Электронная библиотека » Сергей Рокотов » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Я выбираю тебя!"


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 19:09


Автор книги: Сергей Рокотов


Жанр: Крутой детектив, Детективы


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Шрифт:
- 100% +

14.

Объехав всю округу и так нигде не обнаружив следов ржавой «копейки» и находящегося в ней Эдуарда Григорянца, Костя притормозил свой джип у обочины. Дело потихоньку двигалось к вечеру…

– Нет его, братан, – констатировал факт Костя, глядя в бесцветные глаза Чугаева. – Повезло тебе в одном, лоханулся в другом…

Чугаев молчал, отворачивал глаза, беспрестанно курил.

– И другим ты дорогу перебежал, – продолжал Костя. – Тем, которые все это дело сделали бы лучше тебя… Отвечать будешь, братан, за этого жирного гуся…

– Отвечу, – огрызнулся Чудо. – Я привык за все отвечать, и за то, что сделал, и за то, что нет… Я ещё тогда вашим людям объяснял – не могу я отдать его никому, не могу, не имею такой возможности. Я знаю, какие крутые люди им занялись, знаю, все мне они объяснили. Но я упрямый, мне терять нечего… Мамка привыкла без меня жить, жены и детей в наличии не имеется, а мне что жить, что подыхать – один хрен. Сдалась она мне такая житуха, сам прикинь, братан! Ни кола, ни двора, грабанул пару месяцев назад одну хату упакованную, на них и живу… А теперь снова почти ни хрена нет. Один должок остался перед покойным Шилом. Мы друг другу ещё тогда слово дали, кто выживет, за другого отомстит им всем…

– А откуда же вы узнали, кто убил? Кто подставил? – интересовался Костя.

– Слухами земля полнится, как говорят культурные, – усмехнулся Чудо. – За такой срок и до нас, темных, дошло. Это только власти на эти слухи положили. С людьми переговорил, мамка моя без меня тоже кое-что выяснила, и даже мамаша Шила покойного. Интересно как-никак, за чью вину нас к хозяину отправили… Малявы посылали нам туда в зону. Да весь поселок, в натуре, знал, что это Григорянц и его дружки парня угробили. А потом и папаша парня этого в поселок то и дело наведывался, расспрашивал всех. И под машину и угодил, когда слишком далеко бурун свой засунул. Ежу понятно, братан. Узнать телефон Григорянца дело не так уж и хитрое, хоть и крут он, и деньгами безмерными ворочает, и сидит высоко… До любого человека добраться можно, братан, каждый из мяса и костей состоит, не из одних баксов… Да что я тебе-то объясняю, ты сам, вижу, чувак крутой… Да и связями нужными я в зоне обзавелся, тоже не без этого. Узнал, короче, что он в Испанию намылился недвижимость там покупать, даже за ним хотел рвануть, слишком уж меня это заело. С загранпаспортом только заминка вышла, а то бы, глядишь, я его и там бы ухлопал… С Шилом-то мы в разных лагерях сидели, но знаю я, как он в Мордовии от чахотки сгнил. Да и парня убитого, и папашу его тоже жалко, люди мы как-никак, не звери, понятие имеем. Вот и решил я жинку его таким же способом, как и они того папашу… Узнал, когда они возвращаются, угнал тачку и бабенку крутую на ней переехал. – При этих словах он благостно улыбнулся, а затем потянулся и смачно зевнул во весь свой огромный рот. – Умею водить, опыт есть, братан… Какие ещё вопросы? Я чувак прямой, что знаю, отвечу, чего не знаю, так прямо и скажу… Надо, конечно, было и Григорянца этого сразу прикончить, да и все, но тут шлея под хвост попала, руками голыми захотелось его замочить, задавить, понимаешь, порвать… – Он скрючил свои черные от грязи пальцы, показывая Косте, как бы он порвал своего врага, глаза его при этом жесте бешено вытаращились. – Ан вот, лоханулся, как ты говоришь… И вправду ведь лоханулся, с кем не бывает? – вдруг широко улыбнулся Чудо, разводя ручищами в стороны.

– Чего тебе могу сказать? – сказал и Костя, закуривая. – Правда на твоей стороне, но сделал ты все не по уму. Загремишь теперь, парень, так что твое дело одно – в бега ударяться…

– И с гадом этим позорным так и не рассчитаться? – побагровел Чудо. – И думать не моги, парень. Жив буду – из под земли достану. Гибель ему…

– Без тебя достанут, есть кому, – возразил Костя.

– Есть кому, это точно… Крутейшие люди! – уважительно поднял он вверх свой корявый палец. – Понять даже никак не могу, зачем люди Черного за это дело взялись. Ну у них там свои дела, до них я не касаюсь. Я знаю одно – какими бы они крутыми не были, и что у них там за разборки, я должен сделать это, я перед Шилом должник, не могу его другому уступить. Ладно, езжай, братан, по своим делишкам, а я поканал. Тут Бердяшка где-то отирается, к мамаше надо зайти… А там видно будет…

– На крючке ты, однако. Найти тебя – дело нехитрое, если бродить по родному краю станешь, как ни в чем не бывало, и мамашу навещать… За убийство сядешь, охота тебе?

– Это не в кайф, твоя правда… Ладно, погляжу… Видно будет, – повторил он, снова широко зевая. – Спать очень охота, сплю плохо в последнее время, ширануться бы надо для сугрева…

– Давай, иди… Вольному воля…

Чудо вышел из джипа и побрел в обратную сторону. А Костя погнал машину в Москву. Что он мог возразить нелепому Чугаеву, тем более, он был по-своему прав…

Однако на трассе его ожидал сюрприз. Примерно на двадцатом километре Волоколамского шоссе он неожиданно увидел тот самый, встретившийся ему ржавый и грязный «Жигуленок», стоявший у обочины. И хотя было уже почти совсем темно, он каким-то шестым чувством понял, что это именно тот «Жигуленок».

Он остановил машину. Какое-то недоброе чувство охватило его. Он чувствовал, что непременно что-то произошло, что от машины исходит какая-то аура зла…

Шел он медленно. Затем, подойдя к машине, резко отворил дверцу…

Чутье не подвело его. На заднем сидении машины лежало без движения человеческое тело…

– Вот те на…, – прошептал Костя и дотронулся до тела. Тело издало негромкий стон…

Лицо человека было незнакомо Косте. Светлые, коротко стриженые волосы, темная куртка… Голова его лежала на сидении, глаза были закрыты, тело скрючено, ноги согнуты в коленях… Он дотронулся до него, и рука сразу стала липкой – это была кровь…

– Ты кто? – спросил Костя.

Лишь стон был ответом на вопрос. Костя вытащил мобильный телефон и набрал номер Скорой помощи… Он боялся транспортировать раненого на своей машине.

Пока не прибыла «Скорая», он вытащил из своей аптечки бинт и стал перевязывать неизвестного, что было сделать очень трудно. Ранение было произведено в область живота с правой стороны. Однако, перевязал, как умел, при этом жутко вспотев, несмотря на усилившийся мороз… Затем полез во внутренний карман пиджака неизвестного и вытащил паспорт. «Левушкин Андрей Петрович», – прочитал он с неподдельным изумлением… Откуда он мог тут взяться?…

«Скорая» прибыла довольно быстро. Левушкина отправили в районную больницу…

Теперь Костя знал, что ему делать. Он набрал номер Уголовного розыска и заявил, что Григорянц Эдуард Рубенович только что совершил покушение на Левушкина Андрея Петровича. Теперь надо было искать самого Григорянца… Теперь все стало на свои места – в розыске был он. И не как без вести пропавший, а как преступник…

Сам же Костя, желая помочь органам, направился прямиком на дачу Григорянца, чтобы караулить его там. Он знал – этот человек способен на многое…

Но дальнейшее развитие событий поразило даже видавшего виды Костю. Такого в его богатом опыте ещё не бывало…

15.

… – Понимаешь, папа, – тяжело дыша, рассказывал Эдуард, – этот Левушкин просто сошел с ума… Он стал во всем обвинять меня, хотя это именно он пырнул ножом Малиновского. Я видел это своими глазами… Я просто обложен со всех сторон, мало мне этого отморозка Чугаева. Я теперь точно знаю – это он убил Татьяну…

– Я это уже знаю и без тебя, есть кому сообщить, – проворчал адвокат, попыхивая гаснущей трубкой. – Ты говори о себе, по глазам твоим вижу, что ты снова что-то натворил…

– Он стал обвинять меня во всем! Он бросался на меня! Он вырывал у меня руль…

– Ты вот что, расскажи-ка все по порядку, – попросил отец, стараясь не глядеть на сына. Такую досаду он вызывал у него, что он был не в состоянии спокойно на него глядеть.

Эдуард путано и сбивчиво рассказал все события сегодняшнего дня. Когда он вещал о побоище на лесной поляне между ним и Чудом, в глазах отца появилось едва заметное выражение одобрения его действиям, даже некая скрытая гордость. Но то, что он рассказал дальше, повергло его в состояние подлинного отчаяния…

– Андрей оказался на том самом проклятом месте, я подобрал его, и мы поехали… Он стал браниться, обвинять меня во всех грехах, он вырывал у меня руль, и мы чуть не столкнулись со встречным грузовиком. И тогда я остановил машину… И мы вышли… Это было на проселочной дороге… Он бросился на меня с кулаками, кричал, что я испортил ему всю жизнь, что я подлец и мерзавец… А затем он подобрал какую-то железяку и попытался ударить меня по голове… И тут… Я вынужден был…

– Снова ножом, как и в прошлый раз? – зловеще улыбнулся Григорянц.

– Да…, – растерянно проговорил Эдик. – Откуда ты знаешь?

– А знаю потому что я адвокат, сыночек дорогой… И обычаи и привычки людей знаю неплохо…

– Но почему ты говоришь, как в прошлый раз? Ведь это не я…

– Ты это, паренек, ты, – продолжал улыбаться жуткой улыбочкой адвокат. – Страшная улика была против тебя у Курбыки этой дотошной… Ножичек-то нашли… Спрятал ты его неплохо, а он нашел… Ищущий обрящет… Вот за ножичек с твоими пальчиками на его ручке я этой поганой Курбыке и выложил десять штук зеленых… Знаешь, какие это были деньги в девяносто первом? Большие деньги, сынок, очень большие… Только пальчики Шила, владельца ножичка, да твои, больше ничьих нет… Откуда бы им там взяться, твоим пальчикам, а? … – При этих словах он слегка наклонился в сторону сына и пристально поглядел ему в глаза. Тот вздрогнул, побледнел и отвернулся. – Так-то вот, сыночек… Но данные эти он в дело внести не успел, я помешал ему… Точнее, деньги мои, потом и кровью заработанные, помешали. Ты полагаешь, мне некуда было их деть, кроме как за тебя, погань такую, платить? Я их умею зарабатывать, умею и тратить… Так что, ты убил Малиновского, ты все дело затеял, ты его и прикончил, пока твои дружки пьяные да битые валялись в траве… Злобен ты, сынок и глуп донельзя… Только на помощь старика и рассчитываешь…

– Но ты поможешь мне? – с надеждой в голосе спросил Эдуард.

– Помогу, помогу…, – пыхнул трубкой Григорянц. – Обязательно помогу… Прямо сейчас, на твоих глазах.

Он набрал номер телефона.

– Управление Внутренних дел? Виктор Ильич ушел уже? Жаль… Это адвокат Григорянц вас беспокоит… Я что хотел сообщить, во-первых, мой сын нашелся, он жив и здоров, а во-вторых…, – он бросил на сына какой-то странный взгляд. – А во-вторых, я прошу бригаду милиции срочно приехать ко мне. Немедленно!!! Я делаю официальное заявление, что примерно час назад Григорянц Эдуард Рубенович, мой родной сын, зарезал ножом своего старого товарища Левушкина Андрея, не помню отчества, который тоже находился в розыске. Прошу вас приехать немедленно, поскольку мой сын представляет угрозу и для меня и для общества! Жду! А также прошу вас содействовать в розыске автомобиля «Жигули», находящемся примерно на двадцатом километре Волоколамского шоссе, где находится этот самый Андрей Левушкин, дай Господь, чтобы ещё живой, пронеси мимо моих седин чашу сию…

Он положил трубку и посмотрел прямо в лицо сыну.

– Сволочь…, – прошептал Эдуард. – Сволочь…, – повторил он. – Старая грязная сволочь…

– Ладно болтать, – махнул на него отец своей холеной рукой с огромным перстнем с ониксом на безымянном пальце. – Можно подумать, что ты не сволочь… Затеял всю эту бодягу, убил парня, впутал в дело своих товарищей, меня, старого дурака, пожалевшего тебя, и считаешь себя порядочным человеком… Но то, что ты сволочь, это ещё ничего, это бывает, страшно то, что ты дебил, ты настоящий дебил… Как ты только занимался бизнесом, ума не приложу!

– Я расскажу следователю, что ты организовал убийство Игоря Малиновского! – крикнул Эдуард, вскакивая с места. – Я расскажу, что ты подкупил следователя Курбыко!

– Нет, просто дебил, и все! – досадливо хлопнул ладошами Рубен Михайлович. – Дегенерат! Странно, что ты внешне похож на меня, я бы мог предъявить претензии твоей матери. Кто тебе поверит? Это все вздор, треп и вздор… Факт один – то, что ты зарезал своего товарища, вот это факт. Это преступление, и ты за него ответишь по всей строгости нашего российского закона. Ну, а если покопаются дотошные следователи, глядишь, и до того дела докопаются…

– И до тебя докопаются! – крикнул Эдуард. – Ты тоже ответишь за взятку следователю Курбыко! Возьмут его в оборот, и расколется он… Так что зря ты это сделал, дорогой папаша…

– Ничего я зря никогда не делал, не сделал сейчас и делать не стану, – с досадой в голосе произнес Григорянц. – И ты вскоре убедишься в этом, сынок. А пока собирай барахло и готовься к цугундеру. Пришла пора отвечать за свои грехи… И не бросай горячие взгляды на этот лежащий на столе ножичек, отучаться пора от столь вредных привычек…

Уже через десять минут прибыла бригада милиции. Майор, руководившей бригадой, был ошеломлен тем, что родной отец, известный адвокат, сам вызвал милицию арестовывать его сына. Такого в его долгой практике ещё не было…

– Я юрист, работник юстиции, – предупредил лишние вопросы Рубен Михайлович. – И закон для меня превыше всего, понимаете вы, превыше родственных отношений. Да…, – покачал он своей крупной седой головой, вызывающе глядя в недоумевающие глаза майора и его подчиненных. – К такому у нас ещё не привыкли, и простая человеческая порядочность воспринимается как донкихотство либо просто безумие…

– Да я ничего такого не говорю, – словно бы оправдывался майор, пожимая плечами.

– Только что этот молодой человек признался мне в том, что сегодня вечером пырнул ножом своего товарища Левушкина Андрея… И я решил, что этим вопросом должны заниматься правоохранительные органы. Его надо задержать, – он бросил гневный взгляд на сына, указывая на него пальцем. – А органы пусть разбираются, виноват он или нет. Я заслуженный адвокат, мой долг состоит в том, чтобы соблюдать закон и справедливость, и много на меня вылилось грязи в течение моей долгой деятельности на этом поприще… Кем только меня не выставляли в прессе? Но я делал свое дело честно и буду продолжать его делать… Так-то вот, господа, – он картинно взмахнул руками и стал бродить взад-вперед по комнате…

– Вы подтверждаете слова отца о том, что покушались на жизнь вашего друга Левушкина? – спросил майор, садясь за стол и вытаскивая бланк протокола.

– Подтверждаю, – глядя в пол пробормотал Эдуард.

– Расскажите, при каких обстоятельствах это произошло…

Эдуард стал медленно, монотонным голосом рассказывать о происшествии, опуская, разумеется, все ссылки на события десятилетней давности.

– Странно все это, – удивлялся майор. – На вас совершается нападение, вас похищают, привозят на какую-то опушку леса, там устраивается драка, потом вы убегаете, угоняете машину похитителей, случайно встречаете своего приятеля Левушкина, находящегося в розыске и непонятно откуда там взявшегося, сажаете его в машину, а он вдруг ни с того, ни с сего бросается на вас… Кстати, где вы взяли нож?

– Он лежал в бардачке «Жигуленка», – хмуро ответил Эдуард. – Когда мы выходили из машины, я прихватил его на всякий случай. Слишком уж агрессивно был настроен Левушкин.

– Так. И дальше что?

– Обороняясь от него, я вынужден был ударить его ножом. Он упал. Я потащил его в машину, посадил на заднее сидение, провез некоторое расстояние…

– Ну?

– И оставил на дороге. На Волоколамском шоссе, приблизительно на двадцатом километре, точно уже не помню. Сам же прошел некоторое расстояние, остановил машину, сказал, что меня ограбили и у меня нет ни копейки. Шофер поверил мне и довез меня до Тверской. Вот и все… Рассказал все отцу, он вызвал вас…

– Более, чем странное поведение, – поражался майор. – Хорошо, допустим, что вы ударили ножом Левушкина, действительно обороняясь, но потом-то вы могли вызвать «Скорую», сообщить в милицию. А вы просто оставили умирать вашего друга на дороге…

– Ничего странного в этом нет, – вмешался отец. – Зачем ему было это делать? Он оставил машину на дороге, предполагая, что все обвинения падут на владельцев машины, похитивших его самого и от которых он сбежал… И если бы не моя порядочность, он бы так и остался безнаказанным…

– Ладно, будем разбираться. Подпишите протокол, гражданин Григорянц и собирайтесь.

– Возьми мое пальто, Эдик, – как ни в чем не бывало, предложил отец. – Пальто, ботинки, короче, все, что нужно. И если понадобится моя помощь в рамках закона, безусловно, сделаю все, что от меня зависит. Но только в рамках закона…

– Пошел ты, – окрысился Эдуард. – Ничего мне от тебя не надо… Попомнишь ты ещё этот вечер…

Адвокат только развел руками, окидывая сумрачным взглядом милиционеров, вот, мол, кого я вырастил…

Эдуарда так и увели в спортивном рваном костюме. Единственное, что он принял от отца, так это его старые зимние сапоги… Не в одном же тапочке идти в февральскую ночь…

А адвокат Григорянц тут же набрал хорошо знакомый ему номер телефона.

– Алло. Григорянц говорит. Ну что, пришла пора платить за добро.

– Помощь нужна? – лаконично спросил скрипучий мужской голос.

– Да нужна, и срочно. Немедленно. Очень вас прошу как можно скорее быть у меня дома.

– Надо так надо, я ваш должник… Скоро буду…

– Жду…, – произнес адвокат и снова раскурил свою трубку…

16.

Утром следующего дня в приемную одной районной больницы зачастили посетители. Причем, все они пришли только к одному больному – Андрею Левушкину. Ни свет ни заря появилась молодая красивая девушка, вся в слезах, затем приехали родители Левушкина, вскоре после них приехал следователь из Управления Внутренних дел, и, наконец, к больнице подкатил на джипе и Костя Савельев.

Но, к больному никого не пускали. После операции он находился в бессознательном состоянии. Операция была достаточно сложная, у больного оказалась повреждена печень, он потерял много крови. Но опытный врач провел эту операцию блестяще. К посетителям он вышел бледный, но улыбающийся.

– Ну что? – бросилась к нему Зоя.

– Будет жить ваш Левушкин, – слегка дотронулся он до её плеча.

– Спасибо вам, спасибо…, – рыдала она.

– Спасибо не мне, спасибо тому человеку, который подобрал его на дороге, – отвечал врач. – Еще бы полчасика, и я был бы бессилен.

– А кто это был? – спросила мать. – Вы? – обернулась она на стоящего в стороне Костю. – Ведь это вы позвонили нам…

Костя неопределенно пожал плечами, мол, может быть, я, а, может быть, и не я…

Бледный отец подошел к Косте и крепко пожал ему руку. Мать заплакала, Зоя подбежала к Косте и поцеловала его в небритую щеку.

– Да ну, что вы, в самом деле? – смутился Костя.

– Когда я смогу поговорить с больным? – спросил врача следователь, крепкий мужчина лет сорока.

– Полагаю, не раньше завтрашнего дня, сегодня он будет целый день приходить в себя.

– Я никуда не уйду! – запальчиво провозгласила Зоя. – Я буду сидеть здесь и ждать, пока Андрюша придет в себя…

– А я вас никуда и не гоню, – пожал плечами врач. – Надевайте халат, идите к нему и сидите там, пока он не очнется…

– Спасибо! – крикнула Зоя и пошла в приемный покой.

– Вы, значит, Савельев? – спросил Костю следователь.

– Он самый…

– Моя фамилия Кириенко, я буду вести дело Григорянца…

– Ну? Не нашли его?

– Почему это не нашли? – как-то обиженно переспросил Кириенко. – Еще как нашли, – вдруг загадочно улыбнулся он.

– Ну? – напрягся Костя. – Где? Я ведь ездил караулить его около его дачи, а потом сдался на милость сну и поехал домой… Устал, как собака, – словно оправдывался он. – Полтинник мне скоро…

– И правильно сделали, что поехали спать. Григорянца сдал его собственный папаша. Так что взяли его на Тверской без шума и сопротивления.

– ???!!!

– Да, вот так, – радовался Кириенко тому, что поверг опытного Савельева в шоковое состояние.

– Вот это да… Такого от адвоката Григорянца я не ожидал… Был бы он молод, я сказал бы, что он далеко пойдет…

– Да он и в своем возрасте пойдет, если вовремя не остановят, – усмехнулся Кириенко.

Они вышли из здания больницы. Стояло довольно теплое февральское утро. Было пасмурно, сыро, падал небольшой мокрый снег.

– Вас подвезти? – спросил Костя родителей Андрея, скромно шедших позади.

– Да мы и не знаем, что делать. То ли домой ехать, то ли тут оставаться… Там ведь внучок у нас, Андрюшкин племянничек, Сашка. А снохе к двум на дежурство… Обещали приехать. Вот и не знаем, как быть…

– Езжайте домой, – посоветовал Костя. – А Зоя вам будет звонить… Давайте, я вас подвезу… Вам ведь в район Марьиной рощи?

– Да…

– Садитесь.

Следователь Кириенко сел в служебную черную «Волгу», а Костя усадил родителей Геннадия в свой «Гранд-Чероки».

– Много слышал о вас и от Павла Николаевича Николаева и от Геннадия Молодцова, – сказал на прощание Косте Кириенко. – О вас все говорят одно – мало того, что профессионал, так ещё и везунчик страшный… Если за что возьмется, обязательно до конца доведет…

– Да ну, сглазите еще, – проворчал Костя. – Но на сей раз и впрямь повезло. Левушкину повезло…

Он отвез родителей Левушкина, а сам поехал домой отсыпаться.

Около своего дома он купил газету «Московский комсомолец». Ему сразу бросилась в глаза заметка в нижней части первой страницы, написанная мелким шрифтом.

«Павлик Морозов наоборот». Так была озаглавлена эта заметка. «Известный адвокат Григорянц сегодня ночью сдал правоохранительным органам своего сына предпринимателя Эдуарда Григорянца. Тот подозревается в покушении на убийство. В настоящее время подозреваемый находится во временном изоляторе на Петровке. Человек, на которого покушался подозреваемый, выжил и находится в районной больнице, ему была сделана операция. Адвокат Григорянц, прославившийся недавним процессом по делу авторитета Тимошкина по кличке Сныть, закончившегося оправдательным приговором и освобождением Тимошкина в зале суда, заявил оперативникам, явившихся по его же вызову задерживать Эдуарда Григорянца, что для него закон выше родственных связей.»

– Вот тебе и Рубен Михайлович, – прошептал Костя, прислонившись к газетному киоску.

Он вошел в свою квартиру, быстро разделся и нырнул в постель, где тут же провалился в тяжелый крепчайший сон… Сколько он так проспал, он и сам понятия не имел.

– Пап! – услышал он над ухом голос сына Илюхи.

– А? Что? – встрепенулся Костя.

– Тут тебе звонят. Срочно, говорят… Вчера весь вечер звонили, но тебя не стали беспокоить… А сейчас уже без пяти восемь утра…

– Правда? Вот это я разоспался, – подивился самому себе Костя и бросился к телефону.

Звонила Зоя, она сообщила, что Андрей Левушкин пришел в сознание и горит желанием давать показания против Григорянца. Прежде, чем звонить в Управление, она решила позвонить ему.

– Приедете? – спросила она.

– Обязательно, – сказал Костя. – Люблю узнавать все первым. Спасибо, что позвонили.

Он чувствовал себя совершенно выспавшимся и бодрым, быстро собрался, позавтракал и поехал в районную больницу. Было ещё почти совсем темно, погода вконец испортилась, валил мокрый снег…

… – Проходите, раз приехали, – недовольным голосом произнес дежурный врач. – Рановато ему с серьезными людьми беседовать, по совести говоря… Но раз уж приехали в такую погоду из Москвы…

– А я вовсе и не серьезный, – возразил Костя. – Я ужасно веселый, и имею способность повышать людям настроение, в том числе и больным людям, и раненым тоже…

– Тогда ладно, – улыбнулся врач. – Наденьте только халат…

Андрей Левушкин был ещё очень бледен, но пытался улыбаться. Рядом с ним сидела Зоя с красными от бессонной ночи глазами.

– Это вы меня спасли, – прошептал он. – Спасибо вам. Я почему-то очень хочу жить… Хотя только позавчера собирался повеситься на шарфе на месте нашего преступления.

– Расскажите все по порядку, – попросил Костя. – Если вам не трудно…

Андрей рассказывал обо всем, происшедшем с ними тем августовским вечером. Зоя слушала, открыв от изумления рот, порой бледнела, порой краснела, охала от ужаса… Дойдя до настоящего времени, Андрей попросил Зою выйти. Та вышла молча, без возражений…

И только наедине Андрей рассказал Косте о последних днях своей жизни.

– Вот оно как…, – покачал головой Константин. – А её вы попросили выйти, чтобы никто не слышал о Малиновской и её друге?

– Да, – подтвердил Левушкин. – Я не хочу, чтобы их тревожили. По крайней мере, не приложу к этому своей руки. Они имели право на месть… И не их вина, что Евгений не выдержал угрызений совести. Я тоже был на пути к этому… Возможно, я бы этого не сделал, тут трудно сказать однозначно. Но, судьба есть судьба… Кому суждено быть зарезанным бывшим другом, не суждено повеситься, – перефразировал он слова известной пословицы.

– Да ладно вам, – усмехнулся Костя. – Вам не было суждено быть зарезанным, как вы сами изволите наблюдать…

– Благодаря вам, благодаря умелым рукам хирурга… А вообще-то, я, наверное, был достоин такой позорной смерти… На моей совести жизнь Алексея Малиновского, на моей совести судьбы Шилкина и Чугаева…

– Да почему вы так верите Григорянцу, что именно вы убили Малиновского? – недоумевал Костя. – Неужели вы не успели убедиться в том, что это подлец и мерзавец, ради своей выгоды способный на все. Кстати, могу вам сообщить, что он в настоящее время находится на Петровке…

– Поймали? – обрадованно спросил Левушкин.

– Поймали… Папаша его сдал…

– Рубен Михайлович?!!!

– Он самый…

– Этот зря не сделает ни шагу, – изумленно покачал головой Левушкин. – Значит, так было надо…

– Да? – вдруг пораженный какой-то мыслью, Константин побледнел. – Надо, говорите? Извините меня, я сейчас…

Он выскочил из палаты, скинул с себя халат и побежал в машину позвонить по телефону так, чтобы его никто не слышал.

– Алло! Уголовный розыск? Майор Молодцов? Костя беспокоит. Я опять к тебе с просьбой, вернее… Короче, одна идея… Надо срочно обезопасить бывшего следователя областной прокуратуры Курбыко. Пусть Кириенко вызовет его на допрос, что ли? Короче, надо что-то делать, его жизнь подвергается опасности. А его показания могут нам очень пригодиться…

– Поздно, – тихо ответил Молодцов. – Мне звонили около получаса назад. А я не могу дозвониться тебе.

– Да, я оставил телефон в машине. А что такое?

– Дело в том, что вчера вечером бывший следователь областной прокуратуры Курбыко был застрелен около собственного дома…

– Эх, Рубен Михайлович, Рубен Михайлович, – повторял Костя. – И я-то хорош, такая простая мысль мне не пришла в голову… Хотя, наверное, было уже поздно. Он действует оперативно, несмотря на солидный возраст… На ходу подметки рвет.

– Думаешь, его рук дело?

– Да без сомнений. Теперь все, никаких свидетелей. Курбыко мертв, Малиновский мертв, свидетельница мертва, слова сына в расчет никто принимать не будет. Он теперь чист, как слеза ребенка, наш принципиальнейший адвокат. И подступиться к нему практически невозможно… Кстати, о Чугаеве ничего не известно?

– Чугаев вчера во второй половине дня задержан в Москве. По фотографии задержали, молодцы ребята…

– Ну и как он? Показания дает?

– Пока нет, но расколется, куда денется? Сделаем ему очную ставку с Эдуардом Григорянцем, расколется…

– А Григорянц что?

– Повторяет свое… А то, что Левушкин выжил, он ещё не знает… Богатый сюрприз его ожидает, думаю, он его не выдержит, выложит все… Кстати, за то преступление срок давности ещё не истек – даже десяти лет не прошло. Так что дела его весьма печальны.

– Ну, насчет того преступления ты не скажи… Свидетель-то один – Левушкин. Эх, жалко Прокофьев оказался таким слабым…

– Сам признается, я в этом не сомневаюсь…

– Ладно, посмотрим…

Костя снова поднялся к Андрею Левушкину, пожелал ему скорейшего выздоровления и попрощался.

– Не бросайте его, Зоя, – шепнул он напоследок девушке. – Вы теперь у него одна надежда…

– Я и не собираюсь. Он хотел устроить мне красивую жизнь. А теперь я ему куда нужнее, чем он мне. И я очень рада этому обстоятельству…

– Слава Богу, Зоя, что на свете ещё остались такие люди, как вы, которые меряют человеческие отношения не через призму материальных ценностей… Счастья вам…

– Спасибо. Вам того же…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации