Текст книги "С риском для жизни"

– Доченька моя! – вырвалось у Анжелики Андреевны. – Милая!

– До свиданья, мама и папа, – механически произнесла дочь. – Я надеюсь на вас. Скорее бы все это кончилось.

Ролик закончился, на черном экране возник белый треугольничек, предлагающий прокрутить ролик сначала. Так Шарко и поступил. Они посмотрели Олино обращение несколько раз, после чего, утирая слезы, переместились в кухню, напоминающую рубку космического корабля из наивных фантастических фильмов прошлого века.

– Не рюмку, – распорядился Шарко, тяжело опускаясь на полированную скамью из цельной древесной плиты. – Стакан, Анжела.

– Я, пожалуй, с тобой тоже выпью, – решила Анжелика Андреевна, распахивая дверцы шкафа.

Ее лицо сохраняло задумчивое, отрешенное выражение даже после того, как они выпили и как следует закусили.

– Не переживай, – попросил Шарко. – Постарайся.

– Я думаю, – сказала она, глядя в одну точку.

– О чем?

– Об Оленьке, конечно. Какая-то она…

– Какая? – быстро спросил Шарко.

– Как неживая. Заторможенная. Всегда будто после наркоза.

Это означало, что дочери вводят наркотики. Шарко давно догадался об этом, но не делился своим открытием с женой. Ей и так приходилось несладко. Им всем.

– Психологическая защита, – произнес Шарко с такой убежденностью, будто являлся специалистом в этой области. – Оля старается не задействовать эмоции. Она как бы отгородилась от реальности. Понимаешь?

– Понимаю, – сказала Анжелика Андреевна. – Бедная девочка. Девочка моя…

И, уронив голову на стол, разрыдалась. Все, что оставалось Шарко, это бессмысленно водить по ее спине ладонью и бессмысленно приговаривать:

– Ну, будет, будет…

Что будет? Никто не в состоянии правильно ответить на этот простой вопрос.

X

Тем вечером Тамара спросила себя то же самое и решила, что знает ответ. Она переспит с Игорем и, похоже, проведет с ним некоторое время, прежде чем расстанется. Вряд ли они сойдутся навсегда – слишком разные характеры, взгляды и представления о том, как следует жить. Но сегодня все ясно. Они разденутся догола и будут очень, очень близки.

Вот что будет.

Такое решение Тамара Виткова приняла еще днем, когда, выйдя из фитнес-центра, обратила внимание на замызганную иномарку, ползущую за ней вдоль тротуара. Сказав себе, что это лишь игра воспаленного воображения, Тамара забралась в «шкоду» и поехала на встречу с подругой, с которой они условились попить кофе и съесть по эклеру. Но, направляясь в кафе, она снова увидела ту же самую машину, запомнившуюся ей по дурацкому дракону на капоте.

В настроении далеком от безоблачного Тамара провела следующий час в обществе Алены Шарпиной. Возможность поболтать обо всем и ни о чем не доставляла обычного удовольствия, потому что все это время мозг был занят совсем другим.

– О чем ты думаешь все время, подруга? – возмутилась Алена, заметив состояние Тамары. – Прямо спиноза какая-то.

Не говорить же ей правду. Не рассказывать о своих подозрениях. А их хватало с лихвой. Тамара уже была почти уверена, что ее преследуют члены банды, о которой она писала. Как они вышли на нее? Связан ли с ними Леонид напрямую или это какое-то трагическое стечение обстоятельств? Что замышляют бандиты? Ограничатся ли они слежкой или намереваются что-то предпринять? По всей видимости, да, поскольку иначе нет никакого резона таскаться за Тамарой. Эти типы уже дважды пытались убить Игоря Красозова. Теперь на очереди она. И как ни противно признать это, но Леонид, скорее всего, причастен к этому. Значит, он причастен и к расправам над беспомощными стариками.

И после этого кто-то спрашивает Тамару, о чем она все время думает?

– Что ты говоришь? – наморщила она лоб, заставляя себя сосредоточить внимание на Алене. – Спиноза? При чем тут Спиноза?

– А при том, что только спинозы хмурятся, когда пирожные едят. Ты здесь, подруга? – Алена пощелкала пальцами перед тамариным носом, выдавая свое знакомство с классикой Голливуда. – О чем мы только что говорили?

