Текст книги "Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе"

Гюльденштедт различает между кавказскими народами семь диалектов: 1) татарский; 2) абхазский; 3) черкесский; 4) осетинский; 5) кистинский; 6) лезгинский и 7) грузинский, не упоминая об армянском, который довольно известен. Включив армянский, будет восемь диалектов коренных, из коих каждый разделяется на несколько наречий, о чем в своем месте будет упомянуто по мере известности.

Совокупление столь многих языков и наречий в одной стране представляет важную задачу к разрешению, касательно истории кавказских народов. Разность языков, разделяющая племена народов, делает вероятным двоякое предположение: первое, что народы, говорящие особенным языком от татар и армян, суть первородные или весьма древние жители Кавказа; второе, что самые коренные языки можно почитать за летосчисление Кавказа, приемля каждый язык за эпоху важного происшествия, как то нашествие иноплеменного народа. Любопытно было бы узнать источники происхождения, образования и смешения сих диалектов, в коих примечается кроме татарских слов и речений много сарматских слов, но таковое исследование требует знания всех горских наречий, без чего не может быть выполнено удовлетворительным образом. Гюльденштедтов словарь горских наречий подает некоторое понятие об оных; но, будучи сличаем на месте, он во многом невразумителен и, чаятельно, потому более, что сей ученый и достойный всякого уважения муж, писав на немецком языке, не мог выразить многих согласных букв, а тем менее гортанных ударений, которые столь обыкновенны в азиатских языках. Для сего нужно бы составить особенную азбуку, с прибавлением недостающих ударений и букв из российского языка, имеющего все согласные, кроме гортанных; так как преосвященный архиепископ Гаиос составил для осетинского языка азбуку из грузинских букв и напечатал катехизис. Из сего явствует, что сведения наши о горских языках весьма ограниченны. Какое же многотрудное дело еще остается, если вникнуть в постепенные приближения наречий, дабы отличить черту, их разделяющую, или определить, какой язык коренной и который испорченный? Все сие долгое время будет пребывать в неизвестности в рассуждении недоверчивого и сурового свойства кавказских жителей.

Поелику нравы в тесном соотношении с климатом, образом жизни и воспитанием, то нравы людей, можно сказать, диких, живущих между стремнинами и снежными горами, должны быть грубы. Воспитание их, составленное из понятий о защите, нападении, ненависти, мщении, корысти и свободе, соделало их воинами неустрашимыми. Они все бедны и добровольно по нерадению или по бесплодности земли. Иногда видят под ногами своими прекрасные долины, но не спускаются на них, зная, что там все произрастает в изобилии, кроме независимости. Алчны к корысти и сребролюбивы, но умеют переносить бедность, наипаче когда дело идет о преимуществах свободы их, которая более подобна своевольству. Таким образом, все пороки и добродетели их отличаются излишеством, свойственным диким народам. Свирепы, мстительны, заносчивы, вероломны до крайности против своих неприятелей. В домашнем быту кротки, гостеприимны, верны в дружбе до великодушия, целомудренны, почтительны к старости, умеренны в пище, трезвы; правила гостеприимства соблюдают даже против своих неприятелей. Сии общие черты нравственности принадлежат более к коленам, обитающим на высоком кряже гор и на северной стороне Кавказа, собственно к горским народам. В прочих землях смешение разных народов произвело смешение нравов и обычаев. При горской простоте и бедности примечается армянская хитрость и персидская приветливость вместе с храбростью, те же пороки, но менее добродетелей. Грузинцы, армяне, ширванцы и дагестанцы участвуют более или менее в сем смешанном характере.

