Текст книги "Взгляд незнакомки"

Кендалл потеряла способность двигаться. Не заметила даже, как к ней подошел Бью, взял за руку и повел к бараку. Она машинально шла за майором, но продолжала следить глазами за Брентом. Смотрела на него до тех пор, пока он не исчез за дверью барака. Только после этого она обратила внимание на Бью. Он что-то взволнованно говорил:

– Он пришел, Кендалл! У него есть план. Мы все теперь выберемся отсюда!

– Все? – словно эхо повторила Кендалл. Слова Бью и встреча с Брентом потрясли ее, но все же она была как в дурмане, не в силах связно мыслить и действовать.

– Ну, если и не все, то мы и флоридские кавалеристы. Господь милостив. Ночной Ястреб явился выручить нас!.. Будь готова, Кендалл. Полное внимание…

Она сдержанно улыбнулась. Она будет внимательна к Ночному Ястребу и всегда будет его слушать и ждать. Всегда…

Глава 19

– Ночной Ястреб!

Слова эти были произнесены громким шепотом, и сказал их один из надзирателей, только что вошедший в барак и старательно затворивший за собой дверь.

Кендалл дремала. Как ни странно, в голодном пайке лагеря есть доля преимущества: сон овладевает усталым, измотанным телом, несмотря на смятение и волнение, царящие в голове. Однако Кендалл отчетливо услышала тихие слова, которые произнес надзиратель янки.

Она порывисто вскочила, лихорадочно переводя взгляд с солдата на Бью.

– Стукнете меня как следует по голове, – говорил между тем надзиратель. – Мне не улыбается попасть под трибунал или стать к стенке.

С этими словами янки сунул в руку Бью армейский револьвер.

Бью согласно кивнул:

– Я прослежу, чтобы, тебя ударили как надо. Все остальное устроено?

Янки тоже кивнул:

– Спокойно выходите во двор. Половина надзирателей уже вырубилась, и их уложили в старом складе. Часовому у ворот щедро уплачено, а остальные надзиратели получат деньги только после вашего удачного побега. Выходите по одному и внимательно прислушивайтесь к тому, что будет происходить в лагере. Если что-то пойдет не по плану, то у нас будут большие неприятности. Вот и все. А теперь удачи вам, майор!

Широко раскрытыми от волнения глазами Кендалл следила за Бью. Он наклонил голову, потом взмахнул рукой с зажатым в ней револьвером и опустил его рукоятку на голову солдата. Янки без звука повалился на грязный пол.

Бью оглядел мрачные, исхудавшие лица людей, столпившихся вокруг.

– Кендалл идет первой, потом все остальные по очереди. Вы слышали, что сказал янки? Двигаться молча и соблюдать тишину!

– Куда мне идти? – спросила Кендалл, выжидательно глядя в глаза Бью.

– К западному полю позади прогулочного плаца. Туда, где склад гробов.

– Склад чего? – в ужасе произнесла Кендалл, но Бью не стал ее слушать.

Он открыл дверь, легким движением вытолкнул Кендалл наружу и снова прикрыл дверь барака. Кендалл обуяла настоящая паника, страх сдавил горло… Но надо взять себя в руки и идти…

Она лихорадочно огляделась в поисках стражников, которые могли поджидать ее здесь, но вокруг никого не было. Она почти бегом кинулась к плацу и, добравшись до него, оцепенела.

Тьма. Ни души. Стоит только повозка, запряженная четверкой лошадей, а вокруг прямо на грязной земле стоят многочисленные гробы.

Внезапно чья-то рука зажала рот Кендалл. Холодный ужас окатил ее с ног до головы. Она попыталась вырваться и закричать.

– Кендалл, успокойся, это я, Брент. Иди вперед, быстро! – Удивленная до глубины души, Кендалл во все глаза рассматривала Брента. одетого в синюю форму, капитана федеральной армии.

Заметив ее страх перед мрачными предметами, Брент сказал:

– Один из нас наверняка выберется отсюда. – Он не дал Кендалл времени на возражения и подтащил ее, очумевшую от ужаса, к гробам. Страх ее усилился, когда она увидела у сосновых ящиков еще двух человек в синей униформе. Брент, конечно, почувствовал ее состояние, потому что шепнул:

– Не бойся, это всего-навсего Стерлинг и один из его сержант. Давай, давай, Кендалл, быстренько!

– Идите сюда! – позвал Стерлинг. Он поднял крышку одного из гробов и знаком предложил Кендалл в него лечь.

– Я… я не смогу! – в панике запротестовала женщина.

– Ложись, Кендалл, – коротко приказал Брент.

– Выбраться отсюда можно только трупу, – с притворной беспечностью проговорил Стерлинг. Кендалл напряженно вгляделась во тьму – двое людей что-то укладывали в гробы. «Настоящих мертвецов, – мелькнуло в голове Кендалл. – Тех, кто действительно умер сегодня в Кэмп-Дугласе».

– Господи, мы бесчестим наших павших, – пробормотала Кендалл.

Брент нетерпеливо выругался. Стерлинг, стараясь успокоить и ободрить ее, торопливо произнес:

– Кендалл, ясе они раньше были храбрыми конфедератами, но теперь они, даже мертвые, помогают нам. Они порадовались бы, что могут это сделать…

– Полезай в гроб, живо! – прошипел Брент, окончательно разозлившись, – Нас ждут еще двадцать джорджийцев!

Она послушно забралась в продолговатый сосновый ящик и изо всех сил стиснула зубы, чтобы удержать рвущийся из груди крик. Крышка над ней закрылась. Наступила полная темнота, и подкрался дикий страх удушья. Страх стал просто невыносимым, когда Кендалл почувствовала, как чьи-то руки подняли гроб и поставили на повозку. В следующее мгновение сверху с грохотом поставили еще один гроб.

«Не кричи, не плачь, не поддавайся панике», – твердила себе Кендалл, ощутив еще один толчок, – лошади потащили свой скорбный груз.

Внезапно повозка остановилась, и Кендалл поняла, что они подъехали к воротам. Словно откуда-то издалека донесся приглушенный голос Брента:

– Никого тут нет, кроме мертвых мятежников! Мы собираемся передать их южанам, пусть похоронят по-христиански!

– Открыть ворота! Пусть вывезут трупы!

Кендалл затаила дыхание. Ей казалось, что она лежит в этом темном узком гробу уже целую вечность. Темнота действовала так же удручающе, как и неимоверная теснота. Ей хотелось визжать от ужаса и колотить кулаками в деревянную крышку ящика, столь очевидно напоминавшего о смерти.

Неожиданно повозка снова покатилась, и Кендалл непроизвольно уперлась руками в стенки соснового ящика. Казалось, время опять остановилось. Но нет, этот ужас никогда не кончится! Дорога была неровной, лошади торопились, и Кендалл, перекатываясь в гробу, билась боками, головой, спиной о его жесткие стенки.

Лошади, наконец, остановились. Кендалл услышала, как заскрипели друг о друга гробы, когда их стали вытаскивать из повозки. Слезы облегчения покатились из ее глаз, когда она почувствовала, как ее гроб вытянули из повозки и поставили на землю.

Откинули крышку, и первое, что увидела Кендалл, напряженные, взволнованные глаза Брента. Он протянул ей руку и помог вылезти из гроба.

– О Брент!.. – выдохнула она, готовая броситься ему на шею. На мгновение он прижал ее к своей груди, но почти тотчас передал в руки своего брата.

– Нам надо идти дальше! – В голосе его прозвучала холодная властность.

Поддерживаемая за плечи Стерлингом, Кендалл огляделась. Они находились в густом лесу. С неба светила, рассеивая непроглядный мрак, благодетельница луна. Рядом несколько человек помогали выбираться из гробов последним «покойникам» – Кендалл узнала в этих людях своих товарищей по бараку. Было среди освобожденных и несколько флоридцев из роты Стерлинга, которых Кендалл несколько раз видела во время прогулок.

– Нас здесь почти пятьдесят человек, – сказал Брент собравшимся вокруг него бывшим пленным. – Разбейтесь на группы по десять человек и рассредоточьтесь по проселочным дорогам. Идите строго на юг и помните, что здесь вы на вражеской территории. Не забывайте об этом ни на минуту.

– Да поможет нам Бог, – проговорил едва слышно Бью.

– Аминь!

В толпе возник тихий говор, каждый считал своим долгом на прощание подойти к Бренту и поблагодарить его за спасение, Рядом с Кендалл появился Стерлинг.

– Пошли, Кендалл, – тихо сказал он.

– А Брент?

– Он догонит нас. Пошли.

Он крепко взял ее за руку, и они не пошли, а побежали по лесу. Сзади раздавался тяжелый топот множества ног, встревоживший Кендалл, но по спокойному и уверенному лицу Стерлинга она поняла, что это бегут их освобожденные товарищи.

В лесу, потревоженном незваными пришельцами, пробудилась ночная жизнь. Тропинка, которую выбрал Стерлинг, становилась все уже и уже. Листья и ветви хлестали Кендалл по Рукам, ноги то и дело натыкались на корни и камни. Неторопливо взмахивая крыльями, над ними, пристально глядя вниз и настороженно ухая, летела сова. Не обращая на нее внимания, они бежали по лесу в призрачном путеводном свете луны.

Наконец Кендалл почувствовала, что если сделает хотя бы еще один шаг, то умрет. Ноги болели так, словно икры пронзили невидимые ножи, сердце билось как сумасшедшее, а легкие были готовы лопнуть от напряжения. Она вырвала свою руку из ладони Стерлинга и в изнеможении привалилась к дубу:

– Стерлинг, я больше не могу…

– Надо бежать, Кендалл. Я понесу тебя.

– Нет! – Она не могла допустить, чтобы изможденный и утомленный человек тащил такую тяжесть. – Я… я прекрасно себя чувствую.

Она заставила себя бежать до тех пор, пока они не достигли поляны, окруженной стеной дубов и устланной плотным ковром из листьев. В центре поляны виднелась маленькая хижина, едва заметная на фоне деревьев.

Стерлинг издал негромкий крик, подражая приглушенному клекоту ночного ястреба, и тут же со стороны хижины раздался такой же ответ. Макклейн схватил Кендалл за руку и буквально втащил на крыльцо по шатким ступенькам. Она инстинктивно съежилась, когда дверь распахнулась, но испуг был напрасен: в комнате Стерлинга и Кендалл ждали Бью и еще три человека из Двадцать второго полка. Они добрались до хижины немного раньше.

– Как ты себя чувствуешь, Кендалл? – участливо спросил Бью. – Джейк, подай-ка ей воды!

Рядовой Джекоб Тернер метнулся к трубе, проходящей сквозь заднюю стену дома, и, наполнив водой ковш, протянул его Кендалл.

– Не ржавая, – сказал он.

Кендалл жадно выпила половину ковша и передала его Стерлингу.

– Где мы? – нервно спросила она. – И где Брент?

– Ему и еще четверым флоридским парням придется отогнать лошадей и повозку в Кэмп-Дуглас, чтобы янки ничего не заподозрили. А хижина эта принадлежит какому-то янки, твоему другу, так во всяком случае, сказал нам Брент. Кстати, здесь оставлена для нас одежда, – ответил Бью. – Лейтенант Макклейн, – продолжал он, обращаясь к Стерлингу, – снимите этот синий мундир: он привлечет ненужное внимание, когда мы будем проходить мимо ферм.

Стерлинг не заставил себя уговаривать и быстро сбросил синий мундир. Кендалл заметила, что вместо серых лохмотьев на Бью и других солдатах надето обычное гражданское платье.

– Для тебя тут тоже кое-что есть, Кендалл, – сказал Бью. – Мы выйдем, а ты пока переоденься.

Не говоря ни слова, мужчины деликатно покинули хижину. Кендалл с любопытством приблизилась к платью, небрежно брошенному на кресло-качалку.

Слезы выступили на глазах, когда она поняла, что это одно из ее собственных платьев. Простенькое будничное платье из легкой хлопковой ткани с высоким воротником, длинными рукавами и буфами на плечах. Как часто она надевала его, живя в Форт-Тэйлоре!

Трейвис… Милый Трейвис!.. Он рисковал не меньше Брента, чтобы освободить ее.

– Кендалл? – раздался вежливый голос Стерлинга. – Да, я почти готова, – тихо откликнулась Кендалл, торопливо сбрасывая с себя лохмотья и надевая чистое платье. Хорошо бы сейчас принять ванну. Она привыкла к грязи в Кэмп-Дугласе, но теперь…

Теперь здесь Брент. Правда, он сказал, что любит ее, несмотря на худобу и костлявость… да и запах от нее, должно быть, как от нестираных солдатских портянок.

