Текст книги "маленькие и неприметные–2"

12

К Бояркиной Подлесного не пустили, объяснив, что она работает с клиентом. Однако ждать пришлось не очень долго, он даже не успел как следует рассмотреть все изменения, что произошли за последнее время в приёмной. А здесь и мебель сменилась, и цвет стен, и светильники. Картины появились новые.

Прозвучала какая-то грустная мелодия, и Катя, на несколько секунд оторвавшись от компьютера, разрешила Дмитрию пройти в кабинет Бояркиной.

– Привет, уже вижу, что у тебя опять неприятности, – вздохнула Марина и устало откинулась на упругую спинку кресла. – И что за мужик такой? О, Господи!

– С тобой опять связался – чего ж и ожидать было? – сердито проговорил Подлесный. – Второе покушение едва не состоялось. Киллер – тот самый конопатый парень, что и Зайкова расстрелял.

Бояркина изумлённо встрепенулась.

– Да ты что?! Тебя снова хотели убить?! Как это случилось? Когда?

Подлесный рассказал. По возможности кратко, однако стараясь не упускать важных, на его взгляд, деталей происшедшего. Закончив рассказ, обратился к Бояркиной с вопросом:

– И каковы будут твои соображения? Очень, между прочим, хотелось бы узнать твоё мнение.

– Но что я могу сказать? – Бояркина, расстроенная и печальная, развела руки в стороны и грустно помотала головой.

– И всё-таки? – не отставал Дмитрий.

– Но что я могу сказать? – повторила Марина.

– Подумай.

– Да что ты пристал ко мне?! – возмутилась Бояркина. – Похоже, тебя кто-то хочет убить. Это я поняла. Но что ты от меня-то хочешь? Уж не думаешь ли ты, что я послала киллера?

– Этого я пока не думаю.

– Ну вот. И что тогда?

– Я просто желал бы услышать твою версию, – пояснил Дмитрий. – Что ты думаешь по данному поводу?

– Версия нужна? Пожалуйста! В первый раз хотели убрать Зайкова – и убрали. А ты стал свидетелем. И пришла твоя, свидетеля, очередь.

Подлесный скривил лицо и махнул рукой.

– Нет. Я эту версию даже и обсуждать не хочу. Тут нечто иное.

– Но что?

– Возможно, это как-то связано с покушением на Бронова, – произнёс Подлесный и выжидательно уставился на Бояркину. – А других-то грехов за мной не водится.

– Но… я что-то не понимаю, – с заминкой проговорила Марина.

– Кто, кроме нас с тобой, знает об этом? – задал прямой вопрос Подлесный.

– Кто – знает? Да кто может знать? Кто, кроме тебя да меня, может знать? – забормотала Бояркина, а потом вдруг перешла в атаку: – Да ты сам, поди, и разболтал кому-нибудь по пьянке. Я сколько раз тебе говорила, что нельзя так напиваться. Напьётся до поросячьего визга да и мелет, благо язык без костей.

– Увы, я уже сто лет не напивался. Хотя, возможно, следовало бы, ибо осталось мне, видно, совсем чуть-чуть.

– Ну а я и вообще всегда меру знала! – отрезала Бояркина. – И не надо на меня так смотреть!

– Кто-нибудь из твоих, – Дмитрий кивнул в сторону двери, – не мог узнать каким-то образом? А? Тут не могло быть утечки? Ты бы подумала на эту тему.

Бояркина отрицательно помотала головой.

– Исключено. Я очень осторожна в этом плане.

Подлесный и Бояркина некоторое время молчали, потом Дмитрий сказал:

– Если мои неприятности связаны с тем, о чём я сказал, то это значит, что и у тебя могут начаться аналогичные проблемы.

– А ты не шляйся сюда по поводу и без повода! – сердито заявила Бояркина. – И вообще тебе надо исчезнуть срочно. – И вдруг оживилась: – А твой подельник? А? Не через него ли ты страдаешь?

– Не-не, это исключено, – решительно отмёл прозвучавшее предположение Дмитрий.

