Текст книги "Немецкие сказки"

Волшебные предметы

На берегу Северного моря жил могущественный король, обладатель многих земель и многих кораблей; у него было три сына. Когда они вошли в возраст, то должны были отправиться странствовать по морю, испытать свое мужество, совершить славные дела и добыть себе богатство.

Король велел построить три больших новых корабля, вооружить их, снабдить матросами, и подарил по кораблю каждому из сыновей. Затем он спросил старшего сына:

– Что ты думаешь предпринять на корабле, который я подарил тебе?

– Я поплыву на нем далеко на восток, – ответил старший сын короля, – там, у тех дальних берегов и на тех островах, добуду я себе богатство.

– Отлично, – сказал король, – отправляйся, счастливого тебе пути!

Потом он спросил второго сына:

– Что ты намерен делать с кораблем, который я тебе подарил?

– На нем поплыву я, батюшка, далеко на запад, – ответил средний сын, – там я открою новые земли и острова и привезу с них много сокровищ.

– Отлично! – сказал король и этому сыну. – Отправляйся и ты, счастливого пути!

Наконец, обратился он к третьему, сыну:

– Что ты намерен предпринять на корабле, который я подарил тебе?

– Государь-батюшка, – ответил младший сын, – я намерен отправиться поискать приключений, чтобы стать достойным вашего славного имени и вашей любви; отправлюсь туда, куда попутный ветер понесет мой корабль.

Этот ответ поразил короля, он не ожидал его, однако не сказал ничего против.

– Рад слышать это! Отправляйся, счастливого пути!

Затем король пригласил всех на прощальный обед, а на другое утро три его сына отплыли на своих кораблях. Некоторое время они плыли рядом, но как только выехали в открытое море, разъехались в разные стороны: один поплыл на восток, другой – на запад, третий – на юг. Поехавший на восток попал в страну серебра, где талеры сыпались, как снег; на корабль нагрузили столько серебра, сколько он только мог выдержать. Поехавший на запад сделал более далекий путь, но зато попал в страну золота, называемую Эльдорадо, и ему удалось нагрузить столько золота, сколько корабль только мог выдержать. Оба брата пустились тогда со своими богатствами в обратный путь и благополучно прибыли домой, где их приняли с большой радостью.

Третий брат, направивший свой корабль к югу, не нашел ни серебра, ни золота, не нашел никакой страны и уже начинал бедствовать, так как вся его провизия подходила к концу. Вдруг заметил он вдали черную точку, к которой и поплыл. Он не сомневался, что по крайней мере найдет там страну, богатую хлебом. Подъехав ближе, он рассмотрел, что перед ним пустынный остров, окруженный крутыми, острыми рифами и состоящий из одних голых скал, – настоящий остров Голодай. Он сошел на берег, ходил три дня по острову вдоль и поперек: остров, как казалось, был совершенно необитаем, а найти на нем провизии нечего было и думать.

На третий день молодой человек так проголодался, что упал в обморок и лежал как мертвый. Когда он пришел в себя, то увидел перед собой прелестную девушку, которая с сочувствием смотрела на него и спросила:

– Кто ты? Как ты попал сюда?

– Ах, лучше было бы мне и не приходить сюда, – простонал сын короля, – я принц, которому нечего есть и который должен умереть с голоду!

– Ну, если только это, то не беспокойся, об этом я уж позабочусь! Иди за мной!

Как музыка звучали принцу эти слова. Молодая спутница привела его к домику; там за прялкой сидела престарелая женщина, к которой девушка обратилась с такими словами:

– Милая матушка, убедительно прошу тебя, дай мне для этого принца, который умирает, скатерть-самобранку. Видишь ли, я обещал накормить его, а ты ведь не захочешь, чтобы я изменила своему слову!

Старуха, хотя и неохотно, открыла шкаф и вынула из него полотняную скатерть, искусно вышитую старинным красивым узором и обшитую бахромой. Она разостлала ее по столу и пробормотала:

 
Скатерть-самобранка, накройся поскорей,
Напой, накорми гостя как можно посытней!
 

