Текст книги "Танцующая-На-Гранях"

Глава 5. Сквозь радугу За-Гранья

Я лежала в абсолютной темноте, оглушенная и раздавленная осознанием того, что разбилась не на смерть. Жить неподвижным овощем хотелось меньше всего. А умеют ли драконы регенерировать поломанный позвоночник в человеческой ипостаси, я не знала.

Болело все: порезанные ступни, спина, руки и даже кожа болезненно реагировала на легкое дуновение ветерка. А затем меня начало трясти, и облегченный выдох – все-таки радости, что жива – перерос в мучительный стон. Я сжала зубы, пытаясь сдержаться, но тело сотрясалось все сильнее, голова мотылялась из стороны в сторону, а потом на лицо обрушился дождь.

– Да очнись же ты, наконец! – заорал кто-то рядом со мной и приложился к моим щекам легким похлопыванием.

– Какого черта! – прохрипела я и с трудом разлепила запекшиеся веки.

Надо мной склонилась Наташка. На ее лице отчетливо читался затаенный страх. Я осторожно скосила глаза в сторону и обнаружила пустой кувшин. Причудившийся мне дождь оказался водой, которой подруга меня окатил, приводя в чувство. Поморщившись, повернула голову влево и практически уткнулась носом в свисающее с кровати одеяло, в которое я уютно закуталась перед тем, как заснуть.

Я лежала на полу в комнате, которую нам выделили в качестве гостевой. Тут я не выдержала и засмеялась. Сначала молча, не разжимая губ и зажмурив глаза. Но затем истерика крепко взяла в руки вожжи и меня понесло. Я хохотала, пытаясь сесть, затем плюнула и, свернувшись калачиком, продолжила смеяться, всхлипывая и прихрюкивая, закрыв лицо ладонями. Слезы текли по моим щекам, вымывая пережитый ужас, стирая из памяти ужасную золотую морду с оскаленной пастью.

– Дура, чего ты ржешь! – в сердцах воскликнула Наташка, стукая меня по спине, помогая прокашляться: смех застревал в сухой глотке, обдирал легкие и вырывался наружу кашлем и хрипом. – Это уже не смешно! Я перепугалась до смерти! Решила, что ты опять ушла За-Грань.

Подружка сидела рядом и растерянно вглядывалась в мои глаза, не зная, что предпринять. С ее лица постепенно сходил страх за меня, проступил румянец возмущения моим неадекватным поведением. Я отмахнулась от нее и снова закатилась истеричным смехом. Всхлипывая и растирая слезы по щекам, шмыгая носом, я пыталась глубоко дышать, чтобы остановить истерику и прийти в себя. Получалось плохо.

Наташка понялась с пола, подхватила пустой кувшин и оправилась в ванную за водой. Спустя минуту вернулась и зависла прямо надо мной, размышляя: окатить меня во второй раз или предложить попить. Я буквально физически ощущала, как ее раздирает от желания вывернуть водопад на мою голову, и меня снова скручивало приступом смеха.

В конце концов, подруга поставила графин рядом со мной и вернулась в свою кровать. Уселась на ней в позе лотоса и стала терпеливо ждать, когда я вернусь в себя. Еще минут пять я судорожно всхлипывала, подсмеивалась и, наконец, смогла подняться на колени. Опершись спиной о кровать, уселась, вытянув ноги, схватила кувшин и жадно припала к горлышку, глотая воду и обливаясь.

Влив в себя половину, глубоко вздохнула, захлебнулась воздухом, закашлялась и снова начала пить, уже спокойней. Спустя десять минут с момента начала истерики я, наконец, смогла разговаривать по-человечески.

– Как я на полу оказалась? Что вообще произошло? – хриплым голосом поинтересовалась я.

– С кровати грохнулась, – фыркнула Наташка, мы переглянулись и расхохотались уже обе.