– Ну а почему? Меня ты, например, можешь подозревать…

– Ладно, всё. Давай следующую версию!

Подлесный вскочил на ноги. Ещё не хватало, чтобы он тут сейчас обсуждал действия несуществующего подельника.

Но других версий не нашлось, и разговор забуксовал. Через пять минут Подлесный понял, что пора уходить.

После его ухода Бояркина глубоко задумалась. Совершенно ясно, что кто-то всерьёз принялся за Подлесного. Кто? Почему? О том, что он замешан в этом деле, известно лишь самому Подлесному, ей, подельнику его да ещё одному человеку. Бояркина встала и прошлась по комнате. Нет, Подлесный должен со своим подельником разобраться. И произвести инвентаризацию собственных действий.

Вернулся Подлесный.

– Слушай, совсем забыл, – сказал он виновато. – Я ведь сейчас, вроде как, бездомный. У тебя ничего на примете нет?

– Могу дать ключи от дачи. – Марина открыла ящик стола и вынула оттуда небольшую связку ключей. – А так надо подумать. Я, пожалуй, сейчас одной знакомой позвоню.

Но позвонить она не успела. Явился Мышенков и, остановившись у порога, торжественно сообщил:

– Марина Григорьевна, в данную минуту у меня там сидит уникальнейший субъект. Не изъявите ли желания взглянуть?

– Лев Николаевич, давайте как-нибудь в другой раз. Мне сейчас отъехать надо, – сделала попытку отказаться Бояркина.

– Однако дело в том, Марина Григорьевна, что гарантировать другой раз, как вы изволили выразиться, я бы не взялся, – стоял на своём Мышенков. – Этот тип в очень плотном кольце смерти.

– Кольцо смерти? Что вы под этим понимаете? – спросила Бояркина.

Услышав знакомое выражение, Подлесный заинтересовался разговором и задержался в кабинете. Лариса употребила это выражение применительно к нему самому. Оказывается ещё кто-то, кроме него, тоже попал в кольцо смерти.

– Этот человек прекрасно видит ангелов и чертей, – ответил Мышенков. – Он уже в течение нескольких недель – вы только представьте себе! – наблюдает их борьбу за его душу.

Бояркина взглянула в лицо Мышенкова и поняла, что тот говорит более чем серьёзно. Выражение лица торжественное, радостное и многозначительное одновременно.

– Но мы же, Лев Николаевич, – мягко проговорила Бояркина, – люди современные, мы же с вами, по сути, атеисты закоренелые, хотя и церковь посещаем.

– Извините, – решительно не согласился Мышенков, – может быть, вы и атеистка закоренелая, но я, позвольте вам заметить, отнюдь не атеист.

– Лев Николаевич, но ведь аферист же какой-нибудь. Присмотритесь к нему повнимательнее. Такой же, наверно, как тот, который предметы двигал.

– Марина Григорьевна, я вас очень прошу! – проникновенно проговорил Мышенков.

– Хорошо, идёмте, – вздохнула Бояркина, поднялась и направилась следом за Мышенковым.

– Можно и я гляну? – попросил Подлесный.

– Да на здоровье.

Посередине комнаты, на стуле, сидел полненький старичок, маленький, но большеголовый, с лысиной и седыми реденькими кудряшками вокруг неё. Бояркина поздоровалась со старичком, тот кинул ей «здрасьте», мельком глянув на неё живыми весёлыми глазами, а потом уставился на дверь и, щуря круглые голубые глаза, принялся что-то там высматривать.

– Он вашего ангела-хранителя увидел, – шепнул Мышенков.

Бояркина скептически улыбнулась.

– Марина Григорьевна, вы сами сейчас убедитесь, – заметив её улыбку, сказал Мышенков.

– Каким образом?

– А вот минутку! – откликнулся Мышенков и обратился к старичку: – Фёдор Андреич, я вижу, вас что-то или кто-то очень сильно заинтересовал.

– Да, в общем-то, – неуверенно проговорил старичок и снова посмотрел в сторону двери, а потом на Бояркину и Мышенкова.

