Текст книги "Русская Америка. Слава и боль русской истории"

В 1823 году Вениаминов вытянул жребий поехать священником на алеутский остров Уналашка, где пробыл 10 лет, и ещё шесть лет – в Ново-Архангельске. Вениаминов отмечал, что алеуты и «в зрелом возрасте имеют большую охоту учиться грамоте», а «там, где они имеют более свободного времени, например на острове Св. Павла, почти все до одного умеют читать». Позднее уже креолы учили алеутов, и в 1846 году в отчёте Главного правителя Русской Америки М.Д. Тебенькова сообщалось, что на островах Прибылова «почти всё новое поколение [алеутов] умеет писать» благодаря обучению в школе, организованной там стараниями управляющего артелями креола Шаяшникова.

Так было в Русской Америке, и так могло быть и было бы на русских Гавайских островах. Тропики, океанический прибой, южные созвездия – для обычного русского человека это всё невозможная экзотика. А ведь всё могло быть иначе… И рассказы Южного моря в исполнении романтических англосаксов Стивенсона и Джека Лондона, написанные в конце XIX и в начале ХХ века, могли бы тогда и не состояться… А точнее – могли быть совсем иными. Сандвичевы-Гавайские острова в качестве её заморского владения были бы нужны России прежде всего как база тихоокеанской торговли и база флота – торгового и военно-морского. И мы могли бы иметь такую базу, не входя в конфликт с островитянами, а при этом – сохраняя и самих островитян-аборигенов, которые при англосаксах просто вымерли в рамках проведения американцами вполне сознательного и несомненного геноцида.

Естественной национальной задачей России всегда было выйти на естественные геополитические границы, дальше уже не продвигаясь. На северо-востоке такой границей стала Русская Америка, но удержать этот рубеж, выйдя на него, было непросто. Русские Сандвичи могли стать в этом отношении случаем для России геополитически и политически уникальным! Уникальным потому, что Россия могла бы решиться на такое сверхдалёкое приобретение, не противореча концепции естественных геополитических границ! Русские Сандвичи-Гавайи подкрепили бы Русскую Америку. А Русская Америка подкрепила бы Гавайи и как русский форпост, и – как самобытное явление жизни Южных морей планеты…

Хотя – что уж нам по Сандвичам-Гавайям горевать? Монархический Петербург упустил их ещё в конце 10-х годов позапрошлого столетия.

А через полвека он же упустил и саму Русскую Америку.

Эх, Александр Андреевич Баранов, ну почему ты не Александром Павловичем Романовым родился!

«РУССКИЕ» Сандвичи были одним из последних проектов Баранова. В 1818 году Александр Андреевич получил долгожданную отставку. Свою роль сыграли и интриги против него.

Он колебался – ехать ли в Россию, остаться ли навсегда в Ново-Архангельске или поселиться на Гавайях, что для иззябших на севере костей было бы нелишним? Да и ситуацию там можно было понять уже изнутри…

В Ново-Архангельске тогда было два русских корабля, вскоре отправлявшихся в обратный путь в Кронштадт, – компанейский «Кутузов» и военный шлюп «Камчатка» под командой капитана 2-го ранга Головнина. Головнин и уговорил Баранова возвращаться на родину.

27 ноября 1818 года на компанейском судне РАК «Кутузов» под командой Леонтия Гагемейстера и Якова Подушкина Александр Андреевич отплывал в Россию. Провожала его вся колония и даже тлинкиты-«колоши». Первые годы Баранова на Ситхе он спал с пистолетами под подушкой и не снимал защитной кольчуги. Зато уезжая, Баранов подарил эту свою кольчугу одному из индейских вождей – старому другу.

Во время плавания, уже в 1819 году, в Зондском проливе у острова Явы в виду Батавии (Джакарты), Александру Андреевичу стало плохо, и 16 апреля он скончался. Тело его, по морскому обычаю, было опущено в воду.

