Текст книги "Деловое образование в России"

3.2. О вузах и бизнес-школах замолвите слово

Образованный человек зарабатывает больше. И на получение образования редко требуется больше десяти лет после окончания университета.

«Вашингтон пост», американская газета

Работодатели о вузах. Имеются свои проблемы и в отношениях работодателей с образовательным сообществом. Регулярно высказываемые претензии работодателей к «образователям» также можно структурировать по нескольким направлениям.

Первое. «Образователи» не осознают: главная их «продукция» – выпускники. И именно по их качеству можно судить о работе вуза. Всё остальное: научные статьи, звания и т. д. – побочный продукт, весьма опосредованно отражающий качество главной работы.

Второе. Вузы могли бы более акцентированно учить работать в условиях перегрузки. В абсолютном большинстве вузов система недостаточно требовательна по отношению к студентам. Нужен принцип большого отсева неуспевающих, жесткие обязательства студента – если выбрал определенную специализацию, то осваивай ее до конца. Всё это на нынешней стадии нашего развития необходимо. Ведь мы ленивы. В России в крупных городах нет безработицы. Сама жизнь мало приучает человека упорно трудиться. Это плохо для будущего нашей страны. Давайте уже в образовании создавать стимулы, побуждающие студента ответственно работать. Должен быть жесткий подход и риск отчисления.

Третье. Вузы не жаждут понять тренды в развитии тех отраслей, для которых готовят выпускников. Нормальной была бы ситуация, когда вузы приглашали бы представителей отрасли-заказчика с просьбой рассказать, каков будет рынок через пять – десять лет и каких выпускников нужно готовить. Кто-нибудь знает о такой практике? Зато известны случаи, когда бизнес готов прийти и рассказать об этом. Но маловато желания его выслушать.

Четвертое. С образователями сложно сотрудничать из-за не менеджерского подхода к управлению. Вузы, как правило, плохо переводят любую идею в четкий план реализации: задача, кто ответственный, какие сроки и т. д.

Пятое. Часто встречается иждивенческая позиция как по отношению к государству, так и по отношению к бизнесу: «дайте денег и не лезьте в наши дела, мы сами знаем, что делать». Бизнес уже пошел в образование, он готов вкладывать деньги, но разъясняя, что ему надо, и с требованием ясного отчета.

Шестое. Работодатели вынуждены тратить на доучивание сотрудников больше, чем государство на всё высшее образование.

Конечно, этот список проблем – не исчерпывающий. Но их обсуждение необходимо. Образование инерционно, и не приходится ожидать резких скачков качества обучения, даже при существенных государственных усилиях. Тут требуется многолетнее взращивание и целенаправленные действия всех участников процесса.

Мнение работодателей о проблемах вузов и их пожелания как потребителей к производителю продукта

Работодатели и бизнес-образование. Во всем мире бизнес недоволен бизнес-образованием. Это естественно: всегда довольных своими поставщиками и вообще самодовольных выбраковывает сам процесс эволюции. Управленческое и бизнес-образование создавалось в ответ на потребности бизнеса. По идее, оно и должно прежде всего обслуживать интересы заказчиков.

В деловой среде скорость изменений непрерывно растет. И бизнесу хочется, чтобы бизнес-образование адекватно реагировало на эти изменения, было в большей степени ориентированным на практику. Давало практические знания, которые помогают решать проблемы «здесь и сейчас». Множество бизнесменов приходят в бизнес-школу и говорят: «Нам нужно то, что ответит на наши вопросы сегодня; то, что мы сможем уже завтра использовать в своей работе».

Упреки в отрыве от практики бизнес-образование слышит во всем мире. В наших условиях эти проблемы усугубляются относительно небольшим возрастом и бизнеса, и бизнес-образования. Естественно, бизнес-школы создавались на базе обычного образования со всеми его плюсами, минусами и определенной академичностью.

Здесь возникает некоторое противоречие, во многом связанное с фундаментальными особенностями образовательных продуктов и образовательного процесса. Бизнес-школы отвечают, что они не есть управленческие консультанты; их задача – не давать готовые рецепты для решения сегодняшних проблем, а вооружать клиентов инструментарием для самостоятельного анализа и решения непрерывно возникающих проблем, а также развитие способностей к самостоятельному мышлению и решению завтрашних и послезавтрашних проблем (подробнее см. главу 4).

Но есть и множество совпадающих позиций бизнеса и бизнес-образования. Например, они согласны, что должны совместно работать над тем, чтобы сделать профессии менеджера и предпринимателя одними из самых уважаемых в обществе. Недооценка важности этих профессий на протяжении 70 лет объективно формировалась в стране, где предприниматель – основатель и собственник предприятия – считался эксплуататором, подлежащим экспроприации. Эти настроения по-прежнему достаточно сильны и во многом формируют отношение к частному предпринимательству и менеджменту.

Точно так же бизнес, с одной стороны, мягко скажем, не склонен преувеличивать значение степени МВА при выборе сотрудника. Но, с другой стороны, при прочих равных условиях готов признать ее определенным плюсом, особенно при работе на ряде позиций. Некоторые исследования, например проведенное сайтом Hedhunter и бизнес-школой «Сколково», показали, что, по мнению работодателей, степень МВА полезна при работе: в топ-менеджменте, продажах, управлении персоналом, маркетинге, телеком– и ИТ-индустрии.

Еще позиции бизнеса и бизнес-образования во многом совпадают во взглядах на зарубежное обучение. Обе стороны склонны считать, что в большинстве случаев бизнес-образование надо получать там, где ты предполагаешь вести бизнес или работать в нем.

ЕЖ ПОНЯЛ

Мир отечественного бизнеса требует новой генерации культуры образования. Можно сказать, что самая часто встречающаяся проблема – это большое недоверие работодателя к знаниям/ навыкам выпускников. В подавляющем большинстве случаев они получат позиции уровня стажеров. Многим выпускникам кажется, что это не соответствует их статусу обладателя университетского диплома.

При этом работодатели вынуждены тратить огромные ресурсы на доучивание выпускников хотя бы до минимального уровня современных требований к сотрудникам. Крупнейшие же работодатели вынуждены даже создавать собственные образовательные центры – корпоративные университеты, чтобы готовить специалистов под свои нужды.

У каждого древа свои плоды. Отечественное образовательное древо каждый год дает урожай полуфабрикатов – специалистов, плохо востребованных рынком. В вакансиях повсеместно пишут: нужен «опыт работы». Иными словами, нужны люди, прошедшие практическое обучение реальным знаниям и навыкам.

Конечно, работодатели иногда склонны испытывать завышенные ожидания и иметь определенную аберрацию зрения: им может казаться, что они сами и их кадровые сотрудники всегда умели думать, коммуницировать с другими и вообще изначально располагали знаниями/навыками, которые на самом деле являются приобретенными в ходе упорного многолетнего труда. Но при этом отметим: вышеизложенные требования работодателей ведь не содержат ничего сверхъестественного. Многое из этого можно постичь и самообразованием. Было бы желание.

Развитие бизнес-образования отражает развитие и взросление российского бизнеса, следует за бизнесом, за его потребностями. Нет потребностей – нет спроса на образование и бизнес-образование, нет и качественного предложения. А поскольку бизнес-образование в последние годы бурно развивается, становится более зрелым и качественным, можно сказать, что более зрелым и «взрослым» стал бизнес страны.

Похоже, в бизнес-образовании, как и в российской экономике, наметились новые тектонические перемены. Они пока мало заметны для теоретиков образования. И почти не находят отражения в печати. Однако ведущие бизнес-школы их всё более ощущают по тому, насколько грамотнее, мотивированнее и требовательнее становятся их клиенты.

