Текст книги "Путь к свету. Стихотворения и поэма"

Глава десятая

 
Но вот окончилась во храме литургия,
И чудный муж для иноков стал невидим.
И рассудили тут насельники благие,
Что Ангел Божий с настоятелем служил.
 
 
И Сергия они наедине спросили,
Кем был четвёртый сослужитель рядом с ним.
Ответа точного они не получили,
Он братьев поразил смирением своим.
 
 
Но старца вопрошать опять повторно стали,
О муже лучезарном стали говорить,
Что никогда такого чуда не видали,
Просили дерзкую настойчивость простить.
 
 
И Преподобный Сергий должен был признаться,
Что сам Господень Ангел вместе с ним служил,
Но этот случай должен в тайне оставаться:
«Не говорите никому, пока я жив».
 
 
Другое чудо здесь однажды совершилось.
Игумен правило келейное читал.
Он каждодневно уповал на Божью милость:
Глубокой ночью к Божьей матери взывал.
 
 
Взирал с молитвой он на чудную икону
И об обители Заступницу просил:
Слова лились, уподоблясь перезвону,
И с Нею он всё говорил и говорил…
 
 
Но вот дочитан Божьей Матери акафист,
Присел молитвенник немного отдохнуть,
И чувствует, как близится одно из таинств,
И он приоткрывает в сени дверь чуть-чуть.
 
 
А там, представьте, свет Божественный сияет,
И Деву Преблагословенную узрел,
Её первоверховный Пётр сопровождает,
Второй апостол – с ним он встретиться хотел…
 
 
И девственника Иоанна Богослова
Игумен Сергий Радонежский тоже зрит,
Но видеть это счёл себя он недостойным,
Поэтому и пал он перед ними ниц.
 
 
Но прикоснулась Светлая к нему рукою
И изрекла слова, в которых благодать:
«Не бойся, посетить пришла тебя, не скрою,
И по твоим молитвам должное воздать.
 
 
Учеников твоих я никогда не брошу,
И об обители ты больше не скорби,
Сбрось с плеч своих столь утруждённых эту ношу,
А силы на другое ты употреби.
 
 
Отныне будет процветать сия обитель
И до конца всё изобилие иметь.
Как заберёт тебя к себе Господь Зиждитель,
Так будет жизнь здесь, как по-прежнему, кипеть».
 
 
Сказала так и вновь невидимою стала.
Святой был погружён в благоговейный страх,
И исступление ума его объяло:
Такое невозможно выразить в словах!
 
 
В себя пришёл святой не сразу, постепенно:
От страха мёртвый рядом ученик лежит.
И старец сразу приподнял его мгновенно,
Тот моментально принял свой привычный вид,
 
 
Но ученик пал в ноги старцу со словами:
«Что за чудесное виденье, отче, было нам?
Из-за сияния не смог я совладать с глазами,
И чудилось, что душу Господу отдам».
 
 
Однако сильное душевное волненье
Не позволяло старцу даже разомкнуть уста.
Он сердцем жил ещё в святом и благостном виденье,
Его пленяла неземная красота.
 
 
Прошло в таком чудесном ожиданье
Совсем немного: только несколько земных минут,
Как вдруг промолвил старец тихо с тайным ликованьем:
«Пускай Исаак и Симон тотчас же придут!»
 
 
Как те пришли, он всё им по порядку
О том, что видел, без утайки, просто рассказал.
Так подтвердилась неожиданно для всех догадка:
Мир горний напрямую Сергий созерцал.
 
 
И дух сей радости неизреченной
Мгновенно охватил святых его учеников.
Молебен вместе спели Богоматери Блаженной
И каждый Господа восславить был готов.
 
 
Остаток ночи этой благодатной
Подвижник богомудрый проводил совсем без сна.
Такое состояние игумена понятно:
Его сразили Божьей Матери слова.
 
 
И мы возрадуемся: это чудо,
Когда к святому старцу появляется Она,
Когда, казалось бы, почти совсем из ниоткуда…
Лучом Божественной любви озарена!
 
 
Нам не видать сейчас подобной встречи:
Мы не подвижники, да и не молимся порой,
Но как горят таинственно в церковном храме свечи,
Душа надеется увидеть образ Той,
 
 
Которая её на этом свете,
Оберегала и погибель напрочь отвела!..
Как можно не почувствовать и это не заметить…
Благословенны Божьей Матери дела!
 
