Текст книги "Служанка с Земли. Радужные грёзы"

– Матушка, позвольте вам представить Ладислава. К сожалению, Эллис Ларвине не приходится ему матерью. Она заботилась о мальчике, пока он рос в особняке Кьянто, – раздался громкий и чёткий голос правящего князя Донтрия.

Глаза княгини моментально заледенели, послышались недовольные перешёптывания и шушуканья в зале. Я почувствовала, как собравшиеся в зале уставились на меня, кто-то удивлённо, кто-то порицая, а кто-то и откровенно негодуя. Если раньше взгляды, адресованные мне, были полны любопытства, и изредка – ревности, потому что я приехала на иррисе Винса, то теперь меня ненавидел буквально каждый донтриец и донтрийка в зале. Густое напряжение, повисшее в воздухе, можно было бы есть ложкой. По спине пробежалась толпа мурашек.

«Ну, спасибо, услужил», – выругалась я мысленно, изо всех сил стараясь сохранять на лице всю ту же приветливую улыбку и думая о том, что его месть мне за пощёчину удалась. Теперь меня растерзает эта толпа сама по себе, как только я выйду из зала.

– Уж не хочешь ли ты сказать, Валерн, что Эллис Ларвине похитила чужого ребёнка? – озвучила всеобщую мысль княгиня.

– Нет, матушка, всё не так. Эллис Ларвине храбро спасла малыша, когда за ним приехали архангелы Его Величества. Возможно, не все в курсе, но законы в Норгеше крайне жестоки к детям от смешанных отношений, коим и оказался Ладислав. Эллис и этот малыш – наши гости, которым Донтрий оказывает услугу политического убежища. На территории Норгеша им обоим грозит казнь.

Я ожидала услышать эти слова от Винсента, но оторопела, осознав, что их произнёс князь Валерн. Наверно, это стало самым большим потрясением для меня за весь день, потому что я не помнила, как меня ещё раз похвалила княгиня-мать и отпустила. Совершенно точно удивлён был и Винсент, но виду, как истинный донтриец, он не подал. Последние слова Валерна стали как будто спусковым механизмом для толпы придворных, и все тут же ринулись к нам.

Перед глазами замелькали незнакомые лица, кто-то радовался моему приезду и уточнял, какой именно магией я обладаю, кто-то просто хотел познакомиться с новой девушкой при дворе, которой явно выразила своё расположение княгиня-мать, кому-то просто хотелось поближе рассмотреть мою необычную для Донтрия внешность. Я отчаянно вцепилась в рукав Винсента, сигнализируя, что мне требуется помощь, и я совершенно не горю желанием отвечать на все эти вопросы незнакомых мне людей. В ответ он уверенно взял меня под локоть и громко объявил, что гостям и ему самому требуется отдых после тяжелого пути.

⁂

/ Эллис Ларвине /

Покои нам с Ладиславом выделили воистину огромные. Здесь была и просторная спальня, стены которой украшали не картины или гобелены, а самая настоящая живая изгородь, напоминающая цветущий вертикальный сад. Я видела похожие вещи в журналах по ландшафтному дизайну для элитных частных домов на Земле, но никак не могла представить, что когда-нибудь увижу такой сад вживую. Радужный донтрийский дворец вызывал моё искреннее восхищение напополам с благоговением. Если особняк Кьянто больше напоминал мне богатый дом средневекового английского лорда, то переливающийся разными цветами и парящий над водой донтрийский дворец походил на сказку, а его обитатели – на сказочных эльфов.

За одной из дверей своих комнат я нашла небольшой уютный кабинет, через окно которого я могла бы бесконечно наблюдать за многочисленной вереницей водопадов, опутывающих стены чудо-замка. В покоях находилась и отдельная ванная комната со всеми удобствами и восхитительным куполообразным прозрачным потолком, на который сверху лилась вода. Куда бы я ни посмотрела, везде чувствовалась удивительная природная магия донтрийцев.

Винсент оказался настолько внимательным, что прислал мне двух девушек помощниц.

– Мы от правящего князя, пришли, чтобы помочь вам, а также с уходом за ребёнком, – сообщила одна из них, стараясь говорить как можно медленнее, чтобы я их поняла.

– Спасибо, я вполне понимаю донтрийский, – благодарно кивнула, – но мне ваша помощь не нужна, я привыкла с одеждой и причёской справляться самостоятельно, да и за Славиком ухаживаю тоже сама.

Девушки замешкались и переглянулись между собой. По опущенным глазам в пол и на миг промелькнувшим растерянным выражениям их лиц я поняла, что не на такой ответ рассчитывали служанки.

– Прошу прощения, но я не привыкла, чтобы мне кто-либо помогал, – развела я руками.

Мне хотелось сказать что-то более убедительное, но язык не повернулся. Сообщать о том, что в особняке Кьянто я сама работала служанкой, мне казалось неправильным. Уронить свой статус в глазах местных ещё успею. Пока что меня представили как целительницу, и стоит придерживаться этой версии. А то, что я с Земли, где иметь прислугу вообще не принято, знает лишь Винс. Пускай так оно дальше и будет.

Девушки продолжали стоять в дверях, всё ещё ожидая моих распоряжений, и из-под ресниц бросали короткие, изучающие мою внешность взгляды. Впервые в жизни я почувствовала себя как будто в зоопарке, только не я пришла посмотреть на кого-то, а они на меня.

– Как вас зовут? – сдалась я с громким вздохом.

– Меня зовут Амели, а это моя сестра Терани, – быстро откликнулась одна из девушек.

Я присмотрелась к служанкам и только сейчас обратила внимание, что они чуть ниже ростом, чем донтрийки, которых я видела в зале, да и волосы не настолько светлые, как у Лоландэль или Лиланинэль, а скорее русые.

– Мы смески, – ответила Амели, правильно истолковав мой взгляд на свои косы. – Но это не мешает нам работать в княжеском дворце. А вы целительница, да? У нас очень редко бывают в гостях норгешцы, а целительницу мы видим впервые. У вас поэтому такие тёмные волосы? Это так магия проявляется?

Ну и вот что мне отвечать на это? Что я самый обычный человек без капли магии, а волосы у меня тёмные исключительно потому что «так сложилось»? Если в Норгеше разделение общества на магов и не-магов было нормой, и я чувствовала себя там вполне комфортно, будучи обыкновенным человеком, коими являлась добрая половина Шекрама, то здесь, в Донтрии, после вопросов служанок я впервые ощутила себя не в своей тарелке. Да, Винсент говорил, что на его родине абсолютно все обладают магией, нет запретов на браки, но в это же время я только сейчас поняла, что являюсь, скорее всего, единственной неодарённой на весь дворец. Эти мысли доставили некий внутренний дискомфорт.

– Да, я умею лечить, но это никак не связано с моим цветом волос. Там, откуда я родом, неважно, какая у человека внешность. Лечить может каждый, просто этому надо научиться, – ответила я уклончиво, аккуратно подбирая слова.

Девушки явно всё ещё сгорали от любопытства к моей персоне, но воспитание не давало им продолжить расспросы. Мне же это было только на руку, потому что вдаваться в подробности о своей жизни я не хотела.

С Амели и Терани в итоге я договорилась, что они по очереди будут помогать мне с Ладиславом, а сама же с предвкушением направилась в комнату, служившую предметом моих грёз на протяжении всей поездки, – в ванную. Белоснежное фарфоровое корыто манило меня своей причудливой формой. Я хотела открыть краны и набрать воду, как осознала, что их нет. Приподнятое настроение от восхищения красотами радужного дворца постепенно начинало портиться. «Неужели они в вёдрах таскают воду из озера?» – в замешательстве мелькнула мысль в голове. «Даже в покоях лорда Кьянто была проведена вода…»

Пришлось возвращаться в спальню и просить Амели, укладывающую Ладислава на дневной сон, помочь мне.

– Прошу прощения, а откуда я могу взять воду? – спросила я.

– Всё просто, – засуетилась служанка. – Этот купол над ванной комнатой сделан из воздушной прослойки. Вам надо приложить лишь капельку магии, чтобы убрать заслонку и направить воду в саму ванную. Она сама наполнится за несколько секунд, вот так. Я уверена, что когда вы потренируетесь, у вас всё получится.