Отсмеявшись, замолчали, думая каждая о своем. Мне не давала покоя мысль: как я оказалась в кровати и умудрилась с нее грохнуться, если даже до нее не дошла?! Что за странные сны или иллюзии? Кто их насылает? Тогда, в лесу, я в живую пережила и свою смерть, и гибель Наташки. И могу поклясться чем угодно: в ту ночь я умерла на самом деле. А сегодня…

Запахи, звуки, шепот бездны и женский хохот, ярость змея и его смертоносное очарование – все это всплыло перед глазами настолько ярко, что я невольно вздрогнула и отшатнулась назад, пребольно ударившись затылком о край кровати. Скривилась, потерла шишку рукой и начала подниматься с пола.

– Пожалуй, на сегодня приключений хватит, – просипела я, вставая на ноги, и тут же охнула от боли.

Колени подогнулись, и я чуть не упала лицом в пол от неожиданности. Наташка подскочила, как ужаленная, и кинулась ко мне на помощь, но я уже рухнула на кровать и задрала правую ногу, попутно запуская более яркого светляка, чем те, что освещали комнату все это время. Глаза мои увеличились в размере до пятирублёвой монеты, когда я обнаружила глубокий порез во всю длину стопы.

Я растерянно глянула на Наташку, она также посмотрела в ответ и присела рядом. Добавив еще света для надежности, я подтянула другую ногу к себе и в полном недоумении потрогала пальцем свежую рану и на левой ступне.

– Ты где так умудрилась порезаться? – выдавила из себя Наташка, разглядывая порезы и запекшуюся кровь вокруг них. – А, главное, когда?

И я рассказала ей все с самого начала. А начала я с первой ночевки в лесу. С тех снов, в которых умирала подруга, а потом убивали меня.

После мы долго сидели вместе на широком подоконнике, молча потягивая вино, за которым в каминный зал сгоняла Наташка. Да и о чем было говорить? Подруга поделилась своими снами, которые ей снились, когда я была в беспамятстве. Но, перебрав кучу вариантов-предположений, кто или что издевается над нами в этом мире, и не найдя ни одного убедительного, мы выдохлись.

За окном стояла дивная летняя ночь. Самая яркая звезда созвездия Дракона все сильнее окутывалась разноцветным радужным сиянием. Пояс богини Ириды ширился вокруг ночного светила, краски становились глубже, и отчетливей виднелись переходы одного цвета в другой.

«Каждый охотник желает знать…» – мелькнуло в моей голове, и яркой вспышкой вдруг пришло осознание: даже если бы мы не шагнули по глупости или безбашенности своей в тот день за радугу, нас все равно привели бы сюда, в этот мир. Аида Ведо либо лгала мне, либо не договаривала. С трудом верилось, что здесь, в своем первозданном мире, где все когда-то начиналось для нее и Белого Змея, богиня не могла найти себе помощников для карательной операции.

«Хотя, что это я», – непроизвольно хмыкнула я про себя, и Наташка вопросительно глянула на меня, влажно поблескивая своими огромными глазами в призрачном свете ночной радуги. Пришлось делиться размышлениями:

– Напрягают меня эти божественные интриги, если честно, – салютуя подруге бокалом, задумчиво протянула я. – Куда ни плюнь, попадешь или в бога, или в демона. Эх, а ведь демоны из нашего родного фэнтези мне всегда нравились, – огорченно покачала я головой. – Вот врут писатели, все как один врут!

– Почему? – заинтересованно поинтересовалась Наташка.

– Потому что демоны – они обычно такие сильные и брутальные лапочки, на помощь приходят, мир спасают, чтобы произвести впечатление на очередную попаданку. Да и вообще… – я махнула рукой и чуть не облилась вином. – Вот посмотри: вокруг столько сильных и умных, а главное, очень древних мужиков, а мы сидим с тобой и размышляем, как чудовищ угомонить.

– Да ладно тебе, с утра вместе с парнями поразмышляем. Тем более, компания подобралась очень даже замечательная, – мечтательно улыбаясь, протянула подруга, глядя куда-то вдаль.

– Ага, поразмышляем, – спрыгивая с подоконника за полупустым графином, фыркнула я и закончила мысль. – И ведь один завалящий демон на весь мир, и тот, гад, крови жаждет, вместо того, чтобы взять на ручки и домой донести!