 
Пускай не в этой жизни – в жизни вечной
Мы Богородицу легко воочию узрим,
А ныне перестанем жить бездумно и беспечно,
Уроки Божьи в сердце свято сохраним.
 

Глава одиннадцатая

 
Корабль, наделённый множеством сокровищ,
Пристанет непременно к добрым берегам.
Подвижник, победивший сто греховных полчищ,
Не сможет перед смертью волю дать слезам.
 
 
Восьмой десяток лет живёт на свете Сергий,
И непрестанный труд лишает его сил.
Рабу Господню отдыхать при жизни негде,
Житейских благ он с кротостью себя лишил.
 
 
В преклонном возрасте он ни единой службы
Во храме Божием не смог бы пропустить.
Пусть для ума мирского это крайне сложно,
А Сергий и не думал, как иначе жить.
 
 
И ровно за полгода до своей кончины
Он откровение о смерти увидал.
Тогда святой подвижник, старец благочинный,
Немедленно всю братию к себе созвал.
 
 
Не может жить без управления обитель,
И Сергий это, безусловно, понимал,
Другой был у него монашества блюститель —
То Никон, он его преемником назвал.
 
 
Прошло немного дней, и осень наступила,
А Преподобный старец тяжко заболел,
Пока ещё его не оставляли силы,
Учеников своих увидеть захотел.
 
 
И иноки пришли в его простую келью:
Он поучение последнее простёр.
Внимание вошедших было так безмерно,
И Божьей силою пылал его глагол.
 
 
Высокая черта апостольского духа
Сквозила явственно в напутственных словах.
И чувствовали иноки, что до их слуха
Доходит речь имеющего Божий страх.
 
 
«В основе добрых дел всегда должна быть вера:
Без веры Богу невозможно угодить!
Но кроме этого должны всенепременно
Учение апостолов всегда вы чтить.
 
 
Живя в обители, всем вам необходимо
На каждый день единомыслие хранить.
А также каждому из вас недопустимо
Без чистоты душевной и телесной жить.
 
 
Любовь нелицемерную вы сберегите,
Не смейте растерять её в своих делах.
И от зловредных похотей всегда бегите —
С молитвой пламенной живите на устах.
 
 
И страннолюбия ни дня не забывайте:
Под видом путника приходит к вам Христос.
Всё, что имеете, ему вы отдавайте,
А вскоре Бог уладит ваш любой вопрос.
 
 
И презирайте суету в житейском мире,
Стремитесь ежечасно горнего искать:
Когда душа законы жизни эти примет,
Тогда наступит неземная благодать».
 
 
А напоследок старец добрый заповедал,
Что в церкви им его не нужно погребать.
А положить на общем кладбище – там где-то
С усопшими отцами будет он лежать.
 
 
Стояли иноки с поникшими главами,
И души их болезненно пронзала боль:
«Как благодатно: был любимый Сергий с нами —
Он отводил от нас монашескую скорбь.
 
 
Кто нас утешит так, как он умел утешить?
Кто немощи самозабвенно понесёт?
Кто о спасенье душ так рьяно будет пéщись?
Кто столько времени для грешных нас найдёт?»
 
 
А старец благостный смотрел на них с любовью:
Неиссякаемое горе он узрел.
В печали иноки склонились к изголовью,
И чудный авва их утешить захотел:
 
 
«О чада дорогие, только не скорбите!
Я не куда-нибудь, а к Богу отхожу!
По-прежнему друг друга вы всегда любите,
А на прощанье вот что вам сейчас скажу.
 
 
Вас поручаю Богу – будет Вседержитель
О вас с любовью промыслительно радеть.
Вниманьем Матери Пречистой дорожите —
Вам без Неё всех вражьих стрел не одолеть!»
 
 
Перед души исходом старец приобщиться
Христовых таин непременно пожелал.
Вот и открыли мы последнюю страницу —
Страницу жизни, что он Господу отдал.
 
 
С благоговением он от Христовой чаши
Даров святых и чудодейственных вкусил.
Всё тихо совершилось, что так было важно:
На ложе он прилёг, совсем лишившись сил.
 
 
Исполненный весь утешеньем благодати,
Слова молитвы отходящий произнёс:
«Дай в руце Твои, Боже, Господи, предати
Мой дух, который ежедневно к Тебе нёс!»
 
 
И Сергий-старец при дыхании молитвы
Душою чистою ко Господу пошёл.
Так завершились все его земные битвы,
И время созерцать Божественный престол!
 
 
У каждого из нас своя стезя-дорога,
И Сергия, увы, нам не подвластен путь!
Но если подражать ему хотя б немного,
Тогда и к Господу приблизимся чуть-чуть…
 

Глава двенадцатая

 
Земная смерть душе твоей преград не ставит,
Она лишь дверь – открой и выйди за порог.
Но до неё никто не сможет и представить,
Как будет жить, увидев вечности чертог.
 
 
Пример нам преподносит Сергий Преподобный,
И по его судьбе нетрудно рассудить,
Что жизнь продолжится совсем не как угодно,
Мы станем теми, кем предпочитали быть.
 
 
Кто жил в простых делах и помыслах насущных,
Кто не стяжал в душе святую благодать,
Кто не молился Господу: ему не нужно,
Тому и дальше жить, и Бога не видать.
 
 
Иной избрал удел подвижник Богомудрый.
Всего себя Всевышнему он посвятил.
Да, к цели шёл порой болезненно и трудно,
Но победил и в вечность дверь легко открыл.
 
 
И что же изменилось с этого момента?
Он разве перестал ко Господу взывать?
И разве не было духовного фрагмента,
Который можно с вечностью сопоставлять?
 
 
Как был защитником Руси при дольнем мире,
Так и остался им: молитвой на врага
Он наступал решительно, непримиримо.
Как эта помощь людям добрым дорога!..
 
 
Тогда, во время оно Божьим попущеньем
Народу русскому за все его грехи
Пришлось вступить с врагом в прямое столкновенье:
Поляков и литовцев гнать с родной земли.
 
 
В те времена Московское всё государство
Стояло богомерзкими разорено:
Не в первый раз насильникам своё коварство
Здесь проявить всецело было суждено.
 
 
Но как бы трудно православным ни бывало,
Господь всегда дарил спасительную нить:
Страна стенала, мучилась и горевала,
А Сергий твёрдо знал, как это изменить.
 
 
Был в Нижнем Новгороде муж благочестивый —
Козьмою Мининым его всегда зовут.
Он жизнь своей родной души устроил дивно:
Стать строго добродетельным – немалый труд!
 
 
Поступки многие он совершал безмолвно,
В семейной жизни целомудрие хранил.
Порой с женою разлучался сам надолго:
Молиться Господу к себе он уходил.
 
 
В особой комнате Козьма и спал нередко,
Здесь думы важные в душе он сберегал.
И вдруг к нему явился чудотворец Сергий,
Во сне глубоком повелительно сказал:
 
 
«Тебе не стоит тратить время понапрасну:
Иди немедленно и собирай казну,
Чтоб нанимать людей как можно больше ратных —
Незамедлительно освобождать Москву!»
 
 
Когда Козьма наутро рано пробудился,
Страх неподдельный долго властвовал над ним.
Но собирать казну он всё же не решился.
Счёл это дело совершенно не своим.
 
 
Он был простой мясник, но далеко не ратник:
Зачем же старец обращается к нему?
Страшился сон истолковать не так, превратно:
Ему ли собирать какую-то казну?
 
 
Но странный сон внезапно снова повторился,
И Сергий Преподобный снова приходил.
Козьма видению, конечно, удивился,
Однако собирать казну не поспешил.
 
 
И в третий раз явился Богоносный Сергий,
Тогда с упрёком он решительно сказал:
«Мои слова тебя в смущение повергли?
На волю Божию ты просто наплевал?
 
 
Господь являет милость людям православным,
Он хочет их спасти от нечисти лихой.
Поэтому сейчас здесь будет самым главным —
Собрать побольше ратников и двинуть в бой».
 
 
Козьма проснулся быстро в трепете великом:
Он горько каялся в небрежности своей.
И обещал бороться с иноземным игом,
Потом задумался, как действовать скорей.
 
 
Но Божий Промысел в благих делах помощник:
Весь город земским старостой его избрал.
Козьма за дело взялся очень осторожно:
В земской избе и где он только сам бывал,
 
 
Куда входил – там, исполняя долг служебный,
Везде рассказывал народу о беде,
Что есть у Родины насущная потребность:
Прогнать захватчиков в решительной борьбе.
 
 
Но как предупреждал Козьму недавно Сергий:
Лишь молодые смогут это воспринять.
Решили жители, что надобно, не медля,
Всем приговор о деле ратном подписать.
 