С этими словами Амели сделала несколько пассов руками, и вода действительно набралась в фарфоровую ёмкость. Я поблагодарила девушку за помощь, после чего залезла в ванную. Казалось бы, моё настроение должно было быть чудесным: спаслась сама и спасла Славика от лап архангелов, наконец-то добралась до княжеского дворца, поселилась в чудесных покоях на правах гостьи… Вот только чем больше я об этом думала, тем сильнее падало моё настроение. Пройдёт совсем немного времени, и скрывать то, что у меня совершенно нет магии, не получится. Оказывается, я даже самостоятельно набрать ванную не в состоянии! Я уже не говорю, что, даже знай я донтрийский язык как родной, обладай природной магией как донтрийка или хотя бы стихийной как истинная норгешка, из-за внешности Эллис ко мне здесь всё равно будут относиться с настороженностью. Всё-таки в особняке лорда Кьянто я чувствовала себя увереннее, а здесь я совершенно чужая. Мысли о Кристиане и об обрушившейся на моих глазах крыше здания заставили меня совсем загрустить.

«Одно хорошо: донтрийцы, действительно, очень сильно ценят детей, и Ладиславу вряд ли что-то угрожает. Но вот как жить дальше – это серьёзный вопрос», – решила я, вылезая из остывшей воды.

Из ванной комнаты я выходила в растрёпанных чувствах, обмотавшись одним коротким полотенцем, едва достающим до середины бедра. Ладислав уснул сразу же, как я собралась мыться, а потому служанки удалились из моих покоев, и я не боялась ни с кем встретиться. Когда в задумчивости пересекла комнату и уже хотела скинуть с себя влажную махровую ткань, я неожиданно столкнулась со спокойным изучающим взглядом князя Валерна, стоявшего у двери моей спальни. Я даже забыла, о чём думала – настолько сильно удивилась его молчаливому присутствию в моих покоях.

Одетый в парадные голубые одежды правителя вместо обычной тёмно-зелёной формы донтрийского воина, Валерн выглядел по-настоящему величественно. Богато украшенная туника глубокого сапфирового цвета подчёркивала его ярко-синие глаза, а длинные светлые волосы были перехвачены на голове серебряным обручем и заплетены во множество переплетающихся кос и косичек. Он был удивительно похож на Винсента и в то же время отличался чуть более резкими чертами лица. С небес на землю меня вернул колкий взгляд и насмешливо-язвительные слова:

– Я так посмотрю, вы решили всякий раз встречать меня обнажённой? Так рады моему присутствию, что стремитесь поскорее избавиться от полотенца?

Мои руки застыли на узле на груди. От наглости некоторых князей я на миг потеряла дар речи. Ну, это же надо?! Вломился в мои покои без приглашения, да ещё и обвиняет меня в том, что я имею на него какие-то виды?

– Вообще-то, я принимала ванну. А вы, князь, что здесь делаете? – собрав всё своё самообладание в кулак, максимально спокойными ровным тоном произнесла я. Не хватало ещё показать, что явление этого мужлана меня хоть сколько-то волнует. – Это моя спальня.

– Я принёс вам одежду. – Валерн едва заметно кивнул головой на кровать, и только сейчас я обратила внимание на донтрийское платье. – У вас с моей женой похожие фигуры, а потому я попросил её одолжить для вас одежду на вечер. Не всё же вам щеголять в штанах и рубашках моего младшего брата. – Мой уже натренированный на скупую донтрийскую мимику глаз выхватил на миг промелькнувшую гримасу недовольства, но я так и не поняла, что именно не нравится старшему князю: то, что я ношу одежду его младшего брата, или же то, что простые брюки и рубашка плохо сочетаются со статусом аристократки и дамы высшего света. – Вечером вы приглашены на торжественный ужин в честь нашего с Винсентом возвращения во дворец. – Он медленно прошёлся взглядом по моим влажным ногам, намокшему полотенцу, пальцам рук, до побелевших костяшек вцепившимся в узел на груди, и невозмутимо остановился на лице. – Так что будьте добры выглядеть прилично.

Я покраснела от его последнего намёка. Ну, да, если вспомнить наши встречи с князем Валерном, то действительно, как-то так выходит, что я постоянно предстаю перед ним неодетая. То порванное платье после побега из особняка Кьянто, то облегающие мужские штаны Винса, то вообще голая у озера…

– А… спасибо, – произнесла я, не ожидая, что Валерн вообще подумает о том, что мне нечего надеть.

Наступила тишина. Я стояла перед мужчиной, с силой стягивая узел на груди и чувствуя, как холодные капли воды с волос стекают на плечи и на само полотенце. Ступни начинали подмерзать. Чувствовала я себя перед Валерном неудобно: совсем недавно влепила ему пощёчину, а он сегодня перед всеми заступился за меня, да ещё и позаботился об одежде для меня лично. Но его последующие слова достаточно быстро меня отрезвили и вернули с небес на землю.

– Что? – язвительно произнёс противный блондин. – Ещё пару дней назад вы совершенно не чувствовали неловкость, представая передо мной абсолютно голой, а теперь вдруг стесняетесь переодеваться?

Я так и вспыхнула. Неужели он считает, что я перед ним тут жеманничаю и соблазняю, стоя в одном полотенце? Я молча вскинула голову, взяла платье с постели и величественно прошествовала в ванную комнату с целью переодеться.

– А где Амели и Терани? – услышала я вдогонку вопрос Валерна.

– Я отпустила девушек. Ладислав устал с дороги и спит, а мне помощь не нужна, – холодно ответила, внутренне слегка расстроившись.

Действительно, донтрийки сказали, что их прислал «правящий князь», но они не сказали, что это был именно Винсент. Выходит, обо мне вновь позаботился старший, а не младший князь.

Оказалось, что Валерн принёс два платья. Одно было выполнено из тончайшего шёлка молочного оттенка, прямо как у княгини Лоландэль. Второе изумрудное, надевалось как халат поверх первого и затягивалось шнуровкой, к счастью, расположенной спереди на корсаже. Зелёный цвет потрясающе сочетался с моими глазами, у меня даже закралась мысль, что князь Валерн не просто так выбрал именно этот цвет платья. Но я тут же выкинула эти мысли из головы. Какое ему дело до того, как я выгляжу?

А вот со шнуровкой и декольте вышла небольшая заминка. Видимо, хозяйка этого платья имела меньший размер груди, чем я. Вполне вероятно, что на ней оно сидело очень даже благородно и элегантно, на мне же… скорее вызывающе.

– Любопытно, как же вы тогда смогли набрать ванну? – С этими словами Валерн, не стесняясь, зашёл ко мне в помещение и увидел моё отражение в зеркале.

Его ледяной взгляд осмотрел меня с ног до головы, на несколько секунд замерев в районе груди.

– Я попросила Амели помочь набрать мне ванну, – пробормотала, глядя в глаза отражению Валерна в зеркале и чувствуя, как попадаю под гипноз его ярко-синих глаз.

Почему-то именно сейчас, будучи впервые одетой за все наши последние встречи, я остро чувствовала свою уязвимость. Мне были совершенно непонятны нелогичные поступки князя. То он обвиняет меня чуть ли не во всех грехах и практически кричит на Винсента, что я приношу одни беды, то предлагает бриллианты, чтобы я переспала с его братом, теперь же проявляет какую-то странную заботу.

Донтриец сделал ещё несколько шагов ко мне со спины. Он двигался медленно, тягуче, словно дикий опасный хищник подбирается к своей добыче, пришедшей на водопой. Я настороженно наблюдала за князем через зеркало, чувствуя, как внутренне цепенею. Дотронувшись до моей головы, Валерн стал пропускать тёмные пряди через свои пальцы. Невинные на первый взгляд движения мужских ладоней, скользящих по моим волосам, показались в этот момент мне в высшей степени эротичным действием. Я сглотнула сухим горлом.

– Что вы делаете? – Голос как назло предательски сел.

– Сушу твои волосы. Ты же отпустила Амели, – ответил Валерн хриплым шёпотом, едва коснувшись дыханием мочки моего уха.

По спине пробежали мурашки. Весь вид правителя говорил о невозмутимости и самообладании, вот только меня не покидало ощущение, что сейчас происходит что-то очень интимное. Мне хотелось отказаться от навязываемой услуги, но в то же время я понимала, что могу спровоцировать Валерна на гораздо более решительные действия, чем простая сушка волос. Маска правящего князя слетела со старшего Торна, и позади меня оказался мощный и сильный мужчина с первобытными инстинктами хищника. Его ноздри широко раздувались, а яркие глаза потемнели, приобретая оттенок предгрозового неба.

Я всегда побаивалась старшего князя Донтрия, но сейчас интуиция просто вопила о том, что мужчина крайне опасен. Я не должна ему сопротивляться, чтобы не дай бог не возбудить в нём ещё более низменные инстинкты, а потому стояла, не шелохнувшись. Лишь мельчайшие волоски на моей коже встали дыбом, выдавая меня с потрохами. Видеть старшего Торна, запускающего растопыренные пальцы в мои волосы и перебирающего тёмные пряди с мечтательной полуулыбкой на лице, было непривычно, и это пугало ещё сильнее.

Я спросила, медленно и очень тихо, пытаясь понять, до какой степени то, что делает сейчас со мной Валерн, неприлично в этом обществе:

– Винсент говорил… – Валерн, напрягшись, посмотрел прямо в мои глаза через отражение в зеркале, – что донтриец может позволить трогать свои волосы лишь одной единственной женщине, которой он полностью и всецело доверяет. Скажите, это касается и донтриек?

Я почувствовала себя канатоходцем, который завис над пропастью. Мой вопрос Валерну не понравился, и он с остервенением запустил руку в мои волосы, схватив меня за загривок и потянув меня на себя. Пришлось запрокинуть голову и чуть податься назад, облокачиваясь спиной о широкую грудь князя. Валерн медленно провёл носом вдоль моей шеи, вызывая очередной рой мурашек, а затем ответил чересчур спокойно:

– Да, это касается и донтриек. Вот только ты не донтрийка. Более того, я искренне сомневаюсь, что ты являешься норгешкой. В любом случае в твоих волосах нет ни капли магии, и, соответственно, в том, что ты дала к ним прикоснуться, нет ничего особенного.

«Понятно. У них это как прелюдия к сексу», – вихрем пронеслось у меня в голове, а я судорожно сглотнула, пытаясь придумать, как мне поступить. Кого князь только пытается убедить этой нелепой отговоркой? Меня или себя? По учащённому дыханию мужчины, его расширенным зрачкам и подрагивающим пальцам я понимала, что он на пределе. И это донтриец с их хвалёным самообладанием!

В этот момент Валерн особенно медленно пропустил последнюю влажную прядь моих волос между своих пальцев, и она моментально высохла в его ладонях. Не размыкая пальцев, Валерн поднёс мои волосы к своему лицу и шумно вдохнул их запах. Я непроизвольно задержала дыхание, почувствовав себя так, будто надо мной только что надругались. Наверно, надо было отодвинуться от князя, не дать ему касаться моих волос, и тем более дышать их ароматом. Мне было противно ото всего того, что сейчас происходило, но в то же время я понимала, что ничего не могу предпринять. Мной как будто бы грязно пользовались, имели, словно дешёвую шлюху, не спрашивая, хочу я того или нет, а я всё это время молча стояла и терпела, с силой стиснув зубы. Во рту поселилась горечь обиды, стало противно и мерзко от самой себя.

Князь Валерн поймал мой взгляд в зеркале, и всё понял по глазам. Его ноздри трепетали, а в бездонных очах я прочла желание, смешанное с уязвлённым самолюбием и растерянностью. Он отодвинулся от меня, выражение его лица неуловимо изменилось.

– Извини меня, – произнёс он скомкано и отошёл.

Я резко обернулась и сложила руки на груди, таким образом, прикрываясь.

– Почему вы так со мной поступили? Зачем я вам? Я знаю, у вас есть жена. Или же это ещё одна проверка? Как тогда в лесу с фамильными драгоценностями? Что вы от меня хотите? – Я так волновалась, что задала все эти вопросы на одном дыхании.

Валерн оглянулся:

– Что бы ты сделала, если бы я сказал: «так и быть, прощаю тебе связь с моим братом, и готов взять тебя в жёны»? – ответил он одним вопросом на все мои.

– Я сказала бы, что мне не нужен муж, который готов меня взять в жёны «так и быть», – машинально проговорила я.

Валерн как-то странно улыбнулся половиной рта. «Что и требовалось доказать», – пробормотал он себе под нос. Затем помолчал, и я почувствовала, как его настроение вновь изменилось. Князь окинул меня взглядом и недовольно скривил губы.

– Это платье вам не подходит. Я пришлю вам другое.

– Спасибо, – ответила я с интонацией «да катитесь вы к чёртовой матери».

В этот момент меня внутренне трясло от пережитого. Конечно, я не являлась уроженкой этого мира, но была далеко не дурой. За кого он меня вообще здесь принимает? Считает, что может вот так запросто заходить ко мне в спальню и в ванную комнату? Вначале высушивает мне волосы, не спрашивая на то моего разрешения, а потом сообщает, что это платье мне не подходит, словно я его личная кукла, которую он наряжает по собственному желанию.

Князь Валерн развернулся на каблуках и направился к выходу из моих покоев.

– Кстати, я не просто так приставил к вам Амели и Терани. Они давно на меня работают и умеют держать язык за зубами. Со всеми бытовыми вопросами можете обращаться к ним.

С этими словами дверь за князем захлопнулась. Несколько мгновений я стояла, ошеломлённая случившимся, а затем подошла к двери и привалилась к ней всем телом, словно бы это могло меня спасти, надумай князь вновь вернуться в мои покои. Я пребывала в состоянии глубочайшего шока, какой бывает у людей, которые чудом удалось выжить после цунами. Слёз не было абсолютно, я впала в состояние глубокого ступора.

Не знаю, сколько я так стояла, привалившись всем весом к двери, но в какой-то момент почувствовала, что состояние шока начало отпускать. Немного придя в себя, я стала взглядом искать щеколду на деревянном полотне двери, но всё никак не могла её найти. Лишь небольшая лиана, росшая рядом с дверью, подала мне идею, что донтрийцы используют магию растений, чтобы закрыться изнутри.

– Чёрт! – непроизвольно вырвалось у меня.

Я вновь облокотилась на дверь спиной и бессильно сползла по ней, опускаясь на корточки. Меня всё ещё потряхивало, но я постаралась сосредоточиться на текущей проблеме и заставить мозги работать. Неужели получается, что я даже закрыться изнутри не могу без помощи служанок? Теперь, когда мне стало известно, что Амели и Терани присланы князем Валерном, а не Винсентом, я понимала, что лишний раз к ним за помощью лучше не обращаться. Очевидно, что они будут докладывать князю обо всём, что происходит в моих покоях.

«А ещё ты выбраться из дворца не можешь без чьей-либо помощи», – шепнул мне внутренний голос, напомнив о том, что само здание парит над озером. Накатило ощущение детской обиды на весь мир, когда тебе показывают сладкий леденец на палочке, а вместо этого дают невкусную варёную рыбу.

Несколько минут я сидела, упёршись локтями в колени, и думала обо всём, что случилось со мной с момента прихода в этот мир. Каким-то непостижимым образом роскошный радужный дворец из сказки вдруг стал напоминать тюремную клетку, а донтрийский князь, милостиво заступившийся за меня перед придворными, – надзирателем.

Ещё какое-то время я сидела и обдумывала сложившуюся ситуацию, а затем дала себе команду прекращать рефлексировать. Решительно поднялась, пододвинула тяжёлую деревянную тумбу к двери, таким образом её заблокировав, взяла из кабинета острый нож для бумаги и направилась к зеркалу в ванной комнате.

– Ну что, мне пойдёт стрижка каре? – хмуро спросила у своего отражения и без колебаний отрезала длинную прядь цвета горького шоколада почти по самое ухо.