Текст книги "Десятая вечность"

– Геннадьич, ну как ты после сиесты? Живой? – обратился я к напарнику.

– Сиеста благополучно помогла пережить банную расслабуху и утомление окрошкой. Без нее был бы вообще кердец. Чего дальше делать будем? – ответил Андрей вопросом.

– День у нас сегодня выходной и праздничный, поэтому продолжаем отдыхать. Ну а вечером на зорьку пойдем. Не возражевываешь? – озадачил я автора Ланковской сиесты.

– В скрадок пойдем? – озадачился он.

– Не, у нас еще чучела не выставлены, поэтому браконьерить будем у самого уютного скрадка. Вечером узнаешь, – успокоил я Андрея.

Еще часа полтора провели в домике. Атмосфера расположила к откровенной беседе, и мы продолжали многое узнавать о жизни каждого из нас. Как оказалось, нам было чем поделиться друг с другом. Между делом глянул на часы – было уже семь часов вечера. За все послебанное время мы ни разу не слышали ни гусей, ни лебедей. Только ближе к вечеру пару раз прокричал ошалевший от наступающей весны куропач.

– Геннадьич, чего-то мы совсем расслабились и забыли, что на охоту приехали. Зорька сегодня будет у нас особая, тренировочная. Одним из лучших скрадков у нас является наш домик. Иногда из восьми взятых за сезон гусаков шесть брал прямо от него. Здесь даже белогвардейцы пролетают и иногда падают. Так что встаем, одеваемся, обуваемся, раскладываем кресла и занимаем места. Заодно и в дудку твою могучую кричать потренируешься. – И с этими словами покинул лежанку и начал экипироваться.

Андрей с энтузиазмом присоединился ко мне и вскоре приодетые и довольные жизнью мы покинули домик. Унесенные в баню кресла он принес и установил их недалеко от лабаза.

– Дружище, ну вот вроде бы и зорька начинается, а как ты будешь от гусаков отбиваться, если налетят? – озадачил я Геннадьича.

– Понял, – произнес он и вынес из домика чехол с моей верной и заслуженной Тоз-34ER 1979 года рождения.

Это ствол уже забыл, когда бывал на охоте, и в этом году у него появился шанс вспомнить это. У него были особенности разборки и сборки, которые Андреем должны были понятны и усвоены до автоматизма. Поэтому подготовку к зорьке у домика начали с тренировки в сборке и разборке ствола. Не сразу, но все получилось, ствол в очередной раз довольно клацнул, ощутив себя единым целым, приготовился к заряжанию. Только после этого шага можно считать его готовым к встрече с гусями. Я наблюдал за Андреем, ему очень нравилось происходящее, он относился ко всему серьезно и основательно, быстро схватывал нужные навыки. Заряженный ствол он поставил возле своего кресла. И это было здорово.

– Зорька у нас с тобой сегодня будет знатная. В шаговой доступности пиво, чай, водка, окрошка и еще много чего. Но мы этим злоупотреблять не будем. Если в этом небе сегодня будут ниши гуси, мы их уроним. Ну а теперь бери свою дудку и будем пугать окружающих, – предложил я и присел в своем кресле.

Оружие висело рядом на вбитом в листвянку толстом гвозде и было полностью готово к различным нежданчикам. В свой манок я стал показывать напарнику, как нужно манить, он пробовал воспроизвести. Учеником он оказался очень способным и очень быстро начал осваивать своё орудие гусиного обмана.

– Тихо, гуси, – возбужденно произнес Андрей, мгновенно превратившись в слух и внимание, и начал манить.

Я тоже услышал их, и мы вместе попытались их увидеть. В бинокль увидел очень высоко идущую стаю птиц в пятьдесят прямо над нами.

– Вот видишь, понемногу появляются гусачки. Но это стратосферники, этих манить бесполезно, – поделился с Андреем своими наблюдениями. – Будем ждать следующих.