Едва успела она произнести эти слова, как на скатерти уже появились: хлеб, соль, жаркое, овощи, великолепные фрукты, бутылка вина и стакан, также ножи и вилки, – и девушка пригласила гостя откушать. Голодный мореплаватель не заставил просить себя дважды и принялся за еду безо всякого стеснения. Все было ему так по вкусу, как даже и за королевским столом в замке отца никогда не бывало. Когда он насытился, он выпил за здоровье своих обеих благодетельниц и пошел к своему кораблю, чтобы отправиться в дальнейший путь. Между тем молодая красавица, в которую принц успел уже влюбиться, догнала его и стала просить:

– Возьми меня с собой! Здесь жить так скучно, я не хочу оставаться здесь без тебя!

– Милое, хорошее дитя, – ответил принц, – я не могу сейчас взять тебя с собой: может, тебя тогда ожидает гибель; но я обещаю тебе вернуться за тобой, если мне самому посчастливится.

– Так сдержи же свое слово, – сказала девушка, – вот тебе скатерть-самобранка, возьми ее на память и раскладывай так, как это делала матушка. Береги скатерть и не забывай меня!

Обрадованный, пошел сын короля на свой корабль, на котором матросы встретили его с искаженными от голода лицами. Но принц только усмехнулся, приказал принести на палубу такой большой стол, за который все могли бы усесться, накрыл его драгоценной скатертью и сказал:

 
Скатерть-самобранка, накройся поскорей,
Напой, накорми нас, как можно посытней!
 

Тут все матросы выпучили глаза, когда на столе появилось и жаркое с салатом, и сыр, и вино. Начался настоящий пир, и когда после долгого времени каждый, наконец наелся досыта, отправились в море с радостным сердцем.

К вечеру пристали к другому острову, который сын короля тоже захотел осмотреть. Остров был необитаем, так что, когда принц проголодался, пришлось обратиться к скатерти-самобранке. Но вот подходит какой-то человек, смотрит на принца с удивлением и говорит:

– Как? Вы тут преспокойно наедаетесь, а я, заброшенный бурей на этот голодный остров, должен умирать!

– Так будьте моим гостем! – любезно предложил принц и снова накрыл скатерть-самобранку, рассказав при этом, как она ему досталась.

– Ах, да, – сказал тот, – бывают разные чудеса; но не всякое чудо иному в пользу. Посмотрите вот на мою палку, она тоже заколдованная. Если я отверну набалдашник и скажу: сто, или тысяча, или сто тысяч пеших или конных воинов, являйтесь сюда, – и они появятся и исполнят все мои приказания; а приверну я набалдашник на место – они исчезнут. Да что же мне-то в том? Солдатам надо жить, а если самому жить нечем, что тогда? Вот такая скатерть-самобранка была бы мне пригоднее, за нее я сейчас же отдал бы волшебную палку.

– Так давайте меняться, – сказал королевский сын.

– Вы предугадали мое тайное желание! – воскликнул незнакомец; они тотчас же поменялись и расстались.

Немного времени спустя принц отвернул набалдашник у палки и закричал:

– Сотня конных солдат!

И сотня всадников живо прискакала.

– Отправляйтесь скорей за моей скатертью-самобранкой! – приказал королевский сын.

С быстротой ветра исчезли солдаты и с быстротой же ветра вернулись они, – скатерть-самобранка, словно знамя, развевалась на пике одного солдата. Тут принц разложил скатерть и приказал:

 
Скатерть-самобранка, накройся поскорей,
Накорми, напой ты моих людей!
 

И солдаты напились и наелись досыта. Тогда принц снова привернул набалдашник – и в одно мгновение сотни как не бывало.

Затем счастливый обладатель двух волшебных предметов отправился на свой корабль, поплыл дальше и на следующий день пристал к третьему острову, на который он опять вышел, ища новых приключений. Он еще не отошел далеко, как повстречался с древней старушкой, закутанной в пестрый плащ, сшитый из различных лоскуточков. На вид старуха была совсем больна, она охала все время:

– Ах, я умираю от голода и жажды, я уже два дня не ела ничего! Нет ли у вас хоть крошки хлеба с собою?

– С удовольствием готов угостить вас, чем хотите, матушка! – отвечал принц.

– Ах ты, Господи! – вскричала старуха, – хоть бы мне получить чашечку кофейку! У меня в животе совсем пусто.

Тогда сын короля разостлал свою драгоценность и сказал:

 
Скатерть-самобранка, накройся поскорей,
Дай старушке кофе, булок, сухарей!
 

И на скатерти появились чашки и блюдечки, и кофейник, и кружечки со сливками, и кружечки с молоком, – все теплое – и булочки, и пирожные, и разные торты, и сухари, и печенье, сахар, масло, мед, вино. Улыбка засияла на лице старушки: она попила, поела, развеселилась и бросила свой плащ в воздух. И вдруг все лоскуточки разлетелись кругом по острову, и куда попал красный или желтый лоскуточек, там стоял дивный замок, куда попал зеленый – там вырос парк, куда попал синий – там появилось озеро; так что разом весь остров стал каким-то раем.

Это чудо чрезвычайно заняло королевского сына, и он сказал старушке:

– Такой драгоценности, как ваш плащ, я, право, завидую!

– Да, да, он очень красив, – возразила старуха, – а только к чему мне и чудное озеро, и огромный парк, и великолепный замок, когда мне неоткуда взять ни чашки кофе, ни кусочка булочки? Ваша скатерть-самобранка мне лучше бы пригодилась.

– Так поменяемся, – предложил принц.

Старуха этому очень обрадовалась и захлопала в ладоши. Тогда все замки, парки, озера – все снова превратилось в лоскуточки, из которых образовался целый плащ; старушка передала его принцу, от которого с радостью приняла скатерть-самобранку. Но не отошла она еще и нескольких шагов, как принц отвернул набалдашник у палки, созвал сотню солдат и приказал им вернуть скатерть-самобранку, – мгновенно все было исполнено. Тогда принц отправился обратно на свой корабль и поплыл дальше.

На следующий день он открыл еще новый остров и пошел бродить по нему. На острове не нашлось никаких сокровищ, и принц, усталый, прилег заснуть в лесу на прелестном местечке.

Но вот его разбудили чудные звуки скрипки; он встал и увидел на скале, над своей головой, скрипача; они раскланялись, и принц стал хвалить игру скрипача. Тот любезно заметил:

– Знайте, что я король между всеми скрипачами, которые просто ничто в сравнении со мной. Стоит мне дотронуться до одной струны, как все люди, очарованные, закрывают глаза, падают и замирают от восторга. Лишь только дотронусь я до другой струны, они снова приходят в себя, начинают кричать и сходят с ума от восхищения. Моя скрипка волшебная, она сама играет все, что мне только на ум взбредет, – и трогательное и веселое, все, что я пожелаю.

Принцу захотелось к прочим своим волшебным предметам прибавить и волшебную скрипку. И как только принц угостил скрипача дарами своей скатерти-самобранки, они тотчас совершили обмен скрипки на скатерть. Затем, безо всякого затруднения, с помощью своих солдат принц вернул скатерть себе.

Теперь он решил пуститься в обратный путь, домой. Плавание совершилось вполне благополучно, и наконец, пристали к родному берегу, и принц сошел с корабля вблизи своего замка. Так как это случилось ночью, то он и выбрал себе в парке около замка удобное местечко, где и проспал всю ночь. На утро король назначил в этом самом парке охоту на оленя, который предназначался к обеду. Отпущенные на свободу охотничьи собаки почуяли чужого, рвались и метались, лая без умолку, пока не нашли под деревом спящего принца. Но они сейчас же поняли, что это свой человек, узнали принца, замахали хвостами и стали кататься по траве и кружиться от радости. Король услыхал лай собак, пошел к дереву и нашел там своего младшего сына, который только что проснулся. Но он нисколько не выразил радости при виде принца, скорее наоборот.

– Тьфу ты пропасть! Вот и ты явился, – сказал он. – Однако у тебя такой вид, точно тебя обглодали собаки. Положим, я и не помышлял о том, что ты откроешь новые чудеса, но все же, как твой старший брат открыл страну с серебром, второй – с золотом, я думал, ты, пожалуй, найдешь страну бриллиантов и вернешься домой с богатым грузом, доставив этим мне удовольствие, а всей нашей стране пользу. Ведь мне пришлось впутаться в довольно скверную войну с соседом, который меня сильно прижал и отнял у меня многие области и замки. Все серебро и золото, привезенное братьями, пошло на вооружение и содержание войска, побитого уже в нескольких боях. Обстоятельства сложились так, что приходится опасаться, как бы враг не завладел всем моим государством и не прогнал бы меня с трона.

Пока король говорил это, явились гонцы с известием, что враги с большими силами совершили нападение на страну с трех сторон. Тут король и его оба старшие сына решили, что четвертая сторона только и остается свободной, чтобы пуститься в бегство. Но младший сын ничего и слышать об этом не хотел; он быстро отвернул набалдашник у палки и приказал:

– Сто тысяч солдат пеших и конных, являйтесь сюда! Гоните врага попарно!

И вот вся страна закишела ратными людьми, и ровно через час не только ни единого врага не оказалось в ней, но даже вся земля соседа была покорена. После этого принц развернул свою скатерть-самобранку:

 
Скатерть-самобранка, накройся поскорей,
Напой, накорми мне сто тысяч людей!
 

И в одно мгновение тысячи столов были накрыты.

– К такому торжеству нужна и музыка! – скомандовал принц. – Я сам сыграю вам на скрипке.

И он сперва сыграл на одной струне такую унылую мелодию, что все слушатели от грусти чуть не лишились чувств; затем он начал играть на другой струне, тут все и вся закричали: «Браво! Браво!»

Король же, и старшие принцы, и весь придворный штат не могли прийти в себя от изумления.

Но молодой принц сказал спокойно:

– Ну, а теперь постараемся восстановить все то, что разрушил нам враг; да сделаем это наилучшим образом, чтобы весь убыток, нанесенный войной, был вполне заглажен!

С этими словами он кинул кверху волшебный плащ – и вся страна покрылась новыми замками, дворцами, парками и озерами.

Итак, с помощью скатерти-самобранки дано стране благосостояние и изобилие, волшебная палка даровала ей силу и в то же время уважение соседей, а волшебная скрипка вызвала любовь к музыке и вообще ко всем изящным искусствам.

Совершив все это, поехал принц на уединенный остров за той девушкой, которая была так добра к нему и оказала ему такую помощь; он взял ее себе в супруги, говоря:

– Она сдержала слово, и мне следует сдержать свое!

Также он отыскал и всех прежних обладателей волшебных предметов и доказал им свою благодарность заботой о них. Таким образом его несправедливые поступки относительно их были совершенно заглажены.

Гамельнский крысолов

Произошла ли эта история на самом деле или это всего лишь предание? Теперь, наверное, уже и не узнает никто. О печальных событиях в немецком городе Гамельне напоминает лишь старинная цветная мозаика в кафедральном соборе и запись торопливой рукой, оставленная на полях одной церковных книг, на латыни. Вот она:

«Каждый город чем-то славен. Гамельн – шпилями соборов и тугими кошельками. Но о гамельнцах повсюду разошлась дурная слава, говорят, что они скупы, бессердечны и лукавы. Как никто они умеют беречь свои запасы, увеличивать доходы и обирать ближнего своего. Живут гамельнцы безбедно и счастливо, от остальных огородились глубоким рвом и высокими крепостными стенами. А если к городским воротам подойдет бедняк с заплатками на рукавах и пустыми карманами бдительная стража прогонит его прочь.

Так случилось и в тот неурожайный год. Небывалая засуха погубила весь урожай на корню, и в округе начался голод. С первым листопадом потянулись в Гамельн толпы голодных крестьян из окрестных деревень.

А зажиточным гамельнцам до них дела нет. У них амбары полны прошлогодним зерном, бочки – душистым вином, подвалы – копчеными колбасами. На сто лет вперед хватит.

Нищим крестьянам от поворот поворот. Мол, ступайте отсюда прочь. Всю зиму стояли толпы голодных вокруг богатого города, а предприимчивые торговцы только руки потирали, представляя, как выгодно они продадут своё зерно весной. И вот снег растаял, хитрый бургомистр приказал распахнуть городские ворота и пропускать в Гамельн всех. Толстые купцы открыли лавки и, как и мечтали, взвинтили цены. Их надеждам набить карманы потуже не суждено было сбыться – в город пришли те, кто привык брать всё и ничего не платить.

Внезапно со всей округи, из голодных деревень, с пустых полей в Гамельн хлынули голодные крысы.

Сначала гамельнцы решили: не велика беда.

По приказу бургомистра убрали подъёмные мосты, все ворота наглухо законопатили и завалили камнями. Но крысы легко переплывали через ров и ловко просачивались в город через щели, норы и лазы.

Крыс было так много, что они среди бела дня открыто маршировали по улицам. А жители в ужасе смотрели на жуткое крысиное шествие.

Хищные твари хлынули в подвалы, амбары и закрома, доверху наполненные отборным зерном. И запасы стали таять с каждым часов.

Заволновались бюргеры и собрались на совет в городской ратуше.

Первым слово взял бургомистр Гамельна, хоть и толст он был и неповоротлив, но хитер и умен! Гамельнцы диву давались: какой ловкач! Недолго думая, он решил избавиться от крыс чужими руками, точнее когтями, и огласил приказ: свезти в город со всей округи кошек и котов. Бюргеры восприняли это предложение на ура.

Такого в Гамельне еще не видели: отовсюду в город потянулись тяжелые телеги, а на них в деревянных клетках не откормленные утки и гуси на продажу, как обычно, а тощие коты всех мастей: белые, серые, рыжие, чёрные, полосатые. Повозки выстроились в ряд на главной площади перед ратушей, стражники открыли наспех сколоченные клетки, и коты помчались по улицам. Горожане вздохнули с облегчением и умиротворенные разошлись по домам.

Но откормленные и наглые крысы оказались не по зубам отощавшим кошкам. От крысиных полчищ они спасались бегством и прятались кто куда. Забирались в подвалы, на крыши, на чердаки и истошно мяукали. Один кот, черный как ночь, от страха залез на кровлю собора Святого Бонифация и, напуганный крысами, голосил до рассвета.

На следующий день последовал новый приказ: котов угощать салом и почаще гладить, и ни выпускать из города ни одного.

Но куда там! Кошки лакомились салом и бежали кто куда. Через три дня в Гамельне не осталось ни одного кота.

Что ж, раз хитрость не помогла, Бог уж точно поможет, – рассудили гамельнцы и принялись усердно молиться. Не сидеть же, сложа руки, и смотреть, как гибнет добро, любовно сбережённое, столько раз пересчитанное!

Над Гамельном поплыл колокольный звон. В храмах запели молебны от засилья крыс. На папертях началась торговля амулетами против хищных грызунов. Монахи уверяли, кто обзавёлся таким амулетом – может спать спокойно: крыса не подойдет к его амбару и на сто шагов. Но крысы амулетов не боялись, в Бога не верили и только толстели день ото дня.

Тогда бургомистр решил вызвать на суд Крысиного короля. Все жители с раннего утра собрались на площади, чтобы осудить повелителя вероломных тварей. Никто никогда не видел Крысиного короля, но в толпе поговаривали, что у него пятнадцать голов на одном теле, и на каждой голове золотая корона величиной с лесной орех.

Судьи торжественно вошли в зал и расселись на золочёных креслах. Секретари отточили перья. Начался судебный процесс. Крысиного государя в ратуше ждали до самого вечера, но он так и не пришел. Тогда тут же у двери поймали первую попавшуюся крысу, посадили в железную клетку и устроили судилище.

Толстая усатая крыса затихла и забилась в угол клетки. Теперь она одна была за всех в ответе.

Первым слово взял главный судья Каспар Геллер. Он поднялся с места, вытер лоб платком, вспомнил про свои пять амбаров зерна, опустошенных крысами под чистую и, вдохновленный этой потерей, разразился гневной речью.

Следом выступил хитрый, похожий на лису Гангель Мун. Он хранил свой запас в больших железных сундуках, которые не могли прогрызть даже вездесущие крысы, и в душе посмеивался над остальными гамельнцами.

– Милостивые государи, крысы тоже божьи твари, – начал речь Гангель Мун, но главный судья Каспар Геллер резко оборвал его:

– Замолчи, судья Гангель Мун! Всем известно, что блохи, крысы, жабы и змеи сотворены дьяволом.

Мун послушно умолк, а судьи принялись спорить. Посовещавшись, они огласили свой приговор: «Мы, милостью божьей судьи города Гамельна, известные своей неподкупной честностью и справедливостью. Среди всех прочих тягот, которые великим грузом ответственности лежат на наших плечах, озабочены бесчинствами, учинёнными в нашем славном городе Гамельне мерзкими тварями, носящими богопротивное имя – крысы Mus rattus. Мы, судьи города Гамельна, признаём их виновными в нарушении порядка и благочестия, а ещё в воровстве и грабеже.

Также весьма нам прискорбно, что его величество крысиный король, нарушив наш строгий приказ, на суд не явился, что, несомненно, свидетельствует о его злонамеренности, нечистой совести и низости душевной.

Посему приказываем и повелеваем: всем упомянутым крысам, а также королю всего крысиного племени к полудню завтрашнего дня под страхом смертной казни покинуть наш славный город, а также все земли, принадлежащие ему.

Дано в Гамельне 5 апреля 1284 года».

После оглашения приговора была публично наказана случайно плененная толстая крыса: ей подпалили хвост и отправили к своим сородичам, чтоб другим неповадно было. Крыса мелькнула чёрной молнией и исчезла.

Довольные гамельцы разошлись по домам. На другой день они не отходили от окон и ждали, когда крысы уйдут из города. Но крысы вместо того, чтобы выполнить судебный приговор, тайком пробрались в дом судьи Каспара Геллера и сожрали его судейскую шапочку и мантию.

А крысы всё шли и шли в некогда богатый город Гамельн. Они уже никого не боясь и шныряли повсюду. Их стало так много, что жители по ночам не гасили свечи и боялись опустить ноги с перин на пол, где серым ковром шевелились крысы.

Тут ещё приснился бургомистру дурной сон: будто выгнали крысы из домов прежних хозяев. Он, почтенный бургомистр города Гамельна, бредёт с нищенской сумой. За ним жена, дети. Робко постучал в дверь своего дома. Дверь распахнулась – на пороге стоит огромная крыса ростом с человека. На груди – золотая бургомистрова цепь. Махнула лапой – набросились на них другие крысы в шлемах, с алебардами: «Вон отсюда! Нищие! Голодранцы!»

Наутро собрал в ратуше бургомистр всех советников, рассказал свой сон. С тревогой переглянулись бюргеры и решили, хоть и были скупы, назначить награду тому, кто спасет город от крыс.

– Кто избавит славный город Гамельн от крыс, получит от магистрата столько золота, сколько сможет унести! – кричали глашатаи на опустевших улицах города.

Прошло три дня, но никто так и не откликнулся на их отчаянный призыв.

На четвёртый день печальный колокол снова собрал всех бюргеров в ратушу.

Бургомистр долго тряс рукавами, подбирал края плаща, проверяя, не забралась ли и туда крыса? С тоской смотрели на него бледные, осунувшиеся бюргеры. Куда делись румянец и толстые щёки?

– Если уж не помогает обещанная награда, видно, больше ждать спасения нам неоткуда, – сказал бургомистр, закрыл лицо руками глухо зарыдал. – Всё, конец! Погибает наш добрый, старый Гамельн!

И вдруг на городской площади наступило оживление, послышались голоса, топот ног.

В зал вбежал стражник и крикнул:

– Крысолов!

В дверь, прихрамывая, вошёл странный человек.

Незнакомец был высок и худ. Лицом смугл, словно его хорошенько прокоптили над огнём. От его пронзительного взгляда всем стало не по себе. Раньше осторожные бюргеры поостереглись бы такого странного гостя: не доверяли они тощим бродягам. Но сейчас обрадовались ему, как родному и лишь с недоумением поглядывали на его необычный наряд. Одна половина камзола была чёрная, как ночь, другая красная, как огонь. В чёрной шапочке сбоку торчало петушиное перо. В руке же незнакомец сжимал старинную, потемневшую от времени дудку.

Бургомистр усадил гостя и хотел по-свойски хлопнуть его по плечу, но тут же одернул руку – ладонь, словно огнём обожгло. Расторопные слуги принесли из подвала бутылки с лучшим вином. Бродяга схватил одну. Зубами вытащил восковую пробку и залпом выпил до дна изысканное вино, затем опустошил еще девять бутылок.

– Маловато будет, подайте-ка мне сразу бочку вина, – сказал незнакомец.

– После, после, любезный, – услужливым голосом сказал судья Гангель Мун, – сначала дело, а потом уже пир.

А бургомистр, уже не в силах сдержать гнев, сурово спросил незнакомца:

– Скажи, сможешь ли ты увести всё крысиное племя из нашего города?

– Смогу, – усмехнулся крысолов. – Эти твари мне подвластны.

– Как? Всех до единой?.. – Бургомистр даже привстал с места.

– Я очищу ваш город от крыс. Даю честное слово крысолова, но вы свое тоже сдержите – дадите мне столько золота, сколько я смогу унести.

– Худой и хромой. Такой много не унесёт… – шепнул бургомистр судье. А потом, повернувшись к крысолову, сказал громко и важно: – Всё, как договорились, почтенный. Обмана не будет.

– Только смотрите не вздумайте нарушить обещание, данное мне, – сказал крысолов и вышел из ратуши.

В миг над городом сгустились черные тучи, всё заволокло густым туманом, вороны, облепившие шпили собора Святого Бонифация, встрепенулись и поднялись в небеса со зловещим карканьем.

Крысолов поднёс к губам дудку. И по улицам поплыли завораживающие звуки.

Жители, наблюдавшие из окон, ахнули и невольно подались назад.

Потому что на ласковый призыв дудки из всех домов стали выбегать крысы, они выползали из подвалов, прыгали с чердаков и окружали крысолова со всех сторон.

А тот равнодушно пошёл, прихрамывая, с площади. И все до одной крысы побежали вслед за ним. Стоило только умолкнуть дудке, как всё несметное крысиное полчище останавливалось. Но опять начинала петь дудка, и снова крысы покорно устремлялись за ее призыв.

Их становилось всё больше и больше.

Вслед за крысоловом они двинулись к городским воротам. Стражники едва успели укрыться в башнях. Хищники вышли из города и серой лентой растянулись по дороге. Последние, отставшие твари спешили за своим повелителем, поднимая торопливыми лапами дорожную пыль. Всё тише звучала дудка, всё дальше уводил бродяга крыс от города, и его черный плащ и шляпа с пером, наконец, скрылись из виду.

Через час в город прибежали пастухи и, перебивая друг друга, рассказали:

– Крысолов вышел на берег реки Везер. Прыгнул в лодку, стоявшую у берега, и поплыл, не переставая играть на своей дудке. Крысы бросились в воду и поплыли за ним, и плыли они до тех пор, пока не утонули все до одной. А было их так много, что река вышла из берегов.

В освобожденном от крыс городе начался праздник.

Радостно зазвучали колокола на всех соборах. На улицы высыпали счастливые горожане.

Спасён славный Гамельн! Спасён богатый Гамельн!

В ратуше открыли бочку вина, сейчас не грех и выпить.

Вдруг из-за угла появился крысолов и через площадь направился прямо к ратуше. В руке у него была та же дудка, но вот одет он был иначе – в зеленый костюм охотника. Пришло время платить. Бюргеры переглянулись. Э нет…

– Жилист и крепок этот крысолов, – шепнул бургомистр судье, – такой хоть и хромой, а унесёт всю нашу казну…

Крысолов вошёл в ратушу. Но никто и не поглядел в сторону своего спасителя. Бургомистр отвернулся, судья уставился в окно.