Ровно через тридцать лет, в 1849 году, Лаврентий Загоскин напишет в журнале «Москвитянин»:

«…охота и служба заносили меня на самый север украйны России, в наши американские колонии. Бесспорно, эти полтора миллиона квадратных вёрст материка Америки есть подарок России от первого главного правителя колоний, каргопольского купца – впоследствии коллежского советника – Александра Андреевича Баранова… обрекшего себя на 28-летнее отлучение от родины, пламенно им любимой, в край совершенно новый и дикий в ту пору для всей Европы».

По сей день имя Алекандра Баранова на Аляске популярно и хорошо известно всем. Оно стало там торговым и туристическим «брендом», как и имя Ивана Кускова в Калифорнии. В Ситке – бывшей «барановской» столице установлен памятник Баранову. В России же не очень-то помнят даже о детище Баранова и Кускова – Русской Америке. А надо бы знать и помнить!

Хотя бы – помнить!

А ещё лучше – гордиться ими, достойными славы и гордости, и презирать тех, кто заслуживает нашего презрения.

Глава 4
Аляскинские «пятилетки», «берингов» указ, доктрина Монро и «Всевидящий глаз»

В КОНЦЕ осени 1818 года эпоха Баранова в истории Русской Америки завершилась. И на первое время Баранова сменил опытный, боевой, хорошо образованный моряк и судостроитель тридцативосьмилетний Леонтий (Людвиг) Андреянович фон Гагемейстер (1780–1834). В 1798–1800 годах он мичманом ходил из Архангельска к Англии, в 1803–1804 годах волонтёром на английском флоте плавал к Антильским островам, к Африке, в Средиземном море. Научные дневники в плаваниях он писал на русском, немецком, английском, французском, испанском и португальском языках. Вот какой «сменщик» был у Баранова!

В своё первое «русско-американское» путешествие Гагемейстер отправился 20 октября 1806 года из Кронштадта на «Неве», только что – 5 августа пришедшей под командой Лисянского из первой русской «кругосветки». В 1810 году через Охотск Гагемейстер вернулся в Петербург, завершив лично своё первое кругосветное путешествие не по морю, а по суше. Затем три года, с 1812 по 1815-й, был начальником Иркутского Адмиралтейства и первым начал строить суда для плавания по Байкалу. Позднее командовал компанейскими судами «Суворов» и «Кутузов», плавал к Гавайям и в Верхнюю Калифорнию.

Ранее «Суворовым», состоя на службе РАК, командовал в своей первой «кругосветке» 1813–1815 годов будущий знаменитый адмирал Михаил Петрович Лазарев (тогда он открыл пять необитаемых атоллов, назвав их островами Суворова). А на «Кутузове» свой первый полный морской виток вокруг земного шара «намотал» в 1816–1819 годах сам Гагемейстер. В 1821 году он вышел в отставку и 7 лет жил в своём имении в Латвии, но в 1828 году вернулся на флот и, командуя военным транспортом (шлюпом) «Кроткий» в чине капитана 2-го ранга, по воде обошёл Землю в 1828–1830 годах во второй и последний раз – опять с заходом в Русскую Америку. В 1834 году – в пятьдесят три года, капитан 1-го ранга Гагемейстер начал готовиться к третьему кругосветному плаванию, но скоропостижно скончался на похоронах товарища.

Всем был хорош Леонтий Андреянович, однако долго на управлении Русской Америкой не пробыл, в том же 1818 году сдал колонии новому правителю лейтенанту Семёну Яновскому – зятю А.А. Баранова, и на мостике «Кутузова» вернулся от русских американских к русским европейским берегам, по пути предав океану тело Баранова.

Менее чем через год Гагемейстер уйдёт в отставку, чтобы заняться сельским хозяйством, но, как уже было сказано, всё же вернётся затем «от сохи» на мостик «Кроткого»… Во главе поселений РАК он пробыл недолго, но судьба его с Компанией была связана прочно, что лишний раз доказывает и широту интересов РАК, и её далеко не только коммерческий характер. Недаром тот же Гагемейстер во время своего недолгого управления совершил ряд морских экспедиций в малоисследованные области Русской Америки.

Отправляя в апреле 1818 года с острова Кадьяк экспедицию «промышленного человека» Петра Корсаковского – она должна была пересечь узкий южный аляскинский выступ в «коренной» его части и выйти к Бристольскому заливу – Гагемейстер говорил: «Дай бог, чтобы Север открыл нам сокровища: Юг не так-то благостен – Сандвичевские острова отказались, и в Россе нет бобров, и всякий промысел в малом количестве»… Почему «отказались» Сандвичи, мы знаем. А вот слова Гагемейстера о Россе показывают, что геополитиками Резанов и Баранов были посильнее Леонтия Андреяновича и видели дальше бобровых шкур.

Впрочем, упрекать тут Гагемейстера особо не за что. Баранов оказался нужным человеком на нужном месте в нужное время, а Гагемейстер, хотя и был с Русской Америкой связан прочно, стал управителем Русской Америки не по сердечному устремлению и неотвратимому выбору судьбы, а по назначению. В «Пизарро российские» его не тянуло. Став первым временным «назначенцем», он открыл собой длинную череду их, из пятилетки в пятилетку (откуда такой счёт, сейчас станет ясно) бывших уже не столько борцами, сколько свидетелями постепенной утраты Россией своего тихоокеанского геополитического потенциала и возможного могучего будущего.

Написав «постепенной утраты», подразумеваю утрату именно перспектив, потому что если иметь в виду первые десятилетия после Баранова, то видимым образом Русская Америка разрасталась и развивалась. Лишь темп развития вначале замедлялся, а затем вообще сошёл «на нет». Хотя потенциал развития сохранялся в Русской Америке до тех пор, пока она была Русской.

О пятилетках же выше сказано потому, что после Гагемейстера, который отбыл на посту Главного правителя владений РАК неполный 1818 год, его сменщика лейтенанта Семёна Ивановича Яновского, управлявшего колониями РАК в 1819 и 1820 годах, да ещё капитана 2-го ранга Рудакова, почти все остальные правители назначались, как правило, на пятилетний срок.

Вот их полный список после Яновского…

Капитан-лейтенант Матвей Иванович Муравьёв (1820–1825), капитан-лейтенант Пётр Егорович Чистяков (1825–1830), капитан-лейтенант Фердинанд Петрович Врангель (1830–1835), капитан 1-го ранга Иван Антонович Куприянов (Купреянов) (1835–1840), капитан 2-го ранга Адольф Карлович Этолин (1840–1845), капитан 2-го ранга Михаил Дмитриевич Тебеньков (1845–1850), капитан 2-го ранга Николай Яковлевич Розенберг (1850–1853), капитан 2-го ранга Алексей Ильич Рудаков (1853–1854), капитан 1-го ранга Степан Васильевич Воеводский (1854–1859), капитан 1-го ранга Иоганн (Юхан) Хампус («Иван Васильевич») Фуругельм (1859–1864)…

Последний Главный правитель, капитан 1-го ранга князь Дмитрий Петрович Максутов, занимал свой пост три года – с 1864 по тот 1867 год, в котором Русская Америка прекратила своё существование.

Как видим, это всё строевые, на государственной службе находившиеся чины… Один из разделов ещё советской монографии знатока вопроса Н.Н. Болховитинова «Россия открывает Америку. 1732–1799» так и называется: «Морские офицеры управляют русскими владениями в Америке». Причём Болховитинов заявлял там, что хотя они и были знающими, честными и добросовестными людьми, но, как правило, в коммерции и экономике разбирались не очень-то, да и смотрели на своё пребывание в Америке как на явление временное.

Как всегда, наш американист вольно или невольно передёргивает… Например, Адольф Карлович Этолин (1799–1876) вошёл в историю Русской Америки достойно и прочно. В 1817–1818 годах «вольным мореходом» на шлюпе «Камчатка» под командой будущего вице-адмирала Василия Михайловича Головнина Этолин перешёл из Кронштадта вокруг мыса Горн в Петропавловск-Камчатский, а оттуда – в Русскую Америку и поступил на службу РАК. Служил он умело и был на хорошем счёту.

В 1821 году Компания снарядила из Ново-Архангельска «северную экспедицию» на двух судах. Бригом «Головнин» командовал Василий Степанович Хромченко, который к тому времени на «Рюрике» вместе с Коцебу уже совершил первое из трёх своих кругосветных путешествий. Вторым же судном – кутером «Баранов» командовал как раз Этолин.

В 1825 году Этолин на фрегате «Крейсер» под командой Лазарева совершил плавание от острова Баранова до Кронштадта и был переименован в мичманы. С 1826 года он – вновь на службе РАК и до 1836 года командовал компанейскими кораблями, доходя на севере до острова Св. Лаврентия, а на юге – до Вальпараисо в Чили. В 1828 году основал промысловый посёлок на курильском острове Уруп.

Дослужившись на службе РАК до капитан-лейтенанта, Адольф Карлович через Сибирь вернулся в Петербург, но в 1838 году в чине капитана 2-го ранга был назначен Главным правителем Русской Америки.

В 1839–1840 годах на корабле РАК «Николай» через Рио-де-Жанейро (где купил второе судно) он, вторично обойдя мыс Горн, прибыл к острову Баранова и приступил к своим обязанностям. Колонии при Этолине имели вполне цветущий вид, что отмечал и Лаврентий Загоскин, как раз в правительство Этолина предпринявший свои знаменитые экспедиции по Аляске. Карьеру Главного правителя Этолин завершил капитаном 1-го ранга, а по возвращении в Петербург получил чин контр-адмирала.

Можно ли назвать Этолина «временщиком», фигурой в Русской Америке случайной? И был ли случайным гастролёром в Русской Америке Михаил Дмитриевич Тебеньков (1800-е гг. – 1872 г.), будущий вице-адмирал? Тебеньков состоял на службе РАК с 1825 года, в 1829–1831 годах произвёл опись залива Нортон-Саунд и архипелага Александра, а когда был назначен Главным правителем, организовал ряд экспедиций по описи берегов Русской Америки, островов в заливе Аляска и всех групп Алеутских островов, лично участвуя в некоторых описях. Основанный в 1833 году редут Св. Михаила (впоследствии американский Форт Сент-Майкл) был назван в честь Тебенькова, которому, как пишет Лаврентий Загоскин, «за год до этого был поручен осмотр местности, удобной к основанию нашего заселения в Нортоновом заливе».

Пётр Егорович Чистяков (ум. в 1862 г.) в 1819–1821 годах – уже опытным моряком в чине лейтенанта – совершил под командой Захара Ивановича Понафидина кругосветное путешествие на компанейском корабле «Бородино», а в 1824–25 годах, командуя компанейским кораблём «Елена», из Кронштадта прошёл к острову Баранова через мыс Доброй Надежды и остров Тасмания. Во время управления колониями, повышаясь в чине до капитана 1-го ранга, организовал две экспедиции для исследования Русской Америки: в 1829 году – И. Васильева и в 1830 году – Этолина. Это Чистяков фактически закрепил за Россией южные Курильские острова, послав туда в 1828 году Этолина для организации на Урупе постоянного промыслового посёлка.

Вице-адмирал Иван Антонович Куприянов (Купреянов) (1799–1857) трижды обогнул земной шар, и два его кругосветных плавания связаны были с Русской Америкой (впервые он стал кругосветчиком, участвуя мичманом в первой русской антарктической экспедиции 1819–1821 годов на шлюпе «Мирный» Лазарева). После второй кругосветки на «Крейсере» всё того же Лазарева Куприянов служил на Балтике и на Чёрном море, а когда был назначен Главным правителем русских владений в Америке – с 1835 по 1840 год, организовал в 1838 году гидрографическую экспедицию под начальством креола Александра Филипповича Кашеварова.

Не были чужаками в Русской Америке и капитан 1-го ранга Степан Васильевич Воеводский, управлявший ею с 1854 по 1859 год, и Главный правитель с 1850 по 1853 год капитан 2-го ранга Николай Яковлевич Розенберг, поступивший на службу РАК в 1829 году и командовавший разными компанейскими судами.

Конечно, даже Этолин, Тебеньков, Чистяков не мыслили на уровне первопроходцев Шелихова, Резанова и Баранова. Тем более это было верным в отношении многих других Главных правителей американских колоний РАК. Все они были хорошими флотскими офицерами, опытными мореплавателями, все более или менее длительное время были связаны с РАК, однако они были далеко не мыслителями и не мечтателями – в отличие от Резанова. И даже лучшим из них не был свойственен неукротимый, подвижнический дух первопроходцев-пионеров, который гнал в новое Шелихова, Баранова, Кускова… Но и они ходили неизвестными до них маршрутами, открывали и описывали новые земли. Такой уж нестандартной, не рутинной по самой своей сути была служба в Российско-американской компании…

Для большинства был характерен образ мыслей и действий, проявившийся в позиции правителя Муравьёва относительно Сандвичей, занятой им в 1821 году. Он писал тогда в Петербург: «Чтобы иметь торговлю с Сандвичевыми островами, сперва надо знать, что мы можем продавать им. И что можем брать взамену своих товаров?.. Торговля с Калифорнией для хлеба и доставки пушных товаров в Россию – вот статья, на что нужно обратить внимание и сим ограничиться».

Купец Баранов мыслил по-государственному. Морской офицер Муравьёв тут ему явно уступал, и за коммерческой якобы бесперспективностью Сандвичей он не сумел увидеть стратегической их перспективы! Да и в Калифорнии он видел лишь продовольственное, а не потенциально политическое и геополитическое подкрепление Русской Америки. Но при том же Муравьёве в северо-западной зоне Тихого океана не прекращались исследования. Показательна в этом отношении история с открытием острова Нунивак в 1821 году.

Когда суда «северной экспедиции» Хромченко и Этолина после работ в Бристольском заливе разошлись, Хромченко (первым) и Этолин – независимо друг от друга – оба открыли Нунивак, о существовании которого знали из описания экспедиции Петра Корсаковского (Корсановского), служащего РАК. (Корсаковский зимой 1817/18 года на собаках переправился на остров Кадьяк, оттуда – на озеро Илиамна и вниз по реке Квичак вышел к заливу Бристоль, а в 1819 году вместе с мореходом-алеутом Устюговым обследовал северный берег залива, залив Кускоквим и восточное побережье Берингова моря до устья Юкона.)

Однако приоритет Хромченко в открытии Нунивака был оспорен, поскольку за три дня до него на острове был поднят российский военно-морской флаг командиром мореходного бота Александром Павловичем Авиновым (1786–1854) – будущим адмиралом, участником кругосветной экспедиции 1819–1822 годов под начальством Михаила Николаевича Васильева (1770–1847), будущего вице-адмирала. Такая плотность гидрографических работ в районе от Бристольского залива до залива Нортон сама по себе доказывает, насколько активно действовали русские люди в северной зоне Тихого океана у берегов Америки.

Но это уже было всё же не время Баранова – ни по накалу, ни по результатам. В снижении государственного масшаба формальных преемников Баранова сказалось, впрочем, общее снижение уровня понимания государственных и геополитических возможностей и задач России, которое стало одной из удручающих черт поздней России Александра I, а затем – и России Николая I.

Не говоря уже о России Александра II…

В ПЕРВОМ издании книги в списке Главных правителей у всех, кроме трёх человек, стояли перед фамилией только инициалы, поскольку имена и отчества не отыскались. Позднее удалось расшифровать ещё несколько инициалов, восстановив полные имена Семёна Ивановича Яновского, Матвея Ивановича Муравьёва, Петра Егоровича Чистякова, Ивана Антоновича Купреянова и Степана Васильевича Воеводского – по изданию 1952 года «Русские мореплаватели».

Вообще-то, я всегда стараюсь приводить полные имена тех, о ком хотя бы мельком упоминаю, поскольку терпеть не могу обыкновение «записных» историков ограничиваться в документальном повествовании инициалами. Это и по отношению к носителям инициалов неуважительно, и – к их отцам, да и к читателю – тоже. Однако в случае с некоторыми Главными правителями Русской Америки я тогда оказался бессилен. И лишь в данном – втором, дополненном и переработанном, издании инициалы заменены именами и отчествами – помог не столько Интернет, сколько монография Владимира Рокота о последнем Главном правителе – князе Максутове.

В трёх же, как выше сказано, случаях полные имена и тогда отыскались легко, и об обладателях двух имён читатель уже извещён. Именем военного моряка и «вольного морехода» на службе РАК Адольфа Карловича Этолина назван пролив между американским материком и островом Нунивак (как раз Этолин одним из первых Нунивак и обнаружил). А гидрограф Михаил Дмитриевич Тебеньков после своей «американской» службы издал в 1852 году «Атлас северо-западных берегов Америки от Берингова пролива до мыса Карриэнтес и островов Алеутских с присовокуплением некоторых мест северо-восточных берегов Азии» и «Гидрографические замечания к атласу…». Достижение это было весомым само по себе, почему Тебеньков и попал в «сталинскую» Большую советскую энциклопедию. Остальные Главные правители – хотя кое-кто из них и достиг в конце концов адмиральских чинов, и был полезен России в Русской Америке – упоминания в энциклопедических словарях не удостоились.

Отдельно же надо сказать о третьем крупном Главном правителе – бароне Фердинанде Петровиче Врангеле (1796–1870)… В отличие от «чёрного барона» Врангеля, этот Врангель упомянут в «сталинской» БСЭ весьма почётным образом.

Пожалуй, тут о нём время и сказать…

Биография Фердинанда Врангеля начиналась вполне типично для способного русского морского офицера того времени. Родился в год смерти Екатерины, то есть в 1796 году. Двадцати одного года был выпущен из Морского кадетского корпуса и уже через два года ушёл под началом выдающегося нашего мореплавателя Василия Михайловича Головнина в кругосветное плавание на шлюпе «Камчатка». Тогда Врангель и оказался в Русской Америке впервые.

Последние годы царствования Александра I, с 1820 по 1825-й, лейтенант Врангель провёл в Колымской экспедиции, обследуя берега Северо-Восточной Сибири. Была у этой экспедиции и ещё одна задача – окончательно выяснить, соединяются ли азиатский и американский материки? Как видим, даже через сто лет после первой экспедиции Беринга этот вопрос ещё не был закрыт полностью.

Странно, конечно… В 1778 году Кук, а в 1779 году Чарльз Кларк, сменивший Кука, избороздили арктическую зону за Беринговым проливом очень тщательно – от чукотского мыса Северный (Шмидта) до аляскинского мыса Айси-Кейп. Маршруты их пролегали так, что после них задаваться вопросом о некоем арктическом азиатско-американском перешейке было вроде бы и ни к чему. Тем более что Кларк ведь, напомню, отдавал главному командиру Камчатки Магнусу Карлу Бему карты, снятые экспедицией Кука. Но, видно, – снятые по эту, «берингову», сторону Берингова пролива. А вот показать карты, снятые по ту, «чукотскую», сторону, похоже, забыл… Нет, не очень-то англичане своими полными картами этих мест с русскими делились – в отличие от нашего простодушного Измайлова. А может – и делились, но такими, которые впоследствии вызывали у русских законное недоверие.

С Колымской же экспедицией связана и непростая история острова, названного позднее именем Врангеля. Я о ней потом расскажу особо.

Остзейский барон по крови, Врангель был русским человеком по преданности России. После Колымы он в 1825 году уходит уже в самостоятельное кругосветное плавание на военном транспорте «Кроткий», а в тридцать три года назначается Главным правителем заокеанских владений РАК. Исследователь планеты по натуре и по судьбе, он много постранствовал по этим владениям: Кенайский залив, Кадьяк, Еловый остров, Форт-Росс… При Врангеле на севере Аляски, в глубине Нортонова залива недалеко от устья Юкона был заложен Михайловский редут, названный им по имени лишь будущего правителя Михаила Тебенькова, соратника Врангеля.

Пять своих правительских лет – с 1830 по 1835 год, Фердинанд Петрович энергично боролся с хищническим уничтожением пушного зверя и стремился внести в его добычу плановое начало, причём – не без успеха. В 1971 году советский исследователь доктор географических наук Г.А. Агранат в работе «Об освоении русскими Аляски» доказывал, что промыслы РАК не вели к подрыву природных ресурсов русской Аляски. С 1820-х–1830-х годов РАК принимала меры по охране поголовья наиболее ценных пород морского зверя с запретом охоты в определёных зонах, запретом охоты на самок морских котов и т. д. Профессор Фёдорова со ссылкой на американские отчёты конца XIX века подтверждает этот вывод и пишет: «О том, что поголовье ценных пород морского зверя во владениях Российско-американской компании не было истреблено, свидетельствует резкий рост показателей добычи пушнины американскими зверобоями после 1867 г. (то есть после продажи Русской Америки. – С.К.)».

Зверски били зверя не русские, а браконьеры-англосаксы (на этом моменте у нас будет повод остановиться отдельно и не раз). А Врангель обладал чувством хозяина и одновременно был учёным, что проявилось и в организации им исследовательских экспедиций, и в создании магнитно-метеорологической обсерватории в Ново-Архангельске. Деятельным помощником Фердинанда Петровича стал правитель Новоархангельской конторы РАК Кирилл Тимофеевич Хлебников, дружба с которым продолжилась позднее и в Петербурге, когда оба вошли в число директоров РАК.

Врангель заботился и о русских поселенцах, и о местных жителях. После Баранова и Кускова это была третья и, увы, последняя действительно крупная фигура в истории американских владений РАК.

14 сентября 1835 года во «врангелевский» Ново-Архангельск на транспорте «Америка» попал лейтенант Василий Завойко (1809–1898) – будущий полный адмирал. В 1840 году он поступил на службу в РАК начальником Охотской фактории, а в 1844 году перенёс факторию в порт Аян, основанный Компанией, и стал также начальником Аянского порта. С 1850 года Завойко занял пост военного губернатора Камчатки и командира Петропавловского порта. На последнем посту он в Крымскую войну блестяще отразил нападение на Петропавловск-Камчатский англо-французской эскадры.

А осенью 1835 года молодой Завойко знакомился с Ситхой, и его описание Ново-Архангельска даёт картину процветания колонии под рукой Врангеля, чья, как писал позднее Завойко, «просвещённая благонамеренность все дела американской компании быстро продвинула к улучшению».

Завойко восхищался: «Надобно удивляться, в каком стройном порядке текут здесь дела, как ясно видно во всех заведениях попечение и искусство руки, которая управляет всем краем с истинным расположением к добру и пользам человечества». Завойко описывал Адмиралтейство с удобными и красивыми мастерскими: столярными и токарными, литейной, оружейной, компасной и отмечал: «Мастерства по этим искусствам доведены, можно сказать, до совершенства, чему служит лучшим доказательством отделка судов нашей компании, которыя по своей чистоте и красоте не уступают ни английским, ни американским военным судам на всех рейдах, где сходятся с ними, заслуживают полное внимание и англичан и американцев, хотя, может быть, они не без зависти смотрят на наши успехи. Все суда вооружаются здесь по методе американцев, и все железные вещи выковываются в своих мастерских с таким искусством, что в прочности и чистоте не уступают иностранным…»

Отмечал Завойко и то, что на эллинге Ситхи построены прекрасные суда, флаги которых «развеваются во славу русских у берегов Охотска, Сандвичевых островов, Калифорнии и Южной Америки»… Бриг купца из США Френча после ремонта и обновления в новоархангельском эллинге в знак признательности принял новое название «Леди Врангель» – в честь жены Главного правителя Елизаветы Васильевны.

В Ситхинском училище обучались 45 человек – преимущественно сироты служащих РАК и креолы. Госпиталь Ситхи, по оценке Завойко, было бы «не стыдно перенести в любой из городов Европы»…

Таковым было правление в Русской Америке Фердинанда Петровича Врангеля. После ухода из Главных правителей он возвращался в Россию через Мексику и небезуспешно (в смысле согласия мексиканцев) договаривался об уступке земель вокруг Форт-Росса. Николай I на это не пошёл.

Вернувшись в Россию, Врангель получил чин контр– адмирала, а от общего собрания акционеров РАК – премию в размере годового жалованья Главного правителя, то есть в 30 тысяч рублей. С 1840 по 1851 год года он занимал пост директора РАК и много постарался для расширения её предпринимательской деятельности и улучшения снабжения наших американских владений. Впрочем, то время было для РАК уже далеко не победным, хотя и относительно безбедным.

На период директорства Врангеля в РАК приходится и «правительство» в Русской Америке двух капитанов 2-го ранга: Этолина и Тебенькова, которые оба были хорошо Врангелю знакомы.

С 1855 года Врангель был управляющим Морским министерством, а в 1856 году стал полным адмиралом и генерал-адъютантом. Владимир Рокот, автор современной монографии о последнем правителе Русской Америки князе Максутове, написал о Врангеле: «Он не был флотоводцем. Географом он был выдающимся и администратором авторитетным». Эту характеристику можно дополнять, но её нет нужды оспаривать, она вполне объективна.

С ФЕРДИНАНДОМ Петровичем мы встретимся ещё раз – в те невесёлые времена, когда царь Александр II вознамерился продать Русскую Америку Соединённым Штатам Америки… А пока что у нас далеко не закончен долгий и обстоятельный разговор об эпохе императора Александра I. И этот разговор применительно к теме Русской Америки не может не быть обширным.

Царствование Александра I длилось с весны 1801 года до осени 1825 года, и «александровская» четверть XIX века оказалась не просто бурным периодом мировой истории, но ещё и периодом особого вовлечения России в общемировую политику. С другой стороны, именно Александровская эпоха стала для Российско-американской компании триумфальной – в это время были достигнуты все наиболее выдающиеся результаты в деле освоения Русской Америки, именно на «александровско»-императорскую эпоху наложилась александровско-барановская эпоха.

Но «александровско»-императорская эпоха оказалась – в отношении геополитических перспектив России на Тихом океане и в Америке – одновременно и фатальной, ибо под конец этой эпохи возникли такие обстоятельства, которые заложили тенденции, для судьбы Русской Америки губительные. Вот почему верно увидеть проблему мы сможем лишь тогда, когда посмотрим на неё через призму 10–20-х годов позапрошлого века. А при этом необходимо хотя бы бегло обозреть те более ранние времена и обстоятельства, которые запрограммировали 1810–1820-е годы так, как они были прожиты миром, Европой, Россией и Александром.

Своё царствование Александр I начинал, казалось бы, как открытый и сильный энтузиаст выхода России на океанские рубежи и активной колонизации русских приобретений в Америке. Царь вошёл в число акционеров РАК (не для доходов, конечно, а для поднятия статуса и престижа компании), он благоволил к Резанову и Булдакову, поощрял Баранова, снарядил на казённый счет «Надежду» Крузенштерна и деятельно поддерживал идеи всё новых и новых российских кругосветных плаваний, почти каждое из которых промежуточным финишем имело Русскую Америку.