Текст книги "Последний шанс палача"

Эпилог

Две недели спустя

Начало осени принесло прохладу. Жизнь перегретого мегаполиса остывала, потихоньку входила в привычную колею, загорелые курортники превращались обратно в менеджеров, учителей и домохозяек, а пробки на улицах снова сделались бесконечными. Конец каникул, школьных и думских, завершение сезона отпусков и начало новой жизни.

Гайтанову отдыхать было некогда. Сплошные обыски, допросы и опросы – полный букет прелестей, именуемых «сопровождением уголовного дела». Нескольких дел. Материал с условным наименованием «Инквизиторы» разросся за пару месяцев в целого спрута, протянувшего щупальца неведомо куда. Микроавтобусы с армейскими пулеметами, жутковатый дом в пригороде с пыточным подвалом плюс еще два десятка дырявых тел с татуировками очень странными, но вполне знакомыми майору. С телами, конечно, промашка вышла, извечная проблема под названием «человеческий фактор». Подвела некая дама с внешностью огламуренной библиотекарши, проходящая по картотеке московских коллег под агентурным псевдонимом Фея. Информацию о стрелке передала своевременно, а вот с точным местом ошиблась. Не расслышала, очевидно, хоть и сидела в самом подбрюшье Каратаева М.В., объекта оперативной разработки «Весельчак». Спецназ, брошенный спешно в подмосковные боры, противника не нашел, пришлось москвичам вставать на уши и позиционировать господина Каратаева по сигналу мобильника. На поляну совсем опоздали, а вот с «пыточным домом» фарт удалось настичь. Красиво, эффектно, почти как в кино! Жаль, что работа на этом не кончается, а на смену штурмам всегда приходят оперативно-следственные мероприятия – рутина, скука и скрежет зубовный!

Были, впрочем, и здесь сюрпризы.

Бывший милиционер, именующий себя Серафимом, запирался недолго – с гордостью вылил на следователей информацию, достойную голливудского триллера. Братство «чистильщиков», ритуальные клинки плюс семь вполне конкретных эпизодов. Семь человек в разных концах страны, признанных «лишними» и убитых. Сущие мелочи, если сравнивать с жертвами ИРА или «Аль-Каиды», но те ведь тоже начинали с малого. Информация казалась невероятной, всполошенные следаки рассылали телеграммы «вне очереди» по регионам, оперативно-следственные группы в сопровождении спецназа громили адреса, находя оружие и боеприпасы. Паутина проступала мало-помалу, обозначалась во всем федеральном масштабе, и это был скандал. Мало нам исламского подполья, с навязшим уже в зубах джихадом, теперь еще православную символику приплели! На деле, впрочем, Братство оказалось не таким уж и крутым – столкновения с банальной «бригадой» не выдержало. Или с небанальной? Бойцы, взятые в «пулеметных микроавтобусах», оказались сплошь ветеранами локальных войн, да и прочий состав ЧОП «Ягуар» миролюбием не блистал. Толком ничего не знали, как и положено рядовым исполнителям, но за кончик нитки разматываются любые клубки. Охрана «пыточного домика» и пара милицейских «оборотней» отличались куда большей словоохотливостью, а сам господин Каратаев, фактический хозяин ЗАО «Винтек-Заря», и вовсе выглядел победителем. Пытался выглядеть.

– Отпустил бы меня, майор, – сказал Гайтанову, едва отдышавшись после объятий Глеба. – Я ведь почти потерпевший, со следами насилия на лице. Мне в больницу надо, а лучше в санаторий.

– На отдых вас определит суд, – отозвался Гайтанов вежливо, тем более что захватом командовал не он. – Для начала брюки смените. Несолидно как-то.

– Я завтра на волю выйду, – оскалился Каратаев, и интонация лицу вполне соответствовала. – Я выйду, а ты сядешь, майор! Увидимся еще!

– Пренепременно. Будете у нас на Колыме…

Следующие несколько суток изменили расклад отнюдь не в пользу главы ЗАО. Кроме мертвых тел и людей с пулеметами, полезла изо всех щелей непонятная и мутная экономика – еще одна паутина, ничуть не хуже «инквизиторской». Судья оказался понятливым, мера пресечения нарисовалась сама собой, и на весь период следствия, от греха подальше, определили Каратаева в гэбэшное «Лефортово». Кейс, изъятый при задержании, ушел куда-то на лубянские «верхи» – дальнейшее Гайтанова не касалось. Чином не вышел. Фиг бы с ним, с кейсом, но ведь и Мастера за семью печатями спрятали! Ничего, кроме фамилии и названия фирмы! Константин в «органах» служил не первый день, выводы напрашивались, и дальнейших вопросов задавать не стал. Командировку ему продлили еще на месяц, состав оперативно-следственной группы прирастал почти ежедневно – за счет больших звезд из центрального аппарата. Большие звезды чуяли Большой Выхлоп, а уж в этом деле медлить нельзя! Оперов и следователей, впрочем, больше не становилось, а потому работа множилась в геометрической прогрессии – даже спать особо некогда.

