Текст книги "Ленин. Спаситель и создатель"

Всё приведённое выше – лишь отдельные фрагменты обширной ленинской переписки по делам «Искры». И даже по этим фрагментам воссоздаётся картина напряжённой работы многих людей, уже объединившихся вокруг «Искры»… По сути, все здоровые революционные силы России и русского зарубежья начинали работать на «Искру» и её идеи, тот есть – на ленинские идеи.

Но за всем этим стояла огромная личная работа Ленина. И тут было не до старой Мюнхенской пинакотеки с её шедеврами искусства, тут бы выспаться – и на том спасибо!

А ведь надо было ещё и работать в библиотеках, редактировать присылаемые материалы… Надо было и самому писать – коль уж дело регулярной газеты пошло! Надо было задумываться о перспективе и оперативно откликаться статьями на злобу дня.

К тому же, кроме «Искры» появилась – трудами Ленина же, и ещё одна «информационная площадка» – журнал «Заря»… В декабре 1901 года в №№ 2 и 3 этого журнала была опубликована работа Ленина «Внутреннее обозрение», где он давал картину внутреннего положения России на материалах российской прессы. Из многих тогдашних интересных мыслей и выводов Ленина приведу наблюдение, которое – с заменой одного лишь слова «самодержавие» на «путинско-медведевский режим» – полностью описывает и нынешнее положение в России:

«Надо вообще сказать, что наши реакционеры, а в том числе, конечно, и вся высшая бюрократия, – проявляют хорошее политическое чутьё. Они так искушены по части всяческого опыта в борьбе с оппозицией, …что держат себя постоянно „начеку“ и гораздо лучше всяких наивных простаков и „честных кляч“ понимают непримиримость самодержавия с какой бы то ни было самостоятельностью, честностью, независимостью убеждений, гордостью настоящего знания. Прекрасно впитав в себя тот дух низкопоклонства и бумажного отношения к делу, который царит во всей иерархии российского чиновничества, они подозрительно относятся ко всем, кто не похож на гоголевского Акакия Акакиевича, или, употребляя более современное сравнение, на человека в футляре…»[261]261
  Ленин В. И. ПСС. Т. 5, с. 327.


[Закрыть]

Не правда ли, всё это хорошо знакомо и нам? В начале XXI века нас вернули (а точнее – мы сами себя вернули, голосуя за всякую сволочь) в вонючую ситуацию столетней давности. Тогда во главе России стояли люди, не желающие и не умеющие ей управлять в интересах народа, и сейчас во главе России стоят сходные фигуры. Стоит ли удивляться, что и картина получается схожей?

Но это ещё не всё! Ленин не был бы Лениным, если бы после критики не давал конструктивной альтернативы, и он продолжал:

«И в самом деле: если люди, исполняющие те или иные общественные функции, будут цениться не по своему служебному положению, а по своим знаниям и достоинствам, – то разве это не ведёт логически неизбежно к свободе общественного мнения и общественного контроля, обсуждающего эти знания и эти достоинства? Разве это не подкапывает в корне те привилегии сословий и чинов, которыми только и держится самодержавная Россия?..»[262]262
  Ленин В. И. ПСС. Т. 5, с. 328.


[Закрыть]

Этот ленинский «рецепт» воспитания обществом нужных ему чиновников вполне годен и для наших дней.

Не так ли?

В мае 1901 года четвёртый номер «Искры» открылся ленинской статьёй с боевым названием «С чего начать?» В ней проводилась основная на тот момент мысль Ленина о значении постановки общерусской политической газеты. Ленин писал:

«Роль газеты не ограничивается, однако, одним распространением идей, одним политическим воспитанием и привлечением политических союзников. Газета – не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор. В этом последнем отношении её можно сравнить с лесами, которые строятся вокруг возводимого здания, намечают контуры постройки, облегчают сношения между отдельными строителями… При помощи газеты и в связи с ней сама собой будет складываться постоянная организация…»[263]263
  Ленин В. И. ПСС. Т. 5, с. 11.


[Закрыть]

Формула Ленина о газете, как не только коллективном пропагандисте, но и коллективном организаторе, в хрущёвско-брежневском СССР стала заезженной, да и по сути своё отжила, и к 80-м годах ХХ века вряд ли все штатные идеологи КПСС были осведомлены о её ещё «дореволюционном» происхождении.

Но есть времена, и есть времена. Имея в виду сегодняшний день, надо сказать, что партийные печатные органы коммунистов и прежде всего – «Правда» и «Советская Россия», должны вновь играть роль не только просветителя, но и организатора масс.

Вернёмся, однако, в 1901 год, в котором деятельность Ленина доказывала, что цель Ленина оставалась прежней – профессиональная революционная партия как ядро широкого массового движения. В русле развития этой руководящей идеи он осенью 1901 года начинает свою важнейшую для будущего книгу – «Что делать?» Название прямо и намеренно повторяло название знаменитого романа Чернышевского.

Редактор журнала «Современник» Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889), русский революционный писатель-демократ, мыслитель, идеолог раннего народничества, 7 июля 1862 года был арестован по обвинению в связях с издателем лондонского «Колокола» Александром Ивановичем Герценом и заключён в Петропавловскую крепость. В её стенах и был написан роман «Что делать?», которым зачитывались поколения молодых горячих ребят в России, и Ленин – в том числе.

Несмотря на то, что обвинение юридически доказано не было, а улики следствием сфабрикованы, Чернышевского приговорили к 7 годам каторжных работ и вечному поселению в Восточной Сибири. 19 мая 1864 года на Мытнинской площади Петербурга над Чернышевским был совершён обряд гражданской казни, после чего в халате каторжника великий сын России был отправлен в Сибирь.

Нерчинские рудники, затем – ссылка в Вилюйске. Лишь через двадцать без малого «сибирских» лет, осенью 1883 года, Чернышевского под именем «секретного преступника № 5» перевели в Астрахань. В 1889 году больному писателю разрешили поселиться в его родном Саратове, где в ночь на 17(29) октября он и скончался от кровоизлияния в мозг.

Чернышевский, имея в виду либералов всех времён и всех народов, либералов и с Мытнинской, и с Болотной площади, писал:

«Эх, господа, господа, вы думаете, дело в том, чтобы было слово республика, да власть у вас… Дело не в том, а в том, чтобы избавить низший класс от его рабства не перед законом, а перед необходимостью вещей…, чтобы он мог есть, пить, жениться, воспитывать детей, кормить отцов, образовываться и не делаться мужчины – трупами или отчаянными, а женщины – продающими своё тело…»[264]264
  Чернышевский Н.Г, ПСС. Т. 1, с. 110.


[Закрыть]

Мечту Чернышевского о социалистическом обществе Маркс довёл до теории его достижения, а Ленин – до плана создания и развития партии, способной претворить теорию в жизнь. Преемственность была налицо, и выбором названия Ленин её лишний раз подчеркнул.

Первое издание «Что делать?» вышло в марте 1902 года в Штутгарте с подзаголовком: «Наболевшие вопросы нашего движения». На обложке впервые было выставлено: «Н. Ленин».

Книга, как позднее вспоминала Крупская, захватила всех, «особенно тех, кто ближе стоял к русской работе».

Знакомая Ульяновым ещё по Сибири секретарь бюро русской организации «Искры» Зинаида Павловна Кржижановская-Невзорова («Зиночка» из «шушенских» писем Крупской) сообщала из Самары:

О «Что делать?„…пока слышим только хвалебные отзывы, …написана она превосходно, действительно, и тон прекрасный“.

Товарищ ещё по „Союзу борьбы“, а теперь агент „Искры“ Иван Радченко (1874–1942) – младший брат Степана Радченко, после Октября 1917 года – один из организаторов и руководителей торфяной промышленности СССР, писал из Петербурга:

„Везде оперирую ленинским плугом, как самым лучшим производительным возделывателем почвы. Он прекрасно сдирает кору рутины, разрыхляет почву, обещающую произвести злаки. Раз повстречаются на пути плевелы, посеянные Рабочим Делом (соглашательский, ориентирующий только на экономическую борьбу журнал „Союза русских социал-демократов за границей“. – С.К.), он всегда уничтожает их с корнем. Замечательно!“

Плеханов встретил книгу весьма кисло, зато Потресов прислал о ней восторженный отзыв[265]265
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, примеч. 1 на с. 466.


[Закрыть].

Впрочем, наиболее существенным фактом стало признание книги в России и её широкое распространение. „Что делать?“ находили при обысках в обеих столицах, в Киеве, Одессе, Казани, Нижнем Новгороде, на Кавказе…

В книге было пять разделов: „I. Догматизм и свобода критики“, „II. Стихийность масс и сознательность социал-демократии“, „III. Тред-юнионистская (т. е., – ориентирующая на экономическую борьбу, – С.К.) и социал-демократическая (революционная, – С.К.) политика“, „IV. Кустарничество экономистов и организация революционеров“ и „V. План общерусской политической газеты“.

Последним пунктом в последнем разделе стояло: „Какого типа организация нам нужна?“

Ленин делил историю русской социал-демократии на три периода: первый, когда „число сторонников нового направления в России измерялось единицами“; второй – „период детства и отрочества“; и третий, ещё не закончившийся „период разброда, распадения и шатаний“…

Конечно, многое в этой, важнейшей для своего времени, ленинской работе, сегодня представляет чисто исторический интерес, но многое – с учётом того, что Россию опять сделали капиталистической, не устарело. Как, например, следующие слова Ленина:

„Не столько прямым отрицанием „великих слов“ занимались герои этого (третьего, – С.К.) периода, сколько их опошлением: научный социализм перестал быть целостной революционной теорией, а превращался в мешанину…; лозунг „классовая борьба“ не толкал вперёд к всё более широкой, всё более энергичной деятельности, а служил средством успокоения, так как ведь „экономическая борьба неразрывно связана с политической“; идея партии не служила призывом к созданию боевой организации революционеров, а оправдывала какую-то „революционную канцелярщину“ и ребяческую игру в „демократические“ формы…“[266]266
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 182.


[Закрыть]

Это ведь ленинский „камень“ и в нынешний наш „коммунистический“ „огород“, и чем скорее мы его (этот „камень“) уберём, тем более обнадёживающим будет будущее народов России.

В „Что делать?“ Ленин высказал и одну такую мысль, которую в брежневском СССР повторяли настолько часто, что она уже не воспринималась как нечто свежее и жизненно верное. Сейчас же её нельзя не довести до сведения читателя – как тоже злободневную:

„Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет (ибо никакой „третьей“ идеологии не выработало человечество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии). Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от неё означает тем самым усиление идеологии буржуазной…“[267]267
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 39–41.


[Закрыть]

Социальные глупцы (не говоря уже о социальных негодяях!) всегда отрицали и отрицают универсальность этой ленинской мысли, но задолго до Ленина (и даже задолго до Маркса) такой проницательный и трезвомыслящий, а одновременно и абсолютно беспринципный, предельно циничный человек, как Шарль-Морис Талейран, „первый дипломат XIX века“, делил людей лишь на две категории. Он заявлял: „Общество разделено на два класса – стригущих и стриженных“[268]268
  Борисов Ю. Шарль-Морис Талейран. М.: Международные отношения, 1986, с. 305.


[Закрыть].

Как видим, подход, вполне совпадающий с ленинским подходом к вопросу! Вот только Талейран далее заключал: „Нужно всегда быть с первыми против вторых“, а Ленин всегда был на стороне вторых против первых, а точнее – он жил и работал для того, чтобы уничтожить подобное разделение общества.

А вот ещё одна „вечная“ – для классового общества, мысль:

„…без „десятка“ талантливых (а таланты не рождаются сотнями) испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса…“[269]269
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 121–122, 124.


[Закрыть]

Собственно, это рецепт для вообще любого эффективного руководящего ядра в любой сфере человеческой деятельности. Ни один, даже самый сильный, лидер не достигал успеха, если он не имел сильной „команды“.

Ленин писал, что он видит партию как намеренно узкую организацию „умников“, то есть – „профессиональных революционеров, всё равно – из студентов или из рабочих они выработаются“, но узкую организацию таких членов, которые будут вести работу не как заговорщики, а как организаторы широкого состава „лиц и из числа рабочего класса и из остальных классов общества“.

Он пояснял при этом, что „десяток умников выловить гораздо труднее, чем сотню дураков“[270]270
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 124, 125.


[Закрыть].

Хотя Ленина нельзя отнести ни к экстравертам, ни к интравертам, он был по натуре человеком открытым, эмоциональным. Тем не менее, в его политических работах темперамент не так уж и часто проявлялся в ярко образных формах – Ленин избегал „красивостей“ и предпочитал писать „по делу“. Но если он хотел сказать сильно, он это умел! И уже в начале „Что делать?“ он, обращаясь к оппонентам, написал:

„Мы идём тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнём. Мы соединились, по свободно принятому решению, именно для того, чтобы бороться с врагами и не оступаться в соседнее болото, обитатели которого с самого начала порицали нас за то, что мы выделились в особую группу и выбрали путь борьбы, а не путь примирения. И вот некоторые из нас начинают кричать: „Пойдёмте в это болото!“ – а когда их начинают стыдить, они возражают: „Какие вы отсталые люди! И как вам не совестно отрицать за нами свободу звать вас на лучшую дорогу!“. О да, господа, вы свободны не только звать, но и идти куда вам угодно, хотя бы в болото; мы находим даже, что ваше настоящее место именно в болоте, и мы готовы оказать вам посильное содействие к вашему переселению туда. Но только оставьте тогда наши руки, не хватайтесь за нас и не пачкайте великого слова „свобода“, потому что мы ведь тоже „свободны“ идти, куда мы хотим, свободны бороться не только с болотом, но и с теми, кто поворачивает к болоту!“[271]271
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 9—10.


[Закрыть]

Такие слова не могли не отозваться в молодых сердцах всех тех, кто хотел прожить жизнь не как обитатель болота, а как борец за жизнь.

Ещё в начале XIX века Гёте сказал, что „лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой!“

В конце XIX века Горький написал свою „Песню о Соколе“ со словами: „Пускай ты умер, но в сердце храбрых всегда ты будешь живым примером!“

Но и слова Ленина, брошенные им в свет в начале ХХ века, не будучи „литературой“, мощно воздействовали не только на умы, но и на сердца тех, кому в 1901 году было не более двадцати. К 1917 году они придут уже закалёнными, зрелыми профессионалами политической борьбы и организации масс. Придут учениками и сподвижниками Ленина.

Заключил же книгу Ленин так:

„Сводя вместе всё, изложенное выше, мы можем ответить на вопрос: что делать? дать краткий ответ:

Ликвидировать третий период“[272]272
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 183.


[Закрыть].

На это и направлены были теперь усилия Владимира Ульянова. А ликвидация третьего периода „разброда и шатаний“ означала переход к уже четвёртому, созидательному периоду в истории российской социал-демократии – периоду профессиональной революционной партии с чётко прописанной программой и уставом, с руководящим ядром и с чёткими целями.

Соответственно, определялся курс на съезд партии – фактически, первый её, организационный съезд. „Искра“ – как инструмент его подготовки – была более чем ко времени. Но отнюдь не ко времени была начавшаяся „история с географией“ „Искры“. Вопрос „Что делать?“ сменился вопросом: „Где печатать?“

Первый номер газеты увидел свет в декабре 1900 года в Лейпциге, второй – в Мюнхене… Печатали „Искру“ и материалы „Искры“ в нелегальной типографии „Искры“ в Кишинёве, а также в нелегальной типографии в Баку (в нелегальной переписке её называли „Нина“)[273]273
  Ленин В. И. ПСС. Т. 6, примеч. 132 на с. 516.


[Закрыть].

В типографии „Нина“ печаталась и грузинская нелегальная марксистская газета „Брдзола“ („Борьба“), которая стараниями Сталина стала достойной кавказской младшей „сестрой“ ленинской „Искры“.

Расширение российской сети типографий „Искры“ могло только радовать, а вот европейский аспект „географии“ оказался нерадостным.

В Мюнхене „Искра“ печаталась в типографии германского социал-демократа Иоганна Дитца (1843–1922), депутата рейхстага с 1881 по 1918 год, однако с Дитцем возникали конфликты, и пришлось перебраться через Ла-Манш – в Лондон, где редактор газеты „Justice“ („Справедливость“), органа английской Социал-демократической федерации, Гарри Квелч (1858–1913) соглашался печатать в своей типографии и русскую газету.

30 марта (12) апреля 1902 года Ленин и Крупская выезжают через Кёльн, Льеж и Брюссель в Лондон, куда теперь перемещались и редакция „Искры“ (в лице, собственно, Ленина), и печатание газеты.

С этого момента начинается многолетнее „кочевье“ Ульяновых по Европе, где маршруты и пункты остановок определялись интересами дела или вынужденными обстоятельствами.

Сразу по приезде, 17 апреля, Ленин в письме Плеханову делает выразительную приписку: „P.S. А Вел. Дм. („Велика Дмитриевна“, Вера Засулич. – С.К.) вполне права: гнусное впечатление производит этот Лондон, на первый взгляд!!“

Эту же оценку он повторяет назавтра в письме уже Аксельроду, прибавив: „И дорого же всё порядком!“

Дела, однако, не ждут, к тому же теперь есть возможность поработать в библиотеке Британского музея. Уже 21 апреля Ленин под именем Якоба Рихтера обращается к директору музея с просьбой о выдаче ему билета на право входа в читальный зал.

Начинается „лондонский“ период „Искры“ длиною ровно в год. И весь этот год уходит у Ленина на подготовку партийного съезда, причём возрастание активности РСДРП сопровождается усилением репрессий против неё. 3 мая 1902 года Ленин сообщает Аксельроду в Цюрих:

„Передайте Б. Н. (В. А. Носков, искровец. – С.К.), что в Воронеже взято человек 40 (говорят), причём сегодняшнее письмо называет фамилии: „Карпов, Любимов, Коростенев, Кардашев, Бутковский, Махновец и Губарева, последние 4 выпущены без вызова на допрос. В Уфе 8 обысков, 2 ареста: Бойков и Сазонов, студенты“ …

Вообще арестов тьма тем! Почти наверное взят и наш надёжа, которого Вы видели и узнали и в Цюрихе и у нас – да, да, он самый! Это просто из рук вон как плохо!“[274]274
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 182.


[Закрыть]

Упомянутый в письме „Надёжа“, об аресте которого Ленин так сокрушается, это Фёдор Ильич Дан (Гурвич) (1871–1947), соратник по „Союзу борьбы за освобождение рабочего класса“, арестованный уже после Ленина – в августе 1896 года, и после двухлетней отсидки в тюрьме сосланный в Вятскую губернию.

В советской историографии сюжет „Ленин – Дан“ не разработан абсолютно, а ведь это тема, от которой не отказался бы, пожалуй, даже Шекспир! Злейший враг и злобный критик Ленина Дан начинал как его единомышленник.

Единомышленник ли?

И почему он от Ленина отошёл?

И кто в том виновен – Дан или Ленин?

Причиной была, конечно же, склочная в своей основе натура Дана, но сюжет всё равно интересен. Жаль, что и я не смогу его разработать – у меня, всё же, иные задачи.

Летом 1901 года Дан бежал за границу и вошёл в берлинскую группу содействия „Искре“, в качестве агента „Искры“ участвовал в Белостокской конференции комитетов РСДРП по подготовке II съезда. После неё „Надёжа“ был действительно арестован, как и опасался Ленин в письме Аксельроду, и сослан в Восточную Сибирь. Через год опять бежал, и осел за границей как один из лидеров и „теоретиков“… меньшевизма.

В 1917 году Дан стал членом Исполкома Петросовета и членом Президиума ВЦИК 1-го созыва, его имя гремело. Увы, к тому времени бывший ленинский „Надёжа“ числился среди ярых политических противников Ленина. Кончил Дан в 1922 году высылкой из РСФСР как враг Советского государства.

Врагом Ленина и Сталина Дан и умер.

А вот совершенно иная судьба…

Одним из активнейших агентов „Искры“ был 28-летний рабочий социал-демократ Иван Бабушкин (1873–1906) – тоже ближайший соратник Ленина по „Союзу борьбы за освобождение рабочего класса“. В январе 1896 года Бабушкина арестовали в Петербурге по делу „Союза“ и в феврале 1897 года выслали в Екатеринослав (ныне – Днепропетровск).

В Сибирь Ивана не закатали, надо полагать, потому, что рабочий тогда казался жандармам менее опасным, чем интеллигенты. Однако, недооценили питерские „хранители устоев“ того, кто уже прошёл школу Ленина! С четырнадцати лет сын крестьянина-бедняка из села Леденгского Тотемского уезда Вологодской губернии начал учеником в торпедной мастерской в Кронштадте, потом работал слесарем на Семянниковском заводе (позднее – Невский машиностроительный завод имени В. И. Ленина), учился в вечерней рабочей школе у Крупской. В двадцать лет Иван познакомился с Владимиром Ильичом и на всю свою недолгую жизнь стал его верным учеником и надёжным помощником.

Высланный в Екатеринослав, Бабушкин действовал там по-ленински: в декабре 1897 года под его руководством образуется екатеринославский „Союз борьбы за освобождение рабочего класса“, а в 1899 году в городе работает уже 25 рабочих кружков!

В 1900 году начались аресты, Бабушкину удалось уйти и установить связь с вернувшимся из Сибири Лениным. Тот поручает Бабушкину нелегально осесть в Смоленске и готовить сеть рабочих корреспондентов „Искры“, чем Бабушкин, успешно и занимался до ареста в конце 1901 года. Препровождённый в тюрьму города Александровска (ныне – Запорожье), он – опытный слесарь! – летом 1902 года перепилил решётку окна и бежал.

В сентябре Иван встречается в Лондоне – в редакции „Искры“, с Лениным, и Владимир Ильич усаживает его за написание „Воспоминаний“ – интереснейшего документа эпохи! Затем Ленин направляет Бабушкина в качестве агента „Искры“ под кличкой „Новицкая“ в Питер.

6 января 1903 года Ленин пишет Бабушкину в Россию из Лондона:

„Для Новицкой от Ленина.

Дорогой друг! Относительно „экзамена“ должен сказать, что предложить отсюда экзаменационной программы нельзя (Бабушкин просил прислать некий вопросник. – С.К.). Пускай напишут все… пропагандисты о той программе, по которой они читают или хотят читать. Вы просите ставить побольше вопросов. Хорошо…“

Далее Ленин ставил десять конкретных и точных вопросов и заключал письмо словами:

„Жду ответа и крепко жму руку. Смотрите, обязательно исчезайте при первом признаке шпионства за Вами“[275]275
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 249–250.


[Закрыть].

Через десять дней Ленин отправляет Бабушкину ещё одно – последнее, как оказалось, письмо, которое оканчивалось самым боевым образом:

„Приветствуем энергичное поведение Новицкой и ещё раз просим продолжать в том же боевом духе, не допуская ни малейших колебаний. Война… и к чёрту всех примирителей, людей с „неуловимыми“ взглядами и мямлей!! Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. Лучше 2–3 энергичных и вполне преданных человека, чем десяток рохлей. Пишите как можно чаще и, немедля, дайте ходы к вашим рабочим (и характеристику их), чтобы в случае провала мы не сели на мель“[276]276
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 256.


[Закрыть].

Увы, это письмо до адресата не дошло – тот, кого Ленин называл в переписке не только „Новицкая“, но и „наш близкий друг“, вовремя „исчезнуть“ из поля зрения шпиков не успел. В январе 1903 года он был арестован и сослан – на этот раз в Восточную Сибирь, где погиб во время революции 1905–1906 годов.

С момента, когда Ленин приехал в Европу, прошёл год, и какой год! Сколько событий, душевных ран, поражений и достижений…

В начале октября 1901 года на „объединительном“ съезде заграничных организаций РСДРП Владимир Ильич – под псевдонимом „Фрей“ – впервые за рубежом выступил публично. Аудитория состояла из 33 человек, среди которых была и Крупская… Он надеялся на понимание, однако объединения тогда не получилось: 16 членов оппортунистического „Союза русских социал-демократов“ (включая 5 членов Бунда) и 3 члена группы „Борьба“ не нашли общей точки зрения с 6 членами ленинско-мартовской организации „Искры“ и „Зари“ и 8 членами плехановской организации „Социал-демократ“. По инициативе Ленина две последних организации создали „Заграничную лигу русской революционной социал-демократии“ – как рычаг создания боевой партии[277]277
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, примеч. 135 на с. 492.


[Закрыть].

Но теперь Ленин уже не питает иллюзий относительно того, что его жизнь профессионального революционера будет проходить исключительно в обстановке дружной, товарищеской партийной работы. Увы, слишком многие не хотят выходить из „болота“ „кружковщины“ и „экономизма“, а многие в это „болото“ сворачивают вольно или по заблуждению. За партию приходится бороться внутри самой партии. И накалом этой борьбы всё более дышат ленинские „предсъездовские“ письма 1902 и 1903 года… Так, 6 мая 1902 года Ленин пишет из Лондона в Самару Глебу Кржижановскому:

„Получили письмо. Дерево (Ф. И. Дан, – С.К.), видимо, взято. Клэру (Г. М. Кржижановский, – С.К.) обязательно спастись, и для этого немедля перейти на нелегальное. Свидание с Сашей (конспиративное название конференции комитетов РСДРП в Белостоке, – С.К.) (о ней нам ещё успел написать Дерево), привело к назначению комиссии по созыву съезда через пять месяцев (реально это произошло почти через год, – С.К).

Теперь наша главная задача – подготовить это, т. е. чтобы вполне свои люди проникли в возможно более число комитетов и постарались подорвать южный ЦК южных комитетов (= юла). Эта „юла“, которой вертит Genosse (О. А. Ерманский, после II съезда меньшевик, – С.К.) (кой-кем обвиняемый в провокаторстве, что ещё не проверено) – главное препятствие (да ещё Питер). Поэтому ближайшая задача: чтобы Курц (Ф. В. Ленгник, – С.К.) + Эмбрион (Е. В. Барамзин, тогда агент „Искры“. – С.К.) оба тотчас вошли в комитеты. Затем чтобы Клэр и Бродягин (М. А. Сильвин. – С.К.) последовали в той или иной форме их примеру. Это – главная задача, ибо иначе нас неизбежно оттеснят: подчините всё остальное этой задаче, помните о важнейшем значении Второго съезда!..

Если подтвердится, что Дерево погибло, то нам с Клэром и Бродягиным надо поскорее повидаться или списаться сугубо подробно…“[278]278
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 185.


[Закрыть]

23 мая 1902 года Ленин из Лондона инструктирует Ленгника-„Курца“, находящегося в Самаре:

„Итак, Ваша задача теперь создать из себя комитет по подготовке съезда, принять в этот комитет бундовца (оценив оного со всех сторон – это NB!), просунуть своих людей в наибольшее число комитетов, сохраняя себя и своих паче зеницы ока до съезда. Это всё архиважно! Памятуйте это. Будьте в этом смелей, наглей и изобретательней, а в остальном – потише и поосторожнее.

Мудры, аки змеи – и кротки (с комитетами: Бундом и Питером) – аки голуби.

Весь Ваш Старик“[279]279
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 187.


[Закрыть].

Подобным образом Ленин наставляет и других агентов „Искры“. Например, Ивану Радченко („Аркадию“) он в июле 1902 года пишет в Петербург подробное письмо, где всё тоже крутится вокруг темы подготовки съезда[280]280
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 192–197.


[Закрыть].

Уроки Плеханова, Струве и прочих фактических или потенциальных обитателей „болота“ не прошли даром, он уже научается быть, когда надо, и мудрым аки змий, и кротким аки голубь…

Бить „ниже пояса“ Ленин не бил ни тогда, ни позднее, но бить любого – даже прошлых товарищей и соратников, если они тянули в то или иное „болото“ – он научился быстро.

Взять тот же Бунд – чисто еврейскую организацию социал-демократов. Поскольку Бунд тогда представлял определённую силу как объединение не только социал-демократическое, но и националистическое, игнорировать его было невозможно. Однако на самом съезде никакой потачки Бунду Ленин не дал, а вскоре после съезда – в августе 1903 года, опубликовал в № 46 „Искры“ статью „Последнее слово бундовского национализма“.

Приходится сотрудничать и с Плехановым – в письмах восстанавливается обращение „Дорогой Г. В.!“, но более того – Ленин восстанавливает доверительность отношений, что хорошо видно из, например, письма Плеханову от 12 июля 1902 года (см. ПСС. Т. 46, с. 197–198), где он обсуждает вопрос отношений с „Союзом русских социал-демократов за границей“ и пишет, что „с „союзниками“, по-моему, нечего теперь объединяться: они держат себя нахально и „изобидели“ Берга (Мартова. – С.К.) в Париже…“, и т. д.

Всё это отнимает силы и физические, и душевные, что видно и из тогдашней переписки[281]281
  Ленин В. И. ПСС. Т. 46, с. 187, 189, 190.


[Закрыть].

14 июня 1902 года Ленин признаётся в письме, отосланном Любови Аксельрод в Цюрих: „Советую Вам отдохнуть летом; завидую ужасно, что не могу вырваться на отдых, – а нервы мои истрёпаны до чёртиков…“

23 июня он сообщает тому же адресату, но уже в Берн: „Здоровье моё преплохо… Arbeitsunfдhigkeit (нем. неработоспособность. – С.К.) почти полная, нервы никуда не годятся…“

И 23 июня же, начав письмо к Плеханову из Лондона в Женеву:

„Дорогой Г. В.! Большой камень свалился у меня с плеч, когда я получил Ваше письмо, положившее конец мыслям о междуусобии. Чем неизбежнее казалось нам это последнее, тем тяжелее были такие мысли, ибо партийные последствия были бы самые печальные…“

Ленин закачивает его постскриптумом:

„P.S. Я уезжаю на днях в Германию повидать мать и отдохнуть. Нервы мои истрёпаны „в лоск“, и я чувствую себя совершенно больным. Надеюсь, скоро увидимся в Лондоне?“

Реально Ленин встретился с Марией Александровной и сестрой Анной не в Германии, а в деревушке Логиви на северном берегу Франции, и пробыл там с родными почти месяц. Крупская со своей матерью оставалась в Лондоне на редакционном „хозяйстве“, высылая Ленину в Логиви корректуры будущих статей в „Искре“ и ведая текущей перепиской с Россией.

Что лучше морских заплывов могло восстановить силы такого завзятого пловца, как Ленин!? Несмотря на то, что в отпуску пришлось, конечно же, и работать, по возвращении в Лондон настроение у Ленина устанавливается вполне боевое, и 14 сентября 1902 года он пишет вернувшейся в Самару матери:

„Дорогая мамочка!..

…У нас всё по-старому. Здоровы все. Погода здесь стоит для осени удивительно хорошая – должно быть в возмездие за плохое лето. Мы с Надей уже не раз отправлялись искать – и находили – хорошие пригороды с „настоящей природой“…“

Впрочем, „потехам“ Ульяновы и вообще-то отводили нечастые часы, уделяя основное время делу, а осенью 1902 года, зимой и весной 1903 года – тем более, поскольку чем реальнее становился съезд, тем большее напряжение создавалось в партийных кругах и за границей, и в России.

К тому же возникла и ещё одна болячка – активизировалась партия эсеров. Ещё летом 1902 года Ленин – перед отпуском в Логиви, прочёл в Париже на собрании русских политэмигрантов реферат о тактике эсеров. Затем он выступал с этим рефератом в ноябре 1902 года в Лозанне, Женеве, Берне, Цюрихе, и позднее – в Льеже.

А в декабре 1902 года Владимир Ильич получает приглашение от Русской высшей школы общественных наук в Париже прочесть цикл лекций по аграрному вопросу.

Школа была основана в 1901 году Максимом Максимовичем Ковалевским (1851–1916), крупным русским учёным – юристом, историком и социологом. Родившись в семье богатого харьковского помещика, он после окончания Харьковского университета выехал за границу для продолжения образования, встречался с Марксом, однако общего языка с ним не нашёл.