Текст книги "Миллионер"

Глава 8: Благими намерениями устлана дорога...

Опустошенный после заседания Наблюдательного совета, Максимов приехал домой пораньше.

Банкет по случаю его назначения не предусматривался, что Максимова вполне устраивало. Ему было бы неприятно, даже мучительно принимать поздравления и выпивать с людьми, в глазах которых читались немые, но выразительные вопросы: «Чего от тебя ждать?», «Ты к нам надолго?»

«Понятно, для них я – варяг, навязанный Рюминым, – размышлял Максимов. – До сих пор непонятна роль Крюкова – то ли полностью капитулировал, то ли готовит сюрприз в своем духе: “Получи, фашист, гранату!”»

В квартире царил беспорядок. На кровати лежали разложенные стопками Катины вещи.

Она рылась в шкафу и, кажется, собиралась укладывать чемоданы.

– Ты уезжаешь? – спросил Максимов.

Катя не ответила – по напряженной спине было видно, что она в ярости и сейчас лучше ее вообще не трогать.

– Не уезжай, ты мне нужна! Подожди немного. Все опять будет хорошо. Не бросай меня, Катя. Сейчас нам тяжело, но я люблю тебя.

«Нужно еще сказать, что виноват, исправлюсь. Нет, не стоит давать повод для упреков и обвинений. Никогда не нужно признаваться. Женщины от этого страдают еще больше».

Максимов вспомнил наставления отца, сильного чернобрового и всегда улыбчивого военного летчика, который, судя по регулярным скандалам в семье, был не прочь сходить налево.

– Никогда не унижай свою жену. Признание хуже измены, – предупреждал отец и был прав.

«Но он не знал Кати. Ей все равно, признаюсь я или нет. Упрямая. Если решила уйти, ее не остановишь».

– Давай сходим в ресторан поужинаем, – дипломатично предложил Максимов.

– Проголодался? Твоя женщина не умеет готовить? Плохой выбор.

– Я никого не выбирал.

– Правильно, выбрали тебя. А ты повелся. Тебе наплевать на меня. Гнусный ты тип, Максимов!

– А ты фантазерка, каких мало. Сама пропадаешь непонятно где и с кем, а мне предъявляешь. Не будем ссориться. С сегодняшнего дня я генеральный директор «Интер-Полюса». И так проблем – выше крыши.

– Главная проблема – это ты, Максимов. Сам не знаешь, чего хочешь. И на елку залезть, и свое мужское достоинство не оцарапать. У тебя крышу сносит от собственного величия. А в чем оно? Трахаешься на стороне и трахайся, а меня не трогай, оставь меня! – В голосе Екатерины послышались слезы.

– Я в офисе. Если захочешь, позвони, – сказал Максимов.

Встречаться с Кристиной не хотелось, ехать в офис – тем более.

На улице он заглянул в свою записную книжку и нашел телефон институтского друга Виктора, ставшего известным в Москве адвокатом.

– Виктор, это Александр Максимов. Я в Москве, хотел бы встретиться.

– Когда?

– Сейчас.

– Ты странный, у меня же график.

– Ну прошу тебя!

– Хорошо, отложу ради тебя некоторые дела. Черт, как не вовремя! Может, завтра утром? Ну ладно, ладно. Через час – годится? Давно не виделись. У тебя все в порядке? – озабоченно спросил Виктор.

– До встречи, – не стал вдаваться в детали и грузить своего приятеля Максимов.

* * *

Жан Фурнье произвел на Крюкова благоприятное впечатление – знает российскую специфику, имеет солидный капитал, общительный, серьезный, но при этом не зомби. «Не такой отмороженный, как другие иностранцы», – с удовлетворением отметил Крюков. Многие зарубежные инвесторы производили на него впечатление инопланетян, случайно приземлившихся среди российских просторов. Ничего удивительного: «Умом Россию не понять, в Россию можно только верить».

«М-да, в Россию, конечно, нужно верить, а вот коллегам по бизнесу доверять опасно», – подумал Крюков и посмотрел на Рюмина, который, собственно, и привел Фурнье в «Интер-Полюс».

– Долго жили в России? – спросил Крюков.

– Более десяти лет. Учился в университете, потом работал шефом представительства нашей компании.

«Что же ты, голубчик, по-русски так плохо говоришь?»

Словно читая мысли Крюкова, Фурнье извиняющимся тоном добавил:

– Никак не могу освоить русский язык. Очень сложный. Мы, французы, не любим учить иностранные языки. Это национальный эгоизм. Думаем, что везде говорят по-французски и нас должны понимать.

– Да, действительно, – решил оживить беседу Рюмин. – У меня даже был такой занятный случай. Один немецкий журналист участвовал в закрытом совещании в Международном валютном фонде. Я его потом спрашиваю: что обсуждали? Он откровенно признался – дескать, что говорили британцы и американцы, я расскажу, а вот про суждения французов сообщить ничего не смогу. Я тогда удивился – в чем дело? А все очень просто – они так говорили по-английски, что немец их просто не понял.

– Точнее, они думали, что говорят по-английски, – поддержал шутку Крюков.

– Ну, сейчас французы хорошо говорят по-английски, – обиделся Фурнье.

«А у них отношения неформальные», – заметил Крюков.

Он любил говорить в ходе переговоров на отвлеченные темы. Нередко это давало ему больше информации о собеседнике, чем сухое обсуждение проблем бизнеса.

– Как нашли Москву? Много изменений? Признаюсь, даже нам, москвичам, все труднее жить в мегаполисе. Одни пробки чего стоят! – пожаловался Крюков.

– О да, Москва – красивый город! – не совсем в унисон с озабоченностью Крюкова воскликнул Фурнье. – Вы будете смеяться, но в советское время тяжелее всего было то, что в Москве не было кафе. Мы привыкли, что в каждом доме кафе – можно выпить кофе, пива, посидеть, отдохнуть, поговорить.

– Полюбоваться на красивых женщин, – внес свою лепту в развитие этой темы Рюмин.

– Да-да, на женщин мы любим смотреть. Пьешь кофе на террасе, а мимо проходит дефиле – все женщины в модных нарядах.

– А у нас в советское время были в моде дефиле трудящихся. С красными флагами и портретами, – солидно заметил Крюков.

– Вот именно, а кафе не было, – не смутился Фурнье. – Очень неприятно. Нет кафе – значит, нет свободы. «Город без танцев – мертвый город!» Так думали. Сейчас в Москве много кафе – совсем другое дело.

– Да и свободы навалом. Вы не находите?

– Но очень дорого. Вообще я не понимаю, почему Москва такой дорогой город. Самая дорогая недвижимость в мире. За что берут деньги?

– Спрос рождает предложение, – деликатно напомнил опытный преподаватель Крюков.

– Очень раздражает реклама. Во Франции она, конечно, тоже есть, но она не закрывает исторические здания. Слишком много рекламы. И бродячие собаки – целые стаи. Такое я видел только в бедных странах в Африке.

– Господин Фурнье, мне хотелось бы понять, с какой целью вы собираетесь приобрести акции «Интер-Полюса», – остановил увлекшегося француза Крюков, подуставший от обсуждения кофейно-собачьей темы. – Наша компания переживает кризис. Не всякий решится вложить деньги.

– Я знакомился с информацией о вашей компании. Думаю, что ситуация нормализуется. У вас колоссальный потенциал для роста. А мой интерес продиктован очень простыми соображениями. Цены на сырье будут расти – неизбежно. Через несколько лет стоимость акций подскочит в разы. Это – выгодное вложение.

«По-русски он все же говорит неплохо».

– Значит, не доверяете российскому руководству?

– Что вы имеете в виду? – насторожился Фурнье.

– Наши лидеры говорят о переходе на инновационный путь развития, а вы делаете ставку на сырье. Не верите, что Россия совершит технологический рывок? Так и останемся сырьевой державой, по вашему мнению?

– А что в этом плохого? Нужно пользоваться естественными преимуществами. Россия есть и будет сырьевой страной.

– А как же технологии?

– Да, я понимаю. У вас сейчас самое модное слово «инновации». Нет проблем. Вы будете развивать технологии. Но во-первых, их нужно развивать в сырьевых отраслях – так вам даже выгоднее. Вы мало перерабатываете сырье, а это дает огромную прибыль. И во-вторых, сырьевое и технологическое – два параллельных направления. В России они сойдутся вместе. – Фурнье показал, как это произойдет, медленно сведя вытянутые пальцы обеих рук. – Но очень не скоро. Инвесторам нужно вкладываться в сырьевые предприятия – это надежнее.

– Убедительно излагаете. Но не все такие оптимисты. Много пишут, что инвесторы стали бояться России. Причины вам понятны.

– Понятны, – грустно признался Фурнье. – Ваши власти не всегда соблюдают условия международных контрактов. Придираются к нарушениям экологии, аннулируют контракты. Очень печально. Но будем реалистами. Это касается в основном компаний, которые работают с нефтью и газом. И так во многих странах с развивающимися рынками – не только в России. До других отраслей национализация не дойдет – слишком дорого. Вам нужны технологии, специалисты, кредиты. Риск есть, но разумный. Мы хотим купить ваши акции не с закрытыми глазами – риски просчитаны.

– Будем перенимать у вас опыт. Мы пока все риски просчитать не в состоянии.

– О да, вы часто делаете ошибки, – опять увлекся Фурнье. – У вас были хорошие отношения с Международным валютным фондом. А сейчас его новый президент Стросс-Кан требует сократить квоту России.

– Ну, это политика.

– Никакой политики! Я хорошо знаю Стросс-Кана, он был министром финансов Франции. Вы его обидели. Зачем вы поддержали кандидатуру его соперника при выборах президента Международного валютного фонда? Вы проголосовали за чеха Тошовского. Полное безумие! Ваши представители должны были знать, что США и Европейский союз поддерживали Стросс-Кана, а они контролируют голосование. В итоге он вам мстит, и его можно понять.

– Серьезное замечание. Я обязательно учту и доложу, куда следует, – пообещал Крюков. – А вы сообщите вашим друзьям в Международном валютном фонде, что эта организация с возложенной на нее функцией мирового финансового регулятора не справилась. Я знаю, что новый российский президент предложит более эффективную систему международного сотрудничества. Кстати, и рубль пора превратить в одну из мировых резервных валют. Посмотрим, что тогда Стросс-Кан запоет. Лучше скажите, чем нам грозит ваш интерес к акциям «Интер-Полюса».

– Господин Крюков, в любом случае я хотел бы приобрести акции. Вы сделали предложение, меня оно устраивает. Но можно пойти дальше и сразу договориться о расширении производства. Пожалуйста, мои предложения изложены в бизнес-плане. – Фурнье протянул красиво переплетенную подборку материалов с цветными диаграммами и другими занимательными картинками.

Над кружочком с названием «Интер-Полюс» был изображен пузатый буржуин, чем-то похожий на Крюкова.

«Красиво делают, умеют лапшу на уши вешать», – нахмурился Крюков. Упитанный двойник ему не понравился, хотя, по-видимому, он должен был ассоциироваться с процветающим бизнесом, а не с формами Крюкова, который вел сколь неустанную, столь и безуспешную борьбу с лишним весом.

– Почитаем, подумаем. Мне еще нужно будет переговорить с акционерами. Ответ сообщу в самое ближайшее время, – сказал Крюков, давая понять, что пора завершить разговор.

Фурнье выглядел разочарованным. Он ожидал, что Крюков сразу даст согласие на сделку. По крайней мере так ему обещали.

– Ничего страшного, он согласится, – успокаивающе сказал Рюмин в коридоре.

Но ему ситуация тоже не понравилась.

* * *

Пингвины, переваливаясь с ноги на ногу, смешно семенили по льдине. Потом они остановились и, задрав головы, с изумлением посмотрели на Максимова.

«Суетливые и бестолковые – как иностранные бизнесмены, впервые очутившиеся в России. Почему у них такой удивленный вид? Не узнают меня – сильно изменился?» Максимов сидел за столиком в модной «сушиловке» и смотрел на большой экран.

Из воды всплыл огромный белый медведь. Он с трудом вскарабкался на лед, покрутил задом, стряхивая воду, и стал методично разрывать зубами большую рыбину с серебристой чешуей. Рыба била хвостом и крутилась на снегу, потом затихла. Медведь чавкал, поматывая головой.

– Природой любуешься? – Шумный Виктор появился, как всегда, внезапно. Отбрасывая в сторону попадавшиеся по дороге стулья он наконец добрался до Максимова и обнял его: – Рад тебя видеть! Ну ты и поросенок! Поломал мне весь график. А выглядишь неплохо. Я уже забеспокоился – голос по телефону упаднический. Как дела, старичок?

– Неплохо поработал в Лондоне.

– Тогда понятно. Все время дожди! Задание выполнено – город затопило, но население спасено. Твоя работа?

– Я скромно трудился в консалтинговой корпорации. Ты меня с кем-то путаешь.

– Да я же помню – в прошлом году к тебе приезжал. Как твоя очаровательная Катя? Детишками не обзавелся?

– Нет, дети в проекте.

– Прости, сразу водопад вопросов, – извинился Виктор. – Давай по порядку. Что делаешь в Москве? Надолго ли в наших Палестинах?

– Пригласили провести консалтинг «Интер-Полюса», подготовить их к размещению акций в Лондоне.

– Так называемое IPO. Понятно, модная штука! Денег много обещают?

Максимов назвал сумму вознаграждения, предусмотренную контрактом.

– Нормально. Какой же я кретин, что не пошел в консультанты! Стал корпоративным юристом, своя контора и клиентура. Очень хлопотно, очень! Хочу в консультанты! Однако слушай, вспомнил! У «Интер-Полюса» же проблемы, как я слышал. Я прав?

– Да, серьезные проблемы. Директор попал за тюрьму за неуплату налогов. Идет следствие.

– Не повезло. А кто сейчас генеральный директор?

– Я, – признался Максимов. – Мы что-нибудь закажем?

Виктор отрицательно покрутил головой и посмотрел на экран.

Белый медведь опять прыгнул в воду, оставив на снегу кровавые пятна и куски разорванной им рыбины. На освободившееся место спешили пингвины, покручивая короткими хвостиками и толкая друг друга.

«Засуетились, гады», – подумал Максимов и допил свой сок.

– Читал сегодня твой гороскоп на месяц.

– И что?

– Тебе предстоит решать вечные проблемы бытия – где достать денег и кому бы дать в морду, – сообщил Виктор.

– Очень похоже на правду.

– Я так не думаю. Похоже, что морду будут бить тебе.

– За что?

– За идиотизм. Ты что, не понимаешь? Подрядившись генеральным директором в компанию, против которой ведется следствие, ты попадаешь в разряд подозреваемых, везучий ты наш! Автоматически!

– По контракту я должен перестроить управление, избавиться от сомнительных видов бизнеса. Не вижу в этом ничего криминального.

– Наивный. Какой у тебя выбор? Либо нужно сразу же закрыть бизнес, если он признан криминальным, либо ты тоже преступник.

– Только суд может признать бизнес криминальным. Никакого суда не было.

– И не будет. Просто, незатейливо и очень быстро отберут компанию, а кто будет сопротивляться, того посадят. И весьма возможно, что посодють тебя, догадливый ты наш!

– Я лично ни в каких криминальных схемах участвовать не собираюсь.

– Вот это правильно. Если почувствуешь запах жареного, рви когти. Иначе приключений наживешь – всю жизнь не расплатишься. Кстати, кто тебя в эту историю втянул?

– На консалтинг меня пригласил Рюмин Валентин Борисович.

– Знаю. Серьезный клиент. Имеет завязки в высших сферах. Понимаешь, Максик, самое печальное, что во всей этой катавасии твой номер шестнадцатый. Ничего от тебя не зависит. Одна группа лиц решила отобрать у другой группы лиц собственность. Действующих злодеев и их возможностей ты не знаешь. Ты вроде как футболист, который не ведает, против какого клуба играет и что ему за эту игру будет.

– Рюмин произвел на меня очень хорошее впечатление, по крайней мере в самом начале.

– Это он умеет. Творческая натура, демократ, очки, как у школьного учителя, пиджачок фирменный, но потертый. Не хватает английской трубки. Но извини, не курит, бережет здоровье. На ночь – кефир. Утром – легкая зарядка, жидкий чай и каша – тоже жидкая, на воде.

– Ты хорошо знаешь его привычки. Откуда?

– Он мне тоже предлагал. Ему нужны юристы, экономисты, аудиторы. Тех, кто неплохо стреляет, он тоже привечает.

– На что намекаешь? Бандит?

– Намного хуже. У тех хотя бы понятия существуют, а у «любителя кефира» Валентина Борисовича понятие одно – как бы все высосать и высушить вокруг себя. Я даже не совсем понимаю, а зачем ему это нужно. Тут не только расчет, но и страсть. Маниакальность. В отличие от тебя, мудрый ты наш, я изучил его деятельность самым тщательным образом и пришел к неутешительным выводам.

– Поделись.

– Вообще-то, друг мой Максимов, по этому вопросу тебе стоило бы обратиться ко мне пораньше.

– Не терзай, договорились же! Ну, виноват. Нужно было с тобой посоветоваться. Но я же был в Лондоне.

– Экая даль! Да сейчас в Лондон многие твои и мои коллеги катаются чаще, чем к себе на дачу. Ладно-ладно, не буду больше, – сказал Виктор, увидев, что Максимов уже всерьез набычился. – Объяснить подлинные мотивы действий Рюмина я не могу. Не знаю, что его так вдохновляет. Поэтому приведу только «медицинские факты». Бизнеса в его кипучей деятельности я не увидел. Зарабатывает он на том, что прибирает к рукам и перепродает компании. Прибыль имеет, и весьма приличную, но бизнесом этот лохотрон я бы не назвал. Обман, шантаж и выкручивание рук. Добавь сюда поддержку в некоторых высоких кабинетах, и портрет Рюмина готов.

– А что здесь удивительного? Обычный бизнес на слияниях и поглощениях компаний, – возразил Максимов.

– Ну, если ты считаешь инвестиционным бизнесом, когда человека кастетом по ребрам охаживают, тогда да.

– В переносном, я надеюсь, смысле?

– Это уж как получится. По-разному бывает. И в переносном, и в прямом. По крайней мере это уже за гранью закона и нормальной этики. Беспредел, в общем.

Максимов задумался.

Вместо пингвинов на экране стали показывать демонстрацию мод. Модели, одетые в стильные пиджаки и пальто, гордо вышагивали, резко останавливались, разворачивались и удалялись.

На головах они гордо несли пустые бумажные кульки.

«Из-под конфет», – мелькнула догадка, и Максимов почесал шею – показалось, что шоколадные крошки из пакетов попали за воротник рубашки.

– Но самое интересное не это, – продолжал безжалостный Виктор. – Все можно понять, и беспонтовый бизнес тоже. Ну, захотел мужик бабла срубить. Подумаешь, бином Ньютона! А не тут-то было. Вот здесь и начинаются самые непонятки.

Максимов зажмурил глаза, а потом уставил их в принесенные, но не тронутые суши.

На экране вместо роботизированных моделей появилась львица, которая увлеченно душила и грызла еще живую антилопу.

– Что за непонятки? – сумрачно поинтересовался Максимов.

– А вот об этом в следующий раз, – пообещал Виктор. – Уточню некоторые детали, и встретимся.

Глава 9: Танцуют все!

– Как вам Фурнье? – услышал Крюков знакомый голос по телефону.

«Задергался. И часа не прошло, а он уже волну поднимает», – недовольно подумал Крюков, но вида не показал, а сдержанно похвалил:

– Серьезный парень. Редко встретишь специалиста такого уровня. Обо всем знает, на любой вопрос ответить может. Хорошо подготовился. Видно, что он заинтересован.

– Когда мы дадим ему ответ? – В интонациях Рюмина отчетливо слышались нотки недовольства.

– Подождите. Не нужно на меня давить, – жестко сказал Крюков.

«Козел упертый!» – выругался про себя Рюмин и тут же сменил пластинку:

– Кстати, он не сказал вам, что решил один важный вопрос в нашу пользу. Так сказать, авансом. Вы будете награждены французским орденом Почетного легиона за вклад в развитие российско-французского делового сотрудничества. Очень престижная награда!

– Неожиданно! Мой вклад более чем скромный. Хотя, конечно, приятно.

«Нет у тебя вообще никакого вклада. Только обещаешь».

– Решение уже принято. Указ будет подписан на днях. Это заслуга Фурнье. Он поскромничал, не сказал.

– Ну что же, это хорошо его характеризует. Скромность украшает человека.

– Фурнье имеет в Париже большое влияние и может быть нам очень полезен, особенно сейчас. Нужно принимать решение. Иначе упустим выгодную сделку, – опять стал настаивать Рюмин.

– А если я скажу «нет»? – неожиданно спросил Крюков.

«Только попробуй».

– Ну вы и шутник, Николай Семенович, ценю ваш юмор. Готовьтесь к приему во французском посольстве, там и поговорим, – радостно сказал Рюмин и громко рассмеялся.

* * *

Консалтинговая компания Рюмина располагалась в трехэтажном особнячке в Ермолаевском переулке.

Валентин Борисович трепетно относился к этому району и в свободное время любил погулять по Патриаршим прудам, особенно когда солнце клонилось к закату и в теплые весенние месяцы над водой вставало зыбкое от автомобильных газов марево. Впрочем, весна казалась далекой и несбыточной.

Только что состоялись президентские выборы, запомнившиеся проливным дождем. Он весь день поливал замерзших избирателей и просто прохожих. Других сюрпризов на выборах не было. До середины марта улицы то и дело покрывались густым мокрым снегом. Потом вдруг пахнуло весной. Выглянуло уже забытое солнце. Свежий, сухой, пахучий воздух обострял чувства и желания, будоражил, рождал надежды.

И вот опять – зимний день! Легкий морозец, охапки снега на деревьях, красные от ветра щеки.

«А через неделю апрель! В Европе уже тепло по-летнему», – с завистью вздохнул Максимов, подъезжая к офису Рюмина.

– Необходимо активизировать наши действия, – сухо начал беседу Валентин Борисович. – Все полномочия у вас имеются. Генеральный директор в «Интер-Полюсе» – фигура центральная. Наш дорогой академик Крюков и раньше не очень вникал в дела компании, пустил все на самотек, а теперь и вовсе потерялся. Видел его на приеме в посольстве Франции – жалкое зрелище.

Валентин Борисович умолчал о том, что «жалкое зрелище» в лице Крюкова героически сопротивляется и блокирует его смелые инициативы. Задуманная операция оказывается на грани провала. Он никак не ожидал, что Крюков вдруг проснется и с тихим остервенением будет втыкать палки в колеса.

– Сейчас разбираемся с налоговыми и другими претензиями, – пояснил Максимов. – И знаете, какое у меня складывается впечатление? Шуму вокруг этих претензий подняли много, а ничего трагического я не вижу. Ну, заплатим долги, пени, закроем все их требования – не такая уж неподъемная сумма получается. Компания ее переварит. С обвинениями в подкупе таможенников, конечно, картина серьезнее. Но, по мнению адвокатов, доказательная база слабая. Эту тему стоит отделить от налоговых претензий и перевести в вялотекущий процесс. В общем, я полагаю, что в самое ближайшее время мы сможем возобновить бизнес в полном объеме.

Рюмин изучающе посмотрел на своего молодого коллегу: «Не понимает. Исполнителен, но туповат. А зачем ему понимать? То есть он даже не догадывается, кто поднял шум вокруг компании. Хорошо, что я пригласил его из Лондона. Там мозги совершенно в другую сторону выворачиваются».

– Ваши соображения следует признать правильными, – фальшиво ласково заметил Рюмин. – Но с одной поправкой. На местную, так сказать, специфику. Сумму, необходимую для покрытия претензий, следует увеличить как минимум на порядок.

– С какой целью?

– Я бы сказал, по какой причине. Вам, полагаю, ведомо, что в России коррупция процветает. Чиновники будут дербанить компанию до тех пор, пока не получат отступного. А это совсем другие деньги, – со вздохом поделился Рюмин.

– Мне не приходилось платить взятки. Я полагал, что это не совсем мое дело.

– Даже совсем не ваше. Кто заплатит и кому следует заплатить – наши проблемы. Пусть у вас на этот счет голова не болит. Более того! Сделать так, чтобы чиновничье племя закрыло глаза на грешки «Интер-Полюса», – полдела. Компания дала течь. Этим поспешат воспользоваться хищники, которые будут поопаснее налоговых инспекторов. Кому не захочется прибрать собственность к рукам? Она становится доступной и легкой добычей, пока идет следствие и бизнес пусть частично, но приостановлен. Хищники всегда охотятся на раненых или больных особей. А «Интер-Полюс» болен.

«Он прав. Я слишком упрощаю ситуацию», – подумал Максимов.

– И лечить болезнь будем радикально, – продолжил Рюмин. – Не бесплодные переговоры, а хирургические методы!

– Я не возражаю. Мы можем ужесточить финансовый контроль. Введем новые технологии и регламенты. Пригласим представителей контрольных органов. Пусть убедятся, что «Интер-Полюс» стала принципиально другой компанией.

– Уже ближе! Хорошая мысль. Но главное – не технологии, а люди. От человека и все хорошее, и все самое дурное. Как вы сможете доказать нашим многочисленным контролерам, что компания стала другой, если те люди, которые завели бизнес в тупик, останутся на своих местах? Не понимаю! И они не поймут, даже будут стараться не понять, чтобы потянуть время и помотать нервы.

– Если мы сразу заменим всех или почти всех ключевых менеджеров, компания встанет. Адекватные замены найти очень сложно. Вы же знаете, что сейчас самая острая проблема для бизнеса – кадровая. И время потребуется. Пока подберем, пока назначим.

– Вот список, – сухо сказал Рюмин, положив два листочка бумаги на стол перед Максимовым.

Напечатанная на листочках таблица была разделена на три части: должность, фамилия действующего менеджера, кандидат на назначение. Список возглавляли финансовый директор, директор по персоналу, главный логистик и начальник службы безопасности. Максимов успел заметить, что его заместитель Литвин, который недолго уже побывал в кресле генерального директора, остался на своем месте.

– У меня был друг в чешской разведке, – неожиданно сообщил Рюмин.

«При чем здесь чешская разведка?» – подумал Максимов.

– А разведка вот при чем, – глухо добавил главный консультант, прочитав мысли коллеги. – Когда у нас, а затем во всех странах восточного блока случилось то, что называлось перестройкой, потребовалось срочно заменить кадровый состав спецслужб. Среди сотрудников было много лиц, воспитанных в духе дружбы с Советским Союзом. Новые власти им не доверяли и имели на то основания. В Чехии сделали следующим образом. Вызвали всех офицеров разведки на совещание, где объявили об увольнении. Потребовали сдать удостоверения и личное оружие. А в свои кабинеты они уже попасть не смогли. Двери, сейфы – все было опечатано. Жестоко и унизительно. Советский Союз их просто кинул. Неприятная ситуация. Но я абстрагируюсь от моральных соображений. Сделано было эффективно. Главное условие для кардинальных кадровых замен – внезапность и решительность.

– Поучительно, – печально согласился Максимов.

– И не подумайте, что я преувеличиваю! Дескать, времена изменились. Там спецслужбы, а здесь речь идет о бизнесе. В законах управления ничего не изменилось со времен Римской империи.

Максимову этот вывод решительно не понравился.

«Если ничего не меняется в этом мире, тогда что получается – мы отрицаем прогресс? Может, еще вернуться к рабовладению?»

Но возражать он не стал.

– Я предлагаю вам в течение недели заменить топ-менеджеров компании, назначив тех лиц, которые здесь указаны. Мы провели большую подготовительную работу. Так что ваша задача максимально облегчается. Начните с назначения нового начальника управления персонала и шефа службы безопасности.

– Будут протесты, – предупредил Максимов. – Некоторые менеджеры пойдут в суд.

– Это я понимаю. Платите отступные. Кто будет слишком возникать, сообщите мне. Я с ними сам переговорю. Или найду, кто с ними пообщается.

– Но, Валентин Борисович, вы ведь лицо скорее неофициальное. Вам будет неудобно в это вмешиваться.

– Совершенно удобно! Мы берем главную ответственность за «Интер-Полюс». Исходите из этого. Если несешь ответственность, то все удобно. А что касается статуса, то напомню вам высказывание одного литературного персонажа: «Что такое официальное лицо или неофициальное? Все это зависит от того, с какой точки зрения смотреть на предмет».

– Да, я помню это произведение, – тихо заметил Максимов. – Там еще сказано, что все это условно и зыбко. Сегодня я неофициальное лицо, а завтра, глядишь, официальное.

– Вот именно, – подтвердил Рюмин. – А бывает и наоборот.

И еще как бывает!

* * *

Екатерина прислушалась к настойчивым просьбам Максимова и осталась в Москве. Они не ссорились, не выясняли отношений и не злились друг на друга. Общение было сведено к минимуму. Каждый думал о себе. И о другом, конечно, тоже думал, но больше все же о себе.

«Поздно выяснять, кто виноват. Да и зачем? Ничего это не даст». Екатерина приготовила завтрак и впервые нарушила обет молчания.

– Саша, поешь. Все на столе. Ты успеешь.

Максимов буркнул в ответ нечто благодарственное.

«Злится – значит, любит. Как русские бабы говорят: бьет – значит, любит. Отметелить тебя – была бы довольна!» Катя уже во всем оправдывала Максимова. Если бы он улыбался и стремился к примирению, она бы его не поняла.

Разве он виноват, что в Москве на нее напала хандра? Ясно же, что нужно было поддержать его, а вместо этого скандалы и выяснение отношений. «А если он изменил? Ну и что! Все мужики ходят налево. Даже шутят – хороший левак укрепляет брак. Кстати, на изменщика он не похож. Где она, радость удовлетворенного самца? Злится на меня – значит, вины за собой не чувствует».

– Как на работе? Ты не болеешь? – попыталась навести мосты Екатерина.

– Нормально, – сказал Максимов, завязывая галстук.

Обычно он справлялся с этим занятием играючи – несколькими легкими движениями. А сейчас пытался соорудить модный узел уже во второй раз – не получалось. «Бедный, весь извелся. За что я его так мучаю?»

Перед приездом в Москву Екатерину глодало беспокойство – в отношениях появилась пустота и даже отчужденность. Это пугало, и она с присущей ей энергией решила разобраться, в чем дело. Посидев над книгами по психологии семейных отношений и дополнив свое образование откровенными разговорами с подругами, у которых любовные лодки, как правило, уже дали капитальную течь или пошли на дно, она взялась за дело. И кажется, нашла неплохой способ – нужно рассказать свои сомнения Максимову на примере какой-либо другой семьи, лучше знакомой. Однако перевести стрелки оказалось сложно психологически. Приписать свое состояние реальным и легко представляемым людям – все равно что отдать им часть своего мира. И Катя упростила ситуацию. Вечером после чая она поведала Максимову о проблемах в семье своей вымышленной знакомой Виктории.

– Не помню Виктории, – тут же заподозрил неладное Максимов.

– Ну, высокая такая, эффектная. Работает юристом в банке.

– В каком банке?

– «Барклайз», – наугад сказала Екатерина.

– Нужно будет с ней встретиться. «Барклайз» финансирует интересный проект по добыче урана в Намибии, – проявил живейший интерес Максимов.

«Кажется, влипла», – подумала Екатерина. И тут же перешла в контратаку:

– А говоришь, не помнишь! Ты еще за ней ухаживал.

Максимов из осторожности решил, что об урановом проекте лучше выяснить у нейтрального источника, к которому Екатерина ревновать не будет.

– Ну и что? – все же спросил Максимов, не уточняя, что его, собственно, интересует.

– У нее с мужем проблемы.

– Так она замужем? – не выдержал Максимов и осекся, заметив откровенно возмущенный взгляд Екатерины.