Текст книги "Группа риска"

13

Ковалев приехал на работу в половине одиннадцатого. Следователь уже занимался Бараевым, печатая на машинке протокол допроса и дымя сигаретой. Раньше Косте никогда не приходилось с ним работать, и, когда он заглянул в кабинет, следователь оторвался от бумаг и строго спросил:

– Вы кого ищете, молодой человек?

Костя пожал плечами и закрыл дверь, успев встретиться глазами с Бараевым. Взгляд у Марата был потухший и слегка заторможенный. Косте показалось, что он его даже не узнал.

Костя спустился в дежурную часть и просмотрел сводку о происшествиях по району. Набор преступлений за прошедшие сутки был типичным для последнего времени: несколько квартирных краж, несколько уличных грабежей, кража со склада крупной торговой фирмы, нанесение тяжких телесных повреждений, два угона автомашин, изъятие наркотиков и множество других, более мелких инцидентов. Поговорив с дежурным, Костя вышел в коридор и столкнулся с Бараевым-старшим, который с угрюмым видом перешагнул порог и двигался к лестнице. В этот раз адвокат узнал его, остановился и даже хотел протянуть руку для пожатия, но в последний момент передумал, опасаясь, что ему не ответят.

– Здравствуйте.

– Добрый день.

– Вы, если я не ошибаюсь, Ковалев?

– Он самый.

– Значит, мне с вами и нужно переговорить. Я по поводу сына, вы же его делом занимались? Кстати, мы ведь, по-моему, и раньше встречались, я ведь тоже здесь работал…

– Не припоминаю, к сожалению.

Адвокат вздохнул, показывая, что так получается всегда и что человек нужен только тогда, когда он нужен, а потом про него все забывают.

– Но, в общем-то, дело не в этом. Я хотел узнать, насколько там все серьезно. Ну, вы понимаете…

– Понимаю. Там все достаточно серьезно. Извините, но это все, что я могу вам сообщить. Сами знаете, что более подробную информацию вам может предоставить только следователь.

– Да, я знаю, но мы же, в конце-то концов, с вами коллеги.

– С одним важным примечанием: бывшие коллеги. Поэтому еще раз вам говорю, что по всем вопросам вам надо обращаться исключительно к следователю. Видимо, больше я вам помочь ничем не могу. До свиданья.

Костя развернулся и пошел к лестнице. Адвокат задумчиво посмотрел ему вслед и, поджав губы, пробормотал что-то, явно не отличавшееся доброжелательностью.

Костя зашел в свой кабинет, открыл окно, выкинул окурки из пепельницы и сел за стол. Почти сразу же зазвонил телефон.

– Да.

– Привет!

Звонила Вика. В последнее время они встречались все чаще, но их отношения продолжали оставаться достаточно неопределенными. Костя понимал, что это полностью его вина, но не спешил вносить в вопрос ясность, хотя и знал, что рано или поздно, но делать это все равно придется.

– Привет.

– Работаешь?

– Угу, но, я думаю, недолго.

– Я тебя сейчас обрадую.

– Чего-то у тебя голос не очень радостный…

– Я уезжаю, прямо сейчас.

– Куда?

– В Кондратьевск. Срочная командировка, и отказаться – никак, там по моей теме что-то намечается, надо присутствовать. Так что можешь сегодня гулять.

– Да, конечно, обрадовала… И надолго это?

– Понятия не имею. Как получится. Думаю, дня четыре, не меньше. Через два часа поезд, а мне еще кучу всего собирать. Может, на вокзал подъедешь?

Костя промолчал, но Вика и не ожидала положительного ответа.

– Понятно. Ладно, не надолго расстаемся. Побежала я собираться. Пока!

– Счастливо! Позвони, когда приедешь.

– Обязательно. Ну все, пока!

Костя положил трубку и закурил, мрачно глядя в окно. Он рассчитывал на сегодняшний вечер, и внезапная перемена планов полностью выбила его из колеи. Костя задумался о том, чем займется вечером. После развода с женой, которая сидеть дома не любила и постоянно старалась в его редкие выходные «вытащить» его в театр, в гости или на какую-нибудь модную выставку, он почти перестал общаться со своими старыми знакомыми, а новых не приобрел. Так что отмена свидания означала, что придется заниматься домашними делами, которых скопилось более чем достаточно, или просто валяться на диване перед телевизором, благо, в холодильнике еще осталось несколько бутылок пива.

Костя подумал, что надо наконец собраться и сделать дома генеральную уборку, привести в порядок смеситель в ванной и перестирать кучу вещей, но испорченное настроение не способствовало совершению таких подвигов, и он понял, что, скорее всего, его воскресный вечер завершится в полном соответствии со вторым вариантом. Тем более завтра намечается ответственный день.

Следователь занимался с Маратом долго. Костя принялся за бумажную работу и успел за это время привести в порядок множество дел, до которых в другое время просто руки не доходили. Когда следователь выписал Бараеву «сотку» – оформил задержание на трое суток в порядке статьи 122 Уголовно-процессуального кодекса, и его отвели в ИВС, Костя прошел туда же и в специальной комнате для допросов, всю обстановку которой составляли привинченные к полу стол и два стула, несколько минут беседовал с ним, уточняя расположение дома, куда Марат привозил Олега и где жила его подруга Оксана. Марат покрыл неровными прямоугольниками и дрожащими стрелками два листа в записной книжке Ковалева, и в конце концов, Костя смог достаточно четко представить, какой именно дом имеется в виду.

Расставшись с Маратом, Костя опять поднялся в свой кабинет. Время приближалось к половине пятого, и он удивился, как быстро прошел день. На столе Петрова валялась забытая им газета. Костя просмотрел заголовки, убедился, что пара интересных статей там найдется, сунул газету под мышку и спустился в дежурную часть.

– Михалыч, я – на территорию и, наверное, с концами. Позвоню еще, но если ничего страшного не будет, то не приеду. Хорошо?

Дежурный флегматично пожал плечами, и Костя вышел на улицу. Недалеко от здания РУВД в малиновой «девяносто девятой» сидел Бараев-старший, а чуть подальше, около двух огромных джипов, стояли несколько молодых людей в строгих темных костюмах, ожидая решения участи своих знакомых, задержанных в пятницу вечером за вымогательство. Бараев проводил Ковалева долгим тяжелым взглядом, а молодые люди, когда Костя проходил мимо, замолчали.

– Он здесь работает, опером, – услышал Ковалев за спиной, отойдя от них на несколько метров.

Трамвай уже подходил к остановке, и, чтобы успеть на него, пришлось пробежаться.

Указанный Маратом дом Костя нашел сразу. Закурив, он присел на скамейку во дворе. Дом был девятиэтажный, с пятью подъездами. Марат говорил, что квартира находится где-то на средних этажах, и подъезд – тоже один из средних. Если Оксана здесь прописана, то особых проблем не возникнет, но если она снимает квартиру, живет у родственников или квартира была куплена ее отцом, то здесь придется побегать. Конечно, один дом – не город, и сужение круга поисков до такого небольшого объекта – само по себе большая удача, но Костя не очень верил в этот вариант. Слишком легко получится, если Олег до сих пор живет у нее. Интересно, почему считается, что обязательная прописка – это нарушение прав человека, и почему одним из завоеваний демократии, как получается на практике, явилась данная преступникам возможность максимально долго и качественно заметать свои следы и прятаться? Еще раз, исподлобья, Костя окинул взглядом интересующий его дом, раздавил окурок, поднялся и пошел искать местное отделение милиции.

По дороге он вспомнил старый фильм о том, как подростки нашли где-то пистолет и дважды из него стреляли – сначала в стену, а потом – по воронам, и вся милиция города была поставлена на уши, чтобы найти этих подростков и не дать им возможность воспользоваться оружием в третий раз.

В отделении милиции полезной информации получить не удалось. Ему повезло, в этот день работали и участковый, и оперативник, которые обслуживали территорию, на которой находился дом, но никто из них не знал девушку по имени Оксана или ее приятеля Олега.

– Там квартир много приватизированных. Район ведь у нас считается достаточно престижным, а здесь, так получилось, раньше много гопников жило. Как вся эта х… с квартирами началась, так их за два года всех отсюда выжили, – сказал оперативник. – Черт его знает, кто там сейчас живет. В своей-то квартире, если она купленная, можно и не прописываться.

– Да, я знаю. Думал, может, мелькали они где-нибудь.

– Нет, ничего такого не вспоминается. Извини, но ничем тебе помочь, похоже, не могу. Серьезное чего натворили?

– Да так, пошаливают. – Открывать все карты незнакомым коллегам не хотелось, и Костя решил обойтись без подробностей. – Парнишка этот не простой. Возможно, со «стволом» ходит.

– Сейчас двое из десяти со стволами ходят… Как, ты говоришь, он выглядит?

Костя еще раз повторил описание.

– Не, ничего такого не вспоминается. Если попадется – тормознем.

– Спасибо.

Они пожали друг другу руки, и Костя направился к дверям.

– Подожди-ка! Блин, совсем из башки вылетело. Была тут одна фигня на днях. Не знаю, может, по вашей теме. Что там на самом деле было – черт его знает, но, как я понимаю, получилось так, что какие-то «черные» наехали на парнишку, который с бабой гулял. Ну, знаешь эту тему, когда они в машину посадить пытаются? Здесь, видимо, то же самое получилось, но парнишка оказался не простой. У него «пушка» при себе была. Не знаю, может, это газовик был, а может, и что-то реальное, но «черные» на рожон не поперли, начали переговоры вести. Парнишка по своему виду, наверное, не из крутых был, иначе они этого и затевать не стали бы. Четких его примет нет, сам понимаешь, свидетелей там море было, но говорить никого не заставишь. Короче говоря, пока они все это дело перетирали, кто-то из зрителей все-таки звякнул по «ноль-два». Туда патрульную машину направили, но никого поймать они не смогли: «черные» прыгнули в свой «мерс», подбили на перекрестке «Москвича» и смылись, а парнишка с бабой тоже в сторону рванули. Я уж не говорю про свидетелей. Так ничего из всего этого и не получилось. Номера на «мерсе» были белорусские, так что с этой стороны, сам понимаешь, ничего не вышло. А паренек, в общих чертах, под ваши приметы подходит. Но все это, я так понимаю, тебе тоже не очень поможет.

Костя пожал плечами:

– Слишком неопределенно. Но подумать есть над чем.

– Буду рад, если поможет. Извини, но больше ничего.

– И за это спасибо. Удачи!

Костя вышел из кабинета и направился к выходу из отделения. Проходя мимо дежурной части, он вспомнил, что надо позвонить. Как оказалось, в РУВД его присутствие не требовалось и никто его не искал. Ковалев сказал дежурному, что отправляется домой, повесил трубку и вышел на улицу.

Время приближалось к семи часам, и дневная жара спала. Над северной частью города стягивались тучи, и Костя подумал, что скоро пойдет дождь. Несколько кварталов он прошел пешком, а потом встал на автобусной остановке, всего на минуту опоздав на автобус своего маршрута. Ждать теперь предстояло долго, и он стал медленно прохаживаться вдоль ряда ларьков, разглядывая выставленный товар.

– Костя! Ты, что ли?

Ковалев обернулся. Несколько мгновений он не мог узнать широко улыбавшегося мужчину его возраста, а потом шагнул навстречу и протянул руку:

– Привет!

Это был Вадик Медведев, с которым они когда-то учились в одном классе. После окончания школы они виделись несколько раз, в основном – на вечерах встреч для выпускников, когда Костя еще ходил туда. Последний раз это было года четыре назад. Медведев в то время уже работал в какой-то солидной фирме и вскоре после этого, по слухам, уехал в долгую командировку за границу.

– Здорово!

Медведев пожал ему руку с таким чувством, как будто только час назад сбежал по трапу самолета, наконец-то вернувшись на горячо любимую родину, от которой был оторван столько лет.

– Как живешь-то, Костик? Ты совсем не изменился! Черт, а я мимо проезжал; сначала не поверил, думал, похож просто! А ты что, теперь здесь живешь?

– Нет, по делам был.

– А-а, а то район-то хороший. Ну, рассказывай, чем сейчас занимаешься?

– Да все тем же.

– Все жуликов ловишь? Не надоело? Ну, главное, чтобы самому нравилось! Видишь кого из наших?

– Редко. Юрку Мезенцева встречал недавно, он в крутой бизнес ударился, постоянно какие-то фирмы открывает, весь в делах… Ты-то как?

– Отлично! Три года в Испании был, всего один раз приезжал и то – по делам, ни минуты свободной не было. Месяц назад вернулся, теперь вот отдыхаю. Представляешь, отпуск за три года сразу, почти четыре месяца. В сентябре только на работу. Устал уже ничего не делать! Слушай, ты спешишь куда-то?

– Нет, свободен, – Костя тут же пожалел о сказанном – где-то в глубине сознания звякнул сигнал опасности.

– Так поехали, отдохнем немного! Сколько работать-то можно! От работы кони дохнут. Поехали, машина есть, все остальное тоже найдем. Ну?

– Вадик, извини, но – никак. У меня через час мероприятие намечено, уже никак не отложить. Давай в другой раз?

– Не, никакого другого раза. Ты ж говорил, что уже свободен, какие мероприятия?

– Личные.

– Женщина?

– Ага.

– Я ее знаю?

– Вряд ли.

– Так у нее ж подруга, наверное, есть. Может, объединимся?.. Ладно, понял, не обижайся. Но просто так я тебя не отпущу. Я ж тебя первого встретил! Никого еще не видел. Представляешь, первую неделю, как приехал, дела передавал, а потом неделю отсыпался. К климату вашему никак привыкнуть не могу… Давай по пятьдесят капель?

– Ты ж за рулем?

– А-а, фигня. Мы ж напиваться не собираемся, а с гаишниками всегда можно договориться, это я уже понял. Давай завалимся куда-нибудь, я угощаю. За встречу. Ты здесь кабаки знаешь?.. Ерунда, найдем!

Что-то подсказывало Косте, что соглашаться не следует, но Вадик продолжал напирать, перебирая десятки вариантов возможного времяпровождения, и Костя чувствовал, что где-то в глубине души хочет согласиться, несмотря на все разумные опасения – слишком уж тусклыми были остальные перспективы на предстоящий вечер.

– Ладно, уговорил!

Медведев шлепнул кулаком по раскрытой ладони.

– У тебя час времени есть? Сейчас заедем в одно местечко, у меня там приятель работает, тяпнем по пивку, а потом я тебя отвезу, куда скажешь. Договорились? По глазам вижу, что договорились! Все, едем!

Предупреждающий сигнал зазвучал громче, но Костя, не обращая на него внимания, кивнул и вслед за обрадованным Медведевым направился к темно-зеленому «БМВ-320».

– С собой привез, – гордо объявил Вадик, устраиваясь за рулем. – Девяносто третьего года. Полтора года там на ней ездил, ни одной поломки! Только-только номера получил. Растаможка в такую сумму встала! Правда, классная тачка?

Костя кивнул.

– Во, правильно, всем нравится!..

Заведение, куда привез Медведев Костю, не имело ни вывески, ни названия, но внутри выглядело очень приятно и уютно. Свободных столиков в зале было много, и они расположились за угловым. Костя по привычке сел лицом ко входу.

– Ну чего, давай для начала по пятьдесят водочки?

– Нет, я только пиво буду.

– Да брось ты, ладно. От этого не напиваются, а для аппетита полезно. Не хочешь?.. А коньяк будешь?.. Тоже нет. Черт, а я думал, у вас там все пьют. Ну ладно, я тогда тоже не буду. Значит, пиво?

Заведение предлагало большой выбор алкоголя, но с закуской дело обстояло неважно. Как им объяснили, что-то случилось с электропроводкой, и сейчас могли подать только бутерброды и соленые орешки. Медведев несказанно огорчился данному обстоятельству и предложил отправиться в другое место, но Костя отказался, сославшись на нехватку времени.

Ему стало надоедать показное радушие бывшего одноклассника. Было во всем этом что-то неестественное и наигранное, тем более, что Костя помнил, каким Медведев был раньше. Проведенные в командировке годы сильно изменили его. Пиво подали в огромных глиняных кружках.

– За встречу! – ослепительно улыбаясь, провозгласил Медведев.

После того, как обсудили всех бывших одноклассников и общих знакомых, разговор начал затихать, несмотря на предпринимаемые Медведевым усилия найти общие темы. Костя вдруг понял, что говорить им не о чем, что выпирающее из Вадика дружелюбие раздражает его все больше и больше и ему хочется быстрее покончить с этим мероприятием и отправиться домой.

Пиво оказалось очень крепким, и, допив кружку, Костя подумал, что сам он в таком состоянии за руль бы уже не сел. Но Медведев внешне выглядел абсолютно трезвым и порывался заказать еще по кружке. Косте удалось отговорить его с большим трудом.

– Костик, я не понимаю, чего ты боишься? Ты же видишь, что я еще ни в одном глазу. Я тебя довезу, куда скажешь. У тебя же еще есть время?

– Уже нет.

– Тогда поехали. Давай, на дорожку, по пятьдесят грамм тяпнем?

– Нет. Не люблю с пивом мешать.

– Правильно, я тоже не люблю. Но сегодня это не помешает. За встречу, давай?

– Не стоит.

– Вот ты зануда! Ну ладно, не стоит, так не стоит. Слушай, я знаю, от чего ты не откажешься! Тут готовят один коктейль, нигде в городе его больше не найдешь. Ты его просто должен попробовать. Он всего-то – пять градусов, но вкус изумительный. И готовят его, между прочим, тоже из пива. Там пиво и еще восемь каких-то компонентов.

– Водка, наверное. И называется он «ерш».

– Не, не «ерш». Давай, и – пойдем. Пять минут.

Коктейль Косте понравился. Вкус у него, действительно, был приятный, хотя крепость намного превышала обещанные пять градусов.

– Раньше они лучше делали, – недовольно объявил Медведев, отставляя пустой стакан. – Все портится. Пошли?

– Пошли.

Они поднялись и пошли к выходу. На пороге Вадик остановился и хлопнул себя по лбу.

– Извини, совсем забыл. Мне позвонить надо. Держи ключи, а я сейчас подойду. Там центральный замок, снимешь с сигнализации, и все. Садись, я быстро.

Костя устроился на переднем пассажирском сиденье, чувствуя, что захмелел сильнее, чем можно было ожидать. Ощущение опасности ушло.

Вадик вернулся через минуту, уверенно сел за руль и стартовал с места, демонстрируя скоростные возможности своей машины. Ехали молча. Костя опустил боковое стекло и прикрыл глаза, подставив лицо под поток прохладного воздуха.

Подъехать к самому подъезду не удалось – дорогу во двор перегородил грузовик, и Вадик, ругаясь, остановил машину за ним.

– Звони. У меня телефон старый. Собираюсь квартиру купить, надоело с родителями жить, но до этого еще далеко. Помнишь телефон-то?

– Записан.

– Ну, тогда все. Нашим, если кого увидишь, привет передавай. Пока!

Костя вылез из «БМВ» и пошел к дому. Вадик лихо развернул машину и, включив магнитолу, рванул с места.

Костя достал сигареты. В пачке оставалась последняя штука, и он подумал о том, что надо вернуться к ларькам и купить. Но разворачиваться и идти квартал до перекрестка было лень, и он, потоптавшись на месте, продолжил путь к подъезду, решив, что если очень приспичит, то сходит потом, а вообще постарается обойтись без курева и пораньше лечь спать.

Сигарета тянулась очень плохо. Костя остановился и долго разглядывал ее, пока не заметил разрыв около фильтра. Со злостью отбросив окурок в сторону, он открыл тяжелую дверь и вошел в дом.

На лестнице было темно, только где-то на верхнем этаже горела лампочка. Ставя ногу на нижнюю ступеньку, Костя услышал слева какой-то шорох и начал оборачиваться, но реакция была ослаблена алкоголем, и он не успел. Сильный и точный удар обрушился на голову. Перед глазами вспыхнула оранжевая молния, а земля встала на дыбы и понеслась ему навстречу, но удариться лицом о ступени Косте на дали. В самый последний момент его подхватили и, замедлив падение, плавно опустили на лестницу. Другие руки рывком задрали на спине куртку и выдернули из-за пояса пистолет. Острое лезвие швейцарского офицерского ножика рассекло кожаный шнурок, протянувшийся от скобы на рукоятке пистолета к брючному ремню, и табельный «ПМ» исчез в чужом кармане.

Все это заняло несколько мгновений. Тихо закрылась входная дверь, и две приземистые фигуры в неброской темной одежде направились к перегородившему въезд во двор грузовику. Оба шли, не торопясь, и ничем не привлекали к себе внимания. Подойдя к машине, один из них, доставая ключи, пнул ногой переднее колесо, а второй закурил и, ожидая, пока ему изнутри откроют дверцу, смотрел по сторонам.

Когда грузовик выбрался на проспект и покатил, набирая скорость, к центру города, сидящий на пассажирском месте достал из бардачка радиотелефон и набрал «02».

– Алло, это милиция? Здравствуйте! Понимаете, я только что провожал свою девушку и видел, как по двору болтается пьяный, с пистолетом в руке… Нет, я не знаю, какой у него пистолет, может, и газовый, но вы, пожалуйста, проверьте. Я видел, что он зашел в подъезд дома номер семнадцать… Улица Ольховая… Да… Нет, я из автомата звоню. Сейчас мне его не видно. Но перед этим, понимаете, он что-то бормотал о том, что он сотрудник милиции… Нет, не в форме. Ага, спасибо. Проверьте, пожалуйста.

Отключив трубку, он посмотрел на своего напарника и ухмыльнулся:

– Нормально получилось. Жаль только, что сильнее нельзя было. Я бы их всех…

– Успокойся, – водитель был старше по возрасту, опытнее и рассудительнее. – Делай то, за что тебе платят. А остальное нас не касается.

Через несколько минут во двор дома семнадцать по улице Ольховой медленно въехал патрульный «УАЗ».

– Никого тут нет, – мгновенно определил сидевший на заднем сиденьи милиционер с пустыми погонами и автоматом на коленях. – Конечно, сколько уже времени-то прошло!

Водитель остановил машину посреди двора. Старший наряда распахнул дверцу и сплюнул под колеса, о чем-то раздумывая. Приняв решение, он вылез из машины.

– Толик, пошли посмотрим в подъездах. Может, еще и болтается где.

Толику куда-то ходить и что-то проверять явно не хотелось, но спорить он не стал и, закинув автомат на плечо, спрыгнул на асфальт.

Они безрезультатно проверили два подъезда. Толик вопросительно посмотрел на своего командира, расстегнул кармашек на рукаве куртки и достал пачку «Мальборо».

– Проверим еще там, – не оборачиваясь, прапорщик зашагал к приоткрытой входной двери.

Толик прикурил, коротко выругался и пошел следом. В подъезде, головой на нижних ступенях лестницы, лежал человек. Пока прапорщик разглядывал тело, тренированный на алкогольные ароматы нос Толика уловил знакомый запах.

– Ах ты, сука! Нажрался, а мы за тобой бегать должны! – с короткого размаха Толик врезал тяжелым ботинком под ребра лежавшему. – Делать нам больше нечего!

– Подожди! – прапорщик заметил обрезанный пистолетный ремешок, но остановить подчиненного не успел, и высокий шнурованный ботинок еще раз, хотя и с меньшей силой, ткнулся в бок незнакомца.

– Стой, я тебе говорю! Не видишь?

– Чего? – Толик был занят важным делом – выбрасывал окурок, и обращать внимание на какие-то мелочи времени у него не было. – Да я его уже видел! Он где-то здесь живет, у нас в отделе уже раз двадцать был. Мы с Кирей его как-то по пьяни задерживали, он на Клеверной у кабака болтался…

Лежащий перед ними мужчина застонал и приподнял голову.

– Не хрен пить, если не умеешь, – нравоучительно произнес Толик и поднял ногу, раздумывая, стоит подкрепить слова действием, или пока подождать.

Прапорщик присел на корточки и потряс мужчину за плечо. Он попытался открыть глаза, но тут же зажмурился, что-то тихо пробормотав.

– Чего? – Толик презрительно скривился и плюнул на пол. – Не слышу, громче давай!

Прапорщик перевернул мужчину на спину и быстро ощупал одежду. В правом нагрудном кармане рубашки лежало что-то твердое, знакомых размеров, и, расстегивая пуговицу, он уже догадался, что именно сейчас достанет.

– Капитан милиции Ковалев Константин Егорович, старший оперуполномоченный, – тихо прочитал прапорщик секунду спустя и, переведя взгляд на обрезанный конец пистолетного шнура, добавил: – Если «ствол» ушел – конец ему…

Толик переминался с ноги на ногу, теребил брезентовый автоматный ремень и молчал.

– Чего застыл? – сказал прапорщик. Армейской жесткости в его словах не было, прозвучали они метко, по-домашнему, но Толик дернулся и шагнул в сторону двери. – Скажи Шурику, пусть машину сюда под гонит. Не стой.

Когда подчиненный выскочил на улицу, старший наряда приподнял незнакомого капитана и усадил, прислонив спиной к стене.

– Чего ж с тобой случилось-то?

Следующие несколько часов Ковалев, хоть и окончательно пришел в сознание, находился в состоянии, похожем на транс. На место происшествия – в подъезд его дома – слетелось множество народа. Постовые, участковые и опера местного отделения, районное начальство, промелькнул даже кто-то из прокурорских работников. Костя постоянно отвечал на одни и те же вопросы и через некоторое время неожиданно понял, что ему никто не верит. Напрямую никто этого не сказал, но по выражениям лиц и интонации, с которой его в очередной раз просили пересказать все с самого начала, он догадался, что общее мнение сводится к тому, что оружие он попросту прое…л по пьяни, а теперь, нелепыми и ничем не подтвержденными байками, пытается оправдаться. Запах алкоголя налицо, а вот следов побоев – не видно. И как объяснить ту телефонную заявку, благодаря которой его и нашли?

Вскоре приехал ответственный от руководства Правобережного РУВД майор Шлыков. Он всю жизнь проработал участковым инспектором, а сейчас командовал каким-то организационным отделом в управлении и мгновенно сделал выводы о причинах и сути случившегося. Задав несколько вопросов и не выслушав ответы, он многозначительно кивнул, смерил Ковалева презрительным взглядом и удалился к группе руководителей местного управления.

Через несколько минут Ковалева отвезли в районный травмпункт. Когда шли от машины к зданию поликлиники, сопровождавший его опер тихо произнес:

– Я попробую с врачом договориться, чтобы он алкогольное не ставил. Побольше на голову жалуйся… Ну, да ты сам знаешь!

Пока Ковалев сидел в коридоре и разглядывал выписанную ему карточку травматика, опер заскочил в кабинет к врачу.

Молодой врач поначалу благосклонно отнесся к высказанной ему просьбе, но когда услышал звание и должность Ковалева, взгляд его изменился: он вспомнил пустырь и двух «оперов», которые ограбили его несколько дней назад.

– Хорошо, ведите вашего больного, – оборвал он опера и начал перекладывать бумаги на столе.

– Нормальный мужик попался, обещал помочь, – услышал Костя, когда его коллега выскочил из кабинета. – Пошли, сейчас быстренько все оформим…

Костя жаловался на сильную головную боль и пытался изобразить все известные ему симптомы сотрясения головного мозга, при этом чувствуя себя настолько омерзительно, что не мог смотреть на врача и помогавшую ему пожилую медсестру. Выйдя обратно в коридор, он вздохнул с облегчением и всю дорогу до отделения беспрерывно курил.

В отделении его уже ждал Петров. Он успел побеседовать с местными оперативниками и общую картину происшедшего представлял.

– Как же ты так?

– Мудак потому что, – ответил Костя, направляясь в кабинет начальника, чтобы писать рапорт.

Вскоре поступила телефонограмма из травмпункта. В ней говорилось, что обратившийся к ним гражданин Ковалев жалуется на головную боль, но телесных повреждений у него нет и подозрение на сотрясение головного мозга объективно ничем не подтверждается, но зато наличествуют все признаки алкогольного опьянения.

Сопровождавший Ковалева в «травму» опер громко выругался.

Костю отвезли в больницу. Содержание алкоголя в крови оказалось соответствующим состоянию опьянения средней степени.

– Пиво, значит, пил? – Шлыков, вертя в руках справку. – Не умеешь врать – так и не берись тогда уж…

Под утро все формальности были, наконец, закончены. Петров ждал его во дворе отделения, прохаживаясь вокруг своей белой «шестерки».

– Куда сейчас? – спросил он, усаживаясь за руль и доставая ключи.

– Давай этот адрес проверим, где мой одноклассник обитать должен.

– Думаешь, он…

– Водку-то мне в пиво намешал кто-то. Не он, конечно, а бармен, но с его подачи.

Дима включил скорость.

– Если он хоть как-то при «делах», я ему, суке…

– При «делах», и еще как. Только вот дома его не окажется. Ни сегодня, ни в ближайшее время. Но проверить надо.

Доехали быстро. В двух окнах квартиры горел свет, но зеленого «БМВ» нигде поблизости не наблюдалось.

– Не в цвет, – вздохнул Костя, выбираясь из машины. – И сейчас еще целую жизнь будем в дверь долбиться…

Он оказался прав. Женский голос через дверь ответил им, что никакого Вадика здесь нет и никогда не было, но пустить их в квартиру наотрез отказались, и пришлось долго ждать, пока приедет наряд местного отделения, а хозяйка рассмотрит в окно патрульные «Жигули».

Проверив у оперов удостоверения и успокоив перепуганную женщину, милиционеры уехали на следующую заявку.

– Я эту квартиру два года назад купила, через агентство. Могу документы показать. А что, что-нибудь не так?

Петров бегло просмотрел договор купли-продажи и какие-то другие бумаги. Ничего полезного в них не было.

– Я же по глазам вижу, что что-то случилось, – допытывалась хозяйка. – Просто почему-то не хотите мне говорить. Кого-то убили? Сейчас с этими квартирами столько всякого творится, просто ужас!

– Извините за беспокойство и до свиданья, – Костя повернулся к двери.

– Нет уж постойте, вы мне должны объяснить! – возмутилась женщина.

– К вам это никак не относится, – ответил Дима, протискиваясь мимо нее на выход.

– Но я должна знать! – донеслось им вслед, когда они сбегали по лестнице.

– Куда теперь? Бармена за «хобот» брать? – спросил Дима, отпирая дверцы машины.

– Каким образом? – усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, Костя пожал плечами, – Не в лес же мы его повезем, там-то он все бы рассказал… Давай домой.

– Домой?

– А куда еще? – Костя закурил сигарету и прикрыл глаза. – Черт, голова болит, не соображаю ничего. Сам посуди, как все это организовано было. Мы своими метаниями сейчас только людей насмешим. Им ведь не пистолет нужен был, у них другая цель была.

– Какая?

– Меня подставить. На пистолет, сам по себе, им наплевать. Не было бы его – чего-нибудь другое придумали.

– И чего же они хотят?

– Вот этого я и не понимаю… В перспективе меня увольнение ждет.

– Ну, это еще…

– Не «ну», а ждет. Федю Брауна за утерю «ствола» без всяких разговоров уволили, хотя на него нападение реальное было, со свидетелями и травмами. Чего ж про меня-то говорить? Если я его не найду за месяц-полтора, пока мой вопрос решаться будет. Но я почему-то не верю, что найду его. Не бывает так хорошо. Но вот кому все это надо?

Они остановились перед светофором, и Петров, оторвав взгляд от дороги, посмотрел на напарника.

Они поняли друг друга.

– Только почему так сложно? – пробормотал Костя.

– Я не люблю действовать за глаза, – сказал Александр Петрович, глядя мимо Ковалева в окно и перекатывая по столу карандаш. – И поэтому говорю прямо. Я буду ходатайствовать о вашем увольнении.