Текст книги "Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева"

Это не значит, что обвиняемый не был связан с советской внешней разведкой. В 1943 году ему вручили орден Красного Знамени за организацию связи между К. Фуксом и Москвой. Хотя сам источник сверхценной информации так и не дождался награды. В середине 30-х годов Голд сотрудничал с советской разведкой. Среди его достижений в тот период одна из технологий переработки сахара-сырца.

После окончания второй мировой войны Г. Голд почти не выполнял заданий советской внешней разведки. Более того, в 1948 году в Москве уже знали, что он «засвечен». Об этом сообщил сотрудник резидентуры советской внешней разведки Максимов (это один из оперативных псевдонимов этого человека).

Вот что он рассказал о том, что предшествовало информации о потере агента: «Кроме изучения обстановки, проведения встреч и других вешей, я еще регулярно просматривал интересующую нас печатную продукцию. Я человек контактный, имел хорошие, доверительные связи в библиотеке конгресса США, где всегда читал свежие выпуски „Конгрешнл рекорд“, тамошние парламентские ведомости.

И вот однажды читаю, что Р. Никсон лично вызывал и допрашивал Голда на специальном заседании комиссии по расследованию. Я сразу, с первой же дипломатической почтой направил для Центра информацию. Подчеркнул кое-что красным карандашом, дописал: «Обращаю ваше внимание на следующие факты и обстоятельства…».

Поясним, что Максимову этот агент достался «по наследству» от А. Яцкова, который покинул США в 1946 году.

Весной 1949 года из Москвы пришла телеграмма за подписью начальника управления научно-технической разведки А. П. Раины, предписывающая другому сотруднику резидентуры – И. Каменеву встретиться с Голдом. На месте разведкой по линии НТР руководил В. Барковский, он также был в курсе дела. А. Яцков, уехавший из США в декабре 1946 года, незадолго до своей кончины утверждал, что Голд, видимо, был перевербован американской контрразведкой, и ФБР всячески старалось подсунуть Голда русским, дабы схватить кого-нибудь из них с поличным. Американцы до сих пор не спешат обнародовать материалы по оперативной разработке Голда.

Согласно рассекреченному недавно меморандуму директора ФБР Д. Э. Гувера, опубликованного в сборнике, посвященном операции «Венона», Голд после войны мало того, что четырежды давал показания перед Большим жюри штата Нью-Йорк, беднягу еще и допрашивали агенты ФБР. Однако он скрыл это от И. Каменева[352]352
  Малеванный В. Неизвестный русский. – «Независимое военное обозрение», 1997, № 26 (53), 19 июля.


[Закрыть]. Как выяснилось позднее, его уже в 1948 году начали активно допрашивать ФБР[353]353
  Феклисов А. Признание разведчика. – М., 1999, с. 255—256.


[Закрыть].

Всего состоялось три встречи Каменева и Голда. Первая прошла 10 апреля 1949 года. На ней советский разведчик пытался убедить Раймонда уехать из США и тем самым спасти Фукса и Розенберга. Он отказался.

На второй встрече, 29 сентября 1949 года, Г. Голд пытался убедить собеседника, что, несмотря на повышенный интерес ФБР, он вне подозрений.

Последняя встреча прошла 6 октября 1949 года. На ней Раймонд заговорил о своем внезапно «воскресшем» брате, который сначала погиб на фронте, а теперь готов работать на советскую разведку. Да и он сам не прочь продолжить сотрудничество. Понятно, что такое поведение агента выглядело странным.

Больше встреч с Раймондом не проводилось, хотя он и продолжал приходить.

По мнению А. Феклисова, «Голд начал сотрудничать с ФБР в первой половине 1948 года. С его помощью ФБР надеялось, не торопясь, чтобы не спугнуть советских разведчиков и их американских источников, проследить за их шпионской деятельностью и, по возможности, задокументировать ее, чтобы потом арестовать всех с поличным. Полностью этот план реализовать не удалось, поскольку в 1947—1948 годах большинство нашей агентуры было законсервировано.

