Текст книги "Вирусы просвещения"

За детьми с ОВЗ торчат уши тех же «проходимцев», что навязали ЕГЭ и все сопутствующие и многочисленные «документы» сопровождения. Новая затея – это новый виток разворовывания бюджета на составлении новых программ, индивидуальных маршрутных листов, внедрения новаций и новшеств. Этих слов много, и под каждым деньги, большие деньги и под предлогом, то борьбы с коррупцией (ЕГЭ), то защиты детей (ювенальная юстиция), то воспитания гуманизма (инклюдинг).

Присвоение ребёнку статуса ОВЗ открывает массу возможностей для его многочисленных «групп поддержки». «Учёные» от образования начинают разрабатывать индивидуальные программы и обучать учителей правильным трюкам. Учителя вынужденные заниматься индивидуально с каждым, то есть писать бумаги на каждого ребёнка, прекращают процесс обучения совсем. «Учёные» от медицины начинают лечить, и опять каждого ребёнка. Резвится психолог, резвится кулинар. Даже военкому не скучно, ибо самые смышлёные из них давно смекнули, что в самые проблемные попадают самые активные дети, а следовательно, самые нужные для вооружённых сил. С чего бы это? Ради чего? Это, пожалуй, самые сложные вопросы.

Всё что ни делается, делается ради чего-то. Это у бога, всё что ни делается, делается к лучшему, а человек всё ещё жаждет прибавочной стоимости, «прибавочных реакций», результатов, следствий.

Глава шестая
Воры или чиновники

– Я требую продолжения банкета, – воскликнул И.О. царя Иван Грозного, гражданин Бунш в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», ибо ощутил на должности царя обычное человеческое счастье. И.О. царя мог требовать? Вполне. Но как гражданин, совсем недавно подчинённый всем: жене, работе, стране и т. д. он ни по сути своей, ни по роли, рядом с вором Милославским спасающимся самостоятельно, не имел ровно никакого значения. Вору Милославскому этот И.О. царя был интересен только как представитель того же света, из которого он сам прибыл, и как точная копия Иван Грозного. Пока возвращение откладывалось, приходилось продолжать банкет. Вор даже запел о том, как «счастье вдруг постучало в двери», искусственно повышая значение И.О. царя. Вор был умный. Он прекрасно понимал, что без увеличения значения И.О. царя нельзя отложить либо неминуемый конец их совместного скоморошья, либо возвращения в своё время, где всё было предельно понятно им обоим. А что за кадром?

Для вора Милославского свой интерес превыше всего. Значение же, чего бы то ни было для него пустой звук. Но он старается не гадить лишний раз, опасаясь последствий. Вор живёт в определённой, часто заданной для него среде, за которую вполне благодарен своему государству. Он прекрасно понимает кому обязан и своим значением и реализацией своих интересов. В России с незапамятных времён воров считают чуть ли ни главными защитниками Отечества. Да и не только в России. Например, в США, Италии считается, что именно криминальные структуры выбирают первых лиц стран. Где же здесь «ужас летящий на крыльях ночи». Везде! Начинается он с образования.

Интерес вора мумифицирует значение никчёмности И.О. царя. И эта «мумия» начинает разрушать всё вокруг себя на радость вора. Такими были Горбачёв, Ельцин. Когда дело разрушения заходит слишком далеко, то ворам приходится менять «мумию». То есть значение «мумии» накачивает вор. В России это почти постоянный процесс. Исключения крайне редки. Царь без приставки И.О. имеет своё собственное значение и на прочие «значения» ему абсолютно плевать. Но ему надо уцелеть в борьбе с ворами, и здесь у него один союзник – общество, и его отличающиеся от воровских, группы. Таких групп может быть много: наука, культура, клубы, религия и т. д. – всё это даёт вполне здоровое основание обществу. Вот только в России, из-за приоритета воров повсюду, и этих «мумий», с обществом ведётся неустанная борьба.

