Текст книги "Дожди мёртвых империй"

10. Лимесса. Лигерхальд

Икфо открыл глаза.

Несмотря на то, что он поспал больше положенного, он не чувствовал себя отдохнувшим. Его тело было измотанным и во всех его уголках ощущалась усталость. После вчерашнего насыщенного дня, он был полностью раздавлен и обессилен. Домой он зашел, когда было уже далеко за полночь.

Он встал с постели, накинул халат и подошел к окну. Город казался очень подвижным живым организмом – люди спешили по своим делам, в парке бегала ребятня, прозрачные молистиновые трубы доставляли жителей по месту назначения с большой скоростью. Икфо всматривался в отдельные участки города, чтобы почувствовать жизнь вместе с его жителями.

Он взглянул на небо и увидел, что на горизонте с восточного берега медленно ползли темно-серые тучи. Скорее всего будет дождь. Первый дождь в ход Ювы это всегда хорошая примета – он как живительный эликсир для садов Лигерхальда. Ну а пока тучи были далеко, солнце во всю бликовало на стеклянных фасадах соседних домов.

Раздался звонок в дверь. Икфо никого не ждал сегодня, а особенно в этот час. Все его родственники и друзья знают, что в это время он всегда находится на работе. Он подошел к двери и увидел на панели, которая передавала видео с площадки, его отца.

Отец был был как всегда бодр. Он с улыбкой зашел в квартиру Икфо и обнял его, а затем сел в мягкое кресло возле окна. Икфо сел рядом.

Отец заговорил:

– Ну, я был прав насчет повышения? – спросил он с легкой улыбкой.

– Да, все как ты говорил. Но с повышением пришло и задание, – ответил Икфо.

– Задание? Это они могут. Испытание за испытанием для служения народу Лимессы. Куда все-таки направили?

– Мы ездили в Руфаберро. Там два рыбака хотели поживиться клеофаммами за пиртовыми заграждениями. Итог: один съеден манатбирами, а второй выжил, но с сильно поврежденной психикой. Но несмотря на это, допрос провели успешно. Сегодня понесу отчет в агентство.

– Руфаберро, – задумчиво произнес отец. – Бывал я там пару раз, но это было давным-давно. Самые красивые женщины в Руфаберро. Это я тебе говорю как человек, повидавший практически все крупные деревушки и города Лимессы. – Он вперил свой взгляд на панораму города. – Попасть бы туда еще раз. Ты надеюсь присмотрел себе там кого-нибудь?

Икфо немного ретировался. Отец в последнее часто спрашивал его о девушках, и о тех, кто ему нравится.

– Если бы нам хотя бы дали шанс пройтись по Руфаберро, то возможно я бы познал красоту северных девушек. А работая в над делом…

– Как не давали пройтись? Кто ввел запрет? – прервал его отец.

– По-моему его звали Имед. Он является главным там. – Икфо, как ему казалось, мотнул головой в сторону севера.

– Имед? – отец расхохотался. – Имед Кабруу. Этот может. Точно! Как я мог позабыть, что он из тех мест.

– Ты его знаешь? – спросил с удивлением парень.

– Конечно. Мы учились вместе в университете в Даргалионе. Ох и сестра у него была – Лария – непередаваемой красоты женщина! Просто богиня. Только не говори матери об этом. Она ее недолюбливала. Многие парни за ней бегали. Но выбрала она только одного.

– Ты мне этого не рассказывал.

– Я тебе много чего не рассказывал. Кстати как тебе напарники? Сработался?

– Ну как тебе сказать… – Икфо мгновение помолчал. – Со мной было еще двое – Долаф и Лифион.

– Лифион? – вдруг с необычным удивлением в голосе произнес отец. – Интересно. Зачем же его послали в Руфаберро? – спросил он риторически.

– Он вроде ничего необычного не делал. Выполнял задание вместе с нами.

– Но ты же понимаешь, что он экль? Значит, это была не просто поездка.

– Вроде все было по протоколу. Ничего странного не происходило.

– Ладно, – сказал отец, вставая с кресла. – Собирайся, нам пора в агентство.

После скорых сборов, Икфо с отцом мчались по молистиновой трубе. Город был как всегда величественен. Грозовые тучи уже были у окраины Лигерхальда, сверкая и готовясь обрушить воду на город, принесенной с востока.

В капсуле они ехали вдвоем. Отец ехал молча. Его взгляд был заворожен видом города. Иногда молчание отца относило Икфо к воспоминаниям из детства. Что произошло и сейчас.

Он вспомнил свое детство. Их дом на окраине Лигерхальда. Ему было тогда всего несколько индиктов. Это было не стабильное время для его семьи. Мать Икфо —Омма – статная, красивая, но при этом достаточно четкая и уверенная в себе женщина, в то время была только начинающим ученым в университете Лигерхальда, а отец был в поисках новой работы. Он уходил рано утром и приходил поздно вечером. Омма была очень сильно огорчена тем, что ее муж не может в достаточной степени обеспечивать семью. Но несмотря на это, она продолжала вести свою научную деятельность. Каждый вечер они с отцом садилась за стол, где вели беседы, которые сводились к одному – отец не может в достойной степени обеспечить семью и перебивается случайными заработками. По мнению Оммы это вело к нестабильности их семьи, и могло вообще разрушить семейный очаг. Под такие разговоры и засыпал Икфо.

Однажды, в очередной раз, отец пришел ни с чем. Снова Омма подняла разговор за обеденным стол, указывая на несостоятельность отца. Она его просто закидывала вопросами, тем самым поднимая накал их разговора. И тогда отец, как помнил Икфо, сказал достаточно мудрую фразу, которая впоследствии изменила кардинальным образом жизнь их семьи:

«Омма, в это трудное для семьи время, я прошу тебя лишь об одном – поверь в меня».

Поверь в меня.

Эта фраза словно рубцом осталась в сознании Икфо.

И сейчас, по прошествии времени, Икфо смотрел на своего отца с неким чувством гордости и уважения к его заслугам перед Лимессой.

Когда капсула подошла к станции, дождь начинал падать редкими большими каплями. Они быстро покинули молистиновые трубы и бегом направились к зданию агентства. Как только они вбежали в холл Агентства безопасности, дождь рухнул на город стеной.

Огромный просторный холл был увенчан громадным висящим золотым символом Лимессы – четыре вертикальных линии заключенные в круге – который свисал в середине зала. Повсюду сновали сотрудники в униформе, тем самым создавая атмосферу работы.

С проклятиями и бранью в холл вбежал Долаф. Мокрый до нитки он стоял в дверях и стряхивал с себя воду.

Отец рассмеялся.

– Вот тебе и ход Ювы! Льет как из ведра, – протароторил Долаф.

– Ладно, я пойду, – поворачиваясь к Икфо сказал отец. – Дел сегодня много. Удачи, сынок, – отец обнял Икфо и поспешил к лифту.

Долаф медленно подошел к Икфо.

– Сегодня не мой день, – со вздохом произнес Долаф.

– Думаю, у них найдется для тебя сухое белье.

На улице ярко сверкнула молния и раскат грома сотряс весь Лигерхальд. Долаф подпрыгнул от внезапности и снова выругался. У Икфо на лице появилась легкая улыбка. Икфо осмотрел Долафа с ног до головы еще раз и заключил, что его вид безусловно неподобающий для проведения совещания.

Икфо боковым зрением заметил какое-то черное пятно. Устремив взгляд в ту сторону, он увидел идущего к ним Лифиона. Несмотря на то, что все в Агентстве ходили в униформе, Лифион оставался в своем черном плаще и все окружающие не придавали этому никакого значения. На лице Лифона не было никакой эмоции, только тяжелый пронзительный взгляд.

– Скоро совещание. Следуете за мной, – ровным голосом произнес Лифион.

Он провел их к большому стеклянному лифту, на котором некоторое время назад уехал отец. Они вошли в лифт и Лифион нажал на кнопку четвертого уровня. Лифт помчался вверх. Взгляд Лифиона был устремлен куда-то в даль с абсолютным безразличием к сопровождавшим его коллегам.

Лифт остановился и все трое вышли. Лифион шел впереди, направляя Икфо и Долафа по коридорам уровня. Икфо здесь был впервые как и во всем Агентстве. Стажерам запрещалось проходить дальше холла здания, а так как он теперь стал агентом, то во многие места трезубца был разрешен доступ. Он заметил, что весь пол устлан специальным ковровым одноцветным темно-синим покрытием. Стены были выкрашены в монотонный светло-серый цвет. Контраст добавляли лишь двери, которые были сделаны, по-видимому из белого дерева. Они двигались дальше по коридору.

Через некоторое время виляния по коридору окончились и они подошли к двери, на которой висела табличка с золотыми буквами – «Зал для переговоров». Лифион открыл дверь и жестом пригласил войти.

В зале освещение было естественным. Свет падал из огромных окон. Ливень хлестал беспощадно по окнам, сопровождаемый яркими вспышками молний, которые на некоторый миг освещали все пространство. В зале стоял длинный стол с рядами кресел с каждой стороны. В конце стола сидели два человека. Один был в форме агента – он что-то разглядывал на листе бумаги, который лежал перед ним. Второй – сидел во главе стола с опущенной головой в повседневной испачканной одежде.

Лифион вошел и закрыл дверь. Затем он осмотрел Икфо и Долафа и провел их вдоль стола, поближе к сидящим. После того, как они подошли, человек форме поднял на них взгляд. В это время яркая вспышка озарила комнату, а затем последовали громкий раскат грома. Человек в форме не предложил им сесть, а начал говорить сразу:

– Икфо, Долаф и Лифион вы прекрасно справились с заданием в Руфаберро. Мы не зря поручили вам это задание, – человек с опущенной головой продолжал сидеть, не подавая никаких знаков. – У вас хорошие результаты. Надеюсь вы и впредь будете служить Лимессе с тем же усердием, которое проявили в этом задании. А теперь мы перейдем к самому главному…

Икфо повернул голову на Долафа и Лифиона, чтобы посмотреть на их реакцию за хорошо проделанную работу. И тут он увидел, что из рукава Лифиона выпала тонкая словно волос игла Каомо. Он с неимоверной скоростью пронзил стоящего Долафа, засадив ему иглу в подбородок.

Икфо объял ужас, когда он увидел как это изящное оружие вышло в районе темечка Долафа. Долаф ни произнес ни звука. Он стоял с широко раскрытыми глазами устремленными в бездну смерти. Из его рта тонкой красной струйкой начала стекать кровь, плавно скользя на подбородок, а затем на шею. Долаф начал быстро сопеть, как будто он был зол на кого-то.

Икфо от страха выпрямился, как натянутая струна и с ужасом бросил взгляд на человека в униформе. Слова сами вырвались из его уст:

– Что здесь происходит?

Икфо попятился назад и уперся спиной в стену. Он услышал, как Долаф начал хрипеть и затем Лифион вынул иглу из его головы. Человек в форме смотрел на Икфо как ни в чем не бывало. Обмякшее тело Долафа рухнуло на пол.

– Что здесь происходит? – повторил свой вопрос Икфо.

В это время человек, который сидел с опущенной головой поднял взгляд на Икфо и Далафа. Его лицо было в синяках и кровоподтеках. Взгляд, казалось, был безжизненным. Икфо избитое лицо показалось до боли знакомым.

Человек в форме заговорил:

– Икфо, познакомься, – он указал рукой на избитого, – это Долаф. Твой напарник.

11. Лимесса. Эйзулур

«Ну что за утро! – подумала Ягрит. – Не успела как следует восстановиться, а уже тащат на какое-то признание».

Ягрит осторожными движениями одевала свободное платье, которые принесла ей Вейла. Ее обнаженное тело отражалось изящными линиями в зеркале большого шкафа. Вейла хотела помочь ей продеть голову и руки, но Ягрит попросила ее не подходить к ней – она не хотела, чтобы целитель не видела ее страшных шрамов внизу живота. Это были не просто шрамы, а борозды изорванной плоти, которые сейчас уродливыми красными зигзагами зияли на ухоженном теле. Ужасные шрамы напоминали об ужасном прошлом. Ягрит никому не показывала их. Это была ее тайна, которая будет с ней до конца. Она обматывала низ живота тканью телесного цвета, чтобы никто не увидел ее прошлое.

Ягрит не нравились свободные наряды – они не подчеркивали ее красивое тело и стать. Но деваться было не куда, приходилось носить то, что было безопасно одевать. Немного покряхтев, она влезла в платье.

– Еще пару деньков и вы будете себя чувствовать более чем прекрасно, – как всегда ласково произнесла Вейла.

Нужно отдать должное Вейле – она действительно прекрасный целитель. Все эти дни она хлопотала над ней, как над своей родной дочерью. Каждая ее просьба исполнялась с особой заботой. Ягрит поняла, что для Вейлы помощь людям – призвание. Таких врачевателей как она надо еще поискать в Лимессе.

Когда платье было на ней, она принялась поправлять прическу и приводить свой вид в порядок. В отражении зеркала она видела, как Вейла заправляла ее постель, в которой она провела почти пять дней.

– Пожалуйста, не делайте резких движений, когда будете в храме. Это может привести к более долгому восстановлению. Вам необходимо поберечься, – наставляла ее Вейла.

– Спасибо, Вейла! – поблагодарила Ягрит. – Твоя забота придала мне сил. Я очень рада, что через пять дней я смогла встать с постели.

– Это моя работа, – доносилось откуда-то позади.

Когда Ягрит закончила прихорашиваться, она медленно подошла к окну. За то время пока она была у зеркала, Вейла уже успела сменить постель, убрать поднос с остатками завтрака и собрать свои врачебные принадлежности.

– Сегодня я сделаю вам последний травяной компресс перед сном, и вы можете ночевать без моего присмотра, – в обычной заботливой манере произнесла Вейла.

– Спасибо, Вейла! Я полностью доверюсь тебе.

Вейла покинул комнату, а Ягрит осталась смотреть в окно.

Она открыла окно. Влажная свежесть начала заполнять комнату, выгоняя спертый запах недомогания, утреннего завтрака и лечебных трав Вейлы. За окном было пасмурно – это был намек на вероятный дождь. Во дворе дома Маадаля было много слуг, которые бродили, выполняя рутинную работу. Каждодневные теплые дожди оставляли множество мелких луж на брусчатой площади перед домом. Подстриженные кустарники и фонтаны придавали двору идиллическое спокойствие. Несмотря на то, что зелень только начала завязываться, это внушало на одежду на теплые дни и на то, что сезон ветров окончательно отступил.

Четвертую ночь подряд ей ничего не снилось – за это она была благодарна Матери сновидений. Тот сон, с ребенком и зовущим океаном, беспокоил ее все сильнее день ото дня.

Что это могло означать? Какой знак был ей дан через этот сон?

Эти вопросы в ее голове говорили лишь об одном – нужно сегодня достать Книгу Пробуждений и вписать туда этот сновидение. Если она этого не сделает, то она не сможет управлять своей судьбой подлинно, как ее учили.

В коридоре послышались быстрые шаги. Через мгновение в дверях стоял Фудо. Он был, как впрочем и всегда, стеничен, подтянут и хорошо одет. Аромат его стойких духов заполнил свежесть комнаты.

Он быстро подошел к ней и они слились в непродолжительном поцелуе.

– Тебе Вейла передала? – спросил Фудо, держа ее за руки.

– Да, но к чему такая спешка?

– Я хочу поскорее наказать мерзавца. Чтобы он смог понести наказание за твои страдания.

– А ты уже знаешь кто это?

– Да.

Ягрит повернулась, чтобы закрыть окно – комната уже изрядно остыла. Фудо продолжил:

– Что скажешь о Вейле? Она справилась со своими обязанностями?

– Более чем, – поворачиваясь к Фудо, произнесла женщина.

– Значит Маадаль не зря ее держит при себе, – задумчиво произнес Фудо.

– Я готова, – с улыбкой произнесла Ягрит, снимая со стула плащ.

После быстрых сборов они направились в Храм.

Выйдя на улицу после пятидневного заточения на свежий воздух, у Ягрит улучшилось настроение и слегка закружилась голова. Проходя узкими улицами с домами песочного цвета, которые были возведены шаккамцами после схождения Великого огня, Ягрит пыталась узнать на какой допрос они идут:

– Фудо, так куда ты меня ведешь?

– Мы идем в Энндуару, – сухо ответил Фудо, а затем, немного помолчав, продолжил: – Мы вышли на него пару дней назад и сегодня утром он оказался у нас. Он оказался лодочником, который помог переправить беглеца на другой берег.

– Нашли того, который меня ударил?

– Хотим чтобы наш лодочник нам помог в этом деле.

– А проповедник Йорно?

– У него и узнаем, куда он его дел, – Фудо был явно полон мести.

Они неспешно шли дальше через узкие улочки. Все дома в этой части города были построены в старошаккамском стиле – в три или четыре этажа из камней песочного цвета, – и напоминали башни с плоскими крышами. В этих домах были маленькие оконца, что для солнечного Шаккама в самый раз, но в Лимессе солнца было не так много, как на юге. Но не смотря на это, дома хорошо сохраняли тепло в период ветров, а в жару – одаривали бодрящей прохладой. На большинстве домов, у их основания, ярко-зелеными островками расползался мох, придавая хоть какое-то разнообразие в монотонную городскую бытность.

