Текст книги "Путешествие туда и сюда"

– Это вы, люди, весь океан замусорили, – с обидой в голосе произнёс Эгир.

– Ну, тогда я пошёл домой, – пожал плечами дезинфектор. – Приятно было пообщаться. А вам, Иван, я бы посоветовал пропить противоглистных препаратов. Мазл тов.

Я тупо кивнул и отступил в сторону. Агасфер вошёл в домик и закрыл за собой дверь. Воцарилась долгожданная тишина.

Впрочем, долго она не продлилась.

– Иван, ты зачем его отпустил? – сварливо спросил Эгир.

– Так вы же, вроде, не договорились, – удивился я.

– И что с того? Стучи, давай. Попросишь прощения.

– Ну уж нет, – воспротивился я. – Сам влез в наш разговор, сам прощения и проси. А если такой умный, можешь и постучать сам.

Последний аргумент поставил Эгира в тупик.

– Ну, хорошо, – после продолжительной паузы словно сквозь зубы проговорил морской владыка. – Стучи.

И я постучал.

6

К его чести, Агасфер не стал артачиться. Даже не спросил «кто там». Лично я бы на его месте точно спросил, да ещё бы довёл посетителя до белого каления фразами типа «А кто подтвердит, что ты Коза, а не Волк?» и «Удостоверение под дверку просуньте».

После стука дезинфектор почти сразу отворил дверь и вышел, уже облачённый в свою рабочую одежду. Причём в руке он держал ещё один плащ.

– Надевайте, – велел Агасфер, протянув мне свою униформу.

– Запарюсь, – поморщился я.

– Не парьте мозги, юноша! В своём пиджачке не запарились, и в этом будет нормально.

– Он у меня особенный.

– Таки поверх него и надевайте. Не стоит заголяться, как бедный Иов.

Я пожал плечами. Кто такой Иов, я не знал, да и раздеваться не планировал. Натянул на себя плащ. Он оказался довольно тяжёлым. И как только Агасфер его целый день таскает? Но дезинфектор плащом не ограничился, закинув мне на плечи ещё и баллон с отравой.

– Респиратор один, – сказал он, взяв в руки намордник. – Но у тебя своя маска есть.

– Только я в ней разговаривать не смогу, – вздохнул я.

– Значит, помолчите, молодой человек, – расплылся в улыбке Агасфер.

– Ничего, мы с владыкой за тебя поговорим, – хмыкнул Локи.

– Лично я буду молчать, – буркнул Эгир. – Всё равно вы не послушаете мудрого совета.

– И я об этом! – воскликнул Агасфер. – Всю свою долгую жизнь раздавал окружающим полезные и, без ложной скромности скажу, мудрые советы. И что я получал взамен от этих поцов?

– Что? – спросил я.

– Таки совсем ничего! Только насмешки да обзывательства!

– Знаю я твои советы, – хохотнул Локи. – Из-за них и места себе найти не можешь.

– А что я такого сказал? – возмутился дезинфектор. – Всего лишь посоветовал идти своей дорогой! Ну, может и добавил чего в сердцах!

– А надо думать, кого в путь посылаешь! – нравоучительно добавил плут, и я решил, что надо будет его при случае расспросить, перед кем так проштрафился Агасфер.

– Ну, вас же не послал, – поморщился дезинфектор. – Хоть и подсказывает моё инфарктное сердечко, что я таки ещё об этом пожалею. Пойдём, пока не стемнело.

Мы пошли по широкой просеке на запад. Солнце уже стремилось к горизонту и светило прямо в правый глаз, пробиваясь сквозь деревья, а потому я спрятал лицо под капюшоном. Маску же пока решил не активировать. Агасфер шёл при полном параде – в своём устрашающего вида наморднике и в перчатках. Разве что баллон тащил я.

– Чего так медленно идёте? – возмутился обещавший молчать Эгир. – Они там, может, уже архив потрошат, а вы всё тащитесь!

– Не волнуйте море, владыка, – пробубнил в респиратор Агасфер. – Нормально идём. Уверенно и не спеша. Чтобы патруль не пальнул ненароком.

– Патруль? – заинтересовался морской царь.

– Да там нормальные ребята, – пояснил я. – Только ни по-русски, ни по-немецки не понимают.

– Нормальные, – как-то без энтузиазма признал дезинфектор. – Главное, чтобы на службе не употребляли.

