Текст книги "Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе"

Но виды императора Петра Великого не ограничивались торговлей с Персией; он достигал до индейской торговли чрез Персию или Бухарию, к чему учинены были неоднократные подвиги еще при родителе его царе Алексее Михайловиче. Касательно же западного берега Каспийского моря сей государь хотел соединить все торговые отрасли к удобнейшему месту и для того приказал заложить город и пристань на левом берегу Куры, пониже Сальян. О сем подробнее будет упомянуто под статьей Ширвана. Одним словом: мудрость и неутомимая деятельность сего государя доказали, что среди войны можно производить торговлю, которая и действительно возникла под покровительством российских войск в Ряще, в Баку, Дербенте точно так, как на Балтийском море плавали купеческие корабли до заключения Нейштатского трактата.

Незадолго потом шах Надыр, усилившись в Персии изгнанием авганцев и турков, открыл свободный торг купечеству. Бесчисленные сокровища, похищенные в Индии, разлились к пограничным пристаням и таможням, придавая временному и постороннему богатству наружный вид изобилия в то самое время, когда внутренние источники богатства были в высочайшей степени истощения. Таковой прилив драгоценных металлов примечаем был в оренбургской и астраханской таможнях еще несколько лет после смерти шаха Надыра (1747), доколе его казна, расхищенная при сем случае собственными его войсками, не расточилась. Российский двор, почитая власть его утвердившейся до такой степени, что торговые сношения с Персией могут быть упрочены без посредства оружия, уступил все завоеванные по Каспийскому морю провинции от Астрабата до Терека трактатом, заключенным в Реште в 1732 году. Сия уступка, при исполнении условий, подтверждена была трактатом, заключенным в 1735 году при Ганже. Преимущества, в оных помещенные, касательно российского купечества казались быть достаточными для вознаграждения сей потери, которая и по другим обстоятельствам почиталась неизбежной. 1) Российским купцам позволено торговать в Персии, привозить российские товары и вывозить персидские без платежа пошлин. 2) По удобности везде строить дома и магазины для складки товаров. 3) Ездить в Индию и в другие страны чрез Персию морем и сухопутно без помешательства. 4) При случае кораблекрушения обещано подавать помощь и возвращать хозяевам товары, не допуская до разграбления горскими народами. 5) При случае смерти российских подданных в Персии, выморочное имение и пожитки возвращать их товарищам или наследникам. 6) Убытки, причиненные российским купцам при разорении Шемахи бунтовщиками, обещано по времени взыскать и заплатить. 7) С обеих сторон позволено держать министров, агентов и консулов. Вероятно, что выгоды, в сих условиях заключенные, прибыльнее были бы для России, нежели защищение столь отдаленных приобретений, если бы исполняемо было в силу договора, но шах Надыр и последовавшие за ним похитители власти в Персии, разрушая все постановления народного права и все связи, совокуплявшие сию державу с прочими государствами, в то же время уничтожали торговлю в ее основаниях чрезвычайными поборами и беспрестанной войной. Из сего заключить должно двадцатилетнее властвование векиля Керим-хана, умершего в 1779 году, который старался оживотворить многие отрасли народного благосостояния, сколько позволяли тогдашние обстоятельства. Его память почтенна в Персии, яко мудрого и кроткого завоевателя, коего скромность ознаменовалась также опытом, свойственным великодушию, ибо во всю жизнь свою не хотел принять шахского титула, довольствуясь названием векиля, или наместника.

Англичане не могли расстаться с видами своими на персидскую торговлю чрез Каспийское море, не сделав к тому еще некоторых покушений. В 1716 году предложено было от великобританского министерства чрез российского министра, в Гааге пребывавшего, князя Куракина, дабы англичанам иметь участие в персидских торгах, однако то было отклонено. Потом, в силу заключенного в 1734 году торгового трактата с Россией, английские купцы, жившие в С.-Петербурге, завели в 1738 году факторию в Реште, по совету капитана Ельтона, бывшего в российской службе. Но поелику Ельтон вступил потом в службу шаха Надыра и предпринял строение кораблей на Каспийском море, императрица Елисавета Петровна запретила в 1747 году англичанам проезд чрез Россию, чем и пресеклась их торговля, и в следующем году, по смерти шаха Надыра, фактория англичан в Реште (Ряще) разграблена была персиянами.

