Текст книги "Путешествие туда и сюда"

Танк дёрнулся, и я понял, что мы движемся вперёд.

– Ух, ты! – воскликнул я. – Ты умеешь управлять этой штукой! А как ты видишь, куда ехать?

Липа не ответила. Я подался вперёд и обнаружил, что перед её глазами появилось нечто вроде перископа. Через него-то она и следила за дорогой.

Изредка нас встряхивало. Судя по всему, танк ронял очередное дерево. Впрочем, ехали мы недолго. Вскоре машина встала, и Липа тут же вскочила со своего места. Открыла люк, выбралась наружу. Я с удовольствием последовал за ней.

Танк остановился на краю леса перед обширной, покрытой бетоном площадкой. Чуть поодаль я увидел разрушенные строения. А за ними стоял чёрный флаер, тот самый, который утащил капсулу со мной из Фатерлянда.

Липа отправилась к нему. Я сначала засомневался, но девчонка обернулась и помахала мне, чтобы я шёл следом.

Вблизи флаер показался ещё более зловещим. Края какие-то зазубренные, чёрное покрытие шершавое и бугристое.

А перед летательным аппаратом нас ожидали два странных существа. Первым оказался невысокий лысый гражданин с фиолетовой кожей, слишком большими для его узкого лица глазами и оттянутыми вниз мочками ушей. Рядом с ним возвышался зеленокожий двухметровый громила с тупым выражением на круглом лице с маленькими оттопыренными ушками.

– Приветствую тебя, Иван, – хриплым голосом поздоровался со мной фиолетовый. – Я – магистр Фукурцин, член Совета ордена Всеблагого Очищения. И я рад с тобой познакомиться. Айно, – он указал на девочку, – много про тебя рассказывала.

– Да? – удивился я. – А мне почему-то казалось, что она немая.

– Айно немая! – голосом тупым, как и выражение его физиономии, проговорил зелёный и загоготал.

– Я умею говорить, – надтреснутым старушечьим голосом сказала Липа. – Просто стесняюсь.

19

– Так вот, значит, кто были те монстры, которыми меня пугал Агасфер, – я разглядывал спутников Липунюшки и никак не мог понять, кто они такие. – Так вы порвали кучу солдат только для того, чтобы вытащить меня из Фатерлянда?

– Откровенно говоря, нет, – Фукурцин скривил свои тонкие губы. – Мы не собирались вмешиваться в ваши дела. Нам и своих хватало. Но Айно узнала в тебе спутника Звёзднорождённого. А нам не помешает заручиться его поддержкой.

Я с удивлением поглядел на Липу.

– Да кто такой этот Звёзднорождённый? Явно ведь не Ницше, как предполагал Локи! И не Сампо – я не могу быть её спутником, она сама по себе шляется.

Девчонка… Хотя, какая она девчонка? Она же по возрасту не уступает Ахти! Липунюшка издала звук, похожий на чих.

– Будь здорова, – кивнул я.

– Я сказала Че, – продребезжала Айно.

– Что, Че? – не понял я. – Че в Асгарде остался. А мне пришлось срочно оттуда эвакуироваться. Дела срочные нашлись.

– Твой фиолетовый котёнок – Звёзднорождённый, – пояснил Фукурцин.

– Кто? Че? – фыркнул я. – Эта мелочь ушастая? Хотя, – я припомнил слова Элвиса о том, откуда якобы взялись ушастые котята, и почесал макушку, – может, он и Звёзднорождённый. Вроде, его из какого-то непонятного биоматериала вывели. А вы с ним, случайно, не родственники? А то цветом похожи.

– У меня оттенок другой, – покачал головой магистр.

Я поглядел на него повнимательнее. В самом деле, цвет лица у Фукурцина был, пожалуй, поярче, чем шерсть чебурика. Да и шерсти у магистра не наблюдалось. Ни волосика.

– Ну, нет, так нет, – пожал плечами я. – И что же этому всеблагому ордену от меня надо? Я и так стараюсь почаще мыться.

– Мыться! – промычал зеленокожий и захлопал в бубны-ладоши.

Магистр поглядел на него с неудовольствием, потом перевёл взгляд на меня.

– При чём тут мытьё?

– Ну, у вас же орден очищения. Это какой-то профсоюз прачек и уборщиков? «Да здравствует мыло душистое и полотенце пушистое!» – так?

– Не так, – скривил губы Фукурцин.

Я хмыкнул.

– Вот и я подумал, что здесь что-то не так. Липа, вроде, воды во время нашего путешествия боялась, как огня. Что она у вас забыла?

Магистр пару раз кивнул.

– Айно говорила, что ты бываешь неадекватен. Но это не так страшно. Оркус, вон, – Фукурцин кивнул на своего зелёного спутника, – вообще дебил дебилом. А ничего, полезный.

– Оркус – дебил! – гордо заявил тот и несколько раз ударил себя кулаком в грудь, а потом посмотрел на меня, ожидая одобрения.

– Я рад за тебя, – не подкачал я. – Говорят, нужно ценить человека таким, какой он есть. Если он, конечно, человек. Так что за орден и чего он очищает?

– Мы хотим очистить планету от скверны искусственного бога, – пояснил Фукурцин.

Я нахмурился. Он о Кощее, что ли? Вряд ли его можно назвать богом, хоть возможности у него и в самом деле серьёзные. Но ведь Кощея уже пытались уничтожить.

– Вообще-то, – произнёс я, – этот бог – всего лишь искусственный интеллект. Его уже пытались убить, но добились лишь того, что раскололи на несколько частей. Я знаю о трёх. Но может их и больше. С двумя я встречался. А третий в Британщине живёт. И я бы не против туда попасть, поскольку там, как мне сказал Сигма, может быть моя мама.

– Ты не вполне понимаешь суть происходящего, Иван, – поморщился магистр. – То, что ты назвал искусственным интеллектом – лишь часть того, о чём говорю я, и с чем борется наш орден.

– В самом деле? – удивился я.

– В любом случае, сейчас мы с тобой союзники, – благосклонно продолжил Фукурцин. – И можем быть полезными друг другу.

– Готов выслушать.

– Мы можем доставить тебя почти в любое место, куда ты только пожелаешь.

– Интересное предложение, – кивнул я. – Но мне надо подумать, куда именно направиться. С одной стороны, я ещё не закончил свои дела в Фатерлянде. Правда, Локи на меня ругался из-за того, что я пришёл его спасать. Да и архив Эгиру уже вряд ли понадобится. Но я всё равно не могу позволить уничтожить несколько тысяч человек, пусть они и продолжат жить в оцифрованном виде. И там ещё, кстати, Агасфер остался. Надо его вытащить до взрыва.

– За Отринутого не беспокойся, – магистр взмахнул рукой. – Он не пропадёт.

– Это вы про кого? – не понял я. – Про Агасфера, что ли? И кто же его отринул и откуда? И вообще, что за мода на эти дурацкие и непонятные прозвища? Звёзднорождённый, Отринутый. Меня вон Сигма непонятно с чего Возрождённым обозвал.

Фукурцин и Липа переглянулись.

– И ты ему поверил? – если бы у магистра были брови, он бы изогнул одну из них. Левую.

– Слушайте, ну какая мне разница? Я маму ищу. А все эти предначертания – просто цирк какой-то. С конями и клоунами.

Фукурцин кивнул, вроде как соглашаясь.

– Итак, куда тебя доставить?

Я снова задумался. Вряд ли мы даже в такой компании смогли бы уничтожить весь отряд этих любителей то ли утренней, то ли полярной звезды. В особенности, днём, да ещё когда противник настороже после недавних событий. Да и не надо этого моим новым знакомым. Орден безводной бани озабочен какими-то другими целями, которых я пока не понимаю. А Локи так и вовсе прямым текстом заявил, что мешать солдатикам не следует.

Локи. Вот кто может мне хоть что-то объяснить. Если, конечно, захочет. Но мне кажется, что я смогу его убедить.

Правда, есть некоторые опасения. Всё-таки, не зря же я бежал из Асгарда. Или зря? Может, Один при встрече меня сразу зашибёт? Да и Тор, помнится, негодовал из-за того, что я мёда поэзии отведал. И чего взъелся? Сколько того мёда в коктейле Труд было?

– Везите меня в Асгард, – принял решение я, и мне как-то сразу полегчало.

Фукурцин посмотрел на своих спутников с превосходством. В этом взгляде я прочитал: «Видали? А я вам говорил!», или нечто в этом роде.

– Прекрасно! – сказал он вслух. – Только одно небольшое условие. Мы высадим тебя и улетим. А Айно останется с тобой.

Я пожал плечами. С Липой мы уже путешествовали.  И я уже тогда знал, что она весьма кровожадна.

20

Чёрный флаер плавно опустился перед дворцом Одина. Чуть поодаль, после трёх небольших катеров, я заметил Варяга. Значит, мои спутники всё ещё здесь.

– Какие беспечные асы, – фыркнул Фукурцин. – Нас никто не проверил. Даже не соизволили спросить, что за борт идёт на посадку.

– Да у них в окрестностях врагов нет, – пожал плечами я. – И вообще, они ж боги.

– Боги обломали роги! – загоготал Оркус.

Липа закатила глаза. Видимо, тонкий юмор зеленокожего соратника её уже достал.

– Ну, мы пошли, – я поднялся из кресла. – Точно не хотите пообщаться с Одином? Правда, я не вполне уверен, что он при встрече не пригвоздит меня своим копьём.

– Спасибо, но не стоит, – покачал головой магистр. – Я не люблю острых предметов.

Я ухмыльнулся, но ничего не сказал. Не хотят эти ребята светиться перед асами, ну и ладно. А вообще, надо будет попытаться расспросить Липу об этом ордене, раз уж она, как выяснилось, умеет-таки разговаривать, пусть и неохотно.

Дверь открылась, и я уже собирался было шагнуть наружу, как вдруг во флаер, пища и визжа, посыпались какие-то мелкие фигуры. Я опешил, прижался к стене.

Муми-тролли, а это были именно они, принялись скакать по рубке, причём некоторые прыгнули на руки Оркусу. Громила замер и глупо улыбался, не пытаясь отбиваться.

– Мяу, – услышал я, и тут же на плечо ко мне взгромоздился Че. Пощекотал ухом щёку, а потом попытался забраться внутрь гидрокостюма.

– И я рад тебя видеть, – я взял котёнка на руки и почесал шейку. – И когда ты только успел сюда прискакать? Ты что, знал, что я на этом флаере лечу?

Ко мне подошла Липа, и чебурик тут же перепрыгнул к ней. Я хмыкнул, но предателем его обзывать не стал. Всё-таки, я ещё помнил, что у них с великовозрастной девчонкой с самого начала сложились весьма тёплые отношения.

Белый бегемотик что-то быстро и эмоционально втолковывал Фукурцину. Тот стоял с каменной физиономией, сложив руки на груди.

– Что, профсоюз с претензиями пожаловал? – я подошёл к ним, предвкушая своеобразное веселье.

– Опять ты, Иван, нарушаешь правила парковки! – повернулся ко мне Муми, упирая свои коротенькие лапки в бока.

– Я думал, мы уже все вопросы утрясли, – усмехнулся я. – А флаер этот здесь долго не простоит. Мы с Липой сейчас выйдем, и он улетит.

– Что, серьёзно? – на этот претензия была адресована магистру. – А в гости зайти? В кои-то веки дальняя родня приехала, и сразу уезжает?

Я выпучил глаза. Родня? В каком это смысле? У них только количество рук и ног одно и то же, а в остальном – ничего общего! Правда Ницше когда-то говорил, что Че и Липа тоже родственники. Но тогда я счёл его слова шуткой.

Фукурцин изобразил вполне приятную улыбку. Пока я за ним подобного умения не замечал. Обычно получались либо неприятные, либо страшненькие.

– Мы ещё встретимся, – пообещал магистр. – Но в другом месте.

– Как это в другом месте? – возмутился бегемотик. – Я не бываю в других местах!

Фукурцин многозначительно поиграл отсутствующими бровями.

– Ступайте, – он протянул руку, указывая на выход. – И береги Звёзднорождённого, Иван, – магистр кивнул на Че, вольготно расположившегося на руках Липы. – От него зависит будущее.

– Чьё будущее? – нахмурился я.

Фукурцин широко развёл руками. Это, видимо, означало, что всеобщее.

Муми-тролли дисциплинированно посыпали наружу. Оркус радостно скалился и махал им вслед. Видимо, он тоже их родственник.

Я кивнул магистру и тоже последовал на выход. Липа уже ждала меня у трапа. Че сидел у неё на плече и при моём приближении прыгнул ко мне на руки.

Пока мы шли к дворцу, тролли постепенно рассосались, словно утекая в невидимые щели в мостовой. Когда до ворот оставалось около десятка метров, я обернулся. Чёрный флаер бесшумно поднимался в воздух. Вот он качнулся влево и по широкой дуге полетел к горизонту.

Мы прошли в холл и остановились у Радужного моста. И тут я что-то затупил. Как же мы здесь передвигались в прошлый раз? Сначала нас Локи и Труд везли. А потом Аркадий Петрович договорился с Зинаидой Сигурдовной, стражем моста.

– Хеймдаль, – позвал я. – А как бы мне попасть к Локи?

– Иван, ты, что ли? – раздался удивлённый голос Ароза Азорина. – Живой! Где пропадал всё это время? Давай, вставай на мост. Зиночка тебя доставит.

Я хмыкнул. Неужели старый ловелас крутит шашни с суровой воительницей? Хотя, почему бы и нет. Он на комплименты не скупится, а ей того и надо.

Радужный мост быстро доставил меня к Хеймдаль. Рядом с вахтёршей сидел поэт, внимательно и с явным нетерпением следивший, как я приближаюсь.

– Куда ты пропал-то после пира? – Аркадий Петрович подскочил ко мне и обнял. Потом повернулся к девчонке: – О, Липа, кажется? А её-то ты откуда откопал?

– Так вам никто не сказал? – удивился я. – Никто не говорил, что мне пришлось убегать от гнева Одина? Но там же Василиса была. И Ницше. И Локи.

– Василиса сказала, что ты как-то странно себя повёл и улетел на той штуке с пропеллером. Бронислав Матвеевич после этого заявил, что так и знал, и что тебе не стоит слишком уж доверять. А Ницше его за это укусил.

– А Один?

– А Один не кусал, – пожал плечами поэт.

– Один на меня всё ещё злится? И Тор, помнится, тоже как-то недобро смотрел.

– Не волнуйся, Иван, – Зинаида Сигурдовна похлопала меня по плечу. – Если бы кто-то попал в немилость к владыке, я бы об этом знала.

– А кто тебе сказал, что он на тебя злится? – спросил Аркадий Петрович.

– Ницше!

– Нашёл, кому верить, – фыркнула Хеймдаль. – Ослы, знаешь ли, не могут считаться истиной в последней инстанции.

– А ещё Локи, – добавил я и под скептическими взглядами вахтёрши и поэта застонал. – Локи! Ну, конечно!

21

– А ты неплохо справился со своей ролью, – усмехнулся плут, когда я вошёл к нему в комнату в сопровождении Аркадия Петровича и Липы. – Впрочем, как и всегда.

Я отчего-то сразу узнал эту комнату. В неё я, помнится, попал с крыши, когда законтачило двух воронов – Хугина и Мунина. Только в тот раз в кресле качался Один.

– Ты всё подстроил! – Я направил в сторону Локи указующий перст. – Не было никакой нужды убегать! Ведь так?

– Не было, – улыбнулся плут. – Но всё получилось даже веселее, чем я предполагал. Я, признаться, в очередной раз восхищён твоим умением выпутываться из сложных ситуаций.

– А Ницше? Как ты уговорил его?

– О, это было просто. Он любит всякие розыгрыши.

– А Тор? Он же обвинил меня в том, что я пил мёд поэзии! Он бы на твои провокации не поддался!

– А вот этого не было, – развёл руками Локи. – В окне, знаешь ли, можно показать всё, что угодно. Даже поверхность Луны.

Я вздохнул и поискал глазами, на что бы присесть. Плут понял меня и, щёлкнув пальцами, добыл откуда-то небольшой стул. Я пододвинул его поближе к богу обмана и сел.

– И ради чего это всё? – спросил я.

Локи зыркнул на моих спутников.

– Аркадий Петрович, – обратился я к поэту. – Подождите меня, пожалуйста, снаружи.

Ароз Азорин посмотрел на меня недовольно, но взял Липу под руку и вместе с ней вышел. Дверь тут же закрылась. Я выжидающе посмотрел на плута.

– Как ты уже понял, здесь, на севере, у нас практически нет серьёзных врагов, – начал он. – Но после инцидента в Хельхейме в этом появились сомнения.

– Ты про Хель? – удивился я. – Так вы же, вроде, договорились. А уж ты, по-моему, так и вовсе с ней на короткой ноге.

– Малышка Хель тут вовсе ни при чём, – покачал головой Локи. – Меня заинтересовали нападавшие.

– Так асы их довольно легко покрошили, – хмыкнул я.

– Во-первых, не просто, – не согласился плут. – Можешь сколько угодно отпираться, но без тебя им бы не справиться.

Я иронически посмотрел на него. Он что, серьёзно? Меня там били, крутили, сжимали, раскалывали на кусочки. И без помощи некоторых, условно говоря, существ, от меня бы и мокрого места не осталось.

– Во-вторых, командование осуществлялось уж больно необычным способом.

– Сигма, – кивнул я. – Я ж рассказывал про этот осколок Кощея.

– Рассказывал, – согласился Локи. – Но асы легкомысленно относятся к угрозам. Их ослепляет собственное могущество. А между тем угроза реальна. – Плут встал и, подойдя к стене, извлёк из неё две чашки. Одну протянул мне. – Проанализировав вооружение нападавших, я пришёл к выводу, что большая часть использовалась в прошлом в Североатлантическом союзе. А недавно мне удалось выяснить, что у датских русалов есть некий архив. Проявив недюжинные дипломатические способности, я выяснил, что он содержит базу данных НАТО. Видимо, накануне глобальной катастрофы его попытались спрятать, в результате чего он оказался на дне моря.

– И ты, значит, решил заманить меня этим архивом, – я отхлебнул кофе и с неприязнью поглядел на плута. – А мне сказал, что там я смогу найти нужную мне информацию. Кстати, а почему сразу не сказал, что он под водой, а не в музее Андерсена?

– А кто говорил про музей? – удивился Локи, сделав меленький глоточек. – Я не говорил. Это вы с поэтом и блогером сами додумали.

Я почесал макушку. И правда, это ж Аркадий Петрович предположил, что архив в музее. А впервые про него мне сказал Один, который вовсе не был Одином.

– Ну, хорошо, – кивнул я. – А почему ты сам не мог заполучить этот архив? Зачем надо было меня пугать до икоты и заставлять выпрыгивать из Асгарда?

Локи улыбнулся.

– Но ведь всё получилось. Ты навёл на архив хранителя Фатерлянда, и он, разумеется, принял решение воспользоваться случаем и обрести защитников для своего мирка. Иначе поступить он просто не мог – это было легко предсказать.

– Но почему именно Фатерлянд? Ты вообще знал о его существовании?

– Конечно, знал. И асы знали. Но он для асов казался слишком ничтожным объектом. А вот меня заинтересовал их центральный компьютер, – Локи ненадолго умолк, вглядываясь в поверхность напитка в чашке. – Видимо, они изолировались до того момента, когда тот, кого ты назвал Сигмой, получил доступ в их сеть. И да, он оказался достаточно мощным, чтобы через облако установить контроль над носителем устройства, использовав в качестве ключа QR-код из архива.

– А взрыв во дворце Эгира? Неужели это тоже было частью плана? Неужели владыка мог на такое пойти ради… чего ты ему там наобещал?

– Фатерлянд сумел нас удивить, – развёл руками Локи. – А Эгир проявил легкомыслие в лучших традициях асов. Впрочем, ему навредить так же проблематично, как и им.

– Но тебе-то это всё зачем? – я, откровенно говоря, слегка устал от этих пространных объяснений и желал услышать всё-таки причину своих злоключений.

– Теперь у меня будет жучок в штаб-квартире НАТО, – плут расплылся в самодовольной улыбке. – Точнее, паучок. Сняв копию Фатерлянда, они пустили меня внутрь.

Я шумно хлебнул кофе. Потом исподлобья поглядел на Локи.

– И ради этого ты использовал меня?

– Между прочим, ты кое-что тоже получил, – ухмыльнулся плут. – Подарок Эгира так и остался при тебе.

Я нахмурился. Потом потрогал лоб в том месте, где должна была быть чешуйка с тепловизором. Там ничего не было.

– Она интегрировалась, – пояснил Локи. – Думаю, сам разберёшься, как ей пользоваться.

Я поморщился. Как я ни упирался, но мне всё-таки что-то внедрили. Пусть штука и полезная, но мне от этого всё равно как-то не по себе.

– А граждане Фатерлянда, значит, для тебя всего лишь расходный материал? – спросил я, чтобы хоть как-то досадить плуту.

– Ну, Иван, – поморщился он. – Мы уже об этом говорили. Они давным-давно сделали свой выбор. Так что лично мне их совсем не жаль. – Тут он вскинул голову. – Кто тебе разрешал войти?

Я обернулся. Липа встала рядом со мной и, скривив губы в некоем подобии улыбки, протягивала обманщику хрустальный шар.

– Ты… вы, – Локи побагровел. Кажется, я впервые видел его таким взволнованным. – Вы утащили кристалл памяти? Он не попадёт в НАТО? Вся работа ослу под хвост?! – плут с размаху зашвырнул чашку в стену, которая её тут же поглотила.

Насладившись реакцией, Липа подкинула шар, и он, упав, скрылся внутри её балахона. Потом девчонка потянула меня за руку. Пойдём, мол.

Я встал, покачал головой, усмехнулся и последовал на выход. А Липа за пару шагов до двери повернулась к Локи и своим странным старушечьим голосом произнесла:

– Не боись, Лошарка, натовцы всегда используют два кристалла.

22

Я влетел в комнату, как метеор. После откровений Локи мне совершенно не хотелось здесь задерживаться. Меня использовали в очередной раз! Нет уж, я подобного больше не потерплю!

Василиса, сидевшая на кровати в обнимку с Ницше, вскинула голову и с радостным воплем бросилась мне на шею.

– Командир! – ослик тоже вскочил и принялся скакать рядом. – Ну, как твоё путешествие?

– Потом поговорим, – оторвавшись от губ супруги, сурово проговорил я. – Ты, дружок, меня, между прочим, здорово подставил.

– Так это ж здорово! – подпрыгнул Ницше. – Жаль, я не мог с тобой отправиться!

– Локи меня просто использовал в своих целях! А ты ему в этом помог!

Я умолк, поскольку мои губы снова оказались заняты.

– Липа! Привет, вурдалапочка! – воскликнул ослик, когда Айно вошла внутрь в сопровождении несколько ошарашенного Аркадия Петровича.

– Она умеет говорить, – сиплым голосом произнёс поэт.

Липа ухмыльнулась и молча помахала ослику ручкой. Тут же на её плечо вспорхнул Че и пару раз шлёпнул по пальцам лапой.

– Это и есть та особа, которую ты потерял в Старом Петербурге? – спросила Василиса, недовольно покосившись на Айно.

– Даже не думай ревновать, – хмыкнул я. – Этой девочке лет не меньше, чем тёте Лене из Хельхейма.

– Неплохо сохранилась, – язвительно заметила супруга.

– Вот что, – я мягко, но решительно отстранился. – Давайте собираться и валить отсюда. Наш дорогой Локи втравил меня в такую историю, что я до сих пор не могу поверить в своё возвращение целым и невредимым. Меня топили, взрывали, травили дезинфекцией, в меня стреляли, даже танк нацеливали. Мной ломали лавки, ящики и ветки. Швыряли в озеро, море и просто вниз с большой высоты. А ещё для того, чтобы женить на русалке, хотели отрезать ноги и пришить рыбий хвост.

– Но ты же не поддался? – с подозрением посмотрела на меня Василиса.

– Мне дороги мои ноги, – фыркнул я и продолжил: – А самое главное, что я ни на шаг не приблизился к тому, чтобы маму найти. Все, кто обещал мне помощь в этом деле либо врали, либо имели в виду совсем не то, чего я ожидал.

– Проблемы коммуникации, – начал было Аркадий Петрович, но я его перебил:

– Так что я хочу оказаться подальше от этого плута как можно быстрее, пока он ещё что-нибудь не придумал.

– И куда летим? – с готовностью откликнулся ослик.

– На Британщину, – ответил я. – Как и планировали раньше. И хочу улететь прямо сейчас, пока опять не начался какой-нибудь пир.

– Это да, – хохотнул поэт. – Антоха каждый вечер на бровях приходит. Если б не Зинаида Сигурдовна, я бы тоже спился.

– Значит, пора его спасать, – кивнул я. – Василиса, будь добра, пригласи отца на Варяг.

– Нет уж, – воспротивилась девушка. – Мы с ним слегка поссорились.

– А что случилось? – удивился я.

– Когда ты десантировался из окна, папа заявил, что этим ты показал свою ветреную сущность, и что ты меня не достоин.

– Так Бронислав Матвеевич это при каждом случае твердит, – я пожал плечами. – Но это он не со зла. Так он проявляет заботу о тебе.

– Да я понимаю, – вздохнула супруга. – Но мы же с тобой взрослые люди. Вполне можем о себе позаботиться сами.

– Я схожу, – предложил Аркадий Петрович. – Пойдём, Липа. Поможешь.

Не знаю, каким образом ему могла помочь Айно, но она послушно вышла следом. Ницше потоптался немного и тоже выскочил прочь.

– Зачем пороть горячку? – спросила Василиса, когда я залез в шкаф и выкинул на кровать свою единственную сменную одежду – рубаху со штанами.

Я заметил, что девушка сначала подошла к двери, что-то там сделала и переместилась к окну. Там задержалась чуть дольше, потом обернулась ко мне. На лице её блуждала загадочная улыбка.

– Что ты на меня так смотришь? – я с подозрением покосился на супругу. – Неужели хочешь отговорить? И зачем тебе это надо?

Василиса протянула мне руку. Ничего не понимая, я подошёл к ней. Хотел было возмутиться, но девушка приложила палец к моим губам. Взяла меня за руку. Потянула к окну. Потом распахнула створки, оказавшиеся необычно большими.

– Ты чего это? – засомневался я.

– Доверься мне, – шепнула Василиса мне на ухо.

Я пожал плечами. Теперь, когда я вернулся из своего странного и опасного путешествия, опасаться чего-либо, да ещё ждать подвоха от собственной супруги? Она же не Локи, в конце концов. Да и не Ницше. Так что, пожалуй, доверюсь.

Снаружи обнаружился небольшой балкончик, которого раньше точно не было. Выглядел он вполне надёжным, хоть и с лёгким ажурным ограждением, да и Василиса шагнула на него решительно, так что я поступил аналогичным образом.

Балкончик вздрогнул и плавно поплыл вверх. Под ним что-то еле слышно жужжало.

– Ты чего это задумала? – снова забеспокоился я.

Василиса успокаивающе улыбнулась.

Балкончик добрался до крыши и плавно опустился на черепицу. Из-за ограждения показалась довольная физиономия Карлсона. Одет он был неожиданно опрятно. Даже с шиком. Чёрный фрак, поверх которого нелепо торчал летательный рюкзак, галстук-бабочка и небольшая шляпа.

– Привет, малыш! – радостно воскликнул он.

– И ты тут, дверг, – хмыкнул я. – Так и знал, что вы что-то замышляете.

– Пойдём, – Василиса потянула меня к трубам.

Я нехотя повиновался. Получается, супруга договорилась с летающим коротышкой. О чём, интересно?

За ближайшим рядом труб открылось необычное зрелище. Там стоял изящный белый столик и два таких же стула. На столе – два бокала, красивая бутылка с розовой жидкостью, две небольших тарелки и закрытое блюдо посередине.

– Свидание? – распахнул глаза я. – Ты организовала свидание?

– Ну, да, – пожала плечиками Василиса. – А что такого? Я соскучилась. А у нас в комнатах проходной двор. То ослы прибегут, то муми-тролли, не говоря уже о всяком там занудном взрослом поколении, считающем себя самыми умными.

– Присаживайтесь, молодые люди, – Карлсон отодвинул стул, дождался пока Василиса сядет, а потом проделал ту же операцию и с другим стулом.

– Ты что с ним сделала? – картинно ужаснулся я. – Был образцово-показательный шалопай-дверг. А сейчас такой милашка, что аж страшно становится.

Милашка тем временем взлетел над столом и, откупорив бутылку, лихо разлил её содержимое не только по бокалам, но и по столу.

– Ну, вот, – облегчённо вздохнул я, – гармония вернулась в мир.

Карлсон подвигал своими кустистыми бровями, потом улыбнулся и, пожелав приятного вечера, удалился, жужжа мотором.

– А откуда ты знала, что я сегодня вернусь? – спросил я у Василисы. – Иначе ты просто не успела бы всё это подготовить.

– Вообще-то мне сказал так обидевший тебя Локи, – ответила девушка. – И без него я бы это всё не организовала.

– И всё равно, – буркнул я, – он лжец, хитрец и негодяй.

– Совершенно согласна, – улыбнулась Василиса и ударила своим бокалом по моему.

Раздался нежный звон. Не успел он утихнуть, как на нос мне что-то упало. Я моргнул.

– Что это? Снег? Странно. Я думал, защитное поле не даст снежинкам сюда упасть.

Супруга обмакнула губы в бокале и посмотрела на меня взглядом, от которого по спине пробежали щекотливые мурашки.

– Кое-кто обещал мне почитать настоящего Есенина, – Василиса изящно изогнула бровь. – По-моему, сейчас самое время.

Я принялся лихорадочно вспоминать, но в голове было не то чтобы пусто, но как-то хаотично и дезорганизовано. Наконец я вспомнил первые строки стихотворения, которое вполне могло принадлежать Есенину, и начал рассказывать:

 
Клён ты мой опавший, клён заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?
 

На руку Василисы упала крупная снежинка. Девушка не обратила на неё внимания. А я вдруг осознал, что забыл продолжение.

 
Что ты там увидел? Или что услышал?
С дуба, клён мой, рухнул? Погулять, что ль, вышел?
Словно пьяный сторож, выйдя на дорогу,
Ключ баллонный сдуру уронил на ногу.
 

Я точно помнил, что про сторожа в оригинале было. Убедившись, что двигаюсь в правильном направлении, я уверенно принялся, что называется, лепить горбатого:

 
Ах, и сам я нынче что-то стал нестойкий,
С интересом роюсь в городской помойке.
Там вон вижу спиннер, тут пакет дырявый,
И блестит фольгою вкусная отрава.
 

Василиса глядела на меня с изрядной долей сомнения и скептицизма. Я нахмурился. Не, ну не мог Есенин закончить стихотворение упоминанием помойки. Да и ситуация требовала хоть какой-то маломальской романтики. Я напряг извилины и завершил сей опус:

 
Скоро, скоро осень занесёт зимою,
Грязь всю эту снегом та зима укроет.
И, утратив скромность, одуревши в доску,
Обниму жену я, стройную березку.
 

И тут же исполнил эту угрозу.

С неба, как из рога изобилия, сыпались крупные и совершенно не холодные снежинки.