Электронная библиотека » Сергей Кулаков » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 2 марта 2023, 15:22


Автор книги: Сергей Кулаков


Жанр: Медицина, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Тип воспитания в семье

З. Миливоевич (Сербия, доклад на международном конгрессе в Санкт-Петербурге) предложил удобную модель анализа семейного воспитания, которую он назвал «мерседес модель» по сходству векторов с логотипом известного автомобиля. Первый вектор относится к требованиям, которые родители выдвигают к детям. Это в основном относится к тому, что полезно, но неприятно детям. Ещё со времён Фрейда нам известно, что ребёнком управляет принцип приятного и, что ему не хочется делать то, что неприятно. Однако, родители должны требовать от своего ребёнка, чтобы он выполнил это неприятное, но полезное задание.

Существуют две проблемы в этом векторе – первая, когда у родителей нет требований, вторая, когда у родителей слишком много требований. В первом случае появляются проблемы заброшенного ребёнка, потому что он нуждается в стимуляции развития. Во втором случае появляется проблема чрезмерной социализации ребёнка. Наша модель показывает, что у родителя, хорошо воспитывающего своего ребёнка, есть требования, находящиеся в оптимальной зоне, между «слишком много» и «слишком мало».

Если ребёнок не выполняет требования, то родитель должен критиковать и наказать ребёнка. Критика – это требование к изменению поведения. Если ребёнок не реагирут на критику, то родитель должен пригрозить наказанием, а потом и применить его. Способность родителя наказать ребёнка является очень важной частью его родительской силы.

В этом векторе также видно, что есть родители, которые чересчур наказывают своих детей. Они делают это слишком часто или брутально, или могут психически истязать, унижать, отбрасывать или игнорировать детей. В таких случаях наказание превращается в неприемлемое истязание. Возможность избежать критики и наказания ребёнка всегда есть, хотя этого не стоит делать. Такое «не установление границ» ребёнку становится вредным для него, так как это ведёт к формированию несоциализированной структуре его взрослой личности. Следовательно, и в этих примерах есть зона наказания «слишком мало» и «слишком много», а между ними находится оптимальная зона.

Третий вектор относится к похвалам и наградам ребенку, выполнившему требование родителей. Похвалой вы посылаете ребёнку позитивную обратную связь. Похвала может быть адресована ребёнку как личности или его поступкам. Очень важно хвалить ребёнка за его труд и старания, за прогресс, ибо это формирует личность, желающую развиваться. В отличие от похвалы, награда – это что-то конкретное.

И в этих примерах есть оптимальная зона похвалы и награды, находящаяся между зонами тех, кто никогда не хвалит и тех, кто это слишком часто делает, и поэтому эти похвалы дети не считают важным.

Таким образом мы дошли до основной модели, содержащей три вектора. Каждый вектор разделен на оптимальную, дефицитарную и чрезмерную части.

Оптимальный стиль воспитания содержит в себе три вектора в оптимальной зоне (рис. 6), на рис. 7 показан избыток всех стилей, а на рис. 8 избыток требований, на рис.9 – избыток похвалы.


Рисунок 6. Оптимальный режим


Рисунок 7. Избыток всех функций


Рисунок 8. Избыток требований


Рисунок 9. Избыток похвалы


О родительском стиле воспитания мы узнаем, спрашивая у родителей, кто и как часто выдвигает требования к детям, как их наказывают и хвалят.

«Мерседес модель» – доступная модель, не только для понимания того, как человек воспитывает своего ребенка, но и для того, чтобы человек понял, как его воспитывали его родители и как он относится к самому себе. В психотерапии мы говорим о том, как его внутренний родитель относится к своему внутреннему ребёнку.

Семейные секреты

Когда мы исследуем сильные стрессовые события в семье, необходимо определить, нет ли избытка неотреагированных потерь и дисстрессов, а также – семейных секретов (табу). Секрет – это информация, скрываемая от других людей. Многие семьи имеют секреты, касающиеся добрачной беременности, суицида родственника, криминальной деятельности деда и других событий. Клиническое значение секрета состоит в тайной власти его над каким-либо членом семьи. Определенные секреты могут усилить уязвимость одного члена, смущение другого, спровоцировать на неблаговидный поступок из-за нежелания огласки.

Роль секрета – стабилизировать или защищать семейную систему. Это не простая вещь – хранить информацию и не раскрывать ее. Значительное количество энергии идет на ограничение и поддержание секрета. Секреты чаще всего представлены на сознательном уровне, но могут быть и неосознанными. Хотя все члены семьи знают о секрете, сам секрет редко упоминается внутри системы. Обнаружение семейных секретов требует от психотерапевта обладания определенными качествами: внимательным слушанием и улавливанием деталей, выявлением болезненных тем у семьи и «вытаскиванием» их путем вопросов; способностью внедриться в конфликтный разговор, делать логические скачки, менять стиль поведения (то быть серьезным, то использовать юмор) и применять другие приемы, которые могут «расшатать» правила семьи. Важно заподозрить секрет и найти безопасные пути для его обнаружения. Появление «носителя симптома» может быть инконгруэнтной попыткой в необычной форме воздействовать на ригидную систему без нарушения ее законов, системы правил семьи.

Случай из практики №15

Сергей Х., 15 лет.

Родители обратились с жалобами на его возбудимость, частые конфликты из-за учебы, неумение сосредоточиться на одном каком-либо действии, тяготение к праздному образу жизни.

Наследственность отягощена психическим расстройством по линии матери. Когда бабушке было 45 лет, она часами могла говорить об отрицательном воздействии значимых людей. Находилась год на медикаментозном лечении.

Мать Сергея училась с будущим мужем в школе. В 20 лет они поженились, и через год родился мальчик. Во время беременности был незначительный токсикоз. У матери резус-фактор отрицательный, после родов у ребенка в течение месяца определялась желтуха. В первый год сын развивался нормально, был спокойным. Когда ребенку было 8 месяцев, отца призвали в армию. Ходить мальчик начал в 1 год 3 месяца, пугался, когда отец (в период отпуска) ставил его на ножки. Когда отец отслужил, ребенку исполнилось 2,5 года. Отец воспринял ребенка прохладно, мало им занимался. С этого возраста у мальчика появилась возбудимость, бросался при игре с детьми песком, не было страха перед высотой. На слова «нет», «нельзя» реагировал усилением гиперактивности.

С помещением в детский сад начались конфликты с воспитателями. Жаловались на его неуправляемость, непослушание. По этой причине пришлось сменить детский сад. Впервые обратились к невропатологу, когда ребенку было 4 года. Заключение: здоров. Рекомендации: наказывать и воспитывать.

По инициативе свекрови, когда мальчику еще не было 7 лет, его устроили в школу при Капелле. В середине года тот был исключен за плохое поведение. Отец впервые проявил интерес и инициативу в отношении сына и устроил ребенка в английскую школу. Мать согласилась. Сын продержался там два года и был затем исключен со скандалом. Дома самостоятельно уроки не делал, нуждался в контроле. Перевод в новую школу не изменил поведения мальчика. В этот период мать стала встречаться с другим мужчиной, затем попала в автомобильную аварию и месяц находилась в больнице. Отец, оставшись один на один с воспитательными проблемами, часто наказывал мальчика. Сергей боялся отца, один раз хотел убежать из дома.

Когда мальчику исполнилось 10 лет, родители развелись, и ребенок остался с матерью. Отчим Андрея говорил, что умеет ладить с детьми, так как по природе – человек коммуникабельный. Мать многие воспитательские функции доверила новому мужу. Несколько раз ребенка по просьбе дирекции школы направляли к психиатру, но специалисты сообщали ей, что это не их проблема и рекомендовали усилить строгость в воспитании.

До 10 лет у Сергея практически не было друзей, затем возникла тяга к асоциальным компаниям. Родители, возвращаясь домой, находили там ералаш.

С 11 лет стали закрывать ребенка дома, не пускали к нему ребят. В школе были постоянные проблемы. Отчим занимался с ним по вечерам, заставляя делать уроки. С трудом мальчик закончил 7 классов. Был направлен в реабилитационный центр для дезадаптированных детей, но и оттуда был изгнан. 1,5 месяца, находясь под «домашним арестом», спускал друзьям на веревке ключ, находил лазейки, чтобы удрать из дома. Родители добились, чтобы переписали личное дело, и подросток был определен в новую школу. 8-й класс закончил с двумя двойками. Мать посещала уроки, наблюдала, что сын может находиться в сосредоточенном состоянии только 15 минут, как первоклассник.

В 9 классе один из консультантов-психиатров посоветовал перевести подростка на домашнее обучение, где ему стало легче учиться, хотя прилежания по-прежнему он не проявлял.

На представленной ЭЭГ выявляется судорожная готовность, медленно-волновая активность в лобных долях.

Данные ЭХО-ЭГ: вентрикулярная система расширена, эхо-признаки внутричерепной гипертензии легкой степени.

С целью определения дальнейшей тактики лечения, уточнения диагноза включен в краткосрочную психотерапевтическую группу. Свою цель подросток сформулировал как желание улучшить общение со взрослыми, разобраться в причинах своих конфликтов.

Наблюдение в процессе работы психотерапевтической группы: на первом занятии был возбужден, чуть не упал со стула, но постепенно успокоился, обнаружив, что нет привычной критики его поведения. Очень сочувствовал и помогал девушке Тоне с аддиктивным поведением в постановке психодрамы. Два раза наблюдалась неадекватная реакция на происходящее в группе: спонтанно возник смех в грустной для другого участника ситуации.

На первом занятии в психодраматической проективной игре «Магазин старых игрушек» выбрал маску смерти, от лица которой вел рассказ. Из протокола записи сеанса: «У меня печальная история. Маска приносила несчастье людям. На меня посмотреть – и хочется идти грабить банк. Выбросили – принесли в магазин. К кому бы я не попала – всем приношу несчастья. И меня выкидывали».

Свою проблему выдвинул как зависимость от мнения матери. В процессе постановки психодрамы выяснилось, что желание отрыва от матери носит поверхностный характер, имеет место противоречие между зависимостью и незавимостью. Во время обмена чувствами (шеринге) ребята сообщили, что испытывали раздражение из-за неискренности Сергея и не поверили, что он сделал первый шаг к самостоятельности.

В психодраме, центрированной на тему «мое будущее», планы подростка оказались размытыми, временная перспектива сужена.

В конце занятий организовал чаепитие, пытался быть душой компании: шутил, рассказывал анекдоты.

Сергею было предложено осуществить совместную встречу с родителями (до этого ни разу такой встречи не было). Родители пришли вдвоем, без сына, не поняв необходимость совместной встречи. На занятии отчим Сергея занял наступательную позицию: с одной стороны, задавал вопросы, с другой – отвечал на них за психотерапевта в агрессивной манере. Мать пыталась его успокоить, говорила, что впервые видит его таким, но безуспешно. Занятие было сорвано. На следующий день мать позвонила, извинилась за поведение мужа. В ходе второго занятия с одной матерью были разобраны причины и механизмы, поддерживающие гиперкинетическое расстройство, тактика его ведения и воспитания таких детей, как Сергей. Выяснено, что в воспитательском подходе родителей имели место неустойчивый стиль воспитания, стремление использовать сверхконтроль, низкое доверие подростку, незнание основных закономерностей возрастного развития. Мать сообщила, что впервые, наконец, услышала «диагноз», причем он оказался не таким страшным. В семье существовало табу на разговоры о психических расстройствах (скрывалось психическое заболевание бабушки подростка, избегали вопросов учителей Сергея, знакомых касательно поведения мальчика, хотя последнему эти «тайны» были неприятны). Мать призналась, что в последний год из-за Сергея нарушились супружеские отношения: редко куда-нибудь ходят вдвоем, интимная близость крайне редка. «Отчим столько сделал для ребенка, а благодарности – никакой. (Андрей имеет два высших образования!). На третий сеанс мать пришла с сыном, между ними тут же возник разговор на повышенных тонах, друг друга не слушали, перебивали. После использования приема «тайм-аут» удалось прояснить мнения сторон на ряд позиций. Требования Сергея касались предоставления полной свободы без принятия ответственности, требование матери сводилось к одному – сохранить за собой последнее слово.

В дальнейшем семейная психотерапия проводилась с одной матерью. В результате постепенного изменения коммуникации в семье, передачи ответственности подростку поведение подростка стало более упорядоченным. Классному руководителю рассказали о ситуации и историю жизни Сергея (без ненужных подробностей). Оставив подростка на домашнем обучении, ему предоставляли право посещать уроки, которые ему нравились. Был поддержан ресурс мальчика – желание драматизировать некоторые события, отсутствие страха сцены. Он стал выступать в школьных капустниках.

Катамнез – через год. Несмотря на сохраняющуюся импульсивность, подросток окончил 9 классов и поступил в колледж.

Функция симптома в семье

Переход к следующему пункту интервью подразумевает вопрос: какую функцию при стабилизации семьи выполняет симптом?

Доступна ли семья, включая «носителя симптома», к изменениям? После того как психотерапевт сформулировал гипотезу, следующим шагом ему необходимо составить терапевтический контракт с семьей, сформулировав условия курса терапии. Это осуществляется путем определения связи между симптомом и системой и постановки дилеммы изменений. Если симптом используется как секретное оружие в тайной борьбе или закрепляется в постоянно повторяющемся цикле взаимодействия, всякие попытки облегчить его, скорее всего, будут заранее обречены на неудачу. Психотерапевт в таком случае окажется в парадоксальном положении, когда семья будет просить его ликвидировать симптом у «идентифицированного пациента», но сопротивляться изменениям.

СЛУЧАЙ ИЗ ПРАКТИКИ №16

Андрей Н.,18 лет, страдает болями в области позвоночника в течение 2 лет. Парень 2 года безуспешно лечился у остеопатов, антидепрессантами. В анамнезе до появления болевого синдрома наблюдалась эмоциональная зависимость от девушки, которая отвергала его. Хотя он добился её расположения, теперь другой внешний фактор якобы поддерживал его симптом: он с нежеланием учился в вузе, в который устроил его отец. При постановке «семейного диагноза» оказалось, что кроме «идентифицированного пациента» Андрея в семье было еще два «носителя симптома»: мать 2 года принимала антидепрессанты по поводу своего невроза, а отец ─ кодеин-содержащие анальгетики по поводу сильных головных болей. В ходе консультации было понятно, что юноша «проживал жизнь своего отца», и у него сохранялась сильная эмоциональная зависимость от девушки («зачем ходить к психотерапевту, ты же не псих?»); родители отказались от участия в семейной психотерапии.

Далее необходимо определить:

1.Какие члены семьи смогут сотрудничать с психотерапевтом, а кто будет сопротивляться изменениям.

2.Выяснить влияние на семью других систем (школы, работы, ровесников, семей родственников).

3.Убедиться в способностях и возможностях (физических, психологических) психотерапевта для работы с этой семьей. Обратите внимание на Ваш собственный эмоциональный ответ на внедрение в семейную систему. Есть ли ощущение закрытости, защищенности, диффузности или отсутствия границ? Эти реакции обычно дают ключи к внешним системным границам и к предполагаемым стратегиям для дальнейшего вхождения в систему. Проверьте систему на ее относительную толерантность к отделению. Например, можно вовлечь пациента в диалог о будущем или о женитьбе, используя свой собственный стиль, возможно, в игровой манере, а затем наблюдать за резонансом системы на подобное вмешательство.

Реконструкция семейных отношений

Хотя трудно отделить диагностическую и терапевтическую части при проведении семейной психотерапии, в системной семейной психотерапии условно выделяют следующие ее этапы: объединение психотерапевта с семьей, присоединение его к предъявляемой ею структуре ролей; формулирование терапевтического запроса; реконструкция семейных отношений. Э. Г. Эйдемиллер разработал технологию формулирования терапевтического запроса в следующей последовательности: XR – UR – ZR, где X – уровень запроса «лечите моего ребенка», U – уровень осознания себя как неэффективных родителей, Z – уровень осознавания своей некомпетентности как супругов, R – ресурсные состояния отдельных ее членов и семьи как системы. На этапе формулирования терапевтического запроса важным является исследование целей, которые поставлены каждым членом семьи и которых они хотят достичь в ходе психотерапии. Важно вовлечь родителей в семейную психотерапию.

Реконструкция осуществляется через техники, устраняющие дисфункциональность семейной системы, она также подразумевает изменение гомеостаза. Техника – это прием, посредством которого решается та или иная задача. Минухин применение техник семейной психотерапии сводит к осуществлению трех основных задач: критике симптома, критике (вызову) семейной структуре и критике семейной реальности (установки, правила, законы, секреты, мифы и т.д.). Часто одно психотерапевтическое занятие использует множество комбинированных приемов.

При разработке системной гипотезы информация накапливается и интегрируется на трех различных уровнях: поведенческом, эмоциональном и когнитивном (что люди делают, что чувствуют и как мыслят).

Важно осознать, как все три уровня связаны между собой и поддерживают симптом. Общие гипотезы семейного функционирования должны быть циркулярными и включать в себя всех членов семьи. При этом симптом рассматривается как звено циркулярной последовательности, в которой семья «застряла». (Как один поступок связывается с другим, чтобы сохранялось равновесие в семье? Какие циклические картины поведения можно наблюдать в связи с симптомом в этой семье? Как это все соотносится со стадиями жизненного цикла семьи и семейной структурой? Как симптоматическое поведение выглядит в контексте семейной истории, по крайней мере, трех поколений?) Итогом является определение функций симптоматического поведения в семейной системе, а также отношение к нему как к коммуникативной метафоре.

В конце встречи специалист выясняет, имеются ли у членов семьи какие-нибудь вопросы к нему. В заключение он благодарит семью, подчеркивает, что получены важные для психотерапии сведения и, в случае необходимости, предоставляет диагностические гипотезы. Затем с семьей заключаются соглашения о дальнейших действиях, даются рекомендации о дополнительных психодиагностических обследованиях и назначается следующая встреча.

СЕМЕЙНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ ЗАВИСИМОСТЕЙ

Долгие годы методы коррекции аддиктивного поведения были ориентированы, главным образом, на самих пациентов: программы реабилитации наркозависимых направлены на снятие физической зависимости, на отрыв от криминального, негативно влияющего на пациента окружения, на решение внутриличностных конфликтов, преодоление психической зависимости, поиск замещающего поведения и интересов. Однако если понимать личность как целостную био-психо-социо-духовную структуру, где эти компоненты взаимосвязаны, то программа реабилитации должна охватывать все четыре уровня. Важным фактором социализации личности является родительская семья. Родственники обычно эмоционально вовлечены в процесс наркотизации своего ребенка или супруга, и сами находятся в психологической и социальной зависимости от него, ориентируясь на удовлетворение потребностей «носителя симптома», подавляя при этом собственные желания. Возникающее психологическое напряжение у трезвого члена семьи приводит к появлению различных нервно-психических и соматических расстройств, превращая его, таким образом, во второго «носителя симптома» в семье.

Роль семьи в становлении клинических проявлений аддиктивных расстройств и в реабилитации зависимых от ПАВ больных признается в настоящее время большинством специалистов. Поэтому семейная диагностика и психотерапия являются составной частью реабилитационной программы.

Семейная психотерапия зависимого поведения начинается с выдвижения гипотезы о том, что прием психоактивных веществ возник в результате дисфункции семьи. Это проблема не только семьи, но и микросоциального окружения, с которым пациент взаимодействует. Хотя бы раз следует собрать всю семью для проведения интервью и составления семейного диагноза – «карты семьи». С началом интервью гипотеза проверяется реальной семейной ситуацией. Если семейная ситуация не изменится, у пациента возможен рецидив нарушения поведения, несмотря на предпринимаемые меры. Работа с семьей начинается с присоединения как к семейной системе, так и к каждому ее члену. Акцентируется внимание на вербальном и невербальном поведении участников встречи и «картине» их взаимодействия. Нейтральная позиция и сохранение статуса «эксперта» – важная задача психотерапевта. Если последний отступает от этого правила и присоединяется к проблемному пациенту – нередко происходит «срыв» психотерапии. В ходе диагностических сеансов полезным приемом может оказаться применение циркулярного метода опроса, заключающегося в том, что психотерапевт использует предыдущую информацию с целью постановки последующих вопросов членам семьи для выяснения отношения между ними. В отличие от прямых вопросов о внутрисемейных взаимоотношениях такая техника дает более существенную информацию как психотерапевту, так и семье.

Первый контакт с пациентом и его семьей базируется на следующих основных принципах:

выдвигается гипотеза, что нарушение поведения у подростка возникло в результате дисфункции семьи. Это проблема не только семьи, но и микросоциального окружения, с которым подросток взаимодействует;

необходимо хотя бы раз собрать всю семью для проведения интервью и составления «карты семьи». С началом интервью гипотеза проверяется реальной семейной ситуацией; психотерапевт сам активно привлекает членов семьи к психотерапии и не ждет подобной активности от клиента;

психотерапевту следует получить у клиента разрешение на вовлечение семьи в терапию и использовать каждый шанс для этого;

чем быстрее удастся психотерапевту наладить контакт с клиентом, тем вероятнее вовлечение семьи в терапию; психотерапевту следует активно подключиться ко всей «цепочке» людей, оказывающих поддержку клиенту, и обеспечивать вовлечение членов семьи; психотерапевту следует понимать, что вовлечение семьи в терапию является кризисом для семьи;

для вовлечения членов семьи в терапию необходимо использовать различные психотерапевтические подходы, позволяющие осуществить присоединение к семье для совместной помощи клиенту. Прямое обращение к члену семьи (в частности, к отцу) может оказаться более эффективным, чем обращение к нему через других членов семьи;

общим принципом вовлечения членов семьи в терапию является обсуждение проблемы и отсутствие обвинений в чей-либо адрес по поводу возникновения проблемы. Желательно говорить о проблемном ребенке в положительном ключе, искать его ресурсы; необходимо таким образом обосновать семейную психотерапию, чтобы семья при отказе от нее открыто признала факт, что нежелание перемен в семье – способ поддержания симптома у клиента; для психотерапевта приоритетными целями в лечении клиента являются цели семьи

Интервью рекомендуется начинать с инициатора обращения, так как он несет бóльшую ответственность за семью. Реакции одного члена семьи провоцируют то или иное поведение другого, что, в свою очередь, закрепляет поведение первого. Ярким примером подкрепляющего поведения является сверхвнимание, получаемое «носителем симптома» от других членов семьи. Попытка психотерапевта изменить сложившиеся стереотипы приводит к сопротивлению членов семьи, а также к усилению или хронизации симптоматического поведения.

Наличие множества собственных «нерешенных» проблем в «родительской подсистеме», проецируемых на «детскую подсистему» (особенно в случаях нарушения границ между подсистемами по типу «запутанного клубка» по С. Минухину), служат причиной рецидивов аддиктивного поведения. Следует рекомендовать таким родителям включиться в тренинг родительской компетентности, посещать группу поддержки созависимых родственников, имеющих в семье больного алкоголизмом или наркоманией, или получить любую другую доступную в данном регионе форму психологической помощи.

Можно выделить следующие общие цели, которых должна достичь семейная системная психотерапия в комплексной реабилитации подростков с зависимостями:

определить зависимость как семейную проблему;

выявить, какие факторы в семье поддерживают злоупотребление психоактивными веществами или интернетом подростком;

уменьшить сопротивление семьи лечению;

прервать повторяющиеся конфликты между членами семьи;

восстановить влияние родителей на подростка (семейную иерархию);

преодолеть созависимость (чаще всего – матери от сына);

найти ресурсы семьи и подростка, способные усилить сопротивляемость стрессу;

подобрать индивидуальные стратегии вмешательства для реконструкции семейных отношений;

разрешить личностные проблемы родителей, поддерживающие симптом


НА ЧТО ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ РОДИТЕЛЕЙ

При расспросе родителей необходимо обратить внимание на следующие первичные девиантные симптомы (косвенные признаки интереса подростка к наркотикам): снижение интереса к учебе и успеваемости за последнее время; изменение привычек, увлечений подростка;

появление отчужденности, «наплевательского» отношения ко всему, усиление таких черт, как лживость, скрытность (резкое изменение контактов со старшими, например, в виде демонстрации «секретного поведения»: уносит телефон в свою комнату, просит не спрашивать о чем-либо);

заметные изменения личности за последнее время, например, беспричинные колебания настроения; ухудшение физического состояния подростка (потеря веса, изменение аппетита, периодическая тошнота, рвота); компания, в которой подросток проводит много времени, состоит из лиц более старшего возраста; эпизодическое наличие крупных или непонятное происхождение небольших сумм денег, не соответствующих достатку семьи, стремление занимать деньги или отнимать их у более слабых; тенденция общаться с подростками, которые употребляют психоактивные вещества; повышенный интерес к детям из обеспеченных семей, назойливое стремление подружиться с ними; наличие таких атрибутов наркотизации, как шприцы, иглы, облатки из-под таблеток, небольшие кулечки из целлофана или фольги, пластиковые бутылочки (бульбулятор для табака из бутылки), тюбики из-под клея; наличие следов от инъекций в области локтевых сгибов, предплечий, кистей рук, раздражения на коже.

При отрицании подростком употребления психоактивных веществ могут быть использованы другие источники информации, а также токсикологический анализ. Угроза выявления наркотика в составе мочи иногда вполне достаточна, чтобы убедить подростка сообщить о потребляемых им веществах. Врач дает знать клиенту и родителям, что отказ сделать пробу может трактоваться как ее положительный результат.

Первым принципом лечения семьи служит разрушение родительского мифа о том, что наркомания – это этап возрастного развития или что ее появлению способствует микросоциальное окружение, что далее следует достижение контроля над подростком хотя бы в одной области его социального функционирования. Важно найти ресурсы семьи, способности и мотивацию к изменениям и акцентировать внимание на решении актуальных проблем.

Как правило, в работе с зависимыми используется системная семейная психотерапия, основанная на теории динамики больших систем. Такой подход способен интегрировать любые методы и методики в целостную непротиворечивую систему помощи.

Говоря о различных направлениях в семейной психотерапии, необходимо сделать акцент на том, что приверженность терапевта одному подходу не дает гарантии того, что терапия будет успешной. В идеале не предпочтения психотерапевта являются доминирующим фактором эффективности терапии, а особенности семьи и специфика ее проблемы.

Историческая перспектива расширенной семьи часто проливает свет на текущую проблему. Очень часто родители говорят, что до подросткового возраста проблем с ребенком не было. Начинаешь собирать анамнез – и убеждаешься, что проблема возникла задолго до рождения ребенка.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации