Текст книги "Танцующая-На-Гранях"

Глава 6. Королевство Элтаннин. Пробуждение

Почти час он наблюдал за тем, как корчиться женское тело в агонии страсти, почти физически ощущая присутствие демона в пещере. Эдассих стонала и металась, выгибалась кошкой и растекалась медузой по ложу, заваленному меховыми покрывалами. Эр Наг-Тэ осознавал, что не-бог демон Вритру, набирая силу, сумел ненадолго вырваться из темноты заточения и ворваться, а, вернее, золотой змеей вползти во сны королевы.

Жрецу не составляло труда представить, что происходило сейчас в Храме Огня Бессмертия. Скривив губы в улыбке, он, прикрыв глаза и потягивая любимое вино, перед его глазами проносились картины далекого прошлого, когда он был молод, а демон царил на планете единолично. Стоны, время от времени разрывающие тишину грота, делали картины ярче и живее. Не раз и не два присутствовал Эр Наг-Тэ на церемонии слияния змея и избранной им жертвы.

Но за века ни разу ни одна из наложниц не родила сына от не-бога. Полуженщины-полузмеи, дракайны – только их производили на свет жертвы демонического произвола. Дети демона не ведали страха, не имели сердца, у них напрочь отсутствовали любые эмоции, кроме жажды власти и тепла. Им не нужны были мужчины: достигнув возраста половозрелости, дракайны получали от старейшин рода кровь их прародителя и спустя время производили на свет очередную девочку.

Суть обряда зачатия не открывалась никому. Его знали только патриархи рода – хранители знаний – потомки детей, рожденных от первых женских существ разных родов и племен, отдавшихся по доброй воле или насильно взятые не-богом демоном Вритру на алтарях своих Храмов. Ныне эту тайну оберегали пуще жизни и магии. Верховному жрецу так не удалось докопаться до сути ритуала. Женщины, допущенные к таинству, обрядовые сутки теряли из памяти навсегда.

Магия Эр Наг-Тэ оказалась бессильной против ментального блока в головах тех, кому позволено было зачать. Ни одну и не две похитил он в свое время, чтобы раскрыть тайну патриархов.

«Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией и мирами в целом», – усмехнулся про себя жрец, наблюдая за последними аккордами добровольно-принудительного совращения райны Эдассих. Наполнив бокал очередной порцией вина, откинувшись вновь на спинку кресла, вольготно развалившись в нем, жрец снова отпустил вожжи воспоминаний.

Дети в мире Ар-Им рождались все чаще слабыми, с каждым поколением возраст деторождения у дракайн наступал все позже и позже, а здоровых малышей, магически одаренных, способных выжить в суровом мире, появлялось на свет хорошо, если пять из пяти. Зачастую из десяти беременных самок полноценными дракайнами-детьми, в чьих жилах текла горячая магическая кровь, радовали свой клан только две-три особи.

Их умирающий мир не располагал ресурсами для продолжения рода, и женщины-змеи из поколения в поколение рождались и умирали, объединенные единой мыслью: захватить Тубан, вернуть себе светило и возможность вынашивать змеенышей в тепле и влаге. Магия была кровью дракайн, а кровь – их магией. В одной капле заключалась вся магия: домашняя, целительная, походная – и любая задача решалась сиюминутно, если сформировано точное желание.

Владеть магией учили чуть ли не с пеленок, под строгим, а зачастую очень жёстким и даже жестоким контролем. И только боевая, живородная и межмирная магия переходов не жила в венах дракайн, а потому полностью отсутствовала в Ар-Име. Благодаря этому Эр Наг-Тэ удалось добиться почти полного повиновения со стороны всех кланов Ар-Има.

Только он владел тайной Камней Света, которые в ледяном мире женщин-змей ценились больше, чем жизнь любой из ехидн. Попросту говоря, только жрец знал, в каком из миров За-Гранья эти камни – всего лишь элементы запутанных узоров в старинных каменных садах.

Жрец отставил бокал и раскрыл глаза, жадно впившись взглядом в женское лицо, искаженное страстью. Еще минута и наступит кульминация: не-бог демон Вритру примет свой истинное обличье, иллюзия исчезнет и маленькая глупая райна Эдассих, наконец, увидит, кому с такой страстью отдавалась на черном алтаре в странном храме.

Эр Наг-Тэ очень любил этот момент, ужас и желание, смешавшись в коктейль убойной силы, вырывались наружу, и бедная жертва практически теряла рассудок, за секунду осознав всю подлость происходящего. Не в силах вырваться из объятий демона, не имея возможности укротить умело разожженное вожделение, женщины бились по демоном то ли в экстазе, то ли в бешенстве, то ли в агонии страха. Магия Вритру не давала им забыться, и, падая в глубины оргазма, жертва с кристальной ясностью осознавала, кто в этот момент рвет ее тело.

И этот протяжный крик-вой, что срывался с обожжённых демоническими поцелуями губ из сорванного женского горла, любил впитывать всеми фибрами своей холодной души и порами змеиной кожи Верховный жрец. За минуту до конца выпуская на свободу свою ипостась.

Вот и сейчас огромная золотисто-серая змея, раздув капюшон и распахнув пасть, тяжело дышала, насыщаясь эмоциями Эдассих, которая билась под демоном в смакуя женский экстаз, вкупе с ароматными нотами страха, и волны упоения колыхали гладкую кожу древней рептилии сладкими судорогами.

* * *

В первую секунду, когда Эдассих удалось, наконец, вырваться из объятий странного страшного сна и разлепить ресницы, ей показалось, что над постелью зависла еще одна змея. Королева вздрогнула, зажмурилась и замерла парализованной перепуганной птичкой. Придя в себя и набравшись смелости, райна заставила себя раскрыть глаза и подняться с кровати.

В какой-то момент на нее накатила паника: шкуры лайсо путали тело, и Эдассих показалось, что демон прошел сквозь сон в реальность и снова крепко держит ее, не давая вырваться и глубоко вздохнуть.

Наконец, сообразив, что в пещере она одна и спутанные одеяла – причина ее пленения, измученная королева опустила ноги на каменный пол, с радостью ощущая его прохладу. Бешеная чехарда сердца и сбитое дыхание постепенно приходили в норму. Мутный взгляд обретал привычную остроту.

Райна, обхватив себя крепко руками, медленно скользила взором по стенам грота, скудной обстановке и знакомые вещи дарили ей успокоение. Но тут сердце на секунду застыло, чтобы, пропустив удар, гулко забиться о ребра в очередном приступе паники. У дальней стены в глубоком кресле неподвижно сидела чья-то тень, наблюдая за Эдассих.

Когда тень начала не торопясь подниматься, женщина в ужасе попыталась вспомнить хотя бы одно заклинание защиты, но ум, заторможенный остатками ужаса, отказывался выдавать нужную информацию.

Тогда Эдассих вскочила и схватила с пола тяжелый подсвечник, крепко сжала его в руках, по-прежнему лихорадочно перебирая в голове обрывки магических фраз, собираясь дорого продать свою жизнь, но при этом отчетливо понимая: против странного золотого демона из ее кошмара она абсолютно бессильна. От слова «совсем».

В последний момент заклинание защитного купола вспыхнуло в голове яркой искрой, и Эдассих нервно щелкнула пальцами, окутывая себя невидимым плащом с головы до ног.

– Не думал, что ты такая пугливая, – раздался скрипучий голос, смутно знакомый.

Королева замерла, пристально вглядываясь в тень, и, узнав собеседника, в сердцах швырнула в него подсвечник.

– Какого рагара ты творишь?

Эр Наг-Тэ хрипловато рассмеялся, легко отбрасывая летящий в его сторону светильник. Эдассих замерла, прищурив глаза: дядя не произнес ни слова, ни сделал ни одного необходимого жеста, и, тем не менее, канделябр послушно опустился на столик возле кресла, с которого жрец поднялся.

Впервые королева задумалась, что представляет из себя Верховный жрец королевства Элтаннин. Королевский дядя, ведущий свой род с незапамятных времен и состоящий в родстве со всеми островными домами. Практически бессмертный.

Он никогда не болел, часто и подолгу пропадал неизвестно где, возвращаясь, делился с правящими райнами полезной информацией, показывая на карте миров За-Гранья новые планеты и рассказывая об их мироустройстве. Но все ли карты жрец раскрывал? Что оставалось недоговоренным? Какие цели он преследовал?

Райне Эдассих на мгновение стало жутко. Сердце снова забилось сумасшедшим стаккато, тело покрылось липким холодным потом. Королева судорожно вздохнула, но постаралась не подавать вида и отбросить пугающие мысли.

Словно каракал за своей молоденькой ланицей наблюдал Эр Наг-Тэ за женскими метаниями. Ему не нужно было прибегать к магии чтения, чтобы понять мысли стоящей перед ним женщины.

Жрец любовался зарождающимися в глазах племянницы робкими зарницами страха и не понимания. Впитывал эмоции неприятного удивления райны, когда кресло, в котором он сидел полчаса назад, вдруг оказалось ровно позади него, но при этом королева не увидела привычных действий бытовой магии радужного мира.

С детских лет детей всех островных государств учили определенным жестам, помогающим сосредоточиться при волшбе, заклинаниям, которые вспыхивали в голове яркими картинками, для облегчения запоминания и воспроизведения магических формул. Но на все это тратились драгоценные доли секунд.

Эр Наг-Тэ владел магией бесконтактной, бессловесной. Управляя магическими потоками даже не силой мысли, а силой духов и образов, взглядом, движением души, не нуждаясь в словах и жестах. Это упрощало колдовство и обескураживало противников, а иногда давало секундное преимущество в битве с равным врагом.

Собственно, для потомков драконов и не-бога демона Вритру, живущих ныне на планете Тубан, магия подобного рода не была тайной. Но после войны сестер-близняшек и заточения Ананты мир утратил способность телепатического чароплетения, словно потерял часть души, которая отвечала за образы и связь с сердцевиной души. Поэтому и пришли на помощь врожденному дару крови «костыли» в виде слови жестов, новодельных артефактов и магических вещиц.

Эр Наг-Тэ в подпорках не нуждался, ничего не забыв и преумножив знания. Поэтому сейчас с удовольствием «радовал» райну Эдассих демонстрацией капельки собственной силы. Даже и не капелькой вовсе, а осколками от нее.

Жрец уселся в кресло, махнул рукой, предлагая райне расположиться с комфортом напротив него. Эдассих оглянулась и обнаружила позади себя портшез. Задумавшись на мгновение, королева тряхнула волосами, развернулась и прошла за ширму привести себя в порядок. Вслед ей раздался веселый смех:

– Племянница, ты радуешь меня своей выдержкой, – отсмеявшись, заявил королевский дядя.

Спустя время Эдассих вышла в платье и с убранными в косу волосами, глянула на предложенное место и, решительно подойдя к столу, расположилась на стуле с прямой высокой спинкой. Портшез не располагал ни к серьезным разговорам, ни к сохранению королевской осанки. В этом кресле приятно было отдыхать в саду. Напряженно сидеть на краешке, чтобы не лежать перед дядей, Эдассих не собиралась.

Молчание затягивалось. Райна не собиралась задавать вопросы, жрец разглядывал королеву насмешливым взглядом, выжидая, когда женщина не выдержит и сорвется в истерику, или просто откровенно занервничает.

Но гордая дочь своего народа, жена райна и королевская дочь не собиралась сдавать позиций. Каменным прекрасным изваянием застыла Эдассих на стуле, выпрямив спину, стерев с лица все эмоции. Окружающее пространства словно наполнилось величием, и даже стул, на котором восседала райна, стал казаться троном.

– Ну что ж, хвалю еще раз за силу духа. Воистину, ты дочь свей матери! – притворно вздохнул Эр Наг-Тэ и стремительно поднявшись, в мгновение ока оказался рядом с королевой, все также не сводя с нее глаз.

Ни одна черточка не дернулась на королевском лице, Эдассих не вздрогнула и не отпрянула даже тогда, когда дядя, склонившись над ней, вплотную приблизил свое лицо, пытаясь уловить отголоски страха в ее глазах.

С легкой тенью разочарования отпрянул жрец назад и вновь опустился в кресло. Райне так и не удалось ни разглядеть, ни почувствовать дядину магию. Это волновало все сильней и сильней, но королева по-прежнему молчала, выжидая.

– Вина? – поведя кистью в сторону стола, предложил Эр Наг-Тэ.

Эдассих едва заметно отрицательно качнула головой. В плену, как на войне: от врага можно ожидать любой подвох.

– Напрасно. Твой любимый сорт, дорогая племянница, последние годы ты только его и заказывала, – жрец плеснул себе напиток, пригубил и продолжил. – И надо признать, твое постоянство меня бесконечно радовало, – прищурившись, с ядовитой усмешкой на губах Эр Наг-Тэ напоминал сытого хищного зверя, что играет с жертвой, смакуя ее эмоции.

Все шло немного не так, как предполагал Эр Наг-Тэ. Вместо того чтобы истерить, забрасывать его вопросами, нервничать или впасть в бешенство Эдассих из рода нападающих Гиен сидела надменной молчаливой статуей. И только бешеный стук сердца, который жрец мог расслышать с помощью своей магии, убеждал королевского дядю в том, что женщине не понятно все происходящее, и от того страшно до холодного пота, стекающего сейчас у нее по спине.

– Эдассих… Моя дорогая маленькая Эдассих… Всю жизнь я искал золотого дракона, даже тебя привлек к его поискам. И все это время подарок богини был не просто в нашем мире. Он был практически все время у меня в руках. Я даже не представлял, что драконы владеют магией укрытия подобного рода, – Эр Наг-Тэ поднялся, покосился на королеву, которая своим высокомерием начинала понемногу раздражать, и продолжил. – И что выясняется?

Жрец почувствовал, как замерла Эдассих, боясь пропустить хотя бы слово из того, что он рассказывал. Мужчина усмехнулся: не зря он столько лет травил королевскую чету ядом бесплодия и внушал райне безумные мысли о драконьем сердце, что подстегивали ее в поисках божественного существа. Звезды сошлись как надо, теперь в его руках и дракон, и власть, а скоро будет и силу демона.

– Я был первым и единственным сыном не-бога демона Вритру, когда он властвовал в нашем мире. В этом За-Гранье все принадлежало моему отцу. Меня ждало великое будущее, пока две взбалмошных идиотки не устроили драку за полурОдного мужика из другого созвездия. И что? Что, по-твоему, должен был чувствовать я?! Единственный сын бога этого мира, после того как жалкие богиньки заперли отца в бездне?! И паства отвернулась от него?

Жрец стремительно обернулся и успел заметить, как вздрогнула Эдассих от его рева и с трудом разжала пальцы, вцепившиеся в ткань платья.

– Я – сын демона и великой жрицы – вынужден веками влачить жалкое существование, улыбаться вашим бездарным райнам, слушать их глупые речи! Смотреть, как этот мир забывает своего истинного хозяина, и бездействовать! – последнюю фразу Эр Наг-Тэ выплюнул в лицо окаменевшей Эдассих, склонившись так близко, что она могла вблизи разглядеть яркие всполохи белого безумия, бушующие на самом дне дядиных глаз.

Второй раз за последние полчаса райна подумала: как могли они с мужем так ошибаться в дяде? Сколько она себя помнила, столько Эр Наг-Тэ присутствовал в ее жизни и всех тех, кого она знала с рождения.

Эдассих никогда не задумывалась о том, сколько жрецу лет. Поначалу он просто был милым дядюшкой, который одаривал ее подарками по случаю и без. Причем дары эти были всегда со смыслом: редкая книга, древний артефакт, осколок зеркала За-Гранья, возможность путешествовать по Мирам, минуя переходы, пробитые в ткани Мироздания.

Затем дядя стал учителем, который владел интересными и порой тайными знаниями, умел увлекательно их донести до своей ученицы, объяснить и научить. Увлечь идеей или проектом. Сколько всего начудили и натворили они вместе со жрецом, экспериментируя с новыми знаниями и вещами, которые дядя привозил из своих далеких путешествий. Порой он пропадал на несколько лет. Иногда подолгу жил то в одном, то в другом островном королевстве или измерение.

Ему везде были рады, ценили его советы. Жрец был вхож во все королевские дома тех миров, с которым Тубан имел торговые и дружеские отношения. Дамы мечтали женить его на себе: богатый, красивый, загадочный, холостой – завидная партия для многих невест из Высших родов. Ворох матримониальных предложений получал Эр Наг-Тэ каждый раз, как возвращался из своих таинственных странствий и переступал порог Зала Невест во время Летнего бала. И неизменно вежливо отказывал всем. При этом дядя умудрялся не только не поссориться с очередной претенденткой на роль хозяйки его дворцов и угодий, но и глава дома девицы или вдовицы оставался его верным другом.

Позже Эр Наг-Тэ стал тем, кто дал ей надежду на счастье. И пускай ее чаяния переливались багровыми красками, райна верила в одно: все будет хорошо! Дядя поможет, научит, не оставит!

«И дядя помог… – язвительная мысль кусала райну изнутри ядовитым жалом. – Почти разрушить брак. Почти убить любовь. Почти уничтожить мир».

Эти «почти» вгрызались в сердце, разрывая его на кусочки, заставляя то замирать от ужаса, то неистово биться в поисках выхода из ловушки, в которую королева сама себя и загнала. Единственное, чего она не могла понять: чему жрец так радуется и зачем ему нужна она, райна Эдассих.

– Да, я нашел способ, – успокоившись, повторил Эр Наг-Т, возвращаясь в кресло и снова налива себе вина. Пить и не пьянеть он умел очень давно. Собственно, на него алкоголь не оказывал воздействия, лишь пробуждал самых мрачных демонов души: агрессию, жажду крови, злобу и бешенство.

– Хочешь знать какой? Молчишь? – жрец хмыкнул, и райна уловила отзвук зарождающегося раздражения. – Молчи, моя дорогая. Пока можешь, – дядя отпил вина, протянул руку и ласково прикоснулся к женской щеке.

Эдассих от неожиданности вздрогнула и, не сдержав гримасу отвращения, дернулась назад, больно ударившись головой о высокую спинку стула. В глазах королевы моментально заполыхала ярость. Остатки самообладания начали рассыпаться в труху на глазах у довольного дяди. Райна глубоко вздохнула несколько раз, выпрямила спину и с трудом натянула на лицо маску королевской надменности, сфокусировав взгляд на уродливом шраме, который украшал мужское лицо.

«Странно, откуда шрам и почему дядя от него не избавиться? – королева отвлекала себя ненужными мыслями, лишь бы снова не сорваться в бездну гнева.

«Нельзя давать волю гневу, эмоции губительны!» – как молитву, повторяла про себя Эдассих, опустив ресницы, стараясь не встречаться с дядей взглядом. Спустя несколько минуту королеве удалось взять себя в руки, эмоции уступили место холодному разуму и расчету. И тут дядя одним ударом вышиб равновесие из ее души.

Улыбнувшись прямо в глаза Эдассих, дядя медленно поднялся и стал напротив. Задумчиво оглядел ее сверху вниз от макушки о кромки платья. Райна невольно поежилась: ей показалось, что по ее телу медленно проползла змея, неприятно цепляя почему-то горячими чешуйками обнаженные участки кожи.

Эр Наг-Тэ сделал шаг и приблизился настолько, что королева сквозь ткань ощутила, как в ее колени уперлись мужские ноги. Поморщившись, райна запрокинула голову, пытаясь понять, что задумал жрец.

В ту же секунду мужские руки крепко схватили ее лицо, лишая возможности вырваться из захвата. Ногами жрец зафиксировал королеву на стуле, практически усевшись сверху. А затем, замерев на мгновение и глядя пристально в испуганные женские глаза, грубо впился в губы яростным поцелуем. Эдассих задергалась, стремясь вырваться из захвата. Но жрец держал крепко, а в какой-то момент и вовсе магией обездвижил пленницу, не затронув, однако, головы.

Попытки райны увернуться не увенчались успехом, и чужие губы кусали, щипали, рвали ее плоть, обжигая яростью, проникая вглубь языком. В какой-то момент королева умудрилась укусить насильника за губу. Эр Наг-Тэ встряхну ее в ответ, на секунду оторвавшись и злобно сверкнув глазами. Воспользовавшись моментом, Эдассих попыталась отвернуться. Но жрец одной рукой ухватил ее за косу и оттянул голову назад, а второй крепко сжал шею.

Впервые ощутив себя такой беспомощной, райна яростно взвыла и продолжила кусаться, стремясь вырваться из захвата. В какой-то момент борьбы она вдруг ощутила, что с ее телом творится что-то неладное.

Кожа стала горячей, кровь запульсировала в висках, а затем, обжигая и причиняя боль, быстрее потекла по венам. Краем сознания Эдассих уловила чей-то утробный рык, мелькнула радостная мысль: Гримиум пришел на помощь и теперь его виверна разорвет дядю на мелкие кусочки за то, что он осмелился с ней сделать.

Слезы радости брызнули из глаз пленницы, и она распахнула плотно зажмуренные ресницы. Сквозь пелену разглядела, что дядя стоит в шаге от нее и удовлетворенно разглядывает ее тел. Такой победно-счастливой улыбки на лице дяди Эдассих никогда не видела. Она сморгнула раз, другой, пытаясь понять, что же его так обрадовало. Сглотнула и поморщилась: горло саднило от дядиного захвата.

Машинально подняв руку, чтобы потереть шею и проверить, насколько сильно жрец ее придушил, райна замерла, широко распахнув глаза. Изогнутые черные когти и драконья чешуя красным золотом каракальских гор отразились в ее зрачках. Потрясенно замерев, Эдассих зажмурилась и замерла, восстанавливая дыхание. Сжала кулаки. Открыла глаза и потрясенно застыла, глядя на собственные руки.

Чудной вязью чешуйки покрывали все обнаженные участки ее кожи. Королева ухитрилась когтем подхватить платье и подтянуть его повыше. Изящные щиколотки и маленькие стопы замерцали золотым блеском. Райна вытянула руки-лапы, пытаясь принять увиденное. Подняла голову, взглянула на дядю. Осознание накрыло ее горячей волной ужаса. Эдассих выдохнула:

– Этого не может быть!

И упала в обморок.