Текст книги "Священник, врач, пациент"

Рассказ семинариста

Вскоре после моего поступления в семинарию напал на меня дух сомнения. «Нет Бога», – нашептывал он мне денно и нощно. Я пытался отогнать его молитвою, но молитва не шла, внимание рассеивалось, мысли разбегались в разные стороны. Пытался я противоречить ему. Сорву, например, листок с дерева, начну его пристально рассматривать и говорю сам себе: «Как лист дивно устроен, какая в нем гармония и сообразность. Кто же, если не Бог, сотворил все это?» Тут же лезет в голову: «За миллионы лет все это создалось в природе эволюционным путем, наука все уже давным-давно доказала. Сейчас верить в Бога наивно и смешно». Как автомат, ходил я на занятия, в церкви стоял соляным столпом.

В день святого апостола Фомы семинаристы должны были идти в монастырскую церковь на Божественную Литургию. Иду я, а по дороге приходит мне мысль: «Апостол Фома тоже мучился сомнениями, в Воскресении Христовом сомневался. Надо ему помолиться». Вошел я в храм, к иконе апостола приложился, поставил свечу и мысленно попросил его заступничества. Только Литургия началась, как меня охватило такое умиление, что на глазах слезы выступили. Слова церковных песнопений как-будто врезывались в мою душу и рождали мою собственную молитву. Словно камень упал с моего сердца, и сделалось светло. Нечистый дух больше не смел искушать меня своими скверными сомнениями.

Рассказ бывшей альпинистки

Кавказ – это изумительная красота. Снежные вершины, ослепительно белый снег, глянцево блестящие скаты ледников, но главное – тишина, словно растворенная в воздухе и окутывающая собой все и вся. Здесь становится абсолютно очевидным, как незначителен человек сам по себе. Когда я вспоминаю горы, мне приходят на ум слова святителя Филарета Московского: «Под бездной Божиего величия и над бездной собственного небытия, как на алмазном мосту, человек удерживается только милостью Божией». Здесь ощутим голос Вечности, и, может быть, не одна лишь дерзкая самоуверенность, но и желание приобщиться к этой самой вечности, гонит иных человеков ко льдам, скалам, камням и бездонно синему небу.

Наша группа не раз ходила очень сложными маршрутами. Не знаю отчего, но на сей раз маршрут мы избрали просто головоломный. Об опасности никто не говорил: во-первых, среди альпинистов это не принято, во-вторых, всем это было и без того ясно. Мы даже ничего не обсуждали, просто собрались и отправились в путь.

Нам предстояло пройти по краю ледяного желоба, круто поднимавшегося к вершине. Идти было невероятно трудно: шел снег, и мы постоянно вязли в глубоких сугробах. Среди тишины иногда раздавались звуки, подобные пушечному выстрелу – где-то сходила лавина.

Над нашим ледником нависала многотонная шапка снега, но мы старались не думать об опасности. Метр за метром наша цепочка альпинистов продвигалась вперед, навстречу заоблачной выси.

Дальнейшее я помню абсолютно отчетливо, в мельчайших деталях, несмотря на то, что прошло уже десять лет с тех пор. Прямо на нас с вершины пошла лавина. Сход ее всегда стремителен, но передо мной все разворачивалось как в замедленной киносъемке. Все оцепенели. Внезапно перед моим внутренним взором возник лик Николая Чудотворца.

Надо сказать, что в детстве и юности я часто гостила у бабушки в Туле. Она ходила в церковь и меня брала с собою. Я в Бога не верила, хоть в церкви мне вобщем нравилось. Одна икона там мне казалась всегда страшноватой: старинная, темная, огромного размера, на толстой доске, она изображала святого Николая очень строгим, грозно сдвинувшим брови. И вот – именно этот образ так ясно в доли секунды вспомнился мне.

Я никогда не молилась и не умела этого делать. Я просто завопила, как бы всем своим существом обращаясь к строгому святому, и – лавина в десятке метров от нас провалилась в карман – глубокую и узкую расщелину, лежавшую на нашем пути, прикрытую льдом и снегом!

На ребят напала какая-то истерическая веселость, надо мной стали подтрунивать. Я не возражала. Я была твердо уверена, что мы спаслись сверхъестественным образом.

Вскоре по возвращении я поехала в Тулу, пошла в храм и поставила свечу у образа Божиего угодника. Его лицо больше никогда не казалось мне грозным.

Рассказ прихожанки

Сына моего призвали в армию в середине 80-х. Попал он в Саратов, во внутренние войска. Вскоре он заболел, и я поехала к нему в часть. То, что я там увидела, не поддается описанию: дичайшая «дедовщина» при попустительстве офицеров, нецензурная брань, пьянство, бытовая неустроенность. Сын был на грани нервного срыва и физического истощения. «Мама, – говорил он, – если ты не добьешься, чтобы меня отсюда перевели, я покончу с собой». Все мои попытки объясниться с командованием части заканчивались безрезультатно. Я пригрозила, что поеду жаловаться в Москву. «Езжай», – ответили мне грубо.

Я поехала в Москву. Чиновники Министерства обороны СССР отсылали меня из одного кабинета в другой, дни шли за днями, таяли деньги, взятые на дорогу, а я так ничего и не добилась. Наконец, надо было уезжать. Я ехала в свою гостиницу в самом печальном расположении духа. Наверное, у меня было такое расстроенное лицо, что одна сердобольная женщина решилась со мной заговорить. Я ей, первой встречной, абсолютно незнакомой, поведала всю историю. Она тепло посочувствовала мне и сказала: «Я вам сейчас перепишу одну молитву, вы ее каждый день за сына читайте, и все с ним будет хорошо». И еще посоветовала пойти в церковь, поставить свечку, подать записку о его здравии. Тут же на клочке бумаги она переписала мне обещанную молитву – это, как я потом узнала, был 90-й псалом.

В поезде я развернула записку и прочитала псалом. Слова его как-то особенно тронули меня. «А что, если именно за этой молитвой я и ездила в Москву?» – мелькнула мысль в моей голове. Я совершенно успокоилась, я чувствовала, что все действительно будет хорошо.

Идти в церковь я медлила. Что-то, казалось, не пускает меня туда. Я просила своих знакомых из числа тех, о которых я знала, что они ходят в храм, передать записку или поставить свечечку о моем сыне, но этому всегда что-то препятствовало. Я подумала, что Господь хочет, чтобы это я сделала сама. Наконец я решилась… Вечером я получила телеграмму от сына, что его перевели в другую часть; дальнейшая его служба складывалась очень благополучно.

Я стала регулярно ходить в храм, несмотря на насмешки коллег по институту. Теперь я не мыслю своей жизни без церкви, без Бога, Который так удивительно явил мне Свою любовь.

Рассказ священника

Помните, у святителя Игнатия Брянчанинова рассказана история, как некий благочестивый христианин увидал множество бесов, сидящих на ветвях деревьев и играющих на странных музыкальных инструментах, припевая: «Наше время, наши годы»? Удивительно, до чего пророческим оказалось видение. Ныне же поистине разгул демонизма – всюду торгуют магической и оккультной литературой, колдуны, получив официальные лицензии Минздрава (!), проводят «сеансы исцеления» в тысячных аудиториях, в любой газете наткнешься на объявления типа: «Услуги экстрасенса-биоэнергетика», «потомственная колдунья снимет порчу, сглаз, окажет помощь в бизнесе», «йога – для здоровья» и т. п. Кажется, люди потеряли страх перед общением с сатаной. Но – жив Господь! Его благий Промысел не дает демонизму торжествовать в человеческих душах, кладя предел бесообщению.

Однажды к нам в храм пришла женщина. Она поведала, что после чтения книги Лазарева «Диагностика кармы» ее стали донимать страхи, появилось постоянное чувство неуверенности и развилась самая настоящая депрессия. Лишь исповедь и святое Причастие дали ослабу ее душе.

О сходном случае рассказала другая женщина. Ее муж как-то вздумал почитать «Бхагавад-гиту» (кришнаитская «библия», поистине бездна сатанизма). По прочтении этой книги у него «съехала крыша»: он стал равнодушен к семье, которую прежде любил; у него стали появляться припадки безудержной ярости, и он крушил домашнюю утварь, бил окна и т. д. Кто-то посоветовал пойти с ним в церковь. Однако уже в церковной ограде его начинала словно вертеть какая-то неведомая сила, он гримасничал, совершал непроизвольные движения; в храм он и вовсе не мог войти. От святой воды он кидался так, будто его ошпарили кипятком. Любопытно, что однажды его жена привела его по неведенью в храм «церкви» Киевского Патриархата – туда он вошел свободно и даже исповедался и причастился! Однако ничего не изменилось – бедняга продолжал бесноваться с прежней силой. Во время одного из таких припадков родным пришлось вызвать милицию и психбригаду. Его положили в психиатрическую больницу, но от лечения не было никакой пользы. Измученная жена каждый день носила ему передачи, но стоило ей окропить приносимую пищу святой водой – а он об этом никак не мог догадаться – как он наотрез отказывался ее принимать. И лишь когда родные стали молиться о нем, подавать записку о нем для поминовения на Божественной Литургии, сами стали регулярно посещать церковь, исповедываться и причащаться, ему сделалось легче.

Икона

Разными способами вразумляет Господь людей, ища спасения каждого. Как-то один мужчина принес в наш храм старинную икону святителя и чудотворца Николая. В юные годы он со своими товарищами похитил ее из сельской церкви. С тех пор его преследовали различные неудачи и житейские нестроения. Даже тогда, когда все начинало складываться как будто неплохо, в конце концов и это становилось поводом к еще большим огорчениям: удачный бизнес обернулся весьма чувствительным разорением и предательством самых доверенных друзей; пришлось продать почти готовый двухэтажный дом – но при этом покупатели оказались жуликами и не вернули денег; был украден на секунду оставленный без присмотра роскошный «Мерседес»; оступившись буквально на ровном месте, этот несчастный получил тяжелую травму головы. Наконец, он начал размышлять над своей жизнью, и его словно озарило – надо вернуть икону, взятую в храме! И он поехал в край своей юности. Но увы! Обветшавшая церковь была закрыта. Тогда он вернулся домой и понес образ свт. Николая в ближайшую церковь. Ею оказалась наша. «Возьмите его, батюшка, – говорил он, указывая на святого, – замучался я с ним вконец».

Но история иконы на этом не заканчивается. Вскоре после Пасхи в храм пришел один человек и спросил совета. У него оказалась довольно обыкновенная житейская ситуация: жена с детьми и он сам оказались на грани почти полной нищеты – ни денег, ни работы и никаких перспектив ее найти. По совету священника он исповедался и причастился, а затем, молитвенно припав к уже известной нам иконе Чудотворца Николая, дал обет – десятую часть заработанного жертвовать Церкви. Через несколько дней, в празднование перенесения мощей свт. Николая, он пришел в Свято-Никольскую церковь. В ограде церкви он встретил своего давнего знакомого, и тот вдруг тут же вернул ему давно забытый должок. Хоть сумма была и невелика, но в семье этому были весьма рады; десятая часть ее была опущена в ящик для пожертвований. Вскоре удалось создать частное предприятие, ставшее приносить вполне приличный доход; разумеется, десятая часть его всегда шла на храм. Так по молитвам великого Святителя ущедрил Господь Своего раба.

Случай в вагоне

Велики и премудры дела Божии! Всякую душу располагает Он так, дабы она смирилась под крепкую руку Божию и, смирившись, воздала хвалу своему Творцу. О том говорил и оптинский старец, преподобный Моисей: лишь две жертвы приемлет Господь, как об этом и в Писании говорится: первая – жертва Богу дух сокрушен, вторая – жертва хвалы прославит Мя. Подтверждение сказанному – история, слышанная от одного священника.

Батюшке пришлось однажды ехать поездом, в общем вагоне. Было душно, тесно, неуютно, а в довершение ко всему в вагон ввалился пьяный. Он вел себя вызывающе: задирал пассажиров, говорил непристойности. Сидя в углу, батюшка старался не замечать беспокойного попутчика, но довольно громкий разговор того назойливо лез в уши. В душе нарастало раздражение. Священник стал молиться, чтобы Господь утихомирил нарушителя спокойствия, но тот не унимался. Тогда батюшка подумал: «Бог не слышит моей молитвы, потому что я ищу себе покоя и гневаюсь на ближнего. По делам своим я никаких утешений не заслуживаю. Гнев же мой неправеден, ибо я огорчаюсь на брата моего, а не на демонов, сделавших этого несчастного человека своим орудием, через него же и всех нас искушающих. Но сколь мелочны их досаждения! Преподобный Серафим Саровский говорил, что бес мог бы одним своим когтем весь мир перевернуть, да Бог ему не дает. Сейчас бес только на то и способен, чтобы всего лишь терзать наш слух. Так слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!» Пьяный тотчас уснул и уж никого не беспокоил до конца поездки.

Автор просит прощения у всех действующих лиц «Непридуманных историй» за возможные неточности при пересказе услышанного от них.

О духовной жизни

О духовной жизни

…Многие люди довольствуются внешней церковностью (хоть и церковностью это назвать трудно): иногда приходят в храм, ставят свечи, носят на Пасху куличи святить, яблоки на Спас, да воду на Крещение. Во многом это, конечно, от нерадения о своей душе, но иногда и от того, что человек как бы боится ближе подойти к Христу, ибо чувствует, что если решится сказать Христу «да», то придется принять все, что Он заповедал, все Евангелие, вплоть до «отвергнись себя». Это значит, что всю свою душу перетряхнуть придется, всем ценностям смотр сделать и многое навсегда оставить. Это и есть главное – покаяние. На это нужна только, как говорил Серафим Саровский, решимость. Евангельский блудный сын, придя в себя от многих своих несчастий, сказал: «Встану, пойду к отцу моему». И дальше говорится: «Встал и пошел». Он не стал рассуждать, примет ли его отец, он не искал оправданий своим поступкам, он был готов принять волю отца беспрекословно. «Встал и пошел» – и тотчас был принят, причем без единого упрека со стороны отца. Но из того, что Господь нам с готовностью прощает старое, вовсе не следует, что в нас автоматически нарождается новое. Ради этого нового придется и потрудиться, и поболеть. Благодать нужно, если можно так выразиться, заработать. Только не поймите меня в буквальном смысле. Наши труды не имеют перед Богом никакой цены. Они демонстрируют нашу готовность идти за Христом, наше благое произволение. В меру нашей готовности отвергнуться себя подается Богом благодать.

Один подвижник говорил: «Богу мы не нужны, Богу мы желанны». Бог ищет нашего спасения всегда, даже если мы его не ищем. И чем мы можем воздать Богу за Его любовь? Ум наш пригвожден к земле попечениями житейскими, желание парализовано плотскими вожделениями. Остатки воли – вот и все, что есть в бедном человеке. Их-то и нужно раздувать в себе, как раздувают потухающие угли.

Духовная жизнь начинается с того, что человек принуждает себя делать то, что ему не хочется. Это и пост, и поклоны, и определенное молитвенное правило, и постоянное посещение богослужений. Хочется ли всего этого, так сказать, естественному человеку, привыкшему к лени и вольготной жизни? Нет. Вот тут и первые труды: заставить себя регулярно – самое главное – регулярно! – совершать все вышеперечисленное. Пусть вначале пост будет в небольшой мере, скажем, от мясной пищи отказаться, пусть поклонов будет один-два, пусть утренние и вечерние молитвы будут самые краткие, например, правило преподобного Серафима Саровского, пусть церковная служба непонятна и стоять трудно, – главное, что начало положено. Не стоит браться сразу за многое. Лучше малое, но регулярно, чем даже великие порывы, но несистематические. Дальше, утвердившись в малом, следует понемногу прибавлять труды: строже блюсти большие посты; не забывать среду и пятницу; прибавить поклонов и молитв. Так потихоньку будет укрепляться воля и оттаивать душа. Дело это медленное и почти незаметное, как о нем говорится в притче: Царство Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем, и как семя всходит и растет, не знает он (Мк. 4, 26–27).

Что есть человек?

Святые отцы учат, что всякий человек состоит из трех частей: духа, души и тела. Тело – вместилище души, видимая оболочка. Душа – это то, что оживляет тело. А дух является источником жизни, это частица божественной искры, вдунутой Богом при творении. Искра Божья – это и есть дух. Кстати, животное тоже имеет душу, но в нем нет этой искры божественной.

Конечно же, человек – неразрывное целое, но святые отцы говорят как бы о разных функциях каждой из составляющих. И о разных потребностях. Что есть потребность тела? Есть, пить, спать. За телом нужно ухаживать.

Чего требует душа? Душа нуждается в непрерывном притоке информации – интеллектуальной, эстетической, этической и пр.; информация – это ее пища. А потребность духа – это только одно: поиск Бога, желание вернуться к тому Источнику, Который дал эту жизнь. И больше ничего.

Может ли человек жить потребностями только тела? К сожалению, да. Но эти люди глубоко несчастны. Тело ведь неуправляемо, болезненно, смертно. В конце концов приходит смерть и тело разрушается.

Можно ли жить потребностями души? Многие люди жили и живут напряженной душевной жизнью. Это, как правило, люди выдающиеся, интеллектуальные. Самое высокое проявление жизни их души – творение. Но посмотрите на их жизнь. Эти люди раздирались собственными противоречиями и в большинстве своем были глубоко несчастными людьми – те же поэты, художники, музыканты. Жизнь душевная тоже не дает полноты бытия человеку, как и жизнь телесная.

Совсем другое дело – жизнь духовная. В житиях святых мы читаем, что эти люди пренебрегали и телесным, и душевным и жили только духовным, только поиском Бога. Нет, они не считали плоть грязной или плохой, они не считали, что душа наша чем-то нехороша. Но главное – дух должен доминировать в человеке.

Вот, например, Серафим Саровский. Жил старец в убогой хижине, питался хлебом и травой. Кроме Библии у него почти не было других книг, он редко общался с людьми. Но какой высокой духовной жизнью жил святой. У него лицо всегда сияло, светилось радостью, чистотой.

В Оптиной Пустыни лежал один парализованный монах. Его кормили с ложечки, ухаживали за ним, лежащим в четырех стенах. Но к нему ходила масса народа за утешением. Вот что творит дух человека.

Конечно же, не надо пренебрегать ни телесным, ни душевным. Нужна во всем разумная мера. Но сверх того, надо всегда печься о жизни духа. Только в этом полнота бытия для человека.

Что такое грех?

Никто не сомневается в существовании объективных законов математики, физики, химии и других наук. Они существуют на самом деле, и мы в этом убеждаемся в своей повседневной жизни. Ведь никто, например, не станет оспаривать закон всемирного тяготения: куда бы ни бросили камень, он все равно полетит вниз.

Вот и заповеди Божии являются тем же объективным законом, данным каждому человеку для его жизни. Другими словами – это естественный закон нашей жизни. И все, что противоречит этому закону, – противоестественно. Невозможно, чтобы предмет, брошенный вниз, полетел к потолку. Невозможно, чтобы человек, преступивший законы жизни, имел бы мир душевный и покой – именно то, к чему стремится каждый из нас.

Допустим, мы не верим, что есть закон тяготения. Давайте в таком случае попробуем выйти во двор прямо со второго этажа. Каковы будут плоды?

Конечно же, переломанные руки и ноги. И страдания.

Заповедь Божия говорит: не укради. А я считаю, что могу брать у людей то, что мне нужно. Результат преступления этой заповеди есть страдание, но не от переломов рук, ног, а вследствие перелома души.

Трещину в душе создает любой грех. Мало того, он разрушает душу, лишает ее цельности, лишает ее мира. Человек становится несчастным, потому что не исполнил заповеди Божией.

Что же такое грех? Грех не есть нарушение законов морали, грех – нарушение заповедей, преступление объективных законов бытия. Но почему не законов морали? Потому что моральные законы бывают разные. И в каждом обществе они свои. К примеру, у папуасов неприлично выйти в люди без соответствующей раскраски на лице или там без перьев на голове, ожерелья на шее, но можно прекрасно появиться нагим.

Преступая же заповеди Божии, мы не имеем мира ни с людьми, ни с Богом, ни с собою. Когда человек ищет радости через греховные свои желания, он обретает, как ему кажется, нечто, но это нечто совершенно эфемерно, неуловимо и неудержимо. Мирской человек рассуждает так: у меня все есть – автомобиль и чудесная квартира, и сам я хорош и здоров, и все мои хороши и здоровы, вот я лежу себе на диване, пью пиво и смотрю по телевизору любимую передачу. Для него это идеал. Но идеал этот имеет столько условностей, что в принципе он не достижим никогда. Ежели у нашего героя в это время нарывает палец, вся картина счастья и радости рушится, как карточный домик. Как говорил профессор Московской Духовной Академии А. И. Осипов, идеал такого человека – это идеал аскарид, кишащих в изобилии материальных и душевных благ.

Посему счастье в нашей жизни так скоротечно, хотя заманчиво и желанно. Только стремление жить по закону, данному Богом, стремление обрести эту цельность бытия дает человеку мир душевный, мир неразрушимый, мир, который всегда с ним. И самое главное – это мир, который идет в вечность. Ибо мы живем надеждой на вечность.