Текст книги "Девушки в период одиночества"

25

Ближе к Голливуду:процесс трансформации милой девушки со Среднего Запада в некое существо, у которого на «быстром наборе» телефонного аппарата стоят медиум, тренер, массажистка, агент и диетолог

Я поняла, что начала подделываться под голливудские стандарты, когда позвонила своему психотерапевту с мобильного и сказала, что опоздаю из-за пробки, но опаздывала я вовсе не из-за пробки, а потому что медиум на Голливудских Холмах заканчивал сеанс, а мне необходимо было знать, женится ли на мне мой бойфренд. Не могла же я сказать это своему психотерапевту. Она бы подумала, что я спятила. А хорошая новость состояла в том, что я еще не на все сто процентов стала подделываться под Голливуд. Например, с личным тренером по имени Нэйм я уже давно не встречаюсь. И мне по-прежнему нечего прибавить, когда за ланчем идет непринужденная беседа о черном янтаре. Почему старый ценится дороже нового? И я ни за что не последую примеру коллеги, автора каких-то телевизионных текстов, которая наняла репетитора учить ее ребенка ездить на велосипеде.

Но тем не менее слишком много чашек обезжиренного кофе Мокко без взбитых сливок подали мне в кафе. Слишком много друзей спросили, иду ли я на встречу с ведийским астрологом Чакрапани. Слишком часто я отменяла свидания ради работы. На прошлой неделе у меня была деловая встреча, и некий продюсер произнес следующее:

– «Скорая помощь» у вас идет еще? А это что, телешоу? Мало пищи для мозгов!

Я проследила за его самодовольным взглядом и обнаружила, что взгляд этот уперся в приколотый к стенке набросок межгалактической больницы. Вместо того чтобы расхохотаться ему в лицо, я сделала потрясенный вид.

Я попыталась проследить, как это случилось – почему меня пресытил вид Арнольда Шварценеггера на велосипедной тропе. Я обнаружила у себя этапы подделывания под голливудские стандарты. Эти этапы напрямую соотносятся с пятью этапами умирания.

Этап первый: протест, отказ и изоляция от общества

Нет ничего необычного, если из маленького уютного городка на Среднем Западе, где за год сменяется четыре сезона и женщины носят одежду 12-го размера, человек переезжает в огромный город, например Лос-Анджелес, где сплошь и рядом происходят уличные беспорядки, землетрясения, а на людях надеты ужасающие ботинки на огромных подошвах. Пожив там немного, человек начинает ощущать себя потерянным и одиноким. Ему кажется, что мир смещается, сплющивая его до размеров букашки, не видимой невооруженным глазом. Он сидит в металлическом ящике на колесах в окружении таких же ящиков. Он застрял в пробке, в окружении таких же психически травмированных выходцев со Среднего Запада, и ждет, когда загорится светофор.

Способ защиты от этого ужаса один – протест. Скажите себе, что все это временно. Вы просто прикидываете и проверяете, что и как. Вы подождете год и посмотрите, как оно пойдет. Этот этап характеризуется отсутствием мебели в вашей квартире. Иногда и отсутствием самой квартиры. В Голливуде люди без квартир не бездомные, они присматривают за домами в отсутствие владельцев.

Этап второй: гнев

Когда вы немного поймете, что делать, чтобы выжить в Голливуде, вами наверняка овладеет гнев. Зачем мне нужен какой-то агент? Кто бросил кусок груши в мой охлажденный чай? Зачем это мне худеть? Почему к съемной квартире не прилагается бытовая техника? Почему никто не хочет покупать некоммерческий сценарий о любовном треугольнике инопланетян? Зачем это парень в магазине спросил, не нужны ли мне пуленепробиваемые стекла? Где все нормальные мужики? Когда закончится этот чертов час пик?

Это необходимый, хоть и весьма неприятный этап. Сейчас мог бы пригодиться умный наставник, но вы в таком состоянии, что просто отпугнете его. Скоро к вам должно вернуться чувство юмора.

Этап третий: заключение договора с самим собой

Как только вы смогли надеть свитер в 25-градусную жару, покидать Лос-Анджелес уже бесполезно.

Вы напишете, или сыграете, или снимете что-то «коммерческое», но поклянетесь, что следующая ваша работа будет исходить от чистого сердца. Вы купите мобильный телефон, но только для самых крайних случаев. Чтобы предупредить, что задержитесь, если застрянете в пробке. Вы пойдете к медиуму, но «только для прикола» (у моей на стене висел диплом моего же университета, Северо-Западного), и с тех пор начнете встречаться с мужчинами, вы возьмете напрокат роликовые коньки, но так и не научитесь тормозить. Вы научитесь сценической походке и станете любоваться на городской смог, который назовете «туманный солнечный свет».

Этап 4: депрессия

Этот этап обычно наступает в период отпусков и особенно праздников. Вы должны пережить его. Причиной депрессии часто может послужить вид одетых в шорты людей, покупающих рождественские елки, или панорама гигантского семисвечника на бульваре Санта-Моника, если вы еврей. Вам будет не хватать снега, друзей, семьи, широких пространств, на которых вы привыкли парковаться. Вы будете спрашивать себя, стоит ли то, что вы имеете здесь, того, что вы оставили там? Титры вы смотрите внимательнее, чем сам фильм, а актерская профессия предполагает неоднократное вступление в узы брака и расторжение оных, а также попадание в зависимость от какой-нибудь гадости. Затем вы идете в класс йоги и находите там свою настоящую любовь. Вы попытаетесь выразить все это приятелю, жителю Лос-Анджелеса.

– Ты знаешь, – ответит он, – отличный фильм из этого получится.

И эта фраза скорее, чем какая-либо другая, станет той каплей, которая приведет вас к психотерапевту.

Этап пятый: признание

Когда ваш коммерческий проект станет хитом и на него в кассах будет не достать билетов, вы медленно начнете склоняться к мысли, что ваши некоммерческие проекты являются таковыми по причине полной своей бездарности. Вы постоянно будете говорить в машине по мобильному телефону. Просто потому, что вам не дотерпеть до дома, чтобы прослушать сообщения там или чтобы вегетарианскую пиццу-гриль вам доставили тотчас же, как только вы подъедете к дому. Вы согласитесь, что ДЕББИ – неплохое имя, даже для мужчины. Вы начнете непринужденно бросаться такими словами, как «мой дизайнер по интерьеру», «моя личная массажистка», «мой персональный травник». И, наконец, вы признаетесь, что живете в Лос-Анджелесе, даже своему агенту по страхованию автомобилей. Вы начнете присматривать частную школу для своих детей и забудете, что всегда одобряли общественные. И это при всем том, что у вас нет никаких детей и даже реальной перспективы их приобрести.

Среди хлама в багажнике вашей машины болтаются ботинки для пеших походов, теннисная ракетка, пара сценариев и аварийный комплект на случай землетрясения. Ваш агент устроит вас на работу в телевизионное шоу, которое будут смотреть только ваши родители. Иногда вам придется работать часов до трех утра и усталым, но довольным выходить из «М и М», клянясь никогда больше не заказывать китайского цыпленка у «Джерриз Дели». И когда вы подойдете к месту парковки вашего автомобиля, то поймете, что почему-то вам начинает здесь нравиться. И потому, что эта мысль и греет вас и пугает, вы вырулите из исторических ворот студии и свернете на автостраду 405, где, как ни странно, будет пробка.

26

Перемена дислокации: тип отношений, который неизбежно влечет за собой переезд туда, куда вы никогда не собирались перебираться, но теперь должны серьезно подумать об этом, потому что там есть подходящий одинокий мужчина (или слухи о подходящем одиноком мужчине)

Приветствую вас из Штата Растрепанных Причесок! Я на сентябрь переехала во Флориду (это оказался месяц начала школьных занятий), снова учусь играть роль чьей-то девушки. В Бока быть чьей-то девушкой означает обладать акриловыми ногтями, силиконовым бюстом и теннисными юбками. Впрочем, сейчас сезон ураганов (о котором никто меня заранее не предупредил), так что жара, влажность и ежедневные ливни сотворили на голове пародию на прическу, я взяла напрокат кабриолет и полна радужных надежд и оптимизма.

Чтобы немного похудеть и прийти в форму, я трижды в неделю занималась с личным тренером и спустя некоторое время обнаружила, что потеряла… чувство собственного достоинства. Я поняла это, когда на протяжении первых двух недель занятий тренерша ни разу не спросила меня, кем я работаю. Сначала мне даже импонировало, что ей это неинтересно, потом стало раздражать. В конце концов я начала делать прозрачные намеки, например, что собираюсь к «Эмми» и до сих пор не нашла туфель, подходящих к платью, и к тому же я собиралась на первое свидание. Наконец, во время выполнения упражнения на укрепление мышц груди я сообщила, что ПИШУ ДЛЯ «СЕКСА В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ». Мне казалось, что я устала рассказывать о своей работе. Но нет, я совершенно теряюсь, когда мне не дают говорить об этом. Очевидно, многие женщины в Бока ничем не заняты, кроме своей внешности. Они, конечно, способны делать что-нибудь еще, некоторые даже работают, но для большей части женского населения Бока жизнь крутится вокруг загородных клубов, салонов красоты и детей. Это, конечно, заставляет задуматься о том, что на самом деле женщине нужно для счастья.

Последние десять лет я не перестаю думать о том, будут у меня дети или нет, а если будут, то когда. Недавно я оказалась на заднем сиденье машины с целой троицей деток. Одна из них была пятилетней дочкой моего бойфренда. Эта милая девочка всегда была одета лучше меня. Остальные двое принадлежали паре, с которой мы совместно путешествовали (бывший морской офицер и его необыкновенно элегантная жена с потрясающими новыми грудями). Младшенького они только приучали к горшку, как выяснилось, когда он заорал на всю машину, что хочет пи-пи. Со всей возможной поспешностью общими усилиями ребенка высунули в окно, но, как оказалось, недостаточно поспешно.

Не могу не прибавить, что эта семья немного опоздала на встречу с нами в условленном месте, где мы и забились, как селедки, в одну машину (к такой тесноте я, правда, морально готова не была). Опоздали они из-за несчастного случая на дороге. Они оказались свидетелями ДТП, когда пожилая леди не справилась с управлением и скатилась под откос. Морской офицер нырнул в канал и вытащил даму из тонущей машины. Правда, спасти ее он не успел. Его дети в один голос громогласно повторяли:

– Папа пытался помочь старушке, но она уже в раю.

– Мы видели тетеньку, совсем старенькую, без лифчика и платья.

По-моему, только я слышала эти вопли. Остальные взрослые, очевидно, приобрели способность вести нормальный разговор среди полного хаоса, тогда как я (как единственный не-родитель в компании) ничего не слышала, кроме детских голосов. И, по-моему, только я беспокоилась, что этот случай мог как-то травмировать психику деток.

Все это произошло, когда мы направлялись к сафари на Болотах Билли, чтобы посмотреть на аллигаторов. До места надо было ехать полтора часа на катере с воздушной подушкой. И тут дочка моего бойфренда заплакала и закричала, что хочет слезть. К счастью, мотор катера на воздушной подушке очень шумный, поэтому во время поездки на нем выдают специальные звуконепроницаемые наушники. Так что я пережила непередаваемое ощущение: сидя рядом с вопящей благим матом маленькой девочкой, не слышала ни единого звука. Можно было отвернуться и смотреть в окно на болотистую местность Эверглейдса, и ничего при этом не мешало.

Я подумала, что катер на воздушной подушке – отличный способ путешествия с детьми. Если они у вас есть, поправила я себя, когда мы ехали домой. Может быть, на меня подействовала жара, может, жареный аллигатор, которого я съела на ланч, но очень короткий миг мне казалось, что мне нравится это «если»…

27

Нью-Йоркский марафон: вдохновляющие, сбивающие с толку, порой расслабляющие моменты, с которыми вам необходимо смириться, чтобы жить и любить в условиях Манхэттена

Лайли Томлин говорит, что Нью-Йорк всегда знает, где лежит ваш кошелек. Мне есть что добавить на эту тему.

Нью-Йорк уверен, что рано или поздно вы столкнетесь с бывшей девушкой своего нынешнего бойфренда. Это всего лишь вопрос времени. И несмотря на то, что в Нью-Йорке живет восемь миллионов человек, ее любимый бар расположен именно в вашем доме и под вашей квартирой, и к тому же она ходит в тот же фитнес-клуб, что и вы. Она не красавица, как уверяют вас его друзья, но вы готовы признать, что девушка она экзотическая.

В Нью-Йорке постоянно звучат такие выражения, как «эстетическое наслаждение» и «невероятно сильная вещь».

Нью-Йорк наблюдал, как росли Уэсли, Аустина и Лейси Гольдштейн. Как они стали тем, кем стали.

Нью-Йорк знает от дочки вашей подруги, что шартрез в этом сезоне не в моде.

Нью-Йорк смотрит самую лучшую и самую худшую комедии в мире, и когда фильм вам не нравится, вы уходите, чувствуя вину, как будто в этом виноваты вы, зрители.

Нью-Йорк ведет спор с бездомным, который живет за порогом вашей квартиры, и говорит ему:

– Эдди, мне надо поспать!

Эдди понимает, но ему тоже надо как-то заработать, и если ему надо петь у дверей бара, значит, больше ничего он поделать не может. И даже если вы учились «теории спора» в престижном университете, а он в это время принимал наркотики в парке на Вашингтон-сквер, вы лежите в постели без сна, а он продолжает голосить под вашими окнами «Я не гордый, я прошу вас…».

Нью-Йорк прекрасно знает, как в ночь премьеры какая-то женщина спрашивает вас, чье платье на вас надето. Это означает, что она спрашивает не у кого вы его одолжили, а интересуется именем модельера. Нью-Йорк понимает, почему время от времени какой-нибудь обладающий высокими полномочиями исполнительный директор с ностальгией вспоминает о скромном домике, где она выросла. И успех определяется умением читать меню слева направо.

Нью-Йорк должен решить, хотите ли вы переспать с тем, кто сегодня проводил вас домой со свидания, пока такси ждет внизу, и вызвать осуждение со стороны шофера, а утром вызвать осуждение со стороны портье.

Нью-Йорк – это поджимающие со всех сторон сроки и завалы новых предложений и заданий, и если есть на земле место, где вы будете ощущать вину за то, что не справитесь с делом, то это Нью-Йорк.

Нью-Йорк – участник гигантского, неуклюжего балета Центрального вокзала, где вы бежите, бежите, бежите то туда, то сюда, и успеваете на поезд в самый последний момент, когда двери уже закрываются… Нью-Йорк – это тоже существо, которое вместе со всеми несется куда-то и выходит на нужной остановке.

Нью-Йорк едет на сабвее и стоит попрошайкой на углу.

Я ветеран Вьетнама. Я ветеран Вьетнама, и у меня нет руки. Я ветеран Вьетнама, и у меня нет руки, и у меня трое детей, и им не хватает пеленок. Я не жадный человек. Я лишь с виду страшный. Ружье не заряжено.

Нью-Йорк видит, как Мадонна бегает по утрам, и видит также, как вы бегаете. Нью-Йорк понимает, что вас от нее отличает только то, что вы поверх нижнего белья обычно носите верхнюю одежду. Нью-Йорк – это значит жить в одном доме с Этаном Хоуком и видеть его только тогда, когда придешь туда в качестве уборщицы. Или три дня не разговаривать с соседом по квартире, потому что тот отослал обратно посылку для Этана Хоука, присланную вам по ошибке.

Нью-Йорк – это трансвестит, уронивший зажженную сигарету в сумку бездомной женщины, и даже если вы осторожно вытащите эту сигарету, чтобы не загорелась сумка, ваш бойфренд вынужден сказать трансвеститу и восьми его друзьям, какие они стильные и шикарные. И когда они будут тащиться за вами до самого вашего дома, бездомный Эдди спросит, не надо ли вам помочь.

В Нью-Йорке читают самую изящную литературу в мире, но говорят лишь о погоде. Это конструкция, напоминающая шкаф, полный черных костюмов.

Нью-Йорк заставляет вашего друга, актера, в течение многих лет сидящего без работы, бежать к вам через весь город, не переводя дыхание, чтобы сообщить о получении роли. Роль состоит в том, что надо выйти на сцену, пописать на статую и уйти.

Нью-Йорк обнаруживает, что кот – приемлемое домашнее животное, хотя раньше вы клятвенно заверяли, что никогда никого не заведете. И еще вы заведете белую мышку и назовете ее в честь того, кого презираете, чтобы в минуту раздражения ее убить. И проследите за путем таракана, который увернется от струи «Райда» и сбежит куда-нибудь в ближайшую тараканью гостиницу. И будете всем сопереживать.

Иногда мы делаем такие вещи…

28

Нижняя планка: депрессивное состояние, для выхода из которого, как правило, требуется вмешательство травки или алкоголя. Это состояние знакомо уставшим от одиночества людям, попытавшимся "открыть себя миру", также известное как "снизить планку" до того уровня, с которого почти нет дороги назад

Телефон звонит и будит во мне зверя. На часах 6.15 утра. Воскресное утро в Нью-Йорке. Черт возьми, кому понадобилось названивать мне в такое время? Может, это Роб, тот женатый, с которым мы встречались в Портленде? Я знаю, вы тоже когда-нибудь, наверное, встречались с женатыми. Я совсем не горжусь этим обстоятельством. Дело в том, что каждая женщина, пробыв одна достаточно долгое время, запросто может вступить в сексуальные отношения с женатым человеком. Это такая категория мужчин, которые при знакомстве не считают нужным проинформировать вас о своем семейном положении, либо они долго рассказывают вам, что вскоре собираются разводиться, но на самом деле такого у них и в мыслях нет.

Женщины, храни их Господь, имеют удивительную способность верить в перспективность подобных отношений. Они напрягают память и фантазию, чтобы привести хотя бы несколько примеров удачно сложившихся отношений женатого мужчины и одинокой женщины. Друзья и статьи из глянцевых журналов бомбардируют таких женщин противоположными примерами, то есть историями, когда из таких отношений не вышло ничего путного.

Однако каждая женщина, которая когда-либо встречалась с женатым мужчиной, всегда верит, что ее история чем-то отличается от других. Такова любовь. Видите ли, для одинокой женщины сказка еще не закончилась. Когда мы влюблены, то в сказку со счастливым концом можно пригласить и женатого мужчину. В этом заключается как наше очарование, так и заведомое поражение.

Конечно, мое приключение, если уж называть его именно так (хотя я бы предпочла называть это мое «поражение»), заканчивается именно там, где и должно было закончиться. Наконец я поняла, что Роб нежно любит свое семейство. Мы же опрометчиво думаем, что живем в своем собственном фильме, тогда как на самом деле врываемся в какой-то чужой, и мы – не Джулия Роберте. В лучшем случае мы – среди второстепенных героев, просто иллюстрация чьей-то истории, помощницы для развития сюжета. Счастливого конца не будет. Но усваивать уроки судьбы – не в моем характере…

Но утром телефон звонит и будит меня. Я еще наполовину сплю, и мне снится, что я как будто Джулия Робертс.

Телефон умолкает, но тут же начинает трезвонить снова. Может, это Роб? В Портленде всего-навсего 3.15.

Я: Алло?

Роб: Я не могу заснуть.

Голос его звучит как-то странно

Я: Что-то случилось?

Роб: Что ты делаешь?

Я: Разговариваю с тобой.

Роб: А во что ты одета?

Я: Во фланелевую пижаму. (Мне становится смешно.) Не очень сексуально, да? А во что ты одет?

Роб: На мне только рубашка. Больше ничего. Без пуговиц.

Я: Да ты что?

Роб: Ну. Правда.

Я: А, ну-ну.

Ну-ну. Я вспомнила, как когда-то Роб переживал, что по отношению к своей жене поступает как типичный развратник. Я тогда сказала, что он не развратник. Развратники обычно ездят в вульгарных машинах, покупают нижнее белье своим девушкам в подарок и занимаются сексом по телефону. Может, он решил показаться вульгарным?

Роб: Расстегни верхнюю пуговицу.

Я: Хорошо.

Он: Теперь покажи мне губки.

Я чуть не подумала, что он просит меня улыбнуться. Ох, эти губки! Роб никогда не говорил ничего подобного, и мы прежде никогда не занимались сексом по телефону. Может быть, его потянуло на экзотику, но у него это как-то не получается.

Он: Попроси меня укусить тебя за шейку.

Я (слабо): Укуси меня за шейку. Подожди минутку. Ты что?

Он: Что ты теперь хочешь со мной сделать?

А вдруг это не Роб?

Надо срочно бросать трубку! А вдруг Робу что-то приспичило, например поразить меня своей сексуальностью, а я возьму и брошу трубку? Может надо просто спросить, с кем я разговариваю?

Нет, если это Роб, он подумает, что я какая-то странная, так как уже включилась в его игру, а потом вдруг начинаю выяснять, с кем играю. Я решила рассмеяться и сказать:

– Привет, Роб, это ты?

Пауза в эфире.

Он: Это я.

Ну, раз так, то я продолжаю.

Я: А какая на тебе рубашка?

Долгая пауза в эфире.

Он: Черная. Я: А.

А дальше-то что?

Он: Скажи что-нибудь. Говори.

Я: Нет, это ты говори. Долгая-предолгая пауза.

Он: Нравится ли тебе мой большой твердый член?

Так. Да ну это все к лешему. Бросаю трубку и набираю номер мобильного Роба в надежде, что это был он. Думаю, мы посмеемся над тем, как я подумала, что это был кто-то другой. Роб не отвечает. Естественно, он не отвечает! Там 3 часа ночи! Он и его жена спят! Слабый проблеск надежды – может быть, он пьян! Это, конечно, было бы нехорошо, так как в свое время он лечился от алкоголизма, но все же лучше, чем такое! То есть, я как раз сняла фланелевую пижаму, даже извинилась, что она не сексуальная, предложила какому-то нью-йоркскому идиоту «укусить меня за шейку». И еще подумала, что это позвонил мой женатый приятель! Я надеюсь, он позвонит снова. Роб обязательно позвонил бы снова. Но никто не позвонил. Ни Роб. Ни идиот.

Уж по меньшей мере идиот-то должен был позвонить. Меня использовали. Я чувствую себя оскорбленной и уязвленной. Я смотрю в потолок. Я опускаюсь на дно!