Текст книги "Путешествие туда и сюда"

Люди! Первые секунды на суше, и меня уже нашли люди! Какое неожиданное везение!

Выволакивали меня довольно долго. Видимо, спаситель был один, да и тот не отличался звериной силой. Но когда я уже весь оказался снаружи, то обнаружил, что прямо в моё лицо, всё ещё скрытое под маской, смотрят два дула. Но этого оказалось мало. Тот абориген, что тащил меня, тоже скинул с плеча автомат и передёрнул затвор.

– Ауфштейн1212
  – Встать!


[Закрыть]! – скомандовал один из автоматчиков.

Какой знакомый язык! Кажется, на нём часто болтал Ницше. Это ж немецкий! Шлёпанцы Суворова, куда меня занесло?

Автоматчик повторил команду и сопроводил её жестом. Я так понял, он хотел, чтобы я поднялся. Я так и поступил. При этом лёгким движением руки убрал маску и с удовольствием вдохнул полной грудью свежий воздух.

Свежий?! От резкого химического запаха я закашлялся, вызвав недовольство людей с оружием.

– Нихт зукен! – прикрикнул на меня один из них. – Эрстарен! Хенде хох1313
  – Не дёргайся! Замри! Руки вверх!


[Закрыть]!

– Простите, немчики, дорогие, – произнёс я, выпрямляясь и поднимая руки. – Ничегошеньки не понимаю, но полностью с вами согласен.

Наконец, я смог рассмотреть то ли спасших, то ли пленивших меня людей. Двое оказались невысокого роста, а третий крупный и даже толстый. У всех автоматы, но мне не знакомые. Странной формы. И с магазинами наверху. Все трое в каком-то странном, квадратиками, камуфляже. Все смуглые и усатые, а один ещё и бородатый, более похожие на каких-нибудь восточных торговцев, нежели на европейцев. Во всяком случае, точно не жители севера. Я что, улетел так далеко на юг?

Кстати, на чём я совершил свой беспосадочный перелёт? Я обернулся и мазнул взглядом по объекту, из которого был извлечён. Чуть длинней меня, довольно толстый снаряд, похожий на пулю от какого-нибудь огнестрела. Мной что, выстрелили из пушки?

– Ёйлисе душ. Арамак1414
  – С неба свалился. Обыщи.


[Закрыть], – хмыкнул толстяк, а один из его товарищей подошёл ко мне и зачем-то охлопал и ощупал меня практически всего.

– Осторожнее, – отпрянул я. – Мы ещё не так близко знакомы!

– Кыпырдама, кыпырдама1515
  – Не двигайся!


[Закрыть]! – совсем не по-немецки крикнул толстяк, вскинув автомат.

– Дама-дама, – согласился я и, вспомнив хоть что-то из того, что в своё время болтал мой ослик, добавил: – Дэр панцер нихт капитулирен.

Аборигены нахмурились. Тогда я ещё добавил:

– Гитлер капут! – и замер с глупой улыбкой на устах.

– Рус? – бородатый с сомнением поглядел на меня.

– Рус турист? – недоверчиво спросил толстяк.

– Ну, как вам сказать, – замялся я. – Не то чтобы турист…

– Мюльтеджи1616
  – Беженец


[Закрыть]? – нахмурился бородатый.

Резкий химический запах снова заставил меня закашляться. Я обернулся и увидел, что ещё один человек в зелёном, резиновом на вид, плаще и с намордником на морде брызгает на мой снаряд какую-то зеленоватую жидкость из ранца за спиной.

– Кыпырдама! – прикрикнул на меня толстяк. Видимо, ему не понравилось то, что я повернулся.

– Флюхтлинг? – спросил бородатый.

– Чего? – не понял я.

На лице бородатого нарисовалось глубочайшее напряжение, вызванное, судя по всему, интенсивными раскопками в недрах памяти. На помощь ему пришёл третий персонаж, с небольшими усиками, тот, что ощупывал меня. Похоже, самый молодой из троих.

– Бьежинес? – спросил он, чуть не сломав язык.

Я попытался соотнести произнесённое им со знакомыми словами.

– Беженец? Не, не беженец. Хотя… со дна я-таки сбежал. Улетел. Может, и беженец. Но скорее всё-таки улётец.

Лицо толстяка просияло. Он даже закинул автомат на плечо.

– Ульёт! Я-я! Ульёт! – промолвил он и похлопал меня по плечу. – Бизимле гель. Серхат, – он похлопал себя по груди. Видимо, представился.

