Текст книги "Голубая кровь"

– Я думаю, внуку надо помочь, Веруся, – высказал жене свое мнение старый профессор, обдумав сложную ситуацию, сложившуюся в семье дочери. – Нельзя допустить, чтобы Петю и Дашу постигло такое же несчастье, какое когда-то случилось у нас с тобой!

– Очень не хочется вмешиваться в дела дочери, становиться между ней и сыном… Но ты прав: оттолкнув Петеньку от Даши, Светочка может навсегда лишить его счастья. – Глубоко вздохнула, договорила: – Если, конечно, любовь у них настоящая.

Разговор происходил утром, за завтраком, в их просторной городской квартире. Поднялись пораньше – предстояло много дел, перед тем как отправиться на дачу до самого конца лета.

Вера Петровна задумчиво смотрела на мужа.

– Очень боюсь ошибиться… – призналась она. – Вдруг мы с тобой, Степа, попадем впросак?

– Так что же, не вмешиваться? Оставить Петю без помощи? – Профессор несогласно покачал головой. Нет, так не пойдет!

Помолчал, размышляя, и, ему показалось, нашел решение:

– Давай пригласим и Дашу погостить на даче вместе с Петей. Как ты считаешь? – И весело посмотрел на жену. – Хотя бы на недельку, чтобы познакомиться.

– Хорошая мысль, Степочка! – с энтузиазмом восприняла эту идею Вера Петровна. – Думаю, Петя обрадуется, да и нам потом будет легче решить, что делать.

Легко поднялась, взяла трубку радиотелефона.

– Петенька! Извини, если разбудила… – Голос у внука хриплый спросонья. – Звоню так рано, чтобы застать. У нас с дедушкой хорошая идея, тебе понравится.

– А мне в вас с дедом все нравится, – польстил любящий внук. – Говори, чем порадуешь.

– Не хочешь ли пригласить погостить Дашеньку вместе с тобой на даче? Поселим ее в комнате наверху, – а тебя в каминной. И вам вдвоем будет веселее, и мы с ней получше сдружимся. Ну как, подходит?

– Колоссально?! Как мне самому это в голову не пришло? – восхитился Петр. – А когда поедем? У нее еще две недели каникул.

– Мы собирались отправиться сегодня днем. Поспеете часам к двум?

– У меня-то без проблем! Все зависит от Даши, – бодро доложил Петр. – Сейчас попробую с ней соединиться, если добужусь.

– Петенька, это я. – Степан Алексеевич взял у жены трубку. – Мы с бабушкой уйдем заниматься хозяйственными делами, поэтому договоримся так… – Он подумал немного. – Успеете собраться – ждем вас в машине у метро Домодедовская, в сторону области. Дай знать около часа, договорились?

Вне себя от радости Петр бросился звонить Даше – тоже поднял ее с постели. Ни минуты не раздумывая, она согласилась, и они сразу занялись сборами. К двенадцати он уже был у нее дома и позвонил в Марьино. Уточнив время и место встречи, молодые люди, с уложенными спортивными сумками, поспешили к метро.

Старенький «жигуленок» профессора уже ждал в назначенном месте. Завидев их, Степан Алексеевич вылез из машины и пошел навстречу. Представительный, сохранивший прекрасную фигуру, он все еще выглядел привлекательно.

– Красивый у тебя дед! – шепнула Петру Даша, когда он подвел ее с ним знакомить. – И выглядит молодо…

– Рад познакомиться, Дашенька! – Профессор галантно поцеловал ей руку. – Надеюсь, мы станем хорошими друзьями.

Вера Петровна тоже вышла из машины познакомиться; зная прямую, безыскусную натуру бабушки, Петр по ее приветливой, доброй улыбке понял: Даша ей очень понравилась.

Вскоре машина уже мчалась по великолепному скоростному Каширскому шоссе. Уютно устроившись на заднем сиденье, Петр и Даша ворковали как голубки. Степан Алексеевич, управлявший машиной, и сидевшая рядом Вера Петровна испытывали вполне понятную легкую зависть, время от времени по-доброму улыбаясь тайком.