* * *

Глеба застал Гайтанов в больнице – у Наташи, вдовы Бориса Холминова. Гражданин Воропаев Г.С., проходящий по уголовному делу в качестве свидетеля, сидел себе скромно у кровати, апельсины и прочие «полезности» громоздились на тумбочке, а вершиной горы служил мобильник. Режим МР-3, радужные узоры по экранчику, тягучая мелодия в джазовых тонах, грустная, но приятная.

– Не помешал?

– Вы, как всегда, вовремя, – покосился Глеб через плечо. – Вот, Натали, знакомься, мой спаситель. Не дал помереть, зато хочет посадить.

– Уже не хочу, – ухмыльнулся майор, оценивая общую картину. Атмосфера расслабленная, женщина явно идет на поправку – отлично выглядит, после трех-то ножевых ранений. Самому Воропаеву госпитализация вовсе не понадобилась, крепкий мужик. Три дня в ИВС, осмотр местного доктора да повязки с йодом, которыми в таких учреждениях лечат от всего. Продлять «стражу» следователь не стал (под влиянием Гайтанова, чего уж там), а при подробном раскладе Воропаеву и предъявить оказалось нечего. Задержанные бойцы ЧОП «Ягуар» опознать «нового хозяина» не смогли, зато прекрасно вспомнили одного из подручных Каратаева М.В., спеца по организации стрелок. Пойдет теперь подручный «паровозом» за все грехи, а безвестно пропавшего владельца фирмы Ветрова К.Д. еще найти нужно. Если и впрямь неживой – то при чем здесь, собственно, Воропаев? Кто его видел в момент передачи прав, кто в лицо узнает? Никто? Ну и нечего тогда суетиться – чистой воды потерпевший! Свидетель в крайнем случае.

– Что за музыка?

– Summertime. – Голос Наташи оказался тихим, но полным жизненной силы. – Это из старой оперы. А вы, товарищ полковник, имеете право приказывать этому человеку?

– Я не полковник.

– Не важно. Скажите, чтоб перестал мне таскать эти витамины и принес чего-нибудь вредного! Неделю беляшей прошу, а он…

– Обойдешься, – проворчал Глеб с убийственной серьезностью. – Тебе еще, может, гамбургер с пепси-колой?! Кашку вон ешь!

– Нет, вы гляньте на него! – всполошилась Наташа с интонацией одесской торговки. – Решил из беспомощной женщины сделать дитя! Еще с ложечки начни кормить!

– И начну! Поговори мне тут!

Ласковая игра двух неравнодушных, ощущающих друг друга на уровне нервных окончаний людей. Именно этого не хватает, наверное, Воропаеву после приключений с рыжей femme fatale – тепла и стабильности хочется.

– Выйдем, поговорим?

– А куда ж я денусь! – вздохнул Глеб и даже руки за спину заложил. – Мне с вещами или как?

Вышли на улицу, моросящую дождем, козырек прикрыл от небесных слез, а зажигалка Глеба сработала исправно. Гайтанов бросил в рот привычную мятную подушечку – плевать на «кислотно-щелочной баланс», просто привычка.

– Ну что… полковник, дырку для ордена сделал?

– С закруткой на спине. Для орденов, Глеб, есть специальные люди, которые тянут самый сложный участок работы – руководят. Мы, охотничьи собаки, работаем за миску похлебки.

На «ты» перешли с первых дней, незаметно как-то. Два мужика, успевшие повидать кой-чего в жизни и успешно разошедшиеся на узкой тропе. Не враги и не друзья.

– И что, так вот за мной и шел? От самого Златогорья?

– Так и шел. В Новосибе, правда, потерял, оттуда вы грамотно сорвались. Благодари мое верховое чутье, а то загнулся бы в подвале, такой шустрый.

– А в столице как нашел? Маяк прицепил на спину?

– С врагом тебе повезло, – отозвался майор загадочно. – Слишком засвеченный тип, еще с молодости. Таких без пригляду не оставляют.

– Большой Брат следит за вами! – оскалился Глеб, выбивая из пачки вторую сигарету. – Дай угадаю… со шпиенами терся Максимка, да? Был бы жулик обычный – жил бы ровно и счастливо, а тут гнилые связи сгубили. Поделом козлу – не сдавай родину проклятым буржуинам! Только ведь без толку все.

– Это почему?

– Отпустите вы его. Рано или поздно будет звонок от большущих людей, и придется вам откозырять.

– Да были уже звонки, – поморщился Гайтанов, будто луковицу разжевал. – И звонки, и визиты, и истерики. Только ведь все в этой жизни относительно. Сегодня люди большущие, а завтра ниже плинтуса. Понимаешь, о чем я?

– Слегка.

– Скоро поймешь, – успокоил майор, глянув на часы. – Скоро, Глеб, начнутся у вас в столице глобальные перемены, и кое-кто будет больно падать. А Максимка твой на этом жизнеутверждающем фоне получит за себя и за того парня. Можешь о нем забыть.

– Буду пытаться. – Улыбка Глеба вышла похожей на гримасу. Почти как у Гайтанова. Стоят вот так двое мужчин-победителей, а вместо радости на лицах – не понять что.

– Когда назад планируешь?

– В Златогорье? Это, Глеб, знают только высшие силы с красивыми погонами, а нам все равно, где пахать. Решил отчалить со мной?

– Не-а. Я, может, дурной, но попробую еще разок на ноги подняться, здесь. Такой, знаешь, занятный ванька-встанька. Они меня всю жизнь бьют, а я поднимаюсь. Предают, суки, кидают, а я все верю людям! Даже Макса придушить не смог, духу не хватило. Слабею, что ли?

– Человеком становишься, – ответил майор спокойно, но с непостижимой уверенностью. – Чем старше, тем трудней забирать жизнь, а к старости вообще все гуманисты.

– Не скажи. Макс вон раньше был гнилой, но без садизма. Бабло его изменило.

– Ты опять про свои мутации?

– А что, реальная тема! Я вот всю дорогу хотел Мастера достать, а оказалось – не он главный гад! У него хоть мысли в башке были, вера какая-то, а у этих что?! Не с тем, блин, боролся! И спасал не ту…

– А ты не ее спасал. Считай, что сработал на страну и на наше светлое будущее.

– Мне эта страна дала хрен да маленько.

– А ты для нее много сделал? Молчал бы уже… шпионский пособник!

Так вот и поговорили. Два мужика-победителя, повидавшие кой-чего в жизни. Успевшие понять, что победа по очкам – это еще не главное, потому как у всякой медали есть обратная сторона, а за взятой вершиной может торчать другая, повыше.

– Ладно, извини… погорячился.

– Проехали. Водку пьешь?

– А что еще с ней делать? – удивился Глеб, вспомнив, правда, иные напитки из иных времен. Двадцатилетние вискари с привкусом дымка, коньяки из провинции Коньяк, еще всякое… Суета и тлен, если разобраться. – Угощаешь?

– Пока просто спрашиваю. – В глазах Гайтанова заиграла чертовщинка, но лицо осталось каменно-серьезным. – Красивые девушки в этом городе есть?

– А то! Лучшие кадры со всей страны и ближнего зарубежья! Тебе чтоб влюбиться или по-быстрому?

– Там видно будет. Последние лет пять стараюсь не влюбляться, а то ведь залезут в душу, и как потом? – На этой фразе майор осекся, глянул на Глеба быстро, а тот взгляда не отвел. – Ну, что еще?

– Сам знаешь. Видел ее?

– Один раз. Она на подписке, идет свидетелем, как и ты. Приветов не передавала. Да, кстати… не хотел говорить, но тебе будет полезно, чтоб не маялся дурью… короче, не беременная она. Специально тебя жалобила.

– Да я уж догадался. – Губы Глеба сжались в линию, побелели даже. – Какая нормальная баба полезет дитем рисковать?! Это Макс, сука, знал же про Наташку, и про все дела! Прочуял, где меня наверняка цапнуть, чтоб все выложил… пойду я, короче. Больная ждет.

– Иди. Думай про водку, вечера тут длинные. И не жалей ни о чем.

– Ты про Дину?

– Я про Мастера. Можешь спорить, но религиозные войны – самые страшные. По мне, лучше пять жуликов-братков, чем один сектант с автоматом.

Глеб дискутировать не стал – дверь за ним хлопнула, оставив майора под серым козырьком, серой пеленой воды и серым небом. Жвачка во рту начала вдруг горчить, а iPod в наплечной сумке все никак не находился. Любимая игрушка молодежи и вечных странников – а еще дауншифтеров, действующих и бывших.

 
О Аллах, мир окутан страшной мглой!
И война вновь сменяется войной.
Страшный век, век неверия и зла.
О Аллах, лишь в джихаде жизнь ясна…
 

Тимур Муцураев, враг и антипод майора Гайтанова, рвал струны из глубин изящного электронного гаджета, порождения западной цивилизации. Тосковал хрипло по чистоте и святости, рвался в Иерусалим, освобождать мечеть аль-Акса от «сил зла». Верил еще во что-то, кроме денег. Кровавый идеализм, толкающий взад-вперед маятник войны, которой тысяча лет уже: Восток – Запад, мавры – крестоносцы, монголы – Русь, колонизаторы – восставшие… Конца не будет, потому что Вера – это святое, а без бабла и цивилизации жить скучновато, по нынешним временам. Даже если мутировала цивилизация, сделав своим символом толерантно-гомосечный Амстердам, а вера полюбила взрывать и ширять людей кинжалом.

– Во, опять умничаем! – констатировал майор вслух. – Никакой больше на фиг религии в такую погоду! Только водка и красивые девушки, чтоб влюбиться… или по-быстрому!

Ветер такой категоричности не принял – дунул, окатив Гайтанова хмарной серой водой. Неуютно сделалось повсюду: за шиворотом, за крыльцом, в самом этом городе, огромном и мокром. Посреди крохотного шарика, считающего себя центром Вселенной и задыхающегося от миллиардов муравьишек с непомерными амбициями.

Последняя осень десятилетия обещала быть холодной.