Текст книги "Земля-пустыня"

15

– Добрый вечер, – сказал бой, внося в комнату поднос с чаем. – Не нужно ли вам чего-нибудь еще?

– Благодарю вас, больше ничего не нужно, – ответила Кумико.

– Спокойной ночи, – сказал бой и закрыл за собой дверь.

Постель была приготовлена, уголок одеяла аккуратно загнут, как бы демонстрируя белизну простыни. Мягкий свет торшера падал на изголовье.

Кумико приоткрыла плотную штору, раздвинула занавески и посмотрела в окно. Ее не оставляли мысли о Мурао. Она была уверена, что встретила именно его, хотя и видела его только со спины. Но почему он зарегистрировался под чужой фамилией?

Может быть, государственные чиновники при определенных обстоятельствах вынуждены скрывать свое настоящее имя? На чемодане, который нес бой, была круглая бирка. Теперь Кумико вспомнила, что такие бирки дают на внутренних авиалиниях. Значит, Мурао прилетел самолетом.

Кумико задернула занавески и опустила штору.

Чего, собственно, меня так интересует Мурао, ко мне он никакого отношения не имеет. В конце концов, почему бы ему не приехать в Киото? Правда, он работал под руководством отца, но этого недостаточно, чтобы зайти к нему в номер и поздороваться. Если завтра увижу его в холле, поклонюсь – вот и все, решила Кумико.

Она допила чай. В отеле стояла ничем не нарушаемая тишина. Кумико поднялась со стула, подошла к двери и заперла ее на ключ. Поворот ключа надежно отделил ее комнату от коридора. Спать ей еще не хотелось. Она села в кресло и задумалась. Авантюра в которую она пустилась, оказалась не столь увлекательной, как она представляла. До рассвета она поспит, утром отправится на вокзал, день проведет в поезде, а к вечеру будет уже дома. Только и всего. А она так мечтала о свободе!

Теперь ее даже терзали укоры совести – зачем она доставила Судзуки столько неприятностей? Можно себе представить, как он беспокоился, узнав, что она улизнула из-под его неусыпного надзора. В общем-то, он вполне порядочный человек, и по возвращении в Токио надо будет обязательно перед ним извиниться, подумала Кумико.

Она взглянула на телефонный аппарат, стоявший на столике у изголовья, и ей вдруг захотелось услышать чей-нибудь знакомый голос.

Позвоню-ка Соэде, решила она, не исключено, что он еще в редакции. Во время ночных дежурств, по его словам, приходится работать чуть ли не до рассвета.

Она сняла трубку. В трубке сразу же послышался голос телефонистки. Было приятно услышать чей-то голос, хотя бы телефонистки.

– Прошу заказать Токио, – сказала она и назвала номер редакции.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Кто-то приближался к ее комнате – и не один. Шаги замерли у соседнего номера, послышался звук поворачиваемого в замке ключа. До Кумико донесся мужской голос, но слов она не разобрала. Потом шаги удалились. Это, должно быть, ушел бой, который нес вещи, решила Кумико.

Интересно, в каком номере остановился Мурао? В отеле пять этажей, значит, номеров не меньше пятидесяти-шестидесяти: если бы он зарегистрировался под своей фамилией, я могла бы зайти к нему в номер или по крайней мере позвонить ему по телефону… Он приехал один и, наверно, тоже скучает… Можно представить его удивление, когда он вдруг услышал бы по телефону мой голос… Нет, придется ограничиться легким поклоном, если завтра встречусь с ним в холле.

Зазвонил телефон.

Когда в комнате ночью звонит телефон, то звонок буквально оглушает. Кумико даже вздрогнула от неожиданности.

– Токио на проводе, – раздался в трубке голос телефонистки.

Кумико попросила к телефону Соэду.

– К сожалению, он уже ушел, – ответили из редакции.

– Очень жаль, – вздохнула Кумико.

– Может быть, вы хотите что-нибудь ему передать?

– Благодарю вас, не надо. И извините за беспокойство, – сказала Кумико и повесила трубку.

Теперь ей захотелось позвонить матери. Странно, подумала она, отчего это я сначала позвонила Соэде? И, желая искупить свою вину, она снова сняла трубку и заказала Токио.

