискайя позднее также станет местом встречи кастильского монарха с послами Филиппа III, которые представили ему требования французского короля относительно наследования кастильского престола. Эти переговоры 7 ноября 1276 г. приведут к подписанию соглашения, которое, среди прочего, устанавливало перемирие между обоими монархами и предусматривало взаимный обмен захваченными замками[365]365
   Hernández 2004–2005: 205; 232–235, doc. 5.


[Закрыть].

Еще одной причиной посещения определенных мест было решение вопросов локального характера. Физическое присутствие короля имело значительную политическую ценность, что делало регулярные передвижения по своему королевству обычным делом для монархов. Они служили средством искоренения любых очагов противодействия королевской власти[366]366
   Arias Guillén 2013: 465.


[Закрыть] и вместе с тем осуществлялись для управления теми или иными территориями или для их переустройства. Если говорить об управлении, то можно заметить, что часть поездок, совершенных Альфонсо X в различные районы юга полуострова, была связана с организацией его колонизации. Так было, например, в Севилье в 1253 г., где кастильский король лично контролировал завершение раздела земель между поселенцами в Севилье и Кармоне[367]367
   О разделе земель в Севилье см.: González Jiménez 2009: 60–67. О разделе земель в Кармоне см.: González Jiménez 1981: 59–84.


[Закрыть]. В 1257 г. решение задач по управлению регионом определило и его поездку в королевство Мурсия: кастильский монарх стремился укрепить позиции христианства в регионе и для этой цели содействовать прибытию новых поселенцев. То же касается и причин поездок короля в Херес-де-ла-Фронтеру в 1267 г. и 1268 г., которые были связаны с заселением хересской области и побережья Кадисского залива: население этих земель сильно сократилось в результате восстаний мудехаров[368]368
   О политике колонизации, проводившейся Альфонсо X см.: González Jiménez 2009a: 205–223.


[Закрыть]. Он также направлялся в определенные места для решения более специфичных вопросов. Так, например, было в случае с однократной поездкой, которую он совершил в ноябре 1258 г. из Сеговии в Навас-де-Оро для того, чтобы урегулировать пограничный спор между Сеговией и консехо Коки и Куэльяра. Он действовал в соответствии с представлением о том, что первостепенным долгом короля являлось поддержание правосудия, а также в русле идеи благого управления: ведь, воспользовавшись своим пребыванием в Сеговии, Альфонсо X отправился в Навас-де-Оро, чтобы попытаться разрешить конфликт, касающийся вопроса разграничения спорных территорий, и смог окончательно его уладить на следующий день, будучи в Сеговии[369]369
   Так, 7 ноября 1258 г. он находился в Навас-де-Оро, вместе с этим окончательный документ о разграничении территории был составлен 8 ноября, и уже в Сеговии. См.: González Jiménez, Carmona Ruiz 2012: 298, docs. 1447, 1448.


[Закрыть]. Кроме того, следует обратить внимание на уже упоминавшуюся выше поездку в Виторию в декабре 1256 г., осуществленную с намерением нанести поражение сторонникам инфанта дона Энрике, которого поддерживали вассалы Диего Лопеса де Аро. И в 1272 г. очередной конфликт с кастильской знатью вынудил Альфонсо X переместиться из Мурсии в Бургос, где он созвал кортесы. Продвигался он медленно: покинул столицу Мурсии в середине июня, а прибыл в Роа в конце августа, где находился несколько дней. Дорога короля была спокойна, его сопровождали королева, инфант дон Фадрике, несколько епископов и некоторые магнаты, и в пути все они даже занимались охотой. И все же возле Лермы кастильского монарха встретила мятежная знать, настроенная довольно враждебно. Наконец, он прибыл в Бургос примерно 6 сентября, где встретился с магнатами-заговорщиками. Неудача переговоров могла бы привести к побегу мятежников в Гранаду в декабре того же года, что, фактически, и произошло. Ввиду этого возможного исхода, а также с целью контроля передвижений восставших король решил проследовать за ними по их пути на юг, остановившись в Толедо[370]370
   Подробный анализ всего упомянутого см.: González Jiménez 2004: 239–257.


[Закрыть].

Как только что было показано, созыв кортесов также вынудил Альфонсо X вновь пуститься в дорогу, поскольку присутствие монарха на собраниях такого рода было обязательным. На самом деле, именно в правление Альфонсо X был заложен фундамент истории кастильско-леонских кортесов, чему способствовала не только частота созыва этих общегосударственных ассамблей или иных собраний местного значения, но и важность рассматривавшихся на них вопросов и их вклада в становление сословно-представительной системы власти[371]371
   О развитии кортесов см.: Procter 1980; O’Callaghan 1989; Valdeón Baruque 1997: 55–70.


[Закрыть]. Местами созыва кортесов в разные периоды становились следующие города: Толедо (1254 и 1259 гг.), Вальядолид (1258 г.), Сеговия (где также в 1258 г., возможно, созывались кортесы), Севилья (1261 и 1281 гг.) и в подавляющем числе Бургос, где кортесы были созваны пять раз (1272, 1274, 1276, 1277 и 1278 гг.). Кроме того, проходили и собрания местного значения – заседания городских советов: в Севилье (1252–1253, 1264 гг.), Паленсии (1255 г.), Сеговии (1256 г.), Херес-де-ла-Фронтере (1268 г.), Альмагро (1273 г.), Авиле (1273 г.), Алькала-де-Энаресе (1275 г.), Вальядолиде (1275 г.), Саламанке (1279 г.) и Бадахосе (1279 г.)[372]372
   González Jiménez 2004: 387–392.


[Закрыть].

Подготовка и проведение военных кампаний также требовали от Альфонсо X поездок в определенные районы королевства, территориально ограничивая этот тип передвижений югом полуострова. Так, длительное пребывание короля в Севилье в 1253 г. было обусловлено отчасти кампанией против Хереса и района Гуадалете, которые после смерти Фернандо III перестали платить налоги. Альфонсо X сам руководил осадой Хереса, а его брат инфант дон Энрике в это время атаковал Аркос-де-ла-Фронтеру и Лебриху, что в результате заставило мусульман выполнить свои обязательства[373]373
   Crónica de Alfonso X: 12–14.


[Закрыть]. Вместе с этим восстание мудехаров против Хайме I в 1254 г. вынудило Альфонсо X изменить свои планы. Изначально кастильский король планировал отправиться в Севилью, но ему пришлось изменить маршрут и поехать в Мурсию, несмотря на возможную опасность реакции мусульманского населения этого королевства. В 1264 г. в Андалусии и Мурсии произошло мощное восстание мудехаров, поэтому король находился в Кордове и в Гранадской долине[374]374
   В рамках обширной библиографии, посвященной конфликту, следует выделить работу: Ayala Martínez 2016: 59–98.


[Закрыть]. А в 1279 г. он пребывал в Севилье, откуда внимательно следил за осадой Альхесираса берберами-маринидами. Будучи также в Севилье, Альфонсо X в том же году задумал поход против Гранады, а затем отправился в Кордову, где к многочисленным севильским членам королевской курии присоединились те, кого собрал инфант дон Санчо. В конечном итоге именно дон Санчо возглавит военную кампанию, поскольку его отец заболеет[375]375
   O'Callaghan 2011: 75–80.


[Закрыть]. Также, находясь именно между Севильей и Кордовой, в 1260 г. кастильский монарх организовал африканский крестовый поход[376]376
   González Jiménez 2004: 107–111.


[Закрыть].