Электронная библиотека » Сергей Майдуков » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "С риском для жизни"


  • Текст добавлен: 20 апреля 2017, 11:51


Автор книги: Сергей Майдуков


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Шрифт:
- 100% +

«Все, разговор закончен. Спи давай».

Чуда не случилось. Ничего не случилось. Но никогда больше Игорь не впадал в то глупое и волшебное состояние, в котором женщина представляется неким прекрасным божеством. Пожалуй, впервые он приблизился к нему теперь, когда повстречался с Тамарой.

Она казалась ему не такой, как все. Не верилось, что она способна лгать, хитрить, склочничать, скандалить. Тамара не была совершенством, однако превосходила всех тех, кого Игорь имел счастье или несчастье знать в своей жизни. Нет, пожалуй, «превосходила» – неподходящее слово. Просто она была другая. Особенная. Не такая, как остальные.

Когда у Игоря случалась с Тамарой близость, он не спешил после этого заснуть, уединиться или уйти. Ему было с ней хорошо. Ему было с ней спокойно. Комфортно. Интересно.

«Погоди-погоди, братец, – сказал себе Игорь и сел на кровати. – Уж не жениться ли ты надумал? Решил попрощаться со свободой? Добровольно подставить шею под семейное ярмо?»

Ответ был «ну и что». Прислушиваясь к себе, Игорь пришел к выводу, что он вовсе даже не против подставить шею под семейное ярмо, если надевать его будет Тамара. Он не знал, готов ли прожить с этой девушкой всю оставшуюся жизнь и умереть в один день, но ближайшие годы хотел бы провести с ней. Не обязательно расписываться и ставить штампы в паспортах: современные нравы это допускают. Хотя, если для Тамары это принципиально, то Игорь не станет возражать. Загс так загс. Лишь бы быть вместе.

Ему вдруг так захотелось услышать тамарин голос, что он был готов позвонить ей среди ночи. Это было, разумеется, недопустимо. Обругав себя сентиментальным идиотом, Игорь взбил подушку, поворочал ее и снова лег. За каким чертом он сдался преуспевающей журналистке Тамаре Витковой? Что он может ей дать? Ни бизнеса, ни работы нормальной, ни денежных накоплений на банковских счетах. Плюс к этому сомнительное, весьма сомнительное прошлое, которое уже несколько раз едва не подвело Игоря под монастырь. Нужно Тамаре такое счастье? Да уж как-нибудь обойдется.

Игорь несколько раз тяжело вздохнул и наконец заснул.

IX

Звонок в дверь застал Тамару за приготовлением гречневой каши. Ее обычный завтрак: иногда с маслом, иногда с молоком или даже с кефиром. Вкусно, полезно и сытно. Что самое главное, гречка не приедалась, не надоедала. И время приготовления оптимальное: как раз успеваешь выпить кофе и почистить зубы, пока каша сварится.

Машинально прихватив ложку с кухни, Тамара прокралась в прихожую и осторожно посмотрела в глазок.

– Черт… – прошептала она, а потом, открыв дверь, улыбчиво и громко воскликнула: – Привет, Игорь! Как хорошо, что ты заглянул. Позавтракаешь со мной? Я как раз каши сварила больше, чем обычно…

– Я завтракал, – ответил он протягивая ей пакет. – Вот, прикупил кое-что. У тебя вечно холодильник пустой.

– Спасибо, – поблагодарила Тамара, никогда не страдавшая ложной скромностью. – Почему без звонка? Мог не застать меня дома.

– Не мог, – возразил Игорь, чмокая ее в щеку.

От него веяло холодом и снегом. Это было похоже на арбузный запах. Тамаре он нравился. Она улыбнулась.

– Откуда такая уверенность?

– А я гулял у тебя под окнами, – признался Игорь, проходя за ней в кухню. – Бессонница. Всю ночь проворочался, а потом встал ни свет, ни заря.

– Влюбился, наверное? – шутливо предположила Тамара, выдвигая для него стул.

– Похоже на то. – Он сел. – У тебя такое бывало?

Она внимательно взглянула на него:

– Нет. У меня разум доминирует над чувствами. Не возражаешь, если я буду есть? А то каша остынет. Можешь себе чаю налить, если хочешь.

