Текст книги "«Тегусигальпа» – пересечение параллелей"

XXVII

Арнольд очнулся от начинающегося моросящего дождя. Всё тело болело, как будто накануне он весь день провел в фитнес-центре без предварительной подготовки. Во рту было давно позабытое ощущение медной дверной ручки. Зверски болела голова. Прежде чем открыть глаза, Арнольд подумал, что, вероятно, так чувствует себя арбуз, когда его сжимают знатоки-выбиральщики на рынке. Ещё он подумал, хорошо, что начинается дождь – меньше голова будет болеть. И только после этого пришло понимание, что никакого дождя быть не должно. Тем не менее, он был. Глаза пришлось открыть.

В самом деле, начинался дождь. Серые почти свинцовые тучи всем своим видом демонстрировали о нешуточном развитии событий. Накрапывающий дождь в ближайшее время обещал превратиться в ливень. Арнольд немного огляделся и понял, отчего у него так болит всё тело. Скорее всего, ночь он провёл на камнях. Он поднялся, чтобы понять, где же находится. И слева, и справа, насколько хватало взгляда, тянулась длинная-длинная крепостная стена. Арнольд сел на камни и обхватил голову руками, понимая где он, но не понимая, как он здесь оказался. Ещё он подумал, что с собой у него нет ни документов, ни денег, а быть эстонским бродягой на Великой китайской стене ему совсем не хотелось.

Группы туристов, торопившиеся быстрее добраться до укрытия из-за приближающейся грозы, скорее всего, и не обратили внимания на европейца, сидящего на камнях. Его заметили только двое японцев. Вернее они заметили его отсутствие. С очередным ударом грома и вспышкой молнии европеец внезапно исчез. Японцы молча переглянулись и решили об этом никогда никому не рассказывать.

Дождь не прекращался, но Арнольд почувствовал, что стало гораздо жарче. То ли тучи, внезапно исчезли, то ли … Он поднял голову и нерешительно огляделся вокруг. Место, где он находился, не было Великой китайской стеной, на небе не было ни облака, а дождь оказался каплями воды, брызгавших от фонтана, на бордюре которого он сидел. Слабая надежда, что всё видимое за несколько секунд до этого ему просто привиделось с большого похмелья, оказалась всего лишь надеждой. И если до этого и существовало хоть какое-то представление, где он находился, то теперь оно отсутствовало абсолютно. Фонтан располагался посередине площади небольшого, как казалось, городка. Главным зданием на этой площади безусловно был старинный собор с многочисленными статуями святых и часами на колокольне в левой его части. Городской пейзаж был абсолютно незнакомым. Тропическое солнце светило предсказуемо ярко, заставив пожалеть о том, что тёмные очки остались где-то далеко в гостиничном номере. Арнольд никогда не был знатоком южноевропейской или южноамериканской архитектуры, он никогда не оказывался в стороне от обычных туристических маршрутов в таких странах. Он довольно неплохо знал некоторые небольшие городки Центральной Европы, но не был в состоянии отличить маленький испанский городок от такого же маленького городка где-нибудь в Мексике.

Впрочем, довольно быстро он начал осознавать, что находится не в Европе. Лица проходивших людей напоминали скорее лица коренных жителей Америки. И тогда он всё понял. Без надежды, что поймут его, Арнольд обратился к одному из прохожих, и, уже задавая вопрос, обратил внимание, что говорит на незнакомом ранее для себя языке. Он спросил на испанском.

– Извините, как называется этот город? – почему-то уже зная, что услышит.

– Комаягуа, – последовал ответ. Ничего не изменилось вокруг. Всё так же палило Центральноамериканское солнце, но Арнольду внезапно стало холодно.

На колокольне собора пробили часы, и он насчитал шесть ударов. «Шесть часов, а уже так жарко, что же будет в полдень,» – подумал Арнольд. «А в Европе значит уже разгар дня». Обход вокруг собора дал результат почти сразу же. За углом к стене была прикреплена табличка с надписью на испанском и английском. Отсутствие текста на эстонском или русском Арнольда почему-то нисколько не удивило. Но это было и ни к чему – он знал, что теперь может понимать все языки, вплоть до языка местных коренных жителей.

«Собор де Санта Мария», – прочитал он. – «Окончание строительства 8 декабря 1711 года. Часы собора подарены испанским императором Филиппом II». Почему-то подумалось, что всё происходящее как-то связано с этими часами. Для подтверждения догадки Арнольд попытался узнать у кого-нибудь о них, предполагая, что это обязательно должны быть часы немецкой фирмы Weule. К его глубокому разочарованию оказалось, что это не так. Часы эти одни из старейших в мире, были созданы девятьсот лет назад и привезены сюда из Испании ещё в 1636 году.

«В тысяча шестьсот тридцать шестом году», – как-то по слогам повторил про себя Арнольд. – «Интересно, а где же они были в течение семидесяти пяти лет?»

Обратный путь за пределы мира без времени и пространства, но имеющего одиннадцать измерений, был гораздо проще. Пабло, Сергей и Михаил опять стояли у входа в пещеру. На какое-то короткое мгновение Сергей подумал, что всё происходившее было не на самом деле. Мало ли что могло произойти – действие какого-нибудь вещества, добавленного в кофе, дым сигары Пабло или просто неуловимые человеческим организмом частоты в этих горах могли стать причиной галлюцинации. Но сомнения длились именно один короткий миг. По лицам своих спутников Сергей понял, что у них ощущение такое же, но было ещё одно отличие – в кармане куртки лежал какой-то предмет, который доставать почему-то было немного боязно.

– У кого? – спросил Пабло.

– Что? Ты о чём? – поинтересовался Миша.

– Мы вышли. Нам должны были дать то, что нужно. Это находится у кого-то из нас. Беда только в том, что никто из нас не знает, что же это. Поэтому нужно просто понять, что новое появилось у каждого.

Когда Пабло говорил это, то одновременно осматривал свой рюкзак, выворачивал карманы и совершал ряд других действий, свойственных человеку что-то потерявшего. Миша, глядя на него, занялся тем же.

– Ребята, погодите, – остановил их Сергей, недоумевая от обращения неиспользовавшегося им уже лет пятнадцать. Удивления, что он прекрасно понимает Пабло, так же, как и там в пещере, почему-то не было. – Кажется, это у меня.

Из нагрудного кармана он достал какой-то плоский предмет, абсолютно гладкую словно отполированную с одной стороны металлическую пластину. Толщина её была миллиметра три, наверное, прикинул Сергей. Пластина легко помещалась на ладони. Судя по всему, это была такая же платина, но слишком лёгкий вес платиновой пластины выдавал, что это скорее футляр или корпус какого-то прибора. Какого – было неизвестно. Пока.

– Дай посмотреть, – сказал Миша. – Интересная вещь. Гладкий металл, а отпечатки пальцев не остаются. Посмотрите, здесь какие-то разъёмы, – показал он на боковые грани.

В самом деле в приборе были небольшие, еле заметные глазу отверстия. Внимательно приглядевшись, на одной из сторон они заметили несколько знаков разного цвета, тоже совсем микроскопических, чем-то напоминавших иероглифы майя.

– Я, кажется, догадываюсь для чего это, – сказал Сергей. – И думаю, что скоро мы это найдём.

– Если это оказалось у тебя, значит у тебя оно и должно оставаться. Тебя назначили проводником, – произнёс Пабло. – Ты никому не должен отдавать то, что тебе передали там, пока не настанет момент.

Сергей уже давно понял, что всё гораздо серьёзнее, чем казалось ему в самом начале, когда он впервые после долгого перерыва встретился с Вадимом в кафе «Тегусигальпа» несколько дней назад. Сейчас ему предстояло выполнить некую тайную миссию, о существовании которой он догадывался задолго до этого, когда не имел высоких должностей и большого количества денег. Эта миссия закладывалась в подсознание, но глубоко маскировалась сознанием и повседневной жизнью с тем, чтобы защитить человека до необходимого дня.

Внимательно смотревший на него Михаил, повернулся к Пабло и сказал:

– Я думаю, что он всё понял. Нам пора идти.

– Пока мы были там, здесь не прошло ни секунды. Ведь там нет времени. Думаю, что можно посидеть здесь минут двадцать, чтобы никто не задумался, отчего мы вернулись так быстро.

Запрошенные Пабло двадцать минут ушли на выкуривание сигары и блаженное ничегонеделание, сопровождающееся изучением предмета, полученного в пещере.

– И самое главное, – сказал Миша. – Та штуковина, что висит у тебя на шее, теперь должна быть у тебя всегда.

– Ты об этом? – спросил Сергей, показывая нефритовый медальон.

– Да. Он об этом, – продолжил Пабло. – Твой медальон и вот этот мой браслет вместе очень важны. – Он показал нефритовый браслет на руке. – Они имеют очень большую силу. Если бы не они, мы бы не попали туда, откуда только что вернулись. Вот только есть один маленький нюанс. Браслет и медальон не может носить один человек. Они должны быть у разных людей.

– А что будет? – поинтересовался Сергей.

– Умрёшь, – спокойно и почти безразлично ответил Пабло.

Главный вход Блиновского пассажа в сравнении с тем, как он выглядел столетие назад, представлял несколько грустное зрелище. Вадиму даже не хотелось смотреть на лестницу, ведущую наверх – печальное наследие предыдущей власти, весьма медленно и не всегда так, как следует, исправляемое властью нынешней. Но лестница и не была им нужна сейчас. Их интересовал первый этаж. Скорее даже не сам первый этаж, а проход через него в какое-то подвальное помещение.

Там, куда им сейчас было нужно, находилась организация когда-то называвшаяся «биржей труда» и сохранившая за собой это имя в обычном общении. Совсем недавно здесь завершились реставрационные работы и сейчас интерьеры выглядели даже несколько респектабельно, насколько можно применить это понятие к направлению деятельности организации здесь расположившейся.

– Смотри-ка, – сказал Вадим. – Даже фонарь восстановили.

Относилось это к стеклянному фонарю на крыше, через который в общий зал попадал дневной свет. В другое время он более внимательно ознакомился бы с здешними интерьерами. Но сейчас было не до этого. Главная их задача – попасть в подвал, чтобы найти какую-то таинственную дверь, которая невидима, но должна открыться сама.

У входа сидела скучающего вида плотная брюнетка в форме охранной фирмы и нехотя изучала монитор, на который передавались данные с камер наблюдения. Вадим подошёл и демонстративно уставился на монитор, пытаясь увидеть изображение из подвала. Он увидел его, прежде чем дама успела на него отреагировать.

– Вы что-то хотели? – спросила она, старясь казаться суровой.

– Да. Нам нужен кто-нибудь из руководства. Не подскажете, как найти?

– Поднимаетесь на галерею второго этажа, а там направо, – затем, будто спохватившись, добавила, – а вы по какому вопросу?

– По государственному, – ответил Вадим.

Уже на ходу он достал удостоверение, переданное ему Ольгой перед посещением «Лобачевский Плаза», и помахал охраннице. «Будем на сейсмоустойчивость вас проверять», – добавил через плечо. Вадим знал, что теперь бдительная дама-секьюрити непременно позвонит наверх в приёмную и сообщит, что идут двое из какого-то таинственного учреждения и будут проверять их на сейсмоустойчивость. «Надо будет сказать, что информация секретная, а то растрезвонит эта подруга по всем своим знакомым, что Блиновский пассаж скоро рухнет», – подумал он.

Хозяйка главного кабинета изучала удостоверение Вадима довольно недолго. Вернув его, закономерно удивилась столь внезапной проверке по такому неожиданному поводу.

– Нас никто не предупреждал, – сказала она.

– Да? – Вадим сделал вид, что очень удивился. – Должны были несколько дней назад. Правда, наш куратор находится в командировке, а подчинённые могли несколько запамятовать, как водится, когда начальство отсутствует.

– И не говорите, – согласилась директриса. – Но всё же чем вы сможете подтвердить свои полномочия?

– Вчера, к примеру, мы проверяли «Лобачевский Плаза», – сказал Вадим. – Вы можете позвонить туда, они всё подтвердят. Думаю, что они подтвердят даже те жёсткие условия, выполнения которых мы от них потребовали.

– А что, условия в самом деле жёсткие? – вопросительно посмотрела она на Вадима.

– Более чем. Мы проходим с Галиной Валентиновной в те помещения, которые нам нужны, без какого-либо сопровождения. Камеры наблюдения должны быть отключены, потому что мы используем засекреченную технику, которую даже видеть нельзя без специального допуска. В случае нарушения этих требований нарушитель будет иметь дело с учреждением, которое в нашем городе находится на улице Малая Покровская. Кстати, всё это написано в нашем сертификате. – Вадим достал из портфеля красивую плотную бумагу и положил на стол.

– С этого и надо было начинать, – улыбнулась она. – Но знаете, я всё-таки позвоню. Марина, соедини меня с управляющим бизнес-центра «Лобачевский Плаза».

В кармане Вадима завибрировал телефон. Он удовлетворённо посмотрел на дисплей и продемонстрировал его Гале. «Проснулся голубчик», – с улыбкой прошептала она.– «Ответь». – «Перезвоню», – ответил Вадим. Телефон повибрировал ещё немного и печально замолк. Директрису тем временем соединили с «Лобачевским». Она только успела спросить, была ли у них вчера проверка на сейсмоустойчивость, в дальнейшем она в основном молчала, иногда поддакивала, иногда кивала головой, естественно, не предполагая, что собеседник её видит.

– Всё в порядке, – продолжила она, положив трубку. – Вас сейчас проводят. Всё будет сделано в соответствии с вашими требованиями.

Выйдя из кабинета Вадим всё-таки решил перезвонить Арнольду, пока секьюрити получали инструкции.

XXVIII

Арнольд стоял у собора святой Марии, думая, что же ему делать дальше в этой совершенно незнакомой стране в противоположном от его обычного местонахождения полушарии. Без всякой надежды он в очередной раз решил полазить по карманам пиджака, вспомнив, что предыдущий был несколько поверхностен. Находка мобильного телефона в одном из потайных карманов была не просто приятной неожиданностью. Это была надежда вырваться из нынешнего информационного небытия. Достав из кармана лёгкую и плоскую коробочку, Арнольд заметил, что звук у телефона выключен, что ему несколько раз звонил Вадим и по одному Галя и Константин, с которым они вчера выпили не только по сто грамм «Гленфиддиша», но и семьсот пятьдесят «Тулламоре Дью». Волнуясь, что вдруг на телефоне недостаточно средств для звонка в роуминге с одного полушария в другое, Арнольд набрал номер Вадима. Соединения он ожидал довольно долго, почти минуту слушал длинные гудки, но ответа так и не дождался. Сразу подумалось, что денег на счету, наверное, не хватает. Появившаяся было надежда, стремительно исчезала. Он обречённо опустился на скамейку напротив фонтана у главного входа в собор. Вдруг телефон зазвонил.

– Арнольд, так пить нельзя, – услышал он голос Вадима. – Я, конечно, всё понимаю. Горячие эстонские парни и всё такое прочее, но… Короче, давай быстро на Рождественскую к речному вокзалу, а потом я тебе скажу, что делать дальше.

– Вадик, боюсь, что у меня не получится быстро на Рождественскую. Это от меня, как бы поточнее сформулировать, – несколько нервно рассмеялся Арнольд, – очень далеко.

– А где же ты? Только не говори, что тебя забрали в полицию, или что ты спьяну улетел в Таллин.

– Всё гораздо печальнее. Я, – Арнольд вздохнул и сделал довольно долгую паузу, – в Комаягуа.

– В Комаягуа? Как в Комаягуа? Каким образом?

– Видимо, брошен гипнозом Воланда, – печально улыбнулся Арнольд. – Стою у собора святой Марии и смотрю на часы, которые были сделаны в Испании в 1100 году. Я знаю, что вторые часы Вэйле здесь в Комаягуа, но это не они. И вообще я понятия не имею, что мне делать дальше. У меня ни денег, ни документов, и я очень сомневаюсь, что здесь есть эстонское посольство. Единственное, что я могу пока сделать – это отправить банку смску для пополнения баланса на телефоне.

– Оставайся на месте, – почему-то сказал Вадим, как будто это что-то меняло. – Мы постараемся что-нибудь придумать.

Галя внимательно посмотрела на несколько озадаченное лицо Вадима и шёпотом спросила:

– Я всё правильно поняла? Арнольд говорит, что он в Комаягуа? Но он не может там быть. Может, он сидит где-нибудь в «Тегусигальпе» и продолжает вчерашнюю вечеринку?

– Он что, Стёпа Лиходеев? – так же шёпотом возразил Вадим. – Пора бы уж привыкнуть ко всей этой чертовщине. Правда, это уже слишком. Брат твой прорезался бы что ли. Может, посоветовал бы что-нибудь. У них длинные руки. – Последнее предложение было сказано как будто в шутку, но, уже произнеся его, Вадим понял, насколько оно похоже на правду.

Он взглянул на ожидавшего несколько в стороне сотрудника центра.

– Извините, мы немного задержимся. Возникли некоторые проблемы. Думаю, что мы их решим максимум за полчаса.

– Хорошо, – ответил тот. – Вы сможете найти меня вон в том кабинете.

– Как дела? – спросил Сергей у Вадима, ответившего на звонок уже на первом гудке. – Что-нибудь новое у вас прояснилось?

– Серёга, как здорово, что ты позвонил. Есть, есть новости. Всё очень интересно, мы приближаемся к следующему этапу. Но… есть одна проблема. Нужно помочь вытащить Арнольда из Гондураса. У вас там есть какие-нибудь зацепки? – Вадим замолчал, понимая всю нелепость им сказанного.

– Вот так вот, – медленно произнёс Сергей, пытаясь логично объяснить себе всю чертовщину только что сказанного Вадимом. Бесполезность этого он осознал довольно быстро, учитывая всё произошедшее вчера с ним лично, искать логику в происходящем с другими было весьма проблематично. – Он где?

– Он в Комаягуа. Есть там такой городок. Он у собора святой Марии.

– Я перезвоню, – ответил Сергей.

Утро нисколько не отличалось от предыдущего. Втроем они сейчас находились в кабинете Михаила на втором этаже. Внизу пилот вертолёта готовился к вылету. Лететь должны были только двое Сергей и Пабло. Миша оставался здесь в горах. Так они решили ещё вчера. Перед вылетом Сергей решил сделать несколько звонков из кабинета. Этот звонок был первым.

Положив трубку, он посмотрел на Пабло.

– Вы знаете такой город Комаягуа?

– Это бывшая столица. Пока её не перенесли в Тегусигальпу.

– Там сейчас наш эстонец. Вадим толком не знает, как он там оказался. Само интересное, что и эстонец никак не может этого понять.

– Арнольд в Комаягуа? – даже Пабло не смог сдержать удивления. – Как он там оказался? Впрочем, есть одно объяснение, но это очень, очень маловероятно. Хотя факты сходятся. Пусть передадут, что через час его заберут. Нет, пусть используют другой глагол, – улыбнулся Пабло. – К нему подойдут. Пусть ждёт.

Сергей набрал номер Вадима, практически, сразу и передал, чтобы Арнольд оставался на месте. Через час его судьбу решат. Только после этого он решил поинтересоваться у Пабло, кто же подойдёт к Арнольду. Уж не они ли?

– Именно, – ответил индеец. – Потому что мы летим сейчас не в Тегусигальпу. Мы полетим в Комаягуа. – Он оценивающе посмотрел на друзей, взял со стола номер журнала «Вокруг света» и, видимо убедившись в его совсем недавнем выходе, удовлетворённо кивнул головой. – Так будет гораздо интереснее.

Сопровождающий подвёл их к спуску в подвал, открыл дверь и остановился, пропуская Вадима и Галю к старой кованой лестнице. Полученные им инструкции не предусматривали дальнейшее сопровождение. Видимо, человека предупредили, что в случае нарушения ему придётся иметь дело со службой безопасности, но не с местной, а федеральной. Местная служба безопасности о возможности встречи с федеральной также была предупреждена. Камеры наблюдения в подвале были выключены и заблокированы. Включить теперь их мог только лично Вадим после осмотра фундамента здания на «сейсмоустойчивость».

– Вас потом встретить? – поинтересовался сопровождающий.

– Сами дойдём не заблудимся, – ответил Вадим.

– Да-да, не беспокойтесь, – улыбнувшись, добавила Галя.

Закрыв изнутри дверь, они спустились вниз по лестнице и оказались в типичном подвале дома девятнадцатого века.

– Да, Галя, не привыкать тебе по подвалам шляться, – шёпотом произнесла девушка.

Вадиму вдруг стало смешно – и от этого обречённого шёпота, и от непривычного для Гали глагола «шляться». Она сердито посмотрела на него, и Вадим понял, что в самом деле как-то немного не до смеха.

– Ну? И где этот загадочный вход? – спросила Галя.

– Не знаю, – ответил Вадим. – Должен открыться.

Он нащупал в кармане таинственный платиновый «ключ», который должен был сам и найти дверь, и открыть её. Подумал, а не достать ли эту пластину из кармана. Может её нужно держать в руках? Затем представил, как они бродят по подвалу, а он держит перед собой платиновую квадратную пластину. Картинка напоминала карикатуру из советского атеистического журнала. Впрочем, если бы в письме Лобачевского было написано, что пластину-ключ нужно держать в руках перед собой, то Вадим, не задумываясь, все указания обязательно исполнил. Но ничего подобного написано там не было.

Они уже минут десять бродили по коридору, перебираясь от одного поворота, кончавшегося тупиком, к другому, но результата никакого пока не было. Мысленно Вадим даже посетовал на Николая Ивановича, составившего не столь подробную инструкцию, как в прошлый раз. Галя же воспринимала всё происходящее, как само собой разумеющееся, изредка выбирая следующее направление поиска после очередного возвращения к начальной точке возле лестницы.

– Ты точно проверил, что все камеры отключены, – вдруг спросила она после очередного возвращения к лестнице.

– Да, а что такое? – удивился Вадим.

– А вот это самое, – показала Галя на красный огонёк, горевший на одной из камер, установленных в подвале.

– Вот черти, – Вадим подошёл к камере, достал из кармана небольшой моток изоленты и заклеил объектив. – Разблокировали одну. Хакеры. И ФСБ уже не боятся, – добавил он, любуясь на дело рук своих. – Я готовился, – сказал он, заметив несколько удивлённый вид Гали.

– Ну, молодец. Уважаю.

– А обожать?

– Скоро начну. Пойдём дальше.

По следующему коридору они прошли совсем немного. Проход в стене открылся неожиданно, хотя именно его они и искали. Выглядело это так, будто часть стены просто исчезла. Она не отодвинулась в сторону, вверх или вниз. Её просто не стало, как будто почти пятисотлетняя кладка была не стеной, а просто оптической иллюзией. Вадим на мгновение подумал, что возможно так оно и есть, но раздумывать на эту тему не стал. Его больше интересовало, а что там дальше?

Дальше был чёрный неосвещённый провал. Виден был только каменный пол в самом начале, стоящие у входа заготовленные, вероятно ещё во времена Ивана Грозного, факелы, и несколько следов, ведущих куда-то в темноту. Больше ничего видно не было.