Текст книги "Сослагательное наклонение"

Глава 10

Прошёл месяц. Месяц, который не принёс Даниленко почти ничего. Словно ничего и нет, и ничего и не ожидается – никаких событий. Уязвленное самолюбие Даниленко заставило его пойти к Вавилову.

– Товарищ полковник, – начал Владимир, – мне кажется, нам более не стоит тратить время на слежку и прослушивание.

– Почему?

– Потому что всё, что можно, мы уже узнали, – заявил Даниленко, – нам известно, кто и когда поедет за границу, чтобы передать мемуары. Нам известно, что они не связаны с какой-либо крупной диссидентской сетью, за ними никто не стоит, да ещё к тому же они стали проявлять чудеса конспирации, и вот уже много дней мы не извлекаем из этого ничего нового.

– Плохо, что ничего не извлекаете, – сурово ответил Вавилов, – плохо, что вы, в свою очередь, не проявляете свои чудеса. По сути, вы собственную беспомощность пытаетесь выдать за выполненную задачу…

– Я не говорил, что задача выполнена, просто…

– Не надо меня перебивать, майор! – резко возразил Вавилов. – Прослушивать и следить за фигурантами нужно и впредь, даже обсуждать тут нечего!

Самолюбие Даниленко было задето ещё больше. Слова Вавилова про «собственную беспомощность» затронули его очень сильно. Поэтому он решил отстаивать свою точку зрения до конца.

– Время сейчас беспощадно играет против нас, – продолжал Даниленко, – мы уже достаточно знаем …

– Слишком самоуверенно, – перебил Даниленко Вавилов, – откуда такая уверенность и что такое достаточно! Знаешь ли ты, к примеру, кому именно они везут их, с кем и как держат связь?

– Всё равно я считаю, что пришло время их брать, – настаивал Даниленко, – я даже скажу больше: почему бы нам не взяться и за самого Михаила Сергеевича?

– Ого! – возмущённо произнёс полковник, – ты за буйки-то не заплывай!

Вавилов взглянул на Даниленко пронзительным взглядом – так, что тот чуть не потерял самообладание. Эта была очень неожиданная для Даниленко реакция Вавилова. В свою очередь Вавилову было удивительно слышать, что ему на полном серьёзе высказывают такие предложения.

– Мне кажется, ты забываешься, майор, – продолжал Вавилов. – Михаил Сергеевич Горбачёв – пускай и бывший, но всё-таки генеральный секретарь ЦК КПСС, и не твоего, и даже не моего ума дело – его судьба. За это отвечают другие, куда более важные и ответственные люди. Поэтому чтоб я больше никогда не слышал от тебя никаких «взяться»! Ты понял меня?

– Так точно, товарищ полковник! – по-военному чётко ответил Даниленко.

– Всё! Ты свободен!

Даниленко вышел из кабинета Вавилова с разбитыми чувствами. Мысли путались у него в голове. Он был почти уверен, что сейчас Вавилов даст ему отмашку, согласившись с его доводами. На деле же вышло, что он не только не получил никакого согласия, но и сильно разозлил Вавилова. Поэтому Даниленко пребывал в некотором ступоре. Он просто не представлял, какими должны быть его шаги теперь.

Возвращаясь от Вавилова, Даниленко в коридоре столкнулся с Василием Рыжовым, который, в свою очередь, шёл к Вавилову.

– Ты от полковника? – спросил Рыжов Даниленко.

– Нет, не от него.

Владимир, конечно же, соврал. Ведь он шёл как раз от Вавилова. Однако он опасался, что Василий может заметить участившиеся, по сравнению с недавним прошлым, визиты к Вавилову, и, как следствие, что-нибудь заподозрить. Поэтому он старался скрывать это от Рыжова.

– А я как раз к нему, – сказал Василий.

– С отчётом? – спросил Даниленко.

– Да.

– Удачи! Потом расскажешь, как всё прошло.

Накануне Рыжов с Даниленко закончили работу над отчётом для Вавилова, согласно которому явствовало, что подозрения о мемуарах Горбачёва не подтверждаются. Впрочем, «закончили» – громко сказано, скорее, следовало бы говорить «закончил». Ибо Даниленко мало прилагал к этому усилий. И как ни старался он скрыть своё равнодушие к этой формальной затее, всё-таки Рыжов обратил на это внимание.

Как раз с этим отчётом Василий Рыжов и отправился к Вавилову. Взвинченный после разговора с Даниленко, Вавилов принял Рыжова довольно прохладно. Однако Рыжов всё-таки представил свой отчёт. Также аргументированно доложил, что подозрения касательно мемуаров не подтвердились и что нет объективных оснований для сомнений в каких-либо корыстных действиях М. С. Горбачёва. И откуда же было знать Рыжову, что фразы про «объективные основания» после некоторых событий, о которых Рыжов, разумеется, не имел ни малейшего представления, могут подействовать на Вавилова как красная тряпка на быка? Поэтому Рыжов находился в полном недоумении, что вызвало такой гнев со стороны Вавилова. Как следствие, разговор, на который рассчитывал Рыжов, не получился. Василий ушёл от полковника с ещё более разбитыми чувствами, чем до него ушёл от Вавилова Даниленко, так как Рыжов так и не понял, смог он убедить Вавилова или нет. Безусловно, это обстоятельство не давало ему покоя.

Выйдя из кабинета, Василий Рыжов поспешил поделиться с Владимиром Даниленко и сразу же направился к нему.

– Всё нормально? – поинтересовался Даниленко. – Что-то ты какой-то мрачный.

– Нормального-то мало, – удручённо произнёс Рыжов.

– Он не согласился с отчётными выводами?

– А чёрт его знает, согласился он или нет! – посетовал Василий. – Надо было нам вместе идти.

– И что это изменило бы? – возразил Даниленко.

– По крайней мере я бы не чувствовал себя так паршиво, – с досадой в голосе сказал Рыжов, – впрочем у Вавилова сегодня, похоже, ещё более паршивое настроение, потому как он какой-то весь раздражённый, ничего определённого так и не ответил мне.

– Да уж! – воскликнул Даниленко. – Настроение у него действительно неважное, весь недовольный какой-то!

– А ты откуда знаешь про его настроение? – удивился Рыжов. – Ты же сказал, что не был у него.

Даниленко насторожился. Он понял, что сболтнул лишнего. Ему было вдвойне неловко. Во-первых, Василий теперь может сделать далеко идущие выводы, а во-вторых, сам факт того, что сотрудник спецслужбы может вот так случайно, как говорят, без задней мысли, выдать себя, сильно умалял его самооценку. Однако, если с самооценкой он мог как-то ещё смириться, то, что касается первого, тут ситуация явно посложнее.

– Да на твоей мрачной физиономии это написано огромными буквами, – попытался отшутиться Даниленко.

Однако Рыжов не оценил шутку. Он догадался, что Владимир проговорился, и насторожился оттого, что он от него это скрыл. Вдруг он стал сопоставлять различные факты и стал делать те самые далеко идущие выводы, которых опасался Владимир Даниленко. Тогда он радовался тому, что ни Вавилов, ни Даниленко не проявляли к делу с мемуарами такого интереса, которого заслуживали дела такой важности. Теперь же он взглянул на это по-другому. А тут ещё вскрылись какие-то тайные визиты Даниленко к Вавилову. Он тут же вспомнил, как неделю назад ему показалось, что за ним следят. Однако, в силу того, что впоследствии подобного он не замечал, он решил, что это ему действительно показалось. Теперь же он уже так не думал. Он думал о том, что, очевидно, про мемуары уже всё известно. Вопрос в том, как давно это стало известно и почему до сих пор никого не арестовали. И что означает задание Вавилова? Это было действительно задание, на котором он где-то дал осечку и тем самым выдал себя, или же Вавилов заранее всё знал, а само задание – некий тактический ход? И главное, почему Владимир, которого он считал своим другом, сейчас действует против него? С этими мыслями Рыжов поспешил удалиться. Он сделал вид, что принял шутку Даниленко, и ушёл.

Первое, что пришло в голову сделать Рыжову, – это скрыться самому и предупредить об опасности Сосновского. Быть может, это было бы самое разумное решение. Однако Рыжов решил действовать по-другому. Он решил сначала узнать как можно больше: что именно известно Даниленко с Вавиловым и, главное, откуда им это известно? Для этого он решил пробраться в кабинет, где работал Даниленко и посмотреть все его бумаги, а также покопаться в компьютере. Какие-нибудь следы всё равно найдутся. Если же предупредить Сосновского, это привело бы только к одному результату. Он и его друзья засуетились бы, и всё дело с мемуарами рухнет. Тем более что если они под колпаком, скрыться всё равно не удастся. Поэтому в первую очередь нужно выяснить как можно больше информации. В конце концов, не пришли же за ним до сих пор, значит, их что-то останавливает. Поэтому, теоретически, хотя бы пара дней в распоряжении есть. И теперь главное – не терять время и правильно этим временем распорядиться.

Ближе к ночи Василий Рыжов прокрадывается в интересующий его кабинет. Перевернув почти все бумаги Даниленко, Рыжов находит копию своего донесения двенадцатилетней давности. «Значит, всё-таки копают, – подумал Рыжов, – но почему Володя?» Затем он включил компьютер. И только он стал просматривать документы, как в кабинет вошёл Даниленко.

– Вы что-то ищете, товарищ Рыжов? – серьёзным голосом спросил Владимир.

Рыжов дёрнулся от неожиданности, но тут же замер как вкопанный. Вошёдший в кабинет Даниленко держал направленный на Рыжова пистолет.

– Я почему-то так и знал, что ты придёшь сюда, – продолжал Даниленко, – и я не ошибся.

– И что, ты пристрелишь меня теперь? – раздражённо спросил Рыжов.

– Пристрелю, если дёрнешься, как бешеную собаку пристрелю! – ответил Даниленко. – Можешь даже не сомневаться. Какого чёрта ты делаешь здесь?!

– Ну, если ты ждал, что я приду, что же ты спрашиваешь?

– Хочу услышать это от тебя.

– Это я хочу услышать от тебя, – ещё более раздраженно ответил Рыжов, – что вообще происходит, и почему ты копаешь против меня?!

– Мой долг – копать против всякой нечисти! – злобно произнёс Даниленко.

Они посмотрели друг на друга пристальным взглядом. На какой-то момент затянулась пауза, которую Рыжов вскоре прервал.

– Я считал себя твоим другом, – удручённо сказал Рыжов, – а оказывается, я для тебя нечисть, не ожидал.

– Я тоже от тебя многого не ожидал, – ответил Даниленко, – я не ожидал, что человек может быть настолько двуличным, готовым предать все идеалы, которым он служит. Впрочем, если вообще у тебя есть какие-либо идеалы.

– Да какие ещё идеалы?!

– Ты предал то дело, которому служил, предал своих товарищей. Я в курсе про мемуары и твоё участие в этом, я всё знаю.

– Очнись, что ты несёшь? – бросил в ответ Рыжов. – Кого я предал? Тебя что ли? Ты посмотри вокруг, это нас ежедневно предают и обманывают.

– Все беды всегда происходят из-за таких, как ты …

Даниленко стал выходить из себя, он стал выговаривать Рыжову всё, что наболело. В конце концов, он вспомнил про своего погибшего брата.

– … но на сей раз тебе не удастся уйти от ответственности, как это было тогда, когда по твоей вине погиб мой брат.

– Какой ещё брат? – удивился Рыжов.

– Тот, кого ты сбил на машине много лет назад, но ушёл от ответственности!

Рыжов встревожился. Даниленко был в таком разгорячённом состоянии, что вот-вот мог нажать на курок. Опасения были небезосновательными и очень серьёзными. Единственным выходом из этой, явно опасной, ситуации Рыжову казалось выстрелить первым. Василий Рыжов также был при оружии, но только с той большой разницей, что его пистолет не был, в свою очередь, направлен на Даниленко. Поэтому он попытался как-то успокоить Владимира, немного притупить его внимание. И на какой-то момент ему это удалось. Не теряя времени, он резко выхватил свой пистолет и попытался выстрелить в Даниленко, но просчитался. Владимир вовремя среагировал на выпад Рыжова и в ту же секунду убил его наповал.

– Ну, вот и всё! – сказал он уже убитому Рыжову. – Больше тебе уже ничего не удастся сделать.

Чувства злобы и ненависти сменились чувством спокойствия и душевного равновесия. В первую очередь потому, что то справедливое возмездие, которое долго не давало ему покоя, свершилось. Что же касается судьбы самого Даниленко, то он почти не беспокоился, что этот случай погубит его. Он был абсолютно убеждён, что тот факт, что Рыжов был за его компьютером, причём проник тайно, с пистолетом в руке, полностью оправдывает его. А то, что Рыжов является предателем, только дополняет эту картину. В конце концов, всё это так и обернулось. Проводившееся впоследствии служебное разбирательство нашло действия Даниленко адекватными сложившимся обстоятельствам. Как следствие, Владимир Даниленко остался чистым перед законом. Впрочем, этому также содействовал полковник Вавилов, который, к слову сказать, также принимал участие в этом разбирательстве.

Что касается Вавилова, то не прошло и часа, как он прибыл на место. Первая его реакция была крайне отрицательная. Он был очень недоволен и возмущён. Набросился с обвинениями на Даниленко, однако со временем его тон становился более мягким.

– Натворил ты дел! – упрекал Вавилов.

– Да чего я натворил-то, – возмущённо оправдывался Даниленко, – я уже устал вам повторять, что не собирался его убивать.

Даниленко действительно не собирался убивать Рыжова, и оттого ему было ещё обиднее, что на него сыпались эти обвинения. Он, безусловно, предполагал, что полковник его за это по головке не погладит, однако такой реакции не ожидал.

– Быть может, вы хотите, чтобы на его месте оказался я, – продолжал Даниленко, – могу вас уверить, что он не промахнулся бы!

– Не надо нести чушь, майор, – ответил полковник, – я совсем этого не хочу, и ты прекрасно это понимаешь!

Между тем в свете последних событий менялся весь расклад положения вещей. Хранить в тайне гибель Рыжова долго невозможно. В любом случае его родственники забеспокоятся и будут бить тревогу. И даже если попытаться заставить их молчать, всё-таки нет стопроцентной гарантии, что по большому секрету они не проболтаются кому-нибудь. А значит Сосновский и его друзья могут недолго прибывать в неведении. Ну, а как только они узнают обо всём, они, скорее всего, поймут, какая причина и в связи с чем Рыжова постигла смерть. Даже если они и не будут в этом абсолютно уверены, одного только осторожного предположения будет достаточно, чтобы забеспокоиться. И произойти может всё что угодно. Начиная с попытки скрыться и заканчивая уничтожением улик – самих мемуаров.

Всё это сильно меняло планы Вавилова. Он теперь склонялся к тому, что те действия, которые ему накануне предлагал Даниленко и за которые он его отчитал, являлись наиболее разумными в изменившихся обстоятельствах.

– Что будем теперь делать? – спросил Вавилов Даниленко.

– Что именно вы имеете в виду, товарищ полковник?

– Сосновский и его шайка в скором времени могут узнать обо всём, – произнёс в ответ Вавилов, – и это явно не пойдёт нам на пользу.

– Вы думаете, они могут скрыться?

– Ну, скрыться, предположим, им вряд ли удастся, – предположил Вавилов, – но предоставлять им такую возможность тоже было бы неправильно. И потом, кто их знает, что ещё по своей глупости они могут натворить.

– Согласен с вами, – поддержал Даниленко.

– Я это к тому, – продолжал Вавилов, – что то, на чём ты так сильно настаивал, теперь придётся тебе реализовывать, причём немедленно.

Вавилову, конечно, очень не хотелось давать такое распоряжение. Это никак не входило в его планы. Он планировал задержать Евстафьева на пограничном контроле, поймав его с мемуарами, а затем, потянув за эту ниточку, вытянуть всех на чистую воду. Но случилось так, как случилось, и теперь он вынужден менять свои планы.

Что до Даниленко, то последние слова Вавилова были для Владимира как бальзам на душу. Для него было неважно, какие именно события заставили полковника согласиться с ним, главное, он мог теперь действовать именно так, как считал нужным. Не теряя времени, он вместе с другими сотрудниками КГБ направился к Николаю Евстафьеву, поскольку именно у него, по глубокому убеждению Даниленко, должны уже были находиться мемуары.

Само собою разумеется, что Николай Петрович не ждал гостей. Он, равно как и вся его семья, мирно спали, когда в их дверь позвонил Даниленко. Нежданные ночные звонки, будь то по телефону или в дверь, как правило, настораживают и пугают. Евстафьев не стал исключением, но как бы то ни было, пошёл к двери.

– Кто там? – настороженно спросил Николай.

– Госбезопасность! Откройте! – серьёзным голосом ответил Даниленко.

Несмотря на то небезопасное дело, в которое он был вовлечён, Евстафьев не сразу догадался, чем был вызван этот визит к нему. И, открывая им дверь, он думал о чём угодно, но никак не о мемуарах М. С. Горбачёва.

– Майор Даниленко, КГБ, – представился Владимир. – Евстафьев Николай Петрович?

– Да, а в чём дело?

– Собирайтесь! Вам придётся пройти с нами!

– Так в чём, собственно, дело, вы можете мне объяснить?

– Вам всё объяснят на месте, хотя, я думаю, вы и сами всё понимаете.

– Вы врываетесь посреди ночи и даже не удосуживаетесь сказать, что к чему, – возмущенно сказал Николай.

– Вот постановление на ваше задержание и обыск в вашей квартире, – сухим протокольным языком произнёс Даниленко, – однако мне бы хотелось, чтобы вы сами отдали нам то, что может представлять для нас интерес.

– Интересно, что может для вас представлять интерес в нашей квартире, – вмешалась в происходящее жена Евстафьева, Елена. – Мой муж – порядочный человек, народный депутат и директор образцового социалистического предприятия.

Даниленко ничего не ответил ей. Впрочем, команду на обыск пока тоже не отдавал. Он ждал ответа Николая Евстафьева. Что касается последнего, то Николай Петрович уже понял, в чём дело и чем вызван этот визит непрошеных гостей. Однако он не стал спешить сознаваться.

После непродолжительных отпираний Евстафьева Даниленко не стал терять больше времени и начал обыск. Спустя время в потайном отделении его кейса были найдены те самые мемуары. Ничего не знавшая жена Евстафьева была просто поражена. Смотрела на происходящее и не верила своим глазам. Она отвела испуганную дочь обратно в её комнату, после чего вернулась назад. Однако в оцепенении она не смогла произнести ни слова. Так, абсолютно молча, она наблюдала, как уводят её мужа. Той же ночью были арестованы Виктор Сосновский, Евгений Котов, Александр Голубев и Геннадий Блажис.

Утром Владимир Даниленко приступил к допросу. Он ощущал в себе такую энергию, что, несмотря на бессонную ночь, не хотел откладывать это в долгий ящик.

– Надеюсь сейчас, гражданин Евстафьев, вы не будете задавать вопросов, что происходит? – начал Даниленко.

В ответ Николай Евстафьев промолчал.

– Молчите, а я был уверен, что вы сейчас наоборот будете очень многословны, – напирал Даниленко, – вы себе даже не представляете, сколько таких вот молчунов обрекают себя ради какой-то мифической идеи.

– Я думаю, вам уже всё известно не хуже меня, – едва слышно произнёс Евстафьев.

– Ну, так тем более, стоит ли в молчанку играть? – ответил Даниленко. – Кстати, меня терзает один вопрос: а для чего вам всё это было нужно?

– Боюсь, вам этого не понять.

– А вы сами-то это понимаете? – усмехнулся Даниленко. – Впрочем, это всё лирика, давайте-ка перейдём к делу.

В конце концов, Евстафьев осознал всю безвыходность своего положения. Ему сейчас было даже не за себя страшно, а за свою семью, которая могла сильно пострадать. Поэтому нехотя, но согласился сотрудничать со следствием и стал отвечать на все задаваемые ему вопросы.

Раздался телефонный звонок. Даниленко ответил. Это был Вавилов.

– Чем ты сейчас занимаешься? – спросил он Даниленко.

– Виду допрос Евстафьева.

– У меня важная информация.

– Что случилось, товарищ полковник?

– Мне только что сообщили: скончался генеральный секретарь!