– Ну и?..

– Я не знаю, вправе ли я… – пробормотал Фёдор Андреевич негромко. – Но я не вижу выражения его лица. И как-то всё не особенно отчётливо.

– Это он о вашем! – шепнул Мышенков Марине.

– И всё на расстоянии держится. То есть, как бы по обязанности, – продолжил старичок. – Знаете, если что, то… – Фёдор Андреевич посмотрел на Бояркину с сочувствием.

– Что это вы так на меня смотрите? Как на умирающую! – не без возмущения произнесла Марина.

– Вы тоже большая грешница, – печально сказал старичок. – Такая же почти, как и я.

– Как же вы это определили? – холодно проговорила Бояркина.

Фёдор Андреевич не ответил, только глянул сначала на Мышенкова, потом в сторону двери.

Бояркина повернулась к Мышенкову.

– Лев Николаевич, так в чём, вы утверждали, я должна была убедиться? – Бояркиной хотелось сейчас сжать кулак и что есть силы двинуть им Мышенкова по сытой физиономии. – В том, что я не без греха? – Марина ткнула пальцем в сторону Подлесного и сурово спросила у старичка: – А вот о нём вы что скажете?

– Так, мелкий пакостник, – ответил Фёдор Андреевич, глянув куда-то мимо Подлесного.

– Вот-вот! – восторжествовала Бояркина. – Да у него, чтоб вы знали, в десять раз поболе грехов-то!

– А жизни моей что-то угрожает? – задал важный для себя вопрос Дмитрий.

– Вам надлежит быть осторожней, – кивнул старичок.

***

«Мелкий пакостник» сел в машину, но не уехал. Надо посидеть и всё обдумать. И Маринка ведёт себя не вполне адекватно. Ну, не то чтобы не таким образом, как следовало бы ожидать, однако в её категоричных по форме заявлениях имеется некий призвук неуверенности. Возможно, она говорит не всё, что-то недоговаривает, что-то, возможно, скрывает от него.

Ничего, правда, конкретного. Однако если довериться, по меньшей мере, интуиции да не забывать при этом, что Бояркину он знает не один год, то да, действительно, что-то тут, похоже, не так.

Но возвращаться и приставать к ней опять с вопросами, по сути, с теми же самыми, что уже были заданы, не имеет смысла – она ничего не скажет. Что сказала, то и будет повторять, причём те положения её утверждений, которые звучали прежде недостаточно убедительно, в варианте повтора прозвучат безупречно.

Однако кто-то упорно желает отправить его в морг. Две попытки – это не шутки. И инициатива исходит отнюдь не от конопатого, которого он знать не знает и никогда раньше не видывал. За конопатым стоит кто-то серьёзный и, безусловно, денежный. Следовательно, и повод для убийства должен быть достаточно серьёзным.

А вот тут-то и возникает жирный вопрос, ибо он в последнее время ни к чему такому отношения не имел. Да, он работает в охране у Бронова, которого кто-то пытается уничтожить. Да, действительно, убиты двое телохранителей Бронова. Однако убиты они, несомненно, в процессе покушения на жизнь самого Бронова, которого в машине не оказалось в тот вечер. Тут же кто-то объявил охоту именно на него, Дмитрия Подлесного, не имеющего, казалось бы, никаких оснований стать жертвой наёмного убийцы.

Единственное его прегрешение последнего периода не безгрешной жизни – подготовка к организации фиктивного покушения на Бронова. Но, во-первых, реально он ничего сделать не успел; во-вторых, известно об этом всего лишь одному человеку – Бояркиной. Маринка, правда, полагает, что в курсе событий ещё один человек. Но он-то знает, что никакого напарника или помощника у него нет и не было, тем более что и покушения, того, с двумя трупами, он не совершал.

И тогда, в разговоре с Бояркиной, знай он, что убиты двое, а ещё двое ранены, он не взял бы это на себя. Но так уж вышло. А отказаться от такой суммы дармовых денег у него не хватило духу.

Куда-нибудь нырнуть, спрятаться от всего этого! Да уснуть хотя бы. Подлесный откинул голову назад, на подголовник, и расслабил мышцы спины. И спустя некоторое время он и в самом деле отключился и проспал не менее получаса.

Очнувшись, Подлесный почувствовал себя несколько более бодрым и подумал, что необходимо действовать, то есть что-то делать, что-то предпринимать. Вот только бы знать – что. Хоть какая-нибудь дельная мысль объявилась бы в гулком пространстве черепа. Но – увы.

Из офиса вышла Бояркина и направилась к своей машине. Куда это она? До конца рабочего дня ещё не одного клиента могла бы обуть.

– А мы сейчас отправимся за тобой следом, моя бывшая, и узнаем, куда ты слиняла со своего рабочего места, – вслух проговорил Подлесный.

И он поехал за Бояркиной, просто так, фактически без всякой цели. Потому лишь, что ощущал необходимость действовать, а что именно предпринять, понятия не имел.

Прошло не очень много времени, и Подлесный неожиданно для себя настроился на лирическую волну. И ему вдруг стало грустно, что не он ведёт «Вольво-С70» Бояркиной, что не рядом с ним она сейчас сидит и излучает тепло и негу. Маринка, когда она молчит и не таращит глаза, может быть очень обаятельна и привлекательна. Не вышло у них вместе, а жаль. И если бы он знал, каким образом возможно вернуть её любовь, то он бы, как говорится, за ценой не постоял.

Вернуть те мгновения нежности и страсти, когда он был единственным мужчиной в её жизни, когда не было счастливее их никого во всём мире, когда вспышки ревности, отполыхав, казались не только безосновательными, но просто глупыми и нелепыми. Это уже позднее…

Да, позднее идиллия нарушилась. Вот и сейчас она куда-то отправилась. Не к любовнику ли? Наверняка у неё кто-то есть. Вот и водителя не взяла, сама баранку покручивает.

Подлесный заметил, что они едут по Ярославскому шоссе. Скоро кольцо. Куда она направляется? На дачу? Отдала ему ключи и поехала на дачу? Нелогично. Следовательно, куда-то в другое место она отправилась.

Когда Бояркина свернула на Болшево, смутное беспокойство овладело Дмитрием. Поворот. Ещё поворот. Едет довольно быстро. Значит, тут уже бывала и дорогу знает хорошо. Опа! Да ведь и ему дорога-то известна вполне. Мимо этого магазинчика с покосившейся вывеской он проезжал совсем недавно.

Возле дома, окружённого коричневым кирпичным забором с чёрными металлическими воротами, Бояркина остановилась лишь на несколько секунд. Ворота открылись, и машина Бояркиной исчезла.

Вот те на! Маринка приехала в гости к Бронову. Впрочем, почему бы ей и не посетить Бронова, который является её клиентом и которого она лечит, вероятно, от всех жизненных неурядиц методом очистки кармы, коррекции биополя, а также с помощью иных всяких способов снятия порчи и сглаза.

Подлесный возвратился к продовольственному магазинчику и поставил свою «восьмёрку» на прикол. А сам подался обратно, чтобы зайти со стороны леса и попытаться заглянуть на территорию броновского участка.

Полтора часа просидел Подлесный на дереве берёза. Перепачкался весь. А потом появилась Бояркина. Вышла она не из дома о трёх этажах, а из двухэтажного строения, где, как можно предположить, находятся гостевые комнаты, а также сауна, бар, тренажёрный зал, бильярдная и что-нибудь ещё в том же духе.

Следом за Бояркиной появился Бронов, в халате и тапочках, с раскрасневшейся рожей. Он догнал Бояркину и обнял её за плечи. В обнимку они и приблизились к «Вольво» Бояркиной. Бронов явно только что из сауны. Как, впрочем, и Бояркина, у которой румянец и влажные волосы.

