Текст книги "Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе"

Ежели избытки естественных произведений, взаимные нужды народов и добрая вера составляют основание прочной торговли; то не можно ожидать расширения оной в земле гористой, обитаемой полудикими и бедными народами. Не столь физическое положение Кавказского края, сколько нравственность жителей тому препятствует. Природа достаточно вознаградила внутренние неудобства внешними выгодами, обложив Кавказ двумя морями от запада и востока. Но мореплавание горским народам неизвестно. Одни внешние народы чувствовали сии выгоды, которыми и пользовались от древнейших времен, признавая за весьма важное происшествие в истории торговли открытие сообщения Европы с Азией посредством Черного и Каспийского морей; как между тем коренные жители Кавказа не только что пребывают в усыплении, но и всеми силами стараются препятствовать успехам всякой торговой промышленности. Должно думать, что европейцы мало-помалу превозмогли бы леность горских народов, наипаче побережных жителей Колхиды, Дагестана и Ширвана, если бы политические бедствия, постигшие сии страны, не так часто возобновлялись, а притом если бы и сама Европа не была подвержена той же участи чрез многие столетия. Правда, что и ныне примечается разность между умоначертанием жителей Кавказа средних частей и побережных; но сия разность, как мы увидим ниже сего, обращается не в пользу сих последних. Касательно трудностей сухопутного сообщения и о других причинах, противополагающих процветанию сухопутной торговли сильные преграды, было уже отчасти упомянуто. Она действительно ничтожна как на северной стороне Кавказа с Россией, так и на южной стороне с Персией и Турцией. По тем же причинам транзитный торг России с Персией чрез Грузию и Кавказское ущелье сколько труден, столько же был бы бесполезен при удобности плавания по Каспийскому морю. До тех пор пока не будут в Кавказе устроены прочные дороги[27]27
  Сие желание частью исполнилось проложением военной дороги чрез Кавказское ущелье.


[Закрыть], не должно помышлять о сухопутной торговле. Сие физическое препятствие, независимо от невежества и упорства жителей, будет долгое время преградой расширению духа промышленности между горскими народами даже и тогда, когда они сами увидят в том собственную свою пользу. Несомнительно, что собственная польза раскроет им глаза и когда-нибудь преодолеет закоренелое к торговле отвращение, но не менее нужно, чтобы к тому способствовали внешние обстоятельства и употреблены были сильнейшие предначертания, не оставляя горцев при скудных средствах, коими они обладают, дабы при первом шаге они встретили все возможные удобности. Сколь ни отдалено таковое событие, мы думаем, что нет другого пути к образованию сих народов, как путь торговли.

Торговля Кавказского края, по естественному положению оного, разделяется на мореходную и сухопутную. Мореходная по Каспийскому и Черному морям; сухопутная по северным пределам от устья Терека до устья Кубани и по южным пределам от устья Куры до устья Чорохи. За недостатком новейших сведений о торгах, производимых по восточному берегу Черного моря, мы ограничимся повторением здесь, во-первых, того, что известно о древней торговле по Каспийскому морю, с присовокуплением замечаний о нынешнем состоянии торговли по западному берегу Каспийского моря и по двум сухопутным границам; во-вторых, исследуем древнюю и нынешнюю торговлю по Куре и Фазу.

