Электронная библиотека » Сергей Брилев » » онлайн чтение - страница 12


  • Текст добавлен: 17 декабря 2014, 01:43


Автор книги: Сергей Брилев


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Конец Фурмана

О том, что найденные у Фурмана в 1940 году карандашные заметки могли быть набросками чего-то более серьёзного и глобального, свидетельствует и то, какие после его ареста стали развиваться интриги на самых верхних этажах уругвайской политической системы. Например, уругвайский историк Рауль Хакоб считает, что Верховный суд республики действовал под нажимом президента Бальдомира, который, в свою очередь, не хотел осложнений в отношениях с Германией.

Как следствие, в 1940 году Фурмана освободили, и он уехал в Аргентину. То, как события развивались там, похоже, всё-таки доказывает, что дыма без огня не бывает. Дело в том, что и в Аргентине Фурман «всплыл» в деле, касающемся не чего-нибудь, а отделения в пользу Гитлера Патагонии! Характерно и то, что и аргентинский суд его освободил.

Другое дело, что, вернувшись из Аргентины в «родной» Уругвай, Фурман оказался в другой стране: в стране-союзнице Америки, в стране, где теперь его ждал повторный арест. Собственно, в знак протеста против этого ареста из Монтевидео и был отозван немецкий посол.

Не собираясь ставить под сомнение демократические убеждения тогдашнего уругвайского руководства, тем не менее, замечу, что дело приняло крайне выигрышный для него оборот. В Монтевидео вновь подтвердили свою репутацию больших мастеров в умении балансировать между несколькими полюсами силы. Ведь это не уругвайцы выгнали посла Рейха, а тот сам уехал.

Впрочем, благодаря победе Красной армии в Сталинградской битве германскому послу вернуться в Монтевидео было никак не суждено. Наверное, уже только в Берлине он узнал, что 4 февраля 1944 года Фурман получил тринадцать лет тюрьмы[98]98
  Финал этой истории странен. В ноябре 1946 года Фурмана освободили, и он… исчез. Маятник качнулся в другую сторону? Так ведь не на пустом месте возникли слухи вокруг орла в Атлантиде, куда уже после войны могли приходить нацистские подлодки.


[Закрыть]
.

К тому времени Уругвай уже окончательно «сменил полюса». Сохранив добрые отношения с Британией, в Монтевидео не только подписали соглашение о поставках оружия с США, но и восстановили дипломатические отношения с СССР.

В принципе, к этому я мог бы сейчас и перейти. Но сначала не удержусь от ещё одного «лирического отступления» или, точнее, ещё одного сравнения.

Ещё одна фобия

Впервые в этой книге Уругвай я упомянул в главе про Кубу. Теперь, напротив, Куба мне пригодится в уругвайском контексте.

Что такое Куба с точки зрения внешней политики? Конечно, кубинцы верстают её сами, но согласимся, что, глядя со стороны, на протяжении большей части XX века она воспринималась либо «непотопляемым авианосцем СССР», либо, по сути, протекторатом США.

Количественно эти отрезки однобокой ориентации только на одного патрона в истории острова не равные: примерно 30 лет с Москвой, 60 лет с США и 400 под Мадридом (когда Куба была ещё испанской колонией). Но с точки зрения качества, речь идёт об одном и том же: Кубе всегда недоставало нескольких точек опоры. Поэтому, при всём уважении к подвигам кубинцев во Второй мировой войне, откровенно скажем: по большому счёту, война эта была не их, а втянуты в войну кубинцы оказались, потому что автоматически следовали во всём за Соединёнными Штатами.

Теперь взглянем на Уругвай. Из предыдущих главок читатель про эту страну знает уже немало, но, пожалуй, одну базовую вещь я до сих пор не объяснил. А именно: откуда взялось официальное название ROU, Republica Oriental del Uruguay, то есть Восточная Республика Уругвай? Восточная она потому, что располагается именно на соответствующем берегу залива Рио-де-Ла-Плата и реки Уругвай. Собственно, в колониальные испанские времена эту провинцию так просто и называли – Восточный берег.

Если хотите, с тех времён в Монтевидео развилась ещё одна, четвёртая фобия: страх оказаться нужным только кому-то одному и страх стать зависимым только от одного «патрона». Уругвайцы вовремя поняли, что такой небольшой нации, как они, жизненно важно быть одновременно интересной сразу нескольким державам. Только это и обеспечивало им самосохранение.

Напомню, что, в известном смысле, и окончательное учреждение независимого Уругвая можно описать фразой из Островского «Так не доставайся же ты никому»: а именно этим было спонсированное британским флотом аргентино-бразильское соглашение, по которому Аргентина и Бразилия отказывались от претензий на Восточный берег и позволяли ему стать суверенной республикой. То есть по количеству вовлеченных держав, по количеству интриг и противоречий вопрос о Восточном береге Уругвая был чем-то сравнимым с «восточным вопросом» о Константинополе в Европе.

В принципе, и на Гавану всегда зарились «гранды»: в колониальные времена испанцы только успевали отбиваться от англичан, а потом американцев. Но внешняя политика Гаваны чаще была однобокой, а в Монтевидео, как принято говорить сегодня, – многовекторной. А это – поучительно уже для всех.

Судите сами: Батисте поддержка одной только Америки удержаться не помогла. На контрасте, Уругвай, играя в треугольнике Британия-США-Германия, смог до последнего не объявлять войну, заработать на войне денег, да еще и расширить список партнёров, восстановив на пике войны отношения с СССР. Вот теперь об этом – подробнее.

Другая Южная Америка

В Москве за сменой позиций республик Южной Америки следили очень внимательно.

Например, 5 мая 1943 года, в собственный день рождения, «Правда» нашла на полосе место для заметки про Чили. Оказывается, правительство США «решило предоставить Чили кредит для осуществления общественных работ». А уже в конце мая для памятливых читателей – корреспонденция о том, что в «Сант-Яго» (тогда писали так) решили разорвать отношения с союзниками Гитлера.

Любопытно, кстати, как «Правда» и «Известия» друг друга дополнили. Первая заметка об этом решении Чили в «Правде» 20 мая гласила, что она разорвала отношения с Виши, Венгрией и Румынией. Но вот 21 мая «Известия» добавили к этому списку еще и Болгарию. Предполагаю, что «правдисты» упустили Болгарию просто-напросто по невнимательности. Но так как считалось, что печатный орган ЦК ВКП(б) ошибиться не мог, судя по всему, косвенно поправить коллег было поручено чуть менее главной газете «Известия».

И всё-таки из всей Южной Америки самый интересный случай – «мой» Уругвай.

В гостях у вождей. Фругони у Калинина

В Москве информационно-пропагандистскую «артподготовку» к приезду посла Уругвая начала «Правда». Ещё 4 апреля 1943 года она обратила внимание на такую, казалось бы, мелочь, что в Монтевидео создан «Национальный комитет по сотрудничеству с Межамериканским консультативным комитетом по обороне Западного полушария».

Ну, а газета «Известия», в свою очередь, 14 мая 1943 года сообщила, что Уругвай разорвал отношения с Виши. Но это была уже не артподготовка к приезду посла, а своего рода «салют в его честь» по итогам: за два дня до этого посланник Уругвая Эмилио Фругони вручил в Кремле верительные грамоты председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину.


Назначенный посланником Уругвая в СССР легендарный уругвaйский социалист и антикоммунист Эмилио Фругони


Вернувшись в Монтевидео, посол Фругони напишет об этой своей миссии занятную книгу, которую назовёт «Красный сфинкс». О «президенте» Калинине посол Фругони отзовётся как о «симпатичном старике, добродушного вида, исключительно простом». И всё бы хорошо, если бы Фругони не добавил:

«Калинин говорил медленно, подбирал слова без спешки, курил очень длинную сигарету. Смотрел он не как Молотов – вперёд или прямо в глаза, холодно и жестко, а скорее на письменный стол или на свои руки»102.

Та лёгкость, с которой Эмилио Фругони отзывается о повадках советских лидеров, объясняется, конечно, и тем, что был он посланцем страны демократической.

Конечно, в Уругвае XIX века, как мы уже выяснили, только и занимались тем, что замышляли дворцовые государственные перевороты и разжигали гражданские войны. Но в начале века двадцатого за страной неслучайно закрепилось название «латиноамериканской Швейцарии». Во-первых, только в Уругвае тогда можно было помимо Швейцарии обзавестись анонимным номерным счетом в банке. Во-вторых, в какую-нибудь «тьмутаракань» люди деньги не везут: Уругвай экспериментировал тогда с таким демократичным швейцарским изобретением, как коллективный глава государства. То есть в первой половине XX века Уругвай называли «латиноамериканской Швейцарией» и как страну с похвальной демократией.

В этой связи еще раз сошлюсь на тот номер американского журнала «Эн Гуардия», где речь шла о Сталинграде. Был там и Уругвай. Итак, весь мир полыхает, а Уругвай, несмотря ни на что, проводит образцово-показательные выборы нового президента.

Уругвайцы действительно подтянули тогда пояса, перестали возводить небоскрёбы, ввели ограничения на продажу бензина. Но даже и после «Заговора Фурмана» никакого военного положения и ограничения демократических свобод вводить в республике не стали. К тому времени она была уже совсем другой, чем во времена Александра Ионина.

И, тем не менее, согласимся, что вольность и даже некоторая безапелляционность Эмилио Фругони при описании встречи с Михаилом Калининым граничит для дипломата с фривольностью.



На фото из журнала «Эн Гуардия»: уругвайская молодёжь с флагами США и Британии во время демонстрации против потопления немцами уругвайского торгового судна. И избранный в президенты доктор Хуан Хосе Амесага во время голосования


Может, он соревновался со своим российским коллегой послом Иониным?

В гостях у вождей. Ионин у Сантоса

Мы уже читали, как юмористически Ионин описывал свою встречу с уругвайским президентом Сантосом: как хвалил его орловских рысаков и как льстил его зонтику с бриллиантом, предусмотрительно, впрочем, отказавшись принять его в подарок.

Приведу здесь ещё один отрывок из воспоминаний Ионина, где он рассуждает о Сантосе как о правителе, обречённом на то, чтобы быть свергнутым:

«Нѣсколько дней послѣ моего прiѣзда, въ городѣ былъ назначенъ парадъ войскамъ, чтобы отпраздновать услуги, оказынныя ими при умиротворенiи страны… Зрѣлище не обширное, но вели колѣпное, вой ско было красиво, блестѣло какъ игрушка, маршировало такъ, что ему позавидовалъ бы любой балетмѣйстеръ. Всѣ кругомъ восхищалось, дамы махали платочками и вѣерами… Но вотъ церемонiальный маршъ конченъ, Сантосъ въѣзжаетъ въ средину и объявляетъ громко, что въ награду за такой отличный парадъ онъ жалуетъ солдатамъ по наполеондору на человѣка. Крикъ, шумъ, восторги.

„Какая у васъ, однако, богатая страна“, – сказалъ я сидѣвшему рядомъ со мной почтенному гражданину республики…

„О, онъ теперь можетъ дѣлать, что хочетъ. Вчера онъ просто прислал адъютанта въ таможню съ запиской прислать ему 10 000 наполеондоровъ. Вотъ и все“»103.

Ионин после этого рассказа заключает: «Богъ знаетъ, дело можетъ быть ещё кончилось бы новой революцией, но какой-то юноша изъ высшаго света, при выходе диктатора из театра Solis, выстрелилъ въ него и прострелилъ ему наскозь обе щеки».

Для Ионина это означало, что он побывал российским посланником, аккредитованным при двух уругвайских президентах: и при Сантосе, и при его сменщике. Это, очевидно, и позволяло российскому дипломату, когда он сел за книгу, отзываться об уругвайских правителях с известной вольностью.

Но вот его уругвайский коллега, посол Уругвая в СССР Фругони никакой смены власти в Советском Союзе не застал. И, тем не менее, он в своих описаниях московских нравов позволяет себе ещё большее! Почему?!

Так Фругони и не был дипломатом! Он был политиком!

Социалисты и коммунисты

Еще точнее – Фругони был социалистом, который в своё время наотрез отказался от патронажа над уругвайскими левыми со стороны Коминтерна. А именно: будучи одним из руководителей Социалистической партии Уругвая, он категорически не согласился с теми, кто в 1921 году решил принять так называемые «21 условие» Коминтерна[99]99
  Напомню о некоторых из этих условий. Это, в частности: коммунистическая пропаганда и агитация в рамках установок III Интернационала (в том числе и диктатуры пролетариата) и необходимость подчинения партийных изданий ЦК партии; создание параллельного нелегального аппарата партии; систематическая пропаганда в войсках (в том числе и нелегально); ведение работы в профсоюзах, кооперативах и других массовых организациях, создание в них коммунистических ячеек; подчинение парламентских фракций ЦК партии; постановления Съездов Коминтерна и ИККИ обязательны для исполнения входящих в него партий.


[Закрыть]
.

Юрист, адвокат и будущий декан юридического факультета Университета Республики, сеньор Фругони всё это посчитал надругательством над демократическими ценностями. Через паузу он воссоздал Соцпартию – вместо той, что большинством голосов переименовалась в коммунистическую и перешла-таки под крыло московского ИККИ[100]100
  Со временем уругвайские Социалистическая и Коммунистическая партии вошли в коалицию «Широкий фронт», которая привела своего кандидата (социалиста) Табаре Васкеса сначала в мэры Монтевидео, а потом и в президенты всей страны. Но это будет уже только на рубеже XXI века. Еще до 1990-х в Уругвае доминировали все-таки партии «Бланко» и «Колорадо».


[Закрыть]
.

Естественно, Фругони находился под впечатлением и от того, что происходило вокруг посланцев СССР в его родной Южной Америке ещё до войны.

Загадки «Южамторга»

Чуть ранее я упоминал о том, как в 1920-х именно на берегах Ла-Платы, в Аргентине, была учреждена советская внешнеторговая контора «Южамторг».

1 сентября 1931 года её судьба стала предметом короткой, но крайне любопытной телеграммы, которую Сталин отправил Кагановичу. Фраза всего одна: «Насчёт Аргентины согласен»104. Но, оказывается, за этой фразой стоит многое. В собрании сочинений Сталина эта телеграмма сопровождается следующим комментарием:

«31 июля 1931 года аргентинская полиция арестовала сотрудников советской организации „Южамторг“ в Буэнос-Айресе. После окончания следствия полиция передала аргентинскому правительству доклад, в котором против „Южамторга“ выдвигались обвинения в том, что он якобы „в скрытой форме руководил коммунистической пропагандой^… 20 августа аргентинское правительство лишило „Южамторг“ прав юридического лица. 3 сентября Политбюро обсудило этот вопрос и приняло решение „Центр по торговле со странами Южной Америки перенести в Уругвай“».

Итак, именно Уругвай приютил у себя «Южамторг», изгнанный из Аргентины. Отголоски этого находим и во много более свежих «Очерках истории Министерства иностранных дел России» под редакцией Игоря Иванова.

«В Буэнос-Айресе аргентинской полицией был совершён налёт на представительство Южамторга и потребовалось срочно найти в Южной Америке новую базу для размещения филиала этой торговой организации. Поэтому в начале 30-х годов руководство НКИД постепенно меняло свою позицию в отношении политических и экономических перспектив отношений с Уругваем, признав выгодным обмен с ним дипломатическими представителями»105.

Однако и в Монтевидео у советских представителей вскоре возникли проблемы. Вот как события декабря 1935 года (когда решение о разрыве дипотношений с СССР принял теперь и Уругвай) описывали советские историки:

«В качестве „обоснования" своего решения уругвайское правительство сослалось на то, что миссия СССР в Уругвае будто бы „подстрекала и оказывала свою помощь коммунистическим элементам соседнего государства" (Бразилии. – С. Б.).

Показав полнейшую несостоятельность подобных обвинений, полпред СССР в Монтевидео направил МИД Уругвая ноту, в которой, в частности, говорилось:

„Я утверждаю самым категорическим образом, что Миссия СССР в Монтевидео выполняла исключительно и строго лишь те функции, которые предусмотрены и допущены нормами международного публичного права, и что наша Миссия никогда не имела никакого отношения к внутренним событиям в Уругвае и никогда не принимала участия в борьбе между партиями Уругвая или других стран Америки"»106

Между тем, в последние годы в некоторых публикациях и в России офис «Южамторга» в Монтевидео, походя, называют ширмой для резидентуры Коминтерна[101]101
  Например, в публикации о советском разведчике Иосифе Григулевиче (http://www.sem40.ru/famous2/m468.shtml) Александр Кузьмищев пишет: «В августе 1934 г., согласно одной версии, он был направлен по линии МОПРа в Уругвай, а по другой… поехал в Аргентину как коминтерновский эмиссар. Впрочем, в итоге он всё-таки оказался в Буэнос-Айресе, куда вполне мог попасть через Монтевидео, где действовало представительство советской внешнеторговой организации „Южам-торг“, по совместительству бывшее представительством Коминтерна».


[Закрыть]
.

Наверное, под крышей «Южамторга» в Аргентине и Уругвае действительно работали агенты ИККИ. Вполне можно предположить, что в штате полпредства СССР в Уругвае тем более были не только «чистые» дипломаты, но и сотрудники ИНО ГПУ НКВД. Больше того: теперь этому есть одно важное косвенное подтверждение. Обратимся ещё раз к книге, которая вышла под редакцией тогдашнего министра иностранных дел (а потом и секретаря Совета безопасности) России Игоря Иванова:

«В 20-е – в самом начале 30-х гг. в Буэнос-Айресе несмотря на отсутствие дипломатических отношений между СССР и Аргентиной, находилось представительство советской торгово-экономической организации Южамторг, координирующей торговлю Советского Союза со странами Латинской Америки. Но поскольку экономические контакты СССР с южноамериканскими партнерами были крайне редки и часто не оправдывали связанные с ними организационные расходы, сотрудники Южамторга вынуждены были выполнять работу преимущественно агитационно-пропагандистского характера»107.

Согласимся, что формулировка настолько туманная, что позволяет и на советском «треке» породить в Уругвае легенды, подобные тем, что плодятся вокруг «немецкого» каменного орла в Атлантиде.

Заинтригованный, я, в итоге, наткнулся на любопытную публикацию в журнале «Власть», где умеют и любят копать архивы времён раннего социализма. Касалась она того, при каких же обстоятельствах появилась организация «Южамторг» и кто был ее первым руководителем. Про Бориса Краевского действительно стоит сказать отдельно.

Итак, перенесёмся в середину 1920-х годов, когда по окончании Гражданской войны в СССР провели демобилизацию, и многие видные командиры и политработники РККА оказались не у дел. В их числе оказался и Борис Израилевич Краевский: старый большевик, известный, в частности, тем, что в нарымской ссылке отсидел с будущим главой советского государства Яковом Свердловым. После революции он стал военным комиссаром Нижегородской губернии, а затем командовал Западным и Приволжским военными округами. И тут – демобилизация…

«Товарищи помогли ему определиться в Наркомвнешторг, откуда его отправили в Соединённые Штаты для укрепления руководства «Амторга» – советской торговой фирмы, зарегистрированной в Нью-Йорке. Там Краевский показал себя человеком весьма решительным, но мало подготовленным к новой работе. И его отправили на освоение нового направления советской внешней торговли – в Южную Америку.

И здесь с ним произошло превращение, в которое сначала не поверили ни в Нью-Йорке, ни в Москве. В то время как на родине Совнарком выгадывал каждый доллар для закупки сырья и оборудования, ОГПУ докладывало в ЦК: „…Началу работы в Аргентине предшествовала его поездка в Буэнос-Айрес со штатом сотрудников, состоящим из 2-х специалистов (Файнберг и Марвель), 2-х машинисток-стенографисток (сестры Цейтлины) и секретаря (Фриденберг)…. Поездка нашла себе отражение в организационных расходах, выразившихся в сумме около 10 000 долларов"»108.

Не на это ли содержится намёк в «Очерке истории МИД», где, как мы помним, говорилось о «неоправданности организационных расходов»? Конечно, даже и теперь в официальном сборнике содержалась ссылка на то, что это оправдывалось «крайне редкими» контактами с южноамериканцами. Но, возможно, корень таился в том, о чём написали в отчёте не НКИД, а ОГПУ. Продолжаем читать:

«Им был учрежден «Торговый дом Борис Краевский»… Все капиталы (миллионы рублей) и другие материальные ценности т. Краевский перевел на своё имя. Единоличным распорядителем (и притом бесконтрольным) всех средств и ценностей, являющихся собственностью Союза, состоит Краевский…

Крупные суммы в тысячах долларов выписываются им на имя неизвестных лиц по различным поводам вплоть до платы за сопровождение его в путешествиях по Америке»109.

Как мне кажется, я понимаю, в чём тут дело. Сначала я, правда, должен дать один юридический комментарий.

По новому российскому Гражданскому кодексу, сотрудники федерального государственного унитарного предприятия ВГТРК (где работаю я) не являются госслужащими. Но, когда нас отправляют в длительные командировки за рубеж (как было со мной, когда я работал собкором ВГТРК в Лондоне), за неимением инструкций о порядке пребывания за границей служащих ФГУПов, валютная бухгалтерия по аналогии распространяет на нас действие инструкций для служащих государственных.

Даже и в новой России до сих пор применяются инструкции, утвержденные еще малым Совнаркомом как раз в те времена, когда в Буэнос-Айресе открыли «Южамторг». Поэтому я, как ни странно, прекрасно понимаю, какие юридические «ловушки» ждали Краевского, вынужденного и на территории Аргентины следовать советским законам.

Ну, например, советская организация (если это не посольство, а корпункт или «Южамторг») неизменно и неизбежно оказывается в «серой зоне» в том смысле, что не может зарегистрироваться как местная фирма. Я, например, вынужден был половину корпоративных счетов оплачивать личной банковской картой: по той причине, что у корпункта такой карты не было, ибо, с точки зрения местных законов, корпункта не существовало.

Допускаю, что с подобной проблемой мог столкнуться и Краевский, который был вынужден проводить часть операций «Южамторга» как физическое лицо. Но, судя по всему, он подошёл к этому весьма творчески: завёл не только личный счет, а и личную фирму, осваивая через него государственные деньги на нужды не только «Южамторга», но и себя любимого.

Мир тесен, и коммерческие контрагенты «Южамторга» не могли не сообщить об этой внешне очень странной схеме своим властям. Те, в свою очередь, могли найти такие схемы не просто странными, а подозрительными. Вкупе с и так непростой репутацией Советской республики это не могло не порождать дополнительных вопросов.

Естественно, выходец из буржуазного Уругвая посол Фругони понятия не имел обо всех этих особенностях существования в советской системе. Но если, приехав в Москву, он решил бы поинтересоваться, где же теперь оказался первый директор «Южамторга» Борис Краевский, то узнал бы, что в 1934 году тот стал кавалером Ордена Трудового Красного Знамени, а в 1937 году – репрессирован.

Социалистам коммунистов было действительно не понять.

Фругони о Сталине

Кто же, социалисты или коммунисты, заняли более принципиальную позицию, когда вспыхнула Вторая мировая?

В контексте этой книги можно точно сказать, что в начале Второй мировой войны более принципиальными по отношению к странам «Оси» в Уругвае были социалисты.

Напомню, что это они уже в 1940 году инициировали парламентское расследование «дела Фурмана», что и привело к разрыву уругвайско-германских отношений.

Коммунисты в 1940 году больше молчали. Ведь они были связаны клятвой верности Коминтерну и СССР, а, соответственно, клятвой верности пакту Молотова-Риббентропа, Сталина-Гитлера.

Фругони же в отношении советского строя иллюзий не питал ни до, ни во время, ни после своей работы посланником Уругвая в Советском Союзе.

В своей книге «Красный сфинкс» он написал и о Сталине:

«Необходимо напомнить, что в СССР нет ни чиновника, ни руководителя, который, каким бы выдающимся он ни был, проводил бы свой собственный курс.

Только один человек, без сомнения, мог похвастаться тем, что проводит свою политику в соответствии с собственными концепциями и соображениями. Это – Сталин. Правящая и единственная в стране партия в его руках»110.

Идеологию ВКП(б) Фругони определял как «псевдокол-лективистский фанатизм». Её политику в отношении отдельно взятого гражданина – «негибкой и неумолимой».

Иными словами, назначив именно Фругони первым посланником в СССР после восстановления дипотношений на пике Второй мировой войны, уругвайские власти поступили оригинально.

С одной стороны, местные коммунисты могли быть довольны: отношения с большевиками восстановлены. С другой стороны, настройкой этих отношений занимался человек, который знал, где сказать «стоп» и ВКП(б), и КПУ.

Иными словами, власть имущие в Монтевидео быстро сообразили, что мир изменился, и быстро нашли правильный баланс в политических отношениях со всеми тремя державами «Большой тройки». Замечу ещё раз: наладив отношения со

всей «Большой тройкой» и порвав с «Осью», войну Германии Уругвай при этом так и не объявлял до самого 1945 года!

Однако были в Уругвае и такие, кто хотел большего. Уругвайцы всё-таки вступали в войну – в индивидуальном порядке.

Взлёт111

Для одного из них всё началось в том самом порту Монтевидео, где с борта зашедшего туда британского военного корабля свисало совсем не военно-морское объявление: «Записывайтесь в Королевские ВВС!» Его-то и увидел оказавшийся в Монтевидео 25-летний провинциал Хулио Хиль Мендес.

Даже тот, кто ни разу в жизни не бывал в Уругвае, почувствует: адрес «город Мерседес, департамент Сориано» – это где-то совсем в глуши. Так и есть. Но именно туда, в провинциальный Мерседес, из столичного Монтевидео ушло одно из самых поразительных писем за всю уругвайскую историю.



Главный уругвайский герой Второй мировой войны: лётчик Хулио Хиль Мендес


Из письма, которое Хулио Хиль Мендес написал брату Лионелю в июле 1941 года:

«Дорогой брат, представляю себе, что ты подумаешь, когда будешь читать это письмо, но моё желание каждый день познавать что-то новое, жажда приключений и путешествий оказываются сильнее моего разума… Мне представилась прекрасная возможность увидеть другие континенты и пожить в состоянии постоянной опасности. А это – то, что мне всегда нравилось, и чего я всегда желал.

…Я уезжаю в Англию. Когда ты получишь это письмо, я буду уже далеко. И хотя нашей любимой матушке это не понравится, мое будущее – там.

Скажи нашему доброму дону Франсиско, что я ему отправлю немецкую каску, из которой он сможет кормить своих хрюшек. Пусть себе живет спокойно. Англия победит, а Франция вернёт себе величие: с Де Голлем во главе.

Если от меня не будет новостей, не волнуйся еще год после окончания войны. А вот если новостей не будет и тогда, считай меня пропавшим. Но не раньше! Если это случится, а ты в один день женишься, то назови своего первого сына моим именем».

Характерно, что письмо он отправил брату. Маме он сказал, что уехал всего-то в соседний город Сальто.

На самом же деле, впереди у него был никакой не Сальто, а Британия (1941), Французская Экваториальная Африка и Триполитания (1942), Марокко, Алжир, Тунис, Египет, Корсика (1943), Банги[102]102
  Ныне столица независимой Центральноафриканской республики. Упомянутая до этого Триполитания – часть нынешней Ливии.


[Закрыть]
, опять Корсика и континентальная Франция (1944), Германия и опять Марокко с Алжиром (1945). Впечатляет!

Самое страшное

Много лет спустя, уже после войны, самым страшным эпизодом своей службы на бомбардировщике Б-26 «Мародер» уругваец Хулио Хиль Мендес назовёт налёт на важнейший центр итальянской военной промышленности в городе Ла-Специя. Было это в 1944 году.

Сначала ураганный огонь по союзным бомбардировщикам открыла фашистская ПВО. Потом налетели «Фоккервульфы», от которых не было никакой защиты, так как союзные истребители боевого сопровождения запаздывали.



Хулио у своего самолёта В-26 и аналогичный самолёт в полёте


В результате у бомбардировщика Хулио загорелся один из моторов. Только с большим трудом союзным самолётам удалось оторваться и вернуться на базу на освобождённом к тому времени острове Корсика. Именно в том бою Хулио ранило в район паха, из-за чего у него так и не было детей.

Ещё одна личная трагедия предопределила его переход из Королевских ВВС Его Британского Величества в авиацию «Сражающейся Франции» генерала Де Голля.

Уругвай – Англия – Франция

Началось с совпадения. Хулио Хиль Мендес родился на улице Детомаси, названной в память об одном из первых уругвайских летчиков. Может быть, поэтому Хулио авиацией бредил с детства. Подтверждение находим в ещё одном письме брату, отправленном из Африки 18 мая 1942 года:

«Если я отсюда выберусь живым и здоровым, то сигналом будет появление над нашей фермой странного самолета, который будет выделывать разные акробатические трюки. Это точно будет твой брат, этот храбрый сумасшедший: тот самый, что играл на скрипочке и делал модели самолётиков из дерева и папиросной бумаги. И тот самый, что сегодня стреляет по немцам и итальянцам, защищая флаг, который он хоть и любит, но не принадлежит нашей единственной родине – той, где мама родила меня на свет, и той, в чьей земле покоится мой отец».

Но сам Уругвай, как мы помним, во Вторую мировую вступать не спешил. И Хулио предпочел отъезд в Англию.

Там, на Туманном Альбионе, он начал ухаживать за местной красавицей-блондинкой Джой Картер. Но отправившись к ней в гости в один из выходных, все, что Хулио обнаружил на месте её дома, была огромная воронка. Хулио был так потрясён случившимся, что в Англии оставаться больше не мог.

Присягой британской короне он связан не был, поэтому был волен поступать так, как заблагорассудится. В итоге он попал в авиацию «Сражающейся Франции» и туда, где водятся привычные нам страусы, – в Африку.

Уругваец в Африке

Именно в Африке с ним произошёл случай, о котором он потом очень любил рассказывать, – хоть и в нескольких вариациях.

Начало рассказа всегда было одним: он вылетел на ночную бомбежку, у него закончился керосин, и он совершил вынужденную посадку в пустыне. Дальше была встреча с арабами-кочевниками.

По одной версии, они его и спасли. По другой версии, кочевники взяли его в плен, из которого Хиль Мендес выбрался, подкупив одного из сыновей пустыни.

Но в обеих версиях примерно в этой части появлялся леопард: то ли он сторожил уругвайца, когда арабы посадили его в пещеру, то ли оказался в пещере, в которой Хиль Мендес прятался после побега.

Как бы то ни было, одно в этой истории бесспорно: после неё, по сути, ещё юноша Хиль Мендес поседел. Это заметно на фотографиях. Еще больше Хиль Мендес исхудал, переболев жёлтой лихорадкой.

А ещё ветеран-уругваец утверждал потом, что во время службы в Африке как-то перевозил самого Монти. То есть в руках добровольца-уругвайца был штурвал самолёта, на котором летел фельдмаршал Монтгомери – главный британский военачальник Второй мировой войны.


Вернувшийся из Сахары Хиль Мендес (слева) со своим боевым товарищем из Бразилии[103]103
  Про участие во Второй мировой войне не отдельных бразильских добровольцев, а регулярных бразильских войск – следующая главка.


[Закрыть]


Возможно, что-то Хиль Мендес к концу жизни и преувеличивал. Но, конечно, не за рассказы он получил свои многочисленные награды. И неслучайно генерал Де Голль, когда приехал после войны в Уругвай в качестве президента Франции, захотел непременно повидаться со старым товарищем по оружию.

Конец войне

День Победы Хиль Мендес встретил в Касабланке, в Марокко. Его налёт к тому времени составил 426 часов 20 минут. Недурно! Пора было собираться домой.

Там, правда, его ждала никакая не военная карьера, а рутинная работа на ферме. Он умер в возрасте 69 лет от двойного инфаркта.

К счастью, в 1982 году подробное интервью с ним записал студент Педро Троче, который как раз писал курсовую про Вторую мировую войну. Это интервью и стало основой книги «Ветряные мельницы». Троче явно намекал на то, что гражданин страны, которая никак не объявляла войну Германии, был на фронте романтиком вроде Дон Кихота: тот ведь тоже сражался с мельницами.

Кстати, в ещё одном своём письме с фронта Хиль Мендес писал про Уругвай:

«В этой войне на кону – и наша свобода. И пусть лучше мне сломают голову там, чем нацисты придут к нам сюда, в мой любимый Уругвай. Триумф Германии был бы худшей чумой, которую Бог наслал бы на этот мир и на мою мирную и свободную Родину».

Разрывая отношения со странами «Оси» и объявляя им войну, уругвайские власти, конечно, знали о таких своих гражданах.

Но не меньшее значение для официального Монтевидео имел пример такого великого соседа, как Бразилия. Не зря ещё в имперские времена Александр Ионин написал про нее: «Страна будущаго, завидная страна»112.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
  • 4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации