Текст книги "Мшел. Книга 3. Вавилон"

Глава 2

Население Митяево чуть ли не в одночасье увеличилось в два раза. Довольный Иван Иваныч потирал руки, придумывая каждому новому члену его сельхозпредприятия свое занятие. Ручного труда прибавилось многократно. Прожорливая Энлиль, несмотря на все ухищрения, все равно добиралась до железа, превращая его в рыжий порошок. Работы в поле, переделка сгнившего отопления в домах, замена железных деталей на технике на деревянные, изготовление ручного инструмента и много еще чего, в чем нуждалась деревня для нормального функционирования.

Не все горожане обрадовались тому, что рабочий день начинался и заканчивался вместе с солнцем. Жаловались, что в Межегорье им было бы гораздо веселее и легче.

– Зато зимой будете сидеть на попе ровно, а не скакать по сугробам, – обещал председатель. – Радуйтесь, что никто вас здесь убивать не собирается. Что дети с утра до вечера по улице бегают без всякого страха за их жизнь. Что в еде не знаете никакой нужды.

Петренко оценили преимущества жизни в деревне и не относились к тем, кто жаловался. Наталья готовилась открыть школу. Для этого ей выделили уголок в коридоре правления. Своей школы в Митяево не было уже лет двадцать. Андрей работал в гараже, спасал как мог оставшуюся технику. Крестьяне засеяли в этом году два поля яровой пшеницей, что составляло меньше десяти процентов от обычной площади. Зерно уродилось и на имеющихся ресурсах казалось несвозным. Косили его и руками, и самодельной косилкой, собранной из автомобильного двигателя. Режущие сегменты косилки вручную вытачивали из куска дюраля, купленного у военных. Из него же делали полотна для ручных кос.

Петренко поселились в доме у Владимира Петровича. Тому, конечно, на старости лет не хотелось ненужной суеты, но и отказать он не мог, понимая, что в сложившихся обстоятельствах желание уединенной жизни – непозволительная роскошь. Андрея с Натальей и Кати с Машей не было дома целыми днями. Девчонки работали разнорабочими, подменяя доярок, скотниц на откорме бычков. Вечером еще находили силы дружить. В доме оставались только Ксюха и Валерия, но и те частенько сбегали, чтобы кататься на Мартке, быке Липняковых, вместе с внуком Марии Арсением. Так что суета наступала поздно вечером, и не сказать, что она была так уж утомительна.

Дмитрий продолжил свою деятельность в роли полководца. Он постоянно был в разъездах, чтобы знать ситуацию вокруг села. Так он узнал, что в районном центре еще с начала весны заработал рынок. Народу необходимо было менять товары, поэтому на инициативу откликнулись многие. В сторону райцентра потянулись обозы из всех соседних сел. Однако организаторы рынка решили бессовестно нажиться на людях и наложили за свои услуги такой процент, что у многих отбили интерес.

Как обычно, плохо организованное кем-то дело дало толчок сделать все правильно. Дмитрий подал идею Иванычу, чтобы открыть подобную ярмарку в Митяево, но без всякой платы. Деревня получала бы от этого свою пользу. Имела возможность обменивать свой товар в любом количестве без сложной логистики. Помогала с осведомленностью ситуации в округе. Превращала небольшое село в деловой центр. Председателю идея пришлась по душе, и уже к августу были готовы торговые ряды. Дмитрий объехал все деревни, приглашая жителей обмениваться излишками. Не поехал только в райцентр, опасаясь конкурентов. Он уже навел справки и выяснил, что там рынок организовали какие-то личности с темным прошлым.

В первый день открытия рынка случился аншлаг. Обозы начали съезжаться еще за день до этого. Вначале налегке, разведкой, потом пошли тяжелогруженые повозки. Деревенские пребывали в легком недоумении, наблюдая, как на краю села возникает спонтанное поселение из сотен людей, быков, лошадей и повозок. Никто не ожидал, что люди настолько нуждаются в подобной ярмарке. Открытие ее походило на праздник.

Вначале Дмитрий с Иванычем думали, что это будет только по выходным, но буквально за несколько дней им стало ясно, что рынок просто не осилит такого напора, и решили, что ярмарка станет ежедневной. Народ вез все, что у него имелось, начиная с ненужных вещей из дома, собранного и законсервированного урожая с собственного подворья и заканчивая смолотой мукой, отрубями, комбикормом, зерном, картофелем, свеклой, тыквой, бахчевыми, инструментом, печным кирпичом. Митяево, благодаря короткому транспортному плечу, выставляло свежее мясо, уже заранее подготовленное к транспортировке благодаря льду из построенного холодильника: копченую и вяленую говядину, свинину и птицу. Также обменивало пшеницу, рожь, ячмень, картофель, ферментированный табак. Зимой к деревне прибился бондарь из Краснодарского края, приехавший в гости и затерявшийся в этих местах в суете наступивших событий. Производить бочки оказалось сложно с учетом требуемого для этого оборудования, и он начал делать деревянные емкости из цельного куска дерева с плотной крышкой. Народ стал использовать их для засолки огурцов, помидоров, капусты, вспомнив давние рецепты. Взяв в ученики несколько человек, бондарь смог удовлетворить внутренний спрос и даже предложить кое-что приезжим.

Все шло хорошо, рынок радовал всех, развивался и расширялся с каждым днем, пока в один день к Иванычу не заявилась пятерка крупных парней с явно недобрыми намерениями. Дмитрий в тот момент был занят тем, что общался с торговым людом, выяснял, откуда кто приехал, что у них там с обстановкой, спокойно ли на дорогах. Председатель, красный и взволнованный, нашел его сам. Дмитрий сразу понял, что произошло что-то нехорошее.

– Вот и наступили мы кому не надо на больную мозоль, – произнес Иваныч, тряся себя за ворот куртки. – Приходили сейчас, как в девяностые, пять шкафов, сказали, если мы не разгоним ярмарку, они устроят нам кровавую баню, а тех, кто ездит к нам, станут кошмарить на дорогах, чтобы не совались сюда больше. Прикинь?

– Из района, – догадался Дмитрий.

– Откуда еще, ясно, оттуда. Какой человек в своем уме поедет к ним за такую плату?

– И что, сказали прям закрываться без вариантов, или…

– Без вариантов. Один из них игрался у меня перед глазами ножом, аж шею запекло от дурных мыслей. Это же не враги, как атаман Нечай, понимаешь. Они могут под видом гостей приехать и вырезать нас потихоньку. В том, что они исполнят свои угрозы, я не сомневаюсь. Кто сейчас станет проводить расследования? Никто. Людей от убийства только инерция сознания останавливает да остатки морали, тебе ли не знать.

– Погоди, Иван Иваныч, остынь. Надо все хорошенько взвесить. Мы можем сто раз пожалеть, если примем необдуманное решение. Если нас запугают сейчас, то дальше они будут еще наглее.

– А что остается, война?

– У нас есть военные, которые могут повлиять на ситуацию.

– Так и у них есть. Мы для военных одинаковые, с чего они должны делать выбор между нами? Уверен, они тоже посчитают, что бесплатный вход на рынок не лучшая затея. – Председатель нервничал.

– Пусть снижают плату и радуются возвращению людей. – Дмитрий не хотел сдаваться. – Прогнемся – хуже станет всем.

– Давай скажем людям, что на время закрываем рынок, пока что-нибудь не придумаем, – предложил Иваныч.

– Ага, и пусть они оформляют санитарные книжки, потому что без них торговать больше не получится. Остынь, Иваныч, в таком настроении серьезные вопросы не решаются. Завтра соберемся с утра и обсудим на свежую голову, – посоветовал Дмитрий.

Председатель скептически посмотрел на него.

– Знаю я, что ты предложишь. Учти, нам войны с соседями развязывать ни к чему. Мы тут все друг другу родня, эта гражданская война начнется, и еще неизвестно, кто кого поддерживать станет. Это я тебе и завтра скажу, и через год.

– И даже не думал никому войну объявлять, но если они первые начнут по глупости, не зная, что у нас тут народ, прошедший и Крым и рым, то я им не завидую. И мы могли так обстряпать операцию, что виноватыми оказались бы совсем другие люди. – Дмитрий уставился на председателя в ожидании ответа.

– Не надо вот этих многоходовых операций. У любой проблемы должно быть простое решение. – Иваныч по виду устал от разговора. – Пойду развеюсь по полям, посмотрю, как народ справляется.

– Хорошо. Тогда завтра в восемь у тебя в конторе.

Конторой называли летнюю кухню во дворе председателя. После того как новые жильцы заняли правление, все собрания перебазировались в нее. Там же иногда проходила корпоративная пьянка в ознаменование преодоления каких-нибудь рубежей.

– Да. Возьми своего друга, раз у него большой опыт подобной работы, и Илью, – предложил Иваныч.

– Конечно.

Дмитрий почувствовал, как его начал одолевать зуд, заставляющий скорее решить проблему. Душила обида, что какие-то сторонние люди приказывают им, что делать. Вместо того чтобы правильно вести свое дело, поддерживать интерес людей, они решили уничтожить конкуренцию и навязывать всем невыгодную, но безальтернативную волю. Чтобы унять зуд, Дмитрий поспешил в гараж поговорить с Андреем.

Друг менял с напарником нерабочие железные ступицы на телеге на гибридные из дерева и алюминия. В деревне потихоньку плавили алюминий, снимая его с линий электропередач, и пускали в дело.

– Привет, занят? – кратко поинтересовался Дмитрий.

Андрей бросил заинтересованный взгляд, поняв, что дело срочное.

– Пять минут, Диман, сейчас заколотим ступицу, а то сено возить не на чем.

– Жду за воротами.

Дмитрий вышел из гаража и сел в беседку для перекуров. Работникам гаража некогда было перекуривать, поэтому место почти всегда пустовало. Дмитрий посмотрел на несколько окурков из газетной бумаги и подумал, что неплохо бы начать ее производство в зимнее время, когда нагрузка снижается. Он когда-то случайно интересовался этим вопросом и знал, что это возможно в домашних условиях. А газеты, журналы и книги лучше сохранить потомкам как документальные доказательства существовавшей некогда цивилизации.

Из гаражных ворот вышел Андрей, вытирая грязные руки о ветошь. Он прогнулся в пояснице и покряхтел.

– Что стряслось? – спросил он, усаживаясь напротив Дмитрия.

– Короче, пока это секретная информация, никому ни слова.

– Обижаешь.

– В общем, наехали на нас за организацию рынка местные бандиты. Требуют закрыть, потому что к ним теперь никто не ездит. Иваныча серьезно припугнули, угрожали ножом.

– Прям ножом? Это серьезно. – Андрей рассмеялся. – Они что, не знают, кто мы такие?

– Скорее всего, не знают, и знать им не надо. Иваныч сильно против того, чтобы мериться письками. Он предлагает решить вопрос дипломатическим путем.

– Начинается. Все, кто пытались торговаться с бандитами, в итоге и были ими уничтожены, – напомнил Андрей.

– Я тебя прекрасно понимаю, но тут у нас ситуация сложнее из-за близких отношений внутри района. Никто не захочет гражданской войны, а если мы в открытую грохнем их верхушку, может начаться серьезная заварушка.

– Не уверен. Им самим нужны эти бандиты?

– Это для нас они бандиты, а для жителей райцентра, возможно, защитники и кормильцы.

– Можно свалить убийство на других, но это не мой метод, – признался Андрей. – Или не закрывать рынок в Митяево, а предложить этим рэкетирам хорошую плату, мзду, так сказать. И это тоже не мой метод. Я за честный бизнес.

– Хм, плату, говоришь. – Дмитрий почесал затылок. – Стремно, конечно, платить всякой мразоте, но лучше, чем воевать. Я так и знал, что ты придумаешь новые идеи. А то Иваныч с перепугу сразу кинулся все закрывать.

– Нельзя закрывать, Диман. Мы сейчас для людей становимся ориентиром, и если они поймут, что мы слабые, все пространство вокруг нас тоже станет слабым. Никто не придет и не скажет, что в соседней деревне появились подозрительные люди или что против нас замышляют свои же. Слабого пни. Тем, кто приезжают к нам на ярмарку, не надо ничего знать про подковерные игры, пусть для них все остается как есть.

– Стратег, – пошутил Дмитрий. – Я пришел тебе сказать, что завтра в восемь утра встречаемся у председателя в конторе – обсуждать эту проблему.

– Приду, – пообещал Андрей. – Пора бы мне дать короткую передышку и отправить на отдых в районный центр. Осточертело мне уже ваши телеги ремонтировать.

– Зато зимой будешь в потолок плевать да в карты с Петровичем играть с утра до вечера.

– Вряд ли он любит играть в карты. Петрович каждую свободную минуту что-нибудь мастерит.

– Будете мастерить вместе.

– Ладно, давай до завтра, а то парни сейчас решат, что я, пользуясь положением, отлыниваю от работы. – Андрей протянул руку.

– Хорошо. Кстати, в пятницу, как обычно, ждем вас в гости, – пригласил Дмитрий. – Мать обещала что-нибудь испечь.

– Как обычно, придем и свое прихватим.

Дмитрий покинул гараж и отправился проверять посты, расположенные на разных концах села. Дороги в деревне в последнее время не пустовали ни днем, ни ночью. Товарооборот получался серьезный. Груженые повозки, скрипя колесами, неспешно двигались в обе стороны. Чуть больше года назад по этой дороге, усеянной сейчас конским и коровьим навозом, катались машины, и жизнь была совсем другой. Исторически за это время мир откатился на более чем сто лет назад и продолжал нестись к эпохе до изобретения паровых двигателей.

На постах все было дежурно. Часовые проверяли все заезжающие в село повозки. Негласно действовало ограничение на обмен оружием. Нельзя было торговать ничем взрывающимся: гранатами, минами, снарядами, самодельными взрывными устройствами, только стрелковым оружием и патронами. Делалось это ради обеспечения безопасности самих торговцев. Все понимали, что без оружия сейчас выжить непросто, но дураков, показывающих, как работает граната, хватало.

Начало темнеть. Стадо коров, бредущее с лугов, вклинилось в поток торговцев. Деревню наполнило многоголосое мычание буренок с переполненным выменем. В этот момент память всегда отправляла Дмитрия в детство, когда все держали большое количество скотины и жизнь в деревне четко делилась на «до коров» и «после коров». В хронологии событий между двумя разговаривающими всегда упоминался этот значимый для понимания временной маркер.

Дмитрий взялся за борт телеги, едущей в направлении ярмарки. В ней сидели мужчина с женщиной, по виду супружеская пара, и еще один мужчина в странном свободном одеянии с вышивкой какой-то башни с расходящимися лучами солнца на ее вершине.

– Что за товар везете? – поинтересовался Дмитрий.

– Сушеный ячменный солод, – ответил мужчина. – Годится для производства пива или брагу поставить. Сушу над печью, так что аромат будет с дымком. Для дегустации везу образец самогона.

– Хорошее дело. Думаю, с руками оторвут, – поддержал его Дмитрий.

В Митяево гнали самогон из замороженного картофеля или свеклы, но он даже после второй перегонки получался настолько вонючий, что пить его можно было только из острой потребности.

– Я и с дрожжами вопрос решил, делаю закваску на хмелю. Могу продать технологию под ключ, – обрадовался мужчина.

– Думаю, на рынке найдете массу заинтересованных людей в вашем товаре. – Дмитрий переключился на человека в странном одеянии: – А вы тоже специалист в области самогоноварения?

– Нет, напротив. – Мужчина приосанился.

– Он не с нами, мы его по дороге подобрали, – пояснила женщина. – Говорит, миссионер.

– Я представитель духовной организации, ордена «Новый Вавилон». Мы проповедуем ограничение материальной зависимости в угоду наполнения человека духовным.

– Баснями сыт не будешь, – усмехнулся самогонщик.

– Вначале Бог лишил нас пластика, потом железа, затем он нашлет микроба, уничтожающего дерево, а затем и воду, если мы не найдем в себе силы отказаться от превознесения вещей. Мы все заложники их и любим больше Бога, хотя мир был задуман совсем наоборот. Разве нормально, что то, что было нужно нам как инструмент для улучшения жизни, превратилось в цель жизни? Ненормально. И мы получаем заслуженное. Найдите мне аргументы, что я неправ, – с вызовом поинтересовался миссионер.

– И не поспоришь, – согласился Дмитрий. – И что вы предлагаете? С чего начать?

– А приходите завтра на ярмарку, я найду там уголок, в котором буду нести свет новой веры людям.

– Непременно, – сказал Дмитрий. – А почему Вавилон? У христианства это место имело не очень хорошую репутацию.

– Не просто Вавилон, а Новый Вавилон. Мы верим, что совместно построим град, объединяющий всех людей планеты, стремящихся к свету настоящего знания. – Миссионер просиял.

– Он мне уже два часа зачесывает про свою религию, про духовную пищу, но от куска хлеба с мясом не отказался, – со смехом признался солодовар.

– Может, слышали, лет семь назад на Шри-Ланке решили отказаться от применения минеральных удобрений для выращивания чая, риса. Какая-то чокнутая экоактивистка убедила всех, что это зло. Ее послушали на государственном уровне и отказались. И вот процветающая страна в один год превратилась в одну из самых нищих, не собрав урожай, составляющий значительную часть экспорта. Мир устроен не совсем так, как мы привыкли считать. Народная мудрость не зря гласит, что благими намерениями вымощена дорога в ад, – высказался Дмитрий, адресуя тираду священнику.

– Вы были бы правы, если бы не знаки, – парировал мужчина. – Если Богу угодно было оставить все как есть, он не создал бы бактерии Нэбутори и Энлиль. Пришло время изменений и конец его долготерпению. Слышащий да услышит, внемлющий да внемлет. Сопротивляющиеся воле его получат другие страдания, пока не поменяются или не погибнут.

– Что ж, такого товара на нашем рынке еще не продавали. Советую вам не задерживаться здесь долго, а идти в райцентр. Там и народу живет побольше, и люди такие, что им точно не помешает прислушаться к вам, – посоветовал Дмитрий.

– У нас много миссионеров. Мы в каждом селе и в каждом городке будем. Народ нас услышит и пойдет за нами.

– Удачи. Хорошей торговли, а вам удачной проповеди. Будут бить – зовите охрану, – посоветовал Дмитрий и направился к дому.

На скамье перед палисадником сидел Арсений и что-то вытачивал перочинным ножом.

– Привет, сынок, чем занят? – заботливо поинтересовался отец.

– Да вот, в телеге болт высыпался окончательно, точу клин, хочу забить на его место, – пояснил сын по-взрослому.

– Молодец. – Отец потрепал его по отросшим вихрам. – Бабушка обещала тебя постричь, ты уже на лешего стал похож.

– Мы с Ксюхой и Леркой решили отрастить длинные волосы, потом состричь и сплести из них кнут, чтобы щелкать, когда на Мартке катаемся. Круто же?

– Круто, наверное. Мать дома?

– Да. Компоты с бабушкой закручивают.

– Хорошее дело.

На веранде стоял сильный аромат сливы, яблок и меда. Мать и супруга варили компот в большой алюминиевой кастрюле, которую он помнил еще из своего детства.

– Два хорошо в одном. – Мать кивнула на кастрюлю, имея в виду ингредиенты.

– Только бы задница не слиплась. – Дмитрию мед достался от благодарного пасечника за то, что он привез ему лекарства для пчел, пораженных инфекцией.

Часть меда женщины решили использовать вместо сахара для приготовления очень концентрированного компота, чтобы зимой разводить его водой.

– Что нового на работе? – поинтересовалась Татьяна.

– Все нормально. Торговля процветает, народ про нас узнает, и скоро потянутся издалека. Сегодня вон какой-то миссионер даже приехал из секты, завтра будет проповедовать.

– Ух ты, я бы послушала, – неожиданно взбодрилась мать.

– А что ты хочешь от него услышать?

– Что, что, – мать задумалась, – чтобы он успокоил меня и сказал что-нибудь ободряющее.

– Это я и сам тебе могу сказать. Если будешь хорошо работать и не делать глупостей, у тебя все будет как надо.

Его слова не произвели на мать ожидаемого эффекта.

– Ты, Дима, хороший человек, но далекий от Бога, от высших духовных сфер. Им откровение приходит, а тебе только указания, куда еще твоих стариков поставить, чтобы враг случайно не прокрался. Уж прости за прямоту, – заявила мать.

– Мам, что ты такое говоришь? – заступилась Татьяна. – Эти сектанты опасные люди, тем более в такие сложные времена. Задурят голову, и не заметишь, как оберут до нитки.

– Волков бояться – в лес не ходить. Отговаривайте сколько угодно, но я завтра пойду и послушаю. Не думаете же вы, что я настолько глупая, что не отличу вранье от настоящей мудрости? – Мария надула губы, обидевшись.

– Нет, мам, конечно не думаем. – Татьяна дипломатично решила замять тему.

– А помнишь, когда еще папка был живой, к тебе повадились Свидетели Иеговы таскаться. Ты их кормила сперва, а потом чуть заначку не отдала, отец вовремя тебя остановил.

– Вспомнил, – с укоризной произнесла мать. – По ним же было видно, что они питаются через день и то не досыта.

Дмитрий вздохнул и переглянулся с женой. Она коротко кивнула, обещая присмотреть за матерью.

Сходил в баню, ополоснулся чуть теплой водой. Данил вернулся с работы, уставший и грязный.

– Дружить пойдешь? – поинтересовался у него отец.

– Не, в баню и спать. – Данил снял с себя старую куртку и бросил ее в угол предбанника. – Когда уже зима?

– Месяцок потерпеть осталось, – пообещал Дмитрий. – А у вас с Лерой все хорошо?

– Не знаю, мы две недели не виделись. Она у себя на работе устает, я у себя. Когда нам общаться? – Сын скинул штаны и зашел в баню.

– Это да. – Дмитрий вздохнул.

Работы в деревне действительно было столько, что на отношения не оставалось времени. При этом надо было признать, что она имела сезонный характер. Самыми нагруженными периодами являлись конец весны, начало лета и конец лета, начало осени. Зимой работы было значительно меньше. Поэтому Дмитрий категорически отказывался завести домашнее подворье, чтобы иметь возможность отдыхать хотя бы дома.

Перед сном, как было заведено у Липняковых, всей семьей поужинали на улице, под светом масляной лампы. К концу ужина скрипнула калитка.

– Данил? – раздался из темноты голос Леры.

Татьяна надула щеки, чтобы не вырвался смех.

– Лерочка, иди ужинать с нами, – позвала она девушку.

– Нет, спасибо, я уже поела, – отказалась она.

– Иди, жених уставший, не посрами семью. – Дмитрий похлопал сына по плечу. – Отдохнешь на пенсии.

Семья зашла в дом. В спальне Татьяны с Дмитрием открытое окно выходило на улицу. Они уснули под тихое воркование детей.

В «конторе» председателя собрались все, с кем Иваныч хотел решить вопрос, связанный с наездом: Дмитрий, Андрей и Илья.

– Короче, мужики, пока никому. Давайте сами определимся с вариантами, и если не придумаем ничего приемлемого, тогда и огласим проблему во всеуслышание, – предложил председатель. – Все уже знают, что стряслось?

Все собравшиеся кивнули.

– Андрей предложил вариант с откупом, – произнес Дмитрий. – Будем платить им дань в разумных объемах, естественно.

– Дань? – Иваныч задумался. – Боюсь, они запросят слишком дорого.

– По-хорошему, район не такой уж большой, можно вычленить каждого, кто имел доход с этого рынка, и того. – Андрей изобразил стрельбу из пальца. – Это будет самый простой и эффективный способ.

– Нам это не подходит, – категорически отказался Иваныч. – Легко пролить кровь, тяжело потом остановить кровопролитие.

– Мужики, я так смотрю на ситуацию, – начал Илья. – Сейчас начинается процесс захвата власти районного масштаба. Мы со своим рынком, который работает отлично и привлекает людей, можем быстро его возглавить. Что нам для этого надо? Надо подчинить их рынок своему.

– Как это сделать? – спросил Иваныч.

– Рейдерски. Собрать войско, тихонько зайти в поселок и ранним утром занять.

– Да что ж это такое? – Председатель хлопнул себя по бедрам. – Вы что, кроме как стрелять, ничему другому не обучены?

– Иван Иваныч, ты же ищешь решение, которого не существует. Есть категория людей, которые не понимают дипломатии. Если они могут отобрать силой, значит, это их по праву. Если мы будем виться вокруг них, подбирая слова, то они еще сильнее убедятся в своем праве отбирать, – произнес Дмитрий. – Я предлагаю отправить к ним своего гонца и сказать, что нам их предложение неинтересно.

– Додумался. Они отрежут ему уши и пришлют нам, если не голову. – Председатель нервно заходил по летней кухне, ловко маневрируя между бочонками с квашением.

– Сколько времени нам дали на принятие решения? – спросил Андрей.

– Пять дней. Сегодня уже четыре. Они специально подгадали, чтобы к субботе мы закрылись, к самому торговому дню. – Иван Иваныч сел на стул и забарабанил пальцами по столу. – Может, закроем?

– И через несколько месяцев мы получим свой «Ордер» районного масштаба, – заявил Андрей. – От чего бежали, к тому прибежали. Вы готовы, чтобы к вам домой приходила всякая шваль, клала на пол и стреляла в затылок ради удовлетворения собственных садистских наклонностей? А так будет, не сомневайтесь. Я вообще уяснил, что вариантов развития событий немного, их почти нет. Вначале лезет всякая мерзость, и если не чувствует себе окорота, берет власть в свои руки, и тогда наступают очень мрачные времена.

– Народ в районном центре может их поддержать. Если они наберут полтысячи бойцов, нам не поздоровится, – парировал Иваныч.

– Я предлагаю действовать по двум направлениям. Послать диверсионную группу в район, чтобы она распространяла слухи о зверствах криминальной верхушки и заодно искала человека, который мог бы заменить ее в случае гибели. И второе направление – делать вид, что мы идем у них на поводу, чтобы замылить им глаза и не вызывать подозрений, – предложил Дмитрий.

– Закрыть рынок на время? – сделал выводы Иваныч.

– Временно перенести. Например, в Ивановку, чтобы к субботе все выглядело так, словно мы выполнили их требование.

– Могут не поверить, – произнес Илья. – Вдруг у нас есть их осведомитель.

– Очень вероятно, – согласился Дмитрий. – Я вчера одного такого гаврика видел, он вполне мог сойти за осведомителя. Сказал, что миссионер. Сегодня будет проповедовать душеспасительные идеи.

– Я думал, миссионеры – это люди, занимающиеся сексом в миссионерской позе, – усмехнулся Иваныч.

– Но при этом рассказывающие возлюбленным, что Бог любит их через него, – засмеялся Андрей.

– Слушай, а идея с обработкой населения мне нравится. – Дмитрий успел обдумать эту мысль. – Когда придет пора ликвидировать верхушку, никто не станет задавать вопросы, за что их. Всем будет все понятно.

– Интриганы-кровопийцы. – Иваныч уронил голову на руку. – Мне надо вначале побеседовать с военными.

– Нет! – в один голос закричали мужчины.

– Никто не должен знать. И военным это знать незачем. Они не встанут между нами грудью. Прискачут по факту, посожалеют и станут работать с теми, кто остался. Нам важно, чтобы остались мы.

– Ох, ребята, не думал я, что вы настолько суровы. – Председатель покачал головой. И это явно был не комплимент. – Ну, что решим в итоге?

– Я могу организовать диверсионную группу для заброски в районный центр и сам ее возглавлю, – вызвался Андрей. – Мое лицо там никто не знает.

– Тогда я стану искать осведомителя, если он существует, – решил Дмитрий. – И присмотрю за Иваном Ивановичем. Вдруг эти рэкетиры явятся раньше срока.

– А мне что, остается организовать бригаду для строительства нового рынка в Ивановке? – спросил Илья.

– Нет, ивановские будут строить рынок сами втихаря, – остановил его порыв Дмитрий. – Хотя ты, как опытный и знающий теперь истинную суть всего плана, можешь там присутствовать. Если осведомитель узнает про это, то может и туда наведаться, чтобы убедиться в этом лично.

– А когда объявить о переносе? – поинтересовался Иваныч. – Торгаши теперь все будут лезть к нам по старой памяти.

– А мы посты дальше поставим, чтобы всех едущих к нам отправляли в Ивановку, – предложил Дмитрий. – А с той стороны пусть сами ивановские к себе заворачивают. Думаю, дня через два можно будет объявлять о закрытии.

– Не было печали. – Председатель нахмурил лоб. – Ладно, мы с Ильей едем в Ивановку обговорить тему с переносом рынка, а вы сами знаете, что делать.

– Возьмите с собой автоматы, – предупредил Андрей. – И езжайте другой дорогой. Пусть все думают, что вы в поля.

– Слушаюсь. – Иваныч козырнул.

Компания вышла из «конторы» и нарвалась на супругу председателя, несущую что-то горячее в кастрюле.

– Уже расходитесь? А я вам картошки отварила, сало с луком пожарила и полила сверху, и огурцов малосольных собиралась принести, – растерялась она.

– Мы торопимся, дорогая, – попытался отказаться Иваныч.

– Блин, так неудобно. – Андрей замер перед кастрюлей, из-под крышки которой пробивался бесподобный аромат жареного лука с салом. – Пятой точкой чую: если откажемся, не будет фарта.

Планерка затянулась еще на полчаса.