Текст книги "СЕБ"

Сава отчаянно сплюнул в сторону пленника, не удержавшись, пнул его ногой в бок. Сержант молча перенес экзекуцию.

– Ладно, подъем, нужно двигаться дальше. К вечеру надо встретиться с остальными. – Приказал Себ.

Группа поднялась. Сава не удержался и дал еще пендаля под зад замешкавшемуся пленнику.

– Давай, живее!

Первые желтые листья, тронутые первыми же сентябрьскими заморозками, лежали под деревьями. Осенний воздух, благодаря прохладной свежести всегда казался свежее летнего. Природа, готовясь к зиме уже начала впадать в дремотное состояние. Воздух остановился и пожелтел. Над деревьями, искрясь, летела паутина.

Несмотря на свое положение, Себ отмечал изменения происходившие вокруг. Все напоминало дом. Время, когда заканчивался сбор урожая, совпадало с бабьим летом. Последние теплые деньки, когда можно было просто наслаждаться бездельем.

Семен, бежавший немного впереди, остановился и поднял руку в предупредительном жесте. Себ приказал остановиться. Семен дважды показал развернутую пятерню. Этот знак говорил о том, что впереди десять человек.

– Оставайтесь здесь. Сава, жизнью отвечаешь за него. – Себ кивнул в сторону пленника.

Сава одарил последнего таким взглядом, что Себ засомневался оставлять их наедине.

Семен смотрел вперед через кусты. Прямо перед ним открывался вид на небольшую поляну. Посреди поляны стоял броневик. Капот был поднят и в его внутренностях ковырялись двое военных. Похоже, что техника немного подвела. Восемь человек мучились бездельем. Они развели костер и четверо из них что-то готовили в нем.

– Чуть не вляпались. – Шепотом сказал Семен. – Вот был бы цирк.

– Молодец, что вовремя заметил. Обходить надо.

Семен и Себастиен вернулись к Саве с пленником. Они сидели друг напротив друга и молчали.

– Там твои однополчане боевую машину чинят. Чуть не наткнулись на них. – Сказал пленнику Себ.

– Это хорошо, что сломалась, иначе вас бы уже засекли. На броневики сейчас ставят те же инфракрасные модули, что и на вертолеты. До трехсот метров различают, где человек, а где кабан.

– Тогда, поспешим.

Поляну обошли с предельной осторожностью, и снова ударились в бег. К вечеру оказались вблизи хутора, у которого назначили рандеву с остальной группой Ивана. Огни трех домов, составлявших весь хутор, светились в опускающейся темноте. Печные трубы доносили запах не только дыма, но и того, что готовилось в печках. Желудок непроизвольно заурчал.

– Домом пахнет. – Сказал Семен, учуявший тот же запах.

– Ага. – Согласился с ним Себ.

Группы Ивана в условленном месте не было, и Себ решил ждать их здесь до утра.

Ночь прошла в тревожном ожидании. Над горизонтом разгоралась полоска зари. По земле пошел утренний туман, забирающийся под одежду и заставлявший бойцов жаться друг к другу.

Пленник стучал зубами то ли от холода, то ли от страха. Именно этот непрекращающийся стук и разбудил Себа. Семен вполглаза караулил пленника.

– Иди, поспи. Моя очередь караулить.

Семен дернулся, окончательно приходя в себя. Ничего не говоря, он упал на бок и захрапел. Пленник, не переставая стучать зубами, посмотрел в глаза Себастиену.

– Чего, не ждал такого варианта? – Спросил его Себ, понимая, что у пленника на уме только мысли о своей судьбе, исход которой решится совсем скоро.

– Нам сказали, что мы будем охранять базу от местного населения, у которого из оружия только вилы. – Сквозь стук зубов выдал пленник.

– А чего такого вы собирались делать на этой базе, что на нее непременно должны нападать? Хотя, ладно, в штабе расскажешь.

Себ не хотел много разговаривать с пленником, чтобы не проникнуться его положением, и не начать испытывать к нему жалость. Пленного могли и расстрелять после допроса, и Себу совсем ни к чему было иметь лишний груз на совести.

Хрустнула ветка. Себ пригнулся и всмотрелся в ту сторону, откуда раздался треск. Юноша подтянул к себе пулемет и направил его в сторону шума. Электронный прицел спустя пару секунд калибровки выдал картинку. Треск был не случайным. В прицеле мелькали несколько красных пятен, принадлежащих теплым человеческим телам. Себ лягнул Семена и прошипел.

– Подъем, тревога, у нас гости.

Привыкший к состоянию опасности Семен тут же проснулся и не говоря ни слова выставил оружие в ту же сторону, что и Себ. Он тронул за плечо Саву.

– Эй, проснись.

Сава открыл глаза, в течение секунды из его взгляда сон полностью испарился. Он бесшумно отполз за дерево и занял позицию. Установилась тишина, и только где-то очень далеко «бубнил» вертолет.

– Подай сигнал. – Попросил Себастиен Семена.

Семен, выросший в лесу, умел отлично изображать птиц. Он сложил руки в причудливую конструкцию и ухнул, как настоящая сова. Через несколько секунд ему ответил почти такой же крик.

– Наши. – Себ облегченно отпустил спусковой крючок пулемета, и вытер по со лба, который выступил, несмотря на утреннюю свежесть.

Вскоре между деревьями замелькали фигуры бойцов. Впереди шел Иван. За ним на носилках, сделанных из стволов молодых дубков, несли раненого, замыкали отряд еще двое бойцов. Себ приподнялся и помахал Ивану.

– Слава богу, вы живы.

Иван обнял Себастиена, а потом и остальных бойцов.

– И даже языка взяли. – Иван одарил пленника таким взглядом, что тому пришлось опустить голову и рассматривать землю.

– Нам повезло, если не считать, что вдогонку послали трех бойцов с собакой, больше нас никто не преследовал. Наверно, вся погоня была за вами.

– Не то слово, Себастьян. Видишь, двух человек нет с нами. Остались прикрывать, а приказ я им отдал живыми в руки не даваться. И еще вот этого, Петра, с ветролета осколками задело. Всю грудь в решето. Бронежилет задержал, до сердца не достало, но крови много потерял.

Отдыхать будете? – Спросил Себ Ивана, предполагая, что его группе отдыхать не пришлось.

– Какой там отдых, уходить надо. Они же не отстанут. – Сказал Иван, имея ввиду погоню. – Еще родню подставим под удар.

– Но вы же устали?

– Парни пусть отдохнут, а я на загляну на огонек, к брату. Глядишь, сделает свой вклад в правое дело.

Иван, пригнувшись, побежал в сторону пахнущего уютом хутора. Через мгновение забрехали цепные псы, а еще через некоторое время заскрипели ворота.

– Кружку самогонки обязательно пропустит. Это у него вместо «здрасти» с братом. – Сказал Сава, глядя вслед Ивану.

– Да и ладно, со смертью каждый день в игры играем, от пьянства умереть шанс совсем небольшой. Да и не пьет он много, так, от нервов только. – Заступился за своего командира дородный боец.

Иван вернулся минут через десять с рюкзаком за спиной. Легкое «амбре» доносилось от него.

– Молодец, братец, сала дал копченого, да жира говяжьего.

Иван поставил рюкзак на землю и распустил узелок. Бесподобный аромат копченого сала, как джин из бутылки, вырвался из рюкзака. У всех бойцов, одновременно заурчало в животах.

– Иван, давай позавтракаем на ходу. Вертолет, где-то летает, уходить надо. – Пересилив желание устроить завтрак, предложил Себ.

Иван глянул на Себа пьяненьким взглядом.

– Хорошо, на полный желудок не побегаешь. – Согласился Иван и снова затянул узел.

Под сводами вековых сосен, петляя в каменистых берегах, бежала река. Её течение было размеренным в местах, где русло было широким, и стремительным там, где скалистые берега подпирали реку. За несколько сотен метров до лагеря послышался шум водопада.

Часовой окликнул отряд, скорее формально, потому что знал всех бойцов в лицо. Иван махнул часовому рукой, и, не сбавляя шага, отряд направился к лагерю. Перед входом, спрятанным водопадом, стоял Кузнец. Взгляд его выражал крайнюю степень нетерпения. Видимо, часовой уже успел предупредить, что в отряде находится чужак.

– Здорово! – Кузнец похлопал Ивана по плечу. – Это тот о ком я думаю? – Кузнец махнул в сторону пленника.

– Да, Себастиен придумал взять языка, и сам сделал это.

Кузнец бросил уважительный взгляд в сторону юноши.

– Молодец, стратегически мыслишь. – Затем снова обернулся в сторону Ивана, и задал один вопрос. – Кто?

– Полканов и Арутюнян, оставил их прикрывать наш отход. Был бой, мы слышали, так что, наверняка погибли. И вот Петра осколками задело. Крови потерял много, но в сознание приходил по дороге несколько раз. Думаю, выкарабкается.

Медики уже суетились возле раненого, разрезая бинты, которыми его наспех забинтовали во время бегства.

– Иван, Себастиен и пленный, за мной, остальные – отдыхайте. Спасибо всем за службу.

От усталости, Себу хотелось быстрее упасть и уснуть. Поговорить и помыться можно было отложить и на потом.

В отдельной «комнате», естественном углублении в стене грота, находился штаб. По закопченным керосиновой лампой стенам, бегали тени людей и отражения пламени. Пленнику, такая обстановка, наверняка добавляла лишнего беспокойства. Лица людей, освещенные рыжим пламенем, выглядели как лики бесов с росписей в церкви, в которую по воскресеньям водила мать Себастиена.

Помимо Ивана и Себа, для которого нахождение в этой комнате было признанием его авторитета, в комнате еще были командиры из других групп. Информация, которую мог озвучить «язык» представляла существенный интерес для всех, и могла коренным образом повлиять на стратегические планы сопротивления.

Кузнец распорядился накормить пленника. Для того, чтобы разговорить его по хорошему, необходимо было показать, что к нему здесь относятся достойно. От горячей еды, щеки пленника порозовели и заблестели глаза. Для всех собравшихся, жующий и причмокивающий враг, был испытанием нервов.

– Как звать! – Громко спросил Кузнец, едва пленник поставил вылизанную до блеска тарелку на стол.

Пленник вздрогнул и встал.

– Сержант МакКинли, Шестой боевой гарнизон. – произнес он робко.

– Боевой, значит. – Кузнец сделал паузу, и в комнате воцарилась тишина. Пленник испуганно уставился на Кузнеца. – И с кем ты воюешь здесь?

– Нам было сказано, что в вашем мире появились враждебные силы, саботирующие добычу полезных ископаемых.

– Понятно. Откуда взялись враждебные силы вам не объяснили? – Кузнецов посмотрел на пленника и в его глазах светились отблески неровного пламени керосиновой лампы.

– Нееет. – Проблеял сержант.

– Ну да ладно. Мы тут не ума тебе вставлять собрались. Скажи лучше, чего вы в том лагере делаете?

Сержант замешкался. По его реакции сразу стало понятно, что происходящее в лагере имеет некоторую секретность.

– Нам… нам запрещено об этом рассказывать. – Сказал пленник.

– Жить хочешь? – Резко спросил Кузнец.

– Да. – Вполголоса произнес сержант.

– Тогда рассказывай. И учти, что мы будем брать пленных еще, и молись, чтобы ваши рассказы были одинаковыми. – Кузнец напрочь отбил у пленника любое желание что-то скрыть.

– В лагерь сейчас завозится оборудование для строительства жилых модулей.

– Зачем оно, кто будет в нем жить?

– Местные. Когда модули будут установлены, всех жителей деревни переселят в них.

– Это еще зачем? – Удивился новостям каждый присутствовавший при допросе.

– Вроде, для порядка. Говорят, что в лагере будет хороший контроль за всеми, и враждебные силы скоро останутся без пополнения людьми и припасами.

Кузнец присвистнул.

– Вон оно что! Всех под контроль хотят взять. Умно.

– Постой! – Вмешался Иван. – А если туда поставляется оборудование, то почему никто не видел ни одного грузовика летающего между мирами?

Все выставились на пленника.

– Так ведь оборудование в лагерь поставляется через портал.

– А! – Вслух догадался Себ. – Я понял, для чего нужен был генератор поля. А мы видели «туман» и деревья согнутые.

– Ну, да, в лагере стоит генератор поля, который открывает проход в мир, откуда приходит оборудование. – Подтвердил догадку Себа пленник.

– Становится все интереснее. Похоже, люди «сверху» всерьез взялись за нас, раз применяют не виданные до сих пор «штуки». Что еще творится в лагере, о чем мы можем не знать?

– Я, просто сержант, и особо не посвящен во все детали. Моя задача охранять прилегающую территорию в свою смену. Офицер мог бы рассказать гораздо больше меня.

– Офицеры покидают лагерь? – Спросил Кузнец.

– Пилоты вертолетов – офицеры.

– От этих лучше держаться подальше. А над тобой стоят офицеры, наверно? – Спросил Иван.

– Да, стоят. Но они по Уставу имеют право покинуть лагерь только в случае нападения на него, или при начале боевых действий на прилегающей территории.

Себ еле дождался окончания допроса. Профессиональный допрос, устроенный безбородым «безопасником» Кларксоном, после того, как Кузнец узнал все, что ему было нужно, заставил пленника рассказать обо всем, что напрямую не относилось к делу. Себастиен пожалел молодого человека, и был благодарен богу, что сам не находился на его месте.

Молодежь из любого мира, не понимающая до конца понятия «армия» или «война», относилась к ним, как к обычной работе. Вины молодого сержанта Маккинли не было в том, что он оказался в лагере. Ему предложили хороший заработок и прочие перспективы, на которые он купился. Была ли в его голове на то время мысль, что ему придется убивать или быть убитым самому? Вряд ли. Триста лет без войн начисто стерли из памяти человечества само понимание войны. В лучшем случае ее воспринимали, как масштабную полицейскую операцию.

За те три секунды, что понадобились уставшему Себу отойти в царствие Морфея, в его голове успела появиться мысль, о том, насколько легко, власти верхнего мира бросают людей на смерть.

Месяц прошел с того момента, как Орлик тайно вернул Джулию в отчий дом. От первоначальной радости встречи с родителями и родным миром за месяц ничего не осталось. Постоянные мысли о неизвестной судьбе мужа подтачивали радость от общества родных.

Джулия проведала родителей Себастиена буквально на следующий день, как вернулась домой. Мария, мать Себастиена, завидев невестку, в одиночестве подъехавшую к ним на повозке, чуть не испустила дух. Материнское сердце, наверняка уже предчувствовало, что с сыном что-то не так и дало сбой. Хосе отходил ее ключевой водой из колодца.

Джулия, как могла, успокоила родителей. Передала им некоторые вещи, которые успела захватить из дома. Вера девушки в то, что с Себом все в порядке, передалась и родителям. «Если я не буду верить в то, что Себ жив, то жизнь от этого легче не станет» – успокаивала саму себя Джулия.

Лишними, в крестьянском труде, руки никогда не бывают. Сестра Джулии, для которой сердечные переживания еще были делом далеким, была довольна тем, что Джулия разделила с ней её труд. А Джулия, напротив, готова была работать с утра до ночи. К этому ее стимулировало и желание того, чтобы быстрее шло время, и после полутора лет в городе, ей просто нравилось работать на свежем воздухе.

Девушка ловила себя на мысли, что чем бы она не занималась, через равные промежутки времени, она выходила на место, с которого был хороший вид на дорогу и всматривалась в горизонт, желая видеть идущего по ней Себастиена. И когда на дороге появлялось движение, в душе начиналось томиться ожидание, что приблизившись, это будет именно Себ. Но всякий раз это был не он.

В один из дней к ним во двор заехал почтальон и привез письмо от дуче, в котором была оговорена сумма, вырученная за сданное зерно и некоторую часть говядины. Деньги требовалось забрать в срок. Хуан собрался в город и Джулия напросилась с ним.

Скошенные поля золотились стерней от горизонта до горизонта. Кое-где, фермеры стаскивали волокушами солому на края полей и грузили ее в телеги. Огромные ометы, свисавшие с телеги до самой земли, были похожи на гигантских степных черепах, приводимых в движение лошадьми.

Джулия заметила, что картины сельской жизни, которые прежде она считала обыденными, недостойными внимания, а где-то даже и убогими, вызывали у нее теперь приятные чувства привычности, определенности и уюта. Отец ловил взгляды Джулии и незаметно улыбался в усы.

На дороге появились две черные конные фигуры. Джулия сразу обратила на них внимания.

– А кто это? Чего-то они не похожи на наших? – Спросила она у отца.

– Все верно, это не наши. Из верхнего мира прислали, присматривать за всем вокруг. Они, говорят, не подчиняются никому, ни дуче, ни шерифам.

– Они опасны?

– Пока не ясно, чего от них ждать. Слухи ходили, что они жестоко разогнали забастовку шахтеров. Но то слухи. В наших краях от них пока еще зла не было.

Всадники, тем временем, приблизились. Черные, как вороны, они одним своим видом заставляли испытывать тревогу. На их головах были одеты черные шляпы, с большими круглыми полями. Лицо закрывала до глаз черная ткань. Но светлые глаза, единственное, что выделялось на черном фоне, смотрели на всё, как зоркие ока карающей десницы.

Всадники и повозка поравнялись. Две пары глаз, выглядывающих из-под полей шляп, просмотрели насквозь Джулию и ее отца. Девушка даже зарумянилась. Всадники могли принять это за смущение девушки, но Джулия впервые, оказавшись в нижнем мире, почувствовала себя в опасности.

– Ух, какие неприятные эти «вороны». Давай обратно поедем другой дорогой?

– Как скажешь, дочка. – Согласился отец.

В столице нижнего мира, ничего не изменилось за время отсутствия девушки. Те же самые люди ходили по городу, занятые своими делами и заботами. Прачки носили белье в корзинах, сапожники чинили обувь, попрошайки подбегали к повозке с протянутой рукой. И только фигуры людей, затянутые в черный «футляр» вносили диссонанс в привычную картину города. Поток горожан, видимо, тоже опасался их и явно обходил стороной.

Возле здания городской управы было многолюдно. Фермеры, со всех уголков южной четверти приехали получить причитающиеся им деньги. Все окрестные кварталы были забиты повозками. В воздухе стоял сильный запах лошадиного пота.

– Дочка, подожди меня в телеге, а я пойду, встану в очередь. – Хуан затянул узду на тоненьком стволе молодого кипариса.

– Хорошо, пап, иди, подожду. Не беспокойся.

– Деньги получу, заедем с тобой на рынок, купишь себе чего-нибудь. Хотя… – Отец замолчал на мгновение, – тебя уже не удивишь этим.

– Заедем-заедем. Зря я что ли напросилась с тобой в город.

Отец поправили одежду, перепоясался заново, отер с сапог пыль и пошел в сторону гомонящей толпы. Джулия, предчувствие безделье на ближайшую половину дня, откинулась на ворох соломы, взяла в руки соломинку и принялась ее мусолить.

Повозки продолжали все прибывать. Горожане, которым пришлось пройти по улице сплошь забитой лошадьми, морщили носы и всячески выказывали недовольство причиненными им неудобствами. Джулии было плевать на них. Оставшись одна, девушка снова предалась мыслям о Себастиене. Внутри нее постоянно жило чувство, и оно особенно проявлялось в моменты одиночества, что она должна помочь мужу. Девушка не знала каким образом она могла это сделать, но ее совесть нет-нет, да и колола ее в самое сердце. В такие моменты Джулия готова была мчаться на помощь, но только где был Себастиен, она не знала, и саднящее чувство в душе приходилось поливать холодным здравомыслием.

От мыслей девушку отвлекло неприятное ощущение, что на нее смотрят. Джулия поднялась и осмотрелась. На противоположной стороне улицы стоял мужчина, одетый, как нищий. Джулия почувствовала, как на нее зыркнули из-под шляпы злые глаза этого человека. Мужчина еще мгновение буравил взглядом девушку, потом резко развернулся и пошел вниз по улице.

Неприятное чувство, оттого, что кто-то в нижнем мире желает ей зла, оставило осадок на душе. Джулия перебрала в уме все события прежних времен, и не могла вспомнить никого, кто мог стать ее врагом, кроме прежнего дуче. Но, как рассказал отец, Хорхе Мендеса сослали на самый северо-запад, в горные штольни. Может быть, это кто-то из его приближенных дружков, отлученных от богатств новой властью? Джулия постаралась выбросить из головы мысли о незнакомце, заменив их на мысли о муже.

Через пару часов она забыла о подозрительном незнакомце совсем. А еще через пару часов вернулся отец. Пояс на животе дыбился полным кошельком. Хуан постучал себя по выпуклости.

– Не зря мы поддержали нового дуче, он гораздо щедрее, чем Мендес. Ну что, поедем на рынок?

– Поехали домой, скоро вечереть начнет, хотелось бы засветло вернуться домой. – Джулия не стала рассказывать про незнакомца отцу, надеясь, что больше никогда не встретится с ним.

Столица растворилась в вибрирующем воздухе полудня. Лошадь шла по дороге, протянувшейся среди оливковых рощ. Чтобы занять себя, отец рассказывал Джулии обо всех, порой совсем незначительных, событиях, произошедших в южной четверти за время ее отсутствия.

– В конце прошлого года, незадолго до Рождества, наш падре смог таки выклянчить у дуче денег на радио. В главной церкви установили микрофоны и в ночь, под Рождество началась трансляция рождественских песнопений и молитв. Все было хорошо, народ, кто имел радиоприемники, подпевал. Можно было сказать, что падре удалось приобщить технологии для своих проповеднических нужд, если бы у этой истории не было продолжения. Падре наш, как и всякий христианин, отметил Рождество настойками, какими причащал свою паству по пятницам. Совершенно не смысля в чужой технике, и будучи уверенным, что его никто не слышит, падре принялся распевать прямо в церкви сальные песенки, про одинокую вдову, про черноокую куртизанку и прочие непотребства, которые, как правило, не произносятся в церкви даже шепотом. Надо сказать, что это Рождество удалось у всех, кроме несчастного падре. Наша мать, едва забрезжило утро, заставила меня везти ее в столицу, чтобы узнать, чем закончится дело. – Хуан замолчал. – Вот такие дела.

– И чем закончилось? – Джулии стало интересно.

– Падре выкрутился, сказал, что в церкви был не он, а черти, которые творили безобразия, чтобы испортить людям святой праздник. Но радио после того из церкви убрали.

– Понятно. А вот в Валгалле нет церквей, и люди не верят в бога. И не сказать, что они из-за этого несчастнее нас. Такие же, со своими проблемами, только по выходным ходят в кино.

– Не знаю, Джулия, мне как-то боязно не верить в бога, вдруг после смерти он с меня спросит? Хотя, падре знает больше нас, потому и позволяет себе бранные словечки.

Позади послышался стук копыт. Хуан и Джулия обернулись. В облаке пыли к ним приближались несколько всадников. Сердце Джулии екнуло. Первым скакал тот самый нищий.

– Не нравятся они мне. У тебя оружие есть? – Спросила Джулия.

– Нет, только лопата, навоз конский собирать.

– Присыпь ее соломой. – Попросила отца Джулия.

Хуан повиновался. Положил на дно телеги лопату и притрусил ее соломой.

Тройка догнала их и, перегородив дорогу, вынудила остановиться. Намерения преследователей были совершенно очевидны. Хуан рефлекторно схватился за выпуклость на поясе. Тот нищий, которого Джулия заметила в городе, стянул с лица маску прикрывающую дыхание от пыли. Джулия узнала в нем охранника Хорхе Мендеса.

– Что, красотка, узнала меня? – Бывший охранник осклабился, обнажив широкие пропуски между зубами. – Думала, власть сменилась и все про всё забыли?

– Вы о чем? – Прикинулась Джулия непонимающей.

– О чем? – Усмехнулся преследователь. – О том, что ты работала на того пилота из другого мира, потому и сбежала, когда поняла, что запахло жареным.

– Я ни с кем не была связана, это все ваши выдумки. Не мешайте нам ехать, иначе придется пожаловаться дуче. – Джулия с вызовом посмотрела в глаза бандита.

– Думаю, что это у вас точно не получится. Давай, старый пень, доставай свою машну, иначе мы позабавимся с твоей дочкой.

Хуан обернулся на Джулию и полез за кошельком.

– Отец, не вздумай отдавать им деньги.

Бандит откинул полы длинной домотканной рубахи. На поясе у него висел кинжал.

– Не дури, девка. Строптивая ты, до глупости. Деньги не стоят жизни. – Бандит скалился почти беззубым ртом.

– Он правду говорит, дочка. Мы еще заработаем. – Отец вынул из-за пояса кошелек.

– Не вздумай отдавать. – С металлом в голосе произнесла Джулия.

Отец замешкался, не ожидая такой настойчивости от дочери. Джулия сделала резкое движение и выдернула из рук отца кошелек. Оттянула рубаху и бросила его себе под нее. В воздухе повисла пауза.

– Я же говорю, дура у тебя дочь. Жалко вас. Все могло закончится по-хорошему. Вы сами сделали этот выбор.

Бандит кивнул напарнику. То спрыгнул с лошади, вынул кинжал и полез в повозку. Хуан, осознав, что им не оставили выбора, решился на активные действия. Он незаметно отступил назад, пригнулся и нашарил в соломе лопату. Когда преследователь занес ногу, чтобы перемахнуть через борт телеги, Хуан резко выдернул лопату и со всего маху ударил его по голове. Бандит упал на землю. Хуан держал лопату перед собой, прикрывая собой Джулию. Его взгляд красноречиво говорил о том, что он будет драться до последнего.

– Да у вас вся семейка придурков. Печально. – Предводитель небольшой шайки достал из-за пазухи однозарядный пистолет, заряжаемый со ствола. Он направил его в грудь Хуану. – Прострелю обеих.

Джулия зажмурила глаза. Раздался выстрел. Но не так близко, как она рассчитывала. Ничего не произошло. Она не ощутила ни жуткой боли, ни пения ангелов, если ее все-таки убили. Девушка открыла глаза. Под лошадью корчился бандит, секунду назад направлявший в них пистолет. Под ним расплывалась кровь, смешиваясь с дорожной пылью. Джулия осмотрелась и увидела рядом две черных фигуры, степенно приближающихся к ним верхом на породистых скакунах. Последний преследователь поднял руки вверх и ожидал приближения «воронов».

– Это было ограбление? – Спросил из-под повязки один из «воронов».

– Да. – Ответила за отца Джулия. – Мы ездили в город получить деньги за урожай, а они нас догнали.

– Мы немного застали развязку, вы действовали храбро, хотя и фатально. Не будь нас рядом, вы распрощались бы и с деньгами и с жизнями.

– Спасибо… вам. – Произнес Хуан, борющийся с появившейся во всем теле «трясучкой».

«Ворон» поднес ко рту рацию.

– Ноль первый, это патруль на северном направлении. У нас здесь ограбление фермеров. Одного насмерть, один контуженный лежит, и третий полностью здоров.

– С фермеров возьми показания, и отпусти, а за бандитами сейчас пришлем транспорт. – Прошипела рация.

– Хорошо, понял. До связи.

«Ворон» представился Джулии и отцу, как лейтенант Службы внешнего порядка. Он записал их адрес, возраст, имена и отпустил, дав напоследок ценный совет.

– В следующий раз, если вам грозит опасность, выбирайте жизнь.

Офицер бросил на Джулию взгляд, выражающий все его отношение к ее цветущей красоте, заставив девушку зарумянится.

– Вы это, если что, офицер, будете патрулировать в наших краях, заезжайте, не стесняйтесь. Отблагодарим вас по высшему разряду. – Хуан готов был на все.

– Спасибо, отец, буду рядом, заеду. Будьте осторожны.

Джулия на трясущихся от недавних событий, ногах забралась в повозку и, почти упала на соломенную подстилку. Отец тряхнул вожжами и телега со скрипом, продолжила движение.

– Спасибо тебе, Господи, что всё обошлось. – Хуан достал распятие с груди и поцеловал его.

– Боюсь, что у этой истории еще будет продолжение. – Сказала Джулия.

– С чего ты взяла? – Удивился отец.

– Меня же ищут, а мы назвали им свои имена.

Оставался еще один мир в котором Нил Дальквист мог чувствовать себя в относительной безопасности. Мир, чем-то похожий на Валгаллу, но населенный китайцами, вьетнамцами и прочими азиатскими народами, внешние различия между которыми Орлик не замечал. Плотность заводов, фабрик и прочих промышленных объектов была здесь еще выше, чем в родном мире Дальквиста. Теснота привела к тому, что мир стал расти вверх. Необыкновенно высокие небоскребы стремились ввысь, как мифическая Вавилонская башня. На самых верхних этажах даже существовала система вентиляции, нагнетающая воздух в помещения, чтобы повысить давление разреженного воздуха.

Мир назывался в присущей для азиатского менталитета манере – Рукотворный Дракон. Находился он в восточной четверти еще одного рукотворного мира. Структура его выглядела примерно так: самые нижние уровни – это фабрики и заводы. Воздух там был самый грязный. Всевозможные фильтры, оросители и прочие ухищрения, призванные дымы производств не подниматься выше промышленного уровня работали, но плохо. Расположенный над промышленным, уровень пролетарского жилья испытывал постоянное задымление. Выше пролетариев, в относительном комфорте проживали руководители нижнего и среднего звена. И, наконец, на самом верху, находились апартаменты тех, кто находились у руля всех производств и административного руля. Руководил этой четвертью гуань. Так называлась должность на которую назначали человека присматривающего за всей четвертью.

Гуань Фу Лонг жил среди облаков, в пентхаусе самого высокого дома Рукотворного Дракона. Наверняка, мысли о собственной богоизбранности приходили на такой высоте. В редкие дни ему был виден мир внизу, отчего его существование можно было вообще поставить под сомнение. Именно такое отношение к миру и спасало Орлика от излишнего беспокойства со стороны властей. Нижние уровни Рукотворного Дракона были самыми продвинутыми из всех миров по количеству различных сомнительных сделок и антигосударственных мероприятий. Имея деньги или красивую идею, можно было заказать для себя весь ассортимент производимых здесь устройств, и даже больше.

В тот день, когда вся структура сопротивления начала вскрываться властями из Гонолулу, как консервным ножом, Нил с товарищами, не задумываясь, спрятались в Рукотворном Драконе. Прятались они, не с целью избежать наказания, а перегруппироваться, учесть ошибки, и снова ринуться в бой.

Орлик много анализировал случившуюся ситуацию, чтобы понять, в каком месте разорвалась отлаженная ими структура. Кто предатель, и как он мог втереться в самые осведомленные круги Сопротивления? Еще, его совести не давала покоя мысль о Себастиене. Юноша спас ему жизнь, сколько раз рисковал, за может быть, не совсем понятные ему идеи, а Орлик, так и не смог отдать ему долг. Нил считал, что с большой долей вероятности Себ погиб, и теперь этот долг не будет погашен никогда. Можно было частично его компенсировать, если помочь Джулии, семье Себа. Но, в душе, Нил верил, что Себ выкрутился, и потому он отчаянно искал возможности снова попасть в Сибирь. А еще лучше снова открыть прямой канал с этим миром, их большой надеждой на то, что Земля снова станет прежней.

Резкий звонок заставил Нила вздрогнуть. Кто придумал ставить такие звонки в дверь? Нил бесшумно подошел к двери и посмотрел в глазок. Звонок снова визгнул над ухом, заставив дернуться. Перед дверью стояла маленькая девочка. Орлик приоткрыл дверь, на всякий случай подперев ее ногой, и держа в руке пистолет.

– Привет, тебе чего? – Спросил Орлик узкоглазую девчушку, одетую в школьную форму.