Трудно найти на земном шаре народы, кои бы с большим упорством защищали себя и посягали на своих соседей, как жители Кавказских гор. Все вообще наклонны к воинскому ремеслу, в коем упражняясь начально от бедности и единственно для похищения добыч, присвоили, наконец, сему званию понятие честолюбия и учредили по своему образу мыслей отличительные почести для поощрения к храбрости. Не довольствуясь краткими набегами, некоторые племена приобрели славу завоевателей, как то кабардинцы и лезгинцы, прочие все без изъятия ведут войну со своими соседями: черкесы с абхазами, кабардинцы с осетинцами и чеченцами, осетинцы с кистами, чеченцы почти со всеми окружающими их коленами, лезгинцы с Грузией и Ширваном. Одним словом, война есть обычное состояние и образ жизни сих народов. Война сия разделяется на домашнюю и внешнюю. Первая заключается в притязаниях одного колена против другого, по кровомщению или по другим обстоятельствам, но имеет свои ограничения и мероположения по принятым обычаям. Внешняя война подразумевает общее восстание одного колена против другого при подкреплении себя обоюдными союзниками или соединение многих колен против угрожающего им внешнего неприятеля. В сем последнем случае избираются начальники по большинству голосов, определяются правила для дележа добыч и оставляются домашние распри до возвращения из похода. Собственно внешняя война значит попытать счастия в чужой земле, идти на добычу в превосходнейшем числе воинов, в виде вспомогательного войска по найму, по союзу или по охоте к грабежу. Будет около ста лет, как Грузия и Ширван соделались театром опустошения от беспрестанных поисков лезгинцев на сии земли. Прежде заложения Кавказской линии черкесы простирали свои набеги до Волги и Дона, пресекая купеческое сообщение с Азовом и Персией, но, будучи преследуемы и поражаемы российским войсками, они не столько наживались грабежом, как лезгинцы, которые назначили себе в удел плодородные долины Грузии и Ширвана, худо защищаемые.

Здесь подтверждается отчасти глубокомысленное изречение Монтескью касательно господствующего в Азии рабства, коего причиной он полагает сопредельность народов воинственных с народами, изнеженными роскошью; к чему г. Мальт-Брюн замечает, что сия истина соглашается с физической истиной, то есть что в Азии нет умеренной полосы и, следовательно, нет средины между самыми жаркими и самыми холодными климатами. Порабощенные народы живут в жаркой полосе, но [она] по возвышению гор вмещает в себе более холодных, нежели теплых климатов; следовательно, воинственный дух кавказских народов оправдывает сие заключение относительно Персии и Турции. По сравнению же климатов, внутри Кавказа существующих, не менее справедливо замечание г. Мальт-Брюна. Лезгинцы и осетинцы, спустившись с голых вершин, ими обитаемых, первые на полдень, вторые на восток и запад, находят изобилие индейского климата в Ширване и Грузии. Жители сих последних областей, в самом существе бедные и весьма отдаленные от роскоши, должны казаться утопающими в избытках относительно северных соседей своих, из коих многие не имеют иного средства к пропитанию как жить грабежом. Наоборот, грузинцы в Персии почитаются за храбрых воинов, и некогда составляли отборное войско и гвардию персидских шахов. В самом деле грузинцы имеют все качества воинственного народа и доведены были до упадка многими совокупившимися причинами; сие доказывает только постепенную разность между физическим воспитанием горских народов. Тела лезгинцев, тушинцев, кистов, осетинцев, сванетов, ожесточенные суровостью климата и образом жизни, приготовляются к понесению больших трудов, нежели сие могут сделать грузинцы и ширванцы. Сии последние, не имея ни артиллерии, ни преимущественного знания в воинском искусстве, не могли противоборствовать им с равным оружием и наконец принуждены были отступить повторяемым напряжением неутомимых и алчных своих соседей. Независимо от стечения других обстоятельств и нравственных причин, нельзя, кажется, не признать, что настоящее положение кавказских народов имеет основанием сию физическую причину: чем холоднее климат или чем выше в горах живут народы, тем суровее их нравы, тем более они способны и наклонны к войне.

Три главных вида правления: монархическое, аристократичское и демократическое – известны также на Кавказе, но смещение оных чрезмерно, наипаче двух первых видов.

К монархическому, или единоначальному, правлению принадлежат в Грузии Имеретия и Мингрелия, не упоминая о Грузии собственно так называемой, которая составляет российскую губернию. В Ширване: владения Шемахинское и Шахинское; в Дагестане: Тарковское, Каракайдакское и Табасаранское; в Араксении между Курой и Араксом: Карабаг, Еривань, Нахичевань; туда же включить должно в Лезгистане Казыкумыцкое владение, по временным обстоятельствам и личной власти нынешнего Сурхай-хана, и турецкую Грузию, или Ахалцихский пашалык, управляемый пашами, от Порты почти независимыми. Но хан аварский, несмотря на титул ханский, исключается из сего разделения и подходит более под демократический федеративный разряд.

Аристократия, или правление многих, принято у аксаевских кумыков и у всех черкесов, за исключением некоторых колен; абхазы, осетинцы, кисты, ингуши, чеченцы. Дженготенцы управляются князьями и старшинами наследственно и частью старшинами по выбору. Следовательно, сюда причислить должно все те колена, где власть находится в руках князей или старшин наследственно, как то, в Абхазии властвуют княжеские роды: мадовеи, шароша, келеш, беки; у черкесов закубанских: владения Темиргойское, Бесленейское, Мухотевское имеют своих князей, равно как Большая и Малая Кабарда, Аксай, Ендери, Костеки, Брагун и другие, о чем подробнее будет сказано при частных разделениях. Оба сии вида правления на Кавказе, то есть монархическое и аристократическое, еще правильнее можно назвать феодальным, потому что князья и ханы, не исключая царя имеретинского, все разделяют власть со своими вассалами, а разность состоит только в степенях власти и относительного их могущества; из чего ясно, что на Кавказе есть множество малых тиранов, но нет нигде явного самовластия. Между владельцем и народом везде находится рыцарский стан, составляемый из поместных князей и дворян, кои упорно стоят за свои преимущества; то стесняют верховную власть в пределах умеренности, то предаются совершенному безначалию.

Демократическому, или народному, правлению подведомственны черкесские колена: натухажи, шапсуги, абазехи; абхазские вольные общества, башилбайцы, живущие на вершинах Урупа, туби, убыхи, и другие в Большой Абхазии; сванеты, или суанеты; большая часть Осетии, сюда же принадлежат три колена, подвластные Грузии: хевсуры, пшавы, туши; большая часть кистов, чеченцы, называемые пчары-мычкиз (горные чеченцы); в Дагестане часть дженготенцев, акушинские общества и республика Кубечинская, Лезгинские федеративные республики: Анди, Зудахара, Сумурские общества, Алтипара, Токуспара, Мишгент, Ахти, Рутул, Цахур, Тумурги, Тебель; Джарские общества: Белакан, Катехи, Джар, Тала, Мухала, Чиних; называемые заречные: Дидо, Унзо, Кабучь, Анцуг. К сему должно присовокупить и все владение Аварское, составленное из малых федеративных обществ под покровительством хана аварского, который там имеет собственные свои поместья и, по мере личных свойств, пользуется властью. Таким образом, Сурхай-хан казыкумыцкий, которого мы включили в монархической разряд, приобрел неограниченную доверенность в народе, хотя владение его состоит равномерно из федеративных обществ.

О суде и расправе, употребляемых на Кавказе, мы имеем только частные и неудовлетворительные сведения, которые, однако, не могут быть подведены под одно правило. Народы магометанского исповедания судятся духовными законами по Алкорану, но везде присовокупляются обычаи и местные изменения. Все вины откупаются пенями, в том числе и смертоубийство, с некоторыми ограничениями. Вообще дух законов тот же, что в «Русской Правде» и каков был до XV века во всей Европе. Одни только грузинцы имеют писаные законы царя Вахтанга, ибо магометанские духовные законы суть выписки из Алкорана для приложения их к разным случаям.

Внутреннее управление усмотрено будет отчасти из разделения состояний.

Отличительные чиносостояния на Кавказе суть следующие: 1) владетельные особы; духовенство; 3) дворянство; 4) крестьяне; 5) пленники или рабы.

Владетельные особы под разными именами составляют первенствующее, или царственное, сословие. Мы поместим здесь их имена по порядку их политической важности на Кавказе в нынешнем их положении. Шамхал тарковский, царь имеретинский, хан казыкумыцкий, хан аварский, хан шемахинский, ахалцихский паша, хан ериванский, хан шакинский, уцмий каракайдакский, князь Дадиан мингрельский, Келет-бек согужский, кади табасаранский, хан карабагский, князь гурельский, горские князья и знатные вассалы; князья кабардинские, аксаевские, темиргойские, чеченские, бесленейские, мухошевские. Султан: сальянский, шурагельский, самухский, илисуйский. Князья Еристовы, Мачабеловы – осетинские; Церетели, Цулукидзе – имеретинские, Ширвашидзе – мингрельские.

Не говоря о многих других вассалах имеретинских и мингрельских.

Знатность рождения есть весьма важное преимущество в князьях, и мало примеров, чтобы человек ничтожного происхождения достигнул до верховной власти. Самые неукротимые республиканцы уважают княжеские особы, которые, по общему мнению, признаны за неприкосновенные. Но князья, со своей стороны, должны иметь личные качества, наипаче храбрость. В противном случае теряют власть и почтение. Главное попечение их состоит в том, чтобы приобретать способы к содержанию известного числа приближенных людей, составляющих отборное войско, а при том снабжать себя нужными вещами: сукном, оружием, конскими уборами, то есть всякий старается об умножении двора своего и военных сил, дабы посредством сих последних достигнуть большей власти. Кто живет смирно в своей земле и не налагает даней на своих соседей, не почитается за сильного владельца. Другая степень силы, которая ведет к первой, есть расширение родственных связей, и когда говорят: сильные князья, значит, что род их многочислен. Но сие относится к горским князьям. Прочие владельцы, наипаче ханы, родом персияне, опасаются своих ближних родственников и поддерживают уважение к своему владычеству брачными союзами с соседскими владельцами. Кроме доходов, получаемых от вассалов и крестьян деньгами и съестными припасами, везде владельцы имеют собственные свои уделы, которые населены большей частью пленниками и переселенцами. Никаких важных дел не могут предпринимать без совета своих князей, дворян и ближних людей.

Духовенство разных вер, священники, муллы, жрецы составляют второй класс народного состояния. Хотя христианское, магометанское и языческое духовенство находится здесь в глубочайшем невежестве, однако всякое в своем кругу имеет приличную власть и уважение, по мере малого просвещения жителей и чрезмерной их склонности к суеверию. Христианское духовенство, то есть грузинские и армянские священники, беднее прочих, по причине несоразмерно великого числа оных против населения христианских областей, наипаче в Грузии. Сие соблазнительное и отяготительное для народа умножение духовенства основано еще на прежних обычаях грузинских, где власть и доходы епископов измеряются по числу попов, обязанных платить им известную подать. Но должно отдать справедливость кроткости и терпимости их относительно других вер. Не так поступают магометанские муллы, насылаемые большей частью из Турции. Недавно усилившись на Кавказе, они возмущают горские народы против христиан и наипаче против россиян, отчего воспоследовали с горцами многие бедствия, коих могли бы они избегнуть, ежели бы муллы не воспламеняли пагубного фанатизма к вере, который уже ныне не страшен для Европы. О языческих жрецах мы знаем только достоверно, что они существуют на Кавказе под разными именами, пользуясь великим уважением от идолопоклонников. Известно также и то, что они имеют определенные доходы, гадают и предвещают судьбу перед сражениями, руководствуют всякими начинаниями и что языческие народы погружены в безрассуднейшем суеверстве, но чужды ненависти к прочим верам, как кажется из дел, не входя в разбирательство внутренних чувствований. О некоторых обрядах богослужения их будет упомянуто под разными статьями.

Третья степень есть дворянство: уздени, азнаури, беки, мурзы, к коим причислить должно множество поместных или второстатейных князей горских и грузинских. Дворяне кавказские суть не что иное, как малые вассалы, живущие под покровительством князей, которые сами бывают иногда вассалами других владельцев. Они составляют княжеский двор и совет; обязаны вносить подати ежегодно деньгами или в натуре припасами, а в случае войны ставить известное число вооруженных людей. Но сами дворяне составляют всегда отборное войско и начинают сражение. Сии обязанности ограничены условиями и обычаями, в силу коих дворяне имеют право суда со своими князьями и отходят от них в случае неудовольствия со всем движимым имуществом; большая часть земель разделена между дворянами, как бы на откупном праве, потому что земля почитается за собственность князей. И хотя дворяне пользуются оною, как властные помещики, от древнейших времен, но право князей всегда подразумевается. Доходы, ими получаемые от сельского хозяйства, от конских заводов и от разбоев, удовлетворяют их нужды и требования их владельцев. Они имеют крестьян их подданных и рабов покупных и пленников, известных под названием ясырей. У кого их более, тот знатнее и богаче. В республиках нет дворян, буде не следует к оным причислять старшин, управляющих наследственно. Грузинские дворяне пользуются правами российского дворянства в силу манифеста 1785 года и по многим отношениям должны быть изъемлемы от сих замечаний, наиболее относящихся к горским народам.

Крестьяне, хлебопашцы, или коренные жители Кавказа, есть многолюднейшее и полезнейшее сословие. Не вдаваясь в общие заключения, мы заметим, что в Кабарде, в Грузии, в Дагестане и Ширване крестьяне мало чем отличаются от русских крестьян в нравственном своем образовании; можно предполагать, что в скором времени сделались бы добрыми и трудолюбивыми земледельцами, если бы не угнетали их повсюду следствия феодального правления. Они не привязаны к земле, а принадлежат дворянам и князьям наследственно на некоторых условиях, и потому только не могут назваться вольными хлебопашцами, что суд и расправа и земская полиция находится в руках помещиков. Однако в случае явного притеснения, наипаче у горских народов, крестьяне разбираются с помещиками своим третейским судом, призывая для сего посторонних князей и дворян; также приглашают в важных делах для совета народных старшин, не говоря о республиканских правительствах, где всякий крестьянин есть гражданин и член общества. Право продавать крестьян утвердилось впоследствии, точно как в России, от давности обычая; ибо сие право в начале предоставлено было помещикам единственно в виде наказания за дурное поведение или за преступление.

Хотя дворянин может продать своего крестьянина, он не может от него требовать излишних податей и работ. Вообще продажа крестьян почитается за великий стыд, и поелику обычай сильнее законов, помещики редко пользуются своими правами для избежания нарекания. Столь человеколюбивое мнение, утвердившееся на Кавказе, кажется быть явным противоречием: ибо продажа людей есть древний и любимый промысел тамошних жителей. Для объяснения сего заметить должно, что пленники похищаются как добыча, по праву войны, а потом уже, переходя из рук в руки, продаются, что и доселе делают не только горские народы, но и мингрельские князья, которые при поисках друг на друга, наипаче стараются о захвате пленников, потом отвозят людей для продажи в Поти или в Анаклию[22]22
  Ныне сие злоупотребление уже прекращено в Мингрелии строгим запрещением и наблюдаемо со стороны российского правительства.


[Закрыть], а прочие народы в Анапу и другие прибрежные города. Следовательно, не своих, но чужих крестьян продают, захватывая их силой и налагая на них первые оковы и цену рабства: обычай не менее истребительный в общем действии, но касательно нравственности в оном обнаруживается среди разбоев выгодное для человеческих мироположений. К тому же сословию крестьянскому должно причислить переселенцев грузин, армян и татар, которые непосредственно принадлежат к княжеским уделам. Нет разности между повинностями крестьян и переселенцев, кроме того, что сии последние пользуются обыкновенно при переходе некоторыми облегчениями от податей. Могло бы быть для них выгодно и то положение, что они подведомственны одному и старейшему в земле владельцу; но сие ожидание, сколько известно, весьма обманчиво, потому что владельцы взыскивают подати вдвойне: и то, что следует князю, и что следовало бы дворянину. Таковые прибыльные расчеты побуждают владельцев привлекать к себе чужестранных выходцев, которые, имея достаточные предлоги к неудовольствиям в своих землях, охотно переходят с места на место. Дворяне также имеют право приглашать к себе переселенцев.

Ясыри, или пленники, принадлежащие помещику как собственность, по праву войны или купли, составляют пятое сословие, буде совершенно рабство можно назвать сословием. Они отправляют домашнюю службу, пашут землю, пасут скот – словом, делают все то, что им велят. Помещик имеет власть не только наказывать их по произволению, но и казнить смертью без всякого в том отчета, кроме Грузии и тех областей, где по благотворному промыслу Александра I право сие ограничено уже запрещением смертной казни. Со всем тем на Кавказе с меньшей жестокостью поступают с рабами, нежели в Хиве и у киргизцев. Как скоро пленник обживется, женится и заведется домом, тогда его принимают в число крестьян наравне со старожилами. Впрочем, право укреплять военнопленных везде было началом рабства, и неудивительно, что оно сохранилось на Кавказе, когда Греция, Рим и вся Европа то же делали. В России они назывались крепостные холопи, для различия от кабальных холопей, доколе те и другие не смешались с крестьянами, которые сами сделались крепостными в исходе XVII века.

Ремесленники принадлежат к двум последним сословиям, но преимущественно отправляют звание сие армяне. Образ жизни горских народов довольно объясняет, что число ремесел должно быть ограничено необходимыми нуждами. Жены у них портные, ткачи, швеи, тесемщики; затем нужны им оружейники, сдельники, сапожники, а для предметов прихоти и щегольства еще нужны серебряного дела мастера. Но в Грузии, в Ширване и в Араксении художества перешли за тесные пределы первоначальных нужд и сближаются с требованием роскоши, которую давно сообщила Персия тамошним жителям. Мануфактуры ширванские находились в цветущем состоянии в начале прошедшего столетия, до разорения оных лезгинцами, ныне же возникнуть им препятствуют внутренние неустройства и бедность жителей.