Текст книги "Миллионер"
Автор книги: Сергей Сергеев
Жанр: Триллеры, Боевики
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Старых связей, благодаря которым и был налажен бизнес, уже не хватало. Многие отошли от дел. Другие представители старой гвардии еще пыжились, пытались удержаться на поверхности – у нефтяной или газовой трубы, при распиле бюджетных денег и на прочих хлебных местах. Но получалось плохо.
Их безжалостно вытесняли молодые волки, взращенные уже в условиях дикого капитализма. Они не признавали никаких авторитетов, мыслили прагматично, легко принимали самые жесткие решения и без всяких комплексов давили конкурентов – молча, безразлично и безжалостно. Единственное, что еще выручало стариков, – это воспитанное долгими годами выживания умение лавировать и играть на противоречиях – в данном случае на столкновениях различных групп младотурков, как иногда в сердцах Крюков называл новое поколение чиновников и бизнесменов.
Некоторые ветераны движения, правда, вписались в эту волну, приняли правила игры молодых роботов, дополнив их своим опытом, и даже оказались на первых ролях, но себя к этой категории Крюков со свойственной ему самокритикой не относил. «Эх, отставной козы барабанщики! Могли бы и предупредить, – вспомнил он понимающие глаза и доброжелательные улыбки своих приятелей в Ассоциации российских предпринимателей. – Да ни хрена не могли – не знают они ничего! А если знают, то молчат, как партизаны на допросе. Сами всего боятся и правильно делают».
Кто же учинил эту каверзу? Промыслов? Чтобы сбить стоимость акций и объединиться с «Интер-Полюсом» на более выгодных для себя условиях? «Вряд ли, – размышлял Крюков. Он уже успокоился и восстановил свою способность к анализу. – Вряд ли. Из интервью этого мерзавца Сударова получается, что Промыслов тоже в конфликте с властями. Мы с ним по одну сторону, а государство по другую». Такая трактовка Промыслова, конечно, не устроила бы. Он любит козырнуть своей лояльностью: «Моя корпорация будет передана государству по первому требованию». Блефует, конечно, но конфликт явно не в его интересах.
«Значит, кто? Младотурки? Так называемая третья сила, о которой меня предупреждали. На этих похоже. Скушают компанию и не поморщатся. Но зачем им всякие интервью? Они повода не ищут – предпочитают улаживать свои дела без шума и пыли. Правда, я могу не знать всех обстоятельств. Так что сбрасывать со счетов эту версию пока не стоит. Будем считать ее запасной. А основная?»
Крюков неожиданно вспомнил Рюмина – «не к ночи будь помянут»! Консультант что-то строго объяснял и грозил пальцем. Потом от души рассмеялся и хитро подмигнул. «На этого похоже. Его стиль. Но он у меня на контракте. Он честно вскрыл гнойник – показал, где компания хромает и почему. Негоже обвинять хирурга. Он в болезни не виноват. Он ее лечит. А болезнь началась раньше».
Вдруг Крюкова поразило неприятное открытие. Он даже вспотел от волнения.
«Болезни компании начались до прихода Рюмина. Это правда. Но неприятности посыпались после его прихода. Да, после его прихода! А если точнее, то после того, как люди этого самого Валентина Борисовича получили доступ к информации и стали вникать в работу компании. Вот в чем дело!»
Догадка поразила Крюкова своей простотой и очевидностью.
Однако оставался без ответа самый существенный вопрос – а зачем?
«Неужели у Рюмина хватит денег, чтобы скупить акции „Интер-Полюса“? Ну, собьет, опустит он стоимость акций на фондовом рынке. Все равно дорого. Рюмину не потянуть. А Фурнье? Его Рюмин не случайно привел. У этого денег на все хватит. За ним международные фонды».
Захотелось пить. Крюков позвонил секретарю и заказал чай с двойным лимоном. Нужно было восстановить силы. Всеобщего увлечения зеленым чаем он не признавал и отдавал предпочтение черному. Если его приятели иронизировали по поводу того, что от крепкого чая портится цвет лица, Крюков всегда пресекал веселье, намекая, что и им неплохо бы приучаться чифирить, ибо от сумы и от тюрьмы не зарекайся.
Теперь оказывалось, что эта шутка не так уж далека от истины.
«Допустим, что они играют на понижение курса акций. Логично. Из-за интервью пойдут слухи о скандале. Будут говорить – “Интер-Полюсу” жить осталось считанные недели или месяцы. А потом, будьте любезны, под крыло какой-либо госкорпорации или личной фирмы государственного деятеля. Неизвестно, кстати, какого именно. Называть будут многих любителей поживиться чужой собственностью. Им имя – Легион! Присвоим пока этому незнакомцу почетное звание “господин Х”».
Крюков даже увлекся умственными построениями. Эх, пора полностью посвятить себя науке. Лучше анализировать проблемы других людей и компаний, чем свои собственные. Во всяком случае, это приятнее.
«Итак, господин Х тянет свои ручонки к собственности „Интер-Полюса“. Тянет и вот-вот схватит компанию за горло или, что точнее, за вымя, чтобы ее подоить, голубушку. И рынок это пугает. Стоп, а почему это должно пугать инвесторов? Ни хрена! Рынок, наоборот, радуется. Компания попадет под надежное покровительство и станет дороже. Значит, из-за скандала с интервью акции не упадут, а пойдут вверх. Получается, что Рюмин или господин Х не ставят своей задачей уронить стоимость акций. Они хотят уронить только некоего Крюкова. Выставить выжившим из ума старым идиотом, который утратил ощущение реальности, и выбросить его на помойку».
Крюкову не хотелось принимать версию причастности Рюмина в качестве основной – по ней он выглядел реальным лохом. Да, нужно было проверять Рюмина и анализировать деятельность его команды в банке.
«Как всегда – гром не грянет, мужик не перекрестится».
Чай горчил, лимон показался безвкусным.
«Легко говорить! – оправдывал сам себя Крюков. – Думать да гадать, переливать из пустого в порожнее, топтаться на месте? Ерунда! Бизнес делать будет некогда. Так в России не поступают». Вроде полегчало. Крюков сделал два глубоких глотка остывшего чая и закусил сушкой.
Это была милая привычка, говорящая о его скромности. В советские времена посетителей Центрального Комитета правящей компартии угощали согласно табели о рангах: самым важным полагались бутерброды с колбасой и сыром – таких было очень мало, – а подавляющему большинству гостей приносили сушки и крендельки, правда, всегда свежие и почти всегда с маком.
Крюков привык к сушкам.
«Хорошо, предположим, что главный злодей – Рюмин. Но вызывают меня все-таки в Кремль. А между консультантом Рюминым и Кремлем дистанция огромного размера. Где он и где Кремль! Однако у Кремля башен хватает. И между прочим, не все они между собой дружат. Может, одна из этих башенок Рюмина и пригрела».
Ситуация нравилась Крюкову все меньше. Вариантов было множество, каждый из них имел право на существование. А информации, которая служила бы ключом к разгадке этой зашифрованной грамоты, не хватало. Точнее, ее вообще не было.
«Дожил, – мрачно усмехнулся Крюков. – Не знаю, что вокруг меня реально происходит. Ищу черную кошку в темной комнате. Конечно, цвет для кошки – не главное. Главное, чтобы ловила мышей. Она и ловит. Но я-то ее не вижу!»
Расстроенный Крюков резко отодвинул от себя уже пустую чашку с чаем и вазочку с сушками. Одна из них упала на пол и резво закатилась под стол.
«Не вижу!»
* * *
– Ты была любовницей Дронова? – удивился Максимов.
– А что тебя так поражает? Ты не знал, что молодые красивые девушки делают карьеру через постель? – Кристина брезгливо поджала губы.
«Я не должен ее упрекать. Она мне ничем не обязана. Сама пробивается, как умеет. Да и чем я лучше ее? Лег под Рюмина. Каждый продается – цена только разная».