В последние годы царствования императора Петра Великого все внимание его обращено на восстановление и усовершенствование персидской торговли; приобретены новые географические сведения; сочинена карта Каспийского моря; улучшено кораблестроение, а дабы отвратить препятствия, встречающиеся при всяких новых предприятиях, в 1723 году учреждено торгующее в Персии купеческое общество. Оно состояло из 400 акций, из коих каждая была в 150 рублей. Сия компания, существовавшая около сорока лет, не произвела ожидаемых успехов, и наконец, как примечено было, что торговой свободе причинялось от того угнетение, уничтожена указом 1762 года, коим позволено всякому производить торговлю как российскими, так и иностранными товарами в Персию, Хиву и Бухарию. Сверх того, для обеспечения торгующих и для лучшего производства торговли только в гаванях при Баку и Зинзиле, а в персидские отдаленные от моря города отнюдь бы не ездили; чтобы консулы, пребывающие в сих городах, вообще с российскими купцами, когда оных соберется шесть человек, положили на мере цену товарам, ниже которой, под опасением конфискации в пользу купечества, не следовало никому продавать; поведено было и в Астрахани, в присутствии губернатора, чинить такую же товарам оценку.

Сей был первый подвиг Великой Екатерины при вступлении ее на престол, к лучшему образованию персидских торгов по тогдашним обстоятельствам; и если бы, по заключению Гюльденштедта, вышепомянутые статьи были в точности наблюдаемы, предупреждены бы были многие убытки, какие от небрежения оных воспоследовали для российского купечества. Армяне, малокапитальные и имеющие на себе долги, часто продавали и продают товары ниже установленной цены, дабы иметь как можно скорее в обороте вырученные деньги или другой товар для подкрепления разрушающейся к ним доверенности. Но сей самый поступок причиняет неминуемо великой убыток и другим осторожнейшим купцам. Однако со времени уничтожения персидской компании и обнародования новых учреждений торговля по Каспийскому морю постепенно стала умножаться, как ниже сего явствует из сведений астраханской таможни.

Разность в привозе и отпуске товаров зависит от многих обстоятельств политических и военных, от местных удобностей и препятствий, из коих известнейшие суть: военные действия, продолжающиеся с Персией с 1802 года; заразительная болезнь, бывшая в 1807 году в Астрахани и на Кавказской линии.

Мы сообщим здесь некоторые сведения о сухопутной торговле в Грузии и по Кавказской линии, дабы иметь общее понятие о торговле Кавказского края, за исключением черноморских берегов.

В тифлисской таможне собрано с привозных и отпускных товаров пошлин серебряной монетой:

1805……………. 30 778 рублей

1806……………. 38 066

1807……………. 27 495

Сложность сих сумм составит 32 тысячи рублей ежегодных сборов, о коих нужно заметить, что в Грузии таможни отдаются на откуп по прежним обычаям. Оные полагать можно вообще пятым процентом всей суммы привозных и отпускных товаров: следовательно, 160 тысяч рублей серебром, или, по нынешнему (1808) курсу, около 300 тысяч рублей ассигнациями.

На Кавказской линии от устья Терека до устья Кубани торговля с горскими народами.

Сложность сих трех годов составлять будет 375 125 рублей, принадлежащих более к кизлярскому торгу.

К сему должно присовокупить торговлю, производившуюся в последних двух годах чрез Усть-Лабинскую таможню, Прочноокопскую заставу и в четырех меновых дворах по Кубани, учрежденных в селениях черноморских казаков, при редуте Изрядном источнике, при Екатеринограде, при Гудовичевой переправе и на Бунасе, о коих мы не имеем сведений. Соображаясь с прежними примерами, можно полагать, что привоз и отпуск в сих местах не превосходит 25 тысяч рублей, что и составит всего около 400 тысяч рублей.

За исключением не принадлежащих к Кавказу отраслей торговли, как то с Гиляном, Мазендераном и Мангишлаком, торговлю по Каспийскому морю с Дагестаном и Ширваном ограничить должно примерно на таком основании, о чем пространнее объяснено будет под статьей III отделения:

Привоз……………. 600 000

Отпуск……………. 500 000

Всего 1 100 000 рублей

Следовательно, вся торговля Кавказского края составляет по Каспий-скому морю – 1 100 000; сухопутная – 700 000. Всего: 1 800 000.

Важность черноморского торга, состоявшего прежде в продаже пленных, ныне весьма уменьшилась, и потому малым чем умножено быть может сие приблизительное счисление известностью о тамошней торговле, находящейся в руках турецкого купечества.

Торг по северной сухопутной границе с Россией главнейшее стечение свое имеет в Кизляре, потому что чрез сию таможню привозят персидские товары и отпускают оные в Персию. В прочих местах Кавказской линии, о коих выше упомянуто, весь торг едва ли составляет десятую долю против кизлярского, по причине бедности горских народов.

На полуденной сухопутной границе, по Куре и Араксу, главнейший торг производится с Персией чрез Еривань и Тифлис, и с азиатской Турцией из Арзерума, Баязета, чрез Карс в Тифлис. Из Тифлиса малое число легчайших товаров, как то: шали, шелковые материи, жемчуг – отправляются чрез Тагаурское ущелье в Моздок, а оттуда далее в Россию. Сухопутные отпуски из Ахалциха в Грузию и из Персии в Ширван и обратно не заслуживают уважения.

Наилучшие суда для Каспийского моря, по замечанию господина Соймонова, суть гукеры и галиоты, от 60 до 70 футов длиной, и которые не глубже 8 или 9 футов ходят, со средней мачтой и с малым безаном. Большие суда не могут входить в устье Волги и принуждены разгружаться у четырех бугров, отчего хозяева терпят, кроме лишних издержек, не менее вредную в торговых оборотах потерю времени. Сильные ветры дуют летом по большей части от юга, а осенью от севера, однако всегда с положением берегов параллельно. В Абшеронском проливе и в заливе Куринском суда могут стоять безопасно от всех ветров. В прочих пристанях по всему западному берегу якорные места весьма надежные; но между оными находятся мели и подводные камни. С сожалением сказать должно, что астраханское купечество мало прилежит об усовершенствовании мореплавания: большая часть купеческих галиотов ходит без шкиперов и даже без компасов, по непонятному и гибельному упорству, которое продолжается, невзирая на настоятельные внушения правительства, ни на собственные их убытки, почти ежегодно претерпеваемые от разбития судов и разграбления товаров горскими народами. А таковые следствия неминуемо должны быть, когда неискусные лоцманы, не смеющие пускаться в открытое море, плавают вдоль берегов с таким же невежественным страхом, с каким ходили, может быть, корабли царя Соломона при отправлении оных в Офир. Небрежение сие тем паче удивительно, что наем российских судов персиянами для перевозки товаров составляет теперь важную отрасль промышленности как для астраханских судовщиков, так и для хозяев, строящих оные суда для того предмета. Нужно объяснить, каким образом перешла астраханская торговля с Персией в руки персиян.

Преимущества, утвержденные российскому купечеству трактами Рящинским и Ганжинским, хотя не были соблюдаемы в точности, но доставляли российским купцам ту выгоду, что они не опасались уже совместничества армян, персиян и чужестранных купцов, торгующих в Персии; почему они покупали в Ряще и выменивали на свои товары шелк весьма выгодно до того времени, как англичане, учредив факторию в сем городе, привлекли к себе важнейшие торги ко вреду российских подданных. Мы видели, что сия фактория недолго там существовала и как она разрушилась. Но тем не менее подрыв сей был чувствителен для российских купцов, которые по разным стекшимся обстоятельствам не могли уже после того оправиться. Весьма справедливо замечает г. Кокс, что англичане открыли россиянам дорогу к персидской торговле чрез Каспийское море; должно к сему только присовокупить, основываясь на опытах, что англичане не имели, кажется, намерение оказать в том россиянам услугу, ибо всякий раз, когда не могли они производить торги с Персией чрез Россию, старались отвлекать оные в Персидский залив или в Средиземное море чрез Алеп. Таким образом воспоследовали вдруг по смерти шаха Надыра упадок российской торговли, разграбление английской фактории и всеместные в Персии возмущения, продолжавшиеся до 1761 года, доколе Керим-хан не утвердил власти своей изложением своих соперников Магомат-Гасан-хана и Азад-хана. В то же время богатейшие армянские дома, поселенные в Испаганском предместии Джульфе, начали удаляться в Индию, в Багдад, в Базру, Константинополь, в Голландию; одним словом, туда, где чаяли найти безопасность от насилия. Сии капиталисты, спасая свои сокровища от расхищения, вывезли с собой знатное количество золота и серебра в ходячей монете; отчего оскудели источники, откуда истекало денежное обращение в торговле. В силу манифеста, обнародованного в 1762 году в пользу иностранных переселенцев, выехало также немалое число армян в Астрахань; но они были бессильнейшие в своих капиталах. Россияне, не находя более выгод торговать в Ряще, за недостатком товаров и покупщиков, испытали ввозить свои товары во внутренние персидские города. Произвольные пошлины, всякого рода налоги, притеснения и грабежи скоро отвратили их от сего предприятия, в коем не могли они надеяться ни на какую защиту, кроме личных связей или благоприятных случаев, зная, что справедливые требования, изъявленные со стороны правительства чрез рящинского консула, оставались недействительными. К тому же присовокупились болезни, происходящие от климата, весьма вредного для здоровья в побережных частях Гиляна, по влажности земли и по сгущению паров, не имеющих свободного выхода, который пресечен горами. Все сии препятствия побудили россиян оставить жительство в Ряще и в Занзилийском селении, и казалось им удобнее производить торговлю чрез армян джульфинских, знающих персидский язык, обычаи и имеющих там знакомых и родственников. Но лишь только вошли армяне в сообщество с российскими купцами, товарищами или приказчиками, открылись злоупотребления против доброй веры. Отдалив россиян от торговли, не умели сами оной воспользоваться, стали мешать друг другу; наконец, потеряли веру у россиян и у персиян и теми же средствами научили сих последних захватить в свои руки всю торговлю. С того времени персияне непосредственно начали производить торг с Астраханью на российских судах, что и доныне продолжается. Они возят персидские товары в Астрахань и обратно российские и иностранные товары в Персию в качестве и количестве такие, в продаже коих они уверены, отчего, имея более способов против россиян, умножают охотно торги, приноравливаясь к обстоятельствам, и за провоз товаров платят российским судовщикам столь выгодные цены, что многим удалось выбрать в один год весь капитал, употребленный на построение судна и на оснащение оного.

Можно сказать, что в настоящем положении вещей, пока продолжаются в Персии неустройства и военные действия с Россией, сия торговля основана по приличию на взаимных выгодах российских и персидских купцов. Первые избегают притеснений, коим подвержены были в Персии, и опасностей ненадежного судоходства, отдавая суда в наем персиянам. Персияне же получают более прибыли против россиян по известности им местных обстоятельств. Но в рассуждении государственных польз заметить должно, что персияне вывозят из России много золота и серебра, вместо того, что металлы сии прежде вывозились из Персии. Второй не менее важный ущерб состоит в небрежении российского купечества о собственных своих пользах, каковое небрежение обнаруживается весьма с невыгодной стороны и означает крайнюю недальновидность вместе с невежеством. Обеспечив свой капитал наймом судов, нагруженных чужими товарами, они не помышляют более о наемщиках, предавая их на произвол судьбы. А сия самая беспечность будет препятствовать усовершенствованию судоходства на Каспийском море, доколе не уничтожится причина, погружающая российских капиталистов в леностное и безвыгодное для них равнодушие. Приписать ли оное частью политическим обстоятельствам, и частью худо обдуманному совместничеству, водворившемуся между разными купеческими сословиями: российским, армянским и персидским; но тем не менее стеснительное состояние сей торговли явствует из образа произвождения оной.

Сухопутная торговля на Кавказе находится в руках армян, которые также умножают существующие там преграды нерассудительным своим соперничеством. Вообще азиатские нравы, и наипаче свойственная тамошним народам недоверчивость, несовместны с добропорядочным учреждением торговли постоянной и на известных правилах основанной, как то делается в Европе. Армяне и персияне, одаренные необычайной прозорливостию, обнимают вдруг окружающие их предметы и соображают оные со своими пользами; но корыстолюбие затмевает у них дальновидность, и они всегда почти жертвуют сею последней временной прибыли, не имея твердости и терпения, с коими достигать должно к известной цели. Впрочем, для важных предприятий нужны также многие познания, недостающие персиянам и армянам, которые, занимаясь мелочным торгом, сопряженным с большими трудами и опасностями, не имеют времени упражняться в науках. Хотя с отвращением и соболезнованием, но должно сказать, что российское купечество много участвует еще в сем азиатском умоначертании. Оно объясняет мимоходом настоящее положение российской торговли, равно как причины многих событий, коим удивляется Европа, например: почему торговля российская находится в руках чужестранцев? Почему купечество российское пользуется малым уважением, говоря в общенародном смысле? Почему оно столь охотно оставляет свое состояние, переходя в дворянское? И наконец, почему, при всех поощрениях со стороны правительства, так мало в России первостатейного купечества, оптовым торгом промышляющего? Все сии вопросы могли бы быть предметом полезной книги.

Исследование торговли по восточному берегу Каспийского моря, равно как тюленьего промысла и рыбной ловли, производящихся во многих местах при устьях рек и на островах сего моря, не принадлежит к нашему предмету, за исключением рыбных рек, выходящих из Кавказа: Терека, Койсу и Куры, о коих говорено уже в своем месте и будет еще упомянуто при описании частных разделений.

Остается нам поместить здесь краткое обозрение гаваней и пристаней, лежащих по берегам Дагестана и Ширвана, с присовокуплением некоторых сведений о Зинзилийской пристани, яко наиболее посещаемой россиянами.

Аграханская пристань, при устье северного рукава Койсу, называемого Аграхань, в 35 верстах от Терского устья; мелкая и неспособная гавань, в которую заходят купеческие суда только по чрезвычайным случаям или укрываясь иногда в Учинском проходе, между островом Учь и Аграханским мысом, от внезапных перемен морской погоды, ибо не имеют никаких торговых видов на сей берег, по причине бедности живущих там народов – кумыков и тарковцев. В 1722 году флотилия с высадным войском выгрузилась в присутствии императора Петра Великого в Аграханском заливе с большим затруднением. После построения крепости Св. Креста сей государь велел запрудить реку Сулак, другой рукав Койсу, дабы обращением воды в один желоб Аграхана сделать его глубже и удобнее для входа судов. Сие предприятие приведено было в действие, но не произвело ожидаемой пользы.

Дербент, от Уча в 165 верстах. Рейд Дербентский, со всех сторон открытый, имея дно каменистое и будучи подвержен в летние месяцы сильным буранам, едва ли заслуживает название пристани. Малое число судов, заходящих в Дербент из Астрахани, должны стоять на якоре в двух верстах от города. Торги здешние не знатны. В оных участвуют каракайдаки, табасаранцы, кубечинцы и другие дагестанские народы, которые мало продают и еще менее покупают товаров.

Низовая пристань, Низабат, от Дербента в 70 верстах, при устье реки Низабат, есть первая пристань на Каспийском море, которая посещаема была россиянами и англичанами до времени императора Петра Великого; ныне вовсе оставлена по причине неудобности оной, наипаче с тех пор, как перешли торга из Шемахи в другие города и как стали купеческие суда приставать на рейды Бакинский, Сальянский и Зинзилийский. Дно рейда состоит из крепкого песка, но он мелок и открыт.

Бакинская гавань, лучшая на Каспийском море от Низовой пристани в 150 верстах, но морским путем в обход Абшеронского мыса будет около 220 верст. Два вперед выдавшихся мыса составляют полукружную кривизну около морского залива, который может быть обеспокоен только одним юго-восточным ветром. Но вход в сию гавань требует тем большей осторожности и знания, дабы миновать мели, находящиеся около островов и Шакинской косы, наиболее опасный проезд по каналу Абшеронским мысом и островами Святым и Жилым. Когда судно войдет в сей канал, то оно находится вне всякой опасности, но входить туда и выходить весьма сомнительно. Глубина Бакинского залива от 2,4 до 6 саженей; грунт крепкий, песчаный и иловатый с песком. В Баку производятся довольно значащие торги, и наипаче транзитный торг российскими и европейскими товарами в Персию, Ширван и Грузию на российских судах, каковых приходит к Бакинскому порту ежегодно около 60, наиболее с балластом. Часть астраханских товаров идет далее в Персию, а порожние суда нагружаются нефтью, солью, шафраном, марионой для отправления в Гилян к Зинзилийскому порту, оттуда персидские товары уже прямо отвозятся в Астрахань, за исключением некоторых судов, нагруженных на счет бакинских или шемахинских купцов. Обороты бакинских торгов простираются до 500 тысяч рублей привоза и отпуска.

Сальянская пристань, в Куринском заливе, при устье северного рукава реки Куры, в 150 верстах от Баки, мало посещаемая за недостатком торгов. При входе в сей рукав он имеет до двух саженей глубины, но немного повыше становится очень мелок. Притом надлежит остерегаться островов, мелей и подводных камней, которые лежат перед устьем, и потому галиоты российские не могут ходить далее острова Сальян. От Сальяна вверх по Куре судоходство производится на плоскодонных персидских судах, называемых сандалами и киржимами, до Джевата, где стекается Аракс с Курой. Малые торги здесь отправляются из Баку, Шемахи, Ганжи, из пограничной Моганской области и из Карабага. Далее лежащие на западе города Еривань, Карс, Азрум, Ахалцихе купечествуют более в гаванях Черного моря. Из Тифлиса же сухим путем отправлялись товары в Моздок и Кизляр, но со времени приобретения Бакинского порта должно полагать, что для тяжелых грузов предпочтена будет дорога в Баку. Из Астрахани привозятся товары на тех же судах, которые ежегодно посылаются в Сальян для рыбного промысла.

Пристань на острове Сар, в Кизилагачском заливе, почитается за способную для стояния судов, но весьма вредную для здоровья там живущих, по причине недостатка в пресной воде и заражения воздуха, которое происходит в летние жары от застаивания озерных вод; да и торговли здесь почти никакой нет, кроме судов, приходящих к Ленкеранским берегам за дровами и съестными припасами. Однако Ленкеранская округа изобилует плодами, и малое количество шелка, оттуда получаемого, не уступает добротой гилянскому. По случаю военных действий с Ага-Магомет-ханом в 1796 году, на острове Сар учреждена была главная складка провианта и пристань для российских судов; также заведено было небольшое селение, которое скоро оставлено по вышесказанным причинам, и консул переведен был в Баку. От южного рукава Куры до острова Сар считается около 32 верст.

Зинзили, или Ензили, но важное в рассуждении торговли местечко, лежит в Гилянской области при Зинзилийском заливе, в 154 верстах от острова Сар и в 40 верстах от главного гилянского города Решт, или Ряща, как привыкли называть россияне. При Зинзили нет порядочной пристани, но только открытый рейд, где становятся суда на якорь на глубине от 10 до 12 саженей. Прежде проходили суда по каналу в Зинзилийский залив, который служил надежным убежищем от сильных ветров, но ныне сей канал уже совсем засорился. Торг между Астраханью и Зинзили есть важнейшая часть Каспийской торговли, потому что в город Решт приезжают купцы персидские, турецкие и даже индейские: из Тавриса, Казбина, Испагана, Диарбекира, Багдада, Базры, Кашемира с разными товарами, на которые выменивают гилянский шелк или покупают оный на деньги.

До начала прошедшего столетия Шемаха привлекала к себе часть каспийских торгов: ныне же город Решт есть главное торжище на западном берегу Каспийского моря. По сей причине российский консул всегда имел пребывание в Реште или в 12 верстах от оного отстоящем селении Перибазар, а наконец, в местечке Зинзили, откуда перемещен был в Баку, по случаю последних в Гиляне замешательств, за коими последовала смерть Гедаит-хана в 1791 году. Мы покажем здесь в приблизительном виде количество товаров, привозимых к Зинзилийскому порту и сухопутно в Решт, отпускаемых из оных же мест в чужие земли морем и сухопутно.