Почти две недели совместной жизни на даче пролетели легко и незаметно. За это время и Степан Алексеевич, и Вера Петровна успели полюбить Дашу. Хотя она и Петр с раннего утра уходили по грибы и бродили по лесу до полудня, Даша успевала помогать Вере Петровне в хозяйственных делах: приученная к труду с детства, отнюдь не белоручка, она умело справлялась с любым делом.

В разговорах за столом, в неторопливых беседах вечером у пылающего камина выяснилось, что Даша не только интеллигентна и начитанна, хорошо воспитанна; познаниями своими не бравирует, умеет слушать других.

Неприхотливая в еде, с веселым характером и чувством юмора и, что особенно нравилось старшим, чуждая прагматизма и цинизма (поразивших, по их мнению, современную молодежь, наподобие вирусной болезни), она органично вошла в их жизнь.

Правда, относительно целомудренного поведения молодых хозяева дачи, – с удивлением отметили отсутствие ночных свиданий – заблуждались. С первого же дня Петр и Даша, убедившись в полной звукопроницаемости стен профессорского коттеджа, предпочли любовь на лоне природы, уделяя счастью обладания друг другом добрую половину времени, которое проводили в лесу.

Эти интимные встречи оставили у них, помимо счастливых, много и забавных воспоминаний Облюбовали мшистую лужайку среди густого орешника и использовали ее столь активно, что, когда явились туда на следующий день, долго смеялись при виде двух канавок – Петр вырыл в поисках опоры.

Погода стояла сухая и жаркая, так что крыши над головой не требовалось. Обычно они уходили далеко от дачного поселка и, набрав полные корзины грибов, в основном белых – ими славились здешние места, – устраивались в каком-нибудь глухом лесном уголке на отдых. Подкреплялись взятыми с собой бутербродами и горячим чаем из термоса, а потом не спеша, с непреходящей страстью и нежностью любили друг друга – и получали море наслаждения.

Незабываемую прелесть счастливейшим часам расцвета их любви придавало голубое безоблачное небо над головой, душистый аромат высоких полевых трав, скрывавших от посторонних глаз сплетенные воедино прекрасные молодые тела.

Но не только физическая близость наполняла радостью те влюбленные дни. Воодушевленный обществом молодой, красивой женщины, профессор рассказывал им интересные и поучительные истории. Вера Петровна со своей стороны давала Даше полезные советы по хозяйству, учила готовить свои коронные блюда.

Постороннему глазу трогательно было бы наблюдать, с какими счастливыми лицами, обнявшись и просто наслаждаясь обществом друг друга, обе пары – молодая и пожилая – сидят вечерами у камина, молча глядя на бушующий огонь, поглощенные своими мыслями и мечтами.

Любовь и безоблачное счастье молодых отлично подействовало на старших: они сами помолодели, ощущали себя намного бодрее. Наглядно убедились за эти дни, что их внук и Даша не просто подходят друг другу, их связывает подлинное, большое чувство.

Молодым людям пришла наконец пора вернуться домой. Хозяин отвез их на своей машине на станцию Барыбино, к московской электричке; Вера Петровна и он пожелали им от чистого сердца всего самого доброго и твердо заверили в своей неизменной поддержке.

Приготовления к серебряной свадьбе шли в семье Волошиных полным ходом. На ресторан решили не тратиться: ожидался приезд многочисленных родственников, и это обошлось бы слишком дорого. Пришлось делать много закупок, готовить обильное угощение – словом, хлопот у Волошиных, особенно у матери с дочкой, полон рот.

А родичей у Волошиных хватало. Сам Василий Савельевич был связан корнями с Тверской областью, со старинным городком Красный Холм, откуда происходила его мать. Родственников со стороны отца, потомственного интеллигента, у него не осталось – сгинули в лагерях во времена сталинских репрессий.