– Иван, – кивнул я.

– О! Иван! Зер гут! Их хайсе Бату! – радостно воскликнул бородатый, тоже убравший своё оружие, и, порывшись в кармане, протянул мне какую-то голубую тряпочку. – Маск, – пояснил он и указал на свой нос. – Анштекен!

На тряпочке оказались пришиты две резинки. Поэтому я продел палец в резинку, оттянул и отправил это непонятное изделие в кусты.

– Вай-вай! – возмутился Бату. – Нихт вегверфен! – Он достал ещё одну тряпочку и, нацепив резинки на уши, сдвинул тряпочку на нос. – Зихерунг!

– Гювенлик! – поддержал его Серхат.

Я растерянно переводил взгляд с одного на другого.

– Зашшита, – пришёл на помощь своим товарищам молодой, и тоже нацепил на нос тряпочку.

– Защита? – удивился я. – От чего?

– Инфекциён! – Бату изобразил в воздухе загогулину.

Я приподнял бровь.

– Болеете, что ли? – спросил я и активировал маску.

И тут же этим воспользовался четвёртый участник шоу, обрызгав меня со всех сторон зелёной жидкостью. Хорошо, что в маске я ничего не почувствовал.

Я возмущённо повернулся в его сторону, и из-под намордника донеслось невнятное:

– Дезинфекция!

14

После этого меня проводили в небольшое поселение, огороженное проволочной сеткой. Там стояло несколько хлипких, на первый взгляд, домиков, выкрашенных в белый цвет. Молодой усач, назвавшийся почему-то Балабаном, отвёл меня к девушке-блондинке с короткой стрижкой в белом халате и с синей тряпочкой на носу. Она сидела за небольшим столиком в одной из тесных светлиц ближнего дома и имела очень серьёзный вид.

– Сит, – предложила она, указав на стул по другую сторону стола. Подняла взгляд на Балабана и спросила: – Вер ист дас?

– Иван, – ответил тот. – Рус турист.

Девушка поглядела на меня поверх очков.

– Турист? Эз ист айне эрнстхафтэ организатион!

– Эр ист айн флюхтлинг, – добавил Балабан.

Хозяйка светлицы приподняла бровь.

– Гут, – произнесла она. – Ду каннст геен1717
  – Садись. Кто это? – Иван. Русский турист. – Турист? У нас серьёзная организация! – Но он беженец. – Хорошо. Можешь идти.


[Закрыть].

Мой провожатый вышел. Девушка подняла глаза так, что остались видны лишь белки, и замерла. Я уж было забеспокоился, что с ней плохо, но вдруг она поглядела на меня и спросила:

– Так значит тебя зовут Иван и ты беженец? Кстати, можешь снять маску.

Я хмыкнул и избавился от дыхательной трубки. Такими фокусами меня было уже не удивить. Асы тоже легко переходили на русский.

– Я не вполне беженец, – начал было объяснять я, но был прерван категоричным жестом.

– Стоп. Доложи по форме. Имя. Дата и место рождения. Гендер.

– Опять?! – воскликнул я. – Послушай, дамочка. Я, по-твоему, на кого похож? Какой у меня может быть этот самый гендер?

– Да какой угодно, – она пожала плечами. – Чего я тут только не насмотрелась.

– Ну, хорошо, – вздохнул я. – Разрешите представиться. Иван. Царевич из Тридевятого царства. Стопроцентный мужчина.

– Как скучно, – констатировала хозяйка светлицы.

– Да? – удивился я. – Интересно, а что ты можешь про себя сказать такого-эдакого? Между прочим, я даже имени твоего не знаю. И сними уже, наконец, маску. Я ж снял.

Девушка усмехнулась. Потом медленно стянула с ушей резинки. Под маской оказался довольно крупный нос, который, впрочем, не портил лица, и даже добавлял изюма в эту булочку. А вот губы были, на мой вкус, тонкие и слишком яркие.

– Маски сброшены! – девица развела руками. – Можешь звать меня Марта. Я врач. Работаю здесь, в лагере беженцев. Так ты беженец?

– Отчасти, – хмыкнул я. – Мне и в самом деле пришлось сбежать из подводного царства. А чего ещё оставалось делать, когда вместо ног хотели хвост присобачить? Да ещё и жабры внедрить, чтобы можно из солёной воды пресную делать. Слушай, а где я оказался? Вроде, когда вываливался из Асгарда, планировал упасть в Дании. А здесь, вроде, по-немецки говорят. Разве эти трое, Серхат, Бату и Балабан, немцы?