Интересный человек эта Бояркина – организует покушение на собственного любовника, выкладывая внушительную сумму денег. Неужели нельзя было как-то иначе его раскрутить? Или он в то время ещё не был её любовником? А если Бронову известно о том, что она собиралась сделать? Вдруг она, сблизившись с ним, рассказала всё? Если это так, то Бронов знает о роли одного из своих охранников в убийстве двух телохранителей, один из которых, Пронченко, являлся его племянником. При этой мысли Подлесный поёжился, однако поспешил убедить себя, что Бояркина не такая дура, которая будет откровенничать на подобные темы, пусть даже и со своим любовником.

***

Бояркина вошла в парилку и присела на нижнюю ступеньку.

– Мариночка, – повернувшись на бок, обратился к ней Бронов, – ты что-то сегодня сурова.

– Заметил?

Бояркина развернулась вправо таким образом, чтобы ей виден был собеседник, чтобы она могла смотреть ему в глаза. Весел, ироничен, уверен в себе.

– Мариночка, что там у тебя? Что стряслось, мрачная тучка? Ты бы сбросила тряпочки да и залезала ко мне.

– Не называй меня тучкой! Не такая уж я и тучная! – рассердилась Бояркина.

– Ну-ну, прости, – охотно принёс свои извинения Бронов. – Вовсе и не хотел я тебя обидеть. Так что за проблемы у тебя?

– Дмитрий Подлесный, ты его знаешь, это тот самый, что согласился тебе помочь, уже дважды подвергался смертельной опасности, – испытующе глядя в глаза Бронова, заговорила Бояркина. – Ты понимаешь, о чём я? Уже было два покушения. Причём один человек погиб. Не он, другой. Совершенно случайный человек.

– И чем я могу быть полезен? – невозмутимым голосом произнёс Бронов.

– Если это ты, то я требую, чтобы ты остановил это! Немедленно! – категорично заявила Марина.

– Увы, никакого отношения к этому я не имею, дорогая Мариночка. – И Бронов картинно развёл руками в стороны.

– Но все другие варианты просчитаны, – стояла на своём Бояркина. – Остаёшься ты.

– Может быть, плохо просчитаны, а, Мариночка? – Бронов спустился ступенькой ниже и положил руку Марине на плечо.

– Нормально просчитаны! – Марина, дёрнув плечом, сбросила руку Бронова.

– А я утверждаю, что недостаточно хорошо. Хотя знаешь, Маринчик, – Бронов, нагнувшись, подался вперёд, чтобы заглянуть в лицо отвернувшейся от него женщины, – если этот тип вдруг исчезнет, то никому от этого плохо не станет. Кроме него самого, естественно.

– Даже так? – сделала удивлённое лицо Бояркина. – Вон ты как заговорил, милёночек!

– Мариночка, у меня на карту поставлено столько… Мариночка, это такие объёмы денег и всего остального, что… Ну сама посуди. Представь, что вдруг становится известно, что то покушение на меня с убийством людей моих и – с моего ведома. Представила? Ну?

– Ин-те-рес-но! – округлив глаза, протянула Бояркина. – Да ведь в таком случае совсем другой человек исчезнуть должен, дорогой!

– Кто же?

– Да я. Кто! Ну ты выдал! О «твоём ведоме» мне известно. Мне, а не ему. А он до сих пор думает, что это моя инициатива, что просто я хочу зацепить тебя в качестве клиента салона. Покрепче, чтобы не сорвался.

– Сегодня он одно думает, а завтра… И лично я по нему убиваться бы и плакать не стал. Тем более что среди погибших мой племяш оказался. И тебе бы пора выбросить его из головы. Ну кто он, сама посуди?

Марина кивнула.

– Понятно. По сравнению со мной он – никто. А вот по сравнению с тобой уже я никто. Логично, кстати.

– Перестань! Ну! – сделал обиженное лицо Бронов.

– А как ты хочешь? Я же тебя прекрасно поняла. Просто сравниваем доходы. Сначала мой и его. Получаем разы. Дальше. Сравниваем твои доходы с моими. Опять же получаем разы и десятки раз. И кто я по сравнению с тобой? Если твоей логике следовать. И как получилось, что ты меня до сих пор не раздавил? Я диву даюсь! Я – носитель такой информации о тебе, которая!.. Ну я не знаю!..

– Маринчик, ты – особый случай! – Бронов спустился ещё на одну ступеньку и оказался рядом с Бояркиной. – Маринчик, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Так это всё-таки ты? – вновь потребовала ответа Марина, вперив в Бронова свой взгляд.

– Нет, Маринчик. Я же тебе сказал. Ну, Маринчик, чего ты? Ну что ты зациклилась на нём?

– В это дело ведь я его втянула, как тебе, полагаю, известно. И он прибегает после каждого случая ко мне и… и… – И Бояркина заплакала.

– Маринчик, успокойся. Перестань. Да, может, обойдётся всё. Два раза, говоришь, пытались, и не смогли. Может, и обойдётся, раз он в рубашке родился. А ты плачешь тут. Успокойся, Мариночка.

Вскоре, укладывая Марину на спину и запуская руку в её лобковую шевелюру, Бронов мысленно пригрозил: «Только попробуй, сука, ещё раз Димочкой меня назвать!»

13

– Сколько, говоришь, тебе она заплатила? – задумчиво глядя на Подлесного, спросила Лариса.

– Пять. А потом ещё добавила две.

– А тебе не кажется, что многовато это?

– Были такие мысли.

– Или она надеялась вытащить из него раз в несколько больше? Какие суммы платят такие клиенты?

– По разному случается.

– И часто бывает, – продолжила допрос Лариса, – что больше, чем тебе она ссудила?

– Да нет, конечно. Чтобы в таком объёме с одного… – Дмитрий почесал в затылке. – Не знаю. Мне случаев таких не известно.

– А вот Бронов мог столько денег бухнуть, – неожиданно выдала Лариса. – И даже больше.

– Что?!

– Что слышал, – осталась невозмутима Лариса.

– Уж не хочешь ли ты сказать… – начал Дмитрий.

– Вот именно это я и втолковываю тебе. Они были, я уверена, в сговоре. Бронов и твоя Бояркина.

– Но ему-то зачем это? – не сдавался Подлесный.

– Такого сколько хочешь случается. У всех на то свои резоны.

– У него – какой?

– Я не знаю. Однако, – Лариса прищурилась и выпятила губы, – кое-какие мыслишки на сей счёт у меня имеются.

– И всё-таки?

– Бронов обвинил в покушении «Заурнефть». Публично. Я лично имею к этому отношение. Тебе разве об этом не известно?

– Да, я знаю.

– Вот для этого, возможно, он и организовал через Бояркину покушение.

– Он? Через Бояркину? Но ведь я же… – растерялся Дмитрий.

Лариса усмехнулась.

– Хочешь сказать, что это не ты его телохранителей грохнул?

– Но я же говорил уже! – вскричал Дмитрий и пулей выскочил из кресла. – Я собирался только… Но я бы не допустил гибели людей! Да я бы и не ранил никого даже!

– Ну-ну, успокойся! – Лариса поймала его, мечущегося по комнате, за рукав. – Сядь. Если это не ты сделал, значит, кто-то другой. Та же «Заурнефть», возможно. Бронов, может быть, только хотел навлечь на них подозрения – он же ведь с ними судится, – а они уже сами созрели, чтобы ликвидировать его. Разногласия, как мне известно, у них достаточно основательные.

– Но если всё именно так… – начал Дмитрий и замолчал.

Лариса закончила его мысль:

– Да, если это так, то Бронов и не знает, вероятно, что обречён. У них с первого раза не вышло, следовательно, идёт подготовка ко второй попытке, которая, надо полагать, будет более удачной.

– Ты предлагаешь предупредить его? – спросил Дмитрий.

– Именно, – кивнула Лариса. И добавила: – А также попросить его отменить заказ на тебя.

– Что?! Ты думаешь?.. – поразился Дмитрий.

– Он, конечно. Я даже не сомневаюсь.

– Но… Нет, я не понимаю. Зачем?

– Когда игра идёт по-крупному… – с многозначительной улыбкой проговорила Лариса и замолчала. Спустя несколько секунд, заметив, что вопрос по-прежнему стоит в глазах собеседника, пояснила: – В общем, умные люди знают, что в больших делах какая-нибудь мелочь способна всё испортить. Теперь въезжаешь?

– И я – эта мелочь? – проявил чудеса сообразительности Дмитрий.

– Да, вполне можно допустить.

– Тогда мне лично вообще наплевать на этого козла, который вдобавок ко всему… – Дмитрий собирался тут припомнить Бронову его отношения с Бояркиной, но сдержался.

– Всё из-за неё переживаешь? – спросила Лариса. Подлесный не ответил, и она продолжила: – Если его и убьют, это ещё не значит, что в отношении тебя заказ утратит силу.

– Предлагаешь предупредить его, а взамен попросить в отношении меня? А как это сделать? Мне что же, и деньги вернуть? – Подлесный выглядел теперь крайне расстроенным.

– Да, возвратить неотработанные деньги. Или… – Лариса улыбнулась. – Или поделиться.

– С кем? – не понял Дмитрий.

– Со мной.

– С тобой?

– Да, со мной. А я помогу тебе с этим.

– Каким образом?

– Подумать надо.

– Сколько ты хочешь?

– Обсудим. Сейчас за стопкой чая и обсудим всё. Водку будешь? – Лариса поднялась.

– Скоро я только её и буду, – кивнул Подлесный. – До самой смерти.

Спустя сорок минут бутылка была выпита (в смысле, решение было принято), и Лариса собралась звонить Бронову.

– Надо продумать детали, – попытался остановить её Дмитрий. Лариса ответила успокаивающим жестом руки, и Дмитрию показалось, что она несколько опьянела.

Журналистке очень долго пришлось объяснять, кто она такая и что у неё очень важное и не терпящее отлагательства дело, прежде чем её соединили с Броновым.

– Господин Бронов, вам уже сказали, кто вас беспокоит?

– Да-да, я слушаю. Добрый вечер, Лариса! – отозвался Бронов.

– Господин Бронов, мне стало известно, что на вас готовится покушение, – жёстко и сурово заговорила Лариса. – Вас хотят убить. Вам необходимо усилить меры безопасности. Срочно.

– Мне известно, что меня хотят убить. Помнится, я сам вам об этом говорил, – последовал ответ Бронова.

– Вас хотят убить не фиктивно, по-настоящему. У меня совершенно точные сведения. Вы меня поняли? НЕ ФИК-ТИВ-НО.

– Лариса, мне кажется, вы не вполне трезвы, – с нотками недовольства в голосе произнёс Бронов.

– Это не имеет никакого значения. Вам необходимо усилить меры безопасности. И ещё. Вам необходимо срочно принять меры по безопасности бывшего друга вашей подружки. Если его убьют, то это вам может существенно повредить. Вам понятно, о ком я говорю?

– Уважаемая Лариса, вам не кажется, что в своём журналистском расследовании вы куда-то не туда… направились?

– Не надо мне угрожать, господин Бронов! – Лариса поднялась с кресла, на котором сидела, лицо её нахмурилось. – Всё очень серьёзно. Если бы мы говорили не по телефону…

– Вы хотите встретиться? – перебил её Бронов.

– Я бы этого не утверждала. Важно, чтобы вы незамедлительно приступили к выполнению того, о чём я вас попросила. Вы должны залечь так глубоко, чтобы вас, извините за выражение, никакая «Заурнефть» не достала. Или ещё кто. Однако если вам нужны дополнительные аргументы…

– Дополнительные – к чему? К каким аргументам? – не без иронии пророкотал Бронов.

– Господин Бронов, вы умный человек, я надеюсь. То покушение на вас было настоящее. И виновник вовсе не тот, на кого вы думаете.

– У вас всё?

– Да.

– До свидания. – Бронов первым прервал разговор.

– Ну и как? – обратился Подлесный к Ларисе, в задумчивости опустившей голову.

– Трудно сказать. Ничего конкретного он не ответил, – покачала головой Лариса и прибавила: – Однако это ещё ни о чём не говорит.

– Значит, он ничего не обещал? Ну, в отношении меня.

– Я тебе говорю, что не знаю. Но ты не переживай, Дима. И давай сейчас с тобой махнём отсюда и завалимся в какой-нибудь кабачок. А? – Лариса ухватила Подлесного за руку и решительно её встряхнула.

Дмитрий поморщился.

– Куда? Зачем? Да и мы оба, сама понимаешь… На метро, что ли?

– Да мы осторожненько, вдоль бордюрчика, бочком. Дима! Ну!

Подлесный вынужден был согласиться.

– Отлично. Сейчас я быстренько оденусь, – обрадованно сказала Лариса, но тут вдруг заговорщически посмотрела на Дмитрия и заявила: – Нет, сначала мы оба быстренько разденемся и – экспресс-методом, потому как я от всех этих разговоров об убийствах уже на взводе. Заодно и примем ещё по нескольку капель спиртосодержащего. У меня кое-что есть.

Ехать решили на машине Подлесного. Но отбыть они не успели.

– Смотри, знакомые всё лица! – Дмитрий указал на троих крепкого сложения молодых мужчин, выбравшихся из подъехавшего джипа и направившихся в подъезд Ларисы.

– Кто это?

– Это мои коллеги. Один из них – Таласбаев. Тот, который был легко ранен.

– Их Бронов послал? – спросила Лариса.

– Надо полагать.

– Значит, он решил поговорить со мной, – заключила Лариса. – Наверно, я пойду.

– Подожди, – остановил её Подлесный.

– Да, пожалуй. И ты, возможно, прав. Мог бы и позвонить, козёл. Я ему кто? Совсем наглость потерял. И адрес я ему не давала.

– Дай-ка теперь и я звоночек сделаю, – сказал Дмитрий.

– Кому собрался звонить? – спросила Лариса, вынимая из сумочки и протягивая ему свой мобильник.

– Одному человеку.

– А, понятно, – кивнула понимающе Лариса. – А ты всё обдумал?

– Я всё обдумал, – успокоил её Дмитрий и набрал номер домашнего телефона Бояркиной. – Марина? Хотя можешь не отвечать – я твой голос пока узнаю с пол-оборота.

– Что случилось? – спросила Бояркина.

– Ничего особенного. Я только попросить хотел… Точнее, я требую, чтобы твой сеньор Кобелино оставил меня в покое.

– О ком ты говоришь? – не поняла или сделала вид, что не поняла, Бояркина.

– Ты прекрасно знаешь, что о Бронове. Ты, думаю, полностью врубилась даже в том случае, если их у тебя несколько.

– Ты опять нажрался?

– Я – в норме. Так вот, чтобы больше ни одной попытки. Ты поняла?

– Почему на него думаешь?

– Потому что у меня есть мозги. И котелок у меня пока варит.

– Но должны быть основания, чтобы… – медленно, словно подбирая слова, заговорила Бояркина.

– Всё есть, – не стал её слушать Подлесный. – Кроме того, он сам на грани жизни и смерти. Пускай получше спрячется и не вылазит. И пускай не шляется по всяким там… Точнее, пускай не принимает кого попало. В баньках.

– Не слишком много на себя берёшь? – после паузы произнесла Марина. – Угрожаешь? Ты, видно, и в самом деле упился до чёртиков по углам.

– Это не я угрожаю. Просто мне известно, что с ним хотят расправиться. И не чета мне. А очень опасные структуры.

– Повразумительней, может, скажешь?

– Нет, это всё, – отрезал Дмитрий. – Если что-то узнаю, то сообщу. И пусть забудет обо мне. Иначе боком это выйдет ему.

– А если он ни при чём? – неуверенным голосом проговорила Марина. – Гонишь на человека, а у самого и нет, как вижу, ничего.

– Я знаю, что говорю. Пока.

И Подлесный отключился. Своё «пока» Бояркина ему сказать не успела.