Тем не менее ФБР имело возможность выжать из Г. Голда всю информацию, которой он располагал о деятельности советской разведки и об агентах. ФБР узнало от Голда все, что ему было известно к началу 1949 года. Уже тогда он выдал контрразведке К. Фукса и Д. Грингласса»[354]354
  Там же, с. 284-288.


[Закрыть].

После ареста 23 мая 1950 года Г. Голда советская разведка начала эвакуацию агентов, которые входили в группу Ю. Розенберга.

К сожалению, спасти удалось не всех. В Советский Союз попали только Д. Барр и А. Сарант. М. Собел был арестован и осужден. Судьба У. Перла не ясна. Возможно, что еще несколько агентов так и не были раскрыты ФБР.

А теперь вернемся непосредственно к самим супругам Розенберг.

На сегодняшний день в распоряжении исследователей, помимо полностью рассекреченных документов операции «Венона», имеются стенограмма судебных заседаний, а также значительная часть следственных материалов, рассекреченных в ответ на иски, предъявленные к ФБР на основании закона о свободе информации сыновьями Ро-зенбергов – Майклом и Робертом, а также юристами и учеными. И хотя эти материалы представляют десятки томов с сотнями тысяч страниц, для исследователей до сих пор многое остается недоступным, в том числе протоколы допросов свидетелей обвинения, а также оперативные материалы, способные окончательно пролить свет на то, как готовилось обвинение.

Первый выпуск материалов «Веноны», состоявшийся еще в июле 1995 года, включал 49 фрагментарных переводов телеграмм, как было официально объявлено, относящихся к атомному шпионажу. Что же говорят расшифрованные фрагменты сообщений советской разведки о роли Ю. Розенберга в добыче американских ядерных секретов?

В телеграмме от 21 сентября 1944 года сообщалось о том, что Либерал рекомендует жену своего шурина, Р. Грин-глас, на роль хозяйки конспиративной квартиры. А также о том, что Либерал узнал от нее: призванный в армию Д. Грингласс работает на «атомном» объекте в Санта-Фе, штат Нью-Мексико. В небольшом расшифрованном фрагменте телеграммы от 3 ноября супруги Гринглас упоминаются уже под псевдонимами Оса и Шмель. Телеграмма от 14 ноября сообщала, что Оса согласилась сотрудничать в привлечении Шмеля и по его приглашению отбывает 22 ноября в район Лагеря-2 (кодовое название Лос-Аламоса).

Во фрагменте телеграммы от 13 декабря говорится о том, что Оса и Калибр (новый псевдоним Грингласса) пока остаются на связи у Либерала. В телеграмме от 16 декабря говорилось о возвращении Осы из поездки к мужу, который выразил готовность «помочь пролить свет на работу в лагере-2, и его приезде в Нью-Йорк в январе. Ссылаясь на свое „невежество в данном вопросе“, Либерал выразил пожелание, чтобы „с Калибром встретился наш человек и лично расспросил его“. Калибр также сообщил, что в лагере работает «Оппенгейм (Р. Оппенгей-мер – американский физик. – Прим. авт.) из Калифорнии и Кистяковски». Телеграмма от 8 января 1945 года сообщает о приезде Калибра в отпуск в Нью-Йорк и передаче им «написанного от руки описания лагеря-2 и известных ему фактов о его работе и персонале»… На этом имеющиеся в «Веноне» факты относительно «преступления века», как его позже назовет директор ФБР Д. Э. Гувер, обрываются.

Хотя были и другие факты о работе Ю. Розенберга по линии советской научно-технической разведки. В тех же 49 фрагментах телеграмм «Веноны» проглядывается имевшаяся у Либерала сеть, в которую входили четверо агентов-источников, дававших советской разведке материалы по радиоэлектронике и авиационной технике. Это – отдельная сеть и отдельная история, не имевшая отношения к атомной цепочке (о ней рассказано выше). На фоне уже имевшихся к тому времени у советской разведки важных источников по атомной проблематике привлечение механика Грингласса можно объяснить лишь известной подозрительностью Сталина и его окружения, требовавших от разведки перепроверки и подтверждения информации, получаемой от физиков.