Были цари, которые решали эту проблему радикально. Царь Пётр сделал упор на армию и флот. Это то наследие, которое он оставил России. Тот его дух, который спасает Россию многие века. Сталин шёл этим же путём. Но этот путь загоняет в стойло не только воров, а вообще всех, включая и солдат со своими командирами. Но царь поднимает своё значение и значение общества. Это дорого стоит. Этим путём «царь» открывает массу вариантов по переводу возможности в действительность. Всё начинает идти на подъём и возрастать в своём значении: образование, культура, экономика. Но начинают беспокоиться воры. Их интересы сильно сужаются. У воров все значения сводятся к собственному интересу – воровскому общаку. За ним для них ничего нет. Страна для них – это та территория, которая их кормит и защищает в лице мужиков, которых до настоящего времени довольно легко вновь загнать в роты, батальоны, полки и погнать на убой. И здесь начинается самое интересное из серии: чего желать?

В политике, в государственном управлении на виду остаётся одна реклама и пропаганда. Весь политический бомонд, включая и депутатов ГД РФ, министров и губернаторов может собраться для открытия, например, детской площадки, состоящей из двух лавок и урны. На таких мероприятиях чиновники «торгую лицом» показывая массам свой «каторжный» труд. А рядом с ними происходит настоящее «менеджерское» воровское движение, в котором «торг лицом» есть отмашка того, что деньги списаны, ибо статусность мероприятия соблюдена.

Воровское движение, как и всё в воровской среде, пока не пойман, происходит само по себе, и не нуждается в зрителе. Это движение вызывается внутренними причинами, которые совершенно не видны, так как «рыба гниёт с головы», а голова сверхнедоступна и неприкасаема. Как распределены роли? У политиков «торгующих лицом», особенно на муниципальном и региональном уровнях, в стремлении своём приобрести значение отведённое им ворами, значение совершенно иное – отвести взгляд народа от действительных событий.

Россиян, во всём их многонациональном составе, довольно часто обвиняют в том, что у них за одним значением всегда скрыто совершенно другое, что говорят они одно, думают другое, а делают третье. Отсюда и вечное разделение власти и народа. По существу значение власти должно выражаться в том, чем она связана с народом. То есть значение власти – это инвалид, который стоит только при помощи подпорок из народного к нему (значению власти) интереса. Но вот с интересом к власти у народа с каждым веком, а теперь уже годом, всё хуже и хуже. Чтобы повышать своё значение власть обычно запугивает народ. Он уже был крепостным, затем «красным и белым», затем советским выкованным из лагерной пыли, потом он стал совковым – молекулярным, сегодня он становится массовым должником всех пробравшихся во власть авантюристов, рискуя вновь стать крепостным. То есть подпорки не сильно крепкие.

Одно спасает власть: народа на российских просторах остаётся всё меньше и меньше. Власть, конечно, понимает, что всё это может кончиться плохо и её собственные костыли сломаются, но остановиться не может. Чтобы продлевать агонию, идёт постоянное взывание к народному гуманизму.

«Гуманизм» всё больше и больше «давит» на народ, выискивая в его среде национальные, сексуальные меньшинства, привлекая внимание к проблемам беженцев, инвалидов, аутистов и т. д. То есть дробит общество на здоровых, у которых плохо с гуманизмом, и больных – в этом гуманизме нуждающихся. Внимание здоровых постоянно обращено к деятельности власти, поэтому упор делается на «больных» и с «отклонениями», призванных отвлекать внимание здоровых от деяний власти. Если количество людей «с отклонениями» недостаточно большое, чтобы утилизировать энергию здоровых, то принимаются программы увеличивающие их количество. Начинается программная борьба с болезнями, алкоголиками, наркоманами и т. д. делающая из здоровых людей больных. Для власти все эти вызванные ей людские беды и страдания не имеют никакого значения. Отсюда проистекает и «инклюдинг». Слово непонятное, пока народ вникнет в его смысл, дело уже будет сделано. Технология проверена на таких словах, как «ваучер», «санация», «монетизация», «дефолт», «офшор» и прочее.

Народ постоянно бывает сбит с толку. Вроде бы власть ведёт с ним разговор о его благе, даже о гуманизме. Но у власти другие цели. Видимая часть её, в лице чиновников накачивает своё значение и будит в народе интерес через кредиты, ипотеки, скидки и санкции. За это она получает большие, в сравнении с прочим народом, деньги. Но доходы видимой части власти – это чепуха в сравнении с доходами тех, кто разворовывает всё что видит и до чего может дотянуться. Тех, кто прячет своё значение вовсе не рассчитанное на то, чтобы вызывать народный интерес.

Развал СССР и затеянная партийно-хозяйственной номенклатурой компания с «новым мышлением», ускорением и перестройкой была связана с тем, что значение супер-державы вошло в противоречие с интересами этой самой номенклатуры. У номенклатуры не хватило ума, как у их китайских товарищей, своё большое значение сделать средством перераспределения ресурсов и интереса между собой и народом. Вместо этого номенклатура начала разорять за взятки со всех сторон народное хозяйство страны, увеличивая своё собственное значение друг перед другом, и лишая какого-либо значения управляемую ими страну и народ. В принципе, воры победили окончательно, и не дай бог надолго.

Проблема власти в России в том, что она видит своё значение только в возможности красть и только к этой возможности испытывает интерес.

Как прервать это желание? Возможно надо взять за основу опыт китайских товарищей мыслящих по поводу воровства и коррупции вполне однозначно, без второго дна. Возможно, пора сдуть пыль с лобного места в Москве, ибо те суммы украденного чиновниками, которые озвучиваются, во много раз превышают бюджеты очень многих российских городов. И «чё»? А раз «ничё», значит за ними ещё более крупные воры!

Глава седьмая
Как мыслить?

Технология мышления – это некоторый набор воспроизводимых в процессе мышления регулярностей. Религии как раз существуют для воспроизводства этих регулярностей и способствуют обучению правильному мышлению. По сути, в правильно организованном обществе именно религия задаёт ритм и развитие обществу, или на худой конец, всё и всех связующая идеология.

Как мы, россияне, мыслим? Куда шагаем, перейдя от идеологии к религии?

Предмет нашего мышления зависит от регулярности мышления. По сути, мы своим мышлением выстраиваем такой предмет, как страна. Стратегические предметы нашего мышления, идущие из прошлого, это «Россия – третий Рим, а иному не бывать» и «у России есть только два союзника: армия и флот». Это замечательно, особенно если не знать римскую жизнь и судьбу, и поклоняться только силе.

Армию и флот создал Пётр Первый и он вложил в них свой дух, давший в дальнейшем определение двух союзников России. После него ни один царь, вождь, генсек, президент ничего не добавил, как говорится «духу не хватило». Была только переимчивость чужого и как следствие, путанье и ёрзанье под ногами у авторов, в основном немцев, с их марксизмом, фашизмом. Все эти «вожди» без духа давно бы разрушили армию и флот, если бы не петровский дух вложенный в эти предметы.

Мыслить надо шире. Пока же нам удаётся только увеличивать, наращивать качество уже созданных предметов, причём только двух: армии и флота. Рядом с ними ютятся и наука, и культура, и религия и т. д. Ничего толкового, помимо армии и флота, создать не удаётся. Армия и флот, по крайней мере, хоть и через огромные жертвы, но побеждают. Конечно, жертвы, это не вина армии и флота. Некоторые военные специалисты порочат США за то, что они фактически никогда не воевали, а значит воевать не умеют. Возможно. Но каково управление страной, каково влияние на внешний мир, если они уже три столетия обходятся без войн! Вот над чем надо думать. В России подобные мысли сразу заносятся в разряд вредных для страны, ибо бабы взамен убитых, новых нарожают. Люди – это тоже для власти природные ресурсы, не более того.

Мысли и мыслители сразу бывают гонимы. Отсюда и наш вечный проигрыш в информационных войнах, так как это несколько иная сфера, включающая и анархию, и альтернативную культуру, и искусство, и разведку, и альтернативу веками действующему управлению Россией, основанному на воровстве связанном с так называемыми «откупными отношениями», «доходными местами» и т. д.

Процедура раскрытия обусловленностей существующего мышления – это критика. В России критиков не выносят, а критику не терпят.

• Причём критичность критики зависит от того, насколько она сама, в свою очередь доступна критики. Критика не может вестись с закрытой позиции, т. е. она всегда связана с выяснением не только условий другого мышления, но и с предъявлением условий собственного мышления. Именно открытость критики создаёт возможность изменений в порядках условий, благодаря обмену, мутации, реконструкции этих порядков. Таким образом, критика одновременно является и негативной, и позитивной процедурой… Это означает, что на первом этапе каждая критика всегда безосновательна. То есть критика в своём развитии совпадает с процессом создания для другого мышления других оснований» /П.А. Сафронов/.

Чтобы процесс жизни, и всё что с ней связано, продолжался, необходимо как в частном мышлении, так и коллективном (государственном) мыслить без установления границ, без конечной точки порядка.

Социализм в СССР «погорел» на установочном догматическом порядке: всем должно быть одинаково хорошо, но при условии… Социализм был расписан точно также как Библия, но без высшего содержания, без Бога. Рай, при соблюдении заповедей строителя коммунизма, был возможен на земле, и начинался с попадания в номенклатурные списки. Ад, тоже был неподалёку, и начинался при отсутствии партийного билета.

Господь, как говорится, не фраер, он всё видит. При социализме с партией, замещающей бога на земле, начались накладки. Вроде всё то же самое, что в Библии, соблюдаешь условия – «заповеди строителя коммунизма» – живёшь хорошо. Отклонился: тебя сразу, а не потом на Страшном суде, загоняют в «порядок», но тоже установленный в тюрьме, психбольнице, изгоняют в ад, т. е. за бугор, за рубеж…

Коммунистическая партия брала на себя роль святой инквизиции, но ради чего или кого. Пока был вождь, фюрер – это работало. Но вождь должен быть один, а когда их множество, то и порядков – множество. А это уже хаос. Например, для Сталина Хрущёв стал Люцифером, а Горбачёв с Ельциным стали падшими ангелами для всей страны. Следовательно, древние люди установившие наличие Бога единого, страшного суда, ада и рая, были мудрее нынешних в тысячу раз.

Капитализм в контексте сравнения его с социализмом более «гуманен». В рамках этого «изма» всё-таки остаётся возможность на установление своего порядка и навязывания его другим. Собственно поэтому, капитализм и породил два крайних полюса порядка: социализм и фашизм, чтобы посмотреть, а как будет, если порядок будет единым в лице государственного капитализма, то есть порядка навязанного самыми сильными капиталистами одолевшими всех прочих. Получилось плохо. Фашизм пробудил яростную алчность мелких лавочников затмивших собой любую здравую мысль, социализм тех же лавочников сравнял с землей, лишив социалистическое общество этой рабочей лошадки предприимчивости, называемой «солью земли». Но главная проблема состояла в том, что и те и другие подавили критиков. Некому стало в установленный однородный порядок вводить неоднородность условий и среды. И началась уже не жизнь, а мультфильм со словами: «А вот они условия, а вот она среда…». Критики любому государству, любой его отрасли, включая экономику, искусство, управление, армию, нужны как воздух. Иначе беда не заставит себя ждать.

Если бы самодержавный российский чиновник, не крал всё что видел, и не помалкивал, как кот возле сметаны, а реагировал на критику Радищева, Герцена, Достоевского, Гоголя, Чехова, Толстого, Пушкина, Лермонтова и других, то жил бы как в Англии, при царе, приличной конституции и созидательном парламенте. То же самое относится и к советскому чиновнику. Этим жуликам надо было не кошмарить Солженицына, Галича, Войновича и других, а читать их. Впрочем, в современной России чиновник опять выиграл. Более того, он вернулся к самым оголтелым откупным отношениям, открыв шлюзы воровства во всю ширь. Но что за этим последует, в общем-то, уже известно.

Религия, идеология направлены на связывание нашей жизни вполне определённым набором условий мышления. В авангарде этого процесса стоит школа. Именно с неё начинается выравнивание мышления под правящий класс. По этой причине учителя школ постоянно вызывают неудовольствие у правящей элиты, а на школы обрушивается вал реформ. Но, увы, учителя здесь ни при чём. За власть тоже идёт борьба, и в этой борьбе нет однородности. Всё упирается в воображение пришедших к власти. Хорошо, если оно устремлено во вне, пусть даже на захват чужих территорий, как у англосаксов. Всем есть чем заняться. Внутри страны пацифисты водят хороводы, скандируют лозунги «Долой войну». Снаружи они же отвоёвывают новые пространства. Плохо, когда воображения власти хватает только на подавление любого внутреннего протеста и на приобретение для себя льгот. У российской власти выше этого предела мышление поднималось крайне редко. А все одержанные победы происходили из-за мощного пинка в зад мобилизованному народному ополчению, с последующей вечной памятью. Хотя, плюс тоже был: воображение вора-чиновника всё время толкало мужика к поиску нового места жительства. Так росла территория России и развивались оба американских континента, Австралия, Германия, Франция, Китай. Всё-таки совсем отказывать в пользе «делу мира» российскому чиновнику тоже нельзя. Во взаимоотношениях народа и российского чиновника всё происходит как у хорошего садовода-животновода. Чем больше гадит скотина, тем производительней труд садовода. Навоз на удобрение, скотину на мясо. Впрочем, читая книгу Габриэля Маркеса «Сто лет одиночества» приходишь к выводу, что везде примерно одинаково: чиновники – воры, и народы ищущие лучшей доли на земле и живущие прекрасно до их прихода.

В этом контексте глобализация, построение мирового управления – это высший предел воображения власти, на который её выводит обобщённая критика всего человеческого управления, ибо выше глобального уровня критиковать больше будет нечего, а ниже всё уже будет «откритиковано». Уже сегодня в развитых странах критики малоинтересны, их почти не замечают. Власть ещё резвиться там, где сохранилось местничество, клановость, разделение властей по уровню возможностей разворовывать бюджет. Но с глобализацией и это отомрёт.

Теоретическая форма критики всё более и более переходит в практическую – в терроризм. По факту, терроризм играет на руку глобализации, так как на одном полюсе, мировая власть прилагает усилия для развития мирового же терроризма, а на другом усиливает мировую же борьбу с ним, призывая всю прочую местничестковую власть объединяться. В совокупности все эти потуги работают на глобальную интеграцию и создание мирового правительства. Пока чуть-чуть недостаёт воображения у мыслителей и мудрецов как это всё устроить, но мышление давно повёрнуто именно в этом направлении. И здесь возникает вопрос: «А что дальше?». Что за этим единством террора и борьбы с ним? Для человечества всё будет как обычно: и там, и там произойдёт отбор лучших, следом за этим откроются новые пласты изменчивости, так называемые «измы» (новый капитализм, социализм, коммунизм, фашизм, глобализм и т. п.). Рано или поздно пойдёт процесс эффективного отбора, произойдёт взрыв изменчивости, который откроет новые возможности и пласты в новом калейдоскопе «измов». Возможно, диапазон этого взрыва будет широк. По крайней мере, глобалисты работают именно над этим «отцифровывая» общество, уводя его через Интернет (а он уже включает в себя всё: работу, учёбу, товары, идентификацию и т. д.) в бесконечное виртуальное пространство. Но взрыв изменчивости может быть узким в физическом пространстве: мировой диктатор вверху и люди – зомби в строгих информационных рамках внизу. Это вырисовываемые перспективы. Человечество должен мучить другой вопрос: «А как быть со смыслом жизни для тех кто вверху и внизу? Почему человечество пройдя через большое количество «измов» так и не нашло понятного смысла жизни для себя?». На этот счёт есть очень интересное философское и религиозное наблюдение. Оно сводится к тому, что на уровне собственного мышления человечество едино, но внутренняя жизнь, внутреннее мышление не дают человеку увидеть себя со стороны. Для этого должны возникнуть внешние условия в виде истины и лжи. Именно истина и ложь создают внешнее, и одним дают корм (попам и пропагандистам), а другим осознание себя людьми.

• Почему? Потому что иначе я бы остался в одиночестве навсегда. И там, где я из состояния одиночества выхожу, там меня встречает истина и ложь – то, что не принадлежит ни одному смыслу в отдельности, то, что только разделяет смыслы. Смыслы отклоняются от истины и лжи то в одну сторону, то в другую, а мы часто принимаем вот это видимое отклонение за истину и ложь. То есть мы опознаём присутствие истины и лжи по вторичным, производным признакам». /П.А. Сафронов/.

В религиозных источниках сказано проще: Бог (добро, истина) не может себя увидеть без Сатаны (зла, лжи), поэтому Бог и даёт почву для альтернатив, компромиссов, консенсусов и прочей терминологии разнообразной сущностной нечисти. Отсюда и утверждение о том, что русский народ свят по определению, ибо любую напасть на себя он справедливо связывает с божьим попущением, напущенным на него для того, чтобы он наконец-то себя увидел. Но он упорно не хочет себя видеть. Не хочет видеть Бога в себе и ограничивается, то «окаянными днями», то «новыми русскими» и другой прочей временной нечестью. А раз так, то бои без правил всегда идут за внутреннее пространство, за увеличение лжи и греха. Без них, видимо, российский народ слеп и не способен увидеть истину, и даже не подозревает о своём общем единстве. Опомниться и объединиться ему позволяет ложь, грех и последующее искупление. Жуть!

Конечно, надо бы начать работу над прозрением. Но, всяк хочет себя видеть в лучшем свете. Мало кто понимает, что Люцифер – это действительно ангел света, освещающий ярче тех, кто всего ближе к нему и подвергающий мраку дальних, то есть святых. Это бог освещает всех равномерно. Но как это понять? Всюду господствует иерархия на приближении к «вождю», хоть мелкому, но дающему в протянутую алчущую руку. Папа Римский, кардиналы, пасторы и т. д. Президент, министры, директора и т. д. Низы лучше верхов. И кто начнёт работу над прозрением, если она не нужна даже религиозной системе, не говоря о всех остальных.

С появлением Интернета, народной журналистики на обоих полюсах жизни человечества развернулась нешуточная борьба за внешний мир, то есть за увеличение греха и лжи. У сети Интернета нет границ, следовательно, очень многие проблемы не могут быть даже поставлены, им не во что упереться. Например, конкретная страна Россия с заимствованной системой образования, с экзаменами в виде ЕГЭ, а дальше бакалаврами и магистрами, фактически разрушила не только своё среднее образование, но и высшее. Это проблема должна была упереться в какие-то сравнительные границы, стандарты, но она сразу же была размыта через очень отдалённые рассуждения о борьбе с коррупцией, равенством всех при поступлении в вузы и т. д. Границу проблемы отодвинули от тех, кого эта проблема непосредственно касается. А тех, кто смотрит совсем далеко, сразу и всюду придали информационной анафеме связанной со сложностью их изложения и глупым вопросом, звучащим повсеместно и прилагаемым к любой здравой мысли: «А что вы предлагаете? или совсем просто: «И чё?».

А те, кто смотрит совсем далеко, давно говорят о том, что подобным заимствованием страну лишают её границ. А нет границ, нет и ничего своего: по принципу капитализм – социализм, добро-зло, ложь – истина. Нет границ, нет и возможности повести различие между своим и чужим, между мной и не-мной. Вроде бы, вот оно приближение к Богу, но играем за внешний мир и свой внутренний не мы, следовательно у нас нарастает ложь, зло, энтропия. А что остаётся у нас в России? Для управления такой системой нет иного выхода, кроме ограничения проявления внутри страны истины повсюду. Ведь внешняя жизнь – это экспансия. Значит зло, значит ложь изнутри наружу. К такой политике приучили все народы, но русский более всего. И что делать?