Максимов в конечном итоге согласился поговорить с Кристиной на нейтральной территории и подъехал к предложенному ею ресторану на Садовом кольце неподалеку от Сухаревской площади. Реклама утверждала, что это заведение своим дизайном и атмосферой напоминает кафе Нью-Йорка. Даже отдаленно нью-йоркского стиля Максимов в ресторане не обнаружил. Кормили, впрочем, вкусно и сытно. На японских тарелках подавали итальянскую пасту с морепродуктами и кавказские кутабы с соусом. Порции баранины на косточке также поражали своими размерами.
По соседству крупная блондинка, кокетливо разложив на столике силиконовые груди, смотрела на Максимова, откровенно улыбаясь и завлекая ярко-зелеными глазами.
«Наверное, контактные линзы у нее зеленого цвета», – подумал Максимов.
Он действительно не имел никакого права укорять Кристину за сожительство с грубым скотом Дроновым, но было неприятно.
– Зачем ты мне это рассказала?
– А ты действительно не знал?
– Нет.
– Я думала, добрые люди уже доложили.
– Значит, обсуждают наши отношения?
– Для всех это уже давно не секрет.
– Зачем же мы прятались, или крышевались, как любит говорить один мой приятель?
– Чтобы твоя жена не узнала. Тебя же это волнует в первую очередь! – не удержалась и съязвила Кристина.
– Мы встретились, чтобы окончательно поругаться?
– А мы и не ругались. Ты просто решил меня бросить. Так тебе удобнее.
– Не будем ссориться, Кристи. Я как хорошо к тебе относился, так и отношусь. К сожалению, обстоятельства выше нас.
– Ты благородный, прямо как принц крови.
– Вообще-то более благородное происхождение у тебя, а я так – примус починяю, – резко возразил Максимов. Он начинал злиться и уже жалел, что приехал.
«Решила поскандалить. Выложить все, что накопилось. Ничего, потерпим».
– Саша, – радикально сменила тон Кристина. – Я реально в шоке. Не хочу, чтобы ты уходил.
Максимов не отвечал.
С соседнего столика на него все так же призывно смотрела силиконовая девица. Казалось, еще немного, и она лизнет его большим багровым языком.
«Неужели так в Нью-Йорке? Не замечал. Хотя там город пестрый. Все можно увидеть».
– Может, ты хочешь выпить? Я не предложил. Ты, кажется, за рулем? – спросил Максимов.
– Машина опять в ремонте. Я – адский водитель. Больше чинюсь, чем езжу.
– Сочувствую, – заметил Максимов, подумав: «А Катя ездит очень аккуратно. Не помню, чтобы она попадала в аварии».
– Я, пожалуй, выпила бы текилы.
– Не крепковато? Может, лучше вина?
– В самый раз. Разговор у нас будет непростой.
– Тогда я тоже выпью. «Чивас», пожалуй, подойдет.
«Становлюсь похожим на Виктора. Скоро от меня тоже будет пахнуть спиртным в любое время суток».
– Саша, я знаю все коды, чтобы попасть в комнату-сейф и выйти на счета в зарубежных банках, – неожиданно сказала Кристина.
«Вот это сюрприз! И она выдает такое еще до текилы! А что будет потом?»
– Ты не понял. Я не шучу.
«Действительно, не шутит. Откуда ей вообще знать о существовании комнаты-сейфа? Если знает, тогда выходит, что она – в теме. Но это еще ничего не доказывает».
– От кого? – спросил Максимов.
– От Дронова, – сказала Кристина и залпом выпила содержимое бокала.
Глава 13: А судьи кто?
Веров решил сам принять Крюкова в своем кабинете на Старой площади. Можно было бы, конечно, договориться с кем-либо из более крупных боссов и устроить разборку Крюкову прямо в Кремле, но Веров хотел лично контролировать весь процесс. В этом было не только проявление чувства полной безнаказанности, но и тонкий расчет. Крюков на месте Верова никогда бы не осмелился открыть карты и держался бы в тени. Почему бы этим не воспользоваться? Он даже представить не может, что его принимает тот самый чувачок, который непосредственно заинтересован во всей этой операции, а не подставная статусная фигура. «Пусть так и думает, и мы будем крутить его по полной программе!» Веров с удовольствием представил, как поплывет Крюков в ходе предстоящей жесткой беседы.
Кроме того, Веров решил попрактиковаться на реальной поляне. Пришло время сменить сферу приложения своих талантов – перейти от теоретических изысканий и виртуальной борьбы с коррупцией к управлению крупными компаниями. По расчетам Верова – а он редко ошибался, – в этой благодатной области открывались весьма многообещающие перспективы, и грех ими не воспользоваться. Конечно, пока целесообразно продолжить сотрудничество с Рюминым, а потом этого старого прохвоста, размышлял Веров, можно и отправить на свалку истории. Но начать аудит, коим в Средние века называлось следствие, предваряющее инквизицию, было желательно все же с Крюкова. Уж больно лакомый кусок этот «Интер-Полюс».
Вопреки ожиданиям Верова Крюков навел справки о молодом талантливом управленце. Сведения были пугающие. «Фигура мутная и непонятная, – сообщали Крюкову знающие люди. – Ни с кем не дружит, а служит тому, кто в данный момент сильнее. Недостаточно опытный, но быстро учится. Очень амбициозный. Если ты перешел ему дорогу, глотку перегрызет и не поперхнется».
«Откуда они такие берутся?» – вопрошал себя Крюков и, конечно, лукавил. Он хорошо помнил, что был в молодости точно таким же, из одного с Веровым инкубатора. Правда, несравненно более общительным и веселым, но это существо дела не меняло.
Психологические особенности Верова затрудняли и без того непростую миссию Крюкова. Он привык прокладывать путь не напрямую, а сначала выискивать друзей и знакомых того, от кого зависело нужное решение, и уже потом мостить дорожку к дружескому взаимопониманию. В данном случае этот проверенный прием не срабатывал. Импровизировать предстояло в ходе беседы, что нервировало Крюкова.
Веров встретил настороженного ходока с распростертыми объятиями.
– Николай Семенович, большая честь для меня познакомиться с вами! Сейчас плотнее буду заниматься реальной экономикой. Новое назначение – новые задачи.
– Да, я сам хотел с вами познакомиться. Не получалось, к сожалению. Поздравляю с назначением. Очень рад.
– У вас одна из лучших российских компаний! Хотелось бы в деталях познакомиться с организацией производственного процесса и планами развития.
«А то ты не знаешь про процесс! Наверняка докладывали, что генеральный директор был арестован, а сейчас в бегах. Если это – лучшая компания, что сказать про другие?» Крюков пресек печальные размышления, опасаясь, как бы они не отразились в его взгляде и не испортили позитивную атмосферу встречи.
– Проблемы в последнее время замучили, – все же осмелился туманно намекнуть Крюков. – Хотелось бы выслушать ваши рекомендации.
– Но я не председатель правительства, – возразил Веров.
Глядя на его многозначительное лицо, так и хотелось добавить «пока» или даже «к сожалению».
– Вы близки к руководству, а с новых позиций и сами будете давать прямые указания.
– Указания, – задумчиво повторил Веров и вдруг резко изменил тон. – Как будто вы их выполняете!
«Эге, ненадолго же тебя хватило, – подумал Крюков, услышав знакомые еще с советских времен начальственные интонации. – Лицедей из тебя неважный. Давай переходи к делу».
– Вот я и говорю, что в работе «Интер-Полюса» в последнее время возникли серьезные проблемы.
– А вы сами в этих проблемах виноваты. – В высказываниях Верова зазвучали уже обвинительные нотки.
«Интересно, из него амбиции сами прут или он специально нагнетает, чтобы проверить меня на прочность?» Крюкова не испугала появившаяся в тоне Верова резкость. Он в принципе был готов к худшему развитию событий. Можно было бы, конечно, еще поиграть, изображая из себя наивного и испуганного «лопуха», но стоит ли!
Если Веров так примитивно строит свой образ, значит, драматических способностей своего собеседника он не оценит и любая игра вообще бессмысленна.
– Простите, не понял, в чем я виноват? – громко и четко спросил Крюков.
– Нехорошо, Николай Семенович! Мы считаем, что ваша компания относится к элите российского бизнеса, создаем условия для привлечения инвестиций, а вы занимаетесь неблаговидной деятельностью.
– И в чем же я конкретно провинился?
– Ваши публичные заявления ставят под сомнение экономические планы правительства. Вы не верите в поставленные цели и предложенные решения. Как это расценивать? Что это? Откровенная оппозиция или просто непонимание политики государства?
«Старый прием! „Вы уже не пьете коньяк по утрам?“ Скажешь, что да, значит, пил. Нет – еще хуже. Дескать, пил коньяк по утрам и продолжаю пить».
– Вы, вероятно, имеете в виду мое интервью скандально известному журналисту Сударову? Произошло недоразумение. Мои высказывания грубо подтасованы. Я намерен подать на Сударова в суд, – для убедительности приврал Крюков, который справедливо считал, что судебная тяжба ничего не даст и даже ухудшит ситуацию.
– Николай Семенович, вы же опытный человек. Понимаете, что прежде чем затронуть эту болезненную тему, я все проверил. К тому же наша беседа – не моя личная инициатива. На самом верху недовольны вашими высказываниями.
– Ничего криминального я не говорил.
– Ой ли! А что вас вынуждают дать взятку за объединение с Промысловым, тоже не говорили? «Делиться надо» – ваши слова?
– Это было сказано в общем контексте – в рамках обсуждения борьбы с коррупцией, – заметил Крюков и сам почувствовал, что его оправдания звучат натужно и неубедительно.
«Ну и сука этот Сударов! Качественно подставил, ничего не скажешь!»
– И кто, позвольте поинтересоваться, вымогает у вас деньги или акции за сделку с Промысловым? Назовите конкретные имена. Мы их накажем, – иезуитски продолжал разматывать тему Веров.
– Таких фактов у меня нет, – признал Крюков.
– Ну и что теперь делать государству? Разрешить объединение компаний будет равносильно признанию, что ваши намеки на коррупцию не лишены оснований и высшие должностные лица получили взятку. Отказать – выставить вас в роли борца за справедливость. Дескать, вы отказались платить и поэтому пострадали. – Веров испытующе посмотрел на Крюкова и замолчал.
«Ждет, чтобы я ответил. Не хочет подсказывать. На нервы давит. Откуда только он этих приемов набрался? Партийные инквизиторы – дети по сравнению с этими молодыми умельцами».
Однако изощренные удары Верова попадали мимо цели. Крюков догадывался, что никаких указаний на разборку с «Интер-Полюсом» Веров не получал. В крайнем случае формальное одобрение – не больше. Сейчас это предположение крепло и превращалось в твердую уверенность. В словах Верова звучала личная увлеченность. Если бы он выполнял указания сверху, этой страстности не было бы – разговор мог быть и более жестким, но сухим и безликим. Сидел бы он с мелкоозабоченным лицом и изрекал банальности. А тут – гримасы, ужимки и прыжки.
«Не понимаешь, голубчик, что ты все равно себя выдашь – жестом, интонацией, взглядом. По-любому раскроешься и никуда не денешься!» – уже без внутреннего протеста, снисходительно и даже с отеческой симпатией подумал Крюков.
– Не вижу никаких проблем. Я готов пойти навстречу любым требованиям и пожеланиям государства в обмен на понимание и поддержку планов объединения двух компаний. Позиция Промыслова также известна – отдаст свою корпорацию в государственную собственность по первому требованию.
– Так уж и отдаст?.. Делите его высказывания как минимум на десять. Его лихость понятна – права собственности сомнительны. Предприятия он получил в результате залоговых аукционов, ведь так?
Крюков в знак согласия кивнул. Он сам критически относился к тому, как Промыслов умыкнул лучшие предприятия, и возразить было нечего.
– Признаете, – удовлетворенно сказал Веров, – а залоговые аукционы официально осуждены как мошенничество. Посмотрите заключение Счетной палаты – там все изложено. Раздербанили государственную собственность, а сейчас готовы ее вернуть. Во-первых, все это пустые обещания. Никто так просто со своей собственностью не расстанется. А во-вторых, возникает законный вопрос – попользовались, заработали, а кто компенсирует государству недополученную прибыль? Промыслов? Он об этом как раз помалкивает. Пусть скажет «спасибо», если его не привлекут к уголовной ответственности. Так что на Промыслова не ссылайтесь!
«Ну да. Только на тебя можно ссылаться, урод!»
– Но Промыслова вы в оппозиционной деятельности не обвиняете, а меня уже в диссиденты записали, – уточнил Крюков.
В последнее время слово «диссидент» утратило значение борца за демократию и права человека и вновь обрело ругательный смысл – еще более негативный, чем в советское время, когда оно имело некий романтический ореол. Веров это хорошо понимал и тут же поспешил откреститься от обвинений Крюкова в самых жутких, по их общему восприятию, грехах.
– Никто вас в диссидентстве не обвинял. Не нужно преувеличивать! Но вы же признали, что в компании кризис управления. В общем, прежде чем заключать сделку с Промысловым, вам нужно крепко подумать: два тонущих корабля, если их связать вместе, плавучесть не увеличат. Так и пойдут ко дну камнем, а заодно утопят и свои команды.
«Опять угрожает! Его больше всего не устраивает слияние „Интер-Полюса“ с корпорацией Промыслова – вот в чем дело. С объединенной компанией будет труднее справиться, – размышлял Крюков. – Но кому справиться? Государству с укрупненной компанией даже удобнее – проще контролировать. И в случае захвата тоже проблем меньше. Вот еще одно подтверждение, что этот молодой прохиндей имеет личный интерес».
– Переговорите с вашим руководством. Пусть мне сформулируют конкретные предложения. Уверен, что наблюдательный совет «Интер-Полюса» их примет в полном объеме. Свою позицию я готов изложить публично, чтобы снять любые недомолвки, – предложил Крюков.
«Вывернулся, – подумал Веров. – Ничего, ты еще взвоешь. Против лома нет приема, а другого лома у тебя нет и не будет».
* * *
В приемную Крюкова ввалился его друг и соратник по Ассоциации российских предпринимателей Коркушко.
– Как поживает Николай Семенович? Давно не виделись. К нему можно?
– Только что вернулся из Кремля. Усталый, – приветливо улыбнулась секретарь Галина.
Она знала, что для Коркушко дверь всегда открыта, а если раньше пришли другие посетители, то пусть подождут.
К счастью, приемная была пуста. Крюков не любил, чтобы в зоне его обитания водились лишние особи.
– Доложите. Я только что с самолета, не успел позвонить, – соврал загорелый и отдохнувший Коркушко.
Он опасался, что Крюков выскажет ему немало «добрых слов» – обещал помочь через своего родственника в прокуратуре и ничего не сделал. Поэтому Коркушко предпочел не звонить заранее, а нагрянуть к своему приятелю внезапно, тем более что некоторые интересные факты ему в конце концов удалось выяснить.
– Ты куда пропал? – вместо приветствия спросил Крюков. – Я на тебя рассчитывал, а ты слинял – ни ответа, ни привета.
– Ездил в командировку – новые рынки сбыта нужны. На Запад нас не пускают – ищем нишу в Азии.
– Ну и, конечно, отдыхать не забываешь. Загорелый, веселый! Хорошо еще, что не пьяный.
– Обижаешь! Я давно не пью.
– Поэтому бизнес и не идет. С клиентом надо выпить и закусить.
– Николай Семенович, давай о делах поговорим! Что нового?
– Это я у тебя хочу спросить, что нового. У кого родственник в прокуратуре – у меня или у тебя? Или он не знает ни хрена?
– Извини, сразу все выяснить не удалось. То я в отъезде, то он. А это не телефонный разговор. Но сейчас ясность появилась.
– Не томи. Сыпь! Давай самое главное, детали потом обсудим.
– В общем, за операцией против «Интер-Полюса» стоит некий Веров из аппарата правительства. Он заказал.
– Я только что с ним встречался. Этот гнус небось пишет сейчас записку своему руководству – дескать, провел воспитательную беседу с кретином Крюковым, предупредил его, чтобы не лез в политику. Не те времена, чтобы всякая предпринимательская шатия-братия под ногами путалась! А если не исправится вышеупомянутый Крюков, то гнать его поганой метлой из «Интер-Полюса», а компанию перевести под крыло государства.
– Вполне вероятно, что такую записку Веров написал заранее и направил куда следует. Но настаивать на передаче компании на баланс государства он не будет. Он сам хотел бы эту компанию прихватизировать, – пояснил всезнающий Коркушко.
– Вот в чем дело! А где ты раньше был? – возмутился Крюков. В действительности роль Верова в этой истории уже не была для него неожиданностью. Он накатывал на приятеля только для того, чтобы вызвать у него чувство вины и желание оправдаться конкретными свершениями. Однако законфузить Коркушко оказалось не так просто. Он продолжал свое повествование совершенно невозмутимо:
– Кстати, Веров – не основной игрок. За ним маячит фигура известного консультанта Рюмина.
– И этого знаю. Он у меня в компании аудит проводил. Пригрел змею у себя на груди. Теперь понятно, зачем он на мягких лапах к финансовой отчетности подбирался. Захватить хотят компанию. Подавятся, падлы! Всех выгоню.
– Всех не нужно, – посоветовал Коркушко.
– А ты откуда знаешь?
– Некие специальные органы очень внимательно следят за ситуацией в «Интер-Полюсе». На высшем государственном уровне компанию отнесли к стратегическим предприятиям. Поэтому все процессы в поле зрения. Вмешиваться они пока не собираются, но информацию накапливают.
– Чувствуешь себя, как муха на стекле. Все тебя видят, а ты сделать ничего не можешь – ноги разъезжаются. Противно. Вот ты мне скажи – разве это бизнес? – с опрокинутым лицом спросил Крюков.
– В извращенной форме, но бизнес.
– Кого не нужно трогать? Что ты имел в виду?
– Я не говорил, что не нужно трогать. Увольнять не нужно, пока по крайней мере. Речь идет о генеральном директоре Максимове.
– Это человек Рюмина. Он его сюда привел и рекомендовал генеральным директором. А я, мудак, согласился.
– Рюмин его использует как ширму для своей операции. Парень способный, знающий, хороший менеджер. Порядок в компании навел за короткий период времени. Это Рюмина вполне устраивает. Но Максимов – не человек Рюмина.
– А чей?
– Ничейный, в этом-то и дело. Связей в Москве у него нет. Только что приехал из Лондона. Если привлечь его на свою сторону, то это сильно осложнит Рюмину жизнь. У него же нет других возможностей получать информацию и влиять на компанию.
– А если Максимов уже завербован этими твоими органами?
– Зачем его вербовать? Для галочки? Ему нужно предложить большие деньги, чтобы он отошел от Рюмина. Кто будет предлагать – «контора»? Это не их функция. А крутить руки Максимову пока смысла нет.
– А ты сам, случаем, не казачок засланный? Не из клуба веселых и находчивых? – прищурившись, поинтересовался Крюков.
– А ты сам-то в это веришь?
– Не очень, но для порядка спрашиваю.
– А я могу тебя для порядка послать на ...!
– Не надо.
– А то, понимаешь, нашел мальчика для битья. Я для него стараюсь, а он меня раком ставит. Для порядка!
– Я больше не буду, – заверил Крюков.
* * *
Волосы у Кристины пахли, как нагретое на солнце золотистое сено. Щеки раскраснелись. Она опять стала похожа на миленькую белокурую девочку, которая устала бегать за противными мальчишками, отнявшими у нее любимого резинового ослика.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила Кристина.
– Ты разрумянилась, как яблочко на морозе.
– Это от текилы. А ты взъерошенный, как ежик.
– Неудивительно! После твоего рассказа.
– Теперь ты сможешь реально попасть в комнату-сейф, открыть счета и перевести их в любой банк по твоему выбору.
– Это тебе рассказал Дронов?
– Да, мы вчера встречались.
– В постели?
– Ты шутишь! Между нами давно ничего не было. Он назвал мне место на Юго-Западе, и мы гуляли в лесопарке. Там он мне все рассказал.
– Не могу понять его мотивацию, и вообще мне многое неясно.
– А ты спрашивай, не стесняйся. Я постараюсь на все вопросы ответить. Это и в моих интересах. Повторим?
– Ты стала выпивать? Раньше я за тобой этого не замечал.
– Ты вообще многого не знаешь. Я одно время была запойной. Дронов меня вылечил. А сейчас пью редко, только чтобы расслабиться. Боюсь сорваться.
– Тебе вообще лучше о спиртном забыть.
– Тебе, кстати, тоже. У тебя вид нездоровый.
– Договорились. Ведем правильный образ жизни. Итак, начнем с мотивации.
– Все очень просто. Дронов хочет отомстить Крюкову за то, что он легко его сдал. Рюмин с твоей помощью его подставил под статью, а Крюков не стал защищать. И Дронов оказался в тюрьме.
– Но он пошел на сделку с правосудием. Говорят, что сдал счета и левые заначки следствию.
– Кое-что он действительно сдал. Но это не больше двадцати процентов от украденного Крюковым и компанией. А о реальной комнате-сейфе его даже не спрашивали. Они до этого не докопались.
«И никак эту информацию не проверишь. Не пойдешь же к следователю и не спросишь: “Пацан, тебя развели, ты в курсе?”»
– Хорошо. Допустим, что мотив – месть Крюкову.
– Не только. Дронов хочет вернуть хотя бы часть денег.
– Ну и послал бы в эту комнату надежного человека. Раз он смог убежать из-под носа охраны, значит, такие люди у него есть.
– А кто их в гребаный сейф пустит? В инструкции четко прописано, что доступ могут иметь генеральный директор и председатель Наблюдательного совета, которые должны назвать пароль и код. Дронов уже не генеральный директор, хотя в охране есть назначенные им люди и от них он может узнать все изменения кодов. Крюков вообще не при делах – он там никогда не был и не представляет, как это делается. К тому же он трус и никогда в это логово не сунется. Остаешься ты и никто другой! По должности подходишь, пароль и код тебе сообщат. И самое главное – ты сможешь перевести деньги.
– Но охрана внесет меня в журнал учета посещений. Наверняка это предусмотрено.
– Нет там никакого журнала. Кому его показывать?
– Зачем мне рисковать? Ради Дронова?
– Девушка, принесите мне безалкогольный мохито, – попросила Кристина официантку и с интересом посмотрела на своего собеседника, словно хотела сказать: «Ну ты и тормоз!» – Ты хоть представляешь, какая там сумма?
Максимов кивнул. Он не только представлял, а благодаря Рюмину знал точно. Главный консультант тоже лелеял страстное желание стать обладателем этих денег.
– А теперь подели эту сумму надвое: тебе половина и ему половина.
– А если я его обману?
– На кидалу ты не похож. И потом, зачем тебе – найдут и закатают в асфальт. Такими деньгами не шутят.
– Твой интерес?
– Дронов обещал мне двухкомнатную квартиру в Центре. Есть у него в загашнике милое гнездышко.
«Там ты с ним наверняка и спала», – подумал Максимов.
Он уже не испытывал к Кристине физического влечения, но не мог не любоваться девушкой. От волнения она стала еще красивее.
– Ну что, вопросов больше нет? Тебя никто не заставляет, но время не терпит. Дронов спешит – ему нужно делать ноги. Так что придется тебе решать быстрее, дорогой!
– Ты словно упрекаешь меня. Я медленно решаю, по-твоему?
– Очень медленно.
– И в чем это проявляется?
– Долго думал, уходить тебе от своей Кати ко мне или нет. Все – поздно! Поезд ушел! Упустил ты меня.
«Может, оно и к лучшему», – подумал Максимов.
– Мне нужно подумать. Сколько у меня конкретно времени?
– Не больше недели.
* * *
Пожилой, но подтянутый мужчина – с виду отставной военный, проводящий почти все время в дачных заботах, – свернул с Профсоюзной на улицу Вавилова и въехал во двор, где припарковал свою «Ниву». Затем он вышел из автомашины и пешком вернулся на Профсоюзную улицу.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.