Текст книги "С риском для жизни"

– Пойдем отсюда, – решила Тамара. – Вызовут полицию – оправдывайся потом.

– В кафе нельзя, – пробормотал Игорь, разглядывая куртку, которой побрезговало бы даже огородное пугало.

– В кафе с тобой сейчас я бы не пошла. Поехали ко мне.

– Это удобно? Твои не будут против?

– Ох уж эти мужчины. – Тамара усмехнулась с выражением женщины, сознающей свое превосходство над сильным полом (который она на самом деле не считала таким уж сильным). – Признайся, ты спросил это, чтобы узнать, одна ли я живу?

– А вот и не признаюсь, – заявил Игорь с шутливым вызовом. – Не признаюсь и все тут.

– Что ж, тогда будем считать, что тебя это не волнует. Пойдем в машину. Эти люди сейчас прожгут в нас дыры своими взглядами.

Они быстро забрались в тамарину «шкоду» и покинули улицу.

– Как в дешевом боевике, – сказала она, ловко ведя машину по городской магистрали. – Теперь по сценарию я должна снабдить тебя новой одеждой, поднести стакан виски и оставить спать. Но на все это не рассчитывай. Максимум, что ты получишь, это достаточное количество горячей воды и чистое полотенце.

– Бывает еще, что герой и героиня принимают ванну вместе, – взял шутливый тон Игорь.

– В кино – возможно, – сухо произнесла Тамара. – Но не в жизни. Кроме того, у меня душевая кабинка.

Сделав это уточнение, она слегка покраснела. Отметив это про себя, Игорь решил замять тему. Юмор – вещь хорошая, но не всегда уместная.

Остаток пути они проделали молча. Наконец заехали в тихий, ухоженный двор с современной парковкой, спортивной площадкой и детским городком. Дома здесь были высокие, разноцветные, что несколько скрашивало общую серость осенних пейзажей.

– Хорошее место, – одобрил Игорь, выбираясь из «шкоды».

– Да, неплохое, – рассеянно согласилась Тамара. – Но для меня оно лишь трамплин.

– Перед прыжком куда?

Она покосилась на Игоря и ничего не ответила. Это было равнозначно тому, что она сказала бы: «Не твое дело». Игорь испытал болезненный укол, ощутимый почти так же остро, как все те ссадины, которые были получены в недавней потасовке. Тамара уже во второй раз предупредила, чтобы он не рассчитывал на какие-либо иные отношения, кроме деловых.

Переваривая разочарование, Игорь не заметил, как лифт доставил их на нужный этаж.

– Прошу, – произнесла Тамара, войдя в квартиру первой. – Тебе придется разуться. Я терпеть не могу мыть полы.

Пока Игорь избавлялся от куртки и обуви, она стояла в прихожей, наблюдая за ним. Так близко, что стоило протянуть руки или сделать шаг вперед, и она оказалась бы в его объятиях. На какое-то мгновение Игорю показалось, что Тамара только и ждет, чтобы это произошло. Так нашептывал ему внутренний голос. Потом она отвернулась и прошла вглубь квартиры, чтобы показать ему ванную комнату.

Через пятнадцать минут он сидел напротив нее на широком Г-образном диване, установленном спинкой к окну. Комната представляла собой студию, то есть совмещала гостиную с элегантно обустроенной кухней. На стенах не было украшений, на окнах отсутствовали шторы, а гардины показались Игорю чересчур тонкими, чтобы защищать от любопытных взглядов. Такое жилье радикально отличалось от родительской квартиры, в которой он поселился.

Эта мысль подействовала на него как разряд электричества. За всей этой суетой Игорь совсем забыл, ради чего ведет расследование. Его мать и отец мертвы. Нет больше «мапы» в этом мире. Они лежат в холодной земле, необратимо превращаясь в ничто.

Игорь посмотрел на свои переплетенные пальцы, побелевшие от напряжения, расцепил их и поднял взгляд на Тамару.

Она успела переодеться в короткие джинсовые бриджи и желтую майку, под которой не угадывались очертания бюстгальтера. Тамарино лицо было красивым, но очень ассиметричным. От этого ее рот выглядел немного перекошенным.

– Рассмотрел? – спросила она спокойно.