На улицах была предполуденная суетливость, но людей было не много. По улице уже гуляли ароматы обеденных блюд, которые вскоре украсят столы каждого дома. Прохладный морской ветер шнырял по узким улочкам, разнося беседы торговцев и лавочников.

Узкая улица вывела их к величественному восьмилунному храму. Массивные двери одной из колоссальных башен были открыты в ожидании тех, кто хотел бы зайти и уединиться со священной пустотой намоленного пространства. Башня Энндуары была увенчана золотым символом восьмилунников, а огромные вытянутые в высоту окна отражали летящие по небу облака в магическом синем свете.

Ягрит и Фудо неспешно пересекли разукрашенные фресками залы Храма, пока не дошли до секретной двери, ведущей в подвал. Фудо любезно с легкой улыбкой открыл перед ней дверь и они вместе спустились в подвальные помещения.

Воздух внизу был теплым и тяжелым. Искусственный свет освещал длинные коридоры холодным синеватым светом. Они подошли к лифту и замерли в ожидании.

– Как говорили мои предшественники: власть хошира на верху, – Фудо с улыбкой поднял указательный палец правой руки вверх, – а ключника – тут внизу.

– Я в этом и не сомневалась, – ответила Ягрит. – А кто был до тебя?

– Его звали Дидрэм. Он посвятил всю жизнь Энндуаре, его подземельям и всем ключам, чтобы передать их своему приемнику.

– А как ты попал к нему в подмастерья?

Лифт бесшумно подъехал. Ягрит и Фудо вошли в него. Ключник нажал кнопку с цифрой четыре и сказал:

– Моя семья переехала с предгорных мест в Эйзулур, когда мне было два индикта. Родители хотели, чтобы я стал торговцем, чтобы у меня был свой торговый корф, чтобы я повидал неизведанные земли и сколотил состояние.

Когда лифт доставил их на четвертый уровень, они неспешно пошли по длинному коридору. Фудо продолжил:

– Я начал каждый день проводить в порту. Иногда работы было много – загружать и разгружать торговые суда. Родители, бывало, меня не видели неделями. Но зато, когда я приходил домой – стол ломился от блюд. Там в порту я познакомился с одними парнями, которые были старше меня на индикт или два. Они, когда не было работы, занимались еще всяким – могли залезть на склады, играть в игры с моряками на деньги, подменять гартезэ похожими листьями и продавать их. В общем это была плохая кампания. Они мне показали, как нужно продавать, познакомили со всеми портовыми перекупщиками и научили воровать. Сначала мой навык карманника был очень слабым, я воровал не умело. Один раз, я еле убежал с награбленным. Но когда мой навык в этом деле возрос, я стал получать ощутимую прибавку к жалованию. И вот, однажды, я залез в карман к одному странно одетому старику и вместо денег достал связку ключей. Когда я через пару дней рассказал об этом ребятам в порту, то в ответ услышал, что с восьмилунниками лучше не связываться, и как бы мне не хотелось, мне нужно было вернуть ключи. Как же я переживал перед походом в Энндуару. Мне казалось, если я посмотрю в глаза этому человеку, то сгорю на месте. Когда я подходил к Энндуаре, то меня бросало в жар и даже потрясывало. Но все мои переживания оказались напрасны.

– И Дидрэм тебя даже не наказал? – вставила Ягрит.

– Нет, – с ухмылкой ответил Фудо. – Он меня провел по Храму, в котором я ни разу не был. Я увидел все великолепие, что было внутри – своды, лепнину, фрески. А потом за кружкой гартезэ он сказал мне, что если у него уже могут спереть ключи средь бела дня, значит он уже начал стареть и пора ему искать приемника на свое место.

После разговора он предложил мне небольшую подработку – раз в неделю приходить в Храм и выполнять мелкие работы от выноса мусора до подстригания деревьев в дворе. После работы мы всегда беседовали с Дидрэмом практически обо всем. Я порой задерживался там до позднего вечера. После продолжительной работы при Храме, примерно около половины индикта, Дидрэм предложил стать его подмастерьем. И я принял его предложение, отказавшись от портовой работы и от воровства.

– Ты знаешь, это пошло тебе на пользу, – с заигрыванием бросила Ягрит.

Фудо вел ее по коридорам такими закаулкам, где она ни разу не была.

– Вот мы и на месте, – сказал ключник и постучал в тяжелую железную дверь, возле которой они остановились.

Дверь с тяжелой медлительностью отворилась и Ягрит попала в комнату, в которой было на столько светло, что глаза резало после полумрака коридоров. Помещение было отделано белоснежно белой плиткой. В глаза сразу бросились два ряда цепей – по четыре в каждом, – свисавших с потолка. В низу, почти перед самым полом, они были соединены тонким плашками из прочного метала, образуя четыре висящих в ряд качели. У левой стены стоял серый шкаф на колесиках. На нем было много разных кнопок и датчиков, а так же прозрачные смотанные тонкие эластичные трубки, которые висели на крючках на боковой стенке шкафа. Несмотря на яркий свет, в комнате царила атмосфера холода и смерти.

В комнате никого не было. Видимо, кто-то с помощью механизма открыл тяжелую дверь и уже закрывал.

– Как ты поняла, здесь мы вершим правосудие, – сказал ключник.

Вдруг в стене напротив открылась дверь, которая сливалась со стеной и была практически не заметна. Из нее вышел мужчина в идеально белом резиновом комбинезоне, под которым скрывалось сильное тело. Его лицо было под белой маской. Из глазниц на них были устремлена пара карих глаз. Из-под маски выглядывала копна черных кудрявых волос.

Она никогда не видела его среди рабочих Энндуары. Мужчина перед собой вел сонного парня в рыбацком свитере. Казалось, парню дали каких-то седативных веществ – на его лице не было никаких эмоции по поводу того, что должно было случится. Мужчина уложил рыбака на «качельки» и закрепил ему руки и ноги, тот, в свою очередь, поддавался так, как-будто это была обычная процедура. Затем он достал нож и разрезал рукава на его свитере рыбака, а также обе штанины. После этого он подошел к шкафу, встав к ним спиной, и начал копаться с трубками – подключать их к шкафу.

– Это Жоггар, – представил мужчину Фудо. – Он нам сегодня поможет.

Мужчина в ответ поднял руку в привете – Фудо и Ягрит увидели тыльную сторону его ладони. Фудо спросил:

– Ты случайно стульями не обзавелся?

– Пока нет, – ответил мужской из-под маски. – На мои представления приходят очень мало гостей. Точнее один.

Из-за маски его смех казался искусственным.

– Это понятно, – бросил в ответ Фудо.

– Так Жоггар – он палач? – шепотом спросила она Фудо.

Ключник утвердительно мотнул головой.

– Кстати, Фудо! – вдруг произнес Жоггар, не отрываясь от дел. – Есть важная новость для тебя.

– Слушаю! – отозвался ключник.

Жоггар повернулся к ним, насаживая длинную иглу на прозрачную трубочку.

– А Ягрит? – Кивнул палач в ее сторону.

– Все нормально, Жоггар, – успокоил его Фудо.

– А как же он? – вклинилась Ягрит, указав рукой на парня.

– Он уже не жилец, – заверил ее Жоггар.

Жоггар взял новую иглу и стал навинчивать ее на трубку:

– Сегодня утром к нам обратился один из прихожан. Он сказал, что его друг не пришел на утреннюю молитву. После молитвы, мы пошли проверить домой к пропавшему, чтобы проверить, что к чему. Подойдя к его дому мы увидели приоткрытую дверь в его дом. Войдя в дом, мы обнаружили связанного хозяина, лежащего на кровати с кляпом во рту. После того как его развязали и он сходил в туалет, он рассказал что случилось. Он сказал, что проснувшись он увидел перед собой сидящего человека, который был с иглой Каомо. Незнакомец взял его молильную одежду и спросил про расписание Храма. Смею полагать у нас новые гости.

На лице Фудо появилось явное изумление.

– Не прошло и пяти дней… – ключник как-будто о чем-то задумался, а потом продолжил: – Не напоминает ли это почерк друзей из Лигерхальда?

– Пока не ясно, – ответил Жоггар, подготавливая новую иглу. – По его говору не понятно, как сказал потерпевший.

«Как же его вычислить среди стольких прихожан? А самое главное: сколько должно пройти времени, чтобы взять его».

Мужчина в белом комбинезоне нажал кнопку и шкаф загудел. Затем он взял в одну руку все иглы, с подведенными к ним трубками и медленно опустил рычажок. Жидкость коричневого цвета со смолянистым оттенком медленно карабкалась по