Текст книги "Братство"

Глава 12
Мягкая посадка

Сперва пилоты напрочь отказались не только поднимать самолет в воздух, но и открывать кабину. Киборг был упрям и непреклонен. Выбив дверь, он лаконично им объяснил, что лайнер вовсе не захвачен террористами. Просто на таможне возникли трудности перевода.

Командир экипажа улыбался, кивал и бойко тараторил с диспетчером по рации до тех пор, пока Киборг не вздохнул и не расплавил приемник выстрелом из пистолета-бластера.

Экипаж моментально стал сговорчивей. Командир вывел машину на взлетную полосу и уже готов был врубить форсаж, как в кабину вломился Шу и без предисловий облевал второго пилота с головы до ног.

– Перегрузочная отрыжка, – пожаловался он, утомленно облокотившись на приборную панель.

– Мы пока на месте стоим, – хмыкнул Бюргер.

– У меня организм чуткий, – пояснил Маг. – Всё заранее планирует.

– Взлетайте, – сказал Киборг.

– Флай эз зе бёрд, – перевел Эльф и помахал руками на манер крыльев.

Командир экипажа затравленно кивнул и жестом попросил всех вернуться на свои места. Шу долго упирался, доказывал, что в пристегнутом состоянии его еще мощней укачивает, но Киборг впихнул Мага в кресло и щелкнул пряжкой ремня.

– Я предупреждал, – сглотнул Шу и побледнел как простыня.

Самолет набрал скорость и, наконец, оторвался от тибетской земли. Не успел пилот толком набрать высоту, как по бокам пристроились два истребителя, но никаких активных действий они не предпринимали. Просто эскортировали лайнер.

Степан сунул в рот барбариску.

На соседнем ряду Кулио отвалил спинку кресла, нацепил на глаза специальную повязку и собрался было вздремнуть, но рядом плюхнулся Викинг. Воинственно громыхнул доспехами, провозгласил:

– А знаешь, надо было задержаться. И вломить этим зазнайкам по первое число. Видал, блин, сколько они джипов нагнали? Не, я ничего не имею против китайцев лично, но уж больно они шустрые и обидчивые. Невоспитанные… Кулио! Да не спи ты!

Кулио демонстративно захрапел, пассажиры, которые не побоялись остаться в салоне бизнес-класса, с интересом уставились на бородатого детину. Китаец, поделившийся с Фантиком сэндвичем, достал крошечный фотоаппарат и сделал кадр на память.

– Зря ты звездишься, Кулио, – обиженно заявил Викинг, надвинув шлем на лоб. – Вон народ как прётся, а ты морду воротишь.

Кулио захрапел громче.

– Ах так? Ну ладно, блин! Ты у меня все равно фиг поспишь, – заверил Викинг и начал снимать видавшую виды кожаную обувь.

Запахло так, что Степан сначала решил, что кто-то брызнул из перцового баллончика. Журналист культурно прикрыл нос платком.

Маньякюр зажмурил единственный глаз, чтобы тот не слезился. Кулио сморщился. Попытался отвесить Викингу подзатыльник, но попал рукой по шлему и чертыхнулся от боли. Киборг выдвинул заслонки в ноздрях и прикрыл обонятельные рецепторы. Сидевший неподалеку Эльф зажал нос двумя пальцами и как бы невзначай кинулся на колени симпатичному тинейджеру, забормотав: «А вот ты не бойся, а это бывает… Главное без паники! Пока я с тобой, Викинга можешь не страшиться».

– Позвольте, – возмутилась мамаша тинейджера. – Что это за вша болотная? Безобразие!

Куклюмбер высунул голову из-за плеча Степана и объяснил:

– Что вы, дамочка, это не вша, это натуральный эльфийский ненатурал. И вообще, в жизни надо попробовать всё, поэтому, если они оба внезапно попросятся в сортир, – смиритесь.

Женщина обалдело уставилась на бобра, потеряв дар речи.

– Впрочем, не парьтесь, мамаша, – успокоил Куклюмбер. – Сортир все равно толстый король занял. Это надолго.

Из-за двери туалета раздался оглушительный звук, похожий на треск парашютной ткани. Одновременно с этим лайнер ушел вниз и качнулся в глубокой воздушной яме. Мага с оттяжкой вывернуло в бумажный пакет, он непроизвольно взмахнул рукой, спровоцировав магический выброс. Сиреневая нить сорвалась с кончика его пальца и полоснула по обшивке. Возле иллюминатора образовалась крошечная трещина. В салон задула несильная, но холодная струйка воздуха.