– Не подлавливай меня, Алена, – поморщилась Тамара. – Я все прекрасно слышу и помню.

Это была ложь чистейшей воды. Но произнесена она была таким тоном, что усомниться было невозможно.

– Так вот, – продолжала Алена, – он говорит мне, этот извращенец, я наручники принес. Вот тебе! – Она показала фигу невидимому собеседнику. – Выкуси! Не надейся, что я позволю приковать себя к кровати и трахать меня, как тебе заблагорассудится.

– А он? – проявила участие Тамара.

– А он весь сжался и скулит: наручники не для тебя, Аленушка, а для меня. Представляешь? Он хотел, чтобы я его пристегнула и сама трахнула. Откуда у тебя только мысли такие, извращенец ты этакий?

– А ты?

– Я трахнула. – Алена с остервенением откусила добрую половину пирожного и принялась жевать. – Что мне оставалось? Ну почему они все такие чокнутые, скажи? Нет чтобы при свечах, под тихую музычку, с чувством, толком, расстановкой… Им вечно все опошлить надо.

– Точно, – согласилась Тамара, невольно вспоминая свои недавние фантазии насчет того, чтобы ею овладели стоя.

А память услужливо подбросила рассказ той же Алены о том, как до своего развода она отдавалась любовникам исключительно в таких местах, где их могли застукать. Потом ее однажды действительно поймали на горячем, и тут выяснилось, что это вовсе не так романтично, как представлялось. История дошла до мужа, после чего, собственно, он алениным мужем быть перестал. Обретя свободу, Алена могла бы позволить себе продолжить череду эротических приключений, однако не задалось. Теперь ей, видите ли, свечи и музыку подавай…

– Все мужики – козлы, – подытожила Алена.

Из этого следовало, что женщины – козы, однако Тамаре думать так не хотелось, и она не стала, а вместо этого подтвердила:

– Точно.

Это не помешало ей набрать номер Игоря, как только она рассталась с подругой и отъехала от кафе. Она не заготавливала фразы заранее, поскольку экспромты всегда получались у нее куда лучше. Игорь был ей нужен – и как мужчина, и вообще. А Тамара принадлежала к числу женщин, которые всегда добиваются своего. Любой ценой. И как правило, за чужой счет.

К счастью, долго унижаться не пришлось: Игорь принял извинения почти сразу и согласился следовать поговорке про то, что «кто старое помянет, тому глаз вон».

– Значит, мир? – уточнила Тамара.

– Мир, – подтвердил он.

– Это надо отпраздновать, – решила она.

– Знаешь, – сказал он, – что-то меня не тянет в кафе. Как-то это у нас с тобой не заладилось.

Отметив про себя это «у нас с тобой», Тамара сказала, что приглашает Игоря не в кафе и не в ресторан. Сегодня она ждет его у себя дома. Пора им познакомиться поближе.

Внезапного визита Бастрыги Тамара не опасалась. Во-первых, она соврала ему, что «техническая пауза» началась у нее раньше обычного, а в такие дни он всегда старался держаться подальше. Во-вторых, было ясно, что есть на свете вещи пострашнее, чем ревность любовника. Может быть, получилось бы даже лучше, если бы Леонид столкнулся с Игорем нос к носу – и не где-нибудь, а на тамариной территории. Тамара уже понимала, что их отношения изжили себя, но не знала, как порвать с Леонидом. Его близость и просто присутствие стали ей неприятны. История с ноутбуком была той самой пресловутой каплей, переполнившей чашу.

Кстати, статью Тамара так и не переписала. Для этого имелось сразу несколько причин, но главную она избегала озвучивать даже в ходе внутренних диалогов. Страх. Тамара боялась, что бандиты возьмутся за нее по-настоящему. Игорь был нужен ей в качестве живого щита. Она вела себя как человек, который прячется за ближнего в минуту опасности. Если на двоих нападает собака, то она укусит того, кто стоит ближе, а второй успеет убежать. Примерно такая тактика выстроилась в тамарином мозгу. Она казалась спасительной. Может быть, потому, что другой попросту не существовало.

Игорь явился с цветами и лихим тортом.

– Молодец, – похвалила Тамара, пропуская его в квартиру. – А щетку захватил?

– Какую щетку? – удивился он.

– Зубную. Ты сегодня у меня ночуешь.

– Разве? Впервые слышу.

– Не бойся, – сказала Тамара, – на твою девственность никто покушаться не станет.

Игорь вспыхнул:

– Я не девственник.

– Тем более. Тебя ведь никто не ждет, насколько я понимаю? Или ты соврал, что холост?

Игорь покраснел еще сильнее.

– Я сказал правду.

– Ну и отлично. – Тамара поощрительно улыбнулась. – Тогда что тебя смущает?

Он помолчал, поглядывая то на нее, то в пол. Потом спросил напрямик:

– Зачем это тебе нужно?

Она тоже взяла продолжительную паузу, прежде чем заговорить. Наконец сказала:

– Например, нам не мешает поговорить об этих преступлениях. Обсудить наши дальнейшие действия. Но не только это. Если честно, то я боюсь, элементарно боюсь, Игорь. Этим подонкам удалось запугать меня.

– На тебя покушались? – быстро спросил он.

– Нет, – ответила Тамара. – Мне хватило нападений на тебя. Я тебе нравлюсь?

Вопрос был столь неожиданным, что Игорь решил, будто стал жертвой слуховой галлюцинации.

– Э-э?.. – протянул он.

– Нравлюсь или нет?

– Да, – признался Игорь, преувеличенно хмурясь.

– Тогда пойдем есть торт с шампанским.

И они пошли. Забегая вперед, можно сообщить, что в прихожей между ними ничего не произошло, но Тамаре хватило и того, что было в постели. Вполне.

XI

Проснувшись утром, она долго лежала неподвижно, поглядывая на спящего Игоря. Его по-детски оттопыренные губы должны были настроить ее на скептический лад, но вместо этого она испытала почти незнакомое для себя чувство.

Умиление.

Когда Тамара в последний раз чувствовала умиление? Совсем маленькой, возясь с пушистым щенком? Когда ей впервые дали подержать чужого малыша? В восьмом или седьмом классе, украдкой посматривая на красавчика Шурыгина с девичьими кудрями и ресницами?

Тамара не подозревала, что способна умиляться, будучи взрослой, опытной женщиной. Причем не при виде какого-нибудь цветочка, зверюшки или завитушки. Прямо перед ней находилось лицо спящего мужчины со сплющенной щекой. Он был небрит и даже отдаленно не напоминал кинокрасавца. Помятый какой-то после бессонной ночи. Но все равно, все равно очень… очень…

Какой?

Близкий. Родной.

Этого еще только не хватало, сердито подумала Тамара и завозилась на кровати, чтобы разбудить Игоря. Он сразу открыл глаза. Они совсем не были сонными. Как будто все это время он просто притворялся спящим.

– Доброе утро, Тамара.

«Слава богу, что не Тома, – пронеслось у нее в голове. – И не Томусик, и не зайка, и не рыбка. Терпеть не могу этот зверинец».

– Привет, – сказала она. – Как спалось?

«Хорошо, что не спросила, было ли мне хорошо, и если да, то насколько, – подумал Игорь. – Терпеть не могу эти вопросы. Скажи мне, что я лучше всех, иначе тебе больше не обломится».

– Нормально, – произнес он.

– Есть хочешь? – спросила Тамара.

– Ага.

– Тогда тебе придется смотаться в магазин. У меня ничего нет. Я, признаться, не слишком хорошая хозяйка.

– Остался торт, – вспомнил Игорь, бросив опасливый взгляд за окно, где было серым-серо.

– Торт с утра – моветон, – решила Тамара. – И для фигуры вредно.

– Тогда попостимся? – предложил он с надеждой.

– Я не против. Но в любом случае нужен кофе и сахар.

– Без них никак?

– Никак, – отрезала Тамара. – Собирайся, лентяй. Вчера ты мне не показался таким лежебокой.

– Сегодня тоже, надеюсь. – Игорь сел. – Мы заснули где-то около двух, по-моему.

– В три. Но это ничего не меняет. Тем более нужен кофе. А также…

– Тогда готовь список. Я в ванную.

Но после душа Игорь задержался еще на полчасика, так что из дома он вышел в девять. Оставшись одна, Тамара принялась приводить себя в порядок. Ей определенно нравилась женщина, которую она видела в зеркале. Такое незнакомое, такое счастливое выражение лица. И тело словно подтянулось, сделавшись восхитительно упругим. Глаза как два бриллианта. А тени под ними только добавляют шарма.

Набросив длинную трикотажную рубашку с медвежатами и сердечками, Тамара отправилась в кухню. Там все обстояло не так катастрофично, как она расписала Игорю. Просто она показала ему, кто в доме хозяин. Мужчину следует приучать к повиновению с самого начала. Счет идет на дни. Как сложатся отношения, так и пойдут дальше.

Услышав звук открываемой двери, Тамара с некоторым раздражением подумала, что Игорь передумал на полпути в супермаркет и вернулся. Это ей не понравилось. Потом она вспомнила, что не давала ему ключи. Они имелись только у Леонида Бастрыги. Это понравилось Тамаре еще меньше. Она не была готова к выяснению отношений. Ей вообще не хотелось оставаться с Леонидом с глазу на глаз. Уж лучше бы он застал ее в обществе Игоря. По крайней мере, тогда все стало бы ясно и недвусмысленно.

– Что ты забыл? – спросила Тамара, выходя в прихожую.

Ее кулаки были уперты в бедра. Она решила вести себя резко и вызывающе. Лучший способ защиты – нападение. Эту истину знают одинаково хорошо и крысы, загнанные в угол, и кошки, преследуемые собаками, и женщины, застигнутые мужчинами врасплох.

– Что забыл? – переспросил Бастрыга, медленно надвигаясь на нее. – Ах да, действительно. Хочу взглянуть на материалы, которые тебе передал этот придурок.

У него были свинцовые глаза, и он не снимал перчаток. Еще ни разу за все время общения Тамара не видела Бастрыгу нетрезвым с утра. Почему-то это напугало ее больше всего. Леонид, которого она знала как облупленного, куда-то исчез. Вместо него явился совсем другой мужчина. Незнакомый. В этих блестящих черных перчатках.

Желание нападать покинуло Тамару. Пятясь, она проговорила:

– Не было никаких материалов. Я тебя разыграла, Леня.

– Разыграла? – опять переспросил он. – Хм, смешно. – Мина, которую он скорчил, свидетельствовала об обратном. – Но не все шутки заканчиваются хорошо, тебе известно об этом?

– Это был розыгрыш, – повторила Тамара как заклинание.

Ужас охватил ее, как холодная вода охватывает человека, провалившегося под лед. Сердце остановилось, дыхание замерло. И мыслей почти не осталось в голове, кроме одной, пульсирующей: конец… конец… конец…

Она поняла все разом, и эта истина была столь очевидной, столь ошеломляющей, что не оставляла места для сомнений. Сейчас она, Тамара, примет смерть от этих рук в перчатках. Старший следователь Леонид Ильич Бастрыга никогда не был тем человеком, которого она знала и которому могла доверять. Она подставляла ему тело, а теперь он пришел, чтобы забрать у нее жизнь.

– Ты с ними? – спросила Тамара, упершись спиной в стену, а произошло это уже возле входа в гостиную.

Ей не пришлось объяснять, кого она имеет в виду. Бастрыга ничего не ответил и не задал ни одного вопроса. Он даже глазом не моргнул.

Тамара же не могла молчать. Пока она говорила, она была жива.

– Леня, ты подсылал ко мне бандитов, – сказала она. – Как ты мог? Как ты мог покрывать эту мразь? Зачем? Неужели тебе других денег не хватает?

Бастрыга наконец разлепил губы, чтобы обронить:

– Деньги тут не при чем.

– Тогда что? – спросила Тамара.

– Служба.

Это был исчерпывающий ответ. Бастрыга был служебным псом. Он с удовольствием пожирал куски, которые ему бросали хозяева, но в действительности выполнял команды не ради этих кусков. Сейчас ему приказали: «Фас!» Встречаться с ним взглядом было все равно что смотреть в глаза овчарки, приготовившейся впиться в твое горло зубами.

– Что ты говоришь такое, – залепетала Тамара, язык которой сделался непослушным, словно она была пьяной. – Я никому… ничего… Обещаю. Только уйди. У тебя не будет со мной проблем. Я обо всем забуду.

– Правильное решение, – согласился он. – Думаешь, мне хочется причинять тебе вред? Нет, Тома. Зря ты влезла в это дело, зря.

Не переставая говорить, он достал из-за пазухи плотный спортивный носок, набитый чем-то.

– Что это? – спросила Тамара.

– Сейчас объясню, – пообещал Бастрыга. – Повернись ко мне спиной, пожалуйста. Ты говоришь, что у меня не будет с тобой проблем? Так докажи.

– Но я не понимаю…

– Тебе и не надо понимать. Просто отвернись. Не бойся. Если бы я хотел тебя убить, то уже сделал бы это. А я с тобой разговариваю, как видишь. Так оправдай же мое доверие.

Опытный следователь превосходно разбирается в человеческой психологии. Важно не только то, что говоришь. Еще важнее – как говоришь. Не зря кто-то заметил, что надежда умирает последней. Людям очень хочется надеяться на хорошее. Ради этой светлой надежды они не только верят чужому обману, но и обманывают себя сами.

Короче говоря, Тамара подчинилась приказу, слегка замаскированному под просьбу. В следующую секунду на нее обрушился потолок… а, может быть, и целый небосвод со всеми планетами – так ей показалось. Оглушенная, она упала лицом вниз, зацепилась плечом за дверной косяк и перекатилась на спину. В одной ноздре ее собралась капелька крови, но не вытекла, а лишь запузырилась и лопнула.

Разглядывая обнажившиеся ляжки Тамары, Бастрыга возвратил носок во внутренний карман пальто. Набитый солью, он представлял собой дубинку, весьма удобную тем, что она легко пряталась под одеждой и не оставляла никаких следов. Кроме того, если бы по какому-то недоразумению Бастрыгу задержали полицейские, они бы не нашлись, что ему предъявить. Гражданам не запрещается гулять с носками, наполненными хоть солью, хоть песком, хоть даже горчицей. Они не представляют собой угрозы обществу. Тем более, если речь идет о тех, кто стоит на страже порядка и законности. Вот как Леонид Ильич Бастрыга, например.

Аккуратно подхватив Тамару под мышки, он поволок ее через комнату на лоджию. Окно там было очень кстати открыто для проветривания. Это значит, что если Бастрыга не станет разгибаться, то никто не увидит его из дома напротив. Он взвалит бесчувственное тело Тамары на себя и отправит ее наружу, через окно. Пусть потом разбираются, отчего это гражданка Виткова решила выпрыгнуть с седьмого этажа. Можно, правда, поставить на лоджию тазик с водой и бросить мокрую тряпку, чтобы подсказать следствию правильный вывод. Да, пожалуй, это будет нелишняя деталь.

Бастрыга оставил Тамару на полу, а сам по-обезьяньи, касаясь руками пола, устремился в ванную комнату. Звонок в дверь застал его с миской возле крана, откуда с грохотом обрушивалась мощная струя воды.

Проклятье! Кого там нелегкая принесла?

Не выпуская миску, Бастрыга повернул голову и увидел Тамару, метнувшуюся к входной двери. А секунду спустя дверной проем загородила мужская фигура с пистолетом в руках. Игорь Красозов собственной персоной.

– Не ожидал, – пробормотал Бастрыга. – А ведь заметил, что в квартире побывал посторонний.

– Он мне не посторонний теперь, – заявила Тамара, выглянувшая из-за плеча Игоря. – А ты… Ты меня ударил! Ты меня убить пришел!

– Вздор. – Бастрыга избавился от миски и выключил воду. – Я пришел, чтобы проверить, есть ли у тебя другой. – Так и запомните. Больше ничего не было. Ничего.

Он усмехнулся. И никто не заподозрил бы, что это просто хорошая мина при плохой игре. Хотя именно так оно и было.

XII

– Как мы к нему попадем? – спросил Игорь с сомнением. – Ведь на входе наверняка вахтер сидит, а в приемной – секретарша.

– Положись на меня, – предложила Тамара. – У меня есть корочка журналиста. Я женщина, и, наконец, у меня характер пробивной.

– А я, значит, недотепа?

– Вот уж нет. Ты доказал это и вчера, и сегодня. Это я тебе как женщина говорю. Благодарная женщина.

Тамара провела пальцами по рукаву Игоря. Он на несколько секунд задержал ее руку в перчатке в своей озябшей руке.

– Зря мы его пощадили, – сказал он.

Она отрицательно покачала головой:

– Нет, мы все сделали правильно. Ты что, смог бы убить его? – спросила Тамара, подразумевая Бастрыгу. – В моей квартире? И что потом? Мы бы замотали его в ковер и вынесли, да? Или разрубили на куски в ванне? Так иногда поступают убийцы, но, как правило, их потом ловят. И это бытовые преступления. А убить следователя прокуратуры… – Она с сомнением покачала головой. – Нет, Игорь. Мы правильно поступили. Иначе было нельзя.

«Нельзя, – подумала она. – Я не собираюсь становиться соучастницей убийства. И грех на душу брать не собираюсь. Леонид хоть и подонок, но сможет оценить мое благородство. Он непременно отзовет своих головорезов. Возможно, у них даже наладятся отношения. Игорь – хороший парень и прекрасный любовник, но, увы, эти качества не превращают его в надежного спутника жизни».

– Да, наверное, нельзя, – согласился он неохотно.

Они стояли в квартале от здания областной прокуратуры, чтобы обговорить все до того, как попадут в поле зрения видеокамер наружного наблюдения. Был полдень. В обилии прохожих на улицах было что-то нереальное, напоминающее сон. Совсем недавно Тамара, Игорь и Бастрыга находились втроем, и одному из них почти наверняка предстояло умереть.

Все трое думали об этом и знали, о ком идет речь.

– Вы пожалеете, – сказал Бастрыга, глядя то на Игоря, то на Тамару.

На ней его взгляд задерживался дольше, хотя, в отличие от своего нового приятеля, она была безоружна. Тем не менее Бастрыга апеллировал в первую очередь к ней. К ее расчетливости и благоразумию. К ее здравому смыслу.

– Сначала пожалеешь ты, – сказал Игорь.

Он не тратил время на то, чтобы связывать пленника или вставлять ему в рот кляп. Пистолета, направленного в живот, было вполне достаточно. Бастрыга сидел на диване, привалившись к мягкой спинке. Чтобы встать, ему пришлось бы сперва наклониться вперед. Игорь бдительно следил за тем, чтобы это не произошло неожиданно.

Тамара, наблюдавшая за ними, выступила вперед.

– Ты пришел меня убить, Леня, – сказала она с упреком. – А я ведь тебе доверяла. Несмотря ни на что.

Она врала. Как и он, говоря:

– Никто тебя убивать не собирался, Тома. Я отнес тебя на лоджию, чтобы связать и оставить там, пока я буду разбираться с этим типом.

Бастрыга указал подбородком на Игоря. Тот сузил глаза:

– Ну, давай разбираться.

– Ты не выстрелишь, – заявил Бастрыга. Правда, не слишком уверенно.

– Еще как выстрелю, – заверил его Игорь. – Я недавно убил человека. Противно, конечно, но не так трудно, как расписывают. Поэтому я сейчас задам несколько вопросов, а ты, гражданин следователь, на них ответишь. И если мне не понравится то, что я услышу, если я усомнюсь хоть в одном слове, то… – Игорь угрожающе качнул стволом. – То сразу стреляю. Не буду уговаривать тебя вести себя благоразумно, не буду считать до трех и даже до одного… Просто спущу курок, и все. Так это будет. А теперь вопрос номер один: кто убил моих родителей?

Сглотнув слюну, Бастрыга молчал.

– Кто убил остальных? Кто нападал на меня? На Тамару? Говори, тварь!

– Игорь, – пискнула Тамара.

– Молчи, – бросил ей он, не поворачивая головы.

– Ответ будет один на все вопросы, – медленно заговорил Бастрыга. – Вам следует обратиться за разъяснениями к одному высокопоставленному чиновнику. К нему сходятся все ниточки паутины. А я ничего знаю.

– Ничего? – угрожающе переспросил Игорь.

– Очень мало. Крохи. Это все затея другого человека. Иди к нему и пугай его своей пушкой. Конечно, проще сорвать злость на невиновном человеке, но этим ты ничего не добьешься. – Бастрыга осторожно поднял руку, чтобы вытереть испарину, выступившую на лбу. – Я сказал гораздо больше, чем следовало, – мрачно произнес он. – И теперь моя жизнь в такой же опасности, как и ваша.

– О каком человеке ты говоришь? – спросила Тамара.

– Я назову его только при условии, что вы меня отпустите.

– На тот свет, – сказал Игорь.

Бастрыга поднял на него глаза. Его взгляд не был затравленным. Он не был напуган и сломлен. Чтобы вытащить из него правду, пришлось бы прибегнуть к пыткам. Игорь не был способен на такое. Не мог он и выстрелить, например, в ногу пленника, как это делают решительные герои боевиков. Да что там! У него даже рука для обычной оплеухи не поднималась. Игорь понимал, что перед ним находится враг, но этот враг был безоружным и совершенно беспомощным.

– Стреляй, – предложил Бастрыга, распознав неуверенность в глазах Игоря.

– Пусть лучше скажет, – быстро сказала Тамара. – От этого нам будет больше пользы.

– Пусть скажет, – буркнул Игорь, притворяясь, что сердится на себя за уступчивость.

– Шарко, – сказал Бастрыга. – Главный прокурор, Шарко Николай Федорович. Отправляйтесь к нему. Это все его компетенция. А с меня хватит. Я вообще во всем этом больше не участвую. Катитесь вы все к черту!

Он насупился и сердито засопел.

– Убирайся, – сказал ему Игорь. – И больше не попадайся мне на глаза.

Это была просто формула. На слух грозная, но на деле пустая, как, впрочем, львиная доля красивых фраз.

– Подожди, – вмешалась Тамара. – У меня тоже есть условие.

В глазах Бастрыги промелькнуло удивление.

– Какое? – спросил он.

– Квартира. Ты не будешь претендовать на нее в течение года.

Удивление во взгляде Бастрыги сменилось насмешкой:

– Иначе твой ухажер меня убьет?

– Иначе я сама тебя убью.

Было в ее интонации нечто такое, что заставило Бастрыгу пожать плечами.

– Как хочешь. Мне не к спеху. – Он подмигнул. – Тем более, что, может, еще сладится у нас с тобой.

Возмущенной реакции, которой ожидал Игорь, не последовало. Просто Тамара умолкла и все. Надо полагать, услышала все, что хотела. На этом допрос закончился. Надо отметить, к общему облегчению всех участников.

XIII

Находясь в нескольких минутах ходьбы от прокуратуры, Тамара не испытывала уверенности в победе, которую демонстрировала всем своим поведением. Но за свою жизнь она усвоила, что побеждает лишь тот, кто действует решительно и напористо. Не тот, кто сильнее, вовсе нет. Тот, кто готов рискнуть, поставив на карту все.

В данный момент на кону находилась не просто тамарина карьера, а сама ее жизнь. И она прекрасно осознавала, что если позволит себе усомниться, отступить, промедлить хотя бы час-другой, то ей конец. Или песец, как говорят в народе. В общем, конец с песцом или же песец с концом, что сути дела не меняет.

– Пойдем, – промолвила Тамара, увлекая Игоря за собой.

– Смелая ты, – пробормотал он с нескрываемым восхищением.

Вариантов ответа было несколько. Например: «Приходится быть смелой, раз мужчины пасуют». Или банальное: «Смелость города берет». Тамара же ограничилась коротким признанием:

– Боюсь я, Игорь. Но иначе нельзя.

Приблизиться к зданию прокуратуры они не успели. Из машины, неслышно подкатившей сбоку, послышалось:

– Молодые люди! Вы не меня ищете?

Одновременно повернувшись (и одновременно похолодев, словно оба стояли на ветру голыми), Игорь и Тамара увидели черный «мерседес», владелец которого распахнул дверь, чтобы его можно было рассмотреть. Это был мужчина средних лет в кепи, порождающем в подсознании видения Шерлока Холмса, пробирающегося сквозь лондонский туман. Он был бледный, с синеватыми щеками и подбородком, свидетельствующими о том, как часто ему приходится бриться, и о том, какая густая бы у него могла быть борода, если бы он вздумал ее отпустить.

«Интересно, как с ним женщины целуются?» – ни с того ни с сего спросила себя Тамара, и это при том, что изо всех сил сдерживалась, чтобы не напустить в трусы от страха.

– Вы кто? – спросила она.

Яркие губы владельца «мерседеса» улыбнулись. Умные глаза – нет.

– Я Николай Федорович Шарко, – представился он. – Садитесь. Вы ведь хотите со мной поговорить?

Игорь и Тамара переглянулись.

– Смелей, смелей, – подбодрил их Шарко. – Я не кусаюсь.

– Вас Леонид предупредил? – звонко спросила Тамара. – Леонид Бастрыга?

– Старший следователь Леонид Бастрыга, совершенно верно. Но у него не было другого выхода. Садитесь.

Игорь и Тамара снова обменялись взглядами. Потом полезли в восхитительно пахнущий салон автомобиля.

– И куда мы поедем? – осведомился Игорь с вызовом.

– А никуда, – ответил Шарко. – Окна тонированные, звукоизоляция отличная, так что никто нам не помешает. При желании можете даже пустить мне пулю в затылок. Вскоре вас поймают, однако несколько недель у вас есть.

Игорь посмотрел на Тамару. Она же смотрела на прокурора, сидящего впереди. В ее глазах не было враждебности. Сплошное любопытство.

– О чем вы собираетесь с нами говорить? – спросил Игорь.

– Я? – удивился Шарко. – Разве не вы?

– Теперь вы, Николай Федорович. Вы нас встретили, вы нас позвали.

– Наверное, не хотели, чтобы мы потревожили вас на работе? – поинтересовалась Тамара ханжеским голоском.

Шарко усмехнулся:

– Ладно, сдаюсь. Теперь я хочу с вами поговорить. Устраивает?

– Говорите, – предложил Игорь.

– Вы, молодые люди, наверняка считаете меня пособником убийц и бандитов. Так вот, не спешите с выводами. Перед вами компьютер. Запустите видео. Вам все станет ясно.

– Кто это? – спросила Тамара. Когда ролик включился и раздался голос девушки, умоляющей отца не предпринимать ничего против похитителей.

– Ольга, моя дочь, – ответил Шарко. – Единственная. Любимая. Вы смотрите, смотрите. А я пока, с вашего позволения…

Не договорив, он извлек из кармана миниатюрную бутылку, свинтил колпачок и издал несколько чмокающих звуков. Проследив за ним, Тамара отметила про себя, что мужчины, пьющие из горлышка, чем-то напоминают малышей, присосавшихся к своим бутылочкам.

Это была последняя посторонняя мысль, посетившая ее во время просмотра видеопосланий. Потом все ее внимание сосредоточилось на девушке. Было совершенно очевидно, что она заложница. Поняла Тамара и причину, по которой прокуратура всячески тормозила и даже саботировала следствие. Шарко спасал свою дочь. Бандиты держали ее у себя, вынуждая прокурора плясать под свою дудку.

Несчастная Ольга старалась держаться мужественно, хотя было видно, что она сломлена и доведена до крайности. Она была какая-то безжизненная, приготовившаяся к самому худшему и, как решила Тамара, уже частично испытавшая это самое худшее на своей шкуре… нет, на своей нежной девичей коже. На ее виске розовела свежая ссадина, пара облупившихся ногтей была обломана, возможно, во время отчаянной борьбы с насильниками. Тамара не сомневалась, что над девушкой надругались, и не раз, хотя не стала делиться своими наблюдениями с мужчинами, один из которых являлся олиным отцом.

– Что скажете? – спросил он, когда закончился последний из шести видеороликов.

– Ее снимали с разных ракурсов и в разных местах, – задумчиво проговорила Тамара. – И одежда тоже разная…

– Да, – кивнул Шарко. – Мы с женой получаем эти видео где-то раз в месяц. Так нас ставят в известность, что Оля… – Он сделал усилие, чтобы продолжать ровным голосом. – Что Оля жива и здорова.

– Похитители известны? – спросил Игорь.

Прокурор обернулся и посмотрел на него поверх спинки водительского сиденья:

– Это банда некого Тиграна Тиросяна.

– Фамилия мне знакома, – пробормотала Тамара, морща лоб.

– Он младший брат авторитета Самсона Тиросяна, который в свое время держал в страхе весь город, – сказал Шарко.