Марта глупо хихикнула.

– Ага, – сквозь улыбку проговорила она. – Истинные арийцы. Правда, Серхат по-немецки и двух слов связать не может, а остальные говорят с жутким акцентом.

– Тогда на каком языке они со мной говорили? – Я нахмурился. – Они всё-таки не немцы?

– Немцы, немцы. Только с языком у них проблемы. Но у нас с тобой в этом плане проблем нет. Так что от тебя мне нужен подробный рассказ. Как ты сюда попал и зачем. Ведь, насколько мне известно, носители твоего языка живут далеко к востоку.

– Это длинная история, – вздохнул я. – Но готов всё рассказать. Только можно мне водички? А то я с самого Асгарда воды не пил. Хотя, и там, по-моему, тоже. То мёд, то кофе по рецепту Одина. А на дне с большим трудом удалось лишь какого-то пиратского пойла раздобыть.

– Один? – заинтересовалась Марта. – Асгард?

Я утвердительно кивнул. Врач хлопнула в ладоши и крикнула:

– Вертер! Вассер!

Из-за ширмы в дальнем углу вышел человек в нелепой блестящей одежде и с нелепой причёской из белых лоснящихся волос. Подошёл к нам какой-то механической походкой и поставил на стол стеклянный графин с водой и два стакана, тоже стеклянных.

– Киборг? – уточнил я, указав взглядом на странного офис цианта.

– Вертер? – Марта кивнула. – Да, кибернетический организм. Устаревшая модель. Но ничего новее нам не выделяют.

– Модель называется Вассер? – предположил я и, вспомнив давнюю беседу с Ницше, продекламировал: – Самый умный из землян – это Толя Вассерман!

Марта прыснула от смеха. Видя моё непонимание, пояснила:

– Вассер – это вода. А Вассерман – водяной.

– Ахти, что ли? – я почесал макушку. – Или, вообще, Эгир. Он ведь хоть и морской, но всё равно водный. И мужик умный, по бороде видно.

– Эгир? – Марта заинтересованно наклонила голову. – Ты пей, пей. Не стесняйся. Очень уж хочется послушать твою историю.

Я наполнил стакан. Пригубил. Вода отдавала какими-то лекарствами. Но горло сушило нещадно, поэтому я быстро выпил и налил ещё.

– Что тут у вас за дезинфекция сплошная? – поморщился я. – В воде не пойми что, меня вот обрызгали дрянью какой-то, тряпки на носу носите.

– Это для вашей безопасности, – холодно отчеканила врач, точно давно выученный устав.

– В самом деле? – усомнился я. – Эта тряпочка на что-то способна?

– Сейчас я тебя оформлю, как полагается, потом сделаю прививку, и после этого ты будешь в безопасности. Почти.

Я нервно хохотнул.

– Прививка? Вы ко мне ещё одну руку, что ли, пришьёте, как ветку к дереву?

– Всего лишь укол, – пояснила Марта. Я введу тебе ослабленную болезнь, чтобы твой организм легче с ней справился.

– Не-не-не! – я выставил перед собой руки. – Не надо мне болезнь вводить. Я как-нибудь сам… Слушай, а без уколов никак нельзя обойтись?

Марта отрицательно помотала головой.

– Иван, – голосом строгого, но справедливого учителя начала она. – Ты ведь сам сюда пришёл. Во-первых, неизвестно, с какими патогенами ты контактировал по пути к нам. А во-вторых, здесь строгие правила. И, поверь мне, они не просто так созданы.

Я вздохнул и спросил:

– И что, я уколюсь и смогу ходить без тряпочки?

Врачиха покачала головой.

– Нет. Маску необходимо носить в пределах лагеря.

– Но мы же сейчас общаемся без неё. Ты, наверняка, уколотая. А во мне любая зараза сдохнет после выпитого на дне.

– Я уже почувствовала, – скривилась Марта. – Надеюсь, это не помешает связному рассказу. Мне же надо оформить тебя по правилам, чтобы поселить в отстойник.

– Давай как-нибудь без уколов и отстойника, – попросил я жалостливо. – Отпустите меня отсюда, пожалуйста, и подскажите дорогу к ближайшему архиву.

– Архиву? – брови врача взлетели вверх.

– Ну да. Мне Один сказал, что я там найду сведения, которые помогут мне в поисках мамы. Я, знаешь ли, маму ищу. Говорят, она ведьма, но это не важно.

– Любопытно, – задумчиво проговорила Марта. Потом её глаза закатились, как и в тот раз, когда она переключалась на русский язык. – Знаешь, Иван, – вдруг произнесла она и, к моему удивлению, подмигнула, – есть и другой путь. Без уколов и отстойника. Что скажешь? Тебе это интересно?

Я наклонился вперёд, весь обратившись в слух.

15

Самое приятное, что этот путь ничего от меня не требовал. Просто Марта велела следовать за ней и делать то, что она говорит. Я, разумеется, согласился.

Марта повесила халат на вешалку, оставшись в голубой блузке и длинной чёрной юбке. Что-то сказала киборгу. Тот охотно ответил и занял её место за столом.

– За мной, – девушка зашла за ширму.

Я последовал за ней. Стена, скрытая от посетителей врача, бесшумно отъехала в сторону, открывая взору четырёхместный диванчик. Марта села на него и приглашающе похлопала ладонью рядом. Я тоже присел. Диванчик вздрогнул, потом развернулся и заскользил по невесть откуда появившемуся за ним тоннелю.

– Куда это мы? – спросил я, провожая взглядом проносившиеся мимо нас полукольца света.

– Домой, – последовал короткий ответ.

Я пожал плечами. Уж точно не ко мне домой. У нас такого не водится. Может, в метрополитен? Может, народ здесь устроился вроде питерских двергов?

– Мы в подземку спускаемся? – на всякий случай уточнил я.

Марта лишь отрицательно покачала головой. Короче, ехали мы скучно. Смотреть было не на что, говорить моя спутница отчего-то не хотела, хотя раньше просто-таки горела желанием услышать историю о моих похождениях. В итоге я положил ноги на свободные места и задремал.

– Иван! – вдруг услышал я голос Марты и открыл глаза.

Вокруг было светло. Надо мной трепетала ветка какого-то дерева.

– Что, уже приехали? – оживился я, сел и огляделся.

Это явно была не подземка. Наш диван стоял в настоящем парке. Немного деревьев. Много аккуратно подстриженных кустов. Дорожки с желтоватым покрытием причудливо извивались, обходя деревья, кусты, прудики и крупные валуны. По дорожкам гуляли люди. Мало, и все в яркой одежде. Где-то вдалеке прошуршал велосипедист.

– Ты здесь живёшь? – я с сомнением поглядел на Марту, выглядевшую среди этой пестроты словно ворона в стае попугаев.

– Разрешите к вам присесть, молодые люди? – какой-то седоволосый сударь в фиолетовом пиджаке и с золотой цепочкой поверх голубой рубахи повернул к нам и, не дожидаясь позволения, присел на краешек дивана.

– Марта, ты не против? – Спросил я, уже догадываясь, что она не только не против, но что именно к этому дядьке меня и везла. Не зря же он сразу по-русски заговорил.

Врач как-то тупо кивнула. Мол, дозволяю. Седой модник одарил меня лучезарной улыбкой, укомплектованной, насколько я успел заметить, золотом и самоцветами.

– Разрешите представиться. Меня зовут Дитер Бенедикт фон Шварцехершер, гроссе унд шрёклихе.

– Бывает, – я сочувственно покачал головой, а потом протянул руку: – А я Иван.

– Извини, рукопожатия у нас не приняты, – вздохнул седой.

– Ладно, – я убрал руку. – Со своим уголовным кодексом в чужой острог не ходят.

– Но если хочешь, можем обняться, – неожиданно предложил Дитер. – Или же давай я тебя расцелую.

– Не надо, – твёрдо отказался я. – Это будет лишним. Так с кем имею честь общаться? Если ты местный царь, то почему мы встретились здесь, а не в царских палатах?

– Ну что ты, Иван. Какой из меня царь? Я всего лишь почётный гражданин нашего Фатерлянда. А царя у нас нет. Цари – это зло, а монархия – путь в каменный век. У нас же просвещённая социократия. Здесь государство и граждане едины.

Мне стало обидно за батюшку. Но про эту самую социократию я вообще слышал впервые, а потому не стал изображать недовольства, а спросил:

– А кто же тогда у вас управляет?

– Все, – последовал ответ. – Все граждане.

– Ага, – кивнул я. – Граждане. Но почётные граждане, всё-таки, имеют больше возможностей.

– Конечно, – Дитер вновь открыл свою пещеру самоцветов. – Чем больше почёт и уважение, тем большую ответственность способен взять на себя гражданин. Разве не логично?

– Логично, – не стал спорить я. И злорадно добавил: – Я, между прочим, царевич, и своего батюшку считаю самым что ни на есть почётным гражданином. Так что у нас тоже всё хорошо.

– Не сомневаюсь.

– А что за парк? – я обвёл взглядом окрестности. – И что за царство, где я очутился?

– Это Фатерлянд, – ответил Дитер. – А парк – это парк. Здесь отдыхают.

– И никто не ходит в масках, – заметил я. – Что не может не радовать.

– Маски для тех, кто не может быть гражданином. Ты можешь.

– Спасибо, – ухмыльнулся я. – Но у меня на всякий случай своя масочка есть.

С этими словами я активировал костюм, хрюкнул в дыхательную трубку и снова освободил органы дыхания.

– Браво, – Дитер обозначил аплодисменты. – Кто тебя одарил таким замечательным костюмом? Неужели Эгир расщедрился? Или асы где-то откопали?

Очень интересно. Он уже откуда-то знает, что я побывал на морском дне и в Асгарде. Подслушивал, что ли?

– Не, – я помотал головой. – Эгир вообще хотел из меня рыбку с хвостиком сделать. И на дочке женить. А у меня, между прочим, жена уже есть.

– Жена – это хорошо, – Дитер одобрительно кивнул. – Но почему только одна? Почему бы не завести ещё несколько жён, да ещё и мужа в придачу. Ты же молодой человек, Иван!

– Чего?! – возмущённо воскликнул я. – Я, может, и молодой. Но все эти предложения идут вразрез с моими убеждениями. Ещё немного, и я подумаю, что ты вовсе не почётный, а самый что ни на есть провокатор!

– Извини, – Дитер лукаво улыбнулся. – Я вовсе не посягаю на твои убеждения. Но рассказать об открывающихся возможностях обязан. Так значит, костюм от асов?

– Не от асов. И не от двергов. Хотя, коротышки, пожалуй, могли бы подобный изготовить. Они такие штуки творят – ни в жизнь не поверишь.

– Отчего же. Поверю. О чём-то слышал. Что-то и сам видел.

Он говорил это с таким самодовольным видом, что мне захотелось его уесть.

– А мёд поэзии пробовать доводилось? Лично я пил. Правда, после этого пришлось срочно покинуть Асгард. Всё равно надо было оттуда сваливать, но получилось внезапно.

По лицу собеседника пронеслась целая гамма чувств.

– Ну, и как он на вкус? – спросил Дитер, совладав с эмоциями.

– Откровенно говоря, не понял. Труд, дочка Тора, замешала такой коктейль, что разобрать, где там мёд, и какие-такие ароматы дыма и тёмного шоколада с нюансами засахаренного ментола, уже было невозможно. А потом меня, извините, понесло. Правда, асы сами просили то ли оду, то ли сагу. Вот я и рассказал. Всю правду. После этого пришлось катапультироваться.

– Что же это за правда такая страшная? – округлил глаза мой собеседник.

Я посмотрел по сторонам и, убедившись, что кроме Марты нас никто не слышит, громким шёпотом сообщил:

– Один боится котят!

Дитер уставился на меня, как на умалишённого.

– Котят? – удивлённо переспросил он.

– Что я, врать буду, что ли? Он так напрягся при виде моего котёнка Че, что я начал даже за старика беспокоиться.

– Любопытно, – пробормотал седой. – Значит, и у Одина есть свой криптонит.

– Никакого криптонита не видел, – я пожал плечами. – А вот кофе, вроде, неплохой. И он, между прочим, не жадничал, а сразу всех угостил. А здесь мне даже воду дали какую-то неправильную, – я выжидательно посмотрел на Дитера.

– Хочешь кофе? – спустя тягостную минуту раздумий догадался он.

– Пусть будет хотя бы кофе, – вздохнул я.

То ли этот почётный гражданин туповат, то ли жаден, то ли у них, в этом Фатерлянде, просто не принято угощать гостей. Я решил, что мне здесь пока не слишком нравится.

16

Впрочем, я всё-таки своего добился. Рядом с нами, радостно протрезвонив, остановился велосипедист в малиновой одежде и из малинового короба за спиной извлёк коробку. В несколько движений он превратил её в маленький то ли столик, то ли поднос и подал нам, натянуто улыбаясь.

– Данке, – кивнул Дитер, ставя поднос между нами.

Видимо, имя такое у велосипедиста. Вроде нашего Даньки. То есть, Данилы.

Велосипедист тут же уехал, а мой собеседник щёлкнул по краю столика. Верхняя часть его словно растворилась в воздухе, а под ней обнаружились два стаканчика с молочной пеной, но не пластиковые, как у Хель, а из какого-то мягкого на вид и на ощупь материала. Ещё на подносе лежали два кругляша. То ли сухарики, то ли печенье. Да уж, экономно.

– Спасибо, – поблагодарил я, приподняв свой стакан. – Интересно, откуда этот Данька догадался, что нам нужен кофе?

– Обычная доставка, – пожал плечами Дитер.

Я наморщил лоб. Вроде, при мне он ничего не заказывал. Хотя, может, он сделал это заранее?

Решив не гадать, я отхлебнул из стаканчика. Кофе, скрывавшийся под густой шапкой молочной пены, был приятным на вкус, но и только. А кругляш оказался сухим печеньем. Такие, кажется, называют галетами.

– И всё-таки, Иван, – заговорил Дитер, сделав скупой глоток, – ты ведь не просто так покинул Асгард? Ты сказал, что тебе всё равно надо было оттуда сваливать. Это ведь значит уходить, покидать. Так? Значит, у тебя на земле есть какая-то цель?

– Да, конечно, – проглотив галету, откликнулся я. – Один намекнул мне, что где-то здесь есть архив. В нём должны быть сведения о разных волшебных штуках и прочих немереных святынях.

– Стало быть, ты искатель древних сокровищ?

– Нет, ты что, – отмахнулся я.– Сами по себе эти штуки меня не интересуют. Разве что самую малость.

– Тогда зачем тебе архив? – Дитер сделал очередной скупой глоточек и внимательно поглядел на меня.

Я вздохнул и пояснил:

– Я маму ищу. Она исчезла, когда я ещё совсем мелким был. Последнее, что мне удалось узнать, это то, что её отправили в Туманный Альбион, искать какую-то святыню немереную.

Я допил кофе. Подумал, будет ли приличным вылизывать молочную пену. Счёл это неуместным и принялся взглядом искать урну. Что-то мне подсказывало, что просто бросать пустой стаканчик на пол, как это делала Хель, не стоит.

– Ну, и как? – поинтересовался Дитер. – Нашёл архив?

– Нашёл, да не тот, – я поджал губы. – На дне, у Эгира, есть библиотека, в которой кроме книжек ещё какие-то куриные коды. Каждый на отдельной карточке, а карточек этих там видимо-невидимо. Но что именно на этих карточках – никто не знает. Даже дочка Эгира, за которую я долен был… Простите, на которой меня хотели женить. Хоть она и говорит, что там очень важная информация. Только чтобы её получить нужен какой-то мощный компьютер.

Мой седовласый собеседник смял стаканчик, и тот, тут же превратившись в облачко серого дыма, растворился в воздухе. Я хмыкнул и проделал тот же фокус со своей тарой.

– Никаких отходов, – вновь продемонстрировал пещеру самоцветов Дитер. – Никакого мусора. – И, подняв палец, весомо добавил: – Э-ко-ло-ги-я! О ней надо думать!

– И что, это кому-то поможет? – усомнился я. – И вообще, мы в нашем царстве разбогатели именно на свалках мусора из Верхнего мира.

– Знаешь, Иван, – Дитер встал и, поправив свой модный пиджак, посмотрел на меня с прищуром, – а я, пожалуй, смогу тебе помочь. Ты ведь догадался прихватить с собой хотя бы одну карточку?

Я расплылся в улыбке. Всё-таки, не зря старина Локи посоветовал мне забрать один квадратик из ящика. Кстати, почему этот паучок молчит? Уж не придавил ли я его ненароком, пока летел со дна?

Выцарапав из рукава заветный клочок не рвущейся и не гнущейся бумаги, я продемонстрировал его Дитеру. Он внимательно посмотрел на куриный код. Вид был такой, будто мой собеседник читает книгу, напечатанную мелким и непривычным шрифтом.

– Любопытно, – под нос пробормотал Дитер. – Так там, говоришь, много подобных карточек?

– Я их не считал, – честно признался я. – Видел только один ящик. Он ими под завязку забит. А этих ящиков там под сотню наберётся. А что там? Что-то важное?

– Да не особо, – Дитер так беспечно отмахнулся, что я понял – врёт. Его почему-то очень заинтересовала моя бумажка. Причём, он прочитал информацию без помощи этого самого хитрого компьютера.

– Ну, тогда я её, пожалуй, уберу, – я засунул квадратик обратно в рукав под беспокойным взглядом собеседника. – Выбросил бы за ненадобностью, да мусорить не хочу. Надо же думать об экологии.

– Говоришь как настоящий гражданин. Но если бы ты попросту отдал карточку мне, я бы о ней позаботился.

– Не хочу утруждать, – усмехнулся я и повернулся к Марте, которая за время нашего разговора не только ни разу не подала голос, но даже не пошевелилась. – Похоже, мы здесь закончили. Поехали обратно.

– Зачем же? – удивился Дитер.

– Зачем же? – в тон ему произнесла Марта. – Ты ведь не простой беженец. Мы предоставим тебе временный статус почётного гостя Фатерлянда с последующей возможностью стать гражданином.

Я поскрёб макушку.

– В принципе, если мне не надо будет делать укол, то я согласен. Но где мне тут жить? Или вы сразу покажете мне тот компьютер?

– Какой компьютер? – не поняла Марта, словно и не слышала нашей беседы.

– Иван, эти карточки бесполезны, – принялся убеждать меня Дитер. – Это я тебе и без всякого компьютера могу сказать.

– Я тоже много чего могу наговорить, – буркнул я. – Но я же вижу, что карточка тебя заинтересовала. Хватит водить меня за нос! Либо объясняйте, что за информация на ней, либо я ухожу.

– Куда? – Марта удивлённо захлопала ресницами.

– Так просто ты отсюда не выйдешь, – скривился Дитер. – Фатерлянд защищён.

– Тогда для начала объясните мне, что такое этот ваш Фатерлянд! – вспылил я. – А то про себя я всё рассказываю без утайки, но об этом мире мне ничего не известно. Сначала подумал, что под землю спускаемся. Но я же вижу небо! – я указал наверх, где над деревьями распростёрлась лазурь.

– Справедливое замечание! – воскликнул Дитер и снова присел на диван. – Наш Фатерлянд – это спрятанное от посторонних сокровище. Оно вовсе не под землёй. Что мы, шахтёры, что ли? Мы – свободная нация свободных людей. Но о безопасности нашей свободы нужно заботиться. Поэтому я не расскажу, где и как спрятан Фатерлянд.

– Нация, – повторил я. – Насколько я знаю, это слово относится к единому народу.

– Мы и есть единый народ, – с гордостью кивнул Дитер.

– А как же Бату, Серхат и этот, как его… Балабан?

– Кто это? – нахмурился мой собеседник, но ему на помощь пришла Марта:

– Они не заслужили права называться гражданами. Слишком ленивы. Даже язык не хотят нормально выучить.

– Простите, граждане немчики, – я усмехнулся и перевёл взгляд с Дитера на врача. – Что-то мне подсказывает, что и вы изучению русского языка не уделяли много времени. Однако шпрехаете бегло.

– А что тебя удивляет? – изогнул бровь седовласый модник.

– Да уже ничего, – пожал плечами я. – Асы, вон, тоже резво на него перешли. Ещё какого-то Гугла поминали.

Дитер кивнул, будто я подтвердил его предположения. Мои собеседники умолкли, и мне отчего-то показалось, что между ними состоялся беззвучный разговор.

– Я вижу, ты крепкий орешек, Иван! Тебя не проведёшь, – Дитер состроил серьёзную физиономию и продолжил: – Действительно, эти карточки представляют определённый интерес для Фатерлянда. И если ты поможешь добыть весь архив Эгира, мы поможем тебе добраться до того архива, что нужен тебе.

– Вы что, предлагаете мне вернуться? – воскликнул я. – Ни за что! Из меня там хотели рыбку с хвостиком сделать! Причём, женатую!

– Не волнуйся. С тобой отправится группа боевых пловцов. Они и архив эвакуируют, и тебя прикроют.

– А можно наоборот? – попросил я, имея в виду, что лучше бы сначала эвакуировали меня, а потом уже делали с архивом всё, что угодно. Но собеседник понял меня превратно.

– Ты сам хочешь прикрывать пловцов, пока они сделают дело? – удивился Дитер. – Я не сомневаюсь в твоих способностях, Иван, но не слишком ли это самонадеянно?

Я слегка опешил от его хода мыслей, почесал макушку и спросил:

– А не могут эти ваши пловцы сплавать без меня?

– Мы не сможем обнаружить логово Эгира, – развёл руками Дитер. – Оно защищено не хуже Фатерлянда.

Я задумался.

– А с чего ты решил, что я сам смогу найти туда дорогу?

– Если всё так, как ты рассказал, Эгир сразу узнает, что ты вернулся в море, – улыбнулся Дитер. – И за тобой вышлет эскорт. Мы же будем отслеживать твоё местонахождение.

Я покивал. План мне совсем не нравился. Что стоило этим боевым пловцам бросить меня, выполнив своё задание?

– То есть, вы хотите использовать меня в качестве наживки, – произнёс я, взвешивая все за и против. – Что ж. Я согласен. Но у меня есть два условия.

Марта нахмурилась и хотела возразить, но Дитер подал знак, что готов меня выслушать.

– Сначала вы доставите меня в нужный мне архив. Потому как, чует моё сердце, от Эгира мне во второй раз так просто не сбежать. К тому же, ваши пловцы будут очень заняты, доставая стеллажи из дворца. Как бы про меня попросту не забыли.

Дитер правильно истолковал мои сомнения и согласно кивнул.

– Хорошо. Я обеспечу поиски нужного архива, и в ближайшее время тебя туда доставят. Каково второе условие?

– Вы рассказываете мне, что на этих карточках. Я хочу знать, из-за чего рискую собственными ногами. А то все это «принеси то, муаровое в крапинку в маренговой тарелке» и «отдай то, чего тебе подарят на следующие восемь дней рожденья» – просто подстава какая-то!

17

С заметной неохотой Дитер кивнул Марте, и та рассказала мне вещи, о которых я уже подозревал. Действительно, во многих жителей современной Европы, включая граждан Фатерлянда и асов, встроены пипки. Это очень удобно, и умение переключаться на другие языки – лишь одна из доступных возможностей. В случае с гражданами Фатерлянда наличие встроенного устройства гарантирует его добропорядочность, поскольку о нарушении закона сразу узнают компетентные органы. Это всё благодаря тому, что каждое устройство обладает уникальным кодом, идентификатором, по которому его можно отследить.

Именно эти коды и хранятся в архиве Эгира. Но принадлежат они не гражданам Фатерлянда, а разным другим личностям, среди которых есть и потенциально опасные для Фатерлянда. Потому было бы очень полезно их идентифицировать и периодически отслеживать.

Потом Дитер спросил меня, не изъявлю ли и я желания стать гражданином и обзавестись собственным устройством. Меня откровенно пугала перспектива внедрения в голову пипки, даже с учётом всех новых возможностей. И вообще, что-то меня в последнее время все так и норовили переделать.

– Нет, спасибо, – стараясь не показывать страха, отказался я. – Мне всё равно придётся вас покинуть. Так что гражданин из меня получится не очень.

– Хорошо, – не стал спорить Дитер. – У тебя своя дорога.

– Ага, – с невольным облегчением кивнул я. – Кстати, насчёт моего архива. Предположительно, он находится в музее Андерсена, в Датском королевстве.

– А, в Датском! – заулыбался Дитер. – Это облегчает дело. Марта, проводи Ивана в гостиницу, пока я организую транспорт и группу. Это не займёт много времени. Поэтому эконом-вариант. До встречи, Иван, – с этими словами он встал и собирался уйти, но вдруг снова повернулся ко мне: – В качестве закрепления нашей сделки прошу отдать карточку. Для полноты архива.

Я принялся выцарапывать её из рукава. Вдруг боль пронзила моё ухо, и я отчаянно дёрнулся.

– Что случилось? – напрягся Дитер.

– Ухо стреляет. Видимо, надуло, пока летел, – пояснил я, провернув мизинец в ухе. – Карточка куда-то внутрь рукава провалилась. Буду в гостинице, вытащу. Потом отдам.

Дитер не возражал. Он кивнул на прощанье и пошёл прочь по дорожке, оставив меня гадать, что же так не понравилось притаившемуся в моём ухе Локи. Впрочем, спросить его об этом я мог, лишь оставшись в одиночестве.

– В гостиницу на диване поедем, или пешком пойдём? – спросил я.