«Венона» и рассекреченные материалы ФБР неопровержимо свидетельствуют об отсутствии достаточных оснований для ареста жены Розенберга. Более того, из имевшегося в распоряжении ФБР расшифрованного фрагмента телеграммы от 27 ноября совершенно ясно, что «из-за слабого здоровья» Э. Розенберг не работает, то есть не сотрудничает с разведкой. Об этом же свидетельствует и то, что ни в одной из расшифровок «Веноны» она не фигурирует под псевдонимом. Таким образом, ФБР было заранее известно, что единственная ее вина заключалась в том, что она разделяла взгляды мужа и что-то знала о его деятельности.

По всем меркам вынесенный Розенбергам приговор был беспрецедентным. Даже Фукс, признавшийся в передаче СССР атомных секретов, которые по крайней мере на два года ускорили создание Советским Союзом собственного атомного оружия, был приговорен к 14 годам тюремного заключения: британское правосудие учло, что он работал на военного союзника, а не на врага. Ю. Розенберга же, в годы войны сотрудничавшего с разведкой союзника США по антифашистской коалиции, судили по законам военного времени как виновного в сотрудничестве с разведкой главного противника США в «холодной войне».

Впервые смертный приговор за шпионаж был вынесен в мирное время, впервые – гражданским лицам и впервые – женщине. Беспрецедентным был и размах общественного протеста против жестокого приговора. С просьбой о его отмене к президенту США обратились крупнейшие государственные, религиозные и общественные деятели, виднейшие ученые-физики и даже сам Папа Римский и его десять кардиналов. Во многих странах посольства США буквально находились в осаде. В самих США мало кто верил, что в последний момент легальное убийство не будет остановлено…[355]355
  Малеванный В. «Венона», Юлиус и Этель. – «Независимое военное обозрение», 1997, № 12(39), 29 марта.


[Закрыть]

Если Розенберги не имели доступа к американским атомным секретам, то, может быть, Грингласс был ценным агентом? Ведь Г. Голд тоже не имел доступа к этой информации, но получил орден Красного Знамени – как связник К. Фукса, а потом рассказал обо всем ФБР.

В январе 1945 года А. Яцков беседовал с Гринглассом в присутствии Ю. Розенберга. Советский разведчик пытался получить от нового агента хоть какуй-то интересную информацию относительно секретных работ, которые велись в лаборатории Лос-Аламоса, в механической мастерской которой он работал. Но американец не смог рассказать ничего вразумительного как об устройстве направленного внутрь взрыва (implosion), так и о других вопросах. Дело в том, что сержант не имел достаточного уровня научно-технической подготовки для понимания сути работы, которую он выполнял. Более того, выяснилось, что он имел доступ только к материалам, необходимым для выполнения своих обязанностей в мастерской.

И все же было решено не пренебрегать возможностью иметь дополнительный источник информации в Лос-Аламосе, пусть хотя бы для поверхностного подтверждения данных, поступающих от более ценных источников информации. Так считали в Центре в то время.

Спустя много лет стало понятно, что тогда советская внешняя разведка допустила две трагичных ошибки, которые привели к провалу Розенберга и объявлению его американцами «атомным шпионом». Первая – использование в качестве связника Д. Грингласса Г. Голда, а это грубейшее нарушение правил конспирации. Ведь до этого Г. Голд регулярно встречался с К. Фуксом. В этом случае вероятность провала увеличивалась в два раза. Теперь арест одного из троих мог спровоцировать ликвидацию всей группы, что и произошло в начале 50-х годов. Вторая ошибка – текст пароля, с которым Г. Голд должен был обратиться к Д. Гринглассу. Он звучал так: «Меня прислал к вам Юлиус». Таким образом, подтверждался тот факт, что Ю. Розенберг связан с советской разведкой.

После арестов всех троих в Центре было проведено служебное расследование. Основными виновниками провала были признаны оперработники, которые подготовили указание об установлении контакта Голда с Гринглассом. Ими в то время были заместитель начальника разведки Г. Овакимян и начальник отделения С. М. Семенов. Оба во время своей работы в США встречались с Голдом и характеризовали его весьма положительно. Позднее, весной 1953 года, Г. Б. Овакимян и С. М. Семенов были уволены из разведки[356]356
  Феклисов А. Признание разведчика. – М., 1999, с. 176—179.


[Закрыть]. Официальная причина их увольнения не имеет никакого отношения к допущенной ими ошибке.

Вот так закончилась история атомного шпионажа. Другим важным направлением, где немаловажную роль сыграла отечественная разведка, было ракетостроение. По своей актуальности эта тема занимала второе место после создания ядерной бомбы. Ведь бомбу еще нужно было доставить к месту использования, а сделать это с помощью обычной авиации, которая была уязвима для реактивных истребителей противника и средств ПВО, крайне проблематично. Поэтому нужно было развивать реактивную авиацию и ракетостроение.

В официальной истории отечественного ракетостроения признано, что немецкие специалисты активно участвовали в создании первых образцов отечественных межконтинентальных ракет в период с 1945 по 1949 год. Кроме этого, в распоряжении советских конструкторов были образцы ракет Фау-1 и Фау-2 и частичная техническая документация и чертежи. Правда, решения иностранцев были признаны не самыми оптимальными и мы пошли своим путем. Хотя при этом первая наша ракета Р-1 была точной копией Фау.

На самом деле охоту за иностранными технологиями в сфере ракетостроения советская разведка начала еще в 30-е годы. Какую роль сыграла информация, добытая в предвоенное десятилетие, в развитии отечественного ракетостроения, – об этом мы скорее всего никогда не узнаем. Официальное признание того, что мы активно использовали германские технологии при создании отечественных ракет, для многих означает крушение еще одного мифа.

Мы расскажем лишь о том, что именно смогла получить советская разведка в период с 1930 по 1980 год, а выводы о ее вкладе в развитие отечественного ракетостроения и космической сферы пусть каждый сделает сам. Отметим лишь, что изложенные ниже факты – лишь вершина айсберга, попавшая в открытую печать.

В начале 30-х годов советская внешняя разведка сумела получить материалы по реактивным двигателям. О ценности этой информации красноречиво свидетельствует заключение научно-исследовательского автотракторного института:

«Означенный реактивный мотор является тем изобретением, над созданием которого ученые всего мира трудились долгие годы. Промышленное освоение этого изобретения несет не поддающуюся учету революцию в авиации… и особенно в военном деле. Применение этого изобретения в минном и торпедном деле создает такие формы технических атак, против которых современная техника ничего не сможет противопоставить. На основе полученных материалов можно приступить к изготовлению двигателя в Советском Союзе»[357]357
  Очерки истории российской внешней разведки. В 6 т. Т. 2. 1917-1933 годы. – М., 1997, с. 226-227.


[Закрыть].

О ситуации в Германии в сфере создания реактивной техники Москву подробно информировал В. Леман – сотрудник гестапо и ценный советский агент. Об этом человеке написано достаточно много, поэтому мы лишь перечислим материалы, которые он передал по заданию научно-технической разведки.

В 1935 году в связи с арестом гестапо конструктора ракет доктора Занберга советский агент Брайтенбах получил задание сообщить технические подробности об этих ракетах. Ведь при аресте гестапо могло изъять чертежи, описания, рецепты и т. п.[358]358
  Шарапов Э. Тайный информатор Кремля//Сб. Внешняя разведка. – М., 2000, с. 43.


[Закрыть] Дело в том, что при проведении этой акции контрразведка предприняла ряд мер, направленных на исключение любой утечки информации. Центр заинтересовался этим фактом и попросил сообщить более полные данные о работе в этой сфере.

В конце 1935 года Леман присутствовал на проводимых инженером-конструктором В. фон Брауном испытаниях. «В лесу, в отдаленном месте стрельбища, установлены стенды для испытания ракет, действующих на жидком топливе», – передавал в Москву Зарубин услышанное от Лемана. Подробный письменный доклад Брайтенбаха об испытаниях ракет был доложен внешней разведкой И. В. Сталину и К. Е. Ворошилову, а затем М. Н. Тухачевскому. Копию документа получило руководство РУ ГШ РККА. Резидентуре внешней разведки после этого был переслан перечень интересующих военную разведку вопросов, требующих уточнения, и на ряд из них Леман сумел найти ответ.

Информация поступала не только из Германии. Разведчик-нелегал Чарли в начале 30-х годов передал копию доклада американского ученого Р. Годдарда «Об итогах работы по созданию ракетного двигателя на жидком топливе». Полученный материал был доложен маршалу Тухачевскому и получил его высокую оценку[359]359
  Очерки истории российской внешней разведки. В 6 т. Т. 3. 1933-1941 годы. – М., 1997, с. 175.


[Закрыть].

Как Москва распорядилась полученной информацией – на этот вопрос ответить крайне сложно. С одной стороны, в конце 1933 года в Советском Союзе был создан Реактивный научно-исследовательский институт. Его организовали на базе группы изучения реактивного движения (ГИРД) – ее возглавлял С. П. Королев, и газодинамической лаборатории (ГДЛ) – начальник И. Т. Клеймёнов. А с другой стороны, до середины 1945 года это учреждение переживало не самые лучшие времена. Его постоянно передавали из одного ведомства в другое, правительство уделяло ему минимум внимания, а в 1944 году его вообще ликвидировали, создав на его базе НИИ-1 Наркомата авиационной промышленности[360]360
  Ивкин В. И. У истоков отечественного ракетостроения. – Военно-исторический журнал, 1996, № 2, с. 35, 42.


[Закрыть].

Официально считается, что работы по изучению Фау-1 и Фау-2 начались в середине 1945 года. На самом деле это не совсем верно.

Летом 1944 года группа специалистов НИИ-1 выехала в Польшу на полигон Близна, где немцы проводили испытания Фау-1. Координаты секретного полигона советской разведке сообщили англичане. Для них добыча образца этого оружия означала спасение жизней десятков тысяч мирных жителей Лондона. А в 1944 году полигон оказался в зоне оккупации советских войск и другого способа добыть остатки ракет у союзников по антигитлеровской коалиции просто не было. Возможно, если бы не просьба англичан, этот полигон мог остаться без внимания.

А так с помощью разведки и местных жителей нашли камеру сгорания, куски топливных баков, детали корпуса ракеты и многое другое. Все собранные находки были привезены в НИИ-1, сложены в актовом зале и строго засекречены[361]361
  Орлов А. С. Чудо-оружие: обманутые надежды фюрера. – Смоленск, 1999, с. 337.


[Закрыть].

Разработка одной из первых отечественных управляемых ракет – авиационного варианта самолета-снаряда 10Х – началась, согласно решению ГКО, 13 июня 1944 года.

Ракета была создана под руководством В. Н. Челомея в КБ завода № 51 на базе самолета-снаряда Фау-1, который доставили из Великобритании в Советский Союз в конце октября 1944 года. В этом образце не хватало отдельных деталей в автоматике питания двигателя топливом, автопилоте и курсодержателе. Через три месяца конструктор Л. Сорокин завершил разработку пульсирующего воздушно-реактивного двигателя (ПуВРД) Д-3, несколько позднее был создан модернизированный двигатель Д-5. Летные испытания ракеты проводились в 1945 году на полигоне в Холодной степи[362]362
  Карпенко А. В. У истоков создания ракетных кораблей. – «Гангут». Сб. ст. Вып. 16. – СПб., 1998, с. 73-74.


[Закрыть].

В дальнейшем ракета 10Х и ее модификации использовались в создании реактивного вооружения для нужд отечественного ВМФ.

В апреле 1945 года было принято решение ГКО «О посылке комиссии по вывозу оборудования и изучению работы немецкого Ракетного института в Пенемюнде». Ее руководителем был назначен начальник филиала НИИ-1 НКАП Ю.А.Победоносцев[363]363
  Соболев Д. А. Немецкий след в истории советской авиации. Об участии немецких специалистов в развитии авиастроения в СССР. – М., 1996, с. 59.


[Закрыть].

Чуть позднее в Германию прибыла вторая группа специалистов. Ее возглавлял генерал-майор Н. И. Петров, а среди членов группы был заместитель начальника НИИ-1 профессор Г. Н. Абрамович. Об итогах проделанной работы нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин доложил заместителю председателя СНК Г. М. Маленкову.

В докладной записке, датированной 8 июня 1945 года, нарком с горечью сообщал, что «институт задолго до прихода Красной Армии был эвакуирован в среднею Германию (Тюрингию), куда вывезены все производственное оборудование, основные кадры сотрудников во главе с профессором фон Брауном и вся лабораторно-испыта-тельная аппаратура. Остались на месте крупные испытательные стенды с тяжелым оборудованием, цистерны с различными топливами и окислителями, полностью сохранились два больших кислородных завода, действующая электростанция и детали от различных ракетных снарядов». Это то, что они обнаружили в процессе беглого осмотра объектов института.

При более тщательном осмотре «комиссия обнаружила снаряды, а также некоторые чертежи, которые позволяют изучить устройство и действие некоторых снарядов, установить тенденции в их развитии и учесть опыт их разработки»[364]364
  Ивкин В. И. Ракетное наследство фашисткой Германии. – Военно-исторический журнал, 1997, №3, с. 31—32.


[Закрыть].

Первое научно-исследовательское учреждение по сбору, систематизации и изучению немецких достижений в сфере реактивной техники было создано летом 1945 года по инициативе командированных специалистов без санкции Москвы и получило название «Институт Рабе». Располагался этот институт на вилле профессора фон Брауна. Чуть позднее он стал одним из подразделений института «Нордхаузен»[365]365
  Орлов А. С. Чудо-оружие: обманутые надежды фюрера. – Смоленск: 1999, с. 340-341.


[Закрыть].

А вот чего смогла достичь комиссия и прикрепленные к ней сотрудники Главного артиллерийского управления: «Собран и переведен на русский язык обширный материал по немецкой ракетной технике, создан специальный ракетный институт в Германии в районе Нордхаузена, восстановлен опытный завод по сборке ракет дальнего действия Фау-2, восстановлена испытательная лаборатория, создано 5 технологических и конструкторских бюро на заводе в районе Нордхаузена, собрано из немецких деталей 7 ракет дальнего действия Фау-2, из них 4 подготовлены к опытной стрельбе. Дальнейшая сборка продолжается. Три ракеты Фау-2 находятся в Москве на изучении. Всего к этим работам привлечено 1200 немцев, в том числе ряд специалистов».

О ходе работ в этой сфере регулярно докладывали И. В. Сталину. Например, из докладной записки «Об организации научно-исследовательских и опытных работ в области ракетного вооружения СССР», которая датирована 17 апреля 1946 года, можно узнать перечень ведомств, кто на данном этапе был задействован в этом проекте:

«Государственный институт реактивной техники при СНК СССР; Государственное центральное конструкторское бюро (ГКЦБ-1) Министерства сельскохозяйственного машиностроения (пороховые ракеты); конструкторское бюро завода № 88 Министерства вооружения (зенитные ракеты); НИИ-1 Министерства авиационной промышленности (жидкостные двигатели)».

Их работу координировала межведомственная комиссия, которая была создана в августе 1945 года. В нее вошли представители Главного артиллерийского управления, Наркомата авиационной промышленности, Наркомата вооружения, Наркомата электропромышленности; Наркомата химической промышленности; Наркомата судостроительной промышленности и Наркомата минометного вооружения. Возглавлял эту комиссию Л. М. Гайдуков[366]366
  Ивкин В. И. Ракетное наследство фашисткой Германии. – Военно-исторический журнал, 1997, № 3, с. 33—34.


[Закрыть].

Из докладной записки И. В. Сталину, от 24 июня 1946 года можно узнать новые подробности участия немецких специалистов в создании отечественной реактивной техники. Например о том, что «по состоянию на 20 мая с. г. немецкими специалистами по заданию советских инженеров выполнены следующие работы:

а) Собраны полностью 8 ракет Фау-2 с двигателями. На 4 ракетах имеется аппаратура управления, но не отрегулирована. Производится сборка, регулировка и проверка 20 комплектов аппаратуры управления.

б) На испытательном полигоне в Лехестене ведутся работы по испытанию и увеличению силы тяги реактивного двигателя Фау-2. В нашем присутствии были запущены два двигателя по два раза, которые по приборам показали тягу 24 т, т. е. вполне удовлетворяющие требованиям для полетов ракеты Фау-2.

в) Восстановлен и частично изготовлен заново комплект контрольной аппаратуры для предстоящих испытаний и пуска ракеты Фау-2, который смонтирован на железнодорожных платформах и в вагонах».

Были успехи и в других сферах. Например, по зенитным ракетам.

«Найдены неполные образцы зенитных ракет типа „Шметтерлинг“, „Вассерфаль“, „Рейнтохтер“ и „Тайфун“. Из технической документации имеется только часть чертежей по „Вассерфалю“…».

А дальше идет отчет о работе, которую проделала специальная комиссия:

«Приняты меры по укреплению института по реактивной технике в Нордхаузене со специализацией его по вопросам ракет дальнего действия типа Фау-2.

Перед этим институтом поставлены задачи:

а) Закончить сбор всех материалов и составить полную техническую и технологическую документации по ракете Фау-2.

б) Подготовить 35 ракет типа Фау-2 и проверить их действие путем практической стрельбы.

в) Обучить советских специалистов и мастеров главным образом сборке ракет и регулировке приборов управления.

г) Провести исследовательскую работу по увеличению тяги двигателя путем его форсирования.

д) Взять под охрану все изготовленные немцами отдельные агрегаты Фау-2.

Вновь организовали в советской зоне Берлина на базе небольших конструкторских бюро второй институт по зенитным ракетам. Перед этим институтом поставлены задачи по сбору материалов, главным образом по зенитным ракетам, а также по наземным реактивным снарядам с восстановлением образцов и технической документации.

По каждому из этих институтов разработаны и утверждены конкретные планы работ с указанием сроков и исполнителей.

Дано задание кроме имеющегося поезда-лаборатории для проведения полевых испытаний Фау-2 скомплектовать еще такой же поезд и отдельные вагоны-лаборатории с расчетом передачи их промышленным министерствам»[367]367
  Ивкин В. И. Ракетное наследство фашисткой Германии. – Военно-исторический журнал, 1997, № 3, 36—37.


[Закрыть].

В докладной записке И. В. Сталину от 31 декабря 1946 года подведены итоги «немецкого» этапа создания отечественной реактивной техники: «Докладываем Вам, что в Германии закончились работы, проводимые нашими специалистами по изучению достижений немецкой реактивной техники, восстановлению технической документации и изготовлению образцов реактивного вооружения, в том числе ракет дальнего действия Фау-2.

В результате проделанной работы восстановлена на немецком языке и скопирована основная техническая документация на ракету Фау-2, зенитный управляемый снаряд «Вассерфаль», зенитный неуправляемый снаряд «Тайфун-П», реактивные авиационные торпеды типа «Хеншель», ручные противотанковые гранатометы «Пан-церфауст». Восстановлена частично (в пределах обнаруженных в Германии материалов) техническая документация на управляемые снаряды «Рейнтохтер» и «Шметтерлинг» и на наземное стартовое оборудование ракет Фау-2 и зенитных снарядов.

Нашими специалистами и техниками с участием немецких специалистов в Германии собраны, с доделкой части недостающих деталей и узлов, образцы следующих видов реактивного вооружения:

а) Ракеты дальнего действия Фау-2 … всего образцов – 40 шт., в том числе боевых – 30, учебных – 10.

Из указанного количества 17 ракет не укомплектованы графитовыми рулями из-за невозможности изготовления этих рулей в Германии.

б) Зенитные управляемые снаряды «Вассерфаль»… образцов – 3 шт.

Образцы собраны без приборов управления, так как последние не были обнаружены в Германии.

в) Зенитные управляемые снаряды «Тайфун» … образцов – 5 шт.

д) Ручные противотанковые гранатометы и гранаты «Панцерфауст» … образцов – ПО шт.

е) Авиационные управляемые реактивные торпеды типа «Хеншель» для поражения наземных и морских целей … образцов – 12 шт.

Кроме указанного количества ракет Фау-2 в Германии изготовлен задел деталей и узлов еще для 10 ракет Фау-2, которые намечено собрать в Советском Союзе.

Силами наших инженеров в Германии с помощью немецких специалистов изготовлены также два специальных поезда для всестороннего испытания ракет в процессе их производства, во время холодных и горячих стендовых испытаний и перед стартом, а также для обеспечения управления старта ракет. Каждый поезд-лаборатория, состоящий из 68 вагонов, оснащен сложными и ответственными приборами, аппаратурой и различными приспособлениями.

Для продолжения в Советском Союзе начатых в Германии работ по реактивным вооружениям в ноябре с. г. было доставлено из Германии 308 немецких специалистов, которые распределены между соответствующими министерствами и уже приступили к работе».

А вот список мест, где они, возможно, трудились:

«Дальнейшие исследовательские, конструкторские и экспериментальные работы в области реактивного вооружения сосредоточиваются в следующих научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро Советского Союза, созданных и оснащенных в соответствии с принятым в мае с. г. Постановлением Совета Министров СССР, а также в ранее организованных отраслевых научно-исследовательских организациях, привлекаемых к работе по реактивному вооружению:

по Министерству вооружения:

а) НИИ-88 – головной институт по ракетам дальнего действия – разработка, комплектация, сборка и сдача готовых ракет;

б) НИИ-20 – разработка и изготовление радиоаппаратуры и управления;

в) завод N° 69 – разработка и изготовление аппаратуры оптического визирования;

г) Государственный оптический институт – разработка и изготовление аппаратуры самонаведения и оптических приборов.

по Министерству сельскохозяйственного машиностроения:

а) НИИ-1 – разработка и изготовление дальнобойных авиационных и зенитных снарядов с пороховым двигателем;

б) НИИ-24 – разработка и изготовление пороховых активно-реактивных снарядов;

в) Государственное КБ № 47 – разработка и изготовление реактивных авиационных и морских бомб и реактивных авиационных торпед типа «Хеншель»;

г) Государственное КБ № 2 – разработка и изготовление зенитных снарядов типа «Тайфун», противотанко-. вых кумулятивных снарядов, авиационных реактивных снарядов и торпед М-13А и М-31А;

д) НИИ-504 – разработка и изготовление радиовзрывателей;

е) НИИ-22 – разработка и изготовление взрывателей;

ж) ОКБ при заводе № 571 – разработка и изготовление взрывателей;

з) НИИ-6 – разработка порохов для реактивных снарядов.

по Министерству авиационной промышленности:

а) опытный завод № 51 – разработка, изготовление опытных образцов и испытание самолетов-снарядов;

б) завод по разработке и изготовлению жидкостных реактивных двигателей для ракет дальнего действия;

в) НИИ-17 – разработка и изготовление радиолокационных систем наведения;

г) НИИ-2 – разработка и изготовление самонаводящихся торпед;

д) НИИ самолетного оборудования – разработка и изготовление радиоаппаратуры управления;

е) завод № 81 – разработка и изготовление авиационных пусковых устройств;

ж) завод № 118 – разработка и изготовление аппаратуры управления.

по Министерству промышленности средств связи:

а) НИИ-885 – разработка и изготовление аппаратуры управления;

б) НИИ-20 – разработка и изготовление аппаратуры контроля полета ракет;

в) завод № 528 – разработка и изготовление аппаратуры самонаведения;

г) НИИ телевизионной техники – разработка и изготовления телевизионных систем визирования.

по Министерству судостроительной промышленности:

а) НИИ-49 – разработка и изготовление радиоаппаратуры управления;

б) НИИ-10 – разработка и изготовление аппаратуры самонаведения;

в) морской НИИ-1 – разработка и изготовление гироскопических приборов.

по Министерству электропромышленности:

а) НИИ-627 – разработка и изготовление наземного и бортового оборудования;

б) завод № 531 – разработка и изготовление измерительных приборов;

в) завод № 686 – разработка и изготовление передвижных электростанций;

г) центральная кабельная лаборатория – разработка и изготовление специальных кабелей и проводки.