Но что делать – с ванной придется подождать. Кендалл решительно одернула платье и распахнула дверь… В ту же секунду увидела Брента, который подходил к хижине в сопровождении четырех флоридских кавалеристов. Сердце ее замерло: то ли ей хотелось броситься ему на шею, то ли спрятаться, чтобы ее никто не видел. Но она знала, что положение их остается почти отчаянным и главная задача сейчас – выжить. Однако сама мысль о том, что Брент видит ее сейчас замызганной и исхудавшей – бледным подобием той красавицы, которую он встретил целую вечность назад на городском валу Чарлстона, была совершенно невыносимой.

Он мельком взглянул на нее своими серыми глазами, но тотчас отвернулся к Бью:

– Одежда была на месте?

– Да, для вас тоже.

– Вода?

– Вполне достаточно, есть даже водопровод.

– Как с едой?

– С едой плохо. Кто-то пытался оставить здесь запас провианта, но енот или еще какой-то, зверь все стащил. Осталось только немного червивой говядины.

– Плохо, – негромко произнес Брент и обернулся к пришедшим с ним кавалеристам. – Выпейте воды и переоденьтесь, поищите в доме – друг обещал оставить там обувь. Стерлинг, найди, в чем можно будет нести воду, и давайте двигаться. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше!

* * *

Они шли сквозь ночь, Брент вел свой маленький отряд, а рядом с Кендалл неотлучно находились Бью или Стерлинг. Как только взошло солнце, Брент распорядился сделать дневной привал. Они продолжат путь только в темноте, а дневной зной переждут в тени спасительного леса. Свернувшись калачиком и отвернувшись от остальных, Кендалл прилегла возле кряжистого, могучего дуба.

Но разве можно спрятаться от Брента! Он лег рядом, обнял и привлек Кендалл к себе. Слезы заструились по ее щекам, и, хотя она изо всех сил старалась скрыть свои чувства, плечи ее предательски вздрагивали от рыданий. Брент повернул Кендалл лицом к себе и, сверля ее требовательным взглядом своих серых глаз, спросил:

– Что с тобой происходит?

– Прошу тебя, не прикасайся ко мне, – проговорила она сквозь слезы. – Не трогай меня… такую, пожалуйста. Брент, я сейчас просто отвратительна. Ты… не можешь любить меня такую. Я тощая, как скелет, а лицо…

Он приложил палец к ее губам, заставив замолчать, потом нежно погладил по щекам и подбородку.

– Никогда еще твое лицо не казалось мне таким прекрасным, Кендалл. Да, на нем появились морщинки, да, под глазами тени, а щек бледны. Это пройдет, но останется то мужество, которое наложило на твой облик этот суровый отпечаток. Я так хочу тебя обнять, и не лишай меня этой возможности, не отдаляйся от меня. Я не буду требовать от тебя близости, но не потому, что ты стала менее привлекательна, а только потому, что ты ослабела от голода. – Он теснее прижал ее к себе. – Кендалл, я очень люблю тебя. Не стану просить у тебя прощения за, то, как я покинул тебя в последний раз, – я и сам никогда не прощу этого себе. Я думал, что если оставлю тебя не прощаясь, то смогу забыть. Ты же все время искала приключений на свою голову, приключений, которые в любую минуту могли убить тебя. Я долго размышлял над тем, что движет твоими поступками, и, наконец, понял, что мы с тобой очень похожи. Но я видел так много смертей и страданий… Мой отец пропал без вести в той кровавой мясорубке. Та бойня была так ужасна, что я не забуду ее до самой смерти. Мне нужно было, чтобы ты ждала меня, Кендалл. Я должен был понимать, ради чего я воюю. Мне было необходимо сознание того, что когда весь этот кошмар кончится и я вернусь туда, где меня любят и ждут. Тогда весь этот ужас имел бы для меня хоть какой-то смысл.

– Я так боялась, что ты… разлюбил меня после того, что я сделала.

– Это после того, как ты угрожала мне ножом? – мягко спросил он. – Да, я был очень раздражен, ты перехитрила меня. И ты права: тот случай сильно задел мою гордость. Но из-за этого я не смог бы разлюбить тебя. Нет такой силы, которая заставила бы меня это сделать. Я стал корить себя за эгоистичность, ведь я все время так далеко и не могу защитить тебя. – Он помолчал, ласково поглаживая Кендалл по волосам. Затем продолжил, и в голосе его уже не было нежности: – Мы сейчас в большой опасности, Кендалл. Нам предстоит еще очень долгий путь, прежде чем мы доберемся до дома.

Дом… Он имел в виду Флориду, но Кендалл не стала возражать. Чарлстон перестал быть для нее домом, как, впрочем, и Нью-Йорк. О Виксберге и говорить нечего – она сбежала туда от отчаяния.

– Как мы пойдем? – спросила она.

– На юг, через Иллинойс. Потом по границе Теннесси и Кентукки мы пройдем в Виргинию. В Кентукки сейчас янки, но население симпатизирует конфедератам, хотя риск, конечно, есть, и немалый. Идти мы будем пешком, оставляя в стороне крупные населенные пункты. Всегда помни, Кендалл, что каждый встречный может либо убить тебя, как мятежника, либо сдать военным властям.

Идти пешком… от Иллинойса до Виргинии! Шутка сказать. Кендалл никогда бы не пришло в голову, что она будет способна выдержать такой путь. Впрочем, она же никогда не думала, что покинет Кэмп-Дуглас в гробу…

– Брент…

– Мм?

– Это Трейвис помог тебе попасть в Кэмп-Дуглас? – Брент после долгого молчания сказал:

– Да. Мы выманили его из бухты Ки-Уэста, затем я бросил якорь и встретился с Трейвисом Дилендом. Я сдался ему в плен.

Кендалл почувствовала, что ее охватывает трепет. Солнце сильно пригревало, и ей стало тепло, покойно, но она была уверена, что это тепло она ощущает от ласковых прикосновений Брента и его спокойных слов.

Он бросил все – команду, судно, Конфедерацию, – чтобы только спасти ее.

– Спасибо тебе, Брент, – прошептала она, поднеся к губам сильную руку, обнимавшую ее. – Я так тебе благодарна!..

В ответ он, склонившись к её уху, тихо произнес ласковые, заветные слова.

– Я должен был прийти за тобой, – сказал он просто, – ведь я люблю тебя.

Кендалл вдруг снова расплакалась.

– О, Брент, не обнимай меня и вообще держись от меня подальше, ты подцепишь от меня вшей!

Он от души рассмеялся, и от этого смеха страхи Кендалл мгновенно растаяли.

– Кендалл, я люблю тебя даже со вшами. Перестань плакать. Мы раздобудем где-нибудь хорошее щелочное мыло, и все будет в порядке. А теперь отдыхай, любовь моя. С наступлением темноты нам придется поторопиться. Джон Мур приведет сюда половину иллинойсского ополчения, как только узнает, что произошло.

Джон… Как он далек сейчас… А ведь он едва не отнял у нее жизнь. Но теперь, несмотря на бушевавшую вокруг войну и продолжавшееся кровопролитие, Кендалл чувствовала себя вполне счастливой. Она, грязная и оборванная, лежит сейчас в северном лесу, но никогда еще солнце не казалось ей таким теплым и ярким, никогда еще не чувствовала она такого покоя просто оттого, что рядом был мужчина, обнимавший ее своими сильными и надежными руками.

Не важно, что будет с ними завтра или через пять минут – Кендалл наслаждалась настоящим… и сознанием того, что Брент поставил на карту все, чтобы быть сейчас рядом с ней.

– Кендалл?

– Что, Брент?

– Знаешь, вообще-то нашей свободой мы обязаны твоему другу Диленду.

– Я знаю это. – Она положила голову на плечо возлюбленному. – Брент, если эта война когда-нибудь кончится, я бы хотела, чтобы ты тоже стал его другом.

– Война обязательно кончится, Кендалл, а теперь спи. – Кендалл закрыла глаза. Она хотела так много ему сказать – что очень переживает по поводу его отца, что очень рада выздоровлению Стерлинга и его спасению. Она хотела бы разузнать об Эйми и Гарольде, о Рыжей Лисице, семинолах и микасуки. Но она смертельно устала, а ведь силы нужны, чтобы быстро идти ночью, чтобы избежать ловушек, которые расставит на их пути Джон.

У них с Брентом еще будет время поговорить. Когда-нибудь настанет день, когда она снова обретет способность мечтать – о том времени, когда она очистится телесно и духовно и снова сможет любить Брента как прежде.

Ну а сейчас она может отдохнуть от тягот войны в объятиях Брента, под сенью его любви.

* * *

Брент не давал своим людям никаких поблажек. Его поход мог бы сделать честь любому генералу Конфедерации. Для того чтобы оставить позади Иллинойс, оплот янки, им надо было делать в сутки не меньше двадцати миль.

Кендалл не представляла, что штат может быть таким большим. Они шли, шли и шли, отмеряли мили ночью, отдыхали днем, но пейзаж вокруг них не менялся. Правда, шли они не прямо. Маршрут был замысловатый, извилистый, оставлял в стороне города и поселки. Иногда им приходилось делать немалый крюк, чтобы обойти какую-нибудь Богом забытую ферму.

Каждое утро, как только занимался рассвет, Кендалл чувствовала себя настолько измученной, что тут же падала, забываясь глубоким, без видений сном. Брент очень тревожился за здоровье своих людей, но обстоятельства требовали быстрого и безостановочного продвижения вперед.

Пока никто не сломался. С каждым днем мышцы бывших узников наливались новой силой. Правда, еда оставляла желать лучшего. Несмотря на богатый урожай, созревавший на полях, беглецы редко отваживались им поживиться, а для охоты у них не было подходящего снаряжения. Бренту пришлось вспомнить уроки, которые в юности преподал ему Рыжая Лисица. Капитан смастерил из веток деревьев и кремней лук и стрелы, а все его люди были отличными стрелками, так что мясо иногда попадало в котел, хотя готовить пищу приходилось с великими предосторожностями. Все это было лучше, чем тюремный рацион, но спать они все же ложились голодными.

Многочисленные ручьи помогали им не страдать от жажды – воды было достаточно. Но для Кендалл самой большой роскошью и удовольствием было купание, хотя вид собственной наготы приводил ее в ужас – она была худа, как палка. Как хорошо, что они возвращаются домой не одни! Ей было бы просто страшно показаться на глаза Бренту в таком неприглядном виде. Когда она купалась, поблизости всегда находились либо Стерлинг, либо Бью, и Кендалл была очень благодарна Бренту, что он в это время находил для себя другие занятия. Между ними возникли странные отношения, которые и помогли перенести тяготы похода, – они были друзьями, но не любовниками. По ночам разговаривать было некогда, но спали они с Брентом, крепко обнявшись.

Иногда Кендалл начинала бояться его долготерпения. Брент выглядел таким же здоровым и сильным, как всегда. Его могучее тело привыкло к тяжелым нагрузкам. Проходили неделя за неделей, Брент немного похудел, но от этого стал только сильнее и жилистее. От него исходили страсть, желание, бьющая через край жизненная сила…

Все это только усиливало страх Кендалл. Нет, Брент был таким нежным и предупредительным, каким никогда не был суровый капитан Макклейн. Но именно его доброта и пугала ее больше всего. Ей претила жалость. Она хотела жгучей страсти, но боялась, что в ней навсегда умер порыв к такой любви. Война оставила шрамы в ее душе и на сердце.

Они покинули Иллинойс только с наступлением осени. В тот октябрьский день, когда группа пересекла границу Иллинойса и Кентукки, устроили шумный праздник. Бью и его однополчане разразились громкими воинственными кликами повстанцев. Стерлингу пришлось напомнить им, что хотя в Кентукки, несомненно, живут подлинные конфедераты, штат все-таки находится в руках янки.

Брент не принимал участия в общем веселье. Прислонившись к дереву, он благосклонно, как король, взирал на веселящихся солдат.

– Джентльмены, приберегите свой пыл до Теннесси, – спокойно произнес он, наконец. – Если мы пойдем в прежнем темпе, то скоро будем там.

Но слова командира не смогли остудить радость измученных Долгим походом сердец. Люди радовались хотя бы тому, что, наконец ,покинули проклятый Иллинойс. Это была их победа, потому что бывшие узники понимали: янки прочесали весь штат в попытках найти сбежавших пленных.

Вечером второго дня пребывания в Кентукки Кендалл проснулась от шепота. Она открыла глаза и поняла, что Брента рядом нет. Озадаченная, она села и увидела, что он о чем-то вполголоса беседует с Бью. Охваченная любопытством, она поднялась и приблизилась к мужчинам.

– Я еще раз говорю тебе, Брент, что эта старая фермерша – настоящая конфедератка.

– Ты утверждаешь. Бью? – скептически поинтересовался Брент.

– Ну а что она сможет сделать, если даже переметнулась к янки? Девять мужчин и молодая женщина против одной старой карги. Брент, она хоть нормально нас накормит. Горячий хлеб, вареная картошка, окорок, овсянка, горох…

Слушая размечтавшегося Бью, Брент внезапно рассмеялся:

– Я не могу осуждать тебя, майор, за такой потрясающий аппетит. Ладно, мы остановимся на этой ферме, но охранение все же выставим.

Кендалл решила подать голос.

– Что случилось? – спросила она, недоуменно хмуря брови.

– Да понимаешь. Бью тут бродил по окрестным полям в поисках еды и посреди кукурузного поля наткнулся на какую-то старую даму, которая пригласила нас всех на воскресный обед. Я не очень все это одобряю, но…

Кендалл почти физически ощутила вкус и аромат домашней пищи. Она схватила Брента за плечи и умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Брент, ну какой вред сможет причинить нам эта старуха? Ну, пожалуйста, прошу тебя…

– Майор уже использовал этот аргумент, Кендалл. – Брент с сомнением пожал плечами и благодушно подмигнул: – Кажется, там рядом протекает ручей, а тетка согласна пожертвовать нам весь свой запас щелока. Ну что ж, нам есть чем занять вечер.

Мыло… какая роскошь!

– Так чего мы ждем? – с нетерпением спросила Кендалл. Брент снова с недовольным видом пожал плечами, весьма неохотно соглашаясь провести вечер на ферме.

– В общем, мы идем! – вне себя от счастья крикнула Кендалл. Она повернулась и зашагала к маленькому лагерю. – Я сейчас разбужу остальных.

Через несколько минут Бью вел всю группу через заброшенное кукурузное поле к ветхому фермерскому домику. Вокруг было тихо, стояла ясная чудная осенняя погода. По дороге им навстречу не попалось ни одной живой души. Дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышла подтянутая, высокая седая женщина. Лицо ее освещала приветливая, широкая улыбка.

– Очень рада снова видеть тебя, Бью. Это и есть твои друзья?

– Да, мэм, целая толпа. ответил Бью. – Я же говорил, что нас много.

Женщина зорко оглядела людей, но улыбка оставалась дружеской и гостеприимной.

– Меня так радует, когда ко мне кто-то приходит. Чем больше народу, тем веселее, а то живешь здесь, как волк. Входите, входите, не стесняйтесь. Не зря же я все утро варила и пекла.

– Спасибо, вы очень добры, мэм.

– Зовите меня мисс Хант, Ханна Хант, молодые люди, – Бью в ответ представил своих людей по именам. Ханна поздоровалась с каждым энергичным кивком головы и посторонилась, давая гостям пройти в дом. Бью собрался было подняться по ступенькам, но задержался.

– Рядовой Тэннер, сержант Маршалл – в охранение! Скоро вас сменят Хадсон и Лоуэлл.

Дразнящие запахи, доносившиеся с кухни, сводили Кендалл с ума. Однако когда она начала подниматься в дом вслед за Бью, шестое чувство остановило ее. Она застыла на месте и оглянулась. Брент, стоя поодаль, внимательно, с напряженным лицом разглядывал дом. Выглядел он несколько озадаченно.

– Брент, что случилось? – окликнула его Кендалл.

Он покачал головой, словно придя в себя от ее вопроса, потом неопределенно пожал плечами:

– Не знаю… Видимо, нервы.

– Капитан, – произнес Билл Тэннер, услышав слова Брента, – мы с сержантом знаем, как несут боевое охранение.

– В этом-то я как раз не сомневаюсь, – проговорил задумчиво Макклейн. Он еще раз покачал головой и положил руку на плечо возлюбленной. – Ну что, Кендалл, пошли есть?

– Конечно, – воскликнула она с горящими глазами. Ее тревожило поведение Брента, и она успокоилась, лишь когда он вместе со всеми сел за круглый стол посреди огромной кухни деревенского дома. Кендалл предложила помочь хозяйке, но та отказалась от помощи. Когда в кухню на огромных блюдах были внесены дымящиеся окорока, Кендалл успокоилась окончательно, видя, что Брент больше не проявляет настороженности. Похвалы хозяйке сыпались со всех сторон. Кендалл была уверена, что такой вкусной еды она не ела никогда в жизни. Ханна принимала участие в общем разговоре, жалуясь на тяготы войны.

– У меня раньше было с десяток рабочих рук, которые надо было кормить, но потом все они ушли в армию, и я осталась одна. Приходили то янки, то повстанцы. Все вытаптывали мне поля – и те, и другие. Я чуть с ума не сошла. Вояки ограбили меня дочиста. Сначала прошли эти южные генералы – Кирби Смит и Брэкстон Брэгг, отобрали все для нужд своих солдат. Теперь снова вернулись федералы… – Она вдруг осеклась. – Господи, да как же я могла забыть? Я же испекла для вас черничный пирог.

Кендалл не смогла притронуться к пирогу. За время плена желудок ее съежился и не смог принять столько пищи сразу. Не желая обидеть хозяйку, Кендалл отрезала себе тонкий ломтик и сбросила его на тарелку сидевшего рядом сержанта, подмигнув ему. Тот подмигнул в ответ и с удовольствием отправил лакомство в рот.

Скрипнул отодвигаемый стул, и Кендалл увидела, что Брент встал из-за стола. Макклейн обошел вокруг стола и что-то шепнул на ухо Ханне Хант. Та рассмеялась, достала что-то из комода и дала Бренту. Спустя мгновение он стоял уже за спиной Кендалл. Она с любопытством подняла голову. Напряжение, искажавшее лицо Брента, совершенно исчезло, губы слегка изогнулись в лукавой усмешке, в глазах появилась жаркая поволока.

Он наклонился к Кендалл.

– Пойдем прогуляемся, – шепнул он ей на ухо. Он помог отодвинуть стул, и Кендалл встала, теряясь в догадках: что он еще задумал? Брент вежливо извинился перед

гостями и взял Кендалл за руку.

– Хадсон и Лоуэлл сейчас придут, – пообещал Брент, проходя мимо Маршалла и Тэннера.

– У нас все в полном ажуре, капитан, – отозвался Билл Тэннер. – Эта милая мисс Хант принесла нам по куску пирога.

– Ну да, – вдруг расхохотался Джо Маршалл, – и Тэннер тут же их сожрал. Мне даже крошки не оставил.

– Ты же сам сказал, что не хочешь до порядочного куска окорока портить себе аппетит! – запротестовал Билл.

Кендалл веселилась от души. Оба парня, моложе ее на два года, за время войны стали настоящими солдатами. Как приятно было слушать их забавную перебранку после всего пережитого.

– Куда это вы направились, капитан? – поинтересовался Тэннер.

– Хотим немного прогуляться, растрясти жирок, – ответил Брент.

– А куда мы идем на самом деле? – спросила Кендалл, когда они с Брентом миновали поле и углубились в сосновую рощу. Он нежно посмотрел ей в глаза и тихонько сжал руку:

– Мы идем любоваться заходом солнца.

С этими словами они приблизились к ручью, который мелодично журчал, освещенный золотистыми лучами закатного солнца. Вокруг царила прохлада. Над ручьем, словно часовые, высились стройные Сосны, вода переливалась тысячью ярких бликов.

– О, Брент, какая здесь красота! – воскликнула Кендалл. Она высвободила руку и бросилась к ручью. Дрожа от радостного волнения, зачерпнула воды и с наслаждением ополоснула лицо.

– Угу, – согласно пробормотал Брент, – я так и думал, что здесь будет очень красиво.

Кендалл уловила ласковую хрипотцу в тембре его голоса и недоуменно обернулась. Лицо Брента снова было непроницаемо, изменился только взгляд. Потемневшими глазами он пристально следил за каждым движением Кендалл. В его взоре таились давно забытые намеки. Наконец он заговорщически улыбнулся, подошел к Кендалл и, присев рядом с ней, достал из кармана какой-то предмет. Он протянул руку и разжал пальцы. На ладони лежал кусок настоящего мыла.