Игорь встал и подошел к плите. Не оборачиваясь, поинтересовался:

– Значит, по-твоему, любят только люди недалекие?

– Влюбляться и любить – разные вещи. – Тамара энергично заработала ложкой, так же энергично жуя. – Первое – для подростков и тех, кто не научился управлять эмоциями. Второе – для сознательных личностей.

– Ты сознательная, конечно?

Игорь сел, глядя в дымящуюся чашку, которую держал обеими руками, как бы желая их согреть.

– Ты говоришь это таким тоном, будто попрекаешь меня этим.

– Не попрекаю, Тамара. Стараюсь понять.

– До сих пор не понял?

– Не все сразу, не все сразу, – усмехнулся Игорь. – Ты ведь человек непростой.

– А что хорошего в простых людях? – прищурилась Тамара. – Простой – значит примитивный. Знаешь, почему политики так любят апеллировать к народу? Потому что это некая безликая, серая масса, которой легко управлять. Умные люди понимали это еще в древности. И пользовались. – Тамара отодвинула тарелку. – Знаешь притчу о великане и стаде?

– Нет, – признался Игорь.

– Тогда слушай. Один прожорливый одноглазый великан имел несколько тысяч овец. С утра до ночи он бегал вокруг своего стада, но никак не мог уследить за всеми. Одни овцы забредали в дремучий лес, где их поедали хищные звери. Другие срывались в пропасть. Третьи переселялись в дальние края, спасаясь от великана.

– Нужно было нанять пастухов, – высказался Игорь. – Или построить ограду, – добавил он. Его голос прозвучал, как сквозь жестяной рупор, потому что он опустил губы в чашку.

– Все боялись одноглазого великана и не желали иметь с ним дела, – пояснила Тамара. – А в загоне овцы передохли бы от голода. Поэтому великан придумал другой способ. Он собрал стадо, назвался его создателем и сказал, что любит их, как собственных детей, а потому решил наградить их бессмертием. Но дар получат лишь те, кто признает его любящим отцом. Этим послушным овцам больше нечего бояться. Они никогда не умрут. То, что им суждено быть ободранными и съеденными, явление временное, а вообще овечьи души созданы для вечного блаженства. Убегать незачем, стремиться не к чему, нужно радоваться жизни и не думать о плохом. – В тамарином голосе зазвенела издевка. – Раз я ваш отец, а вы мои возлюбленные дети, так как же я могу причинить вам вред? Щипайте травку, плодитесь, размножайтесь и славьте меня благодарным блеянием. Если кому-то что-то не понравится, он может родиться опять и прожить новую жизнь, какую только пожелает. Львом, рыбой, орлом.

Тут Тамара сделала паузу, чтобы посмотреть Игорю в глаза.

– И что дальше? – нарушил он тишину.

– А дальше обычная история. Овцы поверили обманщику и перестали разбегаться. Куда спешить, когда впереди вечность! Можно год за годом торчать у телевизоров, откладывая все важные решения на потом. Когда наступало время, все безропотно подставляли глотки под нож и чуть ли не сами выпрыгивали из шкур. С тех пор проблем со стадом не было. – Сделав еще одну паузу, Тамара добавила: – Нет их и сейчас.

– Овцы – это мы? – уточнил Игорь.

– Простые люди, – поправила его она.

– Но не ты.

– Но не я, – подтвердила Тамара. – И не ты. Я не заметила в тебе стадных инстинктов. Ты не рассуждаешь о политике, вернее, о том, что называется политикой в понимании обывателей. Не болеешь за спортсменов, насколько я успела заметить. И анекдотов не рассказываешь.

– Это показатели?

– Их значительно больше. Я назвала лишь несколько. Но ты ведь не затем явился, чтобы рассуждать о психологии и философии, верно?

– Верно, – согласился Игорь.

– Так говори.

– Выходи за меня замуж.

Столь неожиданное предложение потрясло даже Игоря, который его сделал, а вот Тамара проявила полнейшую невозмутимость.

– Нет, спасибо, – произнесла она таким тоном, словно отказалась от приглашения сходить в кино.

– Почему?

– Хочешь, чтобы я перечислила все причины? – спросила Тамара.

– Достаточно будет одной, – сказал Игорь. – Главной.

