Текст книги "Служанка с Земли. Радужные грёзы"

«С ума сойти… Девяносто два года, а ведёт себя так, будто ему пятнадцать», – эта мысль заставила меня улыбнуться.

– Чему ты так улыбаешься, Элли? – спросил меня Винс, ставя обратно на землю.

– Тому, что ты по меркам моего мира настоящий старпёр, – хохотнула я. – Вот даже представить себе не могу, как вытянулись бы лица моих коллег по работе, если бы я им рассказала, что меня носил на руках девяностодвухлетний мужчина!

– По вашим меркам это старость? Я уточняю лишь потому, что донтрийцы живут не одну сотню лет. Да и норгешцы, кто обладает стихийной магией, тоже легко доживают лет до ста тридцати-ста пятидесяти, – он внимательно посмотрел на меня.

– Да, у нас средняя продолжительность жизни – лет шестьдесят или семьдесят, – покаялась я. – А те, кому исполняется девяносто, у нас считаются долгожителями.

– О-о-о-о… – озадаченно произнёс Винсент и на некоторое время завис, видимо, вдаваясь в вычисления.

Мелодия закончилась, началась новая, а Винс прижал меня к себе ещё теснее, давая понять, что не хочет меня никуда отпускать. Я шумно выдохнула. Прижатая к его могучей широкой груди, я ощутила, что мне просто хорошо рядом с ним. После всего того, что мы вместе пережили, Винс вдруг стал для меня практически родным человеком. А своими глупыми и порой совершенно неуместными шутками он постоянно заставляет меня улыбаться, с пониманием относится к тому, что я из другого мира, не торопит меня с собственными решениями и не задаёт неудобных вопросов, когда чувствует, что мне будет неприятно на них отвечать. Как будто бы услышав мои мысли, Винс вдруг произнёс:

– Элли, я тут подумал, что мы нужны друг другу.

Я удивлённо посмотрела на него. Что он хотел сказать этой фразой?

– Если ты станешь моей невестой, то сможешь жить во дворце так долго, как только пожелаешь, и никто косо на тебя не посмотрит, – тут же понял мужчина мой вопросительный взгляд. – Помолвки у донтрийцев длятся десятилетиями, это абсолютно нормально.

Я подняла брови ещё выше. С чего это вдруг он заговорил о нашей свадьбе?

– Я же со своей стороны получу отсрочку в женитьбе. Вал сегодня на меня насел, что за последние годы род Быстрой Реки укрепил своё влияние, и было бы правильно породниться с ним…

– О-о-о-о, – только и смогла я вымолвить, бросив взгляд на Розалианну.

– Ты меня сильно выручишь, если согласишься стать моей невестой, – вкрадчиво произнёс Винсент, крутя меня вокруг своей оси.

– Винс, ты же понимаешь… – начала я и осеклась, встретившись с его непередаваемо весёлым взглядом синих глаз.

– Я понимаю, что не смогу найти более понимающую невесту, которая не станет мне устраивать разбирательств, почему от меня пахнет сладкими духами, – подмигнул он мне.

Я смотрела на Винсента и поражалась его наглости. Он даже предложение руки и сердца умудрился сделать, перевернув всё с ног на голову. Прекрасно понимая, что я откажусь от настоящего брака, этот несносный блондин снова всё свёл в шутку. Оказывается, это я, нищая служанка с ребёнком на руках, сильно его выручу, если соглашусь стать невестой младшего донтрийского князя! Каков же хитрый лис!

В этот момент мелодия стихла, но следующая играть почему-то не начинала. Пары стали расходиться, а мы с Винсом всё так же продолжали стоять в центре огромного зала и волей-неволей все сосредоточили своё внимание на нас. Я чувствовала себя неудобно, так как не готова была вот так сразу решиться пускай даже и на фиктивную помолвку. Как-то это было неправильно, ведь я чувствовала, что за всеми этими шутками и прибаутками Винсент действительно хочет на мне жениться, а я не могла ответить взаимностью на его чувства. Пожалуй, на данный момент все мои мысли и сердце занимал лишь один мужчина – Ладислав.

Когда я уже хотела вытащить свою ладонь из плена его рук, князь неожиданно опустился на одно колено и, глядя мне в глаза, торжественно произнёс на весь зал:

– Эллис Ларвине, тебя послала мне сама судьба. Как только я впервые тебя увидел, то сразу же понял, что ты моя эс хааэль аль шайне. И я не ошибся! Ты уже дважды спасла мне жизнь, и чем больше я тебя узнаю, тем больше влюбляюсь в твоё благородство, искренность и бескорыстность…

«Как только ты меня увидел, то захотел затащить в постель как очередную симпатичную девицу», – фыркнула я про себя, стараясь хоть как-то внутренне успокоиться. Нервозность в этот момент зашкаливала. Всё-таки впервые в жизни мне делали предложение, и ещё вот так, на глазах у толпы незнакомых мне людей… Я машинально оглянулась и случайно увидела хмурое выражение лица князя Валерна. В голове живо воссоздались сегодняшние события, как он, не стесняясь, зашёл в мои покои, потребовал переодеться, а затем насильно высушил мне волосы…

«А, правда! Вот же он, выход! Если ты скажешь «да» Винсенту, то Валерн просто не посмеет к тебе больше прикоснуться. Да и сам Винс дал понять, что рассчитывает лишь на фиктивный брак, он прекрасно знает, что ответных чувств ты к нему не испытываешь…» – шепнул внутренний голос.

– И если ты скажешь «да», то сделаешь меня самым счастливым мужчиной на свете! – последние слова Винсент произнёс настолько искренне, что я растерялась.

Как во сне я услышала свой собственный голос:

– Я согласна, я стану твоей женой.

Винсент радостно сверкнул небесно-синими глазищами и надел на мой безымянный палец кольцо с таким же ярким изумрудом, как и капелька на моей груди. Последнее вызвало во мне прилив тёплых чувств к донтрийцу. Каким-то образом он догадался, что мне было бы неприятно носить на своей руке фамильные бриллианты, особенно после того, как я узнала, что часть драгоценностей рода Лунный Свет носят его многочисленные бывшие любовницы.

Вокруг градом посыпались поздравления и аплодисменты. Я же, абсолютно оглушённая, стояла по центру зала и не знала, что делать. Винсент с вежливой улыбкой на лице принимал поздравления за нас обоих. Не знаю, сколько времени это продолжалось, в какой-то момент меня за руку взяла княгиня-мать и отвела в сторону. Не передать словами, как неуютно я почувствовала себя в этот момент. Мне показалось, что меня вот-вот рассекретят, словно вражеского шпиона в собственном тылу, и подвергнут особо изощрённым пыткам. Я уже приготовилась к тому, что Лоландэль отчитает меня и скажет, что я не пара её сыну, какая-то обыкновенная человечка с короткой продолжительностью жизни и, в общем-то, я была бы с этим высказыванием полностью согласна. Но вместо этого княгиня крепко обняла меня и шепнула на ухо:

– Добро пожаловать в наш род. Я так рада, что мой мальчик наконец-то определился с выбором жены. Девяносто два года, шутка ли, а до сих пор я не верила, что найдётся та девушка, что вскружит ему голову! Я очень счастлива за вас обоих.

И она вытерла кружевным платком слёзы, выступившие в уголках её сапфировых глаз. Мне не оставалось ничего кроме как обнять женщину в ответ и сообщить, что я тоже очень рада.

Глава 6. Кормление рыб-плевунов

/ Эльвира Лафицкая /

После объявления нашей помолвки с Винсентом дни полетели стремительно. Мой новоявленный жених предложил мне переехать в смежные с ним покои, особенно не рассчитывая на моё согласие. Я же, вспомнив о незваном госте в лице старшего князя и том, что не могу ни нормально закрыться, ни набрать ванну в собственных комнатах, неожиданно для Винсента согласилась на его предложение. Для всех мы выглядели настоящей влюблённой парой, а донтрийские правила приличий, предписывающие сохранять невозмутимое выражение лица и не выказывать лишних эмоций, сыграли мне на руку. Никто не ожидал от нас с Винсентом прилюдных поцелуев или объятий, одно то, что Винс иногда позволял себе взять меня за руку, для них уже являлось неоспоримым доказательством наших отношений.

Розалианна бросала на меня недовольные взгляды, когда мы встречались в переходах донтрийского дворца, но после праздничного ужина она мне больше ничего не осмеливалась сказать.

Первые дни после моего переселения в смежные покои жениха прошли в суматохе. Винсент вспомнил, что обещал прислать швей, и с утра до ночи я выбирала модели платьев и ткани для себя, а также рисовала необходимые вещи, которые надо было сшить для подросшего Ладислава. Сама я хотела остановиться на трёх-четырёх нарядах и штанах, благо в Донтрии их можно было носить женщинам, но портнихи замахали на меня многочисленными журналами и эскизами, тут же доказывая, что не пристало невесте правящего князя иметь настолько скромный гардероб. Пришлось согласиться и отдать себя в руки мастериц.

Заодно заказала нижнее бельё, подробно объяснив, какое хочу. Раз уж «пошла такая пьянка», я нарисовала не только модели трусов, к которым привыкла на Земле, но и рассказала о бюстгальтерах. Носить местные утягивающие корсеты желания не было никакого. Женщины долго переглядывались и загадочно улыбались друг другу, а в конце третьего дня, когда всё уже было оговорено, и они уходили из моих комнат, одна из них заявила:

– Ох, и повезло нашему князю с будущей княгиней! Судя по тому, какая вы затейница, скоро у Его Сиятельства будут наследники!

Я так и осталась стоять столбом, немо разевая рот и глотая воздух как рыба, выброшенная на берег. Эта фраза меня несколько отрезвила, и я тут же вспомнила, что так и не переговорила с Винсентом о том, что хочу найти человека, который как минимум мог бы связать меня с настоящей Эллис Ларвине.

Винсент всё время после нашей помолвки вёл себя более чем галантно и предусмотрительно, несмотря на то, что мы жили фактически в соседних комнатах. Первое время я напряжённо ожидала, что мне придётся отбиваться от его повышенного внимания, пошлых намёков и просьб потереть спинку в нашей общей ванной комнате, но, к моему изумлению, он свято чтил уговор, всегда вежливо стучался и спрашивал разрешения, прежде чем войти в мои покои, ежедневно уточнял, не нужна ли его помощь. Винсента как будто подменили, я перестала его узнавать. Куда-то подевался юнец, что постоянно намекал на эротические игры и всячески пытался залезть мне под юбку. Когда я просила набрать мне воды в ванной, младший князь наскоро колдовал, а затем покидал мою комнату прежде, чем я в неё заходила.

Возможно, на необычном поведении Винсента сказывалась его занятость. Он оказался занятым делами настолько, что у нас даже не хватало времени на ежедневные уроки донтрийского языка, которые в поездке до дворца стали для меня привычным делом. Вместо себя Винс присылал Лиланинэль, которой неожиданно захотелось меня научить родному языку, а заодно и истории Донтрия. Девушка радостно восприняла новость о том, что мы вскоре можем с ней породниться, хотя как-то вскользь упомянула, что после нашей помолвки её отец ходит чернее тучи.

Прошла ещё неделя или две, и я совсем расслабилась, втянувшись в распорядок дня во дворце. За это время с князем Валерном я не пересекалась ни разу, разве что только на обедах или ужинах, но он со мной не заговаривал.

Лиланинэль во время очередного урока донтрийского показала мне своё любимое место во дворце – зелёную полянку, которую с трёх сторон омывало лесное озеро, а с четвёртой располагались стены дворца. Чтобы попасть на эту полянку, мне не требовалось никого просить о магической помощи, и это подкупало. Я так и не смогла смириться с мыслью, что мне постоянно требовалась чья-то помощь, чтобы сделать элементарные бытовые вещи во дворце. Да и сам дворец, несмотря на свои радужные стены и магические воздушные купола, постепенно переставал меня радовать. С Терани и Амандой я старалась не общаться, прекрасно понимая, что обо всех моих шагах будет доложено князю Валерну, Винсент постоянно был занят, донтрийские воины вели себя как каменные истуканы, а местные леди относились по большей части к фанклубу Розалианны.

Мы с Ладиславом привычно пришли на поляну, чтобы покормить рыб-плевунов хлебом, взятым с обеда. Сегодня я задержалась на занятии с Лиланинэль, а потому, когда мы подошли к берегу озера, солнце уже клонилось к горизонту. Небо медленно окрашивалось в яркие оттенки красного и оранжевого, на воде расползались симметричные круги бликов. Чересчур наглые усатые рыбки, обрадовавшись нашему приходу, подплыли ближе к берегу и стали стрелять в нас крохотными струйками воды, требуя свою вечернюю порцию еды. Ладислав расхохотался, потому что несколько таких струек попало ему за шиворот. Я помогла мальчику отщипнуть несколько кусочков хлеба от пышной ароматной булки, и маленький озорник с удовольствием кинул их рыбам.

В этот момент кто-то позвал меня по имени, и я обернулась.

– Простите, вы Эллис?

⁂

/ князь Валерн Торн из рода Лунный Свет /

Я подошёл к окну, желая увидеть, как знакомая тонкая фигурка с волосами цвета топлёного шоколада придёт кормить матушкиных рыб-плевунов. Видимо, что-то её задержало, потому что она пришла сегодня позднее обычного.

Я перестал спать по ночам. Матушка, глядя на мои тени под глазами, обеспокоенно сказала, что я слишком много работаю и мало отдыхаю. Но никто себе даже в страшном сне представить не может, что работа – единственное, что удерживает меня от того, чтобы я окончательно не сошёл с ума. Все эти дни, как мы вернулись из Норгеша, я живу будто в страшном сне. Видения с темноволосой красавицей стали мучить меня не только по ночам, но и наяву. Порой я разговариваю с какой-нибудь донтрийкой, а затем её лицо подёргивается дымкой, и мне начинает казаться, что передо мной уже совершенно другая девушка. Моё собственное сознание играет со мной в злые и жестокие игры, я чувствую, как мне становится сложнее и сложнее удерживать самоконтроль.

После помолвки Эллис с младшим братом я не могу найти себе места. Почему она согласилась на предложение брата? Неужели я вновь в ней ошибся, и всё это была тонкая игра, направленная на то, чтобы стать княгиней и правительницей Донтрия? А может, на самом деле она пытается вызвать мою ревность своим поведением? Я сломал всю голову, но совершенно не могу разгадать мотивы и цели девушки. Почему так получилось, что я постоянно вижу её обнажённой? У лесного озера с Винсентом, в лесу поздним вечером и здесь, во дворце, когда она вышла из ванной. Может ли это быть не цепочкой случайностей, а точно выверенными поступками расчётливой стервы? Почему подсознание цепляется за её образ, и даже моя хвалёная донтрийская выдержка даёт сбой?!

Словно сорокалетний мальчишка все эти дни я исподтишка всюду следил за Эллис, требовал от слуг докладывать о каждом её шаге и вздохе, но всё никак не мог понять, кто эта девушка, откуда она, почему так странно себя ведёт. То, что она не норгешка, стало мне очевидным ещё в походе. Слишком многое не сходилось в её биографии, слишком многое она знала и умела, слишком легко ей давался донтрийский язык. Я уже молчу о том, что ни одна норгешка не осмелилась бы так себя обкорнать. Это в Донтрии девушки часто выбирали стезю воина, и даже они осмеливались лишь надеть узкие брюки, но никогда не обрезали волосы. Кто такая Эллис? Откуда она?

Я понимал, что если смогу разгадать, что движет Эллис, какие у неё ценности и приоритеты, то смогу манипулировать ею. С тех пор, как она стала невестой моего брата, мне вдруг особенно сильно захотелось обладать этой девушкой. Она фактически бросила вызов мне тогда, отказавшись от фамильных бриллиантов и заявив, что я не смогу её заставить сделать то, что мне требуется! Обладать хотелось не только и не столько в физическом смысле, хотя и в этом тоже, а в том смысле, чтобы она сама пришла ко мне. За помощью, советом… неважно. Сильная духом, гордая, неподкупная, дерзкая… Боги, да как она ловко осадила Розалианну на том вечере, даже не напрягшись! «Женщина по вызову» – это ж надо такое придумать… Или она это не придумала? В любом случае, именно такую женщину я хотел бы видеть рядом с собой, именно такая женщина нужна настоящему правителю. Конечно, у меня была Виви, но с некоторых пор все мои мысли крутились лишь вокруг Эллис.

То, что Эллис переехала жить в смежные покои брата, а я даже служанок не могу прислать к ней, чтобы проверить, что творится в её комнатах – бесит неимоверно. Я загрузил Винсента государственными делами с головой, чтобы исключить их совместное времяпрепровождение и свести к минимуму возможное общение, но к своему неприятному удивлению отметил, что это ничуть не изменило отношение Эллис к нему. Обычно все предыдущие пассии Винсента или глубоко оскорблялись невниманием к своей персоне, после чего демонстративно задирали нос и игнорировали братца, которому к этому моменту на них было уже глубоко плевать, либо бегали за ним с высунутым языком, точно только что прирученные иррисы. Последнее достаточно быстро надоедало Винсу, и он их быстренько выдавал за кого-нибудь замуж или отсылал из дворца подальше.

Эллис и тут поступила не как все. Она всё так же мило улыбалась Винсу на совместных обедах и ужинах, даже несколько раз при мне интересовалась о его самочувствии, но при этом не стремилась заполнить собой всё его время. Винсент же буквально бредил Эллис. Наверно, он помешался на ней так же, как и я, но только не скрывал этого. Каждую свободную минуту, которая у него выдавалась между встречами и ответами на государственные письма, он говорил, какая Эллис замечательная, красивая, умная, весёлая… То, что он влюбился в неё по уши как какой-то юнец, было видно невооружённым взглядом. Что ж, придётся ему разочароваться, потому что она за него замуж не выйдет. Я этого не допущу, она явно не для него… Ей нужен кто-то старше, мудрее, кто смог бы играть в её сложные многоходовые игры, отвечать на колкости и дерзости, разгадывать загадку по имени Эллис. Ей нужен такой, как я. Если надо, законы в Донтрии поменяю или же разведусь с Виви! С учётом её болезни это вообще не составит мне труда.

Как назло в последние дни даже матушка стала намекать Винсенту, что Эллис – отличная для него пара и, возможно, не стоит затягивать помолвку на годы, как это принято у донтрийцев. Ведь Эллис – обыкновенная девушка без магии, и чем быстрее они сочетаются браком и проведут обряд обменом кровью, тем дольше сможет прожить его возлюбленная. Я скрипнул зубами. Не отдам и всё тут. Какого чёрта Винсу всегда достаётся всё самое лучшее? Хватит с него и того, что когда-то он стал у Виви первым.

Я так глубоко задумался, что не заметил, как на поляне помимо Эллис и Ладислава появилась тонкая фигура моей жены. Так-так-так, а вот это уже становится интересным. Что она забыла здесь и почему не сидит в своих покоях? Уж точно не рыб-плевунов собралась кормить.

⁂

/ Эльвира Лафицкая /

Ко мне направлялась стройная донтрийка со светло-голубыми глазами и золотыми волосами, уложенными в сложную причёску. По её лицу было совершенно непонятно, сколько ей лет, а если принять во внимание, что эта странная раса вообще триста лет прожить может, то не берусь даже гадать об её возрасте. На женщине по донтрийской моде было надето несколько платьев. Нижнее лёгкое, узкое и светлое, а сверху более яркое и тяжёлое, с разрезами по бокам и богатой вышивкой у горловины.

– Вы Эллис Ларвине? – вновь повторила незнакомка.

– Да, а вы?

– Я Вивиэлла Торн, жена старшего правящего князя, – торжественно представилась она.

Я прищурилась и припомнила тонкую фигуру блондинки, сидевшую во время праздничного ужина на соседнем месте от князя Валерна. Удивительно, мне только сейчас пришло в голову, что старший князь вообще женат. Интересно, почему Вивиэлла не присутствует на общих обедах и ужинах? И что она забыла здесь на поляне?

– Вы же Эллис Ларвине, бывшая служанка в особняке лорда Кьянто? – уточнила донтрийка, подходя ко мне.

Я осторожно кивнула. Мне не хотелось думать о том, в каком состоянии я оставила особняк лорда Кьянто, почти сразу накатили грустные воспоминания, но в то же время я видела, что жена князя интересуется моей персоной вполне искренне, не пытаясь меня в чём-то обвинить.

– О! Я так рада, что мне наконец-то удалось встретиться с вами в этом замке, – радостно всплеснула руками Вивиэлла.

– Да я вроде не прячусь, – ответила, не понимая, как человек может две с лишним недели искать со мной встречи, когда мы живём в одном и том же, пускай и очень большом, дворце.

– Ах, не берите в голову, это всё моя болезнь. Муж настаивает, чтобы я больше времени сидела в своих покоях… Впрочем, вам это должно быть неинтересно, да и не за этим я пришла, – она махнула рукой.

– А зачем же? – озадаченно спросила.

Донтрийка производила на меня впечатление чуть-чуть «не от мира сего». Она заговаривалась, сама на себя махала руками и, кажется, вообще не замечала Ладислава.

– О Леандре Кьянто, разумеется! – произнесла женщина и села на траву с таким видом, будто бы я сама должна была догадаться, что её интересует.

Воспоминания о Леандре отдались теплом в сердце. Вспомнилось, как я подыграла ему в ресторане Шекрама, и как мы проводили совместные вечера втроем, развлекая Славика. На лице сама собой нарисовалась улыбка.

– Я вижу по вашему лицу, что он будет достойным супругом моей дочери, – облегчённо выдохнула донтрийка, а я только сейчас сообразила, что она приходится матерью Лиланинэль. Удивительно, я столько времени проводила в последние дни с принцессой, а та ни разу не обмолвилась о собственной матери.

– Да, он замечательный, и Лиланинэль ему действительно очень нравится, – подтвердила я.

– Это хорошо. Лиланинэль после поездки в Шекрам сама не своя, такая мечтательная стала, постоянно думает об этом Леандре. Вал изначально договорился об этом браке с генералом, даже не спрашивая мнение дочери. А вы же понимаете, материнское сердце всегда хочет, чтобы дети были счастливы. Леандр, конечно же, стихийный маг, но всё равно не донтриец. Моей девочке придётся пожертвовать частью сил ради него на брачной церемонии обмена кровью. Вот я и беспокоюсь.

– Обмен кровью? – машинально повторила я, изо всех сил напрягая память.

Что-то такое когда-то давно мне рассказывала Лиланинэль. Кажется, таким образом донтриец или донтрийка могли продлить жизнь своей второй половине.

Ладислав скормил отщипанные кусочки булки рыбкам, и я покрошила для него ещё немного хлеба. Ярко-алый диск солнца коснулся горизонта, множество разноцветных бликов побежало по воде.

– Ой, да не волнуйтесь вы так, – совершенно неправильно поняла меня Вивиэлла. – Князь Винсент во много раз превосходит по силе Лиланинэль. Даже несмотря на то, что у вас магии нет вообще, от него много не убудет, если он обменяется с вами кровью. Я даже слышала, что младший князь сильнее моего мужа, – она доверительно понизила голос и широко распахнула голубые глаза. – В любом случае, он уже начал готовиться к церемонии, вам не о чём беспокоиться.

Холодный пот выступил у меня на лбу. «К чему он начал готовиться?!» – чуть не произнесла я вслух, но вовремя взяла себя в руки. В любом случае, это надо обсуждать не с ней, а с самим Винсентом. Как-то слишком уж далеко заходит наша фиктивная помолвка, я не хочу обмениваться с Винсом кровью и ослаблять его магию, да и какая я ему невеста? Ему ещё лет двести страной управлять предстоит, и вообще, это делают для своих настоящих вторых половин, возлюбленных, с которыми планируют провести остаток жизни. Я не готова принять такую жертву с его стороны и не хочу быть ему ничем обязанной. Не заметила, как смяла остатки булки в своих руках, так сильно я разволновалась.

– А Леандр похож на своего отца? – не унималась Вивиэлла, вновь переключая разговор на интересующую её тему.

– Смотря чем. Внешностью – да, очень. У него такие же тёмные волосы и ореховые глаза. – Я прикрыла веки, но почему-то передо мной предстал портрет чуть нахмуренного Кристиана, а не его старшего сына. – Если же вы имеете в виду характер, то они совершенно разные. Леандр – озорной юноша, а вот Кристиан… он…

Слова застыли у меня на губах. А какой он? Сильный, опытный, добившийся поста генерала-главнокомандующего армией целой страны, надломленный жизнью, но с честью выстоявший все её испытания. Переживший плен, измену жены, а затем и известие о том, что Ладислав – не его сын. Не могу сказать, что простила его поступок, но после того, как он пожертвовал собой, чтобы отгородить меня и Ладислава огненной стеной от архангелов, я прониклась к нему искренней благодарностью. Если бы я знала, что всё так сложится, то не стала бы бросать его трость в горящий камин. Думаю, в каком-то смысле мы квиты. При воспоминаниях о Кристиане Кьянто сердце защемило тоской.

– Ох, о нём столько всего говорят! Не знаешь, чему и верить, – покачала головой Вивиэлла.

– В смысле, о нём столько всего говорят? – не поняла я. Неужели Норгеш когда-то воевал с Донтрием, и имя бывшего генерала здесь на слуху? Странно, Лиланинэль об это не упоминала, да и вряд ли бы тогда сейчас Валерн занимался организацией её свадьбы с Леандром Кьянто…

Я вдруг осознала, что не дышу, так хочу услышать ответ донтрийки.

– Так сейчас в Норгеше, говорят, настоящий военный переворот! Неужели вы не знаете? Лорд Кристиан Кьянто вернул свою власть, вся армия перешла под его командование. В Шекраме развернулись настоящие военно-магические действия! Архангелы Его Величества стоят на страже традиций Норгеша, за них выступают сильнейшие рода, в основном водники и воздушники.

Мое сердце пропустило удар, а затем заколотилось втрое быстрее. Я почувствовала жар, а платье мешало мне дышать, слишком сильно сковывая лёгкие. Грудную клетку как будто бы обвили стальным обручем. Почему я так реагирую при упоминании о Кристиане? Бессознательно потянулась к завязкам на груди, чтобы ослабить их, но дрожащие пальцы соскочили и дёрнули их слишком сильно. И ладно, плевать, как это смотрится со стороны, всё равно здесь только Вивиэлла и Ладислав. Донтрийка даже не заметила того, что я распустила завязки платья.

– Говорят, генерал очень жестокий человек, к тому же страшный. А ещё у него по всему телу уродливые шрамы, потому что он заключил сделку с дьяволом. Дьявол подарил ему свой огонь, но взамен взял его внешность… – продолжала пересказывать сплетни Вивиэлла.

В этот момент я машинально бросила измельчённую булку в воду. Крошки разлетелись в разные стороны, множество сине-зелёных усатых рыбок выпрыгнуло из воды, стремясь урвать больший кусочек. Багровые лучи закатного солнца отразились в мельтешащих чешуйках и рассыпались яркими красками по поляне, радужным стенам и зеркальным колоннам дворца. Ладислав радостно захлопал в ладоши от буйства всевозможных оттенков золотого, красного, оранжевого, синего и зелёного. Я сама на миг прикрыла глаза, а когда распахнула их, то увидела Вивиэллу, лежащую на траве в неестественной позе.

Тонкая фигура женщины выгнулась дугой, голова запрокинулась, пальцы согнулись, тело содрогалось в судорогах, глаза закатились так сильно, что были видны практически одни белки, рот приоткрылся, и из него повалила розовая пена. Зрелище было настолько жутким, что обернувшийся Ладислав испугался и заплакал. Собственно, именно его плач и привлёк моё внимание к беззвучно мучающейся женщине. В голове пронеслись слова донтрийки: «Ах, не берите в голову, это всё моя болезнь. Муж настаивает, чтобы я больше времени сидела в своих покоях…». А её странное поведение, которое сразу меня насторожило… Небо! Да у неё же самый настоящий эпилептический припадок!

Не думая, действуя по привычке, отточенной годами на медицинских практиках, я метнулась к донтрийке, перевернула её голову на бок и положила на свои колени, чтобы она не захлебнулась собственной слюной и не получила травму. Одним махом рванула тугой ворот на платье донтрийки, освобождая ей дыхание, горсть жемчужных пуговиц веером рассыпалась по короткой траве. Кто-то прокричал моё имя со спины, затем резко попытался меня оттолкнуть, но я лишь сильнее вцепилась в Вивиэллу, не давая ей перевернуться на спину. Приступ закончился так же неожиданно, как и начался. Тело Вивиэллы обмякло, последняя мелкая судорога прокатилась по её рукам, после чего кисти безвольно повисли. Донтрийка уставилась куда-то вдаль полным равнодушия взглядом.

– Виви, Виви! – князь Валерн опустился на колени и руками обхватил её лицо, поворачивая к себе. – Ты меня слышишь?

«Ах, вот кто, оказывается, мешал мне оказать первую помощь».

Донтрийка выглядела вяло, а её лицо отдавало заметной бледностью. Я помнила из курсов психологической подготовки для медицинских работников, что если близкие увидят эпилептический припадок родного человека, то это может ввести их в шоковое состояние, но Валерн оставался на удивление спокойным и собранным. Его лоб рассекла глубокая морщина, губы скривились в недовольной гримасе. Он замахнулся, чтобы дать пощёчину жене, но я, сама не ожидая от себя такой прыти, жёстко перехватила его руку в воздухе.

– Нельзя! Что вы делаете?! – возмущённо закричала, не отдавая себе отчёта, что ору на правителя страны.

Сейчас злость руководила моими поступками. Мало того, что Валерн мешал мне оказывать первую помощь, так ещё и ударить человека после эпилептического припадка собрался!

– Она меня позорит! Здесь в любую минуту может кто-то оказаться, я лишь хочу привести её в чувство. Обычно это помогает, – безжалостно пояснил этот самовлюблённый недоумок.

– Обычно?! То есть у неё часто случаются припадки? И вы ничего не делаете?! – Я смотрела на мужчину, не понимая, как можно быть такой бесчувственной скотиной, когда родная жена больна. Но в ответ старший Торн смотрел на меня всё так же серьёзно и сурово.

– Это наказание богов. Она сама виновата в том, что с ней происходит, – непреклонно произнёс Валерн.

«Вот же идиот! Это эпилепсия! Да его жене лечение нужно… хотя какое лечение может быть в этом мире, где всё, что они умеют – это прикладывание примочек с травами».

От злости я сжала руки сильнее, а Валерн приподнял бровь. Оказывается, я до сих пор держала его перехваченную кисть и непроизвольно сдавила её ещё сильней. Валерн выразительно посмотрел на мою руку, а потом скользнул взглядом выше и уставился на мою голую грудь. За то время, что я пыталась помочь Вивиэлле с приступом, завязки на платье совсем ослабли, и вырез опустился непозволительно низко, обнажив её полностью. Я вспыхнула от внимательного мужского взгляда и мгновенно подтянула лиф неприлично опустившегося платья, пытаясь себя мысленно успокоить, что князь уже видел меня полностью обнажённой и не раз.

«Эти донтрийцы вообще отмороженные, ничего особенного не произошло», – пробормотала, успокаивая саму себя. Я видела, как потемнели обычно синие глаза Валерна, сравнявшись с цветом предгрозового моря, а его ноздри расширились.

– Ты ведьма! – прорычал мне этот мужчина низким хриплым голосом.