Неожиданно послышался легкий стук в дверь. Кумико насторожилась, но в следующий момент поняла, что стучат в соседнюю комнату.

До чего же слабая здесь звукоизоляция, подумала Кумико, услышав хрипловатый голос соседа. По-видимому, бой приносил чай; ибо вскоре послышались удаляющиеся по коридору шаги.

Кумико невольно окинула взглядом комнату. Она понимала, что за запертой дверью находится в безопасности, но присутствие в соседнем номере мужчины все же вызывало беспокойство.

Зазвонил телефон, Кумико сняла трубку.

– Алло, алло, Кумико? – послышался взволнованный голос Такако. Она, наверно, сразу поняла, что звонит дочь, поскольку с телефонной станции сообщили, что ее вызывает Киото.

– Это я, Кумико.

– Ты все еще в Киото? Ты просто несносная девчонка. Спряталась от Судзуки!

Кумико передернула плечами и показала в трубку телефона язык.

– Господин Судзуки что-нибудь наговорил? – тихо спросила она.

– Наговорил? Он поднял шум на весь отель после того, как ты исчезла. Почему ты от него сбежала?

– Мне надоела его охрана. Буквально шагу одной не давал ступить.

– Но ведь тебе об этом было известно с самого начала. Только на этих условиях тебя и отпустили в Киото, а ты нарушила обещание.

– Извини, мама. А что же Судзуки?

– Сказал, что Киото – город большой, искать тебя бесполезно, поэтому ночным поездом он возвращается в Токио.

– Наверно, он очень беспокоился.

– Еще бы! Разве можно оставаться спокойным при таких обстоятельствах!

Голос Такако звучал не осуждающе, скорее, даже радостно, поскольку звонок Кумико ее успокоил.

– Когда вернусь в Токио, обязательно попрошу у него прощения, – сказала Кумико.

– Объясни все же, что заставило тебя так поступить?

– Я решила одна побродить по Киото. Осматривать его под неусыпным оком детектива не очень приятно. Раз я сюда приехала, мне захотелось ощутить радость путешествия без посторонних.

– Ты отправилась в Киото не для того, чтобы его осматривать, а с другой целью. Кстати, тебе так и не удалось встретиться с отправительницей письма?

– Я три часа ожидала ее у храма Нандзэндзи, но она не пришла.

Кумико хотелось добавить, что всему виной Судзуки. Ведь именно он, пусть из лучших побуждений, нарушил обещание и пришел к храму. Именно это заставило Ямамото отказаться от встречи. Но своими предположениями Кумико не решилась делиться с матерью по телефону.

– Почему же она не пришла?

– Очевидно, не позволили какие-то обстоятельства, – ответила Кумико, невольно пытаясь оправдать незнакомую ей женщину.

– Страшно, ведь она сама настаивала на встрече. – Такако не удовлетворило объяснение дочери. И ее можно было понять. Она согласилась на поездку Кумико сразу же, как только дочь получила письмо с предложением передать ей наброски Сасадзимы, и, хотя содержание письма было обычным, Такако все же решила отпустить Кумико в Киото, рассчитывая кое-что выяснить. И она очень расстроилась, узнав, что Кумико не удалось встретиться с Ямамото.

– Алло, алло, у меня в гостях Сэцуко, передаю ей трубку.

– Кумико, как ты там? – послышался голос Сэцуко. – Очень беспокоюсь за тебя, жаль, что встреча не удалась.

– Мне тоже.

– Но оставим это. Как тебе понравился Киото?

– Чудесный город! Сегодня я побывала в храмах Нандзэндзи и Кокэдэра. Они произвели на меня удивительно сильное впечатление, может, потому, что я видела их впервые.

– Очень рада за тебя. И ты повсюду бродила одна? – В тоне Сэцуко почувствовался упрек: ведь Кумико убежала от Сидзуки, а его приставили к ней по совету ее мужа.

– Не сердитесь на меня и простите, – сказала Кумико, рассчитывая, что ее слова Сэцуко передаст мужу.

– Ничего страшного, я прекрасно понимаю тебя, – успокоила ее Сэцуко. – Я ведь тоже недавно побывала в Наре. Хорошо бы нам вместе туда съездить. И в Киото тоже.

– Это было бы чудесно. Ведь вы, сестрица, так хорошо знаете старинные храмы.

– Ну, мои знания очень поверхностны, но я с радостью поделюсь ими с тобой. Поскорее возвращайся.

– Завтра вечером буду дома.

– Тебе там не скучно одной?

– Скучновато, конечно, но иногда приятно провести вечер в одиночестве.

– А мне было бы не по себе одной, без близкого человека.

Кумико чуть не проговорилась, что в отеле остановился Мурао, но в последний момент сдержалась: ведь он, по-видимому, не зря зарегистрировался под чужой фамилией, и раскрывать его инкогнито было бы неприлично.

– Спокойной ночи, поскорее приезжай, – сказала Сэцуко.

– Спокойной ночи.

Кумико взглянула на часы. Было около одиннадцати, но спать не хотелось. Она вытащила из чемодана книгу и стала читать. Чтение перед сном вошло у нее в привычку, но здесь, на новом месте, не читалось. Через две-три страницы иероглифы стали расплываться перед глазами, и она отложила книгу в сторону.

В отеле по-прежнему было тихо.

Интересно, что делает сейчас ее сосед. Сквозь стену не доносится ни единого звука. Наверно, уже спит, подумала Кумико.

Сон не шел, и Кумико пожалела, что не захватила с собой снотворное. Уж лучше было принять приглашение француженки и вместе поужинать. Скорее всего, и разговор получился бы интересный, и еда была бы разнообразная. Да и усталость после общения с незнакомыми людьми, вероятно, помогла бы ей быстрее уснуть.

Но сидеть просто так тоже было бессмысленно. Она решила лечь – авось все-таки сон придет – и, открыв чемодан, вытащила пижаму, сразу напомнившую ей об уюте родного дома.

Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

Она не сразу протянула руку к трубке. Во-первых время было позднее, да и звонка она ни от кого не ожидала.

Телефон продолжал звонить. Кумико-сняла наконец трубку.

– Алло, алло, – послышался низкий приятный голос, принадлежавший, очевидно, довольно пожилому человеку.

– Слушаю, – нерешительно ответила Кумико, ожидая продолжения разговора, но звонивший мужчина молчал, хотя трубку не бросал.

Звонят по внутреннему телефону, подумала Кумико, поскольку все звонки извне идут через коммутатор.

– Я слушаю, – вновь повторила Кумико, не выдержав молчания.

В ответ послышался короткий звук положенной на аппарат трубки.

Кумико ощутила некоторое беспокойство. Может быть, этот человек ошибся номером, но почему он тогда не уточнил, куда попал? Может быть, он ожидал услышать мужской голос, и то, что к телефону подошла женщина, оказалось для него столь неожиданным, что он растерялся и сразу не смог ответить. Во всяком случае, он поступил невежливо, следовало хотя бы извиниться, подумала Кумико. Но беспокойство не проходило.

Она не стала гасить свет в торшере и снова принялась за чтение. Торшер освещал лишь изголовье постели, остальная часть комнаты тонула во мраке. Сейчас темнота пугала Кумико, она со страхом поглядывала в неосвещенные углы комнаты.

Снова раздался телефонный звонок. В ночной тишине он прозвенел так громко, что Кумико показалось, будто даже задрожала телефонная трубка.

– Я слушаю, – громко сказала Кумико, готовая наброситься с упреками на неизвестного нарушителя покоя.

– Алло, алло, – послышался в трубке тот же голос. – Это госпожа Михара?

– Нет, вы ошиблись. – Кумико окончательно удостоверилась, что к ней попадают по ошибке, и хотела было положить трубку, но тут мужчина вежливо спросил:

– Простите, ваш номер не триста двенадцатый?

– Нет, – коротко ответила Кумико, решив не называть своего номера.

Но странно, мужчина не спешил класть трубку.

Кумико решила сделать это сама; и, когда она уже отняла трубку от уха, в ней послышалось:

– Прошу извинить.

Долго же он собирался, подумала Кумико.

Она погасила свет и закрыла глаза, мечтая поскорее уснуть.

Кумико приснился сон.

Она шла по дороге на окраине Токио. Солнце освещало только одну сторону дороги, другая сторона оставалась в тени. Вдали виднелся лес. Вдоль домов тянулась бесконечно длинная изгородь. Вокруг – ни души.

Куда она шла, зачем? Неизвестно. Просто шла по дороге вдоль изгороди.

Навстречу приближалась машина. Она ехала по дороге, усыпанной камнями. Кумико это показалось странным. Ведь дорога, по которой она только что шла, была гладкой. Она едва успела подумать, что так и шика может лопнуть, как раздался сильный хлопок.

Но этот хлопок раздался уже не во сне, а наяву. Кумико открыла глаза. В комнате было темно.

Часто бывает, что, проснувшись, человек в первые мгновения не может понять, где кончается мир сновидений и начинается мир реального. То же произошло и с Кумико – она не сразу поняла, во сне ли она видела машину. А этот хлопок, похожий на звук лопнувшей шины? Возможно, он тоже был во сне?

Кумико прислушалась. Она никак не могла отделаться от впечатления, будто хлопок она слышала в реальном мире. И все же, видимо, это было во сне, потому что вокруг царила тишина.

Кумико выпростала руку, из-под одеяла и включила торшер. Все вещи находились на своих местах: та же книжка у изголовья, тот же стул, слегка отодвинутый ею перед сном от постели.

Кумико взглянула на часы. Было только десять минут второго, хотя ей казалось, что на проспала довольно долго. Она протянула руку, чтобы погасить свет, и в этот момент услышала глухой звук, словно какой-то предмет упал на землю. Потом все стихло. Позже ей показалось странным, что она могла услышать этот звук, ведь номер ее находился на третьем этаже, окно было заперто и закрыто плотными шторами.

Кумико решила, что в этом отеле есть ночные дежурства – видно, дежурный случайно что-нибудь уронил. Она успокоилась и погасила свет. Но не прошло и минуты, как в коридоре раздались чьи-то поспешные шаги и звук открываемой двери.

Затем послышались возбужденные голоса. Слов она не разобрала, но поняла: что-то случилось.

Кумико ощутила непонятное беспокойство. Она сжалась в комок под одеялом, но продолжала прислушиваться. Голоса раздавались все громче. Даже толстые ковровые дорожки не скрадывали шума торопливых шагов.

Звукоизоляция в отеле была неважная; Кумико ясно услышала, как в соседнем номере постоялец вызывал по телефону портье. Через некоторое время в дверь соседнего номера постучали.

– Вам что-нибудь нужно? – услышала она голос боя.

– Что там случилось? – громко спросил сосед.

Ответа Кумико не разобрала, бой старался говорить тихо.

– А врача вызвали? – спросил сосед.

Последняя фраза заставила Кумико вздрогнуть. Кажется, кто-то серьезно заболел, подумала она, но вдруг вспомнила тот хлопок, а потом глухой звук от чего-то упавшего на землю.

Продолжая разговаривать, сосед и бой вышли в коридор.

Кажется, действительно что-то случилось. Кумико включила свет, встала с постели и сунула ноги в шлепанцы. Что делать дальше, она не знала. Села в кресло, но беспокойство не проходило.

Голоса в коридоре и топот ног постепенно удалялись в сторону лестницы. Кумико подошла к двери, но ей не хватило храбрости открыть ее и выйти в коридор.

Нет, из-за больного не поднялся бы такой переполох, вероятно, случилось что-то серьезное, решила она. То, что ей показалось звуком лопнувшей шины, могло быть и выстрелом из пистолета. От этой догадки у Кумико замерло сердце.

Вскоре открылась дверь в номере напротив, и кто-то поспешно прошел в сторону лестницы.

Кумико быстро сбросила пижаму и надела костюм.

Когда она была совсем еще маленькой, однажды поблизости от них дома случился пожар. Мать подняла ее, сонную, с постели и на всякий случай заставила одеться. Она вспомнила, как тогда дрожала от страха. Сейчас с ней происходило то же самое.

Выйти в коридор – страшно, но почему бы не позвонить и не выяснить, что там случилось? Она подняла трубку, но услышала частые гудки: занято, кто-то из постояльцев, наверно, тоже пытается узнать о случившемся.

Кумико решительно повернула ключ, взялась за ручку и чуть-чуть приоткрыла дверь в коридор. Шум от голосов мгновенно усилился. Он доносился со стороны лифта и лестницы. Комната Кумико третья от лестницы, и ей отчетливо были слышны шаги людей, поднимавшихся на четвертый этаж. В коридоре горел свет. Кумико выглянула. Несколько постояльцев в спальных кимоно шли к лестнице. Она пошла вслед за ними.

Поднявшись на четвертый этаж, Кумико присоединилась к группе людей, столпившихся у дверей номера четыреста пять.

Выстрел слышали многие. Глядя на дверь четыреста пятого номера, все потихоньку переговаривались:

– Представляете, выстрел прогремел так громко, что я испугался.

– Вы уверены, что стреляли?

– Безусловно.

– Неужели произошло убийство? А где же преступник?

Лица собравшихся выражали беспокойство и в то же время любопытство.

Дверь четыреста пятого номера была плотно закрыта, оттуда не доносилось ни единого звука, и это вызывало у всех тягостное чувство.

Почти все постояльцы четвертого этажа вышли в коридор и, поеживаясь, стояли у своих номеров. Из полуоткрытых дверей четыреста четвертого испуганно выглядывала женщина, но четыреста шестой, находившийся рядом со злополучным номером, был закрыт, и никто оттуда не выходил.

Неожиданно дверь четыреста пятого отворилась, и в коридор вышел бой, держа в руках таз для умывания. Все взгляды устремились на таз, и в следующее мгновение толпа ахнула. В нем была кровь.

Вид крови подтверждал, что случилось что-то серьезное.

– Объясните наконец, что произошло? – требовали постояльцы, окружив боя.

– Пропустите, пожалуйста, – умолял бой, стараясь быть вежливым.

– Там что, в человека стреляли?

Бой молча кивнул головой.

– Он убит?

Окруженный толпой бой не мог сделать ни шагу.

– Про… Прошу вас, не поднимайте панику, – запинаясь умолял бой.

– Послушай, парень! Ты нас не успокаивай, а расскажи, в чем дело. Тут любому станет не по себе, когда в отеле, где ты остановился, принимаются ночью стрелять. Где преступник?

– Не извольте беспокоиться, стрелявший исчез.

– Убежал?

– Да.

– Ты его видел?

– Нет.

Узнав, что преступник скрылся, все немного успокоились.

– Что с пострадавшим?

– Пока жив.

– А кто пострадавший: мужчина или женщина?

– Мужчина.

– Откуда он?

– Из Токио, – нетерпеливо ответил бой и попытался прорваться сквозь кольцо обступивших его людей.

– Пропустите, пожалуйста, – взмолился он, выставив перед собой таз.

Вид крови заставил наконец всех расступиться, и бой по лестнице стал спускаться вниз. Ему навстречу поспешно поднимались еще два боя и служащий отеля в черном костюме.

– Позвольте, позвольте, – повторял служащий, направляясь к двери четыреста пятого.

Они вошли в номер и плотно затворили за собой дверь. Вскоре служащий вышел. На лбу у него выступила испарина, а аккуратно причесанные до того волосы были растрепаны.

– Послушайте, что с ним? – накинулись на него постояльцы.

– Тише, пожалуйста, тише! Ведь ночь. Прошу вас возвратиться в свои комнаты, – обратился он к постояльцам, утирая пот с побледневшего лица.

– Мы требуем объяснений, – возмутился один мужчина. – Это ведь не шутка, когда по ночам в отеле стреляют, и наше беспокойство вполне закономерно.

– Кто-то ранил постояльца из четыреста пятого номера. Стреляли с наружной стороны окна. Преступник скрылся.

– А где ж полиция?

– Скоро будет, мы сразу же связались с ней по телефону.

– Как себя чувствует пострадавший? Рана не смертельна?

– Полагаю, что нет. Первая помощь ему уже оказана.

– Почему в него стреляли?

– Это пока неизвестно.

– Послушайте, – обратился к служащему мужчина. – Как фамилия пострадавшего? Может быть, я его знаю.

– Господин Есиока. Под этой фамилией он записан в регистрационной книге.

Кумико переменилась в лице.

Есиока! Ведь под этой фамилией зарегистрировался в гостинице. Мурао! Она это выяснила у портье. Как сейчас она видит его входящим в лифт и боя, несущего чемодан с биркой авиакомпании.

– К сожалению, большего вам сообщить не могу и прошу всех соблюдать тишину. В соседнем номере живут гости из Франции. Неудобно мешать их отдыху, – сказал служащий.

Кумико чуть не вскрикнула от удивления: значит, в четыреста шестом номере, дверь которого во время всего происшествия оставалась закрытой, остановилась та самая дама, с которой она познакомилась в Саду мхов.

Наконец все стали расходиться. Кумико в растерянности последовала в свой номер. В этот момент послышался звук сирены: прибыла полиция и карета «скорой помощи».

Так, значит, стреляли в Мурао. Но почему? Кумико почувствовала, как у нее задрожали колени.

Высокий человек в пижаме, шедший впереди нее, остановился у номера напротив ее комнаты и отворил дверь. Кумико мельком взглянула на него и обмерла. В неярком освещении коридора она узнала знакомый профиль Таки.

Значит, это Таки прибыл в отель вчера вечером!

16

Пострадавший лежал на постели. Молодой врач, приехавший в машине «скорой помощи», внимательно осмотрел рану, повернулся к стоявшему позади него полицейскому инспектору и сказал:

– Пулевое ранение навылет, задета правая лопатка.

Инспектор кивнул головой и спросил:

– Жизнь в опасности?

– Полагаю, что нет.

Пострадавший лежал, закрыв глаза, и тихо стонал. Стекавшая на простыню кровь окрашивала ее в буро-красный цвет. Инспектор заметил кровь еще в одном месте: она капала на пол со стула, стоявшего почти в центре комнаты.

Один из полицейских изучал пулевое отверстие в оконном стекле.

– Врач говорит, что рана не смертельна. Крепитесь, – сказал инспектор, глядя на бледное лицо пострадавшего. – Ваша фамилия? – спросил он.

– Есиока, – слабым голосом ответил пострадавший, открыв глаза и бросив взгляд на инспектора.

– Имя?

– Масао.

Полицейский передал инспектору листок бумаги с выпиской из регистрационной книги.

– Итак, Масао Есиока, проживаете в Токио, Минатоку, Сиба, Нихонэноки, 2—4. Правильно?

Пострадавший утвердительно кивнул головой.

– Более подробно расспрошу вас после того, как вы будете помещены в больницу.

– А разве обязательно нужна больница? – спросил раненый.

Полицейский инспектор улыбнулся. Как легкомысленно человек относится к своему здоровью, наверно, не нужно было ему говорить, что рана несмертельна, подумал он.

– Рана серьезная, и, пока вас не подлечат, об отъезде не может быть и речи.

– Но первую помощь мне уже оказали, на самолете до Токио лететь всего три часа, а уж там бы меня поместили в больницу, – превозмогая боль, сказал пострадавший.

– Это невозможно.

Пострадавший хотел было возразить, но, крепко сжав губы, промолчал. Видимо, боль мешала ему говорить?

– Где вы находились, когда раздался выстрел? – спросил инспектор.

Пострадавший указал подбородком на стул.

– Вы сидели спиной к окну?

– Да.

– Стреляли из пистолета через оконное стекло. Рядом с вами стоял торшер. Вы что, читали?

– Да, газету.

– Не слышали ли вы каких-либо звуков перед тем, как раздался выстрел?

– Не обратил внимания.

– Есть ли у вас какие-нибудь предположения относительно личности преступника?

Пострадавший некоторое время молча лежал с закрытыми глазами.

– Нет, – сказал он наконец, открывая глаза.

– Нападение совершено не с целью ограбления. Преступник намеревался вас убить. Прошу ничего от меня не скрывать. Вы кого-нибудь подозреваете?

– Абсолютно никого.

К инспектору подошел полицейский, осматривавший комнату, и протянул ему пулю.

– Вошла в нижнюю часть противоположной от окна стены, вот сюда, – сказал он.

Инспектор мысленно провел линию от отверстия в оконном стекле к стулу, на котором сидел пострадавший, и к стеле, где была найдена пуля. Получалась прямая линия. Значит, пуля, пробив плечо пострадавшего, врезалась в стену.

Инспектор снова повернулся к постели.

– Ваша специальность? В регистрационной книге записано, что вы служащий компании. Какой?

– У меня собственная компания.

– Как она называется?

– Я занимаюсь внешней торговлей.

– Я спрашиваю о названии.

– «Есиока секай».

– Где она находится?

– Контора – в доме, где я живу.

– Понятно. У вас есть семья?

У пострадавшего скривилось лицо – по-видимому, от нового приступа боли.

– Жена и двое детей.

– Как зовут супругу?

– Итоко, – ответил пострадавший.

– Известно ли ей, что вы остановились в этом отеле?

– Нет, – покачал головой пострадавший. – Она знает лишь, что я отправился в Киото по делам, но я не сообщил ей, в каком отеле собираюсь остановиться.

– Я могу связаться с Токио и поставить ее в известность о случившемся.

– Прошу вас… не делать этого, – сказал пострадавший, чуть-чуть повысив голос.

– Почему? Ведь у вас серьезное ранение.

– Не сообщайте ей ничего!

Инспектор изучающе разглядывал пострадавшего. Странно, ложиться в больницу отказывается, сообщать жене о случившемся не хочет; по-видимому, у него есть на то серьезные причины. Не исключено, что он знает преступника, но отказывается почему-то назвать его имя.

– Сейчас вас отвезут в больницу, – сказал инспектор.

Есио молча кивнул. Должно быть, он понял, что упорствовать бесполезно. Его бережно положили на носилки и отнесли к машине. Тем временем полицейские торопливо занялись составлением протокола и описанием места происшествия: очерчивали мелом следы крови, фотографировали комнату в разных ракурсах, измеряли расстояние от окна до стула, на которой сидел пострадавший, и до стены, куда угодила пуля.

Специальная группа, пользуясь карманными фонарями, занялась изучением следов под окном в надежде определить, в каком направлении скрылся преступник.

Один из полицейских подошел к инспектору и с помощью наспех составленной схемы стал давать пояснения.

– Преступник подобрался с задней стороны отеля, – сказал он, указывая на верхнюю часть схемы. – Отель расположен на возвышении. Позади к нему довольно близко подступает гора, и с этой стороны он не огорожен. Поэтому именно отсюда преступник мог незаметно, по ступенчатой крыше соседнего здания, подобраться к отелю. Но для того, чтобы долезть до окна четыреста пятого номера, нужна большая сноровка. Примерно на метр ниже окна проходит карниз соседнего дома, настолько узкий, что по нему мог пройти лишь специально натренированный человек. Все это, кстати, лишний раз доказывает, что преступник, решившийся на столь опасное путешествие, имел целью только убийство Есиоки. Судя по отверстию в стекле, выстрел был произведен с очень близкого расстояния, вероятнее всего – с карниза соседнего дома. Сразу после выстрела преступник перешел по карнизу на соседнюю крышу, спрыгнул на землю и скрылся, очевидно, тем же путем, каким пробирался к отелю.

– Неужели никто ничего не слышал? Ведь невозможно взобраться наверх и тем более пройти по крыше совершенно бесшумно, – сказал инспектор.

Он вызвал старшего боя, дежурившего этой ночью.

– Кто проживает в Соседнем номере? – спросил он.

Соседним был четыреста шестой. Как раз под ним начинался карниз дома, по которому пробирался преступник.

– В четыреста шестом остановились иностранцы, – ответил бой.

– Иностранцы?

– Да, французы, муж и жена.

Инспектор смутился. Японца он мог бы разбудить среди ночи, однако расспрашивать в столь позднее время иностранцев не решился.

– На какой срок они остановились в отеле? – спросил инспектор, рассчитывая, очевидно, поговорить с ним на следующий день.

– Завтра вечером уезжают.

– По-японски они, конечно, не говорит.

– Нет. У них есть переводчик.

– Вот оно что.

– Он, правда, живет не у нас, но ежедневно сопровождает их на экскурсии. Каждое утро он приходит в отель и проводит с ними весь день.

– Значит, и завтра придет?

– Думаю, придет.

– А кто живет по соседству с другой стороны, в четыреста четвертом?

– Этот номер занимает женщина.

– Японка?

– Да.

Инспектор взглянул на часы: была около трех утра. В такое время не слишком удобно нарушать покой одинокой женщины, решил он.

– Пострадавший Есиока только вчера поселился у вас?

– Да.

– Номер был заказан заранее?

– Два дня назад заказан по телефону из Токио.

– Два дня назад?! – удивленно переспросил инспектор.

А Есиока утверждал, будто его семье неизвестно, в каком отеле он остановился. Выходило, что, выезжая из Токио, он не знал, где остановится. Но раз номер был забронирован заранее, значит, ему это было известно…

У инспектора зародилось сомнение относительно правдивости показаний пострадавшего. Подозрительным было и его нежелание сообщать семье о случившемся.

– Придется сегодня же съездить в больницу и более подробно расспросить этого Есиоку, – пробормотал инспектор.

Обследование места происшествия близилось к концу, когда к инспектору подошел криминалист и доложил:

– К сожалению, пока отпечатков пальцев мы не обнаружили, хотя посыпали специальным порошком весь подоконник и карниз соседнего дома. Придется повторить это утром – сейчас слишком темно.

Один из полицейских отворил платяной шкаф. Там висели костюм и пальто пострадавшего.

– Отвезите это в больницу, – приказал инспектор.

Полицейский стал аккуратно складывать костюм.

– Погоди минутку, – остановил его инспектор, увидав метку, пришитую к подкладке пиджака.

Инспектор взглянул на нее. Там была четко выведена фамилия: Мурао. Несколько секунд инспектор не отрывал от нее взгляда.

– Послушай, – обратился он к старшему бою. – Этот человек зарегистрирован под фамилией Есиока?

– Да.

Инспектор вернул пиджак полицейскому.

– Раньше он никогда не останавливался в вашем отеле?

– Вроде нет.

– Может быть, он звонил отсюда по телефону или звонили ему?

– Ничего не могу сказать, пока не проверю.

– Проверьте. У вас ведь можно узнать, кому он звонил?

– Да, телефонные разговоры у нас платные, поэтому обязательно регистрируется и номер того, кому звонят.

– Это его вещи? – спросил инспектор, указывая на чемодан, стоявший в одном из отделений шкафа. – Я хотел бы в твоем присутствии осмотреть его костюм, – сказал инспектор.

– Пожалуйста, – покорно ответил старший бой.

Инспектор сунул руку в боковой карман и вытащил, маленький бумажник с пачкой визитных карточек. Он взял одну из них, внимательно прочитал и положил обратно.

– Чемодан и одежду аккуратно доставь в больницу, – приказал он полицейскому.

Полицейские вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице. К этому времени все любопытные постояльцы уже разошлись по своим номерам.

Ночной дежурный вызвал боев и приказал им заняться уборкой: очистить ковер от следов крови, заново застелить постель, подмести – в общем, ликвидировать все следы происшествия.

– Старайтесь не шуметь, – постояльцы в соседних номерах спят, – предупредил он.

Неожиданно в комнату вошел пожилой человек высокого роста в гостиничной пижаме.

– Ну и ночка, – сказал он, обращаясь к дежурному.

Дежурный нахмурился. Ему вовсе не хотелось, чтобы этот разгром видели постояльцы. К тому же он устал отвечать на вопросы.

Однако человек не собирался уходить.

– Как себя чувствует пострадавший? – спросил он.

– Его жизнь, по-видимому, вне опасности, – неохотно ответил дежурный.

– Это хорошо. Тут, кажется, была полиция. Что-нибудь выяснили насчет преступника?

– Пока нет, – холодно ответил дежурный, думая о том, как бы поскорее спровадить назойливого постояльца.

– Если, не ошибаюсь, фамилия пострадавшего Есиока?

– Да.

– А семье сообщили о случившемся?