– Я не хочу. Достаточно?

– Вполне.

Кивнув, он приготовился встать, когда Тамара поймала его за руку.

– Не обижайся, Игорь, – мягко произнесла она. – Ты мне очень импонируешь как мужчина. Если бы не критические дни, я бы тебе с готовностью отдалась.

– Я польщен.

– Ты прекрасно проявил себя за время нашего партнерства, – продолжала Тамара, пропустив саркастическую реплику мимо ушей. – Ты смелый. Сильный. Решительный. Надежный.

– Так много комплиментов, – пробормотал Игорь. – Плохо мое дело. Мы всегда будем только друзьями, да?

– Почему только друзьями? Любовниками. Это значительно лучше, чем находиться в законном браке. Сужу по родителям и знакомым. Разве ты не ценишь свою свободу?

– Ценю, – кивнул Игорь. – Но, как выяснилось, не превыше всего.

Тамара встала, обошла стол и села ему на колени. Ее поцелуй был долгим и страстным. Оба успели задохнуться к тому моменту, когда их губы разъединились.

– Если хочешь… – начала Тамара шепотом.

– Я уже сказал, чего хочу, – произнес Игорь. – Остальное приложится.

– Не уходи, – попросила она.

– Я должен, – сказал он. – Иначе буду сидеть тут с кислой физиономией, портя настроение тебе и себе.

Игорь поставил Тамару на ноги, встал сам и направился в прихожую. Видя, что она собирается о чем-то заговорить, он решил опередить ее, чтобы выбрать тему самому:

– О конце банды Тиграна писать собираешься?

– Пишу, – сказала она.

– Всю правду? Или…

– Или, – ответила Тамара.

– Это правильно, – одобрил Игорь. – Прокурорскую публику лучше не трогать.

– Я и не собираюсь.

– Молодец.

– Да, я молодец.

Тамара замолчала. Игорь тоже замолчал. Нет, конечно, они произнесли какие-то вежливые фразы на прощание, но не более того. Они не знали, что еще сказать друг-другу. Сейчас не знали.

X

Проводив Игоря, Тамара прибрала на кухне и отправилась в душ. Пока она стояла под теплыми струями, дважды звонил телефон. Третья серия звонков застала Тамару снаружи. Не переставая вытирать волосы полотенцем, она уселась за рабочий стол.

Звонила мать. Тамара, видите ли, ей плохо приснилась.

– У тебя ничего не случилось? – допытывалась она. – Все в порядке?

– Все хорошо, – отвечала Тамара. – Не о чем беспокоиться.

Минуты три потребовалось для того, чтобы успокоить материнское сердце. Наконец это получилось. Сменив тон, мать стала расспрашивать, как живется дочке, как работается, чем она питается, не встретила ли подходящего мужчину.

– У меня есть мужчина, – напомнила Тамара, готовя компьютер к работе.

– Это ты про своего следователя? – саркастически усмехнулась мать.

– Да, мы живем с Леней, насколько тебе известно.

– У него глаза мертвые. Как у рыбы.

Сравнение заставило Тамару нахмуриться.

– Нормальные глаза, – сказала она.

– И улыбка тоже мертвая, – не унималась мать. – Как приклеенная.

– По-твоему, мужчины нужны для того, чтобы любоваться их сияющими глазами и радостными улыбками?

– И для этого тоже, дочура. Иначе скоро ты тоже станешь улыбаться и смотреть как твой Ленечка.

Тамара почувствовала приступ того раздражения, которое обычно охватывает нас, когда мы слышим правду и нам нечего возразить.

– У тебя все? – сухо спросила она. – Мне работать надо.

– Проведать нас собираешься? – спросила мать. – Папа на прошлой неделе с простудой слег. Но уже ничего, уже оправился.

Тамара почувствовала болезненный укол совести. Она уже забыла, когда в последний раз навещала родителей. Ах да, летом. Завезла им черешни, а они не взяли: у них у самих черешня на даче уродила. Забыла их Тамара, совсем забыла.

– Я приеду, – сказала она. – Денька через два. Переночую у вас. Кино какое-нибудь посмотрим вместе.

– Отлично! – обрадовалась мать. – Только предупреди заранее. Я пирог испеку, что-нибудь вкусненькое приготовлю.

На том и порешили.

Завершив разговор, Тамара не сразу смогла взяться за работу. Мамин звонок напомнил ей об Игоре. Каково ему было узнать, что его родителей убили? Что он думал, что испытывал? Страшно подумать!

И ведь Игорь не один такой, размышляла Тамара, бесцельно прокручивая новостную ленту на мониторе. Бандиты убили не только его родителей. У всех были дети, внуки, братья, сестры… Какие-то дела, какие-то планы. И тут к ним явились мерзавцы и все забрали. Не просто деньги. Вообще все. Не оставили ничего. Живые люди стали мертвыми. Ради чего? Чтобы какие-то ублюдки могли сладко жрать, вкусно пить, наслаждаться своим превосходством над остальными людьми.

Но самое страшное, самое отвратительное даже не это. Бандиты – они и есть бандиты. Сегодня убивают они, завтра убьют их. Закон джунглей. Такой же неумолимый и беспощадный, как сами бандиты. Но вот те, кто за ними стоят… Не так уж важно, какими соображениями они прикрываются. Эти люди еще бóльшие мерзавцы и подлецы, чем сами головорезы. Потому что это по их вине слово «правосудие» в нашей стране звучит как насмешка. Круговая порука начинается с таких вот шарко и бастрыг. И пора положить этому конец.

«Но почему я? – спросила себя Тамара, создав документ и приготовившись печатать текст на девственно-белом поле. – Почему я должна действовать за других? Все обо всем знают или, по крайней мере, догадываются, но прилипли к своим телевизорам и как воды в рот набрали. Будто рыбки в аквариуме».

«Но ты ведь не рыбка, – резонно заметил внутренний голос. – И ты никогда не сможешь довольствоваться тем, что у тебя уже есть. Тебе нужны все новые и новые победы. Над другими, над собой».

Тамара не нашлась, что возразить. Она посидела неподвижно, кусая губу, как в детстве, прежде чем выкинуть какой-нибудь фортель, за который – и она знала это заранее – ей потом влетало. Она не была овцой в стаде. И всевозможные пастыри были ей не указ. У нее на все имелось собственное мнение. Ей необходимо было выделяться из общей массы.

Если Тамара напишет и опубликует сенсационный материал, то ее непременно заметят те, кто сможет предложить ей более интересную и содержательную судьбу, чем та, которая есть у нее сейчас. Нельзя колебаться, взвешивать, осторожничать. Победитель получит все. Проигравший потеряет всего лишь свою голову.

– Ну что? – тихо спросила себя Тамара. – Ставки сделаны?

– Да, – ответила она себе.

Ее тонкие пальцы с блестящими алыми ногтями упали на клавиатуру и побежали по ним, подобно лапкам странных разумных существ. Больше Тамара не думала ни о Леониде, ни о Шарко, ни об Игоре. Все ее мысли были сосредоточены на тексте, рождавшемся перед ее глазами. Она находилась в неком трансе, забыв обо всем и обо всех. Ее целью было потрясти читателей, шокировать их. Этим Тамара Виткова и занималась. Ее фразы были хлесткими и беспощадными, слова – точными и тщательно подогнанными, подобно патронам в обойме. Не было случайных слов, не было случайных фраз.

Через два часа, совершенно выдохшаяся, Тамара перечла статью и поняла, что это самый лучший текст из когда-либо ею написанных. Она полностью выложилась и превзошла себя. Ни один читатель не останется равнодушным, представив себя сначала на месте человека, ожидающего смерти с мешком на голове, а потом близким родственником убитого, услышавшим новость по телефону где-нибудь по пути домой или на работу. И что самое ценное, в статье не было туманных намеков или иносказаний. Все и вся были названы своими именами. Не прокурор Ш., а прокурор Шарко – с точным указанием должности, звания, имени и отчества. Не его сообщник следователь Б., а старший следователь областной прокуратуры Бастрыга Леонид Ильич.

Лихо. Круто. Бесстрашно.

Закрыв документ, Тамара написала небольшое письмо. Чтобы не слать его в каждое издание отдельно, она ввела сразу все адреса через запятую, а потом проставила тему: «УБОЙНЫЙ РЕПОРТАЖ». Приложила к письму свою статью с рабочим названием «КРОВАВЫЙ ДУШ ШАРКО». Помедлила.