Глава 4. Зачем идут учиться

Некоторые идут в университет, чтобы научиться думать, но большинство – чтобы научиться думать, как думают профессора.

Из книги «20.000 Quips & Quotes»

Начиная получать образование, человек не всегда может четко сформулировать, чего же он хочет. Более того, в процессе обучения его запросы меняются. Но некоторые пожелания носят более-менее постоянный характер и могут быть структурированы. Отметим: пожелания студентов вузов и бизнес-школ в некоторых случаях совпадают. Но в целом те, кто обучается в бизнес-школах и имеет не только высшее образование, но и опыт практической работы, как правило выражают отличные от студенческих пожелания к процессу обучения и его результатам. Поэтому мы рассматриваем их отдельно.

Как уже отмечалось, в данной работе мы сосредоточимся на проблемах и противоречиях в образовательной сфере. Поэтому большой пласт тем, связанных с позитивным и плодотворным взаимодействием участников образовательного процесса, остается на периферии нашего внимания.

Наша задача: определить проблемы, постараться их структурировать, помочь их дальнейшему осмыслению и тем самым – расширению и развитию сотрудничества в сфере образования. В связи с этим составленные нами обобщающие «таблицы мнений» имеют несколько односторонне-критичный, негативный уклон. Но подобная аналитическая схематизация, концентрируя внимание на узких местах, может помочь в разработке путей улучшения ситуации.

4.1. Пожелания и претензии студентов

Никто не хочет хорошего образования. Все хотят хороший диплом.

Р. Ли, кинопродюсер

После окончания школы выпускники пару лет в бакалавриате заняты тем, что завершают общее образование и повышают свой культурный уровень. Только после этого студент начинает уже лучше ориентироваться и может более-менее осознанно выбирать траекторию будущей карьеры.

И тут еще одна серьезная проблема – узкоспециализированный бакалавриат. Так сложилось исторически. Кроме того, к третьему курсу часто оказывается, что человек поступил не туда. Большинство абитуриентов выбирают специальность без учета своих способностей и будущей ситуации на рынке труда. Грубо говоря, половина людей, поступающих в медицинский, не обладают качествами, абсолютно необходимыми медикам. То же самое происходит с другими специальностями. Например, на инженерных факультетах добрая половина студентов-бюджетников имеют в аттестате тройки по физике и математике. То есть у них нет базы для обучения. Тем не менее они поступили на эти направления – просто чтобы куда-то поступить. И их приняли – просто чтобы заполнить бюджетные места.

Пожелания и претензии студентов к вузам (пожелания потребителя к производителю)[16]16
  Автор отнюдь не всегда считает отраженные в таблице пожелания объективными, а претензии обоснованными. Задача автора – структурировать реально имеющуюся ситуацию с аналитическими целями.


[Закрыть]

Очевидно, что претензии обучающихся далеко не всегда справедливы. Иногда они могут быть связаны с инфантильностью студентов вузов, иногда с завышенными ожиданиями или с недопониманием особенностей процесса образования.

Например, среди выпускников средней школы весьма популярны бакалаврские программы по менеджменту. Но очевидно, что выпускник вуза, не имеющий опыта работы, вряд ли будет назначен каким-либо руководителем в любой здравомыслящей организации.

В целом, вузовские программы бакалаврско-магистерского уровня по менеджменту – это очень специфический сегмент, в котором количество мифов и заблуждений, пожалуй, больше, чем в бизнес-образовании для взрослых. В этом сегменте бизнес– и управленческого образования, как правило, работают другие, нежели в бизнес-школах, профессора и преподаватели. А вузовские преподаватели крайне редко могут эффективно обучать тому, что нужно в реальном бизнесе «здесь и сейчас».

На программе вузовского бакалавриата профессор должен ярко и доступно донести до студентов базовые понятия, теории и подходы в ряде областей науки. Его задача – сделать, по сути, достаточно скучное формирование категорийно-понятийного аппарата бизнес– и управленческих дисциплин увлекательным по форме, разложить сложные категории на простые схемы. В бизнес-образовании нужно иное – то, что помогает руководить живыми людьми и развивать реальный бизнес.