Плавание по Каспийскому морю за две тысячи лет известно было грекам и азиатцам. Хотя мы не имеем подробных сведений о производстве тогдашнего мореплавания и торговли, но не менее достоверно, по свидетельству Страбона и Плиния, что посредством рек, впадающих в Оксус, спускали индийские товары в Каспийское море, оттуда Курой вверх до Суры и, наконец, от Сарапана Фазом в Черное море. Таким образом жители Бактираны переводили индейскую торговлю с Персией, а потом, познакомясь с поселенными на Фазе греками, возили свои товары до самого Сарапана. Греция и Италия долгое время получали сим путем ароматы, жемчуг, дорогие каменья, шелк и шелковые ткани, невзирая на то, что были другие важнейшие пристани для индейского торга на Средиземном море. Сим же путем снабжали себя индейскими произведениями сирийские и персидские провинции, доколе властвовали на востоке Селевкиды. Когда римляне распространили завоевания свои до Ефрата, они застали сию отрасль торговли в том же положении; и поелику она отворяла им дальнейшее сообщение с востоком и притом доставляла им в большем изобилии предметы роскоши, соделавшиеся для них необходимыми, римляне положили за правило политики покровительствовать сию торговлю. Сношения римлян не ограничивались Индией и простирались гораздо далее на северо-восток к парфянским и скифским областям, сопредельным с Китаем, который известен был тогда под именем Сина и Серека неопределительно. Крайний на востоке город, известный римлянам и помещенный в «Географии» Птолемея, есть Сера, метрополией коего местоположение приличествует городу Кан Чу, лежащему в западнейшей китайской провинции Кен Зи. Робертсон сомневается в том, чтобы римляне в путешествиях своих мореходных и сухопутных доходили до пределов китайских, однако нимало не отвергает тогдашней возможности к произведению торгов с вышепомянутой провинцией Кен Зи караванами, хотя оные не прежде как чрез 80 или 100 дней пути приходили на берега Оксуса. Трудности, каковые представлялись сим караванам к преодолению, как в рассуждении дальности пути, так и опасности от нападений скифов, парфян и других кочующих народов, служат вящим доказательством, в какой цене были тогда в Европе восточные товары. Китайские историки, по свидетельству де Гюйня, упоминают, что Ан Тун (император Марк Антоний), царь народов западного моря, прислал посольство к Ун Ти, царствовавшему в Китае в 166 г. по Р. X. Неизвестно об успехе сего странного посольства, имевшего в предмете торговые сношения с Китаем.

Часть сих товаров отправлялась караванами до Ефрата, наипаче тяжелые вьюки с шелком; а другая часть товаров, легчайших весом и драгоценнейших, спускалась рекой Оксус в Каспийское море. Из сего обстоятельства уразуметь можно, что по тогдашнему судоходству вдоль берегов на малых судах не смели пускаться в море с большим грузом, по причине невежества в мореходном искусстве, да и, чаятельно, при входе в Куру должны были разгружать товары на еще меньшие суда или лодки, в которых подымались бечевой или на веслах до Суры.

В средние века индийский торг, производимый чрез Каспийское море, имел два выхода в Европу: первый, как мы видели, чрез Куру и Фаз в Черное море, о чем подробнейшее рассмотрение принадлежит к следующему параграфу; второй, чрез Волгу, Каму и прочие отрасли северных рек и озер, с небольшими переволоками, в Балтийское и Белое моря. Города Чердынь в Великой Пермии, Холмагор на Двине и Старая Ладога при устье Волхова были знатнейшие пристани на севере, а по Волге многие булгарские города, наипаче Бооград, от русских переименованный в Бряхимов, и Булгар, столица царства Булгарского. По мнению Татищева, булгары суть Геродотовы аргипеи (плетаки), названные мудрые, к коим борисфенские греки ездили за торгом и привозили оттуда золото и дорогие парчи. Как бы то ни было, булгары, или волгары, оставили по себе незабвенную память в развалинах городов, доныне существующих, и еще более в преданиях народных о бывшем их богатстве и могуществе. Касательно же склонности их к торгам и рукоделиям, можно привесть в доказательство, что название булгари употребляется доселе во всей Азии и дается сафьяну, российским юфтям и всяким выделанным кожам: потому что юфти и мягкая рухлядь были издревле главнейшими предметами отпускных из Булгарии товаров; а сие одно обстоятельство достаточно объясняет, что булгары достигли, посредством торговых сношений с Востоком, до некоторого искусства в ремеслах и художествах. Хвалисы, по имени коих долгое время Каспийское море называлось Хвалынским, суть те же булгары. Они жили смежно с булгарами по нижним частям Волги, начиная от Царицына до Астрахани, и потому назывались иногда нижними булгарами.

Ученый Беер, почерпая свидетельства из византийских историков, упоминает, что северные народы варяги и руссы привозили в Констан-тинополь дорогие индейские товары: кармазин и платье шелковое красное. Когда властвовали по северо-западному берегу Каспийского моря козары (коих Беер причисляет к туркам), они охотно занимались торгами по сношениям их с восточными турками и способствовали другим народам купечествовать в своих областях; да и чаятельно от плавания их по Каспийскому морю многие восточные писатели называют оное Козарским морем. Первое завоевание и разорение царства Булгарского от монголо-татар относится к 1234 году. Татары, обогатившись добычами, почувствовали сами нужду в торговле для удовлетворения возродившейся роскоши, дотоле им неизвестной; и в то же время, когда они в России и Булгарии грабили и сжигали города, чужестранные и даже российские купцы имели доступ в подвижные станы ханов и султанов, под покровительством коих учреждались временные ярмонки. Приезжавшие в подвижный стан ханов Золотой Орды купцы и промышленники завели при устье Волги селение, названное Астрахань, Цитрахань, или Гаджи Теркан, которое соделалось потом главным торговым местом. Но если взять в уважение, что около тех же мест Птолемей полагает народ астуркани, то представляется догадка о древнейшем существовании города Астрахань, который, может быть, возобновлен был татарами или построен на другом месте под испорченным названием. Положение Астрахани при устье одной из величайших рек на земном шаре долженствовало благоприятствовать процветанию торговли во все времена. Венецианский посланник Контарини, бывший в Астрахани в 1475 году, упоминает, что тогда была там ярмонка, откуда отправляли пряные коренья и ароматы чрез Азов (Тан) в Италию. В сих торгах с татарами и с Россией участвовал также черкесский город Тюмень, переименованный потом в Терки, который был построен горскими черкесами при устье реки Терек.

Сколь ни скудны сии разбросанные известия для составления порядочной повести о торговле по Каспийскому морю, мы должны довольствоваться оными, не имея других источников. Однако из оных извлекается достоверное заключение, что северные народы, под разными именами, имели от древнейших времен торговые сношения чрез Каспийское море и сухопутно с Бактрианой и, следовательно, могли получать от них индейские и китайские произведения. Когда состоялся в Германии анзеатический союз, важность торговли с востоком не была пропущена без внимания, и город Визби, как главная контора на Балтийском море, в скором времени сделался знатен посредством связей с Новгородом Великим, куда стекались восточные товары. Торги каспийские с Черным морем посредством Фаза продолжались более двухсот лет с чрезвычайной деятельностью, от завоевания Египта и разорения Александрии магометанами, до Крестовых походов; после чего, как открылись прежние пути чрез Александрию и Сирию с Черным морем и Персидским заливом, стали приходить в упадок. То же самое воспоследовало с торгами с северной и полуденной Европой чрез Волгу и Дон, хотя по другим причинам. Со времени нашествия татар народы, изнуренные под тяжким их владычеством, более промышляли о спасении своем, нежели о торговле, которая притом уменьшалась по мере уничтожения источников народного богатства. Однако временные сношения продолжались, как выше сказано, и не прежде прекратились, как в конце XV столетия, после обхода мыса Доброй Надежды. Тут кончится первая эпоха обозрений Каспийской торговли. Вторая эпоха начинается с открытия англичанами архангельского порта.

Но оставляя сии времена, покрытые неизвестностью, прежде нежели последуем далее к нашей цели, нужно поместить здесь некоторые объяснения о реке Оксус, чрез которую в древние века производилась индейская торговля. Она отвратила течение свое от Каспийского моря и ныне впадает в Аральское озеро двумя рукавами под именем Большой Аму и Малой Аму; в верхних частях своих называется Джигун, а вообще простонародно Аму-Дарья, то есть Аму-река. О времени, когда случилась сия перемена, нет других известий, кроме темных догадок и словесных показаний. Когда император Петр Великий вознамерился отправить с князем Бигичем отряд войск в Бухарию, слухи, оттуда доходившие, распространили мнение, что лет за 80 перед тем, то есть около 1630 года, трухменцы и хивинцы отвели реку Аму от Каспийского моря, опасаясь, чтобы россияне не пришли в их землю вооруженной рукой по сей реке, к судоходству удобной. В бытность же Енкинсона в Бухарии в 1558 году, за 158 лет прежде Бегича, ему сказывали, что большая река Оксус (Аму-Дарья) впадала прежде в залив Каспийского моря, но свое течение переменила и впадает в другую реку – Ардок, которая, скрывшись под землей, соединяется потом с озером Катаем. Из сих неосновательных и баснословных показаний явствует одна истина, что река Аму действительно переменила свое течение и что сие случилось, вероятно, в отдаленные времена, судя по неопределенности народных преданий. Не менее вероятным кажется и то, что причины, произведшие сие естественное превращение на восточном берегу Каспийского моря, должны были содействовать к преобразованию прочих берегов сего моря. Если взять в рассуждение, что реки Кура, Аракс и Фаз, по коим производилось прежде каспийское судоходство, ныне по мелководию к тому неудобны и что есть ясные признаки о понижении всей массы вод Каспийского моря, то не без основания заключить можно, что все сии изменения воспоследовали в одно и то же время, но не быв замечены хронологией, изгладились из памяти безграмотных народов или превратились в предания для нас невразумительные. В летописях Тацита, кн. VI, находится любопытное упоминание, доказывающее стеснение берегов Каспийского моря, а именно: что проход между морем и окончанием Албанских гор препятствуем был в летнее время по причине морских заплесков, что должно отнести к побережью, между морем и между концом Ширванских гор лежащему, которое, будучи теперь в нарочитом расстоянии от моря, никогда не подвержено наводнению. Касательно сего геологического предмета убедительные доводы найти можно в ученых исследованиях г. Палласа о древнем соединении Каспийского моря с Азовским. Мы намерены только предложить следующую догадку: когда генуэзцы и венециане, в конце XIV столетия, устремляли наперерыв всевозможные усилия на тот конец, дабы обратить индейскую торговлю на прежние пути чрез Александрию или чрез Базру в Средиземное море (в чем успели одни венециане, как мы выше видели), весьма справедливо, что и те и другие имели уже достаточные причины домогаться перемены путей для избежания бесчисленных трудностей судоходства по Фазу и Куре, не говоря о сильных побуждениях соперничества, возжигавшего деятельность сих двух республик к исключительному присвоению столь важных отраслей торговли; но не могла ли к тому способствовать также известность о случившейся перемене в течении реки Оксус и о мелководии Куры и Фаза? Поелику же сие обстоятельство переменяло вид тогдашней торговли, сначала, может быть, его хранили в тайне, а потом, не будучи оглашено в Европе, оно пришло в забвение.

Россия, освобожденная от татарского порабощения, уже наносила врагам своим жестокие удары, преследуя их в собственном гнезде, которое домогалась разрушить. Царь Иван Васильевич Грозный покорил Казанское царство. Вслед за сим англичане открыли Архангельский порт, и Астрахань присоединена к Российской державе. Сии благоприятные для России происшествия, случившиеся между 1552 и 1554 годами, имеют важное соотношение с успехами новоучрежденной по Каспийскому морю торговли, которая началась предприятиями англичан. Мы прилежали здесь более к тем делам, которые касаются Персии и западного берега Каспийского моря; а из краткого начертания оных усмотрено будет то, что относится до Кавказского края.