Наташка расхохоталась в голос.

– Что, представила, как нас демон на ручках на землю несет? – сдерживая смех, уточнила я.

– Ага, весь такой большой, рогатый, с хвостом и белыми крылышками за спиной! – заливаясь смехом, подтвердила подруга.

– Зар-ра-а-за – всхлипнула я, увидев картинку, нарисованную Наташкой, и тоже закатилась смехом. – П-почему-у бе-е-лы-ми-то?!

– Для контраста: черный демон – белые крылья! – угорала подруга.

– Вот только двойной истерики нам не хватает для полного счастья! – пытаясь остановить хохот, согнувшись пополам, «рыдала» я.

– Аг-га-а! – рядом всхлипывала Наташка, пытаясь не задеть кувшин с вином и пустой бокал. – Все-е-е, хватит! Не могу бо-ольше!

– Много смеемся, плакать будем, – резюмировала я нашу истерику, вытирая слезы и успокаивая дыхание. – Наливай, что ли!

Наташка кивнула и наполнила бокалы. И снова мы, поцеловавшись хрусталем, затихли, разглядывая светлый сумрак за окном, так похожий на белые августовские ночи в Сыктывкаре, но чуточку темнее и с разноцветными переливами на небе.

– Н-да-а, – первой нарушила я молчание. – А миссия у нас вполне себе мирная, всего-то и надо: обезвредить безумного жреца, пробудить золотого дракона в крови у местного райна, образумить мою упертую сестрицу и усыпить двоих богов. При этом надо очень сильно постараться и никого не убить! Хотя очень хочется, – добавила я, скривив губы в ядовито улыбке.

– Ну, за миссию, – подытожила Наташка, и мы, чокнувшись, дружно опрокинули в себя бокалы.

– Знаешь, меня мучает один вопрос… – разливая очередную порцию вина, задумчиво протянула подруга.

– Почему именно мы встряли в операцию по спасению мира? – хмыкнула я.

– В точку, – подняв вверх большой палец, подтвердила Наташка.

– Почему-почему… Потому что некоторым древним скучно жить без приключений. Да еще и муж шляется неизвестно где.

– Ты про Аиду? – вопросительно подняла бровь подруга.

– Предполагаю, что именно она нас сюда затянула, – кивнула я. – Ну вот скажи, неужто во всех мирах За-Гранья мы с тобой единственные, кто имеет примесь местной крови?

– Думаю, нет. Но ведь ты – чистокровный дракон. Наверное, поэтому тебя и притянуло, а я за компанию пошла, – рассматривая сквозь тонкие стенки бокала пояс Ириды, размышляла подруга.

– Дракон, – зло фыркнула я. – Вот за это я и не люблю богов.

– За что?

Я дернула плечом, не жаля отвечать на молчаливый вопрос подруги.

– Да ладно тебе, – примирительно произнесла Наташка, с сожалением разливая остатки нектара. – Все будет хорошо!

– Вот за это и выпьем, завершая наш банкет! – улыбнулась я, и мы, салютнув друг другу, допили немного терпко, густое и красное местное вино из запасов райна Гримиума.

– Ну что, спать? – зевнула Наташка, вскакивая с подоконника.

– Пожалуй, можно попробовать, – поддержала я идею, и мы отправились по своим кроватям.

Спустя несколько минут Наташка мирно спала, свернувшись уютным калачиком, подложив ладони под щеку и влюбленно улыбаясь. Я непроизвольно улыбнулась и пожелала: пусть ей присниться Зерг и счастливая жизнь с ним. Я не знала, возможно ли это в реалиях наших наступающих будней, но если все закончится хорошо, им обоим предстоит непростой выбор: остаться вместе в одном из миров или расстаться.

Сама я собиралась возвращаться, дома ждали любимый муж и родители. Не оставляла надежда на то, что вместе с любимым мы рано или поздно порадуемся чудо новой жизни и у нас родится малыш. «Маа-ленький дракончик», – пьяно хихикнула я в полумраке.

В этом мире, наверное, только я, как никто другой, могла до конца понять одержимость райны Эдассих. Желание стать матерью и родить дитя доводит порой до безумия. Весь мир, помыслы, действия и поступки, вся жизнь подчиняются единой задаче: зачать-родить. Не получилось? Значит, найти следующий способ зачать, и так по кругу. День за днем, год за годом. Пока сумасшедшая гонка в погоне за мечтой не убьет тебя или не сведёт с ума окончательно.

Мне повезло: не растеряв надежды на чудо, я смогла остановить свою шестерку вороных, что несли меня над пропастью к бездне. Почти восемь лет в рабстве у самой себя, чтобы понять: жизнь проходит, утекает сквозь пальцы, выжигая лавой действительности черные дыры в моей душе и бытие. В котором много хорошего. А возможностей радоваться еще больше.

Главное, раскрыть глаза и жить, а не мучать себе и мужа горькой виной. Когда я – мы – это поняли, все встало на свои места. Попыток родить мы не оставили, но перестали ставить во главу угла мифическое зачатие и откладывать на завтра радости мира.

Узнав историю несчастной своей сестры-близняшки, я не переставала размышлять: если бы ко мне пришли и сказали, разбуди демонов своего мира и обретешь желаемое, что бы я ответила? Как поступила? Совесть – это такая вещь, с которой порой сложно, но возможно договориться. И я не уверена, что сделала бы правильный выбор в пользу человечества. А с учетом менталитета, так и вовсе понадеялась бы на русский «авось». И согласилась.

С этими мыслями я погрузилась в сон, совершенно забыв, что спать не собиралась, опасаясь повторения чудовищной иллюзии и встречи с золотым змеем.

Наташка разбудила меня спустя полчаса, проснувшись от моих криков. Я бешено извивалась на кровати, запутавшись в собственном одеяле, пыталась вырваться из кокона, и орала, как потерпевшая: «Пусти кровь, кровь! Кровь!» И чуть не выбила подруге глаз, когда, выпростав руку из покрывала, начала размахивать ею, лупя по чему-то невидимому.

Подруга молча подала мне воды и терпеливо наблюдала, как я судорожно делаю глотки, не замечая, как жидкость стекает по подбородку на грудь и ночную рубашку. Напившись и утеревшись, я молча поднялась с кровати и ушла в ванную. Долго стояла перед зеркалом, разглядывая свои глаза, потерявшие человеческие черты.

Вертикальные змеиные зрачки золотыми полосками разрезали глубокую черноту радужки и пульсировали, словно жили отдельной от меня жизнью. Черный дракон желал выбраться на волю и наказать обидчиков. Пульсация отдавалась в виски барабанным гулом, воскрешая в памяти жертвенный зал и алтарь, на котором меня чуть не убили в очередной раз.

Хотя последнее сновидение, в котором мою сестру-близняшку разложили на жертвенники, заставило меня усомниться в собственных выводах. Сестренку вовсе не убивали, а доставляли, судя по ее реакции, неземное удовольствие. До определённого момента. Я бы даже сказала, божественное. Правда, я сильно сомневаюсь, что Эдассих, придя в себя, обрадовалась такому вниманию со стороны не-бога демона Вритру. Но было поздно. Все, что хотела, тварь сделала с зачарованной женщиной. И оставалась только надеяться, что эти сны – всего лишь варианты возможного будущего.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что мне не нравится в собственных размышлениях. Переступила с ноги на ногу, по-прежнему пристально рассматривая свое лицо в зеркале. Почувствовав холод, поджала пальцы и скривилась: резаная рана в ступне тупой болью отозвалась по всей ноге. И тут до меня дошло: если мой порез реален, значит, райну Эдассих только что на моих глазах изнасиловал мерзкий змей.

Волна ужаса окатила меня с ног до до головы, я покрылась испариной, осознав, что благодаря стечению обстоятельств избежала подобной участи. И поэтому демон так яростно пытался добраться до меня в моем сне. И тут же представила, чем подобное «жертвоприношение» грозит радужному миру. Чудовище, которое произведет на свет королева, погрузит мир не просто в хаос. В За-Гранье просто не останется человеческих миров. Как минимум.

И горячо взмолилась всем известным местным и земным богам о том, чтобы ядовитое зелье верховного жреца, которым Эр Наг Тэ потчевал на протяжении долгих лет королевскую чету, сработало безупречно и в этот раз, и королева не понесла!

Из ванной комнаты я не вышла, выползла раздавленная и опустошённая. И наткнулась на Наташку, которая продолжила бодрствовать в ожидании меня. Я вздохнула:

– Я – пас. Спать больше не буду. Пойду вниз искать кофе и встречать рассвет. Ты со мной?

– А как ты думаешь? Отмолчаться в этот разу тебя не выйдет, – зло произнесла подруга и отправилась умываться.

Я переоделась, заправила постель и, не дожидаясь рассерженную Наташку, отправилась вниз. Отличный молотый кофе на кухне я нашла достаточно быстро. Тут же обнаружилась турка, соль и сахар. Отработанными годами движениями намешала любимое утреннее зелье и поставила на медленный огонь.

На секунду мне показалось, что я дома и собираюсь на работу, к первому уроку. Через сорок минут зазвенит будильник и я пойду будить мужа, который сладко спит, обнимая подушку В ногах у него пушистой лужицей растеклась Рыська, охраняя сон хозяина в ожидании, когда я позову ее завтракать.

И до того ярко я себе все это представила, что чуть не проворонила кофе, которое без присмотра попыталось сбежать на плиту. Аромат шоколадной стружки, ирландского кофе и сливок будоражил ноздри и будил аппетит. Разлив напиток по чашкам, плюнула на воспитание и принялась шарить по шкафчикам в поисках чего-нибудь съедобного. Откопала какие-то печеньки, выложила на тарелку и уселась за стол, ожидая, когда Наташка присоединиться ко мне.

Подруга не заставила долго ждать и спустя пять минут мы, не сговариваясь, подхватили свои чашки, сдобу и вышли на крыльцо. Над миром робко разгорался рассвет. Первые лучи светила ласково приглушали яркие полосы пояса Ириды, которые туманными призраками растворялись в сумраке утра.

Оглядевшись, мы уселись прямо на ступеньках крыльца, зябко поежились и сделали первый глоток кофе. «Вот что значат долгие годы дружбы», – улыбнулась я про себя, в очередной раз обнаружив, что наши действия практически синхронны.

Я прекрасно понимала, что Наташка не отстанет и сейчас терпеливо ждет, когда я ей расскажу свой сон. И ведь нет никакой возможности отмазаться или съехать с темы. И даже волшебная фраза о том, что не хочу об этом разговаривать, больше не сработает. Лимит на тайну исчерпан.

Я вздохнула и принялась красочно описывать сновидение, в второй раз за ночь.

Свою сестру райну Эдассих я увидела там же, где и себя: на круглом маленьком островке посреди пропасти. Разница в том, что королева была полностью обнажена и меня от нее отделяла невидимая стена, которая не пропускала ни звука.

Так что все мерзкое действо на черном алтаре я наблюдала, словно смотрела старое немое кино. Только в цвете. И без живой музыки. Музыка африканских барабанов и голос диджериду звучали на полную мощность в моей голове, и это бесило больше всего. Тело жаждало поддаться завораживающим звукам и, забив на разум и рассудок, присоединиться к парочке на жертвеннике.

Я брезгливо наблюдала, как женщина извивается и стонет в объятиях прекрасно-мерзкого в своей ужасающей золотой красоте змея, и не понимала, как можно с такой страстью отдаваться рептилии. Пока до меня не дошло: Эдассих видит перед собой совершенно другого человека и именно ему отдается с такой обжигающей страстью, именно для него горят звездами ее глаза, и ему кричит она: «Еще!»

Я же видела перед собой огромную рептилию, которая обвивала женщину мощными кольцами, облизывала раздвоенным жалом. Мне казалось, змеиный язык одновременно был во всех потайных местах женского тела.

Я сморгнула, а когда снова глянула в сторону жертвенника, обнаружила, что ползучий гад исчез, а его место занял великолепный образчик прекрасного мужского тела. Высокий, широкоплечий, с классическим греческим профилем. Длинные волосы, заплетенные в косу чудным способом, напоминали живую змею, извивающуюся по мощной обнаженной спине. Мне даже показалось, что эта косица помогает своему хозяину ублажать распластанное на алтаре женское тело. Меня передернуло от собственных мыслей.

И тут золотой демон обернулся и, склонившись над своей парализованной страстью жертвой, глядя прямо мне в глаза, раздвоенным змеиным жалом обласкал обнаженную женскую кожу. Эдассих выгнулась навстречу ласке, в нетерпении ожидая продолжения. Не-бог демон Вритру улыбнулся хищной улыбкой и склонился к ее губам, а меня вдруг осенило, и я начала орать и бить кулаками по невидимой преграде.

– Кровь, пусти себе кровь, дура! Очнись! – орала я, срывая голос, но меня никто не слышал.

Хотя нет, я ошибалась: демон прекрасно меня услышал, снова раздвинул идеальные губы в плотоядной улыбке, нежно подул в закрытые глаза королевы, и Эдассих пришла в себя. Чтобы в долю секунды увидеть и осознать всю чудовищность ситуации.

Продолжая орать и рваться к сестре, я видела, как райна распахнула ресницы и забилась в руках демона, пытаясь обрести свободу. Но силы были не равны. И Вритру, глядя прямо в мои глаза, удовлетворенно улыбнулся и одним мощным ударом вошел в женское тело.

Я пыталась закрыть глаза и вырваться из собственного сна, но прозрачная преграда, до этого момента просто не пускавшая меня к алтарю, опутала меня невидимыми путами, не выпуская обратно в реальный мир, но и не впуская в живую иллюзию.

И тогда я снова начала лупить кулаками по стенам невидимой клетке, орать про кровь, пытаясь кулаками пробить брешь и помочь несчастной жертве собственной глупости и жреческих интриг. Тут-то меня Наташка и разбудила.

Закончив свой рассказ, я опрокинула в себя остатки холодного кофе, отставила чашку и, обняв себя руками, уставилась в никуда, заново переживая все испытанные эмоции, время от времени вздрагивая от ужаса и мерзости. Наташка молчала, переваривая услышанное и явно не зная, что сказать и как помочь. Но мне хватало ее молчаливого присутствия, чтобы оставаться в здравом уме и памяти. И не изводить себя бессмысленным чувством вины: не смогла помочь, не пробилась.

Какая-то мысль не давал мне покоя, теребя разум попытками вырваться на поверхность из хаоса сумбурных мыслей.

– Будешь еще кофе, – нее глядя на подругу, хрипло поинтересовалась я.

– Сиди, я сама сварю, – поднимаясь с крыльца, произнесла подруга.

Я остановила ее порыв, резким жестом опустив руку на ее плечо. Получилось грубо, и Наташка даже вздрогнула от испуга.

– Прости, – повинилась я. – Мне надо успокоиться. Я сама сварю. – И, резво поднявшись со ступенек, отправилась на кухню.

Спустя минут десять я вернулась с двумя чашками свежесваренного кофе, протянула одну Наташке и уселась, облокотившись спиной на перила. Подруга обхватила руками горячую кружку, покосилась на меня и, выразительно вздохнув, промолчала. Я благодарно улыбнулась и расслабленно выдохнула: обсуждать сон, искать причины и следствия, размышлять над природой реальных иллюзий совершенно не хотелось.

А хотелось, как Скарлетт О`Харе, подумать обо всем завтра. Но, увы. В нашей ситуации это была непозволительная роскошь. Но несколько минут или даже целый час у нас все-таки был. Мужчины еще не проснулись, рассвет только разгорался над радужным миром. И можно было позволить себе толику слабости: полюбоваться чужемирным восходом, в тишине попивая вкусный кофе, сидя рядом с подругой и ни о чем не думая.

До дня икс, а точнее, до радужной ночи, оставалось еще четыре дня.