Текст книги "Главный приз – любовь"

ГЛАВА ПЯТАЯ

«День шестой. Я провела три ночи на кресле и две на полу, потому что мне не повезло в жеребьевке. В результате моя спина и ноги просто отваливаются, и я готова спать с горбуном из Нотр-Дам, при условии что это будет нормальная кровать, а не железобетонное кресло. Я разложила пасьянс не менее тысячи раз, но не могу отвлечься от мыслей об отце и результатах состязания.

Что касается Марка, то он, конечно очень изменился. Он по-прежнему так же привлекателен, но, по-моему, стал более взрослым. Он утверждает, что совершенно распрощался с имиджем плейбоя, но я пока не очень верю…»

– Это на целый день, – услышав голос Марка за спиной, Клер быстро захлопнула дневник. Он вошел в кухню и аккуратно выложил на стол три шоколадных печенья: – Сегодня заходил Люк и пополнил мои запасы.

Клер всегда нравился брат-близнец Марка. В детстве он был вежливым, серьезным мальчиком с неизменной книжкой в руках. В прошлом году она из газет узнала о смерти его жены Мэри. Как же трудно, наверное, ему одному воспитывать дочь! Но Эмили все-таки повезло больше, чем Клер: несмотря на то что девочка потеряла мать, у нее остался любящий отец и бабушка с дедушкой, которые изо всех сил старались заполнить образовавшуюся пустоту в ее жизни.

– Как Люк сейчас живет? Ему, должно быть, нелегко.

– Не живет, выживает. – Марк сел напротив и сложил печенья пирамидкой. – Им было по семнадцать, когда они поженились. Иногда мне кажется, что сейчас он поднимается по утрам только из-за…

– …из-за Эмили, я понимаю.

– Да. Если бы не она, не знаю, что бы с ним было…

Я понимаю, – тихо повторила Клер. – Когда моя мама умерла, мне было одиннадцать", столько же, сколько Эмили. И хотя прошло почти двадцать лет, каждый день мне слышится ее голос и я мысленно разговариваю с ней. – Она потрясла головой, как бы отгоняя наваждение.

Марк наклонился к ней через стол:

– Поэтому ты никого не пускаешь к себе в душу?

– Иногда пускаю.

Марк недоверчиво поднял бровь, указал пальцем в сторону Клер и произнес с интонацией полицейского инспектора:

– Немедленно назовите его имя.

– Дженни. Помнишь ее? В юности она встречалась с твоим братом Нейтом. Мы жили по соседству.

– Помню, конечно, и еще я помню, как сильно мой младший братишка был в нее влюблен. – Он кивнул, и челка упала ему на глаза. Он поднял руку, чтобы убрать ее, и в этот момент Клер неожиданно для самой себя сделала то же. Их руки встретились, и Клер вздрогнула, как от слабого удара током.

Я… извини… – произнесла она, слегка заикаясь, и удивилась самой себе. Никогда раньше она не страдала подобным дефектом речи и не терялась от смущения, случайно коснувшись пальцев приятеля. – Я хотела…

– Подожди, – Марк успел схватить ее ладонь до того, как она ее отдернула. – Давай поговорим, мы же старые друзья.

– Друзья не разговаривают, держась за руки, это выглядит слишком двусмысленно.

Только если ты испытываешь ко мне какие-то другие чувства, кроме дружеских. – Он набрал в грудь побольше воздуха и почувствовал, как от волнения сердце забилось у него где-то в горле. – Это так?

Челка упорно падала ему на глаза.

– Тебе надо постричься, – Клер поднялась на ноги и осторожно высвободила руку. – Предлагаю свои услуги. В моем чемодане есть ножницы, я ведь девушка предусмотрительная. – Она рассмеялась, но смех прозвучал немного неестественно.

Несколько секунд он смотрел на нее снизу вверх, охватив внимательным взглядом всю стройную высокую фигуру. Потом тоже поднялся:

– Ну что ж, рискну довериться твоим умелым рукам.

– Не боишься? Помнится, в старших классах ты переживал только по одному поводу – если с твоей внешностью что-то случалось.

– Я изменился. Вырос. Повзрослел. Или ты все еще этого не заметила?

Не заметить этого было невозможно. Ее ноздрей касался легкий запах его одеколона – запах хвои и лесной свежести. Она видела, как под рубашкой заиграли мускулы, когда Марк встал из-за стола. Идея со стрижкой была явно неудачной. Во время работы в салоне через ее руки прошли сотни мужчин, но никогда она не задумывалась, какой это интимный процесс. Почти как поцелуй.

Марк уселся на высокий барный стул у кухонной стойки, достаточно подходящий под рост Клер. На пол они бросили вчерашнюю газету, а плечи Марка Клер укрыла простыней, закрепив ее вокруг шеи при помощи специального приспособления, которое называлось «клипса». Свои волосы она собрала в хвост и сейчас стояла над ним с ножницами в одной руке и расческой в другой.

– Готов? – спросила Клер.

– Полностью доверяю твоему мастерству.

– А ты уверен, что оно у меня есть? – хмыкнула она.

– Надеюсь, его хватит на нечто большее, чем стрижка «под горшок».

– Заткнись. – Но ее голос прозвучал мягко и почти нежно. Она запустила пальцы в его волосы и слегка взъерошила их.

Марк почувствовал себя на седьмом небе. Кажется, мечты начинают сбываться.

– У тебя хорошие волосы, – сказала Клер чуть хрипло. – А теперь сиди смирно.

Марк покорно опустил голову. Клер провела расческой, отделила прядь и щелкнула ножницами; отстриженные кончики упали на пол. Движение расчески, прядь, тихий лязг ножниц. Она действовала легко и уверенно. Быстрые, профессиональные движения, совершенно лишенные сексуальности. Но, сидя в такой тесной близости к ней, Марк чувствовал, что каждое из ее прикосновений все больше разжигает тлеющее в нем пламя.

– Почему ты не замужем? – неожиданно поинтересовался он.

– Марк, сейчас не время и не место…

– Ты красивая, умная, очаровательная женщина. Почему до сих пор какой-нибудь счастливчик не подцепил тебя?

Еле заметная улыбка пробежала по ее губам, она опять защелкала ножницами, но уже чуть медленнее.

– В Мерси не нашлось кандидатов моложе девяноста лет.

– Быть этого не может. Вот я один из них.

– Наверное, я неточно выразилась: кандидатов, пригодных для семейной жизни или хотя бы к эксперименту в этой области.

– А меня ты, конечно, считаешь пригодным только для экспериментов над животными?

От неожиданности Клер громко расхохоталась.

– Знаешь, твой смех звучит очень выразительно. Я ведь могу и обидеться. Уж не настолько я плох.

Клер закончила затылок, обошла кругом и, встав между его раздвинутых коленей, начала приводить в порядок челку. Для парикмахера она заняла недопустимую к клиенту позицию – стройные ноги Клер находились между его бедрами, и при любом неосторожном движении она могла прижаться к их внутренней стороне. Марк пребывал в полной растерянности. Он то холодел при мысли, что она может отодвинуться и эта сладкая пытка кончится, то его бросало в жар от непреодолимого желания сжать ее ноги своими коленями.

Он слегка кашлянул и спросил:

– Почему все-таки ты не устроила свою жизнь с каким-нибудь парнем?

Клер фыркнула и вернула его голову в прежнее положение:

– Я настоящая простофиля. В юности я просто притягивала неприятности.

– Зато теперь ты притягиваешь мужчин.

Да, особенно тех, кто не собирается задерживаться надолго. – Она приподняла расческой очередную прядь. – Послушай, все-таки я с ножницами. Давай не будем меня обсуждать.

Марк протянул вперед руки, обнял Клер за талию и поднял на нее глаза. Она спрятала расческу и ножницы за спину.

– Это мужчины не собирались задерживаться или ты? Почему ты так стремишься уехать из Мерси?

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, ее губы приоткрылись, как будто она была готова сказать ему что-то важное. В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

– Я открою, – сказала Клер. Она выскользнула из его объятий и прошла к двери, все еще держа расческу и ножницы в руках.