Не случайно до бизнес-образования «доходят» не более 10 % вузовских педагогов. Вообще, очень невелико число преподавателей, которые могут успешно работать и на вузовских программах, и на «взрослых» программах для менеджеров с опытом. Обычно хорошо получается или одно, или другое. А вчерашний школьник, проучившись несколько лет, получает модный диплом менеджера и становится практически никому не нужным специалистом «ни о чем».

Еще одна проблема связана с тем, что закончившие курс обучения могут закономерно хотеть немедленного результата. Однако избыточная прагматизация вузовского образования способна облегчить выпускнику первоначальное трудоустройство, но затруднить или ограничить дальнейшее развитие карьеры. Сам студент этого во многих случаях не осознаёт.

Представители бизнес-образования считают обязательным в вузовских программах по менеджменту изучение базовой управленческой теории, знакомство с современными теориями лидерства и эмоционального интеллекта, кросскультурных основ поведения в обществе, современных методов проектной работы. «Образователи» исходят из того, что ключевое в обучении бакалавра и магистра менеджмента – это развитие вкуса к новому, к предпринимательской деятельности, к самостоятельности в принятии решений и ответственности за то, что делаешь.

Студенты должны учиться самостоятельно искать нужную для проектной деятельности информацию, анализировать ее, делать выводы, презентовать и отстаивать результаты. И это не полный круг задач и проблем, которые должны решаться в рамках хорошей бакалаврской программы по менеджменту[17]17
  Подробнее см.: Управление персоналом. – 2016. – Август. – № 30.


[Закрыть]. Студент же зачастую не ощущает потребности во всем этом. И реагирует соответственно: «Я не знаю, зачем и кому это нужно».

Здесь можно провести такую аналогию. Если вы хотите стать классным профессиональным баскетболистом, вы должны иметь рост не меньше, чем 185 см. С ростом 165–175 см классных баскетболистов не бывает. При прочих равных условиях 190 см лучше, чем 185 см; 192 см лучше 190 см. Но после определенного роста сантиметры перестают быть столь существенными. Игрок ростом 202 см не обязательно лучше, чем тот, кто имеет 198 см. Просто есть некий порог «входа в высшую лигу». Только после этого настает черед разных знаний/умений, таких как ловкость, понимание тактики, других игровых премудростей.

Вот так и хорошее образование должно «вырастить» мозг (мышление) выше пороговой величины, обеспечивающей достаточную способность к адаптации к новому на протяжении всей 40-летней трудовой жизни. На этом фундаменте конкретные знания значительно эффективнее «укладываются» и структурируются в голове. Получивший достойное образование зачастую понимает это лишь через некоторое время.

Постепенное осознание напоминает эволюцию взглядов некоторых детей на родителей: «Когда мне было пятнадцать, я с трудом переносил глупость своего отца; в двадцать с удивлением отметил – этот старый человек иногда говорит очень здраво. В двадцать пять я с изумлением осознал, насколько поумнел этот зрелый мужчина; к тридцати годам я стал очень часто прислушиваться к словам этого много повидавшего на своем веку человека. Мне было тридцать пять, когда он умер, и с тех пор мне всегда не хватает мудрых мыслей этого одного из самых достойных людей своего времени. Особенно остро я ощущаю это, когда общаюсь со своими детьми».

Для понимания реалий практической деятельности вообще и своей профессии в частности (а не только ради заработка) многие студенты начинают работать неполный рабочий день уже на третьем-четвертом курсе. Таких людей обычно с удовольствием берут на работу. В дальнейшем их карьерный рост, как правило, не задерживается.

В то же время вузы должны учитывать пожелания студентов. Например, многие обучающиеся говорят о необходимости координировать преподаваемые курсы. Сегодня зачастую педагог не только не знает, что говорят его коллеги, но и вообще смутно представляет, какие еще дисциплины изучают его сегодняшние студенты.

Отметим: в отечественных бизнес-школах ситуация уже лучше. Во многих местах ведется работа по координации преподавания различных дисциплин. Речь, разумеется, не о том, что все должны исповедовать некое единомыслие. Но любому преподавателю весьма полезно ориентироваться в том, что излагают его подопечным коллеги, ведущие смежные дисциплины.

Для повышения качества образования, а значит, в долгосрочном плане и для укрепления своего авторитета в обществе вузам нужно привлекать более подготовленных студентов. Ключевая проблема университета – это способности студента. Кстати, современная социология это подтверждает. По некоторым оценкам, успешность университета на 40 % зависит от качества студентов.

Отсюда и очень непростая проблема отбора абитуриентов. Грубо говоря, хорошие студенты важнее, чем хорошие профессора. Чуть заостряя ситуацию, можно сказать, что там, где есть хорошие студенты, появятся и достойные преподаватели, а вот там, где по определению нет достойных студентов, не появится и критическая масса прекрасных педагогов.

В последние годы студенты стали более ответственно относиться к учебе. Они теперь более прагматичны: если раньше вопросы о трудоустройстве задавали обычно на старших курсах, то теперь даже абитуриенты стали всё чаще интересоваться, с какими компаниями сотрудничает вуз, на какую зарплату они могут рассчитывать и т. д. Это подтверждают и социологи: опрос Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) показал, что в 2017 году 37 % жителей России отметили улучшение отношения студентов к учебе.

Также заметно изменилось соотношение учебы и одновременной работы студентов. Преподаватели старшего поколения говорят, что в советские времена старшекурсники учились и немного подрабатывали, а сейчас наоборот – работают и немного подучиваются. Как ни странно, в таком отношении студентов к учебе есть своя логика – значительная часть выпускников не находит работы по полученной специальности, многие просто не желают по ней работать, а работодатели больше ценят тех, кто уже имеет опыт реальной деятельности. (Инфантилизма меньше, реализма больше.)

Одновременно всё больше российских вузов осознают, что совместная подготовка специалистов университетами и компаниями – это весьма эффективно работающая модель. Если раньше договоры с компаниями заключали вузы, то теперь фирмы сами идут в аудитории и общаются напрямую со студентами.

В целом на рынке труда предложение и спрос на выпускников вузов не сбалансированы. Двадцать пять процентов выпускников впоследствии выполняют работу, не требующую высшего образования, а почти 30 % имеющих диплом работают не по профессии[18]18
  Коммерсант. – 2017. – 8 февраля.


[Закрыть].

Для анализа трудоустройства выпускников с 2015 года проводится мониторинг, который опирается на данные Пенсионного фонда и Рособрнадзора. По данным мониторинга, в 2016 году 76 % студентов нашли работу в первый год после окончания обучения (75 % в 2015-м). Наиболее востребованными на рынке труда являются инженеры (80 % трудоустроенных) и педагоги (77,5 %). Зато почти каждый второй нетрудоустроенный выпускник получил юридическое или экономическое образование[19]19
  Независимая газета. – 2017. – 25 января.


[Закрыть].

4.2. Чего хотят от школы бизнеса?

Не важно, что ты знаешь; важно, кого ты знаешь.

Лесная народная мудрость

Как это ни кажется странным, но, по всей видимости, бизнес-школы тоже ориентируются не только на краткосрочные прагматичные потребности своих клиентов, но и на что-то более долгосрочное, отражающее стратегические запросы общества. Вероятно, это связано с самой природой образовательного процесса.

Хотя иногда акцент в обучении делается не на то, что интересует слушателя, – исключительно потому, что бизнес-школам удобнее обучать чему-то уже освоенному, возвышенно теоретическому, и при этом объяснять клиенту: это вам обязательно понадобится в ближайшие 20 лет. А за это время, как известно, либо шах, либо ишак… Но, думается, чаще дело в ином.

Если посмотреть, чем гордятся и как преподносят себя школы бизнеса, то мы увидим заметное расхождение с потребностями непосредственных заказчиков обучения – слушателей и работодателей. Рекламируя свои услуги, бизнес-школы обычно говорят о престижности своего диплома, качестве образовательных материалов, высоком уровне преподавательского состава, имеющихся контактах с различными структурами, разнообразных аккредитациях, отзывах выпускников.

Зачем менеджер хочет получить бизнес-образование? Он ищет новые социальные и профессиональные связи, возможность найти более престижную работу, получить ответы на свои профессиональные вопросы, повысить свой статус. Бизнес, в свою очередь, хочет от менеджеров лояльности, эффективной работы, приносящей прибыль, умения принимать оперативные прагматичные решения в конкурентной среде, мотивированности, профессионализма. Как видим, прямых совпадений практически нет.

Еще одна проблема связана с тем, что линейка программ МВА расширяется – бизнес-образование стратифицируется. Возникает проблема: менеджер среднего звена может пойти учиться на программы executive-МВА. А они предназначены для топ-менеджеров. Для менеджера среднего звена практичнее обучение с акцентом на управленческие технологии. Топ-менеджерам же необходимо формирование стратегического видения мира, которое для среднего менеджера будет скорее абстрактной теорией. Он это сможет применить в своей повседневной деятельности через десяток лет, когда станет занимать соответствующие топ-менеджерские позиции.

Разрыв в пожеланиях велик, хотя взаимодействие продолжается и развивается: бизнес-школы по-прежнему работают, менеджеры учатся. Теоретически такое положение дел можно списать на взаимную неосведомленность. Некоторые резоны для такой оценки есть. Но, думается, в этой плоскости содержится лишь часть факторов, объясняющих ситуацию.

Более значимые факторы, по всей видимости, связаны с наличием как минимум четырех разнородных групп заказчиков образовательных продуктов: это обучающиеся, работодатели, общество и сама система образования (подробнее см. главу 1). Выясняется, что данное обстоятельство накладывает заметный отпечаток и на бизнес-образование. Эта объективная реальность не всегда и не всеми осознается, но это не значит, что она перестает существовать.

Претензии от слушателей бизнес-школ могут быть связаны как с завышенными ожиданиями, так и несоответствием ожиданий тому, на что реально нацелено обучение. Например, со стороны обучающихся может быть запрос на получение рекомендаций по конкретным, актуальным на данный момент вопросам. Но обучение не должно быть нацелено на разрешение персональных бизнес-проблем. Для этого существует консалтинг – управленческий, юридический, бухгалтерский и т. д.

В бизнес-школах на подобный запрос отвечают так: наша цель не дать вам готовые рецепты, а научить вас решать задачи самим – и сегодня, и завтра. Ведущие бизнес-школы России декларируют свою нацеленность на развитие способности к стратегическому самостоятельному мышлению, освоению современного инструментария для анализа непрерывно возникающих проблем.

Пожелания и претензии слушателей бизнес-школ (пожелания потребителя к производителю)[20]20
  Аналогично предыдущим случаям, автор отнюдь не во всем считает пожелания и претензии к образованию здравыми и разумными. Но зачастую они реально существуют. Поэтому для того, чтобы ситуацию можно было бы эффективно анализировать, ее нужно объективно структурировать.


[Закрыть]

Человек как биологический вид эволюционирует очень медленно. Социальные же и технологические изменения происходят всё быстрее. Они действительно повышают спрос на людей, обладающих высокоразвитым интеллектом, понимаемым в традиционном смысле, и социальным интеллектом. Но становится ли больше людей, способных развить свой интеллект до уровня, позволяющего им быть лидерами дальнейшего прогресса? Это вызывает серьезные сомнения: рост потребности в таких людях едва ли соответствует скорости прогресса человека как вида.

В середине ХХ века творчеством, созданием нового занималось 10–15 % людей в разных сферах. Сейчас эта доля стремится к 20–25 % и будет, возможно, расти до 40 % уже к 2030-м годам. Это и есть возрастающий спрос на качественное образование. Другое дело, что объективная реальность такова: умеющих думать не так много, среди них совсем мало тех, кто может научить думать других, и еще меньше тех, кто способен научиться думать от того, кто умеет думать и объяснять, как он это делает. Но тем не менее их число растет.

ЕЖ ПОНЯЛ

Образование может выражать долгосрочные общественные интересы, не всегда осознаваемые сегодняшними учащимися. Например, в одном французском учебном заведении, где готовят будущих политиков, политтехнологов и т. д., преподают значительные объемы курсов, посвященных трудам Руссо и прочих мыслителей-гуманистов прошлого. Ректора спросили: зачем? Ведь для реальной работы современного успешного политика эти размышления почти трехвековой давности абсолютно бесполезны. Прагматик-ректор, на глазах которого выросло уже не одно поколение циничных политических деятелей, ответил: «Вы правы, будем мы читать эти курсы или нет, политик-практик для успеха будет делать одно и то же. Но если он прослушал этот курс, ему иногда бывает стыдно за то, что он делает». Растет значение этики и в бизнес-образовании. В программы МВА включаются дисциплины, связанные с этикой в бизнесе, корпоративной ответственностью и т. д. Обучающийся не всегда склонен понимать, зачем ему это нужно.

Аналогичным образом, обучающийся часто не осознает стратегическую полезность обучения умению думать, когда акценты смещаются от знаний к мышлению. Вообще-то проще учить стандартно действовать по образцам, чем учить «изобретать» новые действия при изменении условий. Есть две крайности: а) всегда действовать по имеющемуся стандарту, более-менее подходящему для данной ситуации; б) любую ситуацию рассматривать как требующую уникальных решений. Очевидно, что между этими крайностями есть множество промежуточных вариантов, из которых и состоит жизнь.

Среди классификаций менеджеров существует деление на «универсалистов» и «конкретистов». Универсалисты склонны считать, что эффективный менеджмент – это единый набор технологий для использования в любой ситуации. «Конкретисты» ориентированы на поиск уникального решения в каждом конкретном случае. Всё имеет право на существование: при зарождении любой деятельности она является искусством, а достигнув зрелости – технологией. В любой области самые яркие таланты и их организации, не освоив базовых принципов культуры деятельности, быстро сгорают, оставляя лишь шлейф дыма.

Очевидно, Запад и Восток, вместе с Россией, приближаются к оптимальному менеджменту с разных сторон. Большую часть ХХ века западный менеджмент был склонен к догматизму. «Правильный» менеджер должен был практически всегда действовать в соответствии с установками из учебников. Ситуация начала меняться лишь в 1960-х – 1980-х годах.

Под влиянием впечатляющих результатов, достигнутых нестандартными методами, как теоретики, так и практики стали постепенно осознавать, что в бизнес-реальности нельзя оперировать только шаблонно строгими категориями. Необходимо учитывать множество малоосязаемых факторов, причем не только финансово-экономических, но и эмоционально-психологических, культурно-политических и т. д. В результате и на Западе появились разработки о различных аспектах бизнеса, основанные на более широком видении мира.

Россияне, наоборот, тяготеют к интуитивному менеджменту «делового чутья» и склонны недооценивать стандартные методы решения проблем. В XXI веке идет процесс сближения западного и российского конструктивного менеджмента. Запад начал глубже осознавать действенность восточных методов, базирующихся на психологии, культуре и интуиции. Россияне же почувствовали вкус к более эффективной организации бизнеса путем формирования стандартных методик и процедур.

Так вот, учить и учиться действовать по стандартным технологиям проще. И не всегда обучающийся в состоянии осознать, что более сложное и менее конкретное обучение менеджменту на самом деле может являться более эффективным.