Фантик вывалился из сортира и проворчал:

– Дурацкие бутеры.

Степан повернулся к Самураю, который сидел рядом с ним и мечтательно смотрел сквозь двойное стекло в голубую даль неба над облаками. Ножны его парадной сабли торчали между креслами и утыкались в грудь пассажиру, сидящему сзади.

– Тебе страшно? – спросил Степан.

– Не боюсь высоты, – покачал головой Самурай.

– Я не про высоту. Я говорю о цели нашего путешествия.

Самурай отвел взгляд от белоснежных нагромождений облаков.

– В аэропорту ты довольно смело втюхал бобра в окошко справочной и разрулил ситуацию. Я стал гордиться тобой. А сейчас чувствую на твоем сердце печать страха.

– Мы летим в гости к самой Смерти, – передернул плечами Степан. – Мне как-то не по себе.

– Все двойственно, друг мой, – поучительно заметил Самурай, вновь отворачиваясь к иллюминатору. – Если есть жизнь, почему бы не быть смерти? И кто знает, может быть, на том свете не так уж плохо.

– Оттуда же никто не возвращался, – прошептал Степан, чувствуя, как по спине поползли мурашки.

– Вот именно, – вздохнул Самурай. – Задумайся.

Степан задумался.

– И вообще, – продолжил Самурай минутой позже. – Скажи, Стёп, что, по-твоему, жизнь, раз уж мы затронули эту скользкую тему?

– М-м-м, – протянул журналист. – Э-э… Это когда ты живешь, воспроизводишь себе подобных, людям радость приносишь – и так далее.

– Людям радость, людям радость, – беззлобно передразнил его Самурай. – Тебя что, не учили образами мыслить? Почитай хотя бы научные труды Бодуэна де Куртенэ. Журналист, ёлки-моталки.

– Ну…

– Вот тебе и «ну». А я считаю, что жизнь похожа на кинопленку, – грустно улыбнулся Самурай. – Когда кончается фильм, механик достает ее из аппарата, кладет бобину в сейф, а затем выключает свет во всем кинотеатре и идет домой, где жена ему приготовила вкусный ужин.

Самурай пристально посмотрел на Степана. Тот сообразил, что нужно высказать какое-то мнение. Однако придумать ничего не смог и виновато пожал плечами.

– М-да, – огорчился Самурай. – Духовно ты, несомненно, растешь, Стёп, но темпы оставляют желать лучшего.

– Я не понял сравнения с кино, – признался Степан.

– Ешкин кот, да чего ж тут непонятного? – в разговор вмешался Куклюмбер. Он намотал на лапу поводок и сообщил: – Самураю нравятся пустые и темные кинотеатры. Возможно, именно там он впервые познал прелесть плотских утех.

– У меня обед, вообще-то, – Самурай поправил очки и уставился в окно, теребя клинышек бородки.

– А у меня ужин, – воскликнул Фантик, толком не расслышав сути беседы. – Стюардесса, милочка, велите подавать к столу.

Небо за иллюминатором между тем нахмурилось. Вдалеке на фоне безобидных молочных облаков проглянули темные тучи. По всей видимости, самолет входил в грозовой фронт.

Степан забрался в кресло с ногами и попытался задремать, чтобы отогнать нахлынувшие эмоции. Но сон не шел.

Куклюмбер распустил поводок и ушел помогать Магу латать иллюминатор. Сам бобер, как заметил Степан, ни шиша не делал, зато давал чрезвычайно много ценных советов.

В соседнем ряду храпел Кулио. Бюргеру досталось место рядом с раввином в шляпе, из-под которой свисали гигантские пейсы. Маньякюр играл с Лажатэль в карты на раздевание, уже успев скинуть шпагу, перевязь и сапоги. Эльф сидел рядом с молчаливым тинейджером и его мамашей, которая более-менее оклемалась от встречи с говорящим бобром…

Степан проворочался в удобном кресле четверть часа, но уснуть так и не удалось. Тогда он сунул в рот еще одну барбариску и принялся наблюдать за тем, что происходит вокруг.

Шу, как выяснилось, времени даром не терял. Под предлогом борьбы с перегрузочной тошнотой он наколдовал несколько бутылей с брагой и в короткие сроки споил пол-экипажа, включая командира и облеванного второго пилота.

– Лайф из лайф, – завел песню Шу, прищелкивая пальцами, – лала-лалала! Лайф из лайф…

Ситуация стремительно выходила из-под контроля.

Уже никто не защищал стюардесс, отчаянно отбивавшихся от притязаний раздухарившегося Маньякюра и циничного Куклюмбера. Никто не управлял самолетом, который медленно, но верно сбивался с курса и шел в самый эпицентр грозы, закладывая плавные виражи под испуганные всхлипы пассажиров.

Степан решил, что пора будить шефа.

– Кулио, вставай, – потряс он его за плечо. – Тут внештатное, так сказать, положение возникло.

– Ох-ё, – проворчал Кулио спросонья, – ты лучше вспомни, когда с этими охламонами что-то штатное было… Ну, чего опять натворили?

Степан развел руками: мол, вот, сам полюбуйся. Самолет кидало из стороны в сторону, как щепку в бурном потоке. По проходам катались тележки с напитками, перепуганные пассажиры вжимали головы в плечи.

– Товарищи иудеи! – попытался спасти ситуацию Бюргер. – Вы – великая нация…

– Я тут, в общем-то, один, – сглотнув, сказал раввин.

– Да, но ты настолько велик, что не помещаешься в нашем скромном дирижабле, – с этими словами Бюргер ловко вытащил еврея из кресла и подтолкнул его к выходу. – Я уверен, бог не оставит тебя в любую погоду. Нужно просто верить. А я не сомневаюсь, что ты этим занимаешься регулярно, не то что я.

В салоне поднялся страшный ор. Выходка Бюргера сработала как спусковой механизм в будильнике с натянутой пружиной. Пассажиры вскочили, замахали руками и зазвенели на разных языках. С огромным трудом Кулио и Викингу удалось рассадить всех по местам.

– Коллеги по несчастью! Компадрес! Я – Кулио длан Легласик. Даю вам гарантию: никто не пострадает. Мои люди – это самое настоящее передвижное МЧС. Сидите спокойно и хватит так верещать, а то уши закладывает!

Пассажиры немного угомонились и прислушались к ободрительной речи Кулио, но в этот момент из тамбура раздался скрежет и завывание. Потянуло холодным воздухом, из панелей по всему салону автоматически вывалились кислородные маски. Шторку отмахнуло сквозняком, и перед всеми предстала довольная физиономия Бюргера, запирающего аварийный люк.

Кулио велел Викингу последить за салоном, а сам двинулся в тамбур. Степан выбрался из кресла и юркнул следом, чтобы не пропустить сцену.

Кулио подошел к Бюргеру, взял того за отвороты и сурово спросил:

– Ты что, совсем свихнулся, шовинюга?

Бюргер насупился, но промолчал.

– Не, ты вконец одурел! – взорвался Кулио. – Все-таки вышвырнул бедного еврея?

Ариец засопел и попытался высвободиться из сильных рук Кулио, но тот еще крепче встряхнул его и рявкнул:

– Уволю!

– Я «по собственному» не подпишу, имей в виду…

– Поговори мне еще, поганец.

Кулио подволок брыкающегося Бюргера к люку, откупорил засов и подставил арийца под тугой поток воздуха, бешено ворвавшийся внутрь самолета. Степан на всякий случай ухватился за поручень.

– Признаёшься, балласт? – угрожающе прошипел Кулио.

Бюргер совершил последнюю попытку вырваться, покосился на ревущий мрак за шлюзом и проорал:

– Да не выбрасывал я никого! Этот… с пейсами… в эконом-класс слинял. А я несколько огнетушителей за борт пошвырял… Хорошо хоть в турбины не угодили.

Кулио поднял брови и удивленно посмотрел на Бюргера. Захлопнул люк.

– А чего ж ты мне сразу не сказал?

Бюргер шмыгнул носом. Вздохнул:

– Стыдно мне.

– За что? – Кулио глядел на него с искренним непониманием. – Что-то я не вдупляю.

– Пожалел я этого раввина… Все собственные принципы угробил! Чтоб ему пусто было.

Кулио буравил взглядом Бюргера в течение доброй минуты, пытаясь высмотреть издевку на его лице. Но тот лишь сопел и отводил глаза.

– Ну ты и придурок, – оскалился наконец Кулио. – Стыдно ему, надо же…

За иллюминатором сверкнуло.

Бдыщ!

Самолет упал на левое крыло, и Степан поблагодарил судьбу, что догадался зацепиться за поручень. Кулио с Бюргером грохнулись на пол. Пассажиры истошно завопили, стараясь удержаться на своих местах. Куклюмбер со страху врезал хвостом по ляжке Фантику. Король ойкнул и, потеряв равновесие, завалился в проход.

Степан, придерживаясь за спинки кресел, вернулся в салон.

– С курса, похоже, основательно сбились, – бодро доложил Самурай, вглядываясь во мглу за иллюминатором. – Приближаемся к поверхности океана. Кибби, какая у нас скорость?

– Семьсот. Пятьдесят. Четыре. Километра. В час.

– Шустро идем. – Самурай на всякий случай проверил ремень ножен. – Я начинаю немного беспокоиться за сохранность наших бренных тел.

– Вот и выпей с пацанами, пока цел, – почти в рифму предложил Шу, перешагивая через Фантика.

– Всё, достал, – сурово выдохнул Викинг.

Он схватил Мага за шиворот и затолкал в сортир, предварительно вытащив оттуда Куклюмбера и какую-то пышногрудую негритянку. Бобер растерянно зажмурился от света и спросил:

– А что, вечеринка уже кончилась?

– Милые дамы, – обратился вернувшийся из тамбура Кулио к Лажатэль и Обломисте. – Насколько я понимаю, встреча с вашим боссом произойдет чуть раньше, чем планировалось. Объясняю. Сейчас как жахнемся брюхом о воду, и хана нам.

– Это нехорошо, – Лажатэль зевнула. – Братство внесли в рабочий график лишь на среду: очередь плотная. К тому же вас ждут со служебного входа, но никак не с парадного. Как же быть? Подождите-ка, попробую связаться с нашим секретариатом.

Смартфон долго выплевывал монотонные гудки, на том конце никто не отвечал. Когда Эльф уже скуксил физиономию и собрался капитально разреветься, вызов, наконец, прошел. Лажатэль принялась балаболить в трубку на непонятном языке. Потом она умолкла, выслушала невидимого собеседника и властно прикрикнула на него. Дала отбой.

– Сейчас подоспеют ребята из хозотдела. Обещали помочь с самолетом. Сначала ни в какую не соглашались: мол, работы у них там невпроворот. Пришлось надавить. По должности им не положено мне перечить. К сожалению, только среда, как и планировалось. У босса очень жесткий график.

– Ой, да вы знаете, мы и не торопимся, – заверил ее Фантик. – Среда так среда, куда нам раньше-то.

– Триста. Метров. До. Столкновения, – доложил Киборг. – Критическая. Опасность.

Несчастные пассажиры еще сильнее вжались в спинки кресел и запричитали. Лажатэль нервно посмотрела на часы и сказала:

– Вечно задерживаются. Эти бездельники из хозо только за получкой раньше других приходят. А как делом заняться, так тормозят.

Из сортира донеслась невнятная брань Шу. Кулио закурил сигару. Степан прильнул к иллюминатору и постарался разглядеть темные контуры поверхности. Кажется, океан остался позади, а внизу потянулись густые джунгли.

Лайнер чиркнул брюхом по верхушкам деревьев.

– Не понос, так золотуха, – подмигнул Маньякюр стюардессе. – У нас еще есть время, милаха.

Стюардесса хлопнула ресницами, а стоявшая рядом Лажатэль ревниво поджала губы и влепила морскому волку звонкую пощечину.

– Спасаем мы спасаем эту планету, – обиделся Маньякюр, потирая щеку. – И никакого уважения.

– Нам-то как раз ваше спасение во вред, – гневно сказала Лажатэль, отворачиваясь. Вдруг она прищурилась и воскликнула: – Вот они! Приперлись, лентяи!

За бортом замелькали призрачно-черные тени. Они двигались все быстрее и быстрее, окружая лайнер со всех сторон, обволакивая сплошным коконом мрака. Несколько пассажиров при виде этой душераздирающей картины потеряли сознание. Киборг проверил энергозапас пистолета, Эльф прижался к тинейджеру, а Викинг крепче перехватил дрын.

Но беспокоились Братья зря: не произошло ничего страшного. Когда тени окутали самолет объемной сферой, он плавно замедлил ход, замер на мгновение и медленно опустился на землю.

Лажатэль снова набрала номер на смартфоне. По-деловому коротко сказала, на этот раз по-русски:

– Да, опять опоздали. Нет, ничего страшного, но еще несколько секунд, и полторы сотни смертных пришлось бы брать вне графика. Что? Ну да, конечно, кому нужны накладки. Я не злюсь, просто дайте втык, наряд вбабахайте внеочередной. Что? Нет-нет, сильно гнобить не стоит: ребята свою работу знают.

– Веа ви а? – сдавленным голосом спросил кто-то из пассажиров по-английски. – Ай нид май эмбассадор.

– Какой тебе посол, – похлопал его по плечу Кулио. – Мы живы, и это главное! Эх, Безро, видел бы ты меня сейчас… Почёт, уважение и надежда! Когда столько глаз смотрят на тебя как на спасителя, ощущения круче, чем на американских горках.

– Ишь как распелся, – ввинтил Куклюмбер. – Ты тут никого не спасал, между прочим.

– Жало вырву, – обронил Кулио.

Бобер пренебрежительно фыркнул и потрепал смущенную негритянку лапой по лодыжке.

Кулио раздраил аварийный люк, выбросил надувной трап и съехал по нему вниз. Степан прыгнул в мягкий желоб следом за ним, сошел на песок и стал помогать остальным. Краем глаза он заметил, как Кулио вдохнул воздух тропической ночи и улыбнулся проглянувшим сквозь уходящие тучи звездам.

– Что-то начинает получаться, – прошептал Кулио, думая, что его никто не слышит. После чего громко скомандовал: – Бюргер, Викинг, живо за дровами!

Глава 13
На затерянном острове

Киборг поправил сложенные «ёлочкой» ветки, обложил костер подсохшим хворостом и пальнул в кучу из бластера, чтобы огонь занялся. Бюргер пинком отшвырнул сырые спички и с благодарностью похлопал здоровяка по плечу.

– Вот вам очаг, робинзоны, грейтесь, – барским жестом указал Кулио на полыхнувшие поленья экипажу и пассажирам. – Мы в сторонке расположимся. Если что, кричите.

Викинг организовал несколько бревен на соседней поляне, соорудил костерок и развалился рядом. Шу, воодушевившись романтикой острова, наколдовал бутылочку «Малибу», отпил пару глотков и передал Кулио. Шеф наигранно-сердито погрозил Магу пальцем и тоже глотнул. Передал Маньякюру. Тот – Фантику. После Фантика в бутылке ничего не осталось. Маг замахал руками, выписывая в воздухе руны, но, кроме тусклой искры и запаха озона, у него на этот раз ничего не получилось.

– Догнаться бы, – жалобно обратился он к Кулио.

– Хватит, – решил тот. – Не погань вечер.

Степан лег на спину, подложил руки под голову и залюбоваться звездным небом. Даже бобер притих, проникнувшись тропической романтикой.

– Когда я был студентом, – вспомнил Степан, – мы ходили в походы. Брали котелки, спальники, палатку…

– Шу, – пробасил Викинг, – а почему у нас нет палатки?

Маг фыркнул и небрежно отмахнулся. С его пальцев скользнули сиреневые нити, раздался треск, и между пальмами возникла огромная армейская палатка.

– Весь обзор на океан закрыл, – недовольно буркнул Фантик. – Убери.

Шу пришлось заставить палатку исчезнуть. Он дрыгнул руками, пустил целый сноп искр и забрюзжал себе под нос:

– Вот так всегда… Какую-нибудь ерунду – пожалуйста, а вторую бутылку – фигушки…

Степан обратил внимание на сидевших в сторонке Эльфа и его нового друга Томми – того самого тинейджера, которого коротышка подцепил в самолете. Они зачарованно следили, как силуэт армейской палатки исчезает в ослепительном сиянии Луны, выглянувшей из-за грозовых облаков.

– Диа Томми, – сказал Эльф, положив голову на плечо тинейджеру. – Зис из, вордс нет, кул… Бат эт сам дэй ви л гоу ту май бабушка. Траст ми, май френд, там небосвод – так небосвод.

Томми глупо улыбнулся и спросил:

– А зачем ты со мной разговариваешь на неправильном английском?

Эльф удивленно посмотрел на него.

– Так ты понимаешь по-русски?

– Ну да, мы с мамой совсем недавно переехали в Оклахому. А вырос я вообще в Одессе.

– Ах, как это романтично, – вздохнул Эльф.

Степан поежился, отвернулся от парочки. Ему стало стыдно, что он их подслушивает.

Костер тихо потрескивал.

– Луна и Солнце, – пробормотал засыпающий Самурай. – Как все сложно и просто. Двойственность. Двойственность это почти то же самое, что девственность, только…

Он зевнул и потерял мысль. Повернулся к Фантику, спросил:

– Ты веришь в графа Дракулу?

Фантик недоуменно пожал плечами и продолжил грызть копченый окорочок. Самурай закрыл глаза, засопел.

Вслед за Самураем задремал Кулио.

Степану не спалось. Он попросил у Киборга фонарик и спустился к берегу океана. Здесь было очень красиво. Лунный свет дрожал на размеренно накатывающих волнах. Прибой шумел успокаивающе.

Степан погасил фонарь, сел и задумался о будущем. Отчасти оно его пугало, ведь Братство собиралось встретиться с самой Смертью, а такие встречи, судя по фильмам и книгам, заканчиваются плачевно. Но Степан нисколько не жалел, что судьба выдернула его из серой провинциальной жизни и утянула в такой фантастический водоворот событий. Все высосанные из пальца сенсации вдруг показались ему какими-то мелкими, а изображающие из себя акул пера папарацци – смешными…

Сзади раздался шорох, заставив Степана вздрогнуть и обернуться. По склону кто-то спускался. Журналист встал, хотел было пойти навстречу, но по силуэтам определил, что на пляж пришли Эльф с Томми.

Степан тихонько скользнул в сторону, собираясь оставить их наедине, но Эльф и Томми внезапно уселись прямо на тропинке, перегородив ему путь к отступлению.

Степану пришлось остаться и стать невольным свидетелем разговора. Выйти из тени пальмы и обнаружить себя он не решился, о чем потом неоднократно пожалел.

– Не возражаешь, если я возьму тебя за руку? – нервничая, спросил Эльф у Томми. – Знаешь, у меня на самом деле было мало друзей. И пусть мы с тобой знакомы совсем недолго, зато успели многое пережить вместе. Говорят, любая катастрофа сближает… Как, кстати, тебе наш коллектив?

– Мама до сих пор в восторге от Викинга, – усмехнулся Томми. – Когда началась вся эта суматоха, он ненароком залепил ей своей дубиной по ноге. И – не поверишь! – вправил сустав, который не могли исцелить даже лучшие тибетские гуру. Она теперь глаз с него не сводит. С тех пор как отец ушел от нас… все так перепуталось в жизни. Как думаешь, у них может что-то получиться?

– Не уверен, – честно признался Эльф. – Викинг – добрая душа, но у него такие манеры…

– У отца были не лучше, – буркнул Томми.

Эльф придвинулся к подростку.

– Если тебе нужен отец, то лучше Кулио не найти. Мужественный, сильный, обаятельный. Я сам, признаться, был в него единожды влюблен… – тут Эльф осекся и испуганно посмотрел на Томми. А тот посмотрел на него.

Степан был готов под землю провалиться от неловкости, но теперь уже было поздно рыпаться.

– Да, – произнес Эльф через некоторое время, – я не стану отпираться от того, что сказал. Да, я немного не такой, как все…

– Правильно, ты же эльф, – пожал плечами Томми. – У нас на таких, как ты, в кинотеатры смотреть ходят.

– Я голубой! – горячо воскликнул Эльф. – Я совершенно не такой, как все! Понимаешь, Томми? Я люблю парней!

Эльф откинул назад спутанные волосы, а тинейджер пристально посмотрел на его лицо, которое в лунном свете показалось Степану даже красивым.

– А, ну это старая фишка, – махнул рукой Томми и начал загибать пальцы: – Вот погляди сам. Келвин Кляйн во «Входе и выходе». Улетная комедия, если не смотрел, обязательно зацени. «Лучше не бывает» мне не так понравилась, но и там весь сюжет строится на нетрадиционной любви. А еще «Правила секса» с Ван Дер Биком. Да хотя бы маньяк-продавец в «Криминальном чтиве»! Я уж молчу про «Горбатую гору»… И ничего, весь мир смотрит и не морщится. Нормально, это демократия. Почти такая же великая штука, как и доллар. Неужели ваш руководитель, которого ты мне в батьки сватаешь, не смог тебе этого объяснить?

– Ну, – всхлипнул Эльф, – Кулио сказал, что в Братстве найдется место для всякого, достойного чести вступить в него. И баста. Хотя они, конечно, время от времени подкалывают меня. Особенно Викинг с Бюргером. Знаешь, как мне надоели эти пошлые огурцы, которые они подкидывают мне в постель? А ведь хочется светлой, настоящей любви.

– А у тебя… ну, когда-нибудь с кем-нибудь? – спросил Томми.

– Что? – смутился Эльф.

– Ну, когда-нибудь с кем-нибудь было это, ну ты понимаешь, о чем я?

– Это?

– Угу.

Эльф шмыгнул носом, повозил ногой по песку.

– Понимаешь ли, в чем дело, милый Томми… Честно говоря, не так чтобы да, а как раз нет. Понимаешь… – Эльф вскинул лохматую голову. – Нынче сложно найти идеального партнера. К тому же мне ведь не нужен только секс. Здесь дело в чувствах…

– В чувствах, – эхом повторил тинейджер.

– Конечно! – глаза Эльфа блеснули в темноте. – Чувства – это самое главное. А самое главное в чувствах – уважение. Уважение, Томми, так просто не рождается. Это словно граница двух миров, двух сердец, и дай бог каждому блюсти свою святую территорию и жить в согласии с партнером.

– Так, значит, у тебя никогда не было интимных отношений с мужчинами, – то ли спросил, то ли констатировал Томми. – Почему же ты так уверен, что голубой?

– Я голубой, – надулся Эльф. – Поверь мне, ведь я твой друг. Начистоту, договорились? Так вот, Томми, я – голубой. Прими за аксиому: абсолютно и бесповоротно голубой. Ультрамариновый до самых печенок!

– Я верю тебе. Правда, верю. Ведь ты мой друг.

Под ногой Степана хрустнула ветка.

Эльф дернулся и вскрикнул. Они с Томми припустили в сторону лагеря как перепуганные птички. Степан бросился следом.

С пляжа нужно было линять: Эльф наверняка сейчас наябедничает, что кто-то шумит в кустах, и Киборг с Кулио могут открыть профилактический огонь по предполагаемому противнику. Лучше уж заранее убраться из зоны поражения.

Перед тем как приблизиться к костру, Степан притормозил. Ему было очень стыдно, что пришлось подслушать весь этот разговор, но раскрывать себя он все же не хотел.

Из-за мохнатого ствола пальмы показалось что-то серое, с поляны раздались сдавленные вопли, одна из головешек с шипением отлетела прямо к ногам журналиста. Он рефлекторно отпрыгнул и заметил, как серое пятно метнулось в сторону.

– Полундра! – крикнул Маньякюр. – Свистать всех…

На этом его фраза оборвалась.

Сердце у Степана бешено заколотилось. Он решил зайти с другой стороны. Бросился к соседней пальме, прижался к шершавому стволу и повернулся лицом к поляне. Здесь-то и настиг Степана коварный удар.

От затылка до самых пят стрельнула боль, мир померк…

Приходил в себя Степан болезненно. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на холодной земле в слабо освещенной пещере. Голова раскалывалась, тошнило, хотелось провалиться обратно в черное небытие.

– Проморгался, Стёпыч? – участливо спросил Маг, потирая темечко. – Мощненько нас ухайдакали.

– Это что за грот, сто китов мне в рот? – срифмовал Маньякюр, озираясь.

– Все целы? – морщась от боли, поинтересовался Кулио. – А ну-ка, на первый-второй рассчитайсь!

Перекличка показала, что у костра Братство положили в полном составе.

– Я вот только не понял, – озадаченно покрутил бородку Самурай, – куда нас и зачем притащили?

– Да тут никто этого пока не понял, – прогремел Викинг, поправляя шлем. – А если я сейчас увижу виновника торжества, то садану его больно.

– Мы в ловушке, – проявил смекалку Маньякюр. Он хотел встать, но ударился головой о низкий свод и зачертыхался.

– Спасибо, капитан очевидность, – отплевываясь от полетевшей с потолка пыли, съязвил Бюргер.

– Зря ржешь, – осадил Маньякюр. – Я как-то плавал в этих широтах, они кишмя кишат аборигенами-каннибалами.

– Что ж тебя не съели? – ехидно поинтересовался Куклюмбер.

– Я везучий, – пожал плечами морской волк.

Фантик заканючил:

– Ну почему нас все время хотят убить, съесть, взорвать, утопить, раздавить и поприкалываться? Я устал. Я голоден.

– А мне жалко Томми, – выдавил Эльф. – Он потерялся и теперь наверняка тоскует.

– Масло. Стынет. В жилах, – поддержал коротышку Киборг.

– Хорош паниковать, – резюмировал Кулио. – Согласен, кто-то неудачно пошутил. Но мы его обязательно найдем и тоже над ним пошутим. Вот только выбраться отсюда надо. Где наши загробные барышни?

Бюргер не без удовольствия ощупал лежавшее рядом с ним тело Лажатэль и доложил:

– По-моему, в отключке. Может, ее таким образом босс к себе вызывает? Типа сеанс ментально-анабиотической связи…

– Э, ты там не очень-то, – ревниво буркнул Маньякюр, отталкивая руку Бюргера. – Распустил свои щупальца. Вон, подружку ее нащупай и щупай.

– Тавтология, – машинально вставил Степан.

– А чего это ты раскомандовался? – вспыхнул ариец, стараясь разглядеть в полумраке морского волка. – Она твоя, что ль? Ха! Фантазер!

– Мне-то фантазии не занимать, – горделиво приосанился Маньякюр. – А вот ты…

Бюргер демонстративно ухватил Лажатэль за бедро.

– Я что-то не поняла, – в свою очередь обиделась Обломиста. – А ну-ка убери грабли от моей коллеги!

– Тебе коллега, мне жена, – нагло заявил Бюргер.

– Какая она тебе жена, рожа арийская! – вскинулся морской волк, нащупывая эфес шпаги. – Мы с милой Лажатэль уже договорились о встрече! Завтра или послезавтра. Или на следующей неделе – что, впрочем, дела не меняет.

– Чурбаны вы, – презрительно фыркнула Обломиста, отворачиваясь. – Для начала привели бы даму в чувство.

Бюргер с Маньякюром переглянулись и только собрались откачивать Лажатэль, как из бокового прохода раздался шорох.

– Уга-уга, – донеслось из темноты.

– Я же говорил, каннибалы, – нервно вздохнул Маньякюр. – Их диалект.

– Паникёр, – дрогнувшим голосом сказал Бюргер.

Кулио поднял руку, требуя тишины.

– Не хочу показаться назойливым, – прошептал король Фантик. – Но считаю, что самое время уносить отсюда наши драгоценные ноги.

– И лапы, – добавил Куклюмбер.

– Да утихните вы, – нахмурился Кулио и позвал: – Шу!

– Опять ругать будешь? – проворчал Маг из угла.

– Это позже. А пока освети-ка помещение.

– Э-э-э…

– Ты вообще какое-нибудь заклинание нормальное помнишь? – взорвался Викинг. – Спасай нас, чудила стоеросовая, ибо пришел, блин, твой звездный час!

– Э-э-э…

– Я тебя сейчас дрыном в пол вобью, – свирепо пообещал Викинг.

Маг лихорадочно защелкал пальцами. Перед ним повисло обвитое электрическими разрядами облачко. В клубах дыма мелькнули детская коляска, колодезный люк, сборник комиксов, подгузник. Освещения от всех этих полезных в быту предметов явно было недостаточно.

Звездный час Шу начинался не самым лучшим образом.

Из темноты выскользнуло что-то длинное и склизкое. Под шумок оно обхватило ногу Бюргера и мягко, но настойчиво потащило арийца в проход.

– Ой, – вырвалось у Бюргера. А через миг он возопил: – Ой-ой-ой! Спасите!

Из мизинца Мага стрельнула фиолетовая искра, покружила немного, отбрасывая отсветы на растерянные лица братьев, и с оглушительным треском разрядилась в свод. Пещеру сотряс грохот и гул просевшей породы. На голову Степану посыпались мелкие камни, пол под ногами заходил ходуном.

Щупальце отпустило Бюргера и свилось кольцами.

Самурай воспользовался моментом. Он пару раз взмахнул саблей и превратил склизкую спираль в лоскуты.

Камни продолжали сыпаться с треснувшего потолка, но теперь это уже была не безобидная крошка, а солидные булыжники величиной с кулак.

– Спасибо за освещение, Шу, – зло обронил Бюргер, уворачиваясь от крупного осколка. – Такая благодать! Аж на душе посветлело!

– Валим в туннель! – распорядился Кулио.

– Там чудовище вообще-то, – засомневался Фантик.