За прозрачной входной дверью стояли две женщины. «Мадамы», как их прозвали в городке. Первая была мисс Маршан, самая упертая учительница биологии из всех, когда-либо преподававших в средней школе Мерси. Вторая – мисс Тэннер, ее соседка и приятельница, известная своим скандальным характером. Обе входили в число постоянных клиенток Клер. Каждую субботу в десять – мытье головы и укладка на неизменные розовые бигуди, затем двадцать минут под сушкой, где они черпали информацию о событиях в мире со страниц свежего журнала «Пипл» и делились друг с другом местными сплетнями.

Их появление позволило Клер вывернуться из сложной ситуации.

– Здравствуйте, мисс Маршан и мисс Тэннер. Что привело вас сюда?

Мисс Тэннер, толстая женщина с серыми волосами и телосложением бегемота, уперла руки в бока и пронзительно заверещала:

– Нет, вы подумайте, она еще спрашивает! Это мы хотим узнать, что тебя сюда привело! Хозяйка салона нам все рассказала. Ты что, забыла, что завтра суббота? И что ты собираешься делать?

– Я…

Но мисс Тэннер не позволила ей продолжить:

– Как ты можешь! От тебя зависят люди! – Тут она заметила ножницы и расческу в руках Клер. – Или ты променяла нас на что-то лучшее? – Она вытянула насколько могла свою коротенькую толстую шею и постаралась заглянуть внутрь RV, явно подозревая, что Клер открыла там подпольную парикмахерскую.

– Ладно, Колин, успокойся, – сказала мисс Маршан. Крупная женщина, облаченная в платье в розовый цветочек, она была наиболее вменяемой из двух. – Я уверена, у Клер были свои причины.

– Дорин сможет ухаживать за вашими волосами ничуть не хуже меня.

– Нет, не сможет! – Мисс Тэннер надулась, как ребенок. – Потому что от нее пахнет чесноком и она не разрешает мне приходить в салон вместе с моей собачкой.

«Собачкой» мисс Тэннер был огромный доберман, терроризирующий половину города. У Клер не хватило духа осудить Дорин, маленькую парикмахершу, которая любила иногда между стрижками перекусить чесночными хлебцами.

– Действительно, Клер, Дорин, конечно, старается, но все-таки она – не ты, – добавила мисс Маршан. – Что ты собираешься предпринять?

– Я собираюсь уехать в Калифорнию.

– Зачем? – разом удивленно выдохнули обе женщины.

– Потому что я всегда об этом мечтала.

В этот момент она неожиданно почувствовала, что Марк сел на пол в маленькой прихожей и почти прижался к ней. Всей спиной она ощущала тепло его тела и слышала каждый вздох.

– Поздравляем тебя, Марк, – мисс Маршан переключила внимание, – детки у Кэти и Мэтта получились прекрасные.

«Мадамы» регулярно посвящали Клер во все подробности романа Мэтта и Кэти, благополучно завершившегося свадьбой.

– Вы заходили к ним? – спросил Марк. Он слегка подвинулся, чтобы лучше видеть мисс Маршан, и положил руку на плечо Клер. Внезапно непреодолимое искушение откинуться назад, прижаться к нему и почувствовать ладони на талии как несколько минут назад, охватило Клер. Пламя желания вспыхнуло в ее крови и пробежало по венам, и она с удивлением поняла, что жаждет его близости. Она повернула к нему лицо и взглянула в его глаза. Он ответил легкой улыбкой. Прошла секунда, прежде чем они сумели расслышать ответ мисс Маршан:

– Я узнала эти новости в госпитале. Хорошо, что Кэти и Мэтт успели пожениться. – Опытным взглядом старой сводницы она окинула Клер и Марка. – Это же вполне естественно, когда молодых людей тянет друг к другу. Вы согласны?

Клер и Марк промолчали в ответ. Но мисс Маршан не унималась:

– А когда же ты, Марк, собираешься остепениться? Пора бы задуматься о наследнике. У Джека уже двое, у Люка – Эмили, теперь вот и у Кэти парочка. Я думаю, ты следующий на очереди.

– Действительно, Марк, – Клер с невинной улыбкой уставилась на его лоб, как будто стараясь разглядеть там порядковый номер, – ты не пропустишь свою очередь?

– Она подойдет, как только я найду женщину, способную испечь сногсшибательный французский пирог из взбитых сливок с лимоном.

– По-моему, тебе не надо далеко ходить, – пробормотала мисс Маршан. – Люди никогда не видят того, что находится у них прямо под носом. – Она взяла мисс Тэннер под локоть. – Нам пора идти. Желаю удачи, Клер.

«Мадамы» ушли, помахав на прощание. Их грузные фигуры, удаляющиеся по просторным коридорам торгового центра, словно выражали глубокое недовольство нехваткой хороших парикмахеров.

– У тебя здесь образовался фан-клуб, – откомментировал Марк.

– Они найдут кого-нибудь еще.

– Это будет непросто. На свете нет никого лучше тебя.

Клер прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее возрастающее влечение к Марку – всего лишь результат их постоянного вынужденного пребывания в замкнутом пространстве и ничего больше. Если позволить событиям идти своим чередом, то скоро возникнут сложности с реализацией собственных планов. Инстинкты следует сдерживать, иначе они заведут очень далеко. Она проследовала в кухню и сунула ножницы обратно в сумку.

– Я закончила, – сказала она, когда он появился там вслед за ней.

Марк провел руками по волосам:

– Спасибо.

– Не за что. – Клер намеревалась выйти, но Марк преградил дорогу.

– Но я должен расплатиться и готов сделать это любым известным тебе способом. Хочешь в одежде, хочешь – без.

– Нет, спасибо.

По выражению, которое появилось на лице Клер, он понял, что сказал худшее из того, что она могла ожидать.

– Ну хорошо, тогда какое наказание ты назначишь постриженному идиоту, который постоянно говорит пошлости?

– Никакое.

– Извини, я идиот, я попросил Санта Клауса прислать мне немного мозгов, но посылка еще не пришла. Ты простишь меня за глупости, которые я несу, и за неуместные вопросы о твоей личной жизни?

Клер улыбнулась:

– Парикмахерам запрещено говорить о личных проблемах во время работы. Мы можем выслушивать клиентов, но не загружать их собственными неприятностями.

– Ну хочешь, я опять заберусь на этот стульчик и расскажу тебе пару историй из своей жизни. Или поменяемся местами: я буду тебя стричь, а ты расскажешь о себе?

На лице Клер отразился ужас:

– Я никогда не подпущу тебя к моим волосам с ножницами!

– Разве я претендую на это? – Марк взял ее локон и нежно пропустил между пальцев. Шелк, золотистый шелк. Усилием воли он подавил желание прижать его к губам. Пусть думает, что это лишь дружеское прикосновение. Но никакими силами он не мог заставить себя относиться к Клер как к другу. За прошедшие несколько дней ее присутствие превратилось в постоянную необходимость. Самые простые события, будь то мытье тарелок или новости по телевизору, приобретали особый смысл, если она была рядом. Он хотел, чтобы так было всегда.

– Вы, наконец, закончили? – Милли недовольно протиснулась между ними в кухню. – Я могу налить себе стакан воды, если вы, конечно, не возражаете? И вообще, позволю себе заметить, сейчас время обеда.

– Конечно, конечно, только разрешите мне прибраться. – Клер вытащила веник из-за холодильника и принялась тщательно заметать то, что несколько минут назад было волосами Марка. Он принес совок.

– Будет справедливо, если это ты доверишь мне. Присядь, – он кивнул на кресло, – расслабься, посмотри телевизор.

Клер так удивилась, что покорно отдала веник и, стараясь не смотреть на Марка, проследовала к дивану. Она села в самом конце и сосредоточила свое внимание на экране. В этот момент на нем засияла широчайшая улыбка знакомого репортера Джеймса Кента.

– Сегодня идет уже шестой день увлекательного и драматического состязания «Последний оставшийся», проводимого торговым центром Мерси Хай Молл совместно с компанией «Дома на колесах Де Люкс». Осталось всего десять участников. Кто же выиграет чудесный автодом? Бабуля? – (Фотография Милли появилась на экране, и та издала вопль радости.) – Молодожены? – (Камера показала счастливых Роджера и Джессику, обменивающихся обручальными кольцами.) – Красотка? —(Лицо Клер, запечатленное оператором, полностью соответствовало краткой характеристике.) – Или плейбой?

Фотография Марка, появившаяся на экране, была сделана несколько лет назад в Калифорнии. Он надеялся, что она осталась в прошлом, так же как и его сомнительная репутация. Клер бросила на него короткий взгляд, значения которого он не понял. Что в нем было? Разочарование? Презрение? Ничего хорошего.

Затем последовали фотографии Лестера, Рене, Дэнни, Арта и Грейс, и репортаж закончился. Джеймс Кент исчез с экрана, уступив место рекламе «Дома на колесах Де Люкс».

Марк продолжал неумело подметать кухню, размышляя о Клер. И о Люке.

Люк. Мысль о нем вернула его к тому, о чем они говорили с Люком в прошлую встречу. Идея организовать обучение пользователей компьютерными программами зародилась еще во времена их совместного бизнеса. Что нужно сделать, чтобы люди предпочли занятия на курсах простому приобретению учебного пособия?

Внезапно Марк почувствовал, что близок к ответу на этот вопрос. Человеческие взаимоотношения. Доверие. Стоп. Он понял! Каждый человек нуждается в ком-то, кому мог бы доверять, кто готов поддержать его советом или делом, к кому можно обратиться в трудную минуту. На этом и нужно строить обучение. Это будут не просто краткие курсы, после окончания которых преподаватель норовит сбежать домой быстрее учеников. Это будет служба обучения и поддержки пользователей. Люк напишет программу, Марк же поможет людям освоить ее.

Он поставил веник и совок в угол за холодильник. Ему не терпелось открыть ноутбук и поработать над возникшей идеей.

Проходя мимо дивана, он обратил внимание на Клер, с потерянным видом сидевшей в уголке. Может быть, прежде ему следовало поработать над их отношениями? Марк прошел в спальню и вскоре вернулся, держа коробку домашних печений.

– Вот, – сказал он, протягивая ее Клер, – угощайся.

– Что это? – она посмотрела на него с радостным удивлением, заставившим пожалеть, что печений не было в десять раз больше. Не скрывая радостного удивления, она наклонилась и понюхала содержимое коробки. – Твоя мама – лучший кондитер на свете. С арахисовым маслом?

– Угу.

– Мои самые любимые! – взгляд Клер выражал такое восхищение, что Марк пожалел, что не родился на свет арахисовым печеньем.

– Ты можешь взять, сколько захочешь. – Возьми их все, только продолжай так же улыбаться!

– Сколько захочу? – Она запустила руку в коробку и взяла одну штучку, потом еще одну, потом еще. – А если я захочу все?

– Они твои. Можешь рассматривать это как благодарность за стрижку.

– А как же ты будешь… – голос Клер звучал невнятно, так как рот был набит печеньем, – расплачиваться за мой шампунь?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В тот полдень Марк незаметно наблюдал за Клер, взбивающей шоколадный мусс на кухне. Арт и Грейс дремали после ланча; Роджер и Джессика, усевшись вдвоем в одно кресло, оживленно обсуждали достоинства различных кухонных приборов, Милли трудилась над очередным платком из афганской шерсти, Лестер похрапывал на раскладной кушетке, а Дэнни оккупировал телевизор.

Марк не мог оторвать взгляд от Клер. Она выглядела такой домашней и спокойной. Ее губы тихонько шевелились, подпевая льющейся из радиоприемника мелодии. Какая-то нежная и легкая песенка, такая же воздушная, как тот десерт, который она готовила.

Она продолжала увлеченно возиться с миксером. Это было четвертое или пятое блюдо, состряпанное ею из продуктов, принесенных Нэнси. Все предыдущие были изумительно вкусными, особенно если учесть, что ей пришлось готовить их на кухне величиной с хлебницу.

Он подошел ближе и, воспользовавшись паузой, сунул палец в густую кокосовую смесь.

– Как вкусно! Это даже лучше, чем то, что я пробовал в Лос-Анджелесе. А Калифорния, как ты знаешь, родина кокосов.

– Несколько дней назад ты сказал, что любишь мусс, вот я и решила приготовить.

– Спасибо. У тебя здорово получается. И почему ты не стала поваром?

– А как, по-твоему, я попаду в кулинарную школу?

– Очень просто. Запишись и пойди.

– Обучение стоит денег, которых у меня никогда не было, а Эйб не собирался делиться со мной даже теми грошами, что оставались после посещения пивной. – Она разложила мусс в десять пластиковых мисочек, разобрала миксер и принялась его мыть.

Марк тоже не терял времени даром, он тщательно подобрал пальцем остатки смеси со стенок большой миски и слизал все до капельки:

– Существует специальная программа помощи студентам, можно взять кредит.

– Я попрощалась с мечтой стать поваром десять лет назад, хотя иногда об этом жалею. Вместо этого я стала работать в салоне.

Она подошла к полке, извлекла металлическую посудину, поставила на лед, насыпанный в раковину, и вылила туда сливки. Затем вытерла вымытые венчики, прикрутила их к миксеру и начала взбивать содержимое в легкую пену.

– Лучше бы использовать медную посуду, но за неимением… – она не договорила и опять начала негромко подпевать старой известной песенке, зазвучавшей из радиоприемника. Ее забранные в хвост волосы покачивались в такт движениям. Кокосовый запах смешался с тонким ароматом ванили и, коснувшись ноздрей Марка, создал у него такую яркую иллюзию родного дома, что он на мгновение зажмурился.

Единственной женщиной, когда-либо готовившей для него, была мама. Когда вчера, поедая сомнительный ужин, доставленный из соседнего ресторана, они заговорили о десертах, Марк вспомнил про особый кокосовый мусс, который делают в Лос-Анджелесе. Но ему и в голову не могло прийти, что Клер ради него приготовит это блюдо. Это так по-семейному, как бывало у его родителей и у Люка с Мэри. Исподтишка разглядывая поющую Клер, которая плавно двигалась по кухне, Марк понял, что дело не в кокосах и не в сливках. Он вспомнил Люка, и опять острая боль пронзила его сердце.

Ему необходима Клер. Не в постели, а в жизни. И хотя она много раз повторяла, что он ей не интересен, Марк подозревал, что что-то тут не так.

– Клер, а тебе нравится работать парикмахером? Она пожала плечами:

– Работа как работа.

– Но ты же мечтала стать поваром!

Она вынула миксер из смеси, попробовала капельку, свисающую с венчика, и, решив, что еще не готово, опустила его обратно в миску.

– А ты? Ты занимаешься тем, что любишь?

Ну, не скажу, что я вскакиваю по утрам с единственной мыслью засесть за написание руководства пользователей компьютерной программой, – Марк засмеялся, – но на свете не так уж много профессий, которые показались бы мне интересными. Мне нравится общаться с людьми, объяснять то, что они не понимают, помогать им. – Он опять сунул пальцы в крем.

Клер посмотрела на Марка, который в.этот момент облизывал пальцы. Ее рука дрогнула, и венчики задели металлические края миски. Она выровняла миксер и сказала с улыбкой, заставившей сердце Марка слегка подпрыгнуть:

– Должна заметить, что тебе действительно удается находить общий язык со всеми обитателями нашего RV. Ты умеешь уговаривать и выбираться из любой ситуации. Вспомни хотя бы идею с картами. Я бы никогда до такого не додумалась.

– Это можно считать комплиментом? Вдвойне приятно услышать его от девушки, которая ненавидит меня всеми фибрами своей души.

Клер слегка растерялась:

– Я вовсе не ненавижу тебя, – сказала она с улыбкой.

Мог ли он надеяться, что Клер начинает испытывать к нему какие-то чувства?

– Не надо делать такую густую пену, это будет невкусно.

– Что? – Она растерялась еще больше и выключила миксер.

Я про крем. – Он указал на миску. – Моя мама часто смотрела кулинарные передачи по телевизору, и я выучил пару рецептов. И хотя мужчине многого не положено знать, я догадываюсь, что, если долго взбивать сливки, они превратятся в масло.

– Да, конечно. – Розовые пятна выступили у нее на щеках. Она выложила крем в кондитерский шприц и принялась выдавливать его на мусс. – Я задумалась.

Марк подошел так близко, что его дыхание коснулось щеки Клер. Белокурый локон выбился из ее прически и нежной спиралью закручивался возле уха. Так трогательно, так искушающе…

– Ты задумалась обо мне? – Вопрос прозвучал шутливо, но взгляд Марка оставался серьезным.

– Да, о тебе.

Совершенно неожиданно для себя он наклонился вперед и поцеловал ее в щеку. Его губы коснулись теплой мягкой кожи, и это было восхитительнее любого десерта, который ему доводилось пробовать.

Клер замерла, но не двинулась с места. Марк выждал мгновение и медленно отодвинулся. Он отдал бы все на свете за возможность короткими нежными поцелуями добраться до ее губ и заставить ее принять неизбежное, но с Клер требовалась осторожность. Любое неверное движение или слово – и она скроется от него, как лань от охотника.

– Зачем… зачем ты сделал это?

– Потому что я давно об этом мечтал.

– Как давно? Шесть дней и… – она взглянула на часы, – семь часов?

– Почти тринадцать лет. – Он отошел в сторону, давая ей возможность прийти в себя. – Помнишь двойное свидание с Дженни и Нейтом?

Да, это было ужасно! – Она засмеялась и начала складывать посуду в раковину. Ее руки дрожали, и металлические тарелки позвякивали.

– Только для тебя. Я прекрасно провел время. Ты всегда была такой… сильной, – тихо произнес он, беря ее руку в свою, – такой замкнутой и самодостаточной. Настоящая личность.

Клер коротко усмехнулась:

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

– Просто ты не желаешь замечать своих достоинств. – Марк погладил ее по щеке. У Клер перехватило дыхание. Они смотрели в глаза друг другу. – Ты гораздо лучше, чем думаешь. Ты просто боишься быть счастливой.

Она спрятала руки за спину и отвела взгляд:

– Я счастлива.

– Тогда почему, черт возьми, ты так стремишься убежать из этого города и пересечь полстраны? Поверь моему опыту, в Калифорнии нет ничего такого, чего нельзя было бы найти здесь.

– Здесь у меня ничего нет. И никогда не было. – Она взяла две мисочки с муссом и сунула в руки Марку. – Пожалуйста, убери десерт в холодильник, – сказала она и, отвернувшись, вышла из кухни.

* * *

«День шестой. После ланча я провела много времени на телефоне, разговаривая с отцом. Его самочувствие не становится лучше, а химиотерапия начнется через восемь дней. Раньше я никогда не представляла, как ужасно одиночество. Как в кошмарном сне я пытаюсь пробиться сквозь ватную стену, пока какая-то злая сила уносит от меня моего отца в другую Вселенную.

Я проклинаю табачные компании, я ненавижу каждую выкуренную им сигарету, но я ничего не могу изменить: время ведет свой отсчет все быстрее и быстрее. Что, если час идет за два? Что, если рак опередит меня? Что, если химия не поможет?

Наверное, мне следует бросить эту затею с RV, купить билет на самолет и немедленно лететь в Калифорнию».

* * *

– Милая, сегодня ужин придется готовить тебе, – прощебетала Милли, появляясь на кухне. – Мы тянули жребий. Перст судьбы указал на вас, – она втащила за собой Марка.

Клер вздохнула и закрыла тетрадь. После последнего разговора с Марком она выбрала привычную тактику поведения: замкнулась и ушла в себя. Не замечать его и не думать над поставленными вопросами было гораздо легче, чем давать ответы. Клер бросилась искать утешения в дневнике, а Марк вернулся к ноутбуку и с головой погрузился в расчеты и таблицы. Но даже после нескольких часов, проведенных за компьютером, он выглядел собранным и энергичным.

– У вас двоих все должно получиться просто замечательно, – затараторила Милли. – Возьмите курицу в холодильнике. Она совершенно свежая. Желаю успеха.

Клер кивнула в знак согласия и повязала фартук, принесенный Милли.

– А разве рестораны больше не предоставляют нам ужины?

– Хорошенького понемножку. Все, кто хотел, уже прорекламировали свою кухню. Теперь мы можем надеяться только на себя. – Милли вручила Марку второй фартук и села в гостиной рядом с сопящим на кушетке Лестером.

В маленькой кухне повисла пауза. В установившейся тишине стал отчетливо слышен шум за окнами RV. Выглянув, Клер увидела толпу, окружившую автомобиль. Люди оживленно переговаривались, делали фотографии, подсаживали детей, чтобы те могли заглянуть в окна. Клер опустила жалюзи.

– Мы становимся достопримечательностью.

– Еще немного, – Марк раздвинул пальцами жалюзи и посмотрел в образовавшуюся щель, – и какой-нибудь парень догадается залезть на крышу, чтобы сквозь стеклянный потолок сфотографировать тех, кто принимает душ.

– Марк!

– А что? Я так делал, когда учился в школе. – Он подошел ближе, и Клер почувствовала, что сейчас он ее поцелует. Она взглянула на него и поймала себя на мысли, как он удивительно красив. Легкий загар, еще сохранившийся после пребывания под солнцем Калифорнии, делал необыкновенные голубые глаза еще ярче. Сейчас он смотрел без обычной поддразнивающей насмешки, с таким выражением, что огонь пробежал по ее жилам. Непреодолимое желание прижаться к нему вновь нахлынуло с такой силой, что Клер испугалась. – Так ты утверждаешь, что я не похож на других? – Марк улыбнулся и начал мыть руки над раковиной.

Я утверждаю, что ты аморален, – Клер заговорила в привычном для нее тоне иронической снисходительности, изо всех сил стараясь не замечать насмешки, опять засветившейся в глазах Марка. Она подождала, пока раковина освободится, и тоже вымыла руки. – Хватит отвлекаться. Мы должны поторапливаться. – Ей необходимо сосредоточиться на поездке в Калифорнию, а не на Марке с его поцелуями. И руками, в кольце которых так хочется очутиться…

– Ах да, ужин. Думаешь, нам удастся удивить их? – Он кивнул в сторону собравшихся в гостиной участников состязания.

– Если мы проявим находчивость, то, возможно, нам удастся ускорить исход из RV хотя бы нескольких членов нашей дружной команды и закончить мероприятие в ближайшие семь дней, – Клер попыталась пошутить, но грустные нотки выдали ее.

– Принимается. – Марк достал курицу из холодильника и положил на стол. – Уверен, что ты сумеешь пересидеть всех. Но подозреваю, что некоторые будут держаться до последнего, и это продлится дольше одной недели.

– Я не могу ждать так долго. Черт, у меня вообще нет времени!

– Тогда почему ты еще здесь? Оставь эту затею и отправляйся туда, где тебе необходимо быть.

– Я дала обещание. Без RV мне его не сдержать. Это очень важно. – Она достала луковицу и начала машинально чистить ее прямо в раковину.

– Клер, если речь идет о срывающемся отпуске…

– Неужели ты думаешь, что я переживаю из-за такой ерунды? Речь идет совсем о другом.

– О чем же?

– Это касается только меня.

– Хорошо, – произнес Марк, но по его тону было ясно, что разговор не окончен.

Клер положила нож на разделочную доску и вздохнула:

– Извини, я не имею ничего против тебя лично. Просто я не хочу говорить об этом сейчас, когда…

– …когда под заинтересованными взглядами наших соплеменников чувствуешь себя объектом изучения Института общественных отношений? – Он начал разделывать курицу. – И когда несколько пар ушей поворачиваются за тобой как локаторы Института космических исследований?

– Вот именно. Иногда мне кажется, что я сойду с ума, если немедленно не уберусь отсюда. Эффект аквариума.

– Прекрасно тебя понимаю. – Он налил масла на сковороду, поставил на огонь и положил в нее кусочки курицы. – Ты знаешь… – Марк включил воду и вымыл руки.

– Что? – Она поперчила курицу.

– Мы умудрились приготовить обед, не сговариваясь. – Он жестом указал на курицу. – Представляешь, каких результатов мы достигнем, если будем действовать по заранее намеченному плану?