Текст книги "Экзамен"

30

Чем сложнее, чем мудренее порой загадка, тем заманчивее она нас, тем больше хочется найти ответ. Саша позабыл про все свои дела и даже на время отложил этюды, над которыми он работал в последнее время, и весь, целиком отдался заинтересовавшей его проблеме – поискам правильного решения. Приспособление для выточки деталей никак не хотело «приспособиться» к токарному станку. Казалось, были испробованы все варианты. И, может быть, Саша уже давно отказался бы от своей затеи, если бы не Иван Максимович, не его ежедневное:

– Что, Санёк, ничего не получается?

На что Одинцов неизменно отвечал:

– Получится, осталось совсем немножко…

А старик хитро улыбался и лукаво смотрел на него:

– Ну, ну. Задал я тебе загадку.

«Осталось совсем немножко», – отвечал Саша, но это «немножко» зачеркивало всю работу. И как не хотелось ему, пришлось обращаться, как и советовал Иван Максимович, к долговязому Витьке-комсоргу. Саша рассказал ему суть идеи. Вопреки ожиданиям, тот сразу все понял и восторженно воскликнул:

– Прекрасно придумано!

Саша метнул на товарища недоверчивый взгляд – не смеётся ли?

Но нет, Виталий не смеялся, он был на самом деле захвачен мыслью помочь ему и продолжал:

– Мы уже давно ведём речь об этом на заседаниях комитета.

Одинцов недоуменно опросил:

– То есть как?

– Сейчас объясню. Всех рабочих условно можно разделить на три группы: отстающие, середнячки и передовики. Отстающих меньше всех, но зато на них обращают больше всех внимание – почему не выполняют план, почему отстают. Их ругают на собраниях, критикуют в газете. Передовики – тоже в центре внимания. Мы знаем их имена, знаем, сколько процентов они выдают ежедневно. А меньше всех мы обращаем внимание на «середнячков». А ведь их большинство! Представь, какая польза была бы заводу, всей стране и в конечном счёте всем нам, если бы каждый из них поднял производительность хотя бы чуть-чуть. Как увлечь «середняка», чем его заинтересовать – над этими вопросами сейчас думают все.

– Но при чём тут наше устройство? – удивился Одинцов. – Не вижу никакой связи.

– Есть связь!. Даже в нашем цехе немало рабочих, которые ото дня в день выдают лишь свои неизменные 101—103 процента плана. А многие из них настоящие профессионалы своего дела и могут стать передовиками, могут, но не хотят. Почему, спросишь ты. А потому, отвечу я, что они хотят одного – спокойной жизни. Зарплаты им вполне хватает, всё у них есть. Отмотал свои положенные семь часов и думать забыл про завод – что есть он, что нет, всё едино. Моя хата с краю…

Саша рассмеялся:

– Портрет моего «наставника».

Удивлению Виталия не было границ:

– Иван Максимович?! Да ты что?

Одинцов развеселился ещё больше:

– Нет, конечно. «Официально» наставником считался у меня другой. А Максимыч обучал меня на «добровольных началах».

– Ну, это другое дело, – удовлетворенно сказал Виталий. – Иван Максимович – прекрасный человек. Золотые руки, а душой ещё лучше.

– Ты хотел рассказать об устройстве, – напомнил Саша.

– Ах, да, это устройство, десятки других приспособлений и изобретений помогут расшевелить ребят. Жизнь не должна стоять на месте.

Познакомившись о чертежами Одинцова, Виталий заметил несколько неточностей, но всё же решить задачу Ивана Максимовича оказалось и ему не под силу.

– Давай заглянем в заводское училище, – предложил он на второй день, – там такие ребята учатся – всё на свете знают.

– Да уж! – презрительно отмахнулся Одинцов, – в училище знают всё!

У меня приятель учится в ПТУ, так он, наверное, токарный станок от фрезерного не отличит, даром что проучился почти год.

– В нашем училище? – изумился Виталий.

– Кто знает, может и в нашем? – Саша иронически покачал головой. – Мне думается, во всех училищах такие порядки. Тянут туда чуть ли не за уши, а потом… потом, хоть на голове стой…

– Не надо, – прервал товарища Виталий, – зря всех не обижай, может, где-нибудь и существуют такие порядки, какие ты описываешь, но у нас всё иначе. Если хочешь звать, в прошлом году пришлось даже объявлять конкурс аттестатов при поступлении.

– Хорошо, хорошо, верю, – сдался Одинцов, – но в училище идти все-таки не стоит. Хочется устроить сюрприз.

Виталий согласился и с этим. Было решено посидеть в библиотеке, порыться в книгах. Но когда ребята очутились перед знакомой кожаной дверью, Сана остановился. Ему не хотелось встречаться с Натали.

– Иди один, – сказал он ничего не понимающему Виталию и, не объясняясь, подтолкнул к двери, – иди! Я подожду тебя внизу.

Виталий смотрел на него недоуменным взглядом,

– Мне нужно… я… мне нужно позвонить другу, – наконец, нашелся Одинцов.

Он спустился в фойе управления и остановился у телефонного автомата. «А может, и вправду позвонить? – подумал Саша, нащупав в кармане двухкопеечную монету. – Но кому? Борис сейчас наверняка ещё на работе. Говоров?» Говорова Одинцов не видел с новогоднего вечера. Несколько раз Толя пытался встретиться с ним, звонил, но Саша решительно отклонял все эти попытка. «Может, я зря с ним так? – размышлял он теперь, – надо звонить».

В это время Говоров должен быть в училище, но Саша слишком хорошо знал своего друга. Он набрал номер, и почти тут же двухкопеечная монета провалилась внутрь автомата.

– Алё, я слушаю, – услышал Саша довольный голос Говорова, – але. Это ты, Валя?

Саша промолчал.

– Алё, Валя? Нет? Значит, Надя. Тоже нет? Тогда кто же? – гадал Говоров.

Одинцов со вздохом посмотрел на телефонную трубку, положил ее на рычаг автомата и быстро отдёрнул руку, будто трубка жгла ему руку. На душе было тяжело.

31

Всё гениальное просто! Саша не знал, кто из древних мыслителей сказал это, но, несомненно, человек, произнесший эти слова, был очень неглупым. Всё гениальное просто, простой оказалась и разгадка. Две недели поисков, бессонных ночей, бесконечных споров увенчались успехом.

Глазам изумленной матери, прибежавшей на дикий крик сына, открылась странная картина. Вокруг стола, доверху заваленного чертежами, книгами, кипами бумаги, вприсядку носился Саша и что-то бессвязно бормотал, припевал, вскрикивал. Увидев мать, он подбежал к ней, обнял, закружил по комнате.

– Получилось, мама! Получилось! – восторженно кричал Саша.

– Я очень рада за тебя, – мать не сразу поняла, что же получилось у сына, но лист ватмана с чертежами, который он держал в руках, объяснил ей всё. – Теперь иди, обрадуй друзей.

– Конечно же, мама, как я мог забыть!

Саша тут же позвонил Борису и Виталию, сообщил им об удаче, а потом побежал к Ивану Максимовичу.

– Вот! – выдохнул он вместо приветствия, когда старик открыл дверь, и положил на стол лист ватмана.

Максимыч с первого взгляда догадался, чем хочет обрадовать его нетерпеливый юноша.

– Что же, давай разберёмся, – сдержанно сказал он, но Саша видел, как разгладились морщины на лбу у старика, видел, как улыбаются его глаза, и догадывался, что он радуется вместе с ним. Несколько минут Иван Максимович молча вглядывался в чертежи, что-то бормотал про себя, водя корявым пальцем но бумаге.

Саша взволнованно следил за ним, замирая каждый раз, когда палец останавливался и постукивал по столу.

– Так, так! – приговаривал старик. Наконец, он оторвался от чертежей, снял очки и направил на юношу свой строгий близорукий взгляд.

Саша обмер. А старик вдруг улыбнулся и сказал коротко:

– Ну, что ж, молодец!

Одинцов облегченно выдохнул. Это была высшая похвала Ивана Максимовича.

– Молодец! – повторил старик, – но это еще не все…

– Как? – удивился Саша.

– Это пока только чертёж, – объяснил Иван Максимович.

– А-а, – протянул Одинцов. – Так, я попрошу ребят, и мы вместе за два дня всё сделаем.

– А может, попросить Леонида Петровича? – предложил старик. – Мастер передает твой чертёж в инструментальный цех…

– Нет, нет! – воскликнул Саша. – Мы сами! Пусть это будет сюрпризом.

– Как хочешь, – пожал плечами Иван Максимович и хитро улыбнулся. – К чему вам лишние заботы?

– Нет, – Саша упрямо нагнул голову, – мы сами.

Два не два, но на третий день устройство для выточки крышек было готово. Одну часть собрал Борис со своими друзьями на станции техобслуживания, другую сделали Одинцов, Виталий и еще неожиданно приставший к ним Рыжий. Саша был против, по Виталий уговорил его:

– Вреда от него не будет, а тезка – опытный токарь, может, чем и поможет!

Но так или иначе, устройство было готово. Дальше без мастера обойтись было нельзя. Это нелёгкое дело поручили опытному Ивану Максимовичу. Старик долго беседовал с Леонидом Петровичем, уговаривал, убеждал, и вскоре разрешение было получено. Саша на день освобождался от обычной работы – правда, с условием, что его друзья отработают план за него.

Вся «операция» была строго засекречена. На следующий день друзья пришли на завод рано утром, когда у проходной еще никого не было. Солнце, яркое весеннее солнце, только-только поднималось над корпусами, весёлыми ослепительными бликами отражаясь в стёклах.

Саша заранее приготовил заготовки – в пять раз больше нормы! Позже, когда Леонид Петрович увидит это, у него глаза полезут на лоб от удивления.

Окончила работу ночная смена. Пора начинать! Издали ободряюще кивнул Иван Максимович, рядом выжидающе смотрят друзья. Ровно гудит станок. Саша решительно опустил рычаг. Резец подошел к заготовке, раздался пронзительный звук, полилась стружка. Ещё минута, вторая, и вот она, первая готовая деталь, блестящая, переливающаяся в лучах солнца, приятно греет ладонь.

Саша улыбнулся, засияли улыбками лица друзей. Теперь скорее закрепим вторую заготовку…

Несколько часов прошли, пролетели совсем незаметно. Начался и закончится обеденный перерыв. Одинцов ничего не замечал.

Незадолго до конца смены Саша остановил станок.

– Что случилось? – подбежали к нему друзья. С другой стороны цеха встревоженно блеснул очками Иван Максимович.

Саша торжествующе улыбнулся:

– Заготовки кончились!

– 500 процентов! – ахнул Рыжий Витька.

Подошёл обеспокоенный Иван Максимович.

– Что? – коротко спросил он.

Сияющий Витька, бурно жестикулируя, путаясь, принялся объяснять ему, что Саша проточил все запланированные заготовки – «пять планов».

32

В проходной толпились рабочие.

– Проходите, проходите, освободите проход, – сердился вахтёр, но к его словам мало кто прислушивался.

Саша прошёл было мимо, но встретившийся Виталий кивнул на Доску объявлений:

– Видел?

– Что там? – спросил Одинцов. Он удивился – чему радуется комсорг?

Это был очередной выпуск заводской «Молнии»:

«Молодой рабочий, комсомолец Одинцов Александр при помощи небольшого приспособления на серийном токарном станке выполнил сменное задание на 650%, а за неделю работы ему удалось выполнить месячное задание! Берите пример с комсомольца Одинцова!»

– Поздравляю! – протянул руку Виталий.

Саша не произнес ни слова.

– Ты что? Чем-то недоволен? – изумился Виталий. – В чём дело?

– Почему в «Молнии» только моё имя? – глухо опросил Саша. – Мы работали все вместе – ты, я, Борис со своими ребятами, Витька… А идея устройства вообще принадлежит Ивану Максимычу…

– Ах, ты вот о чём. Так, Махсимыч сам и предложил твою кандидатуру.

А кроме того, разве не ты устанавливал рекорды?

– Нет, я не согласен, – вновь возразил Саша. – Идем к Леониду Петровичу, разберёмся.

А мастер сам искал Одинцова. Найдя его, он не дал выговорить парню ни звука, потащил в свой кабинет.

– Через полчаса здесь будет аттестационная комиссия. Так что готовься. Будут проверять твою работу, многие не верят в ваши рекорды.

– Не верят, так поверят, – рассмеялся Саша и добавил:

– Вы тоже не верили сначала.

В цехе Сашу окружили друзья, поздравляли, жали руки, хлопали по плечу.

Сергей, бывший «наставник» кивнул в сторону:

– На минутку, – а когда Саша подошел к нему, поинтересовался:

– Я слышал, к нам направляют аттестационную комиссию?

– Да. А что?

– Как что? – чуть ли не закричал Сергей. – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?

– Понимаю, – спокойно ответил Одинцов.

– Понимаю! – передразнил его Сергей. – Ничего, ты не понимаешь. Теперь нормативы повысят в пять раз.

– Может быть.

– Не может, а точно!

– Ну и что, – возразил Саша, – зато где раньше работало пять человек, теперь справится один. Прямая выгода.

– Кому выгода? – нетерпеливо прервал его Сергей, – тебе? Или мне? Нормативы-то будут соответственные… Если тебе наплевать на деньги, ты о ребятах бы подумал. Нашёл время принципы свои высказывать.

– Я не собираюсь менять совесть ни на какие деньги, понятно! – рассердился Саша и, не дожидаясь ответа, отошёл от «наставника».

Загудели станки. Пришла пора сдавать экзамен на самостоятельность, экзамен на зрелость.

Саша проверил работу своего станка, всё было в порядке. Скоро придёт комиссия. Одинцов невольно начал волноваться, но встретив спокойный взгляд Ивана Максимовича, взял себя в руки, для разминки проточил несколько деталей, штангенциркулем проверил все размеры. Точно как в аптеке. Постепенно Саша втянулся в работу и не заметил, как у его станка остановилось несколько человек, наблюдая за его действиями.

– Ловко! – воскликнул кто-то, и только тогда Саша поднял голову. Леонид Петрович, женщина из отдела техбезопасности, мужчина с червой бородкой – всех их Одинцов зная, помнил, когда-то они принимали у пего экзамен и присваивали разряд. Так что Саша успокоился окончательно.

Он остановил станок, поздоровался с комиссией. Леонид Петрович коротко рассказал об устройстве нового приспособления, о его возможностях.

– Ну, что же, – сказал мужчина с бородкой, – всё понятно. Можем начинать? – обратился он к Саше.

– Пожалуйста, – пожал плечами Одинцов. Привычным, почти автоматическим движением он подхватил следующую заготовку, быстро и прочно закрепил в кулачках, включил подачу. Одновременно щёлкнули секундомеры в руках у комиссии.

Саша работал уверенно, спокойно, почти не обращая внимания на стоящих рядом людей. Казалось, руки его действовали сами собой, совершенно независимо друг от друга. Ни одного лишнего движения.

На первую деталь ушло совсем немного времени. Остановлены секундомеры.

– Прекрасное время! – похвалил Леонид Петрович и, извинившись, ушел – у мастера много дел.

– Продолжаем? – посмотрел Саша на мужчину с чёрной бородкой.

– Да, конечно, прошу вас, – отвечает тот.

Вновь загудел станок. Вновь продолжается работа. Солнце ярко светит в окна, настроение отличное – Саша что-то мурлычет под нос – так веселее. Его движения ловки, сильны, уверенны. Быстро растёт стопка готовых деталей.

– Стоп! – вдруг раздался чей-то возглас.

Саша недоуменно повернулся к своим «контролёрам». Рядом с ними стоял Иван Максимович и жестом просил остановиться.

– Что такое? – подошёл к ним Одинцов.

– Есть дневная норма! – мужчина из комиссии показал на часы, – дневной план за час ноль три. Поздравляю вас.

– Спасибо, – обрадовался Саша.

– Поздравляю, – кивнул Иван Максимович. – Молодец, Санёк, не подкачал. Теперь мне можно и на пенсию уходить.

Подошёл Леонид Петрович. Мастер тоже поздравил Одинцова, обратился к старику:

– Спасибо вам, Иван Максимович.

– За что меня-то благодарите? – старик сделал непонимающее лицо.

– Спасибо за Сашу, за всё спасибо!

33

Сумерки окутали землю. Ветер, сильный, порывистый, не по-весеннему холодный качал вершинами деревьев, тоскливо выл в пока ещё голых ветвях. Стихли голоса в опустевшем парке. Жизнь замерла. Казалось, всё застыло. Даже воды пруда, свинцово-тяжелые, стылые, не шелохнутся. Темень.

В самом глухом уголке старого парка, где кусты и деревья сплелись в почти непроходимые заросли, на старой деревянной скамейке у самой воды приютилась склоненная фигура. Это был Саша. Он не замечал ни ветра, пытающегося отнять у него альбом, ни холода, сводящего пальцы.

Но, наконец, карандашный набросок стал сливаться в его глазах, и Саша отложил альбом в сторону, задумался. Через две недели в красном уголке заводоуправления откроется его первая «персональная» выставка.

Исполняется его заветная мечта. Но почему же так грустно? В душе у Саши постоянно шла борьба. Что делать? Как жить дальше? Казалось бы, всё прекрасно – исполняется мечта. Скоро персональная выставка. Недавно Виталий намекнул ему, что можно устроиться заводским художником. Ежедневно заниматься любимым трудом – что может быть лучше? А мама каждое утро напоминает о поступлении в университет. И она права – теперь невозможно обойтись без высшего образования. С другой стороны, Иван Максимович верит, что его питомец – прирождённый рабочий.

Сегодня день рождения Саши. Соберется много гостей. Иван Максимович, Боря, Витя, отец… Что же делать? Надо что-то решать. Самому. Отец часто приходит – «в гости», но каждый раз Саша уходит из дома под разными предлогами. Бесконечно так продолжаться не может. Надо твёрдо сказать – да или нет!

Все сильнее дует ветер. Чёрные облака бегут по небу. И только на востоке, невысоко над горизонтом загорелась одна-единственная звёздочка. Она такая маленькая – вот-вот её закроют тучи, и такая далёкая! Звёздочка мерцает, будто говорит о чём-то, даже не говорит, а шепчет, и этот шепот успокаивает, манит. «Ты посмотри на нашу звезду, и я приеду к тебе», – вдруг вспомнил Саша. И вздрогнул. Память возвратила его на несколько месяцев назад. «Я же забыл её, – шептал сам себе Саша, – я даже не помню её имени», но кто-то вновь и вновь возражал ему, и этот кто-то был он сам: «Нет, нет, ты помнишь ее, ты думаешь о ней!»

…Ветер становится все сильнее и сильнее. Где-то там, далеко, город, люди, а здесь никого нет, пустота. Надо идти к друзьям.

– – —

Связаться с автором можно по электронной почте ([email protected]) или через сайт shikur.ru