Текст книги "Ленин. Спаситель и создатель"

Ему если не в швейцарских ресторанах на шпионские гонорары кутить (нет, нельзя – конспирация!), то уж, во всяком случае, работать и работать над планами будущего развала России! А он, понимаешь, отвлекается от «поставленной задачи» и собирается переводить каких-то Кеммерера и Хобсона…

Неувязка, однако…

Касающиеся «издательских» коллизий места попадаются в ленинской переписке на протяжении многих лет. Он ведь, живя в эмиграции, не бомбы для подрыва «буржуев» мастерил, и не сибаритствовал, а много работал, занимаясь не только текущей партийной, но и серьёзной литературной и научной работой.

Ленин работал – при возможности – во всех крупнейших библиотеках Европы, в том числе – собирая материалы для будущих книг. И литературный доход от публикации статей и книг, от заказов редакций и т. д. был важным источником его бюджета.

Порой, увы, всё шло не так гладко… 21 декабря 1916 года Ленин отправляет из Цюриха во Францию письмо Михаилу Покровскому, будущему известному советскому историку, где касается и издательских дел:

«Уважаемый М. Н.! Получил Вашу открытку от 14.XII.1916. Если Вам пишут, что издатель должен мне „кроме 500 р. ещё 300 р.“, то я должен сказать, что считаю за ним больше долгу…

Писал об этом в Питер, но мои сношения с Питером архиплохи и невыносимо медленны…»[83]83
  Ленин В. И. ПСС. Т. 49, с. 343.


[Закрыть]

А через пару недель – 3 января 1917 года, Ленин пишет Покровскому ещё одно письмо, где сообщает и неплохие, и грустные новости:

«Уважаемый М. Н.! Только что отправил Вам открытку по поводу брошюры, … как стал получать деньги и получил теперь в два приёма 500 frs (франков. – С.К.), за что очень благодарю.

Получил также ответ формальный (почты), что мою рукопись по экономике, посланную Вам 2. VII. 1916, saisi l`autoritй militaire!!! („конфисковали военные власти“. – С.К.)

Прямо невероятно! Можно ли ещё где похлопотать или безнадёжно?

Лучшие приветы и пожелания.

Ваш В. Ульянов»[84]84
  Ленин В. И. ПСС. Т. 49, с. 360.


[Закрыть].

Пропавшая рукопись – это как раз та, о которой Ленин беспокоился в письме Марии Ильиничне Ульяновой от 22 октября 1916 года то есть – рукопись книги «Империализм как высшая стадия капитализма»!

Писать книгу по империализму по предложению легального издательства «Парус», основанного в декабре 1915 года в Петрограде Горьким, Ленин начал в начале 1916 года. 2 июля 1916 года Владимир Ильич отправил заказной бандеролью рукопись Покровскому, который, живя во Франции, редактировал серию брошюр, выпускаемых издательством «Парус» в Западной Европе[85]85
  Ленин В. И. ПСС. Т. 49, с. 256.


[Закрыть].

Однако до адресата бандероль не дошла по причине, читателю уже известной. Но Ленин-то долго не мог понять – затерялась рукопись, что ли?

И, наконец, в январе 1917 года Ленин получил своего рода «новогодний подарок» от французской военной цензуры – сообщение о том, что рукопись изъяли. Хорошо, что имелся второй экземпляр рукописи «Империализма…», и его – ещё до извещения о конфискации первого экземпляра – удалось переслать редактору, то есть, Покровскому, вторично.

Вот как оно, порой, бывало.

Уже Пушкин жил на «литературные» доходы, что и зафиксировано им в знаменитом: «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать…»

Ленин никогда не продавал ни честь, ни совесть, ни свои убеждения, ни Отечество… Но рукописи своих трудов он продавал постоянно.

И их, представьте, покупали!

Они ведь того стоили – не как будущие ленинские автографы, а как полноценный продукт интеллектуального труда.

Конечно, ленинские литературные гонорары были скромными – их ведь издавали не тиражами Дарьи Донцовой, и издавали небольшие прогрессивные издательства, а не крупные издательские концерны. Но это были, всё же, гонорары, и то, как Ленин о них беспокоился, лишний раз убедительно опровергает глупую ложь о его содержании в эмиграции немцами или союзниками.

К тому же, как мы ниже увидим, с начала 1917 года литературные доходы Ленина несколько увеличились. Стали приходить деньги за издания, устроенные в издательства через Михаила Покровского – о чём мы уже знаем. Но кроме того шли и гонорары, устроенные через «Маняшу» – младшую сестру.

А вообще-то жизнь в Швейцарии у Ульяновых в зиму 1916–1917 года шла достаточно размеренно, и особо бурные перемены в ней не предполагались.

Глава 5. «Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв…»

Начало 1917 года…

Нейтральная Швейцария – островок спокойствия и тишины в Европе, охваченной войной.

С одного бока у швейцарцев – имеющая фронт с Германией Франция. С другого – имеющая фронт с Россией и Сербией Австро-Венгрия. Сверху – Германия, застрявшая во Франции, где кроме французов держит фронт английский экспедиционный корпус… Снизу – хотя и вяло, но тоже ввязавшаяся в драку Италия со своими берсальерами, украшенными шляпами с петушиными хвостами.

Везде война, но в Швейцарии – непрочное спокойствие.

И в этой мирной Швейцарии – Ленин. Но не тот Ленин, о котором знает весь мир, а пока что всего лишь изгнанный царизмом из России российский подданный Владимир Ульянов, на европейский лад – Oulianoff, проживающий по адресу: 14^II. Spiegelglasse. 14^II. Zьrich (Suisse).

Кем он был тогда для мира, в который пришёл сорок шесть лет назад?

Скромный политический эмигрант, как говорится – широко известный в узких кругах… Не то что для Европы, в которой он вынужденно жил почти десять лет, но даже для России он был тогда никем.

Даже для хорошо знавших его по долгу службы чинов Охранного отделения и Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи он был всего лишь лидером не очень опасной нелегальной партии, занимающейся пропагандистской деятельностью среди рабочих… Но и тут его влияние было не очень-то прочным, потому что в ходе войны партийные оппоненты Ленина – меньшевики, вошли в России в военно-промышленные комитеты, и это позволяло им усиливать свои позиции в рабочей среде.

Конечно, Ленин, и находясь в меньшинстве был более опасен для царизма, чем меньшевики. Это жандармы понимали. Его сила была в решимости, в непримиримой принципиальности там, где быть непринципиальным означало скатиться на уровень политиканства. Однако жандармы понимали и то, что даже с Лениным большевики моря сейчас не зажгут – не те силы.

Бомб большевики в царских сановников не бросали, не бросают и бросать не собираются, так что жандармы больше опасались эсеров с их Боевой организацией, с их бомбистами-смертниками и с их влиянием в крестьянстве, да ещё и в зажиточном крестьянстве!

Крестьянство – это 70–80 процентов населения России. Это – к 1917 году, миллионы вооружённых мужиков. Всколыхни их эсеры под пару-тройку удачных террористических актов – Россия могла бы и полыхнуть…

А Ульянов-Ленин?

Ну, он прочно застрял в Швейцарии и занят написанием рефератов то на французском, то – на немецком языке…

Ну и пусть его!

Всё ведь тогда так и было! Знакомство с ленинской перепиской второй половины 1916 года и начала 1917 года однозначно убеждает, что о назревавших в России событиях (если иметь в виду элитарный заговор, ставший катализатором уже народного взрыва) Ленин не имел ни малейшего представления и на скорый революционный подъём в России не рассчитывал.

Связь с Россией тогда почти прервалась, и Ленин увлёкся борьбой с оппортунистами из европейских социал-демократий, начиная со швейцарцев. Всё той же Инессе Арманд он писал 15 января 1917 года:

«Дорогой друг! Только сегодня… закончили мы начавшееся вчера совещание о выступлении против Гримма. Участвовал и немец, член группы „Die Internationale“, вполне левый.

Приняли такое решительное заявление против Гримма (с требованием его удаления из I. S. K. [Международной Социалистической Комиссии. – С.К.]), что Платтен назвал это „политическим убийством“.

Это пока строго между нами.

Пройдёт неделя-другая, пока это пошлётся Роланд-Гольст и др., и от них придёт ответ.

Устал я порядком – отвык от собраний…»[86]86
  Ленин В. И. ПСС. Т. 49, с. 366.


[Закрыть]

Роберт Гримм (1881–1958) – это правый швейцарский социалист, член швейцарского парламента, Фриц Платтен (1883–1942) – левый швейцарский социалист, который вскоре сыграет видную роль в деле переезда Ленина в Россию… А Генриетта Роланд-Гольст (1869–1952) была в то время левой голландской социалисткой, позднее входила в Компартию Голландии, работала в Коминтерне, но к концу 20-х годов скатилась на позиции «христианского социализма».

Итак, в России подспудно назревали события, дело шло к физическому устранению Распутина и политическому убийству ни кого иного, как самого «Государя Императора», а Ленин занимался в Швейцарии тем, что сваливал какого-то Гримма – как следовало из цитированного выше письма. И подобные места в ленинских письмах, написанных разным адресатам буквально накануне Февральской революции встречаются сплошь и рядом!

Желающие могут прочесть в томе 49 Полного собрания хоть бы те же письма Арманд от 6 января 1917 года, от 8 января 1917 года, от 13 января 1917 года, Карпинскому от 8 января и 19 января 1917 года, неустановленному адресату от 11–12 января 1917 года и т. д.

Да и ленинская биохроника подтверждает, что противостоянием с лидером Социал-демократической партии Швейцарии Робертом Гриммом, который был под боком, Ленин был поглощён тогда намного больше, чем противостоянием с императором Николаем, который был от Ленина за тысячи километров…

Даже во второй половине февраля 1917 года Ленин не знал о том, что его с Крупской вторая и последняя эмиграция заканчивается. И этому (полному неведению Ленина) есть точное, достоверное, документальное подтверждение – два его письма, относящиеся к началу 1917 года.

15 февраля 1917 года Ленин направляет из Цюриха очередное письмо младшей сестре – Марии Ильиничне Ульяновой в Петроград (впервые опубликовано в 1929 году в журнале «Пролетарская революция» № 11 по оригиналу):

«Дорогая Маняша! Сегодня я получил через Азовско-Донской банк 808 frs. (1 швейцарский франк ~ 0,58 рублей. – С.К.), а кроме того 22.I я получил 500 frs. Напиши, пожалуйста, какие это деньги, от издателя ли и от которого и за что именно и мне ли. Необходимо бы иметь расчёт, т. е. знать, какие именно вещи уже оплачены издателем, а какие нет. Я не могу понять, откуда так много денег (ха, из германского генштаба, вестимо, аж целая почти тысяча рублей! – С.К.); а Надя шутит: „пенсию“ стал-де ты получать. Ха-ха! Шутка весёлая, а то дороговизна совсем отчаянная, а работоспособность из-за больных нервов отчаянно плохая. Но шутки в сторону, надо же всё-таки знать поточнее; напиши, пожалуйста… Боюсь расходовать деньги (иногда через меня посылали одному больному приятелю)…

Мы живём по-старому, очень тихо…»[87]87
  Ленин В. И. ПСС. Т. 55, с. 368–369.


[Закрыть]

Надо ли много комментировать эти строки?

Но дальше – больше!

18 (или 19 февраля) 1917 года Ленин пишет деловое письмо в тот же Петроград зятю (мужу старшей сестры Ленина Анны Ильиничны) – Марку Тимофеевичу Елизарову[88]88
  Ленин В. И. ПСС. Т. 55, с. 369–370.


[Закрыть].

Впервые письмо было опубликовано в 1930 году в журнале «Пролетарская революция» № 4 тоже по оригиналу, и оно настолько важно в большинстве своих частей, что приведу его ниже почти полностью:

«Дорогой Марк Тимофеич! …Надя (Н. К. Крупская. – С.К.) планирует издание „Педагогического словаря“ или „Педагогической энциклопедии“.

Я усиленно поддерживаю этот план, который, по-моему, заполнит очень важный пробел в русской педагогической литературе, будет очень полезной работой и даст заработок, что для нас архиважно.

Спрос теперь в России, с увеличением числа и круга читателей, именно на энциклопедии и подобные издания очень велик и сильно растёт. Хорошо составленный „Педагогический словарь“ или „Педагогическая энциклопедия“ будут настольной книгой и выдержат ряд изданий.

Что Надя сможет выполнить это, я уверен, ибо она много лет занималась педагогикой, писала о ней, готовилась систематически. Цюрих – исключительно удобный центр именно для такой работы. Педагогический музей здесь лучший в мире».

Уже эта часть письма высвечивает последние – как оказалось вскоре – дни эмиграции Владимира Ильича в их подлинном историческом свете. Ленин пишет в Россию, не подозревая даже, не догадываясь о том, как близок момент его встречи с Родиной!

Продолжаю цитирование:

«Доходность такого предприятия несомненна. Лучше бы всего было, если бы удалось самим издать сие, заняв потребный капитал или найдя капиталиста, который вошёл бы пайщиком в это предприятие…

…Надо только, чтобы план не украли, т. е. не перехватили… Затем надо заключить с издателем точнейший договор… Иначе издатель (и старый издатель тоже!!) просто возьмёт себе весь доход, а редактора закабалит. Это бывает.

Очень прошу подумать об этом плане хорошенько, поразведать, поговорить, похлопотать и ответить поподробнее.

Жму Вашу руку. Ваш В. Ульянов».

Ну, и как нам быть с этими письмами сестре и зятю? Они были написаны в Швейцарии в феврале 1917 года, когда до первой массовой демонстрации женщин-пролетарок в Международный женский день оставалось меньше недели. И совершенно очевидно, что оба письма написаны человеком, не помышляющим в ближайшее время «совершать революцию» – на чьи бы то ни было деньги!

Тем более что ему денег на жизнь не хватает, не то что на переворот в России…

Понятно и то, что он не собирается в обозримый период куда-то – тем более в Россию – уезжать. Ленин и Крупская задумывают работу, которая требует немалого времени, явно исходя из того, что жить им в Швейцарии придётся ещё немалый срок.

Видно из писем и то, что они написаны человеком, если не отчаянно, то существенно нуждающимся в средствах просто на жизнь, и на жизнь достаточно скромную.

Так где здесь усматриваются миллионы – чего бы то ни было?

И где здесь подготовка к «выполнению заданий германского генштаба» по выводу России из войны?

Или, может быть, скромно живущий в Цюрихе политэмигрант Oulianoff писал чисто личные письма сестре и зятю в феврале 1917 года в целях прикрытия своих тёмных миллионных доходов?

Или он писал эти письма в целях предоставления наивному, «любящему Ленина», Сергею Кремлёву дополнительных «доказательств» того, что Ленин ничьим платным агентом не был, в то время как он, так ловко натянувший нос простодушному Кремлёву, был не просто платным, а двойным агентом и немцев, и «союзников» – как уверяет Н. Стариков?

Или, может, эти «письма» в 1929 и 1930 годах сфальсифицировала – в предвидении будущих, в 90-е и 2000-е годы обвинений Ленина – редакция журнала «Пролетарская революция»?

А, может, их в 1978 году сфальсифицировали – в предвидении всё тех же будущих обвинений Ленина – издатели 55-го тома Полного Собрания Сочинений?

Нет уж, уважаемые!

В реальной жизни, а не в воспалённом сознании горе-«экспертов», так не бывает, и оба письма Ленина подлинны!

Наличие же одних этих двух писем доказывает, что революционные события 1917 года Ленин не готовил загодя – ни на свой страх и риск, ни на чьи-либо миллионы. Он лишь гениально воспользовался в интересах социалистической революции и социализма той ситуацией, которую создали другие – помимо Ленина, без него, и отнюдь не интересах социализма в России.

Есть и ещё одно мало известное, несмотря на предельную доступность, подтверждение того, что Ленин не рассчитывал на близкую революционную бурю в России и не раздувал её ветер. Это подтверждение – некий доклад, фраза из которого дала название главе, и который Ленин в начале 1917 года прочёл перед молодыми социалистами Швейцарии.

Впрочем, обо всём – по порядку…

7(20) декабря 1916 года Ленин пишет из Цюриха в Женеву, адресуясь В. А. Карпинскому (1880–1965), партийному литератору, заведующему библиотекой и архивом РСДРП в Женеве:

Дорогие товарищи!

Мне надо прочитать здесь доклад о 9.I.1905, а у меня нет материала. Помогите найти, пожалуйста:

1) «Мысль» 1910 (?) – 1911 статьи В. Ильина (то есть его собственные. – С.К.) о стачках в России (О статистике стачек в России, ПСС. Т. 19, с. 377–406. – С.К.).

2) «Дискуссионный Листок при ЦО РСДРП…», и т. д.[89]89
  Ленин В. И. ПСС. Т. 49, с. 341–342.


[Закрыть]

А 9(22) января 1917 года Ленин в цюрихском Народном доме на собрании швейцарской рабочей молодёжи прочёл на немецком языке доклад о революции 1905 года[90]90
  Ленин В. И. ПСС. Т. 30, с. 306–328, и примеч. 119 на с. 452.


[Закрыть].

Начав доклад со слов: «Юные друзья и товарищи! Сегодня двенадцатая годовщина Кровавого Воскресенья, которое с полным правом рассматривается как начало русской революции…», Ленин очень обстоятельно, информативно, простым языком рассказал о ходе и сути революции 1905 года, о её значении для Европы, а закончил так:

«…русская революция… остаётся прологом грядущей европейской революции. Несомненно, что эта грядущая революция может быть только… пролетарской, социалистической…

Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе. Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистической войны, муки дороговизны повсюду рождают революционное настроение, и господствующие классы… всё больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода…

Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции (жирный шрифт мой. – С.К.). Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодёжь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции»[91]91
  Ленин В. И. ПСС. Т. 30, с. 306, 327–328.


[Закрыть].

Мог ли Ленин говорить так, если бы он рассчитывал на скорую «грядущую пролетарскую революцию» в России, на которую якобы получил от кайзера или от Антанты «золотые миллионы»?

Что же до факта прочтения Лениным такого доклада в Швейцарии в январе 1917 года, то он был советским гражданам мало известен, хотя легко устанавливался после посещения любой советской массовой библиотеки. Скорее всего, этот факт брежневские начётчики не афишировали, чтобы не поцарапать отполированный глянцевый муляж Ленина как «прозорливого стратега Октябрьской революции». Но факт есть, и этот факт полностью опрокидывает все инсинуации против Ленина, выставляющие его то ли «германским шпионом», то ли тайным эмиссаром Антанты, на выданные ему крупные суммы готовившим ниспровержение самодержавия.

Как уже было сказано, это же, то есть – полную организационную неготовность Ленина и большевиков к нагрянувшим в конце Февраля 1917 года событиям, доказывает и анализ переписки Ленина в тот период.

В связи с только что сказанным может возникнуть естественный вопрос: «Если Ленин не готовил Февраль и не был к нему готов, и если он считал социалистическую революцию делом неблизким, то если бы в России другие – за Ленина – не революционизировали страну в Феврале, то, выходит, и Октября 1917 года не было?»

Это интересный вопрос, и остановиться на нём не мешает. Причём краткий ответ будет таков…

К 1917 году положение всех воюющих держав было почти критическим. Были израсходованы огромные средства, убиты миллионы людей, а решающего перевеса ни одна сторона не получила. Социальным взрывом была чревата ситуация и в Англии, и – тем более, во Франции, а о Германии и вовсе не разговор, поскольку там было особенно туго с продовольствием. Карточную систему продовольственного снабжения немцев называли «образцово организованным голодом».

Но уж где дела шли вовсе из рук вон плохо, так это в России. При этом экономическая разруха была, пожалуй, не самой большой опасностью. Главным было то, что русский мужик – а русский солдат, это и был по преимуществу мужик, устал – даже больше, чем от войны, от полной её для мужика бессмысленности.

Ни царь, ни царская верхушка этого не понимали, да и среди буржуазных верхов это по-настоящему, деловым образом, понимал мало кто. Но тот, кто понимал, не просто сокрушённо качал головой, а готовил дворцовый переворот.

Во-первых, смена декораций могла бы встряхнуть народ, пробудить надежды и заставить мужика ещё повоевать.

Во-вторых, воспользовавшись ситуацией, буржуазия, имеющая экономическую власть, получила бы и власть политическую, что было, конечно, делом для буржуазии желательным и желанным.

В-третьих же, существовала опасность того, что даже неудалый царь, попав в исторический цейтнот, разрешит свои проблемы патом – сепаратным миром с Германией. Кайзер Вильгельм на него пошёл бы, но это никак не устраивало ни Антанту, ни российские буржуазные «верхи», ни проанглийские и про-французские круги российского «общества».

Так что переворот в России в той или иной форме был, по сути, неизбежен. Николай и царизм могли бы избежать его единственным образом – на платформе партнёрства с Германией не ввязываться в 1914 году в европейскую войну. Однако царь Россию в кровавое «болото» войны затащил, и теперь его участь так или иначе была решена.

Это понимали умные люди даже среди царской родни, и уж тем более это понимал Ленин. 31 января 1917 года он опубликовал в № 58 газеты «Социал-Демократ» статью «Поворот в мировой политике».

В своём месте я ещё скажу о ней, а сейчас сообщу лишь, что там Ленин не только оценивал возможность заключения сепаратного мира Германии с Россией, но и возможность переворота, причём даже имена возможных лидеров пост-николаевского правительства назвал – Милюкова, Гучкова, Керенского…

Ленин ведь – даром что находился вне России – за ситуацией следил очень внимательно, изучая европейскую и российскую прессу, в чём был великим мастером.

Однако компетентный независимый аналитик (а Ленин был именно им) никогда не исходит из одного варианта – аналитик всегда проводит свой анализ, не имея полной информации о ситуации. Он ведь – не государственный деятель, получающий все необходимые данные от ведомств, дипломатов, разведки. Если ты обладаешь полнотой информации и полнотой власти, то итог компетентного анализа – твои реальные действия. Если же нет ни того, ни того, итог анализа – ряд вероятных вариантов.

Поэтому Ленин понимал, что события могут повернуться так, а могут – и этак…

В принципе, царь мог бы сохранить в 1917 году свою власть – если бы действовал умно. Буржуазные «верхи» тоже могли не только ухватить в 1917 году власть, но и удержать её – если бы они действовали умно!

1 марта 1920 года Ленин выступал на I Всероссийском съезде трудовых казаков и высказал тогда мысль настолько же точную, насколько и «не замеченную» всей сворой хрущёвско-брежневских докторов «исторических наук». Он сказал тогда, риторически обращаясь к эсерам и меньшевикам, в зале, естественно, отсутствовавшим:

– Нашёлся ли бы на свете хоть один дурак, который пошёл бы на революцию, если бы вы действительно начали социальную реформу?[92]92
  Приведено по: Ленин В. И. ПСС. Т. 40, с. 179.


[Закрыть]?

Это было сказано наповал, в лоб!

Причём то, что было сказано Лениным в адрес «социалистических» партий, было верно и по адресу вообще всего истеблишмента царской России во главе с царём Николаем.

В своём месте мы ещё к этому докладу вернёмся…

Если бы то ли царь до Февраля 1917 года, то ли буржуа вкупе с либеральными профессорами и соглашательской частью социал-демократов и эсеров после Февраля 1917 начали социальную реформу, то или Февраля бы не было, или широкие народные массы не поддержали бы Октябрь. И Ленин в 1920 году сказал об этом без обиняков – публично и гласно!

Возьмём современную Россию…

Не приходится сомневаться, что ельциноидный путинизм ведёт её к краху, и, рано или поздно, так или иначе, но к краху Россию приведёт. Но даже путинизм может в России удержаться и удержать её от катастрофы, если действительно начнёт широкую социальную реформу в интересах народа.

Другое дело, что подлинная социальная реформа в России невозможна без серьёзного ущемления нынешних нуворишек-собственников, то есть – без национализации (точнее – возврата в собственность нации того, что у неё украли), без прогрессивного налога, без монополии внешней торговли и т. д. и т. п.

На это путинизм не пойдёт, хотя тем и обрекает на гибель себя, а, возможно, и Россию.

Это мы ведь в России уже проходили – в 1917 году!

И Ленин тогда нашу, по сути, ситуацию разобрал в своей работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» – в своём месте читатель с ней познакомится.

Так что, если бы социальная реформа была обещана Временным правительством сразу после Февраля, а летом 1917 года была начата, если бы Россия к лету 1917 года вышла из войны – чего хотели все в России, кроме кучки, то Ленин, конечно, в Россию вернулся бы и играл бы в буржуазно-демократической Российской республике (или там – конституционной монархии) с сильной социальной политикой видную роль крупного лидера оппозиции.

Но – не более того!

А поскольку Ленин был блестящим политиком, то его партия в условиях находящейся в кризисе России завоёвывала бы на выборах всё больше голосов, Ленин мог бы быстро стать премьером при парламентском большинстве у большевиков, и социальные реформы приняли бы окончательно социалистический характер.

Вышло иначе, но – не потому, что к тому вёл Ленин. Россию к Октябрю 1917 года вели, прежде всего, глупость русского царизма и жадность русских буржуа.

Подводя итог, можно сказать, что политика царизма сделала неизбежным Февраль 1917 года, а политика буржуазных «верхов» после Февраля сделала не только возможным, но и неизбежным Октябрь 1917 года.

Подчеркну ещё раз – не политика Ленина (у него и большевиков для этого просто не было нужных сил), а политика привилегированных слоёв старой России привела к Февралю, а затем и к Октябрю!

В начале 1917 года Ленин не знал и не мог знать точно – решится ли Николай на сепаратный мир, решатся ли милюковы, гучковы и керенские на переворот. Он знал одно – события могут произойти и к ним надо быть готовым.

Ленин, не имея ни власти в армии – как заговорщики Алексеев, Брусилов и т. д, ни связей в верхах – как Гучков и Некрасов, не имея денег миллионеров Терещенко и Рябушинских, не мог подготовить и провести переворот. Но он мог созданную не им и не в интересах народа ситуацию использовать в интересах народа.

Вот в чём суть, а не в каких-то дурацких «германских миллионах», которые ищут-ищут, и никак найти не могут.

Что и говорить – сложно найти чёрного кота в тёмной комнате, особенно, если кота в ней нет…

Когда события разразились, главные лидеры большевиков были не в Петрограде, а в эмиграции или в ссылке – в отличие от лидеров эсеров и меньшевиков. Не в последнюю очередь поэтому образовавшийся Петроградский совет рабочих депутатов и оказался преимущественно эсеро-меньшевистским, и возглавил его меньшевик Чхеидзе.

И это, к слову, способно навести на обоснованные подозрения о внешней ангажированности как раз эсеров и меньшевиков. Их-то никто из страны не изгонял и в ссылки не загонял.

Как это понимать?

А так, что меньшевикам и эсерам антиниколаевские внешние и внутренние заговорщики заранее отводили роль баранов-провокаторов, которые должны были направить взбудораженную массу на путь, нужный «верхам».

Ленин – пособник врагов России?!

Какая чушь!

А вот меньшевики Чхеидзе и Церетели, эсеры Чернов и Керенский – вне сомнений, пособники… Вопрос только, какая им была обещана плата – пачки банкнот, или кусочек власти?

Ленин же…

Да если бы Ленин планировал на 1917 год революцию, имея в своём распоряжении мифические «золотые» миллионы германского генштаба, то уж кого кого, а Сталина, Свердлова и Каменева он из сибирской ссылки – с такими-то деньжищами – вызволил бы своевременно, до того, как события разразились!

Нет, Февраль 1917 года был для Ленина и большевиков полностью неожиданным, и это понятно – не они его готовили. Февраль готовили – в этом сегодня сходятся как «левые», так и «правые» – либеральные политические и крупные промышленные круги России при помощи и поддержке союзников.

Другое дело, что Ленин гениально уловил всю перспективность неожиданно – для него – возникшей ситуации с позиций развития буржуазной революции в революцию социалистическую. Он сразу понял, что буржуазная парламентская республика для России – ещё толком не возникнув, это уже вчерашний день. А завтрашний день – рабоче-крестьянская Республика Советов.

С этим он в Россию и рвался.

С этим он в Россию и выехал – в апреле 1917 года.

Но – с этим ли?

Ленина ведь обвиняли и обвиняют в том, что он ехал в Россию, чтобы развалить её и на радость Берлину вывести из войны.

Ну, что ж, остановимся и на этом…