 
Бумагу город подписал, её отдали
Козьме и обещали слушаться его.
Казну богатую немедленно собрали:
Всё для спасенья, ради мира своего.
 
 
Потом произойдёт великая победа —
Разгромлен будет враг и в панике бежит.
Но защитить страну помог блаженный Сергий,
Который дал Руси молитвенный свой щит.
 

Глава тринадцатая

 
Так несколько веков в трудах смиренный Сергий:
Защитник пламенный в делах святой Руси.
Господь к Себе пренебрежения не терпит:
Страна взрослела на трагической стези.
 
 
Его участливым вниманьем не оставлен
Никто и ни один-единый человек.
И просто невозможно никому представить,
Всех тех, кому судьбу он выправил навек.
 
 
Примеров помощи духовной есть немало,
Где Сергий добрую поддержку оказал:
Всегда все православные про это знали,
Что старец много россиянам помогал.
 
 
Но души светлые есть в стане инородцев,
Господь даёт им шанс духовный выбрать путь.
А помогают в этом деле чудотворцы —
Легко почувствовать Божественную суть.
 
 
В Голландии жил мирно протестантский парень:
Свен Стандхарт – звали в Амстердаме так его.
Однажды отрок стать филологом решает —
Словесность русскую он полюбил давно.
 
 
Конечно, в университет он поступает,
Язык там русский продолжает изучать.
И протестантов, и католиков встречает,
Но только одного не может он принять:
 
 
Не чувствует он христианского ученья,
В такой среде нет духа первых христиан,
А без такого внутреннего ощущенья
Всё для него неправда, всё – сплошной обман!
 
 
Предпринимал тогда напрасные попытки.
Сперва попробовал общину поменять,
К пятидесятникам сходил и впал в унынье:
Нигде не повстречал святую благодать.
 
 
В конце восьмидесятых прошлого столетья,
В тысячелетие крещения Руси
В Москву стажироваться божий парень едет:
На русском языке о Господе спросить.
 
 
В столице православной было всё чудесно:
Свен часто посещать стал женский монастырь.
Студенту-протестанту было интересно:
На русском языке стал слушать он псалтырь.
 
 
Друзья его однажды как-то пригласили
Поехать вместе в чудный Сергиев Посад.
Перед поездкой православные решили,
Что Свену Сергий Радонежский будет рад.
 
 
Как водится, голландцу Лавру показали
И повели на поклонение мощам.
Свен пригляделся: православные стояли
И чувствовалось что-то трепетное там.
 
 
Он подошёл к мощам, чтоб к раке приложиться,
Взволнован был: крестом себя не осенил.
Как только сделал, что должно было случиться,
То полноту Божественную ощутил.
 
 
Свен в шоке пребывал: такого раньше чувства
Он в жизни никогда доныне не видал.
Не мог никак понять: что это за искусство,
Что Сергий Радонежский чудо показал.
 
 
Старался приезжать голландец часто в Лавру,
Зачитывался книгами святых отцов.
А ведь в своей стране ещё совсем недавно
Не знал христианин таких простых основ.
 
 
Его ходатаем предстал блаженный Сергий,
Молил он Господа, чтоб Стадхарту помочь.
Но протестантский дух в душе не сразу свергнешь:
Душой усердствовать потребно день и ночь.
 
 
Почти пять лет подряд голландец разрывался:
Меж двух конфессий приходилось ему жить.
Все эти годы протестантом оставался,
Но в православный храм не перестал ходить.
 
 
Настал заветный час, и твёрдо Свен решился:
С благой душой он в православие пришёл.
И в православном храме вскоре покрестился:
Господь его к живой традиции привёл.
 
 
Пройдёт немного лет, и чудо вновь случится:
Свен изберёт тогда священнический путь.
Получит имя «Сергий»: к жизни устремится,
В которой будет зреть божественную суть.
 
 
Так помогает людям богомудрый Сергий,
Которые душой ко Господу идут,
Которые давным-давно блаженно верят,
Что могут обрести у Господа приют.
 
 
…Звучит акафист в тишине почти келейной:
Голландский Сергий вчитывается в слова,
А Радонежский радуется беспредельно,
Тому, что новая лампада зажжена.
 
 
«Возрадуйся, святый покрове, Богом зданный,
Возрадуйся, ленивых исправлявший нрав,
И доброзрачным светом ярко воссиянный,
И Троицы всем озарение воздав.
 