– А они что, употребляют? – спросил я. – Вроде бы, в прошлый раз я никакого запаха спиртного не почуял. Хотя за этой вашей химией не то что водку, кофе не учуешь.

– А они водку не пьют, – пожал плечами Агасфер. – Им нельзя.

– Дурман-настой? – предположил Эгир.

– Грибы? – предложил свою версию Локи.

– Этого им тоже нельзя, – промычал дезинфектор. Потом снял респиратор и уже внятно произнёс: – Курят они. Чтобы вонь отбить. Но курят явно не табак. А что – я не спрашивал. Вот только иногда на них находит. То пугаются собственной тени, то палить по кустам начинают. А чего палить, когда от моей заразы всё зверьё старается держаться подальше?

– А ты сам-то чего тогда здесь прохлаждаешься? – спросил Локи. – Ты ж всегда был вольным странником.

– Иногда и шаланде надо якорь бросить, – пожал плечами Агасфер. – Так. Всё, пришли. Натягивайте маску, молодой человек, – и сам нацепил поверх очков респиратор.

Я не стал спрашивать, что это за шаланды такие. В конце концов, я же воспитанный человек. Лёгким движением руки активировал маску и приготовился встретить своих знакомых немчиков.

– Хальт! – донеслось недовольное из-за кустов акации. – Вер ист да?

– Дезинфектор, – ответил Агасфер сквозь фильтр респиратора.

– Шон вида?! – со вздохом воскликнул другой голос, в котором я признал Балабана.

Ветки задрожали, и молодой человек выбрался на дорожку. Вгляделся. Удивлённо выпучил глаза.

– Варум зайд ир цвай? – спросил он и почесал дулом автомата нос.

– Ики ми? – заинтересовался Серхат и, проломившись сквозь кусты, пристально поглядел на меня. – Вах, шайтан! Балыкадам2121
  – Почему их двое? – Двое? Вах, шайтан! Аквалангист!


[Закрыть]!

Вслед за ним, чуть ли не покатываясь со смеху, выбрался Бату. В его бороде чуть тлел кончик огрызка папироски.

Агасфер принялся что-то втолковывать патрульным. Те косились на меня, но не спорили. Потом Бату, хихикая, подошёл ко мне и похлопал по плечу.

– Всё нормально, – подал голос Локи. – Тебя отведут в лагерь.

Я обрадовался, что всё прошло так гладко, и поспешил избавиться от маски. Да ещё и капюшон откинул.

– Спасибо, Агасфер, – поблагодарил я. – Но зачем нужен был этот маскарад? Парни, как меня узнали, сразу расслабились.

– Это не для них, – буркнул дезинфектор. – Наденьте обратно. Но вообще-то нам повезло, что дежурят именно эти поцы. Серхат отведёт вас к Марте. А дальше вы сами сориентируетесь.

– Разве вы со мной не идёте? – удивился я.

– Азохен вэй! Зачем? – Агасфер взмахнул руками. – Я обещал помочь попасть в лагерь и только! Верните реквизит, молодой человек, – он указал на баллон.

Я быстренько скинул ношу и помог дезинфектору надеть лямки на плечи. Агасфер крякнул и благодарно кивнул. Перекинувшись парой фраз с Балабаном, он развернулся и потопал к своей избушке. Я проводил его растерянным взглядом.

– Умеет старый хрен вовремя слиться, – хмыкнул Локи. – Но с другой стороны, это даже неплохо. Всё равно ему не стоило слишком уж доверять.

7

После отбытия Агасфера я не стал больше тратить силы на маскарад и, вопреки его совету, не только не активировал маску, но и плащ скинул. Попросил Балабана передать дезинфектору при случае. Парень кивал и улыбался, но понял ли меня – не знаю.

Но тут вдруг подал голос Локи и категорически заявил, что ежели Агасфер велел ходить в плаще и маске – значит так надо. Мол, в этом вопросе ему доверять необходимо. Во всём остальном нет, а в этом – хоть обчешись, но выполни. Пришлось повиноваться. Иначе бы он своим занудством меня добил. Впрочем, маску я так и не активировал.

– Гидиорюз, – улыбнулся мне здоровяк Серхат и поманил за собой.

До лагеря оказалось не так уж далеко. И снова никто нас не остановил, и даже не взглянул в нашу сторону. Хотя на этот раз возле домиков я заметил несколько групп людей, на первый взгляд ничем не занимавшихся.

Серхат провёл меня всё к тому же строению, где принимала Марта. Вот только девушки на этот раз на месте не оказалось. Вместо неё за рабочим столом сидел киборг Вертер. И он почему-то очень обрадовался приходу Серхата. Ну, насколько может шкаф обрадоваться появлению в нём новой одежды. Велел, судя по всему, обнажиться до пояса, что мой спутник и выполнил, показав миру своё огромное и волосатое тело.

На меня же помощник Марты даже и внимания не обращал. Так что я прошёл за ширму, посидел на диванчике, понажимал на всё, что мог, а после этого вернулся назад.

Серхат уже лежал на кушетке у окошка, а над ним зависла какая-то странная штука. Стол перед Вертером превратился в экран, на котором бегали разноцветные цифры. Потом их мельтешение прекратилось, и под столбцами чисел засветился зелёный прямоугольник.

– Ком, – сказал Вертер после того, как Серхат оделся.

– Подождите, – остановил я киборга, прежде чем он попытался увести моего провожатого. – А где Марта? Мне надо с ней поговорить.

Вертер попросту отмахнулся от меня, впечатав в стену рядом с окном.

– Нелер ульёр? – нахмурился Серхат, не понимая, надо ему меня защищать или нет.

Я, памятуя о силе киборгов, не стал пытаться его остановить. Вертеру же на меня было наплевать. Лишь бы не мешал.

Киборг увёл Серхата за всё ту же ширму и усадил всё на тот же диванчик. Но сам садиться не стал. Я же, пользуясь наплевательским к себе отношением, пристроился рядом с патрульным. Подмигнул ему. Серхат осклабился. Что-то произнёс на своём ненемецком языке.

Я готов был повторить нудное путешествие в Фатерлянд. Но случилось всё не так, как я ожидал. Диван, служивший в прошлый раз средством перемещения, попросту сложился. Вместе с нами. И если сложить меня было довольно просто, то Серхат какое-то время ещё сопротивлялся. Впрочем, его потуги я видел лишь краем глаза.

– Шикарный план! – воскликнул Эгир. – Поздравляю, Иван! Ты сам засунул себя в сеть!

– Не гони волну, владыка, – подал голос Локи. – Посмотрим, что из этого всего выйдет.

А я ничего не сказал. Но не из-за того, что считал себя воспитанным человеком, а по той причине, что сработала маска.

Вокруг стало темно. Потом наша ловушка дёрнулась. Явно куда-то заскользила. Ещё через некоторое время до меня донеслось рычание медведя, в котором я не сразу узнал могучий храп. Молодец, Серхат! Если ничего не можешь сделать, то отчего бы не поспать?

Я тоже решил расслабиться и уже почти задремал, когда сквозь веки забрезжил свет. Неяркий, но явно направленный. Да, и давление сложенного дивана тоже как-то враз исчезло.

– Варум зайд ист цвай? – донёсся приглушённый мужской голос. Потом фыркнул и произнёс: – Таха! Дезинфектор!

Я не стал смотреть, кто и чему тут удивляется. Предпочёл изображать из себя спящего. Кроме того, голос Локи предупредил меня, чтобы я лежал спокойно.

– Я скажу, когда можно будет открыть глаза. Опасности нет, но он на тебя смотрит. – И добавил ясности в картину происходящего: – Это доктор. Он в халате и маске. Да, и в шапочке. Так что описать не смогу. Кроме того, что он высок и, пожалуй, толст. Но помельче твоего приятеля.

Я почувствовал, как чьи-то пальцы трогают мою шею и голову. Видимо, доктор пытался снять с меня маску. Не преуспел, плюнул и отошёл. Что-то тихо зажужжало.

– Серхата грузят, – пояснил плут.

– Подвинься, мне не видно! – услышал я голос Эгира.

В моей голове зашуршало, и мне с трудом удалось сохранить неподвижность. От назойливой возни меня начало слегка мутить. К счастью, эти неугомонные довольно быстро успокоились.

– Куда это его поволокли? – пробормотал морской владыка, когда жужжание стало удаляться.

Я забеспокоился. Локи это почувствовал и разрешил:

– Можешь посмотреть. Но осторожно.

Я открыл глаза и тихонько повернул голову на шум. Не достаточно широкая для тела Серхата платформа увозила моего спутника в дальний конец длинной комнаты, где стоял ярко освещённый стол. А рядом со столом возвышалась многоногая конструкция, окончанием каждой из конечностей которой являлся какой-либо инструмент. Я опознал лишь скальпель и пинцет, но мне и этого хватило.

Это же раболатория! Пусть здесь и нет окровавленных цепей, да и инструмент очищен от ржавчины, но ничем иным это место быть не могло. А цепей нет по той простой причине, что подопытных усыпляют каким-то сильным дурманом. Вон как Серхат заливисто храпит, несмотря на то, что рука его свесилась с платформы и несколько раз ударилась о стойку. А на меня почему не подействовало? А, понятно. Я же в маске был. Стоит в очередной раз поблагодарить старину Ахти.

Первым делом я избавился от маски. Надоела. Потом потихонечку выпростался из плаща. Вряд ли мне в нём удастся тихо приблизиться к так называемому доктору. Он тяжёлый и шуршит при каждом шаге. Причём он ещё и форму неплохо сохраняет. Я его покинул, а вид такой, будто внутри кто-то всё ещё лежит.

Я скользнул к стене, в самый сумрак, и осмотрел комнату. Кроме нашего мобильного дивана и упомянутого выше стола здесь стояло ещё с десяток стеллажей. А на них что-то двигалось, издавая чуть слышные шорохи.

– Это что, печень? – удивлённо спросил Локи, когда я попытался рассмотреть, что там шевелится на ближайшей полке.

Действительно, висевшее между двух планок нечто напоминало свиную печень. Но что-то мне подсказывало, что она человеческая. Но разве печень должна шевелиться? Ей, вроде бы, не положено.

– Она в стимулирующем поле, – пояснил Эгир. – Где-то поблизости должна выращиваться копия.

– Зачем? – шёпотом спросил я.

– Видимо, для граждан Фатерлянда, – не очень уверенно ответил плут. – Скорее всего, для почётных. Они старенькие. Им внутренние органы надо обновлять.

– Как у мальчиков Хель, – прошептал я.

– Не совсем. У тех всё синтетическое. А здесь натуральное. Только копии.

– И вовсе не копии, – не согласился Эгир. – Мы подобным же образом хвосты и плавники выращиваем. Материнский орган в стимулирующем поле порождает подобные себе клетки. От одного донора можно вырастить до двух десятков потомков, прежде чем он истощится.

Я поглядел сначала на печень, потом на стол, куда механическая платформа уже перекинула спящего Серхата, и решительно, хоть и осторожно, направился к доктору.

– Иван, не дури, – попытался остановить меня Локи.

– Нормально, нормально, – поддержал меня Эгир. – Ввали этому Гиппократу по макушке, чтоб уши поотваливались. А потом выясни у него, где мой архив.

8

Зеленоватым раствором доктор очистил от волос грудь Серхата в зоне будущего надреза. Отпустил насадку, и она вернулась на своё место. Взял скальпель, что-то там погладил на рукоятке. А потом поднёс инструмент к грудной клетке. Сделал первый надрез. Крови не было, лишь чуть заметный дымок исходил от места соприкосновения скальпеля с кожей.

Дальше медлить я не имел права, если не хотел воочию узреть внутренний мир Серхата. Схватив доктора за подбородок, скрытый маской, я развернул его, создав давление на шейные позвонки, и уложил затылком на живот жертвы, а потом поднёс перехваченный скальпель к глазу.

– Не шуми, – предупредил я. – И переключись на русский. Шпрехай зи рус. Знаю, ты умеешь. Кивни, если понял. Ладно, не кивай, – разрешил я, заметив, как расширились его глаза. – Моргни.

Доктор моргнул. Не убирая скальпеля, я сдёрнул с его лица маску. Мягкое одутловатое лицо, жидкая рыженькая бородка. Не знай я, чем он тут занимается, подумал бы, что передо мной какой-то деятель культуры, вроде Филиппа Шикарного, конферансье с острова на Ладожском озере.

– Зачем ты потрошишь Серхата, изверг? – спросил я, придав своему лицу суровое выражение. – Отвечай. Тихо, но чётко. И на русском.

– Материнское сердце износилось, – пропищал доктор. – Нужно новое.

– И из-за этого должен умереть человек?

– Никто не умрёт, – судорожно сглотнул изверг. – Я вставлю ему другое.

– А почему бы ему своё родное не оставить? – я убрал скальпель от глаза доктора и поднёс снизу к маленькому прямому носу.

– Говорю же, нужно материнское сердце. Для генерации новых потомков.

– И для какой-такой матери оно нужно?

– Не для матери. Для размножения. Технология такая. Органы живого человека при стимулировании порождают подобные клетки. Из них можно вырастить потомка. Но после долгого использования клетки превращаются в раковые. Поэтому надо менять материнский орган. А потомка использовать тоже нельзя. Он даёт раковые клетки почти сразу.

Запахло палёными волосами. Я нахмурился при виде дымка, исходящего из ноздри пленника. Отвёл руку со скальпелем. Всмотрелся в лезвие инструмента. По кромке гуляла ярко-красная ниточка. То ли электричество, то ли какая-то другая штука, явно разогревающая место работы. Вот почему и крови-то в области надреза не было. Сразу засохла.

– Когда Серхат должен проснуться? – спросил я.

– Кто? – не понял доктор.

– Вот эта туша на столе, – кивнул я на пациента.

– Он не проснётся. Только когда вернётся в лагерь.

– А если не вернётся? Через какое время?

Доктор задумался.

– Час, два. Точно не знаю. Обычно мне времени хватало.

Я на пару секунд прикрыл глаза. Так. Серхата я спас. Но что делать дальше? Сейчас я, конечно, поинтересуюсь у доброго доктора, как попасть в Фатерлянд. Скорее всего, он даже расскажет. Но с ним-то как поступить? Если я его тут оставлю, он же продолжит потрошить моего спутника. А ещё и обо мне сообщит. И тогда меня могут перехватить.

Стоп. А ведь Марта, судя по всему, общалась с Дитером, ещё пребывая в лагере беженцев. Значит, и этот доктор мог уже предупредить охрану, и теперь спокойно ожидает помощи. Ну, не спокойно – вон как вспотел. Но мне от этого не легче.

Ещё не будучи уверенным, что именно предпринять, я отпустил скальпель, а доктора на всякий случай за ухо оттащил в сторонку, к стеллажам. Потом присел на платформу, которая возила Серхата, и внимательно поглядел на своего пленника.

– Как зовут? – спросил я, и доктор поспешно представился:

– Ганс.

– А я Иван. Короче, так, Ганс. Не дури. Что-нибудь выкинешь неожиданное, вдарю по макушке так, что уши отвалятся. Понял?

Он с готовностью закивал.

– Я медик. Я ничего не выкидываю.

Я нахмурился. Он что, издевается? Впрочем, Ганс выглядел вполне послушным и никаких признаков сарказма я не заметил.

– Как мне попасть в Фатерлянд? – спросил я напрямую.

– Нужно подойти к Марте и оформить прошение на получение гражданства, – совершенно серьёзно принялся объяснять доктор.

– Да её на месте не было, – отмахнулся я. – А мне срочно нужно в Фатерлянд. Меня там Дитер ждёт. Точнее, не ждёт, но мне с ним надо поговорить.

– Дитер?

– Да. Он там почётный гражданин. Как его, Ван Шиферблюхер, что ли? – я ещё больше нахмурился, но фамилию Дитера так и не вспомнил. – Давай так. Мы с тобой отправляем Серхата обратно, а сами идём или едем в Фатерлянд. Там я тебя отпускаю живым и здоровым. Ну, разве что к стулу какому привяжу.

На лице моего пленника вдруг появилась улыбка. А потом он и вовсе расслабился, рассмеялся каким-то детским смехом и смахнул с головы шуршащую шапочку, сверкнув гладкой лысиной.

Я приподнял бровь.

– Что такого смешного?

– Извини, Иван, – отсмеявшись, проговорил доктор. – Но ты даже не представляешь сути Фатерлянда.

– И в чём же эта суть?

– Его нет.

Я почесал макушку.

– В каком смысле? Я же там бывал.

Ганс только руками развёл. А я разозлился.

– Может, и тебя тогда тоже нету? – воскликнул я. – И если я тебе сейчас что-нибудь сломаю, то ты даже не почувствуешь?

Доктор сглотнул.

– Я есть. И боль я не люблю. У меня другие интересы.

– Тогда хватит выпендриваться! Объясняй, давай, что ты имел в виду.

9

Рассказ Ганса произвёл на меня двоякое впечатление. Фатерлянд и был, и его не было. Были люди, граждане этого странного государства. Но вот того парка, в котором мы встречались с Дитером, не было.

Когда группа граждан на осколках некогда могучего европейского государства основала новую фармацию, они осознавали, что ресурсов на поддержание соответствующего уровня жизни в сообществе у них не хватит. Даже на те несколько тысяч выживших, что смогли это сообщество сохранить. А развивать свои производственные мощности Фатерлянд не мог, поскольку специалистов для этого не было. Было много, как выразился Ганс, айтишников. Были доктора и биологи. Были, в конце концов, деятели культуры и шоу-бизнеса. А вот тех, кто мог бы спроектировать, а затем построить, например, электростанцию – нет. Хорошо хоть оставался хоть кто-то, кто мог поддерживать работоспособность того бункера, в котором укрылось сообщество перед тем, как жахнуло.

– Охреническая бомба? – не преминул спросить я.

Ганс поглядел на меня задумчиво, похлопал глазами, но затем честно признался, что ни о каких охренических бомбах никогда не слышал.

В общем, руководители посовещались и предложили гражданам выбор: либо жить под постоянным стрессом из-за неказистой житухи, либо погрузиться в мир иллюзий, при этом оставаясь живыми и счастливыми в своих индивидуальных капсулах. Дивный новый мир.

Самым важным специалистам, само собой, нужно периодически выбираться в реальность, дабы обеспечивать жизнеспособность этого странного мира. В свободное же от работы время все граждане проводят подключёнными к единой сети, где наслаждаются жизнью. Питательные вещества подаются через трубочки. А гражданин ощущает, что нажрался вкуснейших деликатесов.

– Так, стоп, – остановил я словоохотливого пленника. – Но ведь я был там, в парке. И меня никто не подключал ни к какой сети.

– А как долго вы с Мартой ехали в Фатерлянд? – спросил доктор.

– Откровенно говоря, что-то долгонько, – вздохнул я.

– Никаких разъёмов для подключения не нужно, – пожал плечами Ганс. – Пока вы сидели перед входом в бункер, сеть подстраивалась под твой мозг. А время подстройки зависит от устойчивости мозга к внешнему воздействию.

Я снова почесал макушку. Значит, мне мерещилось не только путешествие в архив, но и всё остальное. Стоп. А как же Локи? Он-то что видел?

– На меня тоже подействовало, – прочитал мои мысли плут. – Правда, я видел всё кусками. Какими-то массивами. Кое-где проступала реальность, и мне с трудом удавалось ориентироваться. Потому я и сказал, что место странное.

– Но ты же говорил, что мы сидели с Дитером в гостинице, а ни о каком бункере речи не было! – воскликнул я, вызвав обеспокоенный взгляд Ганса.

– Комната была, – буркнул Локи.

– С кем ты разговариваешь? – с подозрением спросил доктор.

– У меня богатый внутренний мир, – отмахнулся я. – Лучше объясни мне, зачем вам с Мартой выходить из этого вашего мирка. Ну, с техниками понятно – починить там что-нибудь. Но ты ведь доктор.

– Именно.

– И что чинит доктор? – спросил я, уже подозревая, каким будет ответ.

– Граждан, – как-то жалко улыбнулся Ганс. – Мы же не хотим, чтобы кто-то умер.

Я потёр нос.

– И как долго вы с Мартой поддерживаете жизнь своих граждан?

Доктор только руками развёл.

– А лагерь беженцев для вас, значит, всего лишь место, где вы берёте донорские органы, – в моём мозгу начала складываться картинка этого идеального мира. – Группа древних людей наслаждается виртуальным раем, а для того, чтобы они не передохли от старости во сне, ты потрошишь местных. Я правильно понял расклад?

– Не потрошу, – покачал головой доктор. – Они ничего не чувствуют, и жизнь их хуже не становится. То, что их органы меняются на потомственные, на качестве жизни не сказывается. Мы же приобщаем их к цивилизации. По-моему, за это вполне можно поспать полчасика на операционном столе. Впрочем, они никогда ни о чём не догадываются.

– Ладно, – кивнул я. – Ты режешь и зашиваешь. А что делает Марта?

– Проводит обследование. Не все же такие здоровые, как этот, – Ганс кивнул на Серхата. – Нам ведь не нужны больные материнские органы. С ними только лишние хлопоты. Хотя и этот здоровяк не весь нам подходит. Его печень, например, я бы трогать не стал.

– Понятно, – я снова кивнул. – Но пловцы. Они же точно были настоящими. Если все у вас такие старые, то каким образом они смогли провернуть операцию во дворце подводного царя?

– Пловцы? – удивился Ганс. – Ничего не знаю ни о каких пловцах. Расскажи подробнее, Иван. Очень интересно.

Я постарался кратко изложить историю похищения архива Эгира. Разумеется, пришлось частично и о собственных приключениях поведать, иначе доктор просто бы ничего не понял. Правда, о своих незримых спутниках я не упомянул, а сами они на этом не настаивали.

– Что ж, пловцов, скорее всего, тренировали в виртуальной программе, – подумав, предположил доктор.

Я вспомнил, как Яга обучала меня, надев на мою голову горшок, и кивнул. Но потом усомнился:

– Но они ведь должны были разжиреть и потерять двигательные функции, сидючи долгие годы в этих своих… где они там сидят?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Ганс. – Я не видел ни одного заплывшего жиром гражданина. Должно быть, в капсулах предусмотрена стимуляция мышечной системы. Но это не моя тема. Я трансплантолог. А вот идея заполучить контроль над внешними силами для защиты нашего мира мне понятна. Мы на самом деле очень уязвимы.

– Но я не могу вам позволить использовать кого-то, а тем более асов, в своих целях, – поиграв желваками, проронил я. – Поэтому ты отведёшь меня в этот ваш бункер, и я заберу архив.

– Разумеется, – согласился доктор.

– Что-то он подозрительно сговорчив и разговорчив, – проворчал Эгир. – С чего это он тебе всё вывалил? Не от страха же. Ты не такой уж и страшный. И даже не пытался вызвать охрану.

Я был согласен с морским владыкой, но твёрдо решил, что буду держать ухо востро и не дам себя облапошить.

– Веди, – велел я.

Ганс взмахнул рукой.

10

– Я рад, что ты всё-таки решился принять предложение и стать гражданином Фатерлянда, – Дитер сверкнул своей ослепительной улыбкой.

– Что? – не понял я.

Момент перехода совершенно не отпечатался в моём мозге, как и в тот раз, когда меня якобы возили в музей Андерсена. Я снова оказался в парке на скамейке. Возможно, на той же самой.

– Поздравляю. Теперь ты можешь пользоваться всеми благами нашей цивилизации, – почётный гражданин обнял меня и похлопал по спине.

Я оторопело огляделся.

– А где Ганс? – спросил я.

– Ганс? – удивился Дитер. – Какой Ганс?

– Доктор, который режет для вас всяких Серхатов на органы.

– Иван, у тебя богатое воображение, – хмыкнул Дитер. – Мы подобными вещами не занимаемся. Здесь цивилизация.

Я поскрёб макушку. Значит, Ганс выполнил моё требование, а местная сеть снова отправила меня в этот нереальный мир. Теперь мне надо найти отсюда выход, чтобы уже в реальном мире, в этом бункере, отыскать архив Эгира, а потом думать, каким образом его вернуть владельцу. А чтобы найти выход, надо, чтобы Дитер меня не заподозрил. Поэтому я ему, пожалуй, подыграю.

– Я тоже рад быть гражданином Фатерлянда, – я осклабился и потрепал Дитера за щёку. Он продолжал улыбаться. – Спасибо за высокое доверие. Обещаю оправдать, доказать и заказать. А теперь я хотел бы насладиться осмотром этого замечательного места. Впитать воздух свободы всеми порами кожи своего резинового костюма.

– Что это значит? – пожилой модник посмотрел на меня озадаченно.

– Чего тут непонятного? Оставьте меня одного. Я проникнусь, наслажусь или наслаждусь… А потом… Всё потом.

– Странное желание, – хмыкнул Дитер. – Хорошо. Как надоест, просто позови. Я буду поблизости.

Эти слова меня немного напрягли. Что он, за кустами прятаться будет, что ли? Но виду я не подал. Кивнул и лёгкой трусцой припустил по дорожке в надежде на то, что почётный гражданин не станет шарахаться сквозь ветки, идя со мной параллельным курсом.

Мимо не спеша проходили ярко одетые граждане. Летали птички. Цвели цветочки. Дивный мир. Жаль, что не настоящий.

– Локи, что происходит? – спросил я, когда в третий раз пробежал мимо той же скамейки, а сидящий на ней Дитер проводил меня ленивым взглядом. Никто мне не ответил. – Эгир, ты со мной? – снова тишина.

Я развернулся и медленно пошёл в обратном направлении, внимательно следя за тем, что происходит вокруг. Впрочем, это мне не очень помогло.

– Ну, и как тебе воздух свободы? – спросил Дитер, когда я в очередной раз вернулся к преследующей меня скамейке.

– Не распробовал, – буркнул я, присаживаясь рядом. Потом зло посмотрел на него и напрямую спросил: – Что происходит? Почему я всё время возвращаюсь?

– Потому что у тебя, Иван, нет цели. Ты сам не знаешь, куда хочешь попасть.

– Конечно, не знаю. Я же здесь вообще ничего не знаю!

Дитер победно сложил руки на груди.

– Было слишком самонадеянно сразу бежать сломя голову. Поначалу тебе понадобится помощник, чтобы здесь освоиться.

Час от часу не легче! Теперь ко мне ещё и соглядатая приставят. Или сам Дитер собирается со мной повсюду шататься? Вряд ли. Он ведь почётный гражданин. Поди, слишком занят.

– И кто же будет моим помощником?

– А вот, Клаус идёт. Как раз вовремя.

Я обернулся и увидел давешнего блондина, который пытался подстрелить меня из подводного ружья, и которому я успел несколько раз врезать. Я был готов к обвинениям, к попытке атаки. Но блондин, названный Клаусом, дружелюбно улыбался и признаков узнавания не проявлял.

– Привет, Клаус, – кивнул я. – Как поплавал?

Блондин недоуменно посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Дитера.

– Иван любит пошутить, – отозвался тот. – Но шутки у него, признаться, странные.

– А разве Клаус не был в составе группы боевых пловцов, которых отправляли за архивом Эгира? И которые должны были забрать меня, а вместо этого чуть не угробили!

Блондин вздёрнул брови.

– Ничего этого не было, Иван, – доверительным тоном сообщил Дитер. – Мы просто проверяли, можно ли тебе доверить честь стать гражданином Фатерлянда.

– То есть, как? – опешил я. – А что же тогда было?

– Мы просто показали тебе, что могло случиться, но свой выбор ты сделал сам.

– Какой выбор? – я судорожно сглотнул.

– Вернуться и стать гражданином.

Меня прошиб холодный пот. Он что, хочет сказать, что я всё это время сидел здесь, на скамеечке, а нападение на дворец морского владыки мне привиделся, как и поездка в тот дурацкий архив? И не было никакого Ганса с его раболаторией и оранжереей из человеческой требухи?

Какая наглая неприкрытая ложь!

– То есть, Фатерлянду не нужен архив Эгира? – с вызовом спросил я.

– Нужен, – пожал плечами Дитер. – Но мы не можем рисковать людьми. Нас и так слишком мало осталось.

Я с силой ущипнул себя за бедро в надежде, что боль поможет мне вырваться из этого нереального мира. Бесполезно. Отвесил себе пощёчину. Безрезультатно.

– Что ты делаешь? – удивился Дитер.

– А! – засиял Клаус. – Я понял! Он из любителей испытать на себе, что пожёстче! Сейчас я ему помогу!

Не успел я понять, что именно он имел в виду, как блондинчик с размаху ударил меня кулаком в челюсть. Удар был так силён, что я проломил спинку скамьи и кубарем улетел в кусты.

Шлёпанцы Суворова! Больно! Но эта боль ни капли не помогла выбраться из кошмара виртуального мира. Собрав свою волю в кучку, я поднялся и обнаружил, что скамья стоит совершенно целая, а Дитер и Клаус дружелюбно глядят в мою сторону.

11

Разумеется, такого отношения к себе я стерпеть не мог и ринулся на обидчика. Налетел ясным соколом и двинул наглого блондинчика снизу в подбородок. В древнем спорте, который почему-то назывался боксом, то есть, коробкой, подобный финт проходил под термином то ли антрекот, то ли апперкот. Точно не помню, но кот там присутствовал однозначно. Удар отдался болью во всей руке, а вот мой оппонент даже не поморщился.