Вскоре вновь послышались гусиные крики. В этот раз гуси шли поймой Ланковой и тоже очень высоко. И эту стаю мы проводили взглядами. Солнце уходило на вечерний отдых, ощутимо похолодало. Андрей продолжал тиранить свою дудку, пытаясь добиться максимального сходства с гусиными криками. В один из таких моментов показалось, что на Андрюхины призывы отозвались гуси.

– Андрюха, тихо. Похоже, гуси отозвались и идут пониже. Кричат со стороны реки, давай-ка на выход к озеру. – И с этими словами, прихватив оружие, я оказался у выхода.

Напарник мгновенно оказался рядом, и мы начали искать отозвавшихся гусаков. Со стороны реки в нашу сторону шла небольшая стайка гумешей. Шли они невысоко, кучкой, отчаянно гомоня, словно искали место для отдыха.

– Таких можно пытаться подманить, – и с этими словами попытался заставить птиц изменить направление полета.

Ко мне присоединился Андрей. Гуси отозвались, смешались в полете, но не решались повернуть в нашу сторону. Я намеренно замолчал, дав возможность Андрею потренироваться. Он из всех сил пытался развернуть стайку, но на этот раз вожак увел стайку от опасности. Андрюха в сильном охотничьем возбуждении провожал взглядом уходящих птиц.

– Дружище, твои первые переговоры с гусаками окончились неудачей. В этот раз они нас игнорировали. Но ничего, наши еще прилетят, – поддержал я желающего пообщаться с гусями.

– Хотелось бы, – с появившимся металлом в голосе, ответил Геннадьич.

Солнце как-то незаметно покинуло небосвод, понемногу стало смеркаться.

– Андрюха, ну и как тебе зорька? – спросил я желающего гусиной крови.

– Что-то в этом есть. Ведь для меня здесь все впервые и в новинку, – послышалось в ответ.

Мы продолжали сидеть в креслах, прислушиваясь к тишине весеннего тундрового вечера, в оптимистическом ожидании желанного гусиного налета. Сумерки окончательно победили свет, и я сидел в кресле в надежде, что удастся услышать свист какого-нибудь шального чиренка, появившегося на тундре.

– Серега, зорька закончилась, может быть, в домик. Я чего-то подмерз легонько. Прохладно, однако, – поделился со мной Андрей.

– Да кто тебя держит, иди грейся, разбери ствол и уложи в чехол, – ответил я напарнику, оставаясь в кресле.

Мину через пятнадцать темнота окончательно победила свет, чирки не летали и не свистели, только одновременно кричали несколько куропачей в разных местах, отдавая дань уходящему дню. Извлек патрон из патронника и вернулся в домик.

Андрей уже переоделся. Чай шипел на печи. Свет двух светодиодников освещал домик. Он притягивал своим комфортным теплом и аскетичным уютом.

Крики приближающейся гусиной стаи нарушили хрупкую тишину наступающей ночи.

– Серега, гуси, – с азартом произнес Андрей и начал выходить на улицу. Я последовал за ним, прихватив оружие и вернув патрон в патронник. Ведь всякое бывает.

В ночной темноте, невидимые глазу, над озером Андрея проходила стая. Они шли низко и явно искали место для отдыха, были слышны потрескивание перьев на крыльях. Я крикнул пару раз в манок, стая загомонила в ответ и ушла на круг. Мы не видели птиц, могли только по голосам отслеживать их движение. Голоса удалялись, затем начали приближаться со снижением. Стая хотела отдохнуть на озере, и она приземлилась на лед. Слышимость в ночной тишине была отличной, и мы слушали разговор остановившейся стаи.

– Андрей, сейчас мы их взбодрим вспышкой налобного фонарика. Не вовремя прилетели. – И с этими словами включил его.

Испугавшиеся гусаки возмущенно закричали и, оглашая ночную тишину суматошными криками, покинули озеро. Что они меж собой говорили в мой адрес на своем гусином языке, вероятно, что-то очень нелестное. Сейчас я не знал, что не стоило пугать эту стаю, и можно бы и нужно было поступать иначе. Но, увы, понимание этой ошибки придет позже. Всему свое время.

– Геннадьич, может быть, хватит на сегодня и пора подумать о здоровом сне после завершения штурма «Старой Казани»? По-моему, она совсем у нас расслабилась, – предложил я.

Молчание Андрея было знаком согласия, и мы вернулись в домик. Тремя традиционными стопариками проводили день прошедший. Еще один день десятой вечности.

Перед сном умыть лицо и почистить зубы на прохладном ночном воздухе, забить печь углем на ночь, отметить прожитый день на календаре-метеопрогнозе, заботливо уложить рядом с собой ствол без патрона в патроннике и можно залечь в сон.

– Андрюха, день удался? – спросил я.

– Более чем. Побольше бы таких, – уже засыпая, ответил он.

– Поверь, будут еще лучше, – ответил я, выключая освещение домика.

Еще один день десятой вечности прожит, оставив после себя приятное послевкусие. Календарь-метеопрогноз на завтра обещал малооблачную погоду без осадков.

Глава 5
В ожидании открытия

Как зыбка грань между охотником и браконьером по правилам охоты в Российской Федерации.

Афоризм неизвестного ланковского мыслителя

Ночь была знаменательна интересным событием. Часа в три, еще в полной темноте нас разбудили гуси. Проснулись оба и одновременно.

– Серега, гуси на озера сидят, пойдем посмотрим, – в нетерпении говорил уже стряхнувший с себя остатки сна Андрей.

Я прислушался к гусиному гомону – стало понятно, что на озеро присела отдохнуть гусиная стая.

– Чего делать будешь? – немного охладил я его азарт простым вопросом.

– Сейчас ружье соберу и попробую их скрасть, – предложил слегка озадаченный Андрей.

– Ружье давай потренируемся собирать. А вот скрадывать в полной темноте, когда примерзшая трава будет грохотать, вряд ли получится. Идея сомнительная, – ответил я, сползая с лежанки.

Андрей проворно достал чехол с ружьем и начал его собирать. Он действительно сильно волновался, переживал и не сразу победил капризное ружье, для сборки которого нужны определенные навыки. Наконец ему удалось победить непокорный ствол, он зарядил его и вышел в темноту ночи. Я прихватил «Мурку», подав ей патрон в патронник и вышел следом. Мы набросили на плечи куртки, на ногах были только тапочки.

– Андрюха, ты вправду собрался кого-то скрадывать? – спросил я напарника, закипающего от охотничьего азарта.

– Теперь понял, что это не лучшая мысль, – отверг он свою первоначальную идею.

– В наказание за то, что они нас разбудили, мы их сейчас поднимем, – сказал я и вновь мигнул налобным фонарем.

Вновь на озере раздался гвалт, сильно и сочно затрещали гусиные перья, и проклиная на все голоса двух идиотов, лишивших их отдыха, возмущенная стая ушла с озера. В этот раз они уходили прямо над нами, но стрелять наугад не стал, даже если случайно собьёшь гусака и он упадет в перелесок, найти без собаки его будет почти невозможно. Вернулись в домик, немного разочарованный Андрюха разбирал ружье, заботливо укладывая его в чехол.

– Не грусти, дружище, все равно возьмем мы своих гусей, – успокоил я его.

Он промолчал в знак согласия, но чувствовалось, что немного расстроен.

Я подкинул дровец в печь на оставшиеся угли, глотнул приостывшего чайку и опять забрался на лежанку, погасив освещение. Ночь продолжалась.

В тепле и комфорте проспали до восьми утра. День обещал быть ясным, солнечным, судя по яркости света, проникающего через полиэтиленовую пленку на окошках.

– Опять метеопрогноз косячит, – сообщил я уже проснувшемуся Андрею.

– Надеюсь, не очень сильно и нас не завалило снегом по крышу? – уточнил он степень недостоверности.

– Слава богу, нет, только вместо малой облачности на небе сейчас полная ясность, – успокоил я напарника и сполз с лежанки.

Начинался еще один день десятой вечности. Утро встретило добрым морозцем, чистым небом и слабым ветерком. Раздался и исчез звук работающего двигателя вездехода, доставляющего на охоту подзадержавшуюся охотничью команду. Нам было уже проще – мы были почти готовы к охоте – оставалось только расставить чучела на озерах и завтра можно перейти из статуса пассивного браконьера в законопослушного охотника, не думая ни о дровах, ни о других деталях полевого быта. Окунувшись в умиротворяющую тишину утра, нарушенную только звуком работающего двигателя вездехода, вернулся в домик.

– Уважаемый, похоже, у тебя такая же авария, как и у меня, – предположил я, увидев, как Андрей лежит на изрядно похудевшей кровати.

– Есть такое дело. Придется искать дырдочку. Хорошо, что ты ремкомплеты взял, – согласился он, покидая ставшую негостеприимной кровать.

– Найдешь, у тебя это здорово получается, – успокоил его я. – Давай по тихой подымайся, завтракать пора. У нас со вчерашнего дня еще окрошка осталась.

Её я заботливо убирал под нары. Перед тем как приступить к завтраку, накормили Дедушку, просив благословения на день сегодняшний. Одобрительный гул печи давал надежду, что он принял дар и услышал нас.

Перед тем как приступить к завтраку, очень недолго решали, приступать к штурму очередной «Казани» или нет. Все сочли штурм оправданным и сделали всего три попытки, оставив возможность его возобновления в любое удобное для нас время. Окрошка приказала долго жить.

– Андрюха, ты, кажется, вчера очень хотел установить чучела на твоем озере? – спросил я его после завтрака и уборки посуды.

– Да было такое.

– Поэтому сегодня завершаем подготовку, на обоих озерах устанавливаем чучела и готовность к охоте будет стопроцентной. А на обед давай замесим гороховой каши.

– Легко. Хочется посмотреть, как будет выглядеть озеро с профилями.

Сказано – сделано, и минут через двадцать, вооружившись топориком, одним стволом для обороны от гусей, длинным шестом для проверки состояния льда и, прихватив профиля с деревянными колышками, мы направились на озеро. За два дня на льду кое-где уже образовались лужи, кое-где вдоль берега появились ленточки талой воды. Нам в этот раз удалось выйти на лед без осложнений, какое-то время можно будет просто заходить на озеро.

Подойдя к предполагаемому месту установки, быстро расставили профиля метрах в тридцати от скрадка. Пока делали это, провел небольшой инструктаж, что можно и как не нужно вести себя на этом озере, если гусак будет сбит на его середину. Как нести ружье, если нужно выходить в опасную зону. Андрей усвоил золотое правило, что шест в этих походах будет для него неразлучным спутником. Если нет твердой уверенности в безопасности похода, лучше заказать помощь друга. Вдвоем всегда безопаснее. Весенний лед коварен и не терпит непродуманных действий. Вся операция заняла у нас не более получаса при полном молчании гусей.

Когда мы уже намеревались вернуться в домик, со стороны соседнего озера послышались звуки двигателей работающей техники. Он был не похож на работу вездеходных движков, был более мягким. Я присмотрелся и увидел, как по тундре к озеру движутся два мотовездехода «Арго».

– Видишь, пара аргошек ползут? Это на соседнее озеро мужики едут. Наши давнишние знакомые. Будет время, в гости сбегаем, тут совсем недалече. Но это потом. А сейчас домой, схожу к себе, поставлю чучела, – обратился к Андрею.

Он кивнул в знак согласия, и мы направились к домику. Когда вышли на берег, я развернулся и глянул на оставленную присаду.

– Полюбуйся, чего мы в итоге сотворили. Нравится? – предложил я напарнику.

Он обернулся и с удивлением сказал:

– Никогда не думал, что установленные чучела так меняют пейзаж. Был бы гусем, сам присел.

– А не боишься, что не поймут тебя гусаки и заклюют, – прикололся я.

– А вот об этом не подумал, – ухмыльнулся он.

Мы вернулись к домику. Я решил сходить к себе на озеро, донести недостающие вещи и поставить чучела. Андрей оставался бороться с кроватью.

– Ты бы собрал стволик, зарядил и повесил на гвоздик. Если будут нападать гусаки, отбивайся, – напутствовал напарника, и, прихватив все необходимое, двинулся на лыжах к озеру.

Лыжи мягко скользили по надувам, не давая мне провалиться в нем, что уже было возможно в это время, когда изрядно потеплело. Дошел до озера быстро, оставил лыжи у берега и начал перетаскивать мешки с чучелами на озеро. К этому времени поднялся недобрый ветерок, который мне немного осложнит задачу. Ветер будет сдувать пустые мешки, но с этим легко можно справиться. Метрах в тридцати от скрадка я высыпал содержимое и занялся сбором принесенного. Оружие в готовности лежало почти рядом, уложенное стволом на один из сложенных корпусов. Мне было нужно разрезать скотч, которым были скреплены лапы, подставки. Поснимал стяжки, утягивающие корпуса, извлек крепежные штыри, убрал в скрадок мешки и стяжки, чтобы не унесло, и принялся собирать чучела. Поочередно соединял лапы с корпусом, затем устанавливал его на подставку. Так собрал одиннадцать чучел и принялся их крепить ко льду при помощи штырей. Мне повезло, по льду уже пошли трещинки, он уже не был монолитным, и это очень помогало мне. Немного подрубив лед на трещине, я легко вбивал штырь, продеваемый через корпус чучела. Получалось очень крепко и надежно. Методично выполнял поставленную задачу, озеро оживало на глазах. Ведь сходство с оригиналом было потрясающим, и вскоре моими стараниями на льду появилась стайка, состоящая из гуменников и белолобиков. По опыту могу сказать из всех применяемых корпусных чучел самыми надежными и функциональными оказывались именно эти – на двух лапах с подставкой. Они прекрасно держались на ветру, несильно втаивали в лед. В завершении при помощи толстых ввертышей установил три флюгера на одной лапе. В итоге получилась выразительная присада[4]4
  Присада – установленная на льду, озере, тундре группа гусиных или утиных чучел.


[Закрыть] в четырнадцать единиц. Вот теперь я был полностью готов к охоте. С удовлетворением еще раз глянул на результаты своего труда, оставил в скрадке топорик, забрал мешки из-под чучел и направился к домику. Очень хотелось гороховой каши, перед выходом на снежник с озера еще раз порадовался за то, что озеро еще совершенно не подвержено прибрежной оттайке. Такого я не помнил еще ни разу за все годы охоты здесь. Гуси, по всей видимости, пока взяли тайм-аут, не было слышно ни их голосов, ни выстрелов по ним. Значит, самое время готовить обед. И будет это – горошница. С этими намерениями вернулся в домик, встретивший после ветра теплом и уютом.

Геннадьич, похоже, победил свою прохудившуюся кровать, она была полностью спущена, но на месте повреждения опять стоял горячий чайник.

– Любите вы, батенька, дрыхнуть с комфортом на мягкой кроватке. Похоже, уже нашел дырочку? – спросил у напарника.

– Не только нашел, но и даже заклеил, – с гордостью ответил он. – Испытание через пару часов.

– Значит, будет тебе маленькое мягкое счастье. Ну а сейчас, приступим к приготовлению обеда. Варим гороховую кашу. Усугубим все это чем-нибудь из нычки, можно сделать салат из капусты, горошка, лука и майонеза, думаю, получится некисло, – поставил я себе задачу и почти сразу же принялся за ее выполнение. Печка, заряженная сырыми дровами, давала ровное приятное тепло, готовить по требованиям вновь принятой в домике энергетической доктрины я решил на газовой плиточке.

– Чем могу помочь? – предложил Андрюха.

– Готовить – это работа для одного, делаю это с удовольствием. Если нечем заняться, сходи приподними углы у бани. Пусть просохнет, пока тепло и не сыро, – ответил я, опуская в кастрюлю три пакетика с толченым горохом.

Андрей вышел на улицу, а я принялся делать салат. Ну, любим мы вкусно поесть, и от этого уже никуда не денешься. Напарник вернулся очень быстро, в руках держал бутылку пива, кижучевый балычок и загадочно улыбался.

– Настоящим докладываю, баня на просушку поставлена. Возвращаясь назад, запнулся о бутылку с пивом. Пришлось поднять, – сделал посыл Андрей.

– А балык пиво догнать пытался? – пытал я его, продолжая резать капусту и редис.

– Ну так получилось, короче, давай кружки, – подвел итого пикировке Андрей, нарезая кижуча.

– Все неизбежно идет к тому, что с ноля часов одну секунду завтрашнего дня мы перестаем быть пассивными браконьерами, а становимся законопослушными охотниками. Все что мы делали до этого, было только прелюдией. Получается, что подготовительный этап ты уже прошел и многое освоил. Скоро будет намного интереснее. Я сам уже очень хочу пострелять. Пустые бутылки, банки не являются мишенями уже лет так двадцать. Поэтому подождем буквально несколько часов, – произнес спонтанно этот монолог, принимая у него кружку с пивом и рыбу.

На столе монотонно шипела плитка и закипала вода в кастрюле. Приготовление обеда шло своим чередом. Все это время не слышали ни гусей, ни выстрелов по ним. Тундра в напряжении ожидала массового появления гусей, если Дед решит направить их этой дорогой. Ведь он в своих поступках абсолютно свободен и может все. Здесь мне довелось пережить разное, поэтому спокойно воспринимал происходящее. Ведь можно увидеть и пережить царскую охоту. Здесь же бывали годы, когда Дед, испытывая охотников на прочность и терпение, не посылал охотникам почти ничего. И нам так хочется оказаться в нужном месте и в нужное время, чтобы вдоволь напиться охотничьим адреналином.

Как-то незаметно горох превратился в аппетитную кашу, на столе в ожидании замер салат из капусты, заправленный специями и майонезом.

– Послушай, Серега, я вот тут подумал, может быть, на следующий год привезти сюда баллон газа литров на полста и газовый обогреватель? – спросил Андрей. Ему все же не давал покоя технократический склад ума.

– Следующим шагом будет установка газгольдерной батареи в домике, дизель-генератора и прочих сопутствующих цивилизации вещей. Подумай, куда после установки всего этого денется тишина? – возразил я, накладывая в тарелки аппетитно дымящуюся гороховую кашу.

– Послушай, а ведь ты абсолютно прав, – согласился со мной Андрей после некоторой паузы.

– Вот поэтому первым предлогом при продолжении штурма «Казани» будет взаимопонимание и согласие. Давай обедать, а то каша замерзнет. Поэтому займемся французским – НАЛЮВАЙте, – предложил я заняться приятным.

Попробовав кашу, Андрей спросил:

– Послушай, все собираюсь тебя спросить, где ты так научился готовить? Просто все, что готовишь, получается очень вкусным?

– Поживи с мое один. А вообще все это от лени. Люблю вкусно сам поесть и порадовать других, – ответил я, уплетая действительно удавшуюся кашу. – Вообще посмотрим, как ночь переживем. Лишь бы крыша не поднялась.

– Тогда нужно соблюдать правила пожарной безопасности, – предостерег меня Андрей.

– Куда ж теперь деваться, переживем и это, – поддержал я настроение напарника.

После обеда решили немного поваляться и почитать, подошло время испытать кровать после ремонта. Испытания прошли успешно, и мы приняли кровать в послеремонтную эксплуатацию. За все это время никто не нарушил тишину вечерней тундры. Почитав и передремав это дело в течение часика, вернулись к жизни.

– Дело к вечеру, поэтому давай решим, пойдем на зорьку по скрадкам или останемся в самом большом и теплом? – спросил я проснувшегося Андрюху.

– А ты пойдешь? – послышалось в ответ.

– Завтра днем. Ограничимся пассивным браконьерством. Старею, однако, – сообщил я ему свое настроение.

– А знаешь, мне вчера понравилось здесь, я тоже остаюсь, – поддержал меня он.

– Ну вот и чудненько, – потягиваясь до хруста в суставах, ответил я, не торопясь покидать гостеприимную лежанку.

Было так приятно просто полежать, думая о приятных событиях, которые нас здесь ждали.

Очередной день десятой вечности тихо уходил в прошлое. Он неизбежно приближал нас к открытию охоты. Вскоре мы полностью экипировались и заняли места в креслах, но рядом с домиком. Профиля на озере Андрея мы прекрасно видели. Вероятно, в их фанерных мозгах совсем не укладывалось, почему при полной готовности озера к охоте, мы находимся не в скрадках и креслах.

Где-то в стороне реки прокричали гуси. Буквально сразу же послышались гусиные крики со стороны озера Корчан. Где-то вдалеке прозвучали торопливые выстрелы. На кого-то все же гуси налетели и, нарушая Административный кодекс, кто-то, повинуясь охотничьему азарту, разрядил оружие по налетевшей стае. По правде говоря, я бы сейчас сделал то же самое, но, увы, Дед думал иначе и не доставил нам такого удовольствия.

Вскоре со стороны Корчана послышался звонкий, отрывистый и даже возмущенный гусиный крик. Глянув вверх, увидел пролетающего над нами гусака-одиночку, продолжающего истошно кричать. По всей видимости, ему уже пришлось совершать определенные противозенитные маневры.

– Андрюха, смотри вот этот гусак, скорее всего, останется здесь и будет каждый вечер облетать озера с истошными криками. Видно, на гусином языке это означает крайнюю степень презрения с элементами нецензурной лексики. Он знает всех охотников в лицо и по стволам, они его знают и очень ждут, когда он опустится пониже. Иногда такие гуси резвятся по нескольку дней. Закачивается это встречей с дробью или у гуся срабатывал инстинкт самосохранения, и он прекращает эти полеты камикадзе, – поделился я с ним впечатлением об увиденном.

– Мог бы и пониже пройти, мы бы его приголубили, – лаконично ответил он.

Больше за все время до сумерек ничего интересного не происходило, только несколько выстрелов разрывали звенящую тишину весенней тундры. После того как до следующего утра темнота победила свет, я предложил напарнику, вынимая патрон из патронника:

– Дружище, давай заканчивать эту зорьку у домика. Поужинаем – и спать. Завтра как-никак охота открывается.

Возражений не последовало, и вскоре все стало происходить по уже установившемуся порядку. Развешены обувь и одежда для просушки, налиты вечерние стопочки и дымятся тарелки с кашей, на печке сопит чайник. С потолка в домик дарят свет две светодиодные лампы. Все вроде бы просто и незатейливо, но почему-то именно в этой простоты и незатейливости душа освобождается от шелухи, в которую ее облекает жизнь в городе. Душа и дух очищаются от всего чуждого и наносного и восстанавливают первозданную чистоту. За неспешным разговором пришло время сна. Как специалист по топке печи углем, Андрюха зарядил печку на ночь, я убрал со стола. Еще один день десятой вечности прожит. Он, как и все остальные, неповторим и доставил нам максимально возможную в тот день радость. По факту новый день уже наступил, судя по часам, которые показывали ноль часов сорок пять минут, но все его прелести мы будем переживать часов так через восемь. Андрей занял свое место на лежанке и быстро уснул. Я по привычке отметил на календаре-метеопрогнозе еще один прожитый день, выключил свет и залег на лежанку.

Пред тем как провалиться в сон подумалось: «Блин, как ни хотели маленько сбраконьерить, активно не получилось. Тогда придется просто поохотиться».