 
Возрадуйся, скорбящим радости податель,
Возрадуйся, тот, кто печали все отгнал,
Возрадуйся, благих намерений стяжатель
И кто молитвенникам в жизни помогал».
 
 
Усердно молится голландский добрый пастырь,
Заветы Сергия Блаженного храня.
И мы помолимся: пусть сгинут все напасти,
Пусть будет спасена родная сторона.
 

Эпилог

 
Всё зримое воспринимается иначе,
Когда по-православному, светло живёшь.
Поездки в Лавру с виду ничего не значат:
Мирским умом такое сразу не поймёшь.
 
 
Для многих жизни путь подсказывает дьявол,
Враг человеческий – опасный режиссёр!
Не видят, кто в делах им помогает явно,
А думают, что ум к успеху их привёл.
 
 
Мне верить хочется, и ты поймёшь когда-то,
Что театр совсем иной на этом свете есть,
Что смело разобьёшь бесовские преграды
И радостно свершишь благой свой переезд.
 
 
Ещё тогда – в былые годы лихолетий
Чтоб православных в светлой вере укреплять,
Где человек бесовскую атаку встретит
И там, где сил духовных станет не хватать,
 
 
Господь дарил светильник веры православной —
Спешили люди помощь Божию принять:
Стал чудным светочем в Святой Руси державной
И Преподобный Сергий – божья благодать!
 
 
Однажды воссиявший светоч не угаснет:
Он озаряет мир с небесной высоты.
И твой наступит срок – в день солнечный и ясный
К святому Сергию придёшь, Сергей, и ты.
 
 
Он ждёт тебя – друг и наставник наш небесный.
Всю боль и скорбь души своей ему доверь:
И исцелится грусть, уныние исчезнет,
И к далям неземным вдруг растворится дверь…
 

1998–2023

Цикл «Путь к чудесному городу»

«Город чудесный таится в горах…»

 
Город чудесный таится в горах:
Там исчезают все боли и страх,
Там изобилием чаша полна.
В чаше прекрасной – любовь и весна!
 
 
Город чудесный мне снился во сне:
Сон прекратился, но город – во мне…
Город остался в душе навсегда.
Верится мне – попаду я туда.
 
 
Каждый в душе своей город хранит.
Город мечтаний нас в сказку манит.
Город – цветущий источник добра,
Гимн вдохновенья, благие дела!
 

6 января 1997

Скрипка

 
Скрипка пела и рыдала,
Скрипка душу бы спасла,
Но несчастная не знала,
Что безмерна бездна зла,
 
 
Что мольбы её напрасны,
Что бездушен светлый зал:
Чтоб понять, что есть прекрасно,
Нужен сердца тёплый дар.
 
 
Люди скрипку погубили,
Струн не слыша смертный вздох,
Люди души все спалили —
Помоги им всё же, Бог…
 

30 января 1994

«Слышал в детстве сказку…»

 
Слышал в детстве сказку
Про добро и зло.
Яблочко волшебное
Было в ней одно.
Яблочко волшебное:
Желанье загадай —
Сразу всё исполнится,
Что ни пожелай…
 
 
Жизнь моя не сказка
Про добро и зло:
Яблочка волшебного
Людям не дано.
Яблочко волшебное,
Где ты? Отзовись!
Помоги, помилуй.
Как исправить жизнь.
 

7 января 1997

«Ночь… Безмолвие и плач…»

 
Ночь… Безмолвие и плач…
Грустных чувств поток горяч.
В сердце боль, а в горле – ком.
Мысли все кувырком.
 
 
Сон – свет. Явь – мрак.
Что случилось? Как же так?
Вереницы строк – письмо.
Полетит к кому оно?
 
 
То письмо – надежды луч,
Что исчезнут стаи туч
С перепуганной души…
Лишь с ответом поспеши!
 
 
Верить хочется: поймёшь,
Как немедленно прочтёшь
Междустрочные слова:
Без надежды жизнь мертва…
 

10 января 1997

«Дай Бог в потоке суеты…»

 
Дай Бог в потоке суеты,
Среди ненужных, праздных встреч
Не потерять своей мечты
И душу чистую сберечь.
 
 
Дай Бог не знать тебе обид,
Разящих сердце наповал,
Не принимать холодный вид,
Как я с успехом принимал.
 
 
Дай Бог без страха дни терять,
Не думая, что краток миг,
Что не обманет человек,
К которому душой привык…
 
 
Дай Бог не видеть пустоты
В многозначительности дел
И верить, что сумеешь ты
Достичь того, чего хотел.
 
 
Дай Бог не знать душевных мук,
Сжигающих покой дотла,
И выстоять в плену разлук,
К которым доля привела.
 
 
Дай Бог всего того не знать,
Что к искушению ведёт,
И непременно понимать,
Всё то, что разум не поймёт.
 
 
Дай Бог по совести прожить
И о былом не пожалеть:
Что говорил – договорить,
Что начал петь – допеть.
 

11 января 1997

«Ты молчалив стал и угрюм…»

 
Ты молчалив стал и угрюм,
Страдаешь от печальных дум,
Ночами хмурыми не спишь —
С душой о прошлом говоришь.
– Скажи, блаженная душа,
Я знаю, жизнь моя грешна,
Но так ли страшен этот грех,
Что мучиться ты так должна?
 
 
– Как жаль, былого не вернуть,
– Но не окончен жизни путь.
Ещё есть время повернуть
Туда, куда звала мечта.
К мечте иди же не спеша,
Ведь жизнь тогда лишь хороша,
Когда у счастия высокая цена:
За горести мы пьём любовь сполна.
 

12 января 1997

Поезд

 
Поезд примчался…
Ты быстро сошёл.
Я не случайно
К перрону пришёл.
 
 
Был тогда ясный,
Погожий денёк.
В гущу людскую
Меня ты увлёк…
 
 
Я всё забросил —
С тобою пошёл.
Как же я раньше
Тебя не нашёл?
 
 
Поезд умчится,
Тебя унося.
Надо проститься —
Туда мне нельзя.
 
 
Сказочной птицей
Стихи полетят.
Строчек страницы.
Взволнованный взгляд.
 
 
Ты мне явился
Когда-то не зря.
Нам не даются
Напрасно друзья.
 
 
Я покупаю
Заветный билет.
Завтра поеду —
Печали уж нет…
 

13 января 1997

Блокнот

 
Как блокнот, я жизнь листаю
И страницы вырываю…
 
 
Вот страница – звонкий смех,
Что звучал в пиру утех.
Смех обратной стороной
Слишком сходен был с бедой.
 
 
На другой странице дом —
Гордость славно правит в нём.
В доме том гостил я часто,
Потеряв ключи от счастья…
 
 
Третий лист – здесь вещий сон.
Знаю: воплотится он.
В этом сне царит весна:
Жду, когда придёт она!
 
 
Этот лист не вырву я —
В нём судьбы моей история.
Почему мне знать дано,
Как случиться всё должно?
 
 
Я о том не знаю сам…
Я не верил раньше снам,
Но теперь всё изменилось:
Всё сбылось, что раньше снилось!
 
 
Встреч случайных в жизни нет,
Так прими же мой совет:
Не спеши поставить точку,
Лучше сделай многоточье.
 
 
Хочешь – ставь немой вопрос:
Я ответ полжизни вёз.
С тем ответом всё решится —
Будет новая страница.
 
 
Будут песни и цветы,
И поймёшь однажды ты:
В жизни всё не просто так —
Нужно слышать сердца знак,
 
 
Слышать музыку души,
Нам поющую в тиши,
Слышать радостный рассвет,
Что избавит нас от бед.
 
 
Не спеши поставить точку,
Лучше сделай многоточье.
Не спеши себя винить:
Жизнь не поздно изменить.
 
 
Я блокнот уж не листаю —
Чистый лист в нём заполняю.
 

14 января 1997

Певец

 
На корме роковой
Он стоял – Арион,
И мотив грустный свой
Исполнял, словно стон.
 
 
Кончил песнь – и тогда
Прыгнул в море певец,
Чтоб уйти навсегда,
Встретить мрачный конец.
 
 
Но прекрасный дельфин
Подхватил вдруг певца!
Арион не один —
Грусть уходит с лица.
 
 
«Что ж я раньше не знал? —
Вопрошал Арион. —
Я бы миг этот ждал,
Для него я рождён».
 
 
Почему не дано
Нам заранее знать,
Что случиться должно,
Что придётся терять?
 
 
И другой Арион
В море прыгнуть спешит,
А спасатель-дельфин
Вновь на помощь летит.
 
 
Каждый знает умом,
Кем на свет он рождён.
Только я не пойму:
Кто спасал, кто спасён…
 

15 января 1997