Анна Федоровна, коренная сибирячка с Алтая, имела там обширную родню, сохранившую и доселе патриархальные старообрядческие традиции. Пригласить надо всех, дабы не обидеть, но хозяев выручало, что из-за дороговизны билетов прибыть смогут далеко не все желающие.

– Народу будет уйма! – вытирая пот со лба, говорила Анна Федоровна Петру, помогавшему Даше выполнять хозяйственные задания. – Но квартира, слава Богу, большая, места для всех хватит. Можешь пригласить своих, – если захотят узнать нас поближе, – добавила она с нотками обиды в голосе.

– Да я думаю, неудобным сочтут без предварительного знакомства, – дипломатично ответил он, отлично сознавая осуществить это нереально. – Кроме того, у вас и без них хлопот с гостями по горло.

– Хорошо, пусть так, но в дальнейшем не затягивай наше знакомство, – не скрывая недовольства, потребовала будущая теща. Нам ведь надо, кроме всего прочего, поговорить с ними о том, где вы с Дашенькой будете жить.

Между ней и Петром восстановились прежние, добрые отношения, и он чувствовал себя у Волошиных как дома. Но расположить к ним своих родителей ему пока не удавалось.

Предстоящее объяснение с родителями мучительно, но отступать некуда. Нужно как следует подготовиться к этому ответственному разговору – от него так много зависит. Поразмыслив, Петр решил, что ему необходим мудрый совет, и вновь отправился в Вельяминово. Дорога заняла почти три часа: трясся в электричке, потом в переполненном автобусе и, наконец, прошагал больше трех километров пешком до садово-дачного поселка. Добрался до знакомого с детства островерхого, покрытого красной черепицей коттеджа еще засветло. Деда и бабушку застал на остекленной веранде: только что сели пить чай. При виде внезапно появившегося в дверях внука, они немного растерялись.

– Ты с луны свалился? – изумился профессор. – Что заставило тебя проделать такой путь?

– Уж не стряслось ли чего дома? – испуганно вторила ему Вера Петровна.

– Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, сразу же успокоил их Петр. – Примчался потому, что мне нужен срочный совет.

– Ну, тогда садись, попей с нами чайку! – с облегчением вздохнула Вера Петровна. – Может, Петенька, поужинаешь?

– Не откажусь, – охотно согласился внук. – За дорогу проголодался.

Освежился у рукомойника и сел к столу.

– В субботу Дашины родители празднуют свою серебряную свадьбу, – без предисловий начал Петр, откусывая от бутерброда с маслом и кабачковой икрой. – И тут возникла проблема. – Сделал паузу, прожевал и продолжал: – Родители Даши предполагают на этой свадьбе, где соберется их родня, объявить о нашей помолвке. И может получиться конфуз.

– Это почему же? – не поняла Вера Петровна.

– Потому что сразу возникнет вопрос: а где же мои родственники? – удрученно покачал головой Петр. – Как объяснить, почему никого нет? Может, вы хотя бы придете? – с надеждой взглянул он на бабушку и деда.

Те понимающе переглянулись.

– Мы, Петенька, с большой радостью приняли бы участие в торжестве только для того, чтобы познакомиться с Дашиными родственниками, – мягко ответил за обоих профессор. – Но этого делать нельзя, получится еще хуже!

– Отчего же?

– Тогда уж точно все решат, что твои родители против Даши, – спокойно объяснил Степан Алексеевич. – А так с легкой душой можно сказать правду: родители, мол, еще не успели познакомиться.

Возникла пауза; Петр мучительно размышлял и в конце концов разочарованно произнес:

– Ну что ж, наверно, вы правы. Хотя и очень обидно, что на нашей помолвке не будет никого из моих родных.

Родственники начали съезжаться еще накануне торжества, в пятницу. Кроме Волошиных, в Москве они никого не знали и, естественно, останавливались у них. Мест для ночлега не хватало, спать улеглись повсюду, даже на кухне, постелив на пол тюфяки и надувные матрасы. Около полудня, когда Петр приехал помочь, все успели убрать, но квартира была полна народу и гости продолжали прибывать.

Назначив общий сбор на четыре часа, хозяевам удалось с большим трудом отравить большинство из них прогуляться по Москве, чтобы закончить приготовления. Среди оставшихся Петр сразу выделил самую колоритную фигуру – кряжистого старика со светлыми проницательными глазами на загорелом, изборожденном морщинами широкоскулом лице.

– Кто этот мощный старец? Кем он тебе приходится? – поинтересовался Петр у Даши, помогая ей вешать в гостиной чистые занавеси.

– Это Терентий Фомич, родной брат маминого отца самый старший в их роду Полтораниных, – объяснила Даша. – Он мне вроде дедушки. Между прочим, – шутливо добавила она, – твой коллега.

– Неужели? – удивился Петр, с интересом всматриваясь в старика, по виду типичного крестьянина. – Горняк, что ли? Шахтер?

– Вот и не угадал! – улыбнулась Даша. – Дедушка Фомич не работал на шахте, но его вполне можно считать геологом.

– Ну ничего не понимаю!

– А что тут непонятного? Старатель он, всю свою жизнь добывал в тайге золото.

Петр с новым интересом смотрел теперь на мощного старца.

– Терентий Фомич и сейчас этим занимается? – В его карих глазах зажглись азартные огоньки. – Оч-чень интересно…

– А я тебе скажу кое-что еще интереснее: дед болен, давно уж в тайгу не ходит. Живет в поселке Добрынихе, огородничает. Но хранит секрет богатой золотой жилы.

– Да ну! – не удержался от восклицания Петр. – Неужели это правда?

– А ты думаешь, алтайские сказки? – рассмеялась Даша. – Истинная правда! Фомич не раз звал отца идти вместе с ним в тайгу, – уже серьезно добавила она. – Особенно когда его освободили и он был без работы. – И, повесив занавески, спрыгнула со стула.

– Ну всё! Спасибо за помощь, – благодарно улыбнулась она Петру. – Ты свободен, можешь сам узнать у Фомича все, что тебя интересует. А я пойду к маме.

Проводив ее взглядом, Петр немного постоял в раздумье и подошел к деду Фомичу – тот, сидя на диване, с интересом смотрел телевизор, тем не менее на появление Петра живо отреагировал:

– Садись, молодой человек! Тебя Петром зовут? – Тут же оторвался от экрана и жестом указал на место рядом – Ты жених Дашуткин? А меня зовут Терентий Фомич.

– Рад с вами познакомиться, Терентий Фомич! Мы с Дашей собираемся пожениться и будем счастливы видеть вас у себя на свадьбе. – Петр присел к нему на диван. – А я студент-геолог, с интересом узнал, что мы с вами люди одной профессии.

– Наверное, мечтаешь по тайге побродить, поискать, что Бог пошлет? – Старик проницательно посмотрел на него. – А что? Почему бы этому и не быть? – окинул он взглядом крепкую фигуру Петра. – Я вижу, ты молодец хоть куда!

– Конечно, Терентий Фомич, не отказался бы! Да еще вместе с таким опытным, бывалым старателем! – горячо откликнулся Петр, то была его заветная мечта. – Настоящая практика у нас только с третьего курса начнется.

Терентий Фомич некоторое время задумчиво разглядывал молодого собеседника, словно что-то взвешивая в уме, и, повеселев, бодро произнес:

– Ну что ж, лады! Беру в свою компанию, раз у тебя такая охота! – Улыбнулся, добавил деловито: – На следующее лето, если не расхвораюсь, сходим в тайгу. С таким помощником, как ты, пожалуй, решусь.

Через несколько часов празднование серебряной свадьбы Волошиных было уже в полном разгаре. За сдвинутыми столами собрались сорок человек. Тамада – громогласный толстяк, как и Василий Савельевич, бывший морской офицер, а ныне его сослуживец, – умело управлял очередностью тостов, помогал веселью и общению.

Среди приглашенных – директор издательства и главный редактор, с женами; тверские родственники – тетя Шура с взрослыми дочерьми – племянницами хозяина и двоюродный брат, очень похожий на него лицом (только вот неприлично красный нос, выдавал основное занятие мужчин Красного Холма на досуге).

Со стороны Анны Федоровны присутствовали в основном родственники. Прибыли оба ее брата, с женами и взрослыми детьми; старая тетка из Барнаула, вдова бывшего городского головы; Терентий Фомич. Из коллег была только ее начальница – главный бухгалтер фирмы, молодящаяся, сильно накрашенная дама, то ли с мужем, то ли с кавалером (по возрасту годился ей в сыновья).

Тосты под стать настроению – веселому, праздничному. После пятой-шестой рюмки кто-то из гостей вспомнил былое:

– Давайте выпьем за то, чтобы все наши неприятности хорошо кончались! Сколько пришлось хлебнуть горюшка нашим виновникам торжества, а они выглядят прекрасно, дожили до «серебряной» и доченьку-красавицу вырастили. Вот оно – счастье!

Василию Савельевичу тост не понравился.

– Я, конечно, за то, чтобы все хорошо кончалось, но такого счастья, как было у меня, врагу не пожелаю! – И, закипая гневом, добавил: Ничего себе счастье – три года без вины просидеть в тюрьме и потерять все, даже пенсию!

– Успокойся, Васечка! – Анна Федоровна потянула его за рукав, усадила и, поднявшись, с чувством произнесла: – Я тоже не считаю свою судьбу такой уж счастливой и молюсь, чтобы Бог покарал негодяев, которые принесли нам столько горя!

Почувствовав поворот в минорную сторону, находчивый тамада поспешил исправить положение:

– Правильно! Какое там счастье – перенести такое лихолетье. Я предлагаю выпить, – и высоко поднял свой бокал. – за мужество и стойкость наших «серебряных» и за то, чтобы эти замечательные качества позволили им дожить до «золотой»!

Все облегченно вздохнули и дружно выпили; кто-то даже крикнул:

– Го-орько!

Серебряные юбиляры охотно поцеловались, и обстановка разрядилась. Но окончательно возобновилось веселье, когда на столе появилось огромное блюдо с горячими сибирскими пельменями – равных по вкусу не сыскать по всей Москве. Под такую закуску особенно хорошо шла русская сорокоградусная, и общество быстро созрело для хорового пения.

Прекрасным запевалой оказался один из братьев хозяйки он обладал звучным голосом и умело руководил хором. Тон задавали сибиряки; впрочем, москвичи мало им уступали Особенно дружно, удачно спели «Ой мороз, мороз, не морозь меня…» – все знали слова.

Кульминацией празднества стало объявление о помолвке Даши и Петра. После азартной русской пляски в исполнении сибиряков все снова собрались за столом, где появились кипящий самовар и огромный торт, ну а для желающих оставили выпивку и закуску. Василий Савельевич, пошептавшись с женой, поднялся и попросил минуту внимания.

– Пользуясь тем, что здесь собрались почти все наши родные и близкие, хочу известить: в нашей семье скоро произойдет еще одно радостное событие Дашенька и Петя, вы с ним уже знакомы, указал он рукой на покрасневшего Петра. – решили соединить свои судьбы. Пожелаем же им счастья! Прошу всех налить но полной!

Общество радостно оживилось; все принялись поздравлять Дашу и Петра, потянулись к ним с бокалами и рюмками; неутомимый запевала тут же организовал хор и вдохновил на сибирскую заздравную песню. Вконец смутившаяся Даша выскочила в коридор; Петр нагнал ее, заключил в объятия.

– Ну как, ты рада? горячо прошептал он ей на ухо в перерыве между поцелуями. – Счастлива?

– Очень! Милый мой! Единственный! – Она возвращала ему поцелуи. Люблю тебя! На всю жизнь!

В воскресенье с самого утра ярко светило солнце. Профессор Розанов, за обычной утренней зарядкой, шире распахнул окно и выглянул в сад, с наслаждением вдыхая аромат спелых яблок.

– Старается солнышко под конец лета! – Он обернулся к жене та еще не вставала. – А ты, Веруся, этой ночью что-то тревожно спала – все ворочалась, вздыхала. Плохие сны? – Мне, Степочка, не спалось, все за внука переживала.

– Ну и зря! Поберегла бы нервы! Петя – парень с характером, добьется своего.

– Но какой ценой? – с горечью возразила Вера Петровна. Ссора с родителями отравит ему всю радость в самый счастливый период жизни! Этого никоим образом нельзя допустить!

– А что ты предлагаешь? – Муж подсел к ней, уверенный заботливая его подруга придумала выход из положения.

– Нам нужно поехать в город и постараться убедить Светочку и Мишу: Даша – достойная девушка, пусть поддержат сына, а не мешают ему.

– Ты, как всегда, права, дорогая. – Он поцеловал ее. – Нельзя допустить, чтобы женитьбу Пети и Даши омрачил семейный скандал! Попробуем это уладить!

Встал и, приняв решение, скомандовал:

– Тогда не будем терять времени! Одевайся, и едем в город! Приготовь быстренько завтрак, а я – машину!

Вскоре они уже мчались по Каширскому шоссе в сторону Москвы; в пути почти не разговаривали, обдумывая предстоящее нелегкое об ьяснение. Утром воскресного дня из загорода мало кто возвращался – по свободной дороге доехали до Патриарших прудов быстро.

У Веры Петровны были свои ключи – вошли в квартиру никого не тревожа. Дома оказался только Петя: вернулся поздно ночью и отсыпался у себя в комнате. На кухонном столе записка: Светлана Ивановна сообщала сыну, что у нее утренний спектакль, а отец уехал в офис, и давала указания насчет завтрака.

Чувствуя себя в какой-то мере хозяйкой в своей старой квартире. Вера Петровна достала из почтового ящика свежие газеты, отправила мужа читать их в гостиную, а сама решила приготовить завтрак для внука и не тревожить пока молодой сон. Наконец дверь его комнаты хлопнула и на кухню заглянул не совсем еще проснувшийся Петр.

– Вы как это здесь очутились? – изумился он, протирая глаза. – А где мама и отец?

– На работе, – коротко ответила Вера Петровна. – Иди освежись, и я тебе все объясню. Что есть будешь? Чай готов, а мама тебе оставила котлеты с макаронами. Подогреть?

– Что ты, что ты?! – замахал руками Петр. Думать о еде не могу! Только чашечку крепкого кофе! С лимоном, если можно. – И удалился в ванную.

Вера Петровна первым делом позвонила в театр дочери. На месте ее не застала, попросила передать – пусть едет домой; набрала номер зятя.

– Миша! – сказала строго, не церемонясь, когда услышала в трубке его низкий голос. – Известно тебе, что твой сын, несмотря на ваше несогласие, принял решение жениться? Извини, что отрываю от дел, но мы со Степаном Алексеевичем срочно приехали, чтобы предотвратить скандал.

– Но что за пожар? Он все равно не сможет расписаться, пока не исполнится восемнадцати. И у нас со Светой есть сомнения насчет Даши, нужно их прояснить.

– Ну как ты не понимаешь?! Постарел ты или очерствел, Миша? – возмутилась теща. – Поставь себя на место сына! Ты же наплевал ему в душу! В общем, поговорим об этом дома. Попрошу тебя заехать за Светой, сразу как освободится. Мы у вас на Патриарших – И, не дожидаясь ответа, положила трубку. На кухне появился умытый, свежевыбритый Петр.

– Ну вот и я! – весело доложил он, усаживаясь на привычное место. Так из-за чего вы с дедом вдруг примчались с дачи?

– Только из-за тебя, – просто ответила Вера Петровна. – Решили все же – не допустим, чтобы твое счастье с Дашей было омрачено скандалом с родителями. Нам всем нужно объясниться. А сейчас будем кофе пить. – И пошла звать мужа.

Когда Светлана Ивановна, а за ней и Михаил Юрьевич, вошли на кухню, сердце у Веры Петровны болезненно сжалось: выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.

– Значит, ты все же решил жениться, не дожидаясь, пока я выясню, насколько верны все эти обвинения? с ходу набросился на сына Михаил Юрьевич, садясь напротив и устремив на него гневный взор. – Как это понимать?

– А так понимать, – потупив взор, но с вызовом ответил Петр, – что ты сколько угодно можешь проводить свои дознания – это ничего не изменит! Я люблю Дашу, и лучше нее для меня никого нет и не будет на всем свете!

– Вот уж не думал, что воспитал слабака! – вскипел отец. – Нельзя жить одним чувством! А где же здравомыслие, ответственность? Нужно уметь обуздывать себя во имя высших целей!

Однако коса нашла на камень – Петр не собирался уступать:

– Сейчас ты снова заговоришь о чувстве долга перед нашими предками, о пресловутой наследственности… Ничего не хочу слушать! Много ты об этом думал, когда сам был молодым?

– Представь себе – всегда! – горячо заявил Михаил Юрьевич, бросив красноречивый взгляд на молчавшую в смятении жену. Как бы сильно ни любил – никогда не женился бы на девушке, которую считал бы недостойной!

Слова зятя всколыхнули столь горькие воспоминания, что Вера Петровна не выдержала и решительно вмешалась:

– Довольно, Миша! Лучше бы об этом молчал! Сколько мы все претерпели из-за твоей гордыни! Ты чуть всем нам жизнь не разбил!

– И я, поверив клевете, разве не искалечил себе жизнь, растратив понапрасну лучшие молодые годы? – с горечью напомнил Степан Алексеевич. – Нельзя снова наступать на те же самые грабли!

От такого натиска старший Юсупов немного растерялся. Однако на помощь ему пришла любящая жена, – с упреком взглянув на родителей, решительно его поддержала.

– Что это вы навалились на зятя? Медвежью услугу оказываете Пете! Зачем вспоминать то, что не имеет отношения к происходящему?

– Очень даже имеет!

– Непосредственное!

Это произнесли Степан Алексеевич и Вера Петровна почти одновременно.

– Но послушайте, Мишенька лишь хочет выяснить, где правда, а где ложь. Почему немного не подождать?

Эта последняя капля переполнила чашу терпения.

– Все! С меня достаточно! Я с вами не согласен и не позволю мною манипулировать! – вскакивая с места, срывающимся голосом заявил он. – Раз вы не уважаете моего выбора и вообще не считаетесь со мной – оставаться здесь я не могу!

– Опомнись, Петя! Ты понимаешь, что делаешь?! – сокрушенно всплеснула руками Светлана Ивановна, совсем убитая выходкой сына.

– Ультиматумы вздумал нам ставить?! – разъярился отец. – Полагаешь, что этим возьмешь нас за горло? Дудки! Я научу тебя отвечать за свои слова!

– Где же ты думаешь жить, Петенька? – Светлана Ивановна, не в силах сдержать слезы, уже осознала постигшую ее беду – хорошо ведь изучила характеры мужа и сына. – Неужели у Волошиных?

– Зачем же? Это неудобно! – опережая его ответ, находчиво предложила Вера Петровна. – Пока они с Дашей не обвенчаются, Петя не должен с ней быть под одной крышей. Будет жить у нас.

– Во всяком случае, до тех пор, пока вы с ним не найдете общий язык, – счел нужным сказать свое слово Степан Алексеевич.

Никто ему не возразил, угрюмое молчание – слышались только всхлипывания Светланы Ивановны – свидетельствовало: этот вариант устроил всех.