Нет, нельзя отправлять письмо механически, бездумно. Необходимо сопроводить его мысленным посылом, чтобы сработало. Сосредоточиться. Загадать желание. Да и вообще лишний раз подумать не мешает. Может быть, все-таки прислушаться ко внутреннему голосу, призывающему вовремя остановиться? Подчиниться инстинкту самосохранения? В любом случае поговорку «семь раз отмерь, один раз отрежь» еще никто не отменял.

Похвалив себя за рассудительность кивком головы, Тамара отправилась заваривать себе кофе. С этим коварным напитком не стоит перебарщивать, однако сегодня можно было позволить себе лишнюю чашечку… даже две…

Когда кофе был готов, Тамара налила его в любимую белую чашку и понесла на белом блюдце. Осторожно ступая, она вернулась на рабочее место. Экран компьютера был занят письмом, подготовленным к отправке по десяти адресам. Осталось только нажать «Отправить». Легонько прикоснуться к клавише пальцем.

Тамара занесла руку. Опустила. Опять подняла.

Телефонный призыв заставил ее испытать облегчение. Решение можно было отложить. Морально Тамара пока не была готова. Ей было трудно пошевелить пальцем – в буквальном смысле.

– Да, Леня, – сказала она в трубку. – Ты звонишь, чтобы договориться о времени, когда ты заберешь вещи, я правильно понимаю? Других тем для разговора у нас быть не может.

– Может, – возразил Бастрыга.

– Вот как? Любопытно услышать.

– Я беспокоюсь о тебе, Томочка.

Заявление было столь неожиданным, что Тамара не сразу сообразила, как отреагировать. Перебрав в уме несколько возможных вариантов, она сардонически расхохоталась:

– Вот как? Это все, что ты смог придумать? После всего, что между нами произошло?

– Между нами ничего не произошло. – Бастрыга позволил себе едва уловимую насмешливую интонацию. – Просто ты все неправильно поняла и испугалась немного. Но настоящего страха ведь не было, верно?

Он издал короткий смешок, показавшийся Тамаре значительно более зловещим, чем любые внятные угрозы.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.

– Говорю же, беспокоюсь о тебе, – ответил Бастрыга, взяв тон предельно серьезный, проникновенный. – Я ведь хорошо тебя знаю, Томочка. Ты, наверное, уже накатала разгромную статью с настоящими именами всех участников событий. Или только пишешь? Признайся.

– А что?

Тамара хотела спросить это с вызовом. Получилось плоховато. Подвели напрягшиеся голосовые связки. Голос не сорвался, но прозвучал в слишком высоком регистре. Спокойные, уверенные в себе люди такими голосами не говорят.

– А то, – сказал Бастрыга, – что некоторых ошибок лучше не совершать. Потому что они никак не способствуют приобретению жизненного опыта. Это так называемые роковые ошибки. Фатальные. После них уже ничего не бывает.

– Намекаешь, что…

Он не дал ей договорить:

– Какие могут быть намеки, Тамара! Я схожу с ума от беспокойства. Не навреди себе. Не делай того, о чем очень скоро пожалеешь.

– Это угроза, Леонид?

– Предостережение, всего лишь предостережение. Ты такая импульсивная, Томочка. Кто-то должен подсказать тебе правильное решение.

– И это, конечно, ты?

– Ну уж не Игорь Красозов, проходимец и аферист. Ему, кстати, недолго бегать на свободе осталось. Он тебе звонил?

– Не твое дело, Ленечка… – Сглотнув, Тамара добавила: – Собачье. – Ярость, охватившая ее, была столь сильной, что у нее перехватило горло. – Я сама со всем разберусь, понял? Без подсказчиков.

– Тома, ты…

Не дослушав, она выключила телефон, а потом столь же решительно нажала клавишу рассылки статьи.

Взывая к ее благоразумию, Бастрыга переусердствовал. Тамара Виткова не выносила, когда ею пытались манипулировать. Она предпочитала заниматься этим сама.

XI

Красное солнце вставало за слоистыми облаками, похожими на снежные равнины. Было необыкновенно тихо, безлюдно, и только две дрожащие собаки, поскуливали и рычали друг на друга, переступая с лапы на лапу возле шеренги мусорных баков. Сами они были слишком малы, чтобы напасть на человека, но в любую минуту к ним могли присоединиться другие.

Непорядок.

Остановившись, Шарко достал из кармана травматический пистолет. В другой его руке возник кружок копченой колбаски.

– Ц! Ц! – позвал он шавок, сложив губы как бы для поцелуя.

Опасливо поднимая лапы они приблизились. Одной Шарко всадил пулю прямо в глаз. Второй угодил куда-то под хвост, когда собака бросилась наутек. Одноглазая, скользя и оступаясь, юркнула куда-то за баки, где искать ее не хотелось.

– Побегай, побегай, – сказал ей вслед Шарко. – Все равно сдохнешь.

Ответом на это был пронзительный вой, тоскливый, как предчувствие смерти.

– Какой вы молодец, Николай Федорович, – льстиво пропела соседка, появившаяся возле баков с мусорным пакетом.

С черным, как отметил про себя Шарко. Радость от удачных выстрелов начала стремительно улетучиваться.

– Развелись тут, – буркнул он.

– Проходу не дают, – согласилась соседка, имя которой никак не отыскивалось в завалах памяти. – Вчера иду, а они лают и следом бегут. Так и норовят в ногу вцепиться. И что потом? Бешенство какое-нибудь. Или того хуже. СПИД. Они же всякую гадость жрут, эти шавки шелудивые. – Женщина доверительно понизила голос. – Я бы бродячих собак и бомжей взяла и перестреляла бы. – Она переждала, пока стихнет вой за баками. – Вот прямо своими руками.

Пакет с мусором полетел в бак. Шарко сделал шаг в сторону стоянки.

– Скажите, Николай Федорович, – остановила его соседка, – а есть такой закон всякую бродячую шваль плодить? Или она истреблению подлежит?

– Мы живем в демократическом, толерантном государстве, – ответил Шарко. – Где, кстати говоря, наложен мораторий на смертную казнь.

Улыбка, возникшая на губах прокурора, не свидетельствовала о том, что он рад последнему обстоятельству.

– Да, да, – повздыхала соседка. – Во всем идем у Запада на поводу, буквально во всем. А самобытность наша где? Самостоятельность? Вот мне родители рассказывали… При Сталине никто не побирался, не попрошайничал. Всем работы хватало. А не хочешь работать – заставят. Сейчас бы так.

– Времена меняются, – философски заметил Шарко. – А потом повторяются.

И снова соседка не дала ему уйти.

– Это вы точно подметили, – обрадовалась она. – Повторяются времена. Молодые не понимают, но скоро сами увидят. Кстати, дочка ваша как поживает? Давно ее не видно. Уехала куда?

Шарко сунул руку в карман пальто, нащупывая пальцами пистолетную рукоятку. С каким бы удовольствием всадил пулю в глаз этой болтливой дуре!

– Уехала, – буркнул он, удаляясь широкими шагами. – Учится.

– Где? – крикнула не в меру любопытная соседка.

Шарко не удостоил ее ответа.

Аллея, по которой он шел, нырнула в чахлый скверик. Деревья стояли неподвижно, опустив вниз отяжелевшие от снега ветки. На них сидели то ли галки, то ли вороны – черные, как головешки, птицы с костяными клювами, похожими на кинжалы. Они дожидались, пока прокурор приблизился, а потом стали перелетать дальше и дальше, сбивая крыльями снег с сучьев. Почему-то Шарко казалось, что они сопровождают его потому, что видят в нем будущую добычу. Рассчитывали попировать им? Ему было все равно. Он уже умер. Когда потерял дочь.

Вдруг вспомнилось, как однажды он гулял с маленькой Оленькой возле озера в пригороде. Тогда семья Шарко жила в спальном районе среди новостроек на окраине. Он еще не занимал нынешнюю должность, бегал в следователях и не мог позволить себе приобрести приличное жилье. Но тогда все были счастливы иметь квартиру в многоэтажке с видом на еще не до конца вырубленный сосновый бор с зеркальными проблесками двух маленьких озер.

Чтобы попасть на «дикую природу», было достаточно выйти из дома, дойти до конца асфальта и дальше – по пыльной грунтовке – шагать среди зелени к берегам, облюбованным рыбаками и купальщиками.

Оленька обожала эти прогулки. Большую часть пути папа вез ее на плечах, порой переходя на лихую рысь. В озере можно было плавать, нырять, «ловить рыбу» с помощью длинной ветки или просто разглядывать пучеглазых лягушек, юрких уточек и мальков, шныряющих на отмелях. Летом, как только начинались выходные, Оленька просыпалась ни свет, ни заря, прибегала в родительскую спальню и требовала, чтобы папа немедленно просыпался и собирался в поход. Ей было тогда года четыре. Разве можно было отказать этому ангелочку с золотистыми кудряшками и чистыми, ясными глазенками? Шарко, вздыхая, подчинялся а потом, прогнав остатки сна, уже и сам был рад, что не остался отлеживать бока дома.

С приходом осени от этих прогулок пришлось отказаться, однако в один из тех солнечных дней бабьего лета, когда солнце вдруг засияло, как прежде, Шарко усадил Оленьку на закорки и отправился в путь. Он понял, что поступил опрометчиво, когда было поздно. За недели похолоданий и ненастий люди перестали наведываться на озера, зато места эти облюбовали бродячие собаки, рыскающие в прибрежных зарослях в поисках объедков.

Одна такая стая попалась путникам на дороге и атаковала их. Этот ужас Шарко запомнил навсегда. Он не мог ссадить дочку на землю, чтобы освободить руки, а отбиваться ногами оказалось трудно и слишком опасно, поскольку резкие движения могли привести к потере равновесия. Собак было не менее полутора десятков – от низкорослых кривоногих шавок, до здоровенных лохматых особей величиной с овчарку. Вожаком стаи был полосатый гладкошерстный кобель тигрового окраса, выдающего его родство с определенной разновидностью питбулей. Он не торопился нападать: ждал удобного случая. Остальные кобели и суки, щелкая зубами, визжа от ненависти, брызгая слюной, старались схватить противника за штанины, заставить его оступиться, повалить на землю.

Шарко, признаться, решил, что ему пришел конец. Он не представлял себе, как отбиться от стаи. Ах, если бы он был один! Но Оленька, рыдающая у него на плечах! Что будет с ней, если он упадет? Как спасти ее? Как уберечь от острых собачьих клыков?

Если бы Шарко потерял голову, если бы он попытался спастись бегством, это приключение закончилось бы очень печально. Но он сумел сохранить хладнокровие в этот момент испытания. Осторожно пятясь, отступил к дереву, пристроил дочку на надежной развилке, а потом уже взялся за собак по-настоящему. Подхватил дубину и погнал, оглашая окрестности воинственными криками. Бросившийся на него вожак остался валяться в пыли, царапая лапами размозженную голову. Остальные разбежались кто куда, и отваги хватило им лишь на то, чтобы провожать победителя истеричным лаем.

Успокаивая Оленьку на ходу, он благополучно донес ее до дома, оставил там, а сам бросился в больницу. Десяток уколов, несколько десятков швов. И ненависть к собакам на всю оставшуюся жизнь.

Немного помедлив, Шарко пошел обратно. Словоохотливая соседка помешала ему прикончить подстреленную собаку, но если не сделать этого, то она оправится и превратится в злобную тварь, которая станет нападать на людей. Нет, Шарко не имел права оставлять ее в живых.

Вернувшись к бакам, он завершил начатое и только после этого продолжил путь к автостоянке. Нельзя сказать, что с чистой душой и спокойной совестью, однако с сознанием выполненного долга.

Переходя дорогу, он разминулся с парочкой бомжей странного вида. Оба были относительно молоды и одеты не то чтобы чисто, но как-то стильно, что ли. Не в обноски десятилетней давности. Женщина в капюшоне назвала спутника папой, а он раздраженно сказал:

– Толик я, Толик. Сколько раз еще повторять?

– Хорошо, хорошо, – заторопилась его спутница. – Только не…

Продолжение не достигло слуха Шарко. Вероятно, бродяжка попросила своего Толика не сердиться. Или не бросать ее. Или еще что-нибудь. Это не имело значения. Будь воля Шарко, он убивал бы подобных подонков на месте. Отбросы общества. Рассадник всякой заразы.

А как бы он поступил, узнай, что только что прошел в шаге от любимой дочери? Догадаться не сложно, хотя в догадках этих никакого проку. Как только в мире происходит нечто, сразу исчезает весь тот спектр возможностей, который существовал до этого. Возникают, правда, новые варианты, но потом пропадают и они. У человека есть только один путь, только один выбор, определяющий дальнейшую жизнь. И так каждый день, каждый час, каждую минуту.

Прокурор Шарко прошел мимо своего шанса. Сопя, забрался в «мерседес», захлопнулся там, включил обогреватель. Когда он выезжал со стоянки, ему позвонил заместитель и рассказал о статье некой Тамары Витковой, взорвавшей интернет. Хуже всего, что эта зарвавшаяся журналисточка обвинила Шарко в пособничестве бандитам. Так прямо и написала. Еще и упомянула эту фамилию неоднократно.

– Будут какие-то указания, Николай Федорович? – спросил заместитель. – На место надо ставить эту Виткову. Может, она в наркотическом бреду этот поклеп написала? Давайте я к ней полицию с обыском направлю. Непременно что-то отыщется, не сомневайтесь.

– Я не сомневаюсь, – ответил Шарко, угрюмый, как филин, выведенный из дремы среди белого дня. – Но потом такая вонь поднимется, хоть святых выноси. Нет, мы иначе поступим…

– Слушаю, – с готовностью откликнулся заместитель.

Шарко представил его физиономию с возбужденно раздутыми ноздрями и влажными передними зубами, прикусившими губу. Ведь трепещет весь в предвкушении свержения начальства. Сейчас задницу языком вылижет, а завтра, если что, собственноручно в пропасть столкнет. Паскуда.

– Организуй звонки общественности в психиатрическую клинику, – заговорил Шарко, выруливая на дорогу. – Неважно, кто она будет: нимфоманка, психопатка или просто шизофреничка. Главное, чтобы надолго упекли. Эдуарду Ринатовичу позвони от моего имени. Пусть сделает быстро, упрячет надежно и сделает овощем до конца дней. А я прессой займусь.

– Понял, – деловито откликнулся заместитель. – Николай Федорович, у меня отличная команда хакеров есть на подхвате. – Что хочешь взломают и удалят. Правда, не бесплатно, как сами понимаете…

– Понимаю, понимаю. Делай. Сочтемся.

Спохватившись, Шарко затормозил возле пешеходной «зебры». Через дорогу переходила пара бомжей, которых он уже видел недавно.

«Давить таких надо», – подумал Шарко, борясь с желанием стартануть с места и протаранить гнусную парочку.

Здравый смысл победил. «Мерседес» дождался зеленого света и только потом поехал дальше. А бомжей и след простыл. Больше их Шарко никогда не видел.

XII

Статья попалась Игорю на глаза где-то около десяти часов утра. Он шарил в сети в поисках недорогого долгосрочного жилья, чтобы пересидеть там, пока шумиха уляжется, а потом (незаметно, как это обычно бывает) принялся читать что попало. Название «Кровавый душ Шарко» привлекло не столько его внимание, сколько подсознание. Он уже успел открыть другую электронную страницу, когда, подчиняясь смутному импульсу, вернулся обратно.

«Представьте себе, что вас связали и уложили на кровать, – начиналась статья. – Рот ваш заклеен скотчем, так что дышать приходится носом, и вам остается только молиться, чтобы нос не заложило, или чтобы оттуда не потекла кровь. Вы видите перед собой злобные или же просто равнодушные лица убийц… Нет, сначала они выступают в роли ваших палачей. В ход идут подручные средства. Например вафельница, в которой вы выпекали аппетитные коржи. Или паяльник, сохранивший аромат канифоли. Обычные пассатижи. Молоток для отбивания мяса. Утюг…».

Прежде чем читать дальше, Игорю пришлось перевести дух и выпить две полные чашки ледяной воды. Когда он отвел взгляд от последней строчки, его глаза были красноватыми и слезились. Статья заканчивалась описанием того, как человеку натягивают на голову черный пакет и он ожидает в темноте выстрела. Страшная картинка. Игорь вообразил это так живо, что весь похолодел.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации