Текст книги "Миллионер"

– Катя, тебе огромное спасибо. Я не ожидал, что ты будешь вникать в мои дела, – сказал Максимов.

– Так ты предупредишь Крючка?

– Пока не знаю. Мне нужно подумать, все взвесить. – Максимов поставил портфель на пол, крепко обнял и поцеловал Екатерину.

«Чтобы мужики любили, нужно жить их заботами, – подумала Екатерина, зажмурившись от глубокого поцелуя. – А Гудков думает, что у нас матриархат. Опять он ошибается!»

* * *

«А зачем мне Крюков? – размышлял Максимов. – Даже если Катю не обманывают и на этого мастодонта готовится наезд, то я здесь при чем?»

Максимов лукавил. Он прекрасно понимал, что оказался с Крюковым в одной лодке. Да, они не единомышленники и даже не союзники. Но вне всякого сомнения, попутчики. Едут по одному маршруту. Сначала попросят из поезда Крюкова, а потом и Максимова.

«Получается, что я не доверяю Рюмину. Почему? Он меня еще ни разу не подвел. Все обещания выполнил. Откуда недоверие? На подсознательном уровне? Из-за его репутации? Меня не кинул, пока, но путь его усеян обломками и могилками тех, кто ему поверил. М-да, ситуация! Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – тоже ничего хорошего.

В принципе возможны два основных варианта. – Максимов чертил на бумаге схему, не подозревая, что в точности повторяет конструкцию, которую совсем недавно изобразил Рюмин. – Или продолжаю сотрудничать с Рюминым, или резко меняю союзника и перехожу на сторону Крюкова. Не перехожу, а перебегаю, становлюсь перебежчиком, предателем по отношению к Рюмину. Называй уж вещи своими именами! Противно? Не особенно. Рюмин такая сволочь, что кинуть его нормально. Не западло. Жулик жулика обманул. Кто бы мог подумать, что мой консалтинг заведет в такие дебри!»

– Александр Михайлович, к вам господин Марченко, директор нашего предприятия, – раздался голос секретаря из приемной.

– Пусть подождет несколько минут. Угостите его чаем.

«Нужно довести мысль до конца и принять какое-то решение. Что меня тревожит? Хорошо, меняем Рюмина на Крюкова, а что это даст? Крюков лучше, порядочнее? Не уверен. И потом, Крюков в проигрышной позиции. Сейчас на него планируют наезд. Он может не выдержать. Если я предупрежу Крюкова, он будет мне благодарен. Но это уже решение, а к кардинальной смене союзника я не готов. Я не верю Крюкову, не вижу, чем союз с ним лучше сговора с Рюминым».

– Александр Михайлович, господин Марченко торопится.

– Извинитесь перед ним. Еще несколько минут.

«Об информационных киллерах никому говорить не надо. Я не в курсе. И Крюкова предупреждать не буду. Займу выжидательную позицию. Меня не устраивает ни один из вариантов. Нужно найти совершенно другое решение. Неожиданное и для Рюмина, и для Крюкова. Думай!»

– Пригласите господина Марченко, – сказал Максимов.

«Кажется, это при нем сбежал Дронов. Интересно. Может, что расскажет?..» Максимов встал из-за стола и посмотрел в глаза Марченко, входящего в кабинет.

В его глазах он прочитал страх.

* * *

– Что нового? – спросил Виктор.

Накануне поздно вечером Максимов позвонил ему и предложил срочно встретиться. Беседовали они в том самом кафе, напоминающем квартиру, недалеко от консерватории. В это утреннее время в комнатах пахло табачным перегаром, по коридору слонялись какие-то опухшие и всклоченные личности творческой наружности. На завтрак подавали яичницу, кофе с молоком и апельсиновый сок. Для особо жаждущих – томатный сок или огуречный рассол, но по спецзаказу.

– Неизвестные хулиганы избили до полусмерти Изотова, бывшего начальника службы безопасности «Интер-Полюса». Он в реанимации: переломы, черепно-мозговая травма. А он, между прочим, не пальцем деланный, в прошлом мент, имеет оружие. У Саблина, главного логистика компании, сожгли машину – этот тоже в больнице, с сердечным приступом.

– Серьезно работают. Кто это делает, ты, надеюсь, догадываешься?

– Да, и чувствую себя виноватым. Я их увольнял по требованию Рюмина, а потом жаловался, что они создают проблемы, подают иски, требуют восстановления и компенсаций. В общем, я их подставил.

– Да и себя заодно.

– Относительно Дронова ты, кстати, оказался прав. Рюмин меня вызвал и настоятельно требовал, чтобы я отложил все дела и занялся выяснением, где хранится информация по теневым счетам – в комнате-сейфе или в другом месте? Я ему объясняю, что в мою компетенцию это не входит, мол, на роль Шерлока Холмса не нанимался, но он слушать ничего не хочет. Предлагает использовать финансовый анализ – попытаться выстроить цепочку от платежей за отгруженную продукцию и других поступлений к этим счетам, чтобы понять, сколько там может быть денег.

– Какая ему разница? Дронов наверняка сдал эти средства следствию.

– Он так не считает. Иначе зачем Дронову потребовалось бежать и скрываться?

– Да, я слышал – он красиво ушел. Чувствуется рука мастера – профессионалы помогали. Говорят, он с семьей уже за границей.

– Не уверен. Ко мне приходил Марченко, директор крупного предприятия «Интер-Полюса». Он друг Дронова. Они договорились о встрече в ресторане, и Дронов как раз воспользовался этой возможностью, чтобы сбежать прямо на глазах у оперативников. Марченко его даже не видел. Пришел в ресторан, а там полный шухер! Все стоят на ушах, оперативники пасту и соус со штанов соскребают. В общем, зрелище, достойное кисти Айвазовского.

– А что Марченко рассказывает?

– Его затаскали по допросам. Шьют дело. Если не сознается, пойдет под суд как сообщник и участник банды. Пугают, конечно, но мужика искренне жаль. Вместо того чтобы увеличивать объемы производства, он ходит к следователю, как на работу.

– Ничего, отстанут. Потерзают и отпустят. Так ничего и не рассказал?

– По его мнению, Дронова подставили и у него вырос огромный зуб на Крюкова за то, что тот его легко сдал. И он раскрыл теневые счета компании, чтобы насолить Крюкову. Марченко уверен, что Дронов будет мстить. И кстати, не исключает, что раскрыл он липовые счета, а реальные деньги заныкал. Не тот человек, чтобы легко с бабульками расставаться. По крайней мере следствие трактует его побег как косвенное подтверждение того, что он не раскрыл все секретные счета. Поэтому и давят на Марченко.

– Да, не позавидуешь. А может, он в теме и только косит под наивного? – засомневался Виктор.

– Не думаю. Вся эта игра может стоить Марченко жизни, он прекрасно понимает.

– Это все?

– В принципе да. Я думал, у тебя появилась новая информация.

– Я о наших делах не забываю, – заверил Виктор. – Удалось выяснить, что прикрытие Рюмина в Кремле не такое надежное, как ему хотелось бы. Ситуация меняется – кадровые перестановки и все такое. Он вообще может лишиться поддержки и поэтому спешит. Если он не уберет Крюкова в самое ближайшее время или не придумает других ловких ходов, то операция может сорваться.

– Значит, моя тактика правильная – пока воздержаться от резких телодвижений. Я выполняю свою работу, а рюминские дела меня не касаются. А ты ругался – «дурак Максимов»! Не стыдно?

– До чего же ты злопамятный! Прямо как моя бывшая жена. Слова не скажи. Да ты, пацан, самый мудрый на свете. Это Рюмин будет пытаться из тебя дурака сделать.

– И каким же образом?

– Элементарно. После того как ты поможешь ему окончательно очистить компанию от людей Крюкова и перевести ее в собственность фирм Рюмина, тебя уберут.

– Вот это самое интересное. Убьют, что ли? – попытался улыбнуться Максимов, хотя ему было не до смеха. Он уже понял, что Рюмин способен на любые действия, включая и физическое устранение.

– Вариантов несколько, – «успокоил» Виктор. – Самый надежный, конечно, убить тебя, касатика. Автомобильная катастрофа, поскользнулся на банановой кожуре, упал и не очнулся. Мало ли что! Человеческий мозг неистощим на выдумки. Очень удобно и надежно. Нет свидетеля злодеяний и финансовых злоупотреблений. Одна беда – хлопотно. Убивцев ведь тоже желательно убрать.

– Да, хлопот много, – охотно согласился Максимов.

– Вот именно! Другой вариант – заплатить тебе отступные и заставить молчать навеки по материальным соображениям.

– Это уже приятнее.

– Не буду спорить. Но не забывай, что тебя могут и пристегнуть к делу Крюкова и законопатить в тюрягу, а затем на зону на долгие-долгие годы. Так сказать, сценарий изменился. Сначала хотели послать в командировку в Лондон в роли миллионера и плейбоя, но передумали – поедешь под личиной нищего и одноногого педераста. Будешь там петь песни на улицах. Голос у тебя, надеюсь, есть? Тенор, как у Коли Баскова, или шаляпинский бас?

– Ладно, хватит стебаться. Что ты мне посоветуешь?

– Заболеть! Недуг может поразить каждого – отвратительная экология, стрессы, нерегулярное питание, переутомление. Или сбежать. Но лучше заболеть. Так удобнее – потратишь несколько месяцев на лечение и реабилитацию, но избавишься от массы неприятностей и сохранишь себе жизнь. Кстати, я не шучу и предлагаю тебе подумать над этой темой вполне серьезно, – предупредил Виктор.

– А других вариантов нет?

– Я других вариантов не вижу. Ты в Москве практически не имеешь союзников в госаппарате. Тебя никто не знает. В бизнесе серьезных партнеров нет. Поэтому тебя Рюмин из Лондона и пригласил. Ты для него находка!

– Один, как гусь на льдине, – уточнил Максимов.

– Точное определение: кругом вода, белые медведи и пингвины бегают. Сюрреализм!

– Да, «консалтинговый сюр». – Максимову удавались этим утром парадоксальные образы. Они были ближе всего к жизненной ситуации.

– Кстати, а как Екатерина на твой эксперимент реагирует?

– Плохо.

– Я так и думал. От любви до ненависти один шаг, и этот шаг – налево. Напроказничал? Будешь разводиться? Не советую – тебе сейчас только этого не хватало.

– Не знаю, – честно признался Максимов. – Все так быстро меняется. Катя на меня спокойно смотреть не могла. Все время ругались, лаялись. Нервы и так на пределе. А сейчас вроде успокоилась. Даже стремится мне помочь. Надолго ли? В общем, ничего я не знаю.

– Хороший ответ для консультанта. Чего же ты можешь насоветовать, дорогой друг, если ничего не знаешь?

– В бизнесе я много чего могу насоветовать, а в жизни пусть каждый решает сам за себя.

– В минуты редкого отдыха, – резко сменил тему Виктор, – смотрел я как-то дома телевизионный канал, посвященный туризму. И понял – все западные фильмы сделаны «под копирку»: рассказывают о достопримечательностях, прелестях отдыха, развлечениях, рекламируют отели и обязательно сообщают – доверительным тоном, чуть ли не шепотом, – что местная кухня повышает мужскую потенцию. Для красочности, опять-таки по шаблону, используют местные пословицы и поговорки. Вьетнамцы, например, говорят, что приготовленные в специях цветы банана «добавляют жесткости зрелому инструменту». Ты ел цветы банана? Не ел. Я так и думал. А греки советуют: «Откушай оливкового масла и приходи ко мне на встречу ночью».

– Занятно, – согласился Максимов и посмотрел на часы.

– У тебя как с потенцией? – строго спросил Виктор.

– Не жалуюсь.

– А у западных туристов это реальная проблема. Не случайна эта реклама, ой, не случайна, – резюмировал свои догадки Виктор.

– Цветы банана им вряд ли помогут. Но у тебя-то проблем нет?

– Как это нет? У каждого свои проблемы. У них мало мужской потенции, а я страдаю от ее избытка. Эта самая потенция, будь она неладна, мешает мне построить семью и даже отвлекает от служебных обязанностей.

– Сочувствую! А я все думаю: откуда такой аппетит? – заметил Максимов, поглядывая на Виктора, который стремительно расправился с яичницей и на добавку заказал еще гречневую кашу с грибами.

– Ну как, решился – болеть будем или туризм с оливковым маслом и цветами банана? – строго спросил Виктор.

– Не дождешься!

– Что, не боишься?

– Пусть они меня боятся!

– Похвально, но не очень предусмотрительно.

– Как умеем.

– Ладно, тебе решать. Если хочешь подраться, могу выступить в роли рефери.

– И только?

– Подсуживать буду в твою пользу. Обещаю. В следующий раз встречаемся тоже утром, но пораньше. Иначе никуда не доедешь с этими пробками.

– Мне утром тоже удобнее, – согласился Максимов. – Вечера непредсказуемые. Могут быть срочные дела, совещания – компания как на вулкане.

– Вечера на вулкане! Понимаю и завидую. Предлагаю встретиться в кафе на Павелецкой. Немного обшарпанное, но удобное.

– Павелецкая меня устраивает.

– Тогда я звоню тебе накануне вечером и говорю условную фразу. Это означает, что мы встречаемся на следующий день в семь тридцать утра в кафе на Павелецкой. Никаких разговоров о делах по телефону, – деловито объяснил Виктор.

– Ты как Штирлиц, – пошутил Максимов.

– Сейчас все Штирлицы и в любом случае штандартенфюреры.

Глава 12: Один раз отмерь, семь раз отрежь

– Александр Михайлович, у меня сегодня будут брать интервью для телевидения. Компания «Интер-Полюс» признана одним из самых современных российских предприятий. Если желаете, можете принять участие. – Крюков звонил из собственной резиденции.

Он предпочитал трудиться не в центральном офисе, а в небольшом особнячке, приютившем созданный им некоммерческий Фонд поддержки предпринимательства. Это давало более широкий простор для общественной деятельности и избавляло от неприятной необходимости заниматься повседневными проблемами компании.

– А кто берет интервью? – поинтересовался Максимов.

Крюков не без гордости назвал имя журналиста, падкого до легких денег, но обладающего фантастически высоким рейтингом.

«Екатерина была права. Вот он – информационный киллер собственной персоной. Неужели Крюков не видит оснований для беспокойства? Судя по голосу, нет – упивается собственным величием. Может, все же его предупредить, чтобы был осторожнее? Неудобно как-то – знать и промолчать. А я ему чем-то обязан? Ничем! Ну и пошел он...»

– Благодарю вас, Николай Семенович. Я в компании недавно, ее успехи – полностью ваша заслуга. Если не возражаете, я пока воздержался бы от интервью, – вежливо доложил свое мнение Максимов.

«И правильно. Парень знает свое место – тем лучше», – подумал Крюков.

– Жаль, очень жаль, но не буду настаивать. Понимаю, что дел у вас много. Как-нибудь в другой раз.

«Другого раза, видимо, не будет», – решил Максимов и небрежно бросил трубку.

* * *

Беседа с известным журналистом Сударовым шла как по маслу. Крюков не пользовался шпаргалками и легко оперировал данными о деятельности «Интер-Полюса». Все вопросы были согласованы заранее, и Сударов не выходил за их рамки.

По своему обыкновению, Крюков изящно увязал планы «Интер-Полюса» с ситуацией в стране и выразил робкую надежду, что новый президент решит наконец самые острые вопросы, мешающие развитию бизнеса.

– Мы говорили об этих проблемах неоднократно и даже получали сигналы о том, что государство готово пойти навстречу бизнес-сообществу. Но увы! Воз и ныне там. – Крюков с сожалением развел руками и драматически вздохнул.

– Отлично! – не мог нарадоваться Сударов. – Очень точно и правильно! Мы сейчас отключим аппаратуру, и у меня будет один личный вопрос – не для прессы.

Возбужденный успешным выступлением Крюков – общение с аудиторией всегда вызывало у него приятное волнение – увидел, как погас направленный на него свет, оператор выключил и зачехлил камеру.

– Николай Семенович, в предпринимательской среде поговаривают, что вы хотите объединить «Интер-Полюс» с корпорацией Промыслова. Скажите не для протокола: это отвечает реальности или так – просто «слухи, а беззубые старухи их разносят по углам»?

Крюков нахмурился. Вопрос показался ему неделикатным. Если бы Крюков пригласил на интервью пресс-секретаря «Интер-Полюса», тот уже настоял бы на завершении интервью. Но Крюков не хотел иметь никаких дел с пресс-службой своей компании, полагая, что его опыт и знания вполне достаточны для общения с прессой. И сейчас он пожалел о том, что остался один на один с «акулой телеэкрана» Сударовым.

Однозначно отрицать факт переговоров с Промысловым было бы чересчур, а признать их – значит нарушить договоренности о конфиденциальности.

Неожиданно Сударов пришел на помощь засмущавшемуся Крюкову:

– Не буду настаивать, если не хотите отвечать. Просто мне интересно ваше мнение, почему так часто срываются сделки слияния крупнейших компаний. По этому поводу высказывают много предположений. Даже не буду приводить все версии. Мое личное мнение – главная проблема возникает тогда, когда против сделок возражают чиновники. Им-то какое до этого дело?

Крюков облегченно вздохнул. Сударов оказался вполне разумным человеком и вовремя ушел от деликатной темы о его отношениях с Промысловым. А ругать чиновников модно – это беспроигрышный вариант.

– Почему возражают? Понятно почему. Каждый из них как думает? Делиться надо! – веско сказал Крюков и для убедительности похлопал себя по карману пиджака.

– Коррупция! Если не победим коррупцию, развитие страны остановится, – понимающе кивнул Сударов.

– Полностью победить коррупцию невозможно. Ни в одной стране мира добиться этого не смогли. Нужно быть реалистами. Но локализовать это явление, максимально уменьшить его негативное влияние на экономику – это реально. Достаточно уменьшить зависимость бизнеса от чиновников. Пусть не мешают! – торжественно завершил свои рассуждения Крюков и встал. – Извините, пора возвращаться к делам.

Сударов оглянулся на девушку в джинсах, стоящую рядом с оператором. Встретив ее понимающий взгляд, он от души рассмеялся, еще раз поблагодарил Крюкова и проникновенно пожал ему руку.

В голосе звучала едва заметная издевка.

* * *

Рюмин не скрывал своего недовольства. Он приехал в «Интер-Полюс» поздно вечером, когда в офисе оставался только измочаленный напряженным днем Максимов.

– Не бережете себя, так можно и пуп надорвать, – не без хамства заметил Рюмин, бесцеремонно входя в кабинет Максимова.

Услышав эту сомнительную похвалу, Максимов поморщился, но не стал отвечать. Он чувствовал, что в последнее время раздражает Рюмина.

«Видимо, он уже считает меня политическим трупом. Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить. А я не ухожу – вот он и злится».

В целом догадка Максимова была верной, но неполной. Рюмин не стал скрывать причину своего недовольства. Даже не поздоровавшись толком, он сразу же перешел к делу:

– Почему до сих пор не найдена комната-сейф? Меня не помещение волнует. Хрен бы с ним! Жилплощадью, к счастью, я обеспечен. Если бы ждал вашей помощи в этом вопросе, наверное, пришлось бы бомжевать на вокзале. Еще раз говорю, важна не комната-сейф, а информация. Неужели нельзя обойтись без поисков этой собачьей будки? В вашем распоряжении все финансовые проводки компании. Мы можем выйти на интересующие меня счета напрямую, если как следует поработать.

– Дронов по поручению Крюкова использовал цепочки счетов в разных банках. Офшоры выстроены на нескольких уровнях. Не уверен, что мы сможем пройти весь маршрут. Информации центрального офиса будет недостаточно.

– Значит, я зря на вас полагаюсь?

«Конечно, зря, – подумал Максимов. – Я здесь не для того, чтобы таскать каштаны из огня. Глупо ссориться из-за поисков какой-то там комнаты-сейфа. А если это вообще выдумка, чтобы отвлечь внимание от хищений в компании? Он же понимает, что не для поисков клада меня пригласил».

Но Рюмин не понимал или делал вид, что эта простая мысль не приходит ему в голову. Если Максимов поставлен на пост генерального директора компании, он должен разбираться в любых, даже самых запутанных хитросплетениях бизнеса.

«Увели деньги, а он умничает! Искать должен!»

Заложив руки за спину и подняв плечи, Рюмин бегал по кабинету. На Максимова он не смотрел, а только сосредоточенно сопел, всем своим видом выражая крайнее возмущение.

«Совершенно на него не похоже. Обычно он такой сдержанный, даже робкий, как кобра перед прыжком».

– Не могу понять, почему вы так волнуетесь. Мы же говорили, что Дронов слил информацию о счетах следствию. К гадалке не ходи! – осмелился нарушить напряженное молчание Максимов.

Ему было неудобно сидеть, в то время как Рюмин кружит по кабинету. Но встать и стоять навытяжку – тоже не выход. Он все же не унтер Пришибеев.

– Мы соберем все деньги, разбросанные по счетам компании в разных банках, наладим прозрачную отчетность, консолидируем финансовые резервы. С точки зрения консалтинга это – эффективное решение. А поисками всяких тайных кладовых пусть занимается служба безопасности. У них и методы для этого имеются, – продолжил Максимов.

– При чем здесь консалтинг? – страдальчески простонал Рюмин.

«Наверное, я действительно бестолковый. Не может нормальный человек так мучиться из-за ерунды...» Максимов из солидарности все же поднялся из кресла, хотя очень не хотел этого делать.

После напряженного дня побаливала спина и тяготило ощущение физической усталости – словно разгрузил два вагона.

– Денег на счетах все равно нет, – добавил Максимов.

– Нет, есть! – взорвался Рюмин.

– У вас точная информация, Валентин Борисович?

– Точнее не бывает. Дронов не успел или не захотел сдать все счета следствию, а они его упустили. Сейчас волосы на голове рвут. Лопухнулись, идиоты! Ищут его повсюду.

– И много денег?

Рюмин бесшумно подошел к принтеру, выудил из лотка лист белой бумаги, достал свою любимую перьевую ручку «Монблан», что-то быстро написал и бросил листок на письменный стол Максимова.

– Ого!

– Вот именно!

– Ну, орел Крюков, – усмехнулся Максимов. – Такой академический человек, добрый дядюшка, а денег нагреб! Али-Баба и сорок разбойников отдыхают.

– К сожалению, вы тоже отдыхаете вместо того, чтобы заниматься реальным делом, – сухо заметил Рюмин.

– Я даже предположить не мог, что речь идет о таких суммах, – признался Максимов. – Выходит, что мы анализируем липовую финансовую документацию!

– Не надо преувеличивать. Не все там липовое. С недостоверной финансовой информацией компания не смогла бы развиваться. Но есть и подтасовки. Теперь вы знаете порядок цифр. Может, это поможет в вашем анализе.

– Вне всякого сомнения, – заверил Максимов. – Я потребую, чтобы прошлись еще раз по основным центрам прибыли. Сложим все сомнительные расходы, особенно там, где завышены расценки и тарифы. Контрольная планка теперь понятна. Убежден, что смогу направить финансовые потоки на реальные и контролируемые счета.

– Не только направить, но и вернуть деньги. Если вам удастся это сделать, пять процентов ваши. В качестве премии!

– От этой суммы – я правильно вас понял? – осторожно уточнил Максимов.

– Если вернете все эти деньги, то да – именно от указанной суммы.

«Ну, это уже другой разговор», – подумал Максимов.

* * *

– Я этого не говорил. Врет подлец! – Крюков обличающе тыкал пальцем в экран, с которого задушевно улыбался «информационный киллер» Сударов.

Рядом с Крюковым за столом восседали приглашенные им акционер Аверкин и заместитель генерального директора компании Литвин, относящиеся к ближнему кругу. В стаканы с толстыми стенками предусмотрительно были налиты успокоительные дозы виски со льдом. Сударов не ругался, не возмущался и не обличал. Как бы рассуждая вслух, он доверительно говорил о том, что Крюкова совершенно не устраивает политика властителей России.

На экране появилось возбужденное лицо Крюкова.

– Мы говорили об этих проблемах неоднократно и даже получали сигналы о том, что государство готово пойти навстречу бизнес-сообществу. Но увы! Воз и ныне там!

– Кремль мешает «Интер-Полюсу» объединиться с корпорацией Промыслова и, как утверждает господин Крюков, занимается государственным рэкетом, требуя мзду за свое согласие.

Вновь появившийся на экране Крюков многозначительно постучал по карману пиджака:

– Почему возражают? Понятно почему. Каждый из них как думает? Делиться надо!

В кабинете воцарилась могильная тишина. Только эстет Аверкин стучал серебряной ложечкой, размешивая растаявший в стакане с виски лед.

– Власть исчерпала кредит доверия у крупного бизнеса, – безжалостно продолжал Сударов. – Крюков не верит, что новый президент сможет что-либо изменить к лучшему. Чиновничий беспредел также будет душить развитие бизнеса, и пострадают от этого такие прогрессивно мыслящие бизнесмены, как Крюков и Промыслов.

– Полностью победить коррупцию невозможно. Ни в одной стране мира добиться этого не смогли. Нужно быть реалистами, – веско сказал человек, похожий на Крюкова, прежде чем на экране возникла прощальная заставка передачи и зазвучала печально-напряженная музыка.

– Промыслов откажется от переговоров, – высказал предположение Аверкин.

– А что, были переговоры? – заинтересовался менее информированный Литвин.

– Не важно, – спохватился Аверкин. – Теперь уже не важно.

– Николай Семенович, он разве вам не показывал последнюю версию передачи? – спросил Литвин, решивший, что тему переговоров с Промысловым лучше не затрагивать.

– Он мне вообще ничего не показывал. Камеру отключили, только после этого я сказал, что делиться надо, – голосом бестелесного духа сознался Крюков.

– Вот это реально подлость! Сказал, что отключили, а сами подпольно все снимали, гады. У него камера в галстуке спрятана.

– Он был без галстука.

– Значит, в пряжке ремня на штанах или в портфеле. Сейчас этой херни много везде продается. Но это противозаконно! Нужно подавать в суд! – возмущался Литвин.

– Ни в коем случае. Он этого и добивается. Чтобы мы оправдывались. Шум поднять и обгадить нас – вот его задача, – возразил благоразумный Аверкин.

– Надо признать, у него это получилось, – сказал Крюков. Он всегда умел посмотреть правде в глаза и гордился этим. Правда, сейчас принципиальность не помогала. Настроение было хуже некуда.

– Ничего страшного, Николай Семенович, – поспешил поддержать хозяина Литвин. – Главное, чтобы в Кремле внимания не обратили.

– Уже обратили, – шепотом сообщил Крюков.

– Ну, это еще нужно проверить.

– Вот и проверим. Завтра меня вызывают в Кремль.

* * *

– Саша, я так больше не могу! – Кристина сидела на стуле для посетителей и умоляющими глазами смотрела на Максимова. – Неужели ты не соскучился? Почему ты меня избегаешь?

Максимову не нравилось, что Кристина без стука проникла в его рабочий кабинет.

«Почему секретари пропускают ее и меня даже не предупреждают? Они что, знают о нас и делают для нее исключение?»

Он уже принял решение, что больше с Кристиной встречаться не будет.

«Она очень красивая девушка, но уходить от Кати, особенно сейчас, когда она стремится мне помочь, было бы свинством. А для Кристи? Запутался ты, парень. – Максимов смотрел на Кристину и понимал, что расстаться с ней будет мучительно. – Нужно держать себя в руках, не давать воли чувствам. А то опять наломаю дров. Потом все наладится. Но не хочется обидеть Кристи, она ни в чем не виновата».

– Кристи, сейчас не могу. Никак! Ты же видишь, в какой я замазке.

– Бедный мой, ты устал. Поедем ко мне. Я не буду тебя мучить. Ты полежишь спокойно, а я поглажу твои волосы.

Максимов очень хорошо представлял, чем закончатся эти невинные ласки. Кристина всегда будоражила его, соблазняла, доводила до сладкой истомы своим видом, запахом, движениями. Екатерина, вне всякого сомнения, была умнее и образованнее. С ней Максимову не приходилось скучать, а хотелось говорить, спрашивать, советоваться по любому поводу. Сексуальные игры с Катей также вполне устраивали Максимова. С появлением Кристины все изменилось. Только с ней он понял, что такое настоящая страсть. Кристина обладала животным магнетизмом и поразительной естественностью. Она отдавалась с наслаждением, увлеченно и радостно. В отличие от нее Катя всегда, даже в самые интимные мгновения, когда ее дрожь перерастала в бурный оргазм, оставалась закрытой. Возможно, она сама не знала себя до конца, не осмеливалась заглянуть в глубины своего сознания, остерегалась неосторожного прикосновения к его тайнам. Максимов не мог бы назвать Катю фригидной – она любила и ценила настоящий секс, но по сравнению с Кристиной казалась холодной и расчетливой.

– Почему ты молчишь? – Кристина откинула назад свои длинные волосы и обиженно надула губы. – Ты меня разлюбил?

«Играет на мне, как на пианино. Видит, что я хочу ее, и пользуется этим», – попробовал разозлиться Максимов, но у него не получилось.

Он чувствовал по отношению к Кристине только желание, нежность и тихую грусть.

«Не хочется расставаться с ней, а придется!»

– Ты бросил меня, да? Я на тебя не сержусь. Кто я для тебя – так, случайное приключение... – На глазах Кристины выступили слезы.

– Кристи, не надо меня мучить. Все будет хорошо.

– У нас ничего не будет!

– Никто не знает. Может, до завтра не доживем.

– Ты меня пугаешь?

– Я не такой кретин, чтобы пугать тебя. Ты – абсолютно бесстрашный человек. Даже авантюрный. И очень красивый. Давай не будем загадывать. И самое главное – не дави на меня. Лучше подождем какое-то время. Сохраним лучшее, что у нас было.

– Вот видишь! Ты сказал «было». Значит, все в прошлом. Я так не хочу.

– Я тоже многого не хочу, – тяжело вздохнул Максимов.

– Значит, ты не поедешь ко мне?

– Извини, я не могу.

– Тогда поговорим где-нибудь на нейтральной территории.

– О чем нам говорить, Кристи?

– О Дронове, – жестко сказала Кристина.

Слезы у нее высохли. Глаза лихорадочно блестели.

* * *

Крюков не верил в совпадения.

«Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно». Если гасят – тоже. Жестких наездов прессы на предпринимателей не было уже давно. Казалось, что информационные войны ушли в прошлое. Борьба за собственность переместилась в основном в сферу отношений «бизнес – власть». Ссылок на общественное мнение уже не требовалось. Вполне достаточным считался административный ресурс – безразмерное понятие, которое включало в себя любые приемы: от ловкости рук местных начальников при подсчете голосов избирателей до задушевных бесед слишком прытких коммерсантов со следователями в камерах предварительного заключения.

Крюков, собственно, и согласился дать интервью в полной уверенности, что ничем фатальным это не грозит. Он понимал, что властям по большому счету начхать на его мнение с высокой колокольни. Однако оказалось, что его подставили под разборку. Можно, конечно, судиться с циничным Сударовым, но это не принесет ничего, кроме вреда лично ему, Крюкову, и его компании «Интер-Полюс». Значит, придется объясняться и с покорностью испить чашу позора.

Крюков был согласен на экзекуцию, но при условии, чтобы эту гребаную чашу наполнили все же не смертельным ядом, а какой-нибудь безобидной гадостью, которую можно проглотить, зажмурившись от отвращения. Однако прежде всего следовало разобраться, кто затеял этот «беспредел».

Крюков вспомнил бесстыжие глаза Сударова, и его передернуло.

«И зачем я только согласился? Славы захотел! Да у меня этой славы – хоть задницей ешь!» Самое печальное было в том, что история с нехорошим интервью была для Крюкова последним тревожным звонком, и он это прекрасно понимал.