– Вполне, – ответил Игорь. – Еще в редакции.

– И как впечатление? – осведомилась Тамара без тени кокетства.

Игорю нравилась ее манера общения. Ее грубоватая прямота ему импонировала. С этой женщиной не приходилось так много лукавить и притворяться, как с большинством остальных. Всем своим поведением она говорила: «Да, милый мой, я знаю, что ты меня хочешь, но весь вопрос в том, хочу ли тебя я».

– Хорошее впечатление, – ответил Игорь. – Я бы сказал, даже отличное. Неизгладимое.

– Рада слышать, – вежливо кивнула Тамара. – Пить что-нибудь будешь? Чай, кофе. Спиртного не предлагаю. Получится неловко, если Леонид заедет, а тут незнакомый мужик водку хлещет.

– Леонид – это…

Вопрос повис в воздухе. Тамара, играючись, отправила его обратно:

– Леонид – это Леонид.

– И он ревнивый, – заключил Игорь.

– Не слишком. Например, он знал, что у меня сегодня встреча с тобой. Как видишь, это меня не остановило.

– Но вряд ли это ему понравилось.

– Ты прав, – подтвердила Тамара. – Не понравилось. Однако мы сидим здесь, наедине, и никаких скандалов по этому поводу не будет, уверяю тебя. Я никогда ничего не скрываю от Леонида. Я вообще предпочитаю всегда говорить правду.

Она произнесла это, не моргнув глазом. Как будто не была женщиной с ее хитростями, секретами и особенностями.

– Похвально, – произнес Игорь. – А кто твой… твой…

– Любовник, – пришла ему на помощь Тамара. – Он работает в прокуратуре. Старшим следователем.

Ого! Игорь насторожился. Еще одна удача? Сначала ему посчастливилось наткнуться на тамарину статью, позволившую выяснить крайне важные сведения о схеме, по которой работали преступники, убившие его родителей. Теперь оказалось, что любовник Тамары из прокуратуры, что могло стать большим подспорьем в расследовании.

– Послушай, не могла бы ты…

Не договорив, Игорь замялся. Может быть, он хочет слишком многого? Как-то неудобно обращаться со все новыми и новыми просьбами к малознакомому человеку. Что подумает о нем Тамара? Решит, что он чересчур прилипчив и бесцеремонен? С другой стороны, Игорь ведь не какие-то блага для себя выбивает. Он просто хочет добиться справедливости. Разве не долг каждого честного человека делать наш мир хоть чуточку лучше? И разве вправе гулять на свободе звери в человеческом облике?

Игорь не успел ответить на свои вопросы, потому что Тамара, обдумав свой ответ, наконец заговорила.

– Просишь меня свести тебя с Леонидом?

– Да, – сказал Игорь. – Это возможно?

– Все возможно в этой жизни, – уклончиво ответила Тамара.

Ее грудь натянула маечку чуточку сильнее, отчего поглядывать в том направлении – даже мельком – стало невозможно.

«Похоже, не все, – пронеслось в мозгу Игоря. – А жаль».

– Значит, ты мне поможешь.

– Я уже тебе помогаю, – сказала Тамара. – На тот случай, если ты еще не заметил.

– Заметил. И очень благодарен тебе.

– Я не уверена, что Леонид поможет тебе.

– Я тоже, – сказал Игорь. – Но попытаться ведь надо.

– Попытаемся. – Тамара решительно тряхнула волосами. – Давай все быстренько обсудим, а потом расстанемся, если ты не возражаешь. У меня полно других дел.

Это было произнесено просто и честно, но Игорю стало немного обидно. Иногда лучше слышать ложь, чем правду. Во всяком случае, приятнее.

XII

Проводив гостя, Тамара некоторое время стояла у окна, думая о нем. Это было непривычное для нее состояние. Почему она тревожится о постороннем мужчине? Какое ей дело до того, что с ним будет? Да и вообще есть ли повод для волнений? Такси вызвано, оно доставит Игоря домой, там он займется какими-то своими глупыми и бессмысленными делами. Съест что-нибудь вредное, выпьет что-то крепкое, развалится на диване и будет пялиться в телевизор, перескакивая с футбола на боевик и обратно. Гооол, бах-бах, гооол, тарарах!..

Ну не глупо ли? Все мужчины становятся ужасными дураками без женщин. И такими неряхами!

Фыркнув, Тамара заставила себя отойти от окна и занялась приготовлением ужина. Поскольку предстояло обратиться к Бастрыге с просьбой, нужно было угостить его чем-нибудь вкусненьким. Плов, креветки, пара рыбных стейков и шоколадный мусс на десерт – да, это то что надо. И никакого вина, чтобы Леня ничего не заподозрил. Мужчин нужно подчинять своей воле мягко, незаметно. Тамара усвоила это в очень раннем возрасте и с тех пор постоянно совершенствовала свое мастерство.

Пока на плите кипело и скворчало, Тамара переоделась и нанесла легкий макияж. Привкус помады на губах был как постоянное напоминание о том, что она красива и желанна. Очень важный момент. Без этого тамарина жизнь быстро утратила бы всяческий смысл.

Бастрыга явился поздновато, когда все успело остыть и скукожиться. Это не улучшило настроение Тамары, но она претензий высказывать не стала, ведь ей предстояло обратиться к любовнику с просьбой.

Почему она помогала Игорю Красозову? Ну, хотя бы потому, что ближним следует помогать, особенно попавшим в беду. Это представление преобладало, поскольку позволяло Тамаре гордиться собой. Остальные мотивы сидели в подсознании глубоко, как картофелины, в корне отличающиеся от торчащей на поверхности ботвы. Для начала Тамаре хотелось внести свою лепту в расследование, чтобы позже попиариться на этом. Во-вторых, требовалось удовлетворить свой информационный голод. Ну и наконец Тамару привлекал новый знакомый. Не настолько, чтобы броситься Игорю в объятия (и проделать с ним то, что уже не раз было сделано мысленно). Возможно, это «наконец» и было основным мотивом, которым руководствовалась Тамара, хотя она никому, даже самой себе, в этом не призналась бы.

Ужиная, она поглядывала на Бастрыгу, выбирая удобный момент для того, чтобы перейти к главному. Они болтали о всякой всячине, бегло обсуждали, где проведут Новый год, куда поедут будущим летом, какой марки машину нужно будет приобрести, когда появятся деньги.

Закончив трапезу, Бастрыга аккуратно положил на тарелку нож и вилку (как всегда накрест, только накрест) и произнес:

– Спасибо за великолепный ужин. Ты готовишь все лучше и лучше.

Неожиданно этот комплимент больно задел Тамару.

– Хочешь сказать, что я постепенно превращаюсь в домохозяйку? – спросила она.

Затаенная угроза, прозвучавшая в ее голосе, заставила Бастрыгу вскинуть взгляд. Он хорошо знал, какими неожиданными бывают перепады настроения у его подруги и не выносил их. Когда у Тамары начинались месячные, он жил с родителями или в своей холостяцкой квартире, которую не собирался продавать. Женщины приходят и уходят, а ты остаешься один. Это ни хорошо, ни плохо, это просто данность. Настоящий мужчина всегда одинок, даже если он окружен домочадцами. Что касается Бастрыги, то он не был приверженцем семейной жизни. Тамара его устраивала в качестве любовницы, и этого было вполне достаточно. Пока. Слишком далеко вперед заглядывать нет смысла. Жизнь все равно внесет свои коррективы.

– Я просто хотел сказать, что ты само совершенство, – слукавил Бастрыга.

У него был трудный день, и он не стремился к осложнениям.

– Подлизываешься, – легко определила Тамара. – Чего-то от меня хочешь?

В принципе, она была права. Бастрыга хотел, чтобы сегодня его оставили в покое. Он сытно поел, немного выпил, расслабился. Сейчас бы подремать у телевизора – и в постель. К сексу Бастрыга был не расположен.

– Любви, – пробормотал он, улыбаясь. – Но мне ее и так хватает. Ты замечательная женщина, Томочка. Мне очень повезло, что я тебя встретил.

Он полагал, что этого будет достаточно, чтобы без помех ускользнуть на диван, но ошибся.

– Уж если я такая замечательная, – сказала Тамара, – то, думаю, ты не откажешь мне в одной небольшой просьбе?

– С финансами сейчас напряженка, – произнес Бастрыга извиняющимся тоном.

Это была ложь чистой воды. В последнее время доходы следователя были солидны и стабильны. Он даже подумывал о том, чтобы открыть банковский счет в какой-нибудь легкодоступной, не слишком притязательной стране. Хранить деньги в подвале гаража не слишком разумно. Тем более, что тратить их особо не на что. Но и транжирить деньги Бастрыга не собирался. Не всю же свою жизнь он будет работать в прокуратуре. Это лишь трамплин. Потом со стартовым капиталом можно заняться бизнесом, обзавестись недвижимостью, акциями и прочими атрибутами состоятельного человека.

К облегчению Бастрыги, Тамара не стала просить денег на свои глупые женские капризы.

– Я сейчас не о деньгах.

– Тогда о чем? – спросил он, отметив про себя это многозначительное «сейчас».

– Помнишь, я рассказывала тебе про этого Игоря… Касатонова?

Тамара умышленно перепутала фамилию, давая понять, как мало значения придает этому человеку.

– Красозова, – поправил ее Бастрыга. – Конечно помню. Я никогда ничего не забываю. Профессия такая. Не позволяет легкомысленно относиться к фактам.

– Да, ты профессионал, Леня, – быстро сказала Тамара. – Это чувствуется сразу. И Красозов хочет обратиться к тебе именно как к профессионалу.

Это был тот редкий случай, когда ее лесть не сработала.

– Ах, он хочет! – воскликнул Бастрыга саркастически. – А что он еще хочет, этот твой Игорь? Может быть, поселиться в моей квартире? Или трахнуть мою девушку?

Мысленный ответ на последний вопрос заставил Тамару если не покраснеть, то слегка порозоветь.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – произнесла она с улыбкой.

– И на том спасибо. – Приложив руку к груди, Бастрыга отвесил шутовской поклон.

– Не заводись, Леня, – попросила Тамара, продолжая улыбаться. – Игорь просит тебя о встрече. Ему удалось выяснить некоторые факты, которые, по его мнению, помогут раскрыть убийство его родителей. Он считает, что следствие ведется кое-как, спустя рукава…

– Ах, он считает!

– Не заводись, – повторила Тамара примирительно.

– А известно ли тебе, что за фрукт твой протеже? – Бастрыга усмехнулся и прищурился. – Понимаешь ли ты, за кого просишь?

– Ты о чем?

– Я о том, что в свое время он состоял в преступной группировке.

– Он был… он был бандитом?

– Не совсем, – ответил Бастрыга. – В разборках и наездах участия не принимал. Но, возможно, его роль была еще хуже, еще опаснее.

– Да?

На гладком лбу Тамары появились горизонтальные морщины, свидетельствующие о напряженной работе ума.

– Да, милая моя. Игорь Александрович Красозов занимался экономическими преступлениями, то есть обеспечивал банду деньгами.

– Ты серьезно?

– Такими вещами не шутят, – строго произнес Бастрыга. – Красозов отмывал черный нал и заключал фиктивные сделки. По существу он грабил бизнесменов. Брал товар, а деньги не платил. Или, наоборот, получал деньги, не поставляя продукцию. Что в лоб, что по лбу. – Бастрыга наморщил нос, как будто ощутил вдруг неприятный запах. – Короче, встречаться с этим жуликом я не намерен. Это компрометирует меня. Да и вообще Красозов мне неприятен как человек. Честно говоря, я не понимаю, что ты в нем нашла. Зачем ты нянчишься с этим проходимцем?

Минуту или две Тамара молчала, обдумывая услышанное. Потом пожала плечами и сказала:

– И в самом деле, зачем?

Больше они к этой теме не возвращались.

XIII

Когда дело доходило до какой-либо трудной и неприятной работы, Игорь всегда отлынивал от нее, откладывая на завтра или послезавтра. Но так продолжалось не слишком долго. В определенный момент становилось ясно, что тянуть больше нельзя, и тогда не оставалось ничего иного, как засучивать рукава.

Так получилось и с генеральной уборкой, необходимость которой нависала все это время над головой Игоря подобно дамоклову мечу. Родители – по старой советской привычке – захламили дом, набив его всевозможной рухлядью, досками, тряпками, поломанной утварью, вышедшими из употребления приборами.

С одной стороны, избавляться от завалов было грустно, потому что каждая вещь словно бы хранила в себе тепло прикосновений отцовских и материнских рук. С другой стороны, память о них жила не только в прогоревших кастрюлях и меховых шапках, съеденных молью. Придя к такому выводу, Игорь запасся мешками, моющими средствами и взялся за дело.

Занимаясь уборкой, он старался ни о чем не думать, но мысли, как назло, сами лезли в голову, точно назойливые мухи. Может, не нужно ничего выбрасывать? А вдруг это причиняет родителям боль? Что, если они расценивают уборку как стремление стереть все следы их присутствия?

Вот, например, тяжеленная стопка всяких дипломов и грамот, хранимых в качестве напоминания о былых успехах и достижениях. А вот – целый набор старомодных костюмов на плечиках… и тяжелое драповое пальто… и колченогое кресло… и разваливающийся торшер, что когда-то стоял возле этого кресла…

Закрыв глаза, можно увидеть маму, сидящую в круге желтого света с вязанием в руках. Или папу, который, чертыхаясь, пытается починить проводку торшера. Такие ясные, такие отчетливые картинки.

И каждая из них причиняет такую боль, словно сердце посыпают толченым стеклом. Оно кровоточит, как в тот день, когда Игорь впервые услышал и осознал ужасную новость.

«Я найду убийц, – пообещал он себе в тысячный раз. – Из-под земли достану и не успокоюсь, пока они не ответят сполна».

Это произошло, когда, роясь в кладовке, Игорь случайно наткнулся на чекушку, сиротливо приткнувшуюся среди коробок с инструментами. Он чуть не расплакался, глядя на забытую отцовскую заначку. А потом свинтил колпачок, вставил бутылочное горлышко в рот и влил в себя всю водку до капли. Сначала она обожгла, а потом согрела. И, шмыгая носом, Игорь поволок из дома очередную порцию старья.

Во дворе его узнал сосед, выгнавший из гаража допотопную «Волгу», чтобы повозиться с ней при дневном свете.

– Игореха? – окликнул он, еще не вполне веря глазам.

– Он самый, – подтвердил Игорь, улыбаясь.

Если бы не выпитая водка, он бы постарался поскорее убраться восвояси, чтобы не тратить время на пустопорожнюю болтовню, однако градусы взяли свое. Хотелось поболтать, расслабиться, вспомнить прежние деньки. Соседа звали Олегом, он был всего года на два старше, так что в юности они ходили в одну и ту же школу и часто пересекались во дворе. Нет, скорее сталкивались. Олег в ту пору был приблатненным малым и частенько цеплялся к Игорю. Потом это как-то само собой закончилось. Теперь делить им было нечего.

– Привет, – сказал Олег, вытирая руки грязным полотенцем. – Ты какими судьбами здесь? К предкам в гости? Или насовсем?

– Родителей нет больше, – помрачнел Игорь. – Убили их. Не хочу об этом.

– И не надо, и не надо. – Скомкав полотенце, Олег метнул его в гараж. – Убили, говоришь? Кто? Как? За что?

Пришлось вкратце рассказать. Прислушиваясь к своему голосу, Игорь удивился тому, как сухо и равнодушно он звучит. Никаких эмоций. Точно речь идет о совсем посторонних людях.

– Да-а, дела-а, – протянул Олег, дослушав историю. – А я, брат, в рейсе был, ничего не знал. Ни одна собака не рассказала.

– В рейсе? – переспросил Игорь, чтобы сменить тему. – Ты дальнобойщик?

– Ага. Шоферю тут в фирмочке одной. – Поочередно зажимая ноздри грязным пальцем, Олег высморкался, отчего нос его приобрел землистый оттенок. – Дядя Саша, тетя Юля… Они мне как родные были. Давай помянем? У меня в гараже пузырь есть, и закуска найдется.

Про то, что родители были соседу как родные, Игорь слышал впервые, но вообще-то выпить тянуло. Именно поэтому пришлось отказаться:

– Нет, не стоит, Олежа. У меня дела.

– Какие дела, что ты? Покойных непременно поминать нужно, не то им там несладко придется, понимаешь? Царствие небесное, земля пухом и все такое. Народные приметы.

Игорю стало муторно. Он успел разглядеть и мутный взгляд соседа, и нездоровый румянец на его скулах, и неряшливые пятна на его одежде. Олег, несомненно, попивал между рейсами, и его устраивал любой повод. Если бы Игорь сказал, что женился, ему было бы предложено выпить именно за это.

– Я уже поминал своих, – сказал он. – Ладно, я пошел. Удачи.

– Ну и вали отсюда, – процедил Олег. – Тоже мне цаца. Брезгуешь друзьями детства, да? А у самого рыльце в пушку. Думаешь, я ничего про твои махинации не знаю? Наслышан, наслышан. Аферюга хренов.

Игорь постоял на месте, сжимая и разжимая кулаки. Наконец, когда удалось совладать с собой, развернулся на каблуках и направился к своему подъезду. Олегу стало обидно, что он не сумел задеть Игоря за живое.

– Эй ты, – крикнул он, – куда спешишь? Грехи замаливать? Беги, беги. Поставь свечку за упокой душ родительских. Небось ты их и убил, а? Признайся бывшему другу, я никому не скажу.

Сделав по инерции еще пару шагов, Игорь повернул обратно. Увидев его белые от бешенства глаза, Олег попятился, решив укрыться в гараже, но очень быстро сообразил, что запереться изнутри не успеет, поэтому предпочел отгородиться от Игоря корпусом автомобиля. Подхватив с земли разводной ключ, он стал бегать вокруг своей «Волги», приговаривая:

– Да успокойся ты, балда! Чего завелся? Я же пошутил. Это шутка была, Игореха. Извини, если что не так.

Не слушая его, Игорь сделал несколько обманных движений, а потом, совершенно неожиданно для обидчика, оперся на капот машины, подпрыгнул и перемахнул на другую сторону. Застигнутый врасплох, Олег взвизгнул и нанес удар разводным ключом, но промазал. Игорь схватил его за руку, крутанул запястье против часовой стрелки, обезоружил и заставил сесть на землю.

– Убью, – тихо сказал он.

Олег поверил ему сразу и безоговорочно.

– Не надо, – взмолился он. – Не надо, друг. Тебя же посадят. Я что? Я ничего. Ну, сболтнул по дури. Ну, бывает. Прости.

Игорь поколебался. Он прекрасно знал, что их возня привлекла внимание кого-нибудь из соседей, а это может завершиться звонком в полицию. Оно ему надо?

– Живи, – разрешил он Олегу и вторично отправился в направлении своего подъезда.

На этот раз сосед дал ему отойти значительно дальше, а потом уже крикнул:

– Козел! Козел ты, Красозов! Кто тебя здесь боится? Да никто! Урод серливый, вот ты кто, понял?

Смелости Олегу придавало то, что он мог в любой момент отступить в гараж и очутиться в безопасности за стальной дверью. В принципе, можно было попытаться не позволить ему сделать это, но Игорь не стал.

Вернувшись домой, он осмотрел освободившиеся площади и решил, что вынес из дома достаточно. Вот разве что тумбочки в спальне освободить от лишних вещей, и можно пылесосить. Присев на корточки возле маминой кровати, Игорь открыл дверцу тумбочки. Внутри высилась кипа журналов и газет с программами телепередач и наполовину разгаданными кроссвордами. Верхняя называлась «Вечерний Артемов», и потому привлекла внимание Игоря. Память подбросила ему изображение статьи «Почерк нелюдей», из которой он узнал, что его родители не были единственными жертвами. Это заставило Игоря взять газету в руки.

Там было то, что он подсознательно ожидал увидеть.

Подсказка.

Не выпуская газету из похолодевших пальцев, Игорь перешел с нею к окну, где было светлее. На улице уже начинало смеркаться, но дневного света было еще вполне достаточно.

Газета была открыта на странице с объявлениями о купле-продаже недвижимости. Несколько объявлений было выделено желтым фломастером или маркером, но только одно из них было еще и многократно обведено шариковой ручкой, чтобы сразу его увидеть. Игорь увидел.

Это было предложение купить двухкомнатную квартиру. Ту самую. На Университетской улице.

– И как я сразу не догадался поискать? – пробормотал Игорь, роняя газету на подоконник.

Вопрос риторический, не требующий ответа. Сразу не догадался, зато теперь нашел зацепку.

Бесцельно разминая руки, Игорь прошелся по квартире. Позвонить следователю? Нет, Греховец не только ничем не поможет, он еще и станет совать палки в колеса. Разумнее обойтись без него.

Пальцы сами отыскали нужные кнопки на мобильнике. Тамара. Вот кто сейчас Игорю нужен. Она сведет его с человеком, который окажет реальную помощь.

Ее голос, прозвучавший в трубке, был сух и холоден, но Игорь, поглощенный своими мыслями и переживаниями, не заметил этого.

– Алло! – почти крикнул он. – Тамара? У меня есть адрес квартиры, которую собирались купить мои родители.

– И что? – спросила она.

– Как что? – опешил Игорь. – Деньги были собраны для того, чтобы купить именно ее, а не какую-то другую квартиру. Тут есть телефон…

– Меня это не касается.

– Что?

– Меня это не касается, – повторила Тамара.

Игорю показалось, что его ударили по темени. Он помотал головой.

– Не понимаю, Тамара. Что случилось?

– Пока ничего, слава богу, – сказала она. – Леня меня вовремя предупредил. Обрисовал вкратце, кто ты такой, Игорь Красозов.

– Ах, вот оно что…

– Угу. Вот оно что. Больше мне не звони. Я не хочу тебя знать. Ты понял или повторить?

– Не надо повторять, – проворчал Игорь. – Мне все ясно.

– Вот и прекрасно, – заключила Тамара.

Это получилось в рифму, но никому не стало смешно: ни ему, ни ей. Они не попрощались. Просто нажали кнопки отбоя. Одновременно.

XIV

Вечерний город переливался тысячами огней, отражающимися в тысячах луж. Яркие витрины зазывали людей с толком потратить денежки, однако самые благоразумные находились уже дома, о чем свидетельствовали освещенные окна. Автомобильные потоки на улицах редели. Ночь была близка… гораздо ближе, чем смерть и забвение.

Держа под мышкой непромокаемый пакет с заветной газетой, Игорь стряхнул с зонта дождевые капли и позвонил в дверь алкоголички Милы. Он не слишком рассчитывал услышать от нее что-нибудь важное или хотя бы связное, однако решил обойти все три квартиры товарищей, если так можно выразиться, по несчастью, потому что любил обстоятельность во всем, чем занимался. Взялся за дело, так делай его как следует.

Вместо Милы дверь открыл небритый тип с набухшими подглазьями. Выслушав Игоря, он помотал лохматой башкой и признался:

– Не понял.

Игорь терпеливо повторил сказанное. Результат был прежний.

– Не понял, – упрямо произнес лохматый.

– Что ты не понял?

– Что ты тут делаешь, крендель. Клинья к Милке подбиваешь?

«Ага, – подумал Игорь. – Давно мечтал о такой, вечно пьяной, вонючей, потасканной. Так бы всю жизнь и просидел с ней на кухне в окружении водочных бутылок».

– Я просто хочу поговорить с твоей подругой, – примирительно произнес Игорь. – Никаких клиньев, честное слово. Мне нужно знать, знаком ли ей этот адрес…

Он привесил сложенный зонт на руку и хотел вытащить газету, но собеседник не позволил ему этого. Сильный толчок в грудь заставил Игоря отшатнуться. Не удовлетворившись таким результатом, небритый ревнивец повторил прием, на этот раз обеими руками.

Игорь, стоявший на краю лестничной площадки, почувствовал, что клонится назад. За его спиной уходили вниз ступени, бетонные ребра которых только и ждали возможности пересчитать ребра другие, куда более хрупкие, принадлежащие человеку. Если бы Игорь попытался устоять, его падение стало бы неминуемым. Инстинкт подсказал ему иной способ. Вместо того чтобы размахивать руками, балансируя на краю, Игорь резко крутанулся вокруг оси и полетел вниз не спиной, а лицом, что дало ему возможность схватиться за перила.

Пакет с газетой скользнул по лестнице, зонт больно ударил по скуле. Взбешенный наглостью небритого, Игорь в два прыжка очутился на площадке, с которой его столкнули. Контроль над собой был утрачен. Полностью. На несколько долгих секунд, в течение которых Игорь бил небритого в лицо и возил этим слюнявым лицом то по двери, то по стене подъезда.

Когда наконец удалось совладать с собой, противник уже не стоял, а сидел на полу, прикрывая голову выставленными локтями. Из-за двери выглянула распатланная Мила с такими же набрякшими, как у дружка, полукружьями под глазами. В руке она держала большой кухонный нож. В принципе, разоружить ее было бы не сложно, но зачем? Отношения с этой семейкой были испорчены вконец. Да и не хотелось Игорю разговаривать с этими алкашами.

– Убью, – прошипела Мила, не переступая, однако, порога.

– Можешь, – согласился Игорь. – Не меня. Кого-нибудь. Вот хотя бы его. – Он легонько пнул сидящего. – По пьяни, разумеется. А потом сядешь. Или оба сядете. Или оба подохнете. Нравятся перспективы?

– Пош-шел отс-сюда, – прошипела Мила, помахивая ножом, который, несомненно, придавал ей почти так же много отваги, как выпитая водка.

– Сейчас пойду. Вопрос хочу задать.

Пошарив в кармане, Игорь достал голубоватую купюру и надел ее на острие ножа.

Покосившись на подношение, Мила согласилась:

– Задавай свой вопрос.

Ее хахаль сделал попытку встать, но оплеуха заставила его остаться на месте.

– Сука, – сказал он.

– Хорошее имя, – одобрил Игорь. – Запоминающееся. – Он посмотрел на Милу. – Твои отец и мать, когда квартиру собирались покупать…

– Не отец он мне был, – буркнула Мила. – Отчим.

– Отчим. Они квартиру по объявлению нашли?

– Ну.

– В газете?

– А шут их знает.

– Квартира была на Университетской улице?

Мила злорадно осклабилась:

– А вот не скажу. Знаю, а не скажу, понял? Проваливай отсюда к ядрене-фене.

С этими словами она сунула деньги за пазуху.

– Желаю здравствовать, – попрощался Игорь. – Если получится. Береги печень, Людмила.

Спускаясь по лестнице, он решил, что нежелание Милы ответить на вопрос прямо, скорее всего, подтверждает его версию. Осталось лишь проверить свою догадку в двух других местах.

Валентину, которая запомнилась ему траурной лентой и безутешным горем, он встретил во дворе с хозяйственными сумками и помог ей занести их наверх. Девушка показалась ему гораздо более симпатичной, чем во время предыдущей встречи. Она подкрасилась и привела себя в порядок, а черная лента в светлых волосах придавала ей некий шарм, как бы кощунственно это ни звучало.

Игорь показал ей объявление. Валентина подняла на него затравленный взгляд. В ее глазах стремительно набухали слезы.

– Вы издеваетесь, да? – спросила она.

Ее голос предательски дрогнул.

Игорь опешил.

– Почему вы решили, что я издеваюсь?

– Я же вам говорила, – продолжала Валентина, не замечая слез, катящихся по щекам. – Родители готовили нам сюрприз. Свадебный подарок, понимаете?

– Черт! Черт! – Игорь дважды ударил себя ладонью по лбу. – Простите меня, Валя. Забыл. Голова до сих пор кругом. Все как в тумане.

Его слова смягчили девушку.

– Я понимаю, – вздохнула она. – Сама такая. Кажется, сплю. А проснусь, и все по-прежнему будет: мама, папа…

Валентина разрыдалась. Неумело утешив ее, Игорь поспешил вырваться на улицу. Шагая по тротуару, он ругал себя за бестолковость. Да, следователь из него никакой. Как жаль, что Тамара отказалась познакомить его со своим приятелем. Работник прокуратуры ни за что не допустил бы подобной оплошности. У настоящих следователей память как у компьютеров, а у Игоря она дырявая…

Он нахмурился. Разрыв отношений с Тамарой оказался весьма болезненным для него. Не только потому, что он лишился поддержки. Эта девушка ему нравилась, и с этим невозможно было ничего поделать. Игорь встретил ее в тот момент, когда отчаянно нуждался в женской заботе и ласке, и это каким-то образом запечатлелось в его подсознании. Теперь, стоило подумать о Тамаре, как грудь распирало, а в гортани собирался комок, который приходилось глотать с некоторым усилием.