Уничтожение татарской власти открыло в России свободное сообщение для купечества, и при первом шаге все виды обратились к Астрахани в рассуждении торгов с Персией и Бухарией, откуда привозимы были также индийские товары. В то же время англичане, соревнуя счастливым открытием португальцев и преемников их голландцев в Восточной Индии, искали дороги в Китай и Индию чрез Ледовитое море и, пристав случайно к Никольскому монастырю при западном устье Двины, познакомились с Россией. Не упуская из виду главного предмета своего, они немедленно предложили царю Ивану Васильевичу, чтобы позволено им было производить торги чрез Россию с Бухарией, в той надежде, не откроют ли искомой дороги в Индию и Китай. Не только сие им позволено, но даны многие преимущества и между прочим право торговать беспошлинно, учреждать конторы и продавать товары оптом, где заблагорассудят, по удобности. По свидетельству Гайклута, тогда производились в России довольно важные торги с Бухарией, и ничто не было так обыкновенно, как принимать послов из Бухарии и опять туда посылать. Английский купец Дженкинсон, получив от царя Ивана Васильевича верющие грамоты к тамошним князьям и владельцам, отправился в 1558 году в виде российского посланника из Астрахани чрез Каспийское море в Мангишлак и оттуда сухопутно в Бухарию. Но опасение от киргизцев, трудность караванного путешествия и возвышение цен на товары, от дороговизны пошлин, подарков и других издержек, отвратили англичан от сей торговли. Они устремили виды свои на персидские торги вообще, и особенно на провинцию Ширванскую, по сопредельности оной с Каспийским морем, равно как в рассуждении знатности торгов, бывших тогда в главном ширванском городе Шемахе. В 1562 году тот же Дженкинсон отправился из Астрахани чрез Каспийское море к берегам Ширванским и оттуда сухим путем в Персию, чрез Ширван, Шемаху, Джеват, Ардевиль, Тавриз в Казбин, где находился тогда шах Тахмас. Шах отвергнул предложение их торговать с Персией беспосредственно; однако намерение их не вовсе осталось безуспешным: ибо ширванский Абдула-хан дал англичанам позволение торговать в земле его беспошлинно и отправил с Дженкинсоном посланника от себя к царю Ивану Васильевичу. С того времени до 1572 года еще предприняты были англичанами четыре экспедиции чрез Каспийское море в Ширван и Казбин, где, наконец, получили они не только позволение торговать со всей Персией, но и жалованную грамоту о невзимании с них пошлин. Разбои на Волге и по Каспийскому морю были тогда дело обыкновенное. Казаки напали на судно, на коем находились английские факторы Дукет и Плумтре, и отняли у них судно со всем грузом, ценой от 30 до 40 тысяч фунтов стерлингов, который, однако, отыскан был астраханским воеводой и возвращен был англичанам. Со всем тем англичане получили знатную прибыль от торгов с Ширваном посредством беспошлинного провоза товаров чрез Россию. Они имели четыре конторы и магазины для складки товаров в Холмогорах, в Вологде, в Ярославле и главнейшую свою факторию в Москве, где выстроен был для них каменный дом под названием Посольский двор, который потом превращен был в типографию по указу царя Алексея Михайловича, негодовавшего на англичан за убиение короля их Карла I. Вымененные в Шемахе и в других персидских городах товары отправлялись из Астрахани Волгой до Ярославля, откуда развозились в прочие конторы, а остальные товары за продажей в России отпускались морем в Англию из Архангельска. Главные затруднения состояли в плавании по Волге и по Каспийскому морю, по причине морских разбойников.

Сей страх и отчасти неудовольствие царя Ивана Васильевича на английскую нацию, что не удалось ему сочетаться браком с Марией Гастингос, мнимой племянницей королевы Елисаветы, приостановили на несколько лет предприимчивость английской купеческой кампании, называемой российской. К тому же могли присовокупиться и другие основательнейшие причины неудовольствия по жалобам российских купцов, что англичане, вместо оптового торга, продавали товары мелочью по городам, равно как и по известиям, якобы англичане, торгующие в Дерпте, доброжелательствуют шведам, с коими Россия была в войне. Между тем послано было войско для истребления казацких скопищ, от поражения коих воспоследовало, по неожиданному случаю, завоевание Сибири. По восстановлении безопасности от разбоев, английский купец Христофор Бурруг предпринял в 1580 году новую и последнюю езду в Ширван, которая провинция занята была тогда турками, равно как Дербент и Баку. Встретившиеся в сей езде разные неудачи и несчастные приключения отвратили англичан от плавания по Каспийскому морю. О возобновлении оного предлагал английский посланник Фома Смит в 1604 году царю Борису Федоровичу Годунову; но по тогдашним обстоятельствам сие дело оставлено до удобнейшего случая. Посольское отправление кавалера Роберта Ширлея, которое, по объявлению Ганвая, было в 1626 году к шаху Аббасу Великому, сюда, кажется, не принадлежит, потому что тогда виды англичан клонились более к торгам по Персидскому заливу.

Между тем российские торги за Каспийское море с Персией, и наипаче с Ширваном, ежегодно умножались и были бы гораздо знатнее, если бы казаки не пресекали столь часто водяного и сухопутного сообщения. В сей общей беде российские купцы имели пред иностранными то важное преимущество, что горные черкесы находились тогда с двором российским в дружественных сношениях, каковые паче утвердились брачным союзом царя Ивана Васильевича с черкасской княжной Марией Темрюковной. Личные связи с черкесами доставляли им возможность пользоваться сухопутным сообщением чрез Дагестан, чего не могли делать чужеземцы, не подвергая себя явной опасности быть ограбленными. К тому же способствовали учиненные в царствование царя Федора Ивановича завоевания в Дагестане и построение крепости на реке Сунже, в Ендери, Тарку и на реке Койсу. Но в скором времени, в 1604 году, неудачными предприятиями царя Бориса Федоровича Годунова, крепости сии были уничтожены, и за оным последовали внутренние в России беспокойствия, продолжавшиеся до восшествия на престол царя Михаила Федоровича. Коль скоро возникла тишина, сей мудрый государь не укоснил прекратить грабительства казаков, обеспечить водяное и сухопутное сообщение с Астраханью и возобновить дружественные с Персией сношения, которые продолжаемы были со времен царя Федора Ивановича взаимными посольствами. И поелику торговля была главным предметом оных, в 1622 году заключен с шахом Аббасом I торговый трактат, силой коего утверждены россиянами некоторые преимущества относительно свободного отправления торговли.

Прилично здесь упомянуть о великолепном посольстве, отправленном под начальством Олеария из города Гамбурга чрез Россию в Персию от имени герцога Голстинского. Оно было в Шемахе в 1636 году.

Олеарий умалчивает о настоящих видах сего посольства; однако по некоторым догадкам Шардена заключить должно, что намерение было сделать подрыв голландской Ост-Индской компании вывозом всего персидского шелка чрез Россию в Гамбург. Достоверно то, что российскому двору обещано было платить ежегодно по 6 000 000 талеров за позволение торговать с Персией, и что Брюгеман, один из посланников, подавший мысль к столь малоосновательному предприятию, по возвращении из Персии в Гамбург казнен был смертью. Посланники были приняты и одарены в Испагане весьма милостиво от шаха Аббаса I, но с того времени гамбургская компания не помышляла более о персидской торговле. Ученый свет весьма обязан был сему случаю приобретением путешественных известий, изданных Олеарием, которые, невзирая на многие в сем роде сочинений неизбежные неисправности, заслужили всеобщую похвалу от современников и уважение от потомства. Впрочем, индийская торговля, находившаяся тогда в руках голландцев, обращала на себя внимание всех европейских держав, из коих Англия и Франция могли только вступить с ними в соперничество, как между тем процветавшие дотоле восточной торговлей республики Венецианская, Генуэзская и Флорентийская пришли в упадок. Весьма естественно, что города Анзеатического союза, подверженные той же участи, искали по древним связям их с Россией противоборствовать голландцам чрез Север, но сии покушения были тщетны, равно как и те, которые учинены были венецианами против португальцев.

Шелк-сырец, шелковые материи и хлопчатая бумага, вывозимые из Персии, составляли важнейшие предметы транзитного торга, производимого иностранным и российским купечеством с Европой как чрез Архангельский порт, так и по сухопутной границе. Сия отрасль приведена была до такого приращения, что в царствование царя Алексея Михайловича вывозилось в Астрахань ежегодно из Гиляна и Ширвана, но наипаче из Гиляна, до 70 тысяч пудов шелка-сырца; и когда примечено было, что персидские шелковые материи стали оказываться хуже в качестве и меньше в мере, царь Алексей Михайлович требовал от шаха Аббаса II, чтобы первый фабрикант, который осмелится делать таковой подрыв торговле, был казнен смертью пред лицом российского посланника. В 1664 году, для вящей безопасности российских купцов в Персии, дан от шаха открытый указ, коим запрещено брать с них за постоялое, за наем подвод и лавок пошлинные и наемные деньги.

Умножившиеся разбои казаков опять положили преграду успехам торговли, и на сей раз, по свойству оных, обратили на себя все внимание правительства. Известный атаман Стенька Разин, начав грабежами по Волге, по Яику и по западному берегу Каспийского моря, произвел ужасные опустошения в Ширване, в Гиляне, даже до Астрабата; потом распространил набеги внутрь России; взял Астрахань, Царицын, Саратов и другие города; сжег первый в России выстроенный корабль «Орел»; и таким образом более двадцати лет пресеченное сообщение не прежде восстановилось, как с казнью сего бунтовщика, случившейся в 1691 году.

Мало-помалу в персидских торгах усилились джульфинские и астраханские армяне, которые тем способнее к тому казались, что разумели персидский язык и в обеих землях имели свои конторы. Персидский шелк возили они чрез Россию до Архангельского порта и оттуда в Голландию; из Голландии привозили голландские сукна и другие в Персии употребительные товары, от коих Россия получала провозную пошлину. Одним словом, армяне заступили в России место англичан, коль скоро приметили равнодушие сих последних к персидским торгам чрез Каспийское море. Мы имеем две записи, заключенные в 1667 и в 1673 годах с армянской в Испагане компанией о привозе в Россию шелка-сырца и других персидских товаров, о содержании в Москве агента, о пошлинах, о взыскании с должников и проч. Сии записи утверждены были жалованными грамотами, а в качестве агента армянской компании признан английский купец Томас Брейн. При императоре Петре Великом преимущества, данные армянам, подтверждены и умножены в 1711 году. Кроме облегчения в пошлинах с шелка-сырца и шелковых товаров, не велено брать провозной пошлины с жемчуга и драгоценных камней; и когда они придут в Астрахань или в Терки, предписано давать конвой для безопасности, чего прежде ни для каких иностранных купцов не делалось. В силу договоров, заключенных с армянами, всему персидскому шелку надлежало идти в Россию, а ничего оного не вывозить в Турцию, на что и шах Гуссеин согласился; и как он дал армянам изключительное право торговать шелком в Персии, то запретил своим подданным, чтобы они никому другому, как армянам, шелк не продавали. Сей прозорливый государь, видя нужду образовать российское купечество и приучить оное к порядочному отправлению торговли, чаятельно хотел произвесть в россиянах соревнование; но не менее промышлял об учреждении торговых дел с Персией, на основании прочном и с пользами государственными сообразным доставлением российскому купечеству еще больших преимуществ. Для совершения сего намерения послан был в Персию в качестве полномочного посланника астраханский губернатор полковник Волынский, который заключил статьи о купечестве под названием асикурация в 1717 году следующего содержания: 1) В низовьях (Низабат) и других местах у российскихк купцов вьюков не развязывать. 2) Везде им свободно нанимать верблюдов. 3) В проезде из Низовой в Шемаху давать им провожатых. 4) В Шемахе продавать товары повольной ценой без принуждения от беглербеков. 5) Долги платить в срок, а товаров назад не прикидывать. 6) Рахдарских денег и провозной пошлины не брать. 7) Свободно покупать шелк-сырец в Ширване и Гиляне и привозить в Россию. 8) Толмачей из армян не определять, а для разбирательства торгующих быть начальником одному персидскому купцу. 9) Пошлины брать наравне с персидскими купцами. 10) Из Шемахи до Низовой давать провожатых; а если что на дороге пропадет или судно разобьет и товары на берег выкинет, то розыскав, найденное возвращать.

Не успели российские купцы воспользоваться выгодами сего трактата, уничтоженного авганским бунтом, который почти в то же время начал возгораться в Персии. Между тем усмотрено, что армяне не исполняли по своим обязательствам; что сами они возили множество шелка в Турцию; и когда надлежало бы им продавать свои товары в России только оптом, они продавали оные в розницу и везде по городам завели свои лавки.

Из Джульфы, предместья Испагана, а не из местечка Джульфы, что на Араксе, что российское купечество справедливую имело причину жаловаться, тем более что самые преимущества, данные армянам, обращались уже к подрыву их торга с Персией. Для того государь император в 1719 году лишил армян данных им торговых вольностей; но в следующем, 1720 году опять даровал оные, во уважение данного от них обещания, что будут поступать точно по заключенным договорам.

Не без успеха продолжались и торги российских купцов, сколько искусство их и вышепомянутые обстоятельства позволяли; чему в доказательство можно привести большой урон, который претерпело российское купечество в Шемахе при взятии и разграблении сего города лезгинцами в 1720 году. Более трехсот купцов, приказчиков и других российских людей побито и захвачено в плен. Вообще понесенный от этого убыток оценен был в четыре миллиона рублей, и один дом Евреиновых имел урону на 470 тысяч рублей. Таковая сумма и по нынешней именовательной цене денег составляет немаловажный капитал, а по тогдашнему курсу, когда рубль был равен голландскому ефимку, и по малому обращению ходячей монеты гораздо более значили. Сие происшествие было пределом процветания ширванской торговли, ибо за сим последовали в Персии бедственные превращения, продолжающиеся и доныне в некоторых частях сего государства. Беспрерывные действия бунтов, войны, безначалия чрез 80 лет остановили или уничтожили все отрасли земледелия и промышленности народной; почва земли и умоначертание жителей изменились от столь продолжительной закоренелости; с уменьшением естественных произведений уменьшились рукоделия и торговля. Гилян и Ширван, где наиболее торгов имели россияне, подвержены были той же участи, буде не худшей, равно как и весь западный берег Каспийского моря; и хотя при занятости оного войсками Петр Великий не имел другого намерения, как восстановить тишину и торговлю, однако содержание войск и военные действия, которые должно было иметь с бунтовщиками, не менее были тягостны для жителей, разоренных уже внутренними неустройствами, а потом турками. Следовательно, злополучная судьба Персии возымела тесное соотношение с упадком российской торговли, вопреки всем усилиям для восстановления оной. Нельзя пропустить здесь без замечания, сколь непоколебимо принятое здравой политикой правило, что истинная польза империй связана с пользами их соседей; оно оправдано многими другими случаями. Оно же было первоначальной причиной предпринятого сим великим государем похода в Персию вследствие простого рассуждения, что пока не прекратятся бунты в Персии, не можно помышлять о торговле с сей державой. А потому он положил приобресть мир вооруженной рукой, не подвергая пользы своей империи неизвестности отдаленных происшествий, тем паче что не от кого уже было требовать удовлетворения за понесенные от бунтовщиков обиды в лице и имуществе российского купечества.