Но крысолов не обратил на это никакого внимания, вытащил из-за пазухи мешок, который показался бюргерам бездонным.

– Я своё слово сдержал. Теперь дело за вами, – ухмыльнулся крысолов. – Как договорились. Столько золота, сколько смогу унести…

– Милейший… – Бургомистр в замешательстве развёл руками и подмигнул судье.

– Вот как? Ты принес не кошелек, не суму, а целый мешок для золота?.. – хихикнул судья и в притворном испуге выпучил глаза.

По залу пронесся одобрительный хохоток. «Ай да хитрец наш судья! Умеет повернуть дело! Золото, оказывается, было обещано в шутку. А крысолов, видно, совсем ума решился: поверил всему. Да ещё захватил с собою мешок», – перешептывались бюргеры.

Тут в голос захохотали все. Бургомистр, советники, цеховые старшины.

– Мешок золота?

– Ха-ха-ха!

– Целый мешок!

– А за что?

– За дурацкие песни? За дудку?

– Уморил!

– Золото ему подавай! А не хочешь ли пинка?

Долго смеялись над ним бюргеры, а странный незнакомец молча смотрел на них и злобная радость читалась в его глазах.

Хитрый судья, с опаской косясь на невозмутимого крысолова, наклонился к бургомистру:

– Может, всё-таки отсыпать ему горсть золота? – шепнул он. Так… немного, для виду… А потом обложить податью людей победнее, кто совсем не пострадал от крыс, потому что и так ничем не владел.

Но бургомистр от него отмахнулся. Откашлялся и голосом важным, но отечески ласковым сказал:

– Дело сделано. Надо, как обещано, расплатиться. По трудам и плата. Кошель серебра и выход из города через любые ворота.

Незнакомец спокойно посмотрел на собравшихся, кошелька не взял и вышел из зала, даже не поклонившись.

Тут уж совсем развеселились бюргеры. Славно всё строилось: разом избавились и от крыс и от крысолова.

Гамельн ликует! Громко звонят в соборе Святого Бонифация колокола. Все бюргеры с жёнами и слугами отправились в собор к воскресной обедне.

И никто из них не слышит, как снова на площади заиграла волшебная дудка.

«Можно! Можно! Можно! – поёт дудка. – Сегодня всё можно! Я поведу вас в зелёные рощи! На медовые заливные луга! Босиком по лужам! Зарыться в сено! Можно! Можно! Можно!»

Из всех дверей выбегают на ее зов дети. Бросив игры и дела поважнее, накидывая куроточки на ходу, дети спешат за крысоловом и танцуют под его веселую дудочку, падают, разбивают колени и, не чувствуя боли и страха, бегут за незнакомцем к городским воротам.

В шумной ребячьей толпе убегает и единственная дочь бургомистра Марта. Она так спешила, что успела обуть только один башмачок. Дети – главное сокровище Гамельна – с топотом бегут по подъемному мосту, а крысолов уводит их мимо вересковых холмов всё дальше, дальше, дальше… Больше их никто никогда не видел. Гамельн осиротел…» На этом запись в церковной книге обрывается.

Поговаривают, что спустя много лет, забрёл как-то в печальный Гамельн слепой странник.

За несколько медных монет его пустил погреться у тёплого очага скупой трактирщик. Кто-то из бюргеров, тихо опустив на стол пивную кружку, спросил слепого старика:

– Откуда путь держишь? Потешь нас рассказом о своих странствиях, если он нам понравится, то я угощу тебя пивом.

И слепой старик начал рассказ:

– Много земель исходил я. Но и где и когда это было, не знаю, слепцу трудно узнать об этом. Как-то я заблудился в дремучем лесу и вдруг услышал звон колоколов, для слепого они как путеводная звезда. Колокола привели к городской ограде. Там никто не окликнул меня, и я спокойно прошел внутрь. Я прислушивался к каждому шороху, стараясь понять, где же я.