Текст книги "Танцующая-На-Гранях"

Глава 14. Иерофанта

«Мужчины, такие мужчины! В каком бы из миров они не жили!» – думала я, слушая неторопливую речь мага. Собственно, слушали мы все. Даже Фелино присоединился, вернувшись с таинственного задания, на которое его оправлял Зерг.

Правда оказалась в том, что первенец альфы драконов всегда становился жрецом Аиды Ведо. И пускай свободный народ в большинстве своем не помнил эту богиню, не взносил ей молитвы, монастырь в оазисе Но-Ха тщательно хранил древнюю память радужного мира. И каждое божество в этом священном месте имело свой алтарь, свою нишу, где собранная и сохраненная по крупицам спала до времени древняя память предков. Про себя я дала другое определение этой истории: не хранили, а охраняли.

Хотя, если разобраться, кому нужна стародавняя истина? Люди всегда и везде подгоняют любую религию под себя. Помнится, кто-то из земных проповедников однажды объявил: «Хочешь разбогатеть, создай свою религию».

На Тубане действовала иная политика: желаешь власти? Верни древних богов, объявив себя их сыном, дочерью, верховным жрецом, да кем угодно! Главное, собственная убежденность в правоте и непоколебимая вера в то, что делаешь. А для достижения все цели хороши.

Наверное, в этот момент я все больше и больше понимала свою маму, что сбежала из этого мира, забрав меня собой. Утомительно жить и ждать подлого удара в спину. Даром что ты почти бессмертная драконица. Людям не нужно живое напоминание о богах. Они сами предпочитают быть творцами, в разрушительной силе своей не задумываясь о последствиях.

Кто первый родился, тому иерофантом и быть. Такова традиция. Такова воля божественной праматери. Хочешь – не хочешь, мнение первенца никого не интересует. Родился первым, в день совершеннолетия за тобой придут. Заберут в цитадель Матери богов, чтобы провести обряд. И станешь ты не человеком с ипостасью дракона, и даже не обыкновенной рептилией с магией вместо крови. А простой марионеткой богини, ее голосом, глазами, ушами, иногда телом, иногда вестником.

Я видела, как блестели глаза монашествующего мага, когда он с позволения райна Гримиума рассказывал нам о предназначении иерофанта. Я наблюдала радость короля, что его возлюбленная жена родилась второй, и ни при каких обстоятельствах не могла стать отражением божественной Аиды Ведо во всех Мирах За-Гранья.

Я чувствовала, как абсолютная пустота леденящим цветком прорастает сквозь горячую сердцевину солнечного сплетения, и сантиметр за сантиметрам захватывает мои душу и сердце, пробуя подчинить себе моих драконов. Странное оцепенение окутывало тело и разум. Хотелось плакать. Даже нет, не так. Хотелось выть по-волчьи в отчаянье и от безысходности. Быть игрушкой в руках богини – что может быть хуже? Даже смерть приятней, на мой взгляд.

Монах что-то вещал размеренным и убедительным голосом. Зерг Гатто Норт не спускал глаз с Наташки, которая спала на кровати, свернувшись в калачик, заботливо укрытая любящими руками. В том, что Северный Дикий не просто положил на нее глаз, а любит всем сердцем и сердцем зверя, я подозревала давно. Сегодня утром богиня, впервые открыв дверцу в мой разум, подтвердила мои догадки.

Райн Гримиум сочувственно поглядывал на меня и отводил взгляд. На лице юного Фелино явственно читалось сострадание. Еще бы, дикие и своенравные коты прекрасно понимали, каково это – вдруг перестать быть собой и стать цирковой собачкой на поводке, выполняющей чужие приказы.

«Интересно, а какие плюшки положены иерофанте? – мелькнула невеселая мысль. – Какая, к радуге, разница! – рявкнуло мое упрямство. – Соберись, тряпка! И скажи мне, что ты собралась подчиниться этому недомужику в юбке?! И остаться тут прозябать безвольной куклой?!»

От собственного возмущенного вопля я вздрогнула так явно, что маг замолчал, а четыре пары мужских пар недоуменно уставились на меня. Чтобы успокоить свою ведьму и немного прийти в себя, я поднялась к креслу и направилась к окну. Выпила воды и поняла, что с удовольствием пригубила бы что-нибудь покрепче. «Какой там пригубила, ха! Скажи уж – напилась бы в хлам, в дымину, в дрова, – фыркнул… золотой дракон. – Ага, и в караоке поорать и пар выпустить!» – тут же подхватил черный.

«Заткнитесь все! – заорала я мысленно, и в благодатной тишине мелькнул хвост мыслишки: «Кажется, я схожу с ума!»

Резко развернувшись к по-прежнему молчащим мужчинам, я грубо поинтересовалась у Гримиума:

– Выпить найдется?

Монах поднял голову и, пристально глядя на меня, ласково вымолвил:

– Иерофанта, выпивка не изменит твоей судьбы.

– Не вам решать мою судьбу, милейший, – с превеликим удовольствием я выпустил, наконец, наружу свою добропорядочную язву. – Не вам, не Аиде, не чертову жрецу. Никто не будет за меня решать, что мне делать и как мне жить. Ясно?

Маг поджал губы и разглядывал меня, как нечто диковинное. Зерг Гатто Норт прятал улыбку, склонив голову к спящей Наташке. Гримиум задумчиво теребил свой подбородок. Фелино едва скрывал смех в уголках рта.

– Вилда, мастер Раст-А-Бан, прошу вас, – поднимаясь, примиряюще поднял руку король. – Нам всем пора подкрепиться и отдохнуть. Утро выдалось нелегким.

Дверь открылась, и в комнату вошел молоденький служка, таща понос, уставленный тарелками с закусками. Венчал сей шедевр запотевший графин с чем-то темно-красным внутри.

«Надеюсь, это вино и оно вкусное, – целенаправленно двинувшись в сторону мальчишки, подумала я.

Цапнув графин с разноса, вернулась к окну, налила жидкость в стакан и с удовольствием втянула себя приятный аромат, напомнивший мне о доме. Яблоки в меду с крыжовником, а на вкус – пряная вишня с горчинкой. Прикрыв глаза, неторопливо поглощая вино, я размышляла над создавшейся ситуацией.

«Так, что мы имеем. А имеем мы почти полный армагедец. Аида, ау? Ты здесь?» – склонив голову к плечу, я прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Хмыкнув, продолжила пить и думать. Зерг позвал меня к столу, но я отмахнулась, и осталась стоять возле окна, вертя бокал уруке, время от времени делая глоток и подливая вина.

Богиня на мой зов не откликнулась, и я рискнула продолжит свои размышления.

– Могу я узнать, – обернулась я к магу, восседавшему справа от райна, – в каком возрасте происходит обряд порабощения?

Читающий поморщился, и ответил, едва скрывая раздражение:

– Когда иерофанте исполнится сорок пять полных радуг. Могу я задать встречный вопрос, иерофанта Этамин?

– Пожалуйста, – машинально разрешила я, и вынырнула из своих мыслей. – Как вы меня назвали?

Заметив на лице мага довольную улыбку, которую он и не пытался скрыть, мне безумно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Желательно в голову.

– Иерофанта Этамин – это ваше родовое имя, вилда. Всех первенцев женского пола в роду Золотых драконов нарекали именем ярчайшей звезды в созвездии Дракона.

– Надо же, – съязвила я. – Даже в имени мне собираются отказать. И как же называли мальчиков?

– Мальчики в роду редко рождаются первыми. Божественная Аида – начало женское, ей сподручней вещать через женскую сущность. Если альфа все же первым дарит жизнь дракону мужского пола, она нарекает его Этанин.

– Просто прелестно, какое универсальное имечко, – хмыкнула я, отворачиваясь от монаха.

– Иерофанта Этамин, – послышался голос мага.

– Снежана, и никак иначе, – отрубила я, не оборачиваясь.

– Но имя рода откликается на мой зов, вилда, – мягко, как малому ребенку, пояснил Читающий.

– Да пусть хоть орет. Мое имя – Снежана. И точка, – стукнув бокалом по подоконнику, резко развернувшись, рявкнула я. – Меня не интересуют планы вашей богини и ваши собственные ни на меня, ни на мою, подругу, ни на наши сущности. Мой договор с Аидой – мое личное дело. А уж какие планы вы начали строить в отношении меня как вашей иерофанты – решительно не мое дело, – мило улыбаясь, закончила я свой пассаж.

Подошла к столу, придирчиво рассмотрела всю предложенную еду, выхватила из вазы с фруктами нечто напоминающее яблок, и обернулась к Зергу.

– Прошу тебя, Северный, когда Наташа очнётся, пришли за мной феникса или Фелино, я буду в саду. Мне нужно подумать.

– Я приду сам, вилда, – успокоил меня Зерг, и я стремительно покинула помещение, пока райн Гримиум или маг еще что-нибудь не вспомнили.

Северный дикий появился в дальнем углу монастырского сада где-то через час. Я лежала на широкой деревянной лавке, подложив под голову куртку, и лениво размышляла на отвлеченные темы. Почему за стенами монастыря-храма снега, льды и мороз, а здесь распускаются цветы и цветут деревья?

Думать о том, какая роль отведена нам с Наташкой в шахматной партии Аиды Ведо с неведомым кем-то, мне больше не хотелось. Усталость брала свое и я начала присыпать прямо на скамье, когда услышала чьи-то шаги по тропинке.

Зерг Гатто Норт остановился в трех шагах от меня и тихо позвал по имени.

– Снеж-А-На, Тала Шат Мау проснулась, я пришел за тобой.

Рывком поднявшись с деревянного ложа, я молча подхватила куртку, накинула ее а плечи и быстрым шагом пошла в сторону здания. Наташка пришла в себя, а это значит, что с ней все в порядке, и мы, наконец, сможем узнать, кому она помогала, танцуя на гранях миров.

С кем разговаривала, и что вообще происходило с ней в том месте, где она находилась. А еще – обсудить ситуацию, в которой оказались в очередной раз в этом мире.

Я влетела в комнату и замерла на пороге, привыкая к сумраку в комнате. Заходящее солнце освещало предметы, но лучи его не достигали кровати, где спала Наташка.

– Снеж, я здесь, – послышалось из противоположного угла, и я обнаружила подругу, сидящей с кружкой чего-то горячего в большом кресле, где совсем недавно восседал райн Гримиум.

– Как ты меня напугала! – выдохнула я и, подхватив стул с высокой спинкой, подтащила его к Наташке.

– Там чай принесли… – кивнула Натка на прикроватный столик, но я махнула головой, не желая двигаться.

Мы сидели в тишине и наблюдали сквозь незанавешенное окно, как солнце уходит за горизонт, уступая место звезде, вокруг которой все ярче и ярче разгорались радужные ленты пояса Ириды. Молчать было приятно. С Наткой всегда было хорошо молчать. Она это умела, как и слушать. Это редкий дар в нашем мире, где все куда-то торопятся, и никому ни до кого никогда нет дела.

– Эдассих? – поинтересовалась я, следя за тем, как лучи медленно угасают, уступая место ночной радуге.

– Да, – выдохнула Ната, катая в руках кружку.

Мы обе, не сговариваясь, глубоко вздохнули.

– Эр Наг Тэ с ней. Точнее, она в его власти, – уточнила подруга и вкомнате вновь воцарилась тишина.

Говорить не хотелось совершенно. Но нужно было собраться с силами, скоро вернется Гримиум с Зергом, и хрупкое равновесие растает, как дым, уступив место радужной реальности с ее проблемами, интригами, богами и демонами.

Солнце село, темнота прокралась в помещение. Натка зажгла своих светлячков. Про нас то ли забыли, то ли на время оставили в покое, решая какие-то другие насущные проблемы.

– Что ты видела? – все-таки я нарушила молчание, как бы не хотелось, вот так просидеть до утра, прихлебывая чай и наблюдая за игрой красок в радужном поясе Ириды.

– Он держит ее в оковах: руки, шея. Но она меня не слышит. То ли я не могу пробиться, то ли так и должно быть… – Натка помолчала и, наконец, задала мучающий ее вопрос. – Зерг сказал, что какой-то монах назвал меня Танцующей-На-гранях. Это что вообще такое? Что значит?

– Если честно, я и сама до конца не поняла. Вроде как ты умеешь проходить сквозь все грани миров и приходить на помощь к тем, кто в ней нуждается. Но я не понимаю смысла такой помощи, если ты говоришь, что могла только жестами объясняться с Эдассих.

Я задумчиво потеребила прядь волос, и протянула:

– Одно радует, что Игорь тебя не видел. Чем меньше он знает, тем лучше для нас.

– Боже! Ты бы видела эту мерзость, Снеж! Он… огромный и страшный! Я не представляю, как твоя сестра все это выдерживает! Он чуть ее не задушил!

– А что ты пыталась ей объяснить? – глянула я на Наташку.

– Что его браслеты бессильны и все сила в ее голове. Надеюсь, она сумеет это понять и сбежать от этой твари, – зло закончила Натка, и рывком поднялась с кресла.

Светлячки метнулись за ней и закружили над ее головой.

– У тебя тут что происходило, пока я танцевала непонятно где? – обернулась она ко мне.

– Ну… Меня тут еще одним титулом наградили, – вставая со стула и подходя к окну, протянула я. – Вина будешь?

– А наливай… Голова пухнет от всей здешней мерзости и непонятности, – посетовала подруга. – И рассказывай, – принимая бокал в алкоголем, тут же уточнила.

– Да нечего рассказывать… Этот монах, он же маг, он же какой-то там Читающий, по ходу пьесы владеет какой-то магией воздуха что ли… Не знаю! Я в здешней магии ни черта не разбираюсь! Да я вообще до этого времени в волшебство верила исключительно в книжное! – раздражение, переживание и страх кислотной пеной поднимались со дна души, срываясь в крик.

– Снеж…

– Что? – рявкнула я, отворачиваясь и вытирая непрошенные слезы.

– Такая ж фигня, не поверишь, – улыбнулась Наташка, и мы обе вдруг засмеялись.

Смех превратился в дикий истеричный хохот, и мы едва не рухнули на пол, схватившись за подоконник.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел Гримиум в сопровождении мага с каким-то сложным именем, Зерг Гатто Норт. Позади них маячил парнишка с вместительным подносом, на котором, по всей видимости, разместился наш совместный ужин.

Не сговариваясь, мы с Наташкой, все еще хохоча и всхлипывая от смеха, ретировались в туалетную комнату приводить себя в порядок.

Когда мы вышли, мужчины сидели за столом и о чем-то негромко переговаривались. Монах кинул на меня и Наташку оценивающий взгляд и вновь обратил свое внимание на райна со товарищи.

Мы с Наткой переглянулись, подмигнули друг другу и уселись на свободные места. По странному стечению обстоятельств, одно из мест пустовало рядом с Зергом. «Ну, не по течению и не по странному», – улыбнулась я про себя и потянулась за графином, в котором соблазнительно переливалась гранатовым цветом жидкость.

Фелино опередил меня и наполнил мой бокал, я отпила и блаженно прикрыла глаза, смакуя первый глоток. Вино было восхитительно. Салютнув всем присутствующим и чокнувшись с Наташкой, мы принялись поглощать местные шедевры кулинарии. Кода же я согласно кивнула на вопрос Фела о повторении, на меня недовольно глянул маг и, разлепив поджатые губы, менторским тоном проскрипел:

– Иерофанта Этамин, винные пары затрудняют общение с божественной Аидой.

– Хм… Прекрасно! Спасибо за подсказку, – растянула я губы в очень вежливой улыбке. – Фелино будь другом, пододвинь ко мне графин поближе. Ваше здоровье, господа, – выдохнула я и опрокинула в себя бокал.

С невозмутимым видом наколола на вилку кусок ароматного мяса и отправила его в рот. Наташка еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос.

– Иерофанта Этамин! – повысил голос монах.

– Не знаю такую, – не понимая глаз от блюда с рагу, милейшим голоском произнесла я. – Ваше Величество, будьте так любезны, объясните своему подданному, что я не являюсь собственностью ни вашей, ни его, ни одного из богов либо демонов вашего мира, чтобы они об этом себе не придумали. Ни я, ни моя подруга.

В комнате повеяло холодом, сгустился мрак, колыхнулись свечи. Наташкины светляки испуганно заметались под потолком. Тишина наступила такая, что можно было резать ножом. Гримиум нахмурился и вопросительно глянул на Читающего. Маг слегка наклонился вперед и пристально разглядывал меня.

Я невозмутимо продолжала жевать. Наташка грела вино в ладонях. Фелино выпрямился и застыл, скользя взглядом по нашей напряженной четверке. Зерг Гатто Норт отложил столовые приборы и оперся руками о стол. Его ноздри трепетали, втягивая густой воздух. Я почувствовала присутствие его зверя, и удивилась: до этого дня такого не было ни разу.

– Потрясающе! – выдохнул, наконец, Читающий и откинулся на спинку стула. – Иерофанта Этамин! Без обряда, без обучения! Такая сила!

Очень медленно я положила нож и вилку на тарелку, отодвинула стул и поднялась. Наташка с тревогой наблюдала за происходящим, ее взгляд метался от меня к монаху, затем к Зергу и снова ко мне. Ее кошка начинала злиться, и я постаралась взять в себя в руки: две ипостаси в бешенстве в небольшой комнате – это разрушительная сила.

– Вилда Этамин… – начал было райн Гримиум, примиряюще подняв открытую ладонь. – Прошу прощения. Вилда Снеж-А-На, никто не собирается причинять вам с Талой Шат Мау неприятности. Никто не считает вас собственностью кого бы то ни было. Радость от вашего возвращения в наш мир несколько замутила разум Читающего, и он ведет себе не вполне адекватно, – закончив свою маленькую речь, Гримиум метнул предостерегающий взгляд на монаха.

Последний вздохнул, виновато улыбнулся и поднялся, держа наполненный бокал за тонкую ножку. В то, что он действительно почувствовал себя виноватым, я нисколько не поверила. Мы переглянулись с Наташкой, успокоили своих зверей, но далеко не отпускали.

– Вилда… Снеж-А-На, – начал он, склонив голову в приветственном жесте. – Вилда Тала Шат Мау, – еще один кивок. – Позвольте принести вам мои глубочайшие извинения от себя лично и предложить начать наше знакомство с начала. Моя имя – мастер Раст-А-Бан. В нашем мире оно означает Третий в Созвездии.

– А подробности можно? – поинтересовалась Наташка.

– Я – бета Драконов, Хранитель их тайн и традиций.

– То есть вы тоже дракон? – встрепенулась я.

– К сожалению, нет, вилда, – неподдельное огорчение послышалось в голосе Раст-А-Бана. – Я всего лишь поцелованный матерью драконов. В моем роду младшие мальчики рождаются с даром Читающих.

– Читающие – это вообще как? Что читаете? Души? – продолжила я уточнять.

– Скорее, нити душ. Мы умеем отслеживать тонкие сплетения, благодаря которым наши души могут путешествовать по мирам За-Гранья, когда мы спим или медитируем, или отпускаем душу пообщаться с собственной ипостасью на ее территории.

– Круто – выдохнула Наташка, замерев от восторга. – А… я… моя душа она что, уходила За-Грани без моего согласия?

– Вилда, ваш дар – большая редкость нынче в нашем мире. Я еще помню те далекие времена, когда первая девочка старшего рода номады рождалась с даром Танцующей-На-Гранях. Это особое состояние, когда душа чувствует малейшие колебания нитей всех душ, так или иначе сплетенных в узоры на ковре Миров. И откликается на зов других, попавших в беду, нуждающихся в помощи или утешении.

– А дальше? – Наташка подалась вперед, пристально вглядываясь в невозмутимое лицо рассказчика.

– А дальше во власти Танцующей отправится на помощь или проигнорировать призыв и оставить все как есть.

– Поздравляю, – тяжело вздохнула я. – На тебя сейчас пытаются повесить ответственность за все трагедии миров.

Натка вздрогнула и перевела недоумевающий взгляд на меня.

– В каком смысле?

– В прямом, – угрюмо глянув в сторону райна Гримиума, с непроницаемым лицом внимающего монаху, я налила нам обеим по полному бокалу и добавила. – Если не выберемся отсюда в ближайшее время, я подозреваю, нас обеих возьмут в оборот. Во всяком случае попытаются – это точно.

– Никто не может принудить Танцующую-На-Гранях к выбору. Идти, или нет на зов солар – это ее личное решение. Своего рода таинство, своеобразный диалог с душой мира. И каким образом носительница дара делает выбор никому неведомо.

– Что за солар? – прозвучало из наших уст одновременно.

– Солар… На ваш языке это можно перевести как солнечный узор, плетение. Я бы даже сказал – сплетение. Место, где сосредоточены все нити души. Точка миров в теле всего живого, распложенная рядом с сердцем, – добавил Раст-А-Бан и положил ладонь в на солнечное сплетение.

– Ну, уже легче, спасемся, – натянуто улыбнулась я и, чокнувшись с Наташкой, опрокинула в себя вино, наблюдая при этом, ка недовольно кривится монах.

– Вилда Снеж-А-На, – подал голос райн Гримиум. – А вы с Талой Шат Мау не задумывались о том, чтобы остаться в нашем мире? Здесь ваши корни. Здесь ваша кровь. Здесь вам будут рады.

– Вот уж нет, спасибо большое, – опережая Наташку, фыркнула я. – Остаться в качестве кого? Чьей-то марионетки? Лично у меня нет такого желания. Ната, а у тебя? – оглянулась я на подругу в поисках поддержки.

Натка молчала, старательно отводя взгляд от пристального взора Северного Дикого. Затем вздохнула и покачала отрицательно головой.

– Не в этот раз точно, – добавила она вслух и наконец-то прямо взглянула в глаза Зергу.

Что уж они там сказали друг другу мысленно, никто из нас не понял. Но то, что оба внутренних зверя остались вполне довольными обменом информацией, стало ясно всем.

Зерг улыбнулся краешком губ и взглянул на Читающего. Какая-тень мелькнула на лице Северного Дикого и я нахмурилась, пытаясь уловить мысль, которая посетила его голову.

– С вашего позволения я закончу, мой райн, – слегка склонив голову в сторону Гримиума, продолжил Раст-А-Бан. – Танцующая-Н-Гранях вместе с иерофантой – это залог равновесия Миров и диалога с богами. Поэтому вы так нам необходимы. Грани склоняются в сторону Бездны, знамения говорят о том, что грядет битва. Хвала божественной Аиде за то, что она призвала вас в наш мир. Но без обучения и обряда вы не сумеете объединить свои силы в битве с врагами.

Мы с Наташкой переглянулись и синхронно вздохнули. Не знаю, о чем подумала она, но в моей голове зазвучал ироничный голос: «Кто бы сомневался, волшебные плюшки просто так не даются. Мало ты сказок читала? Заманили, наградили, а все для чего? Вот-вот, чтобы чужими руками жар разгрести! И не замараться, когда драка начнется!»

– Собственно, что вы от нас конкретно хотите, уважаемый? – отмахиваясь от назойливых мыслей, уточнила я. – Чтобы мы что? Мир спасли? У вас навсегда остались? Что конкретно нужно лично вам? – уточнила я, поднимаясь.

– Я всего лишь проводник божественной воли, – смиренно склонив голову, с пафосом произнес Раст-А-Бан, так же поднимаясь из-за стола.

– Не верю, – растянув губы в улыбке, промолвила я и «включила» дракона, чтобы прочитать мысли Читающего. Не нравился он мне, ох, как не нравился.

В его голове было темно, холодно и сыро, словно в погребе без света и вентиляции. Мои звери встрепенулись и напряглись, пробую черноту на вкус. А вкус и запах чем-то неуловимо напоминали одеколон… Игоря!

«Какого черта! – отпрянула я от пустоты Читающего, и мои драконы нервно забили хвостами в поисках опасности. – Причем здесь Игорь? А может, это он?» – сердце заплясало в бешеном танце, сбиваясь с ритма от страха. Я отпустила на волю инстинкты рептилий и доверилась их чутью. Верховного жреца не ощущалось ни в теле, ни в мыслях, ни в ипостаси монаха.

Но что-то неуловимо знакомое проскальзывало в его абсолютно непроницаемой ауре. Ни я, ни драконы не могли понять, какой зверь является его сущностью. Только опасность и ледяной зов бездны ощущались при попытке проникнуть глубже, чем позволял носитель.

В какой-то момент я попыталась нырнуть поглубже, держась за хвост черного змея. Холод колыхнулся, темнота на секунду расступилась, и на меня дохнуло огнем. А затем бездна улыбнулась мне, и я испуганно отпрянула назад, судорожно глотая воздух, надеясь, что она не последует за мной. И что мой страх никто, особенно странный Читающий, его не увидел. Страх – самое сильное оружие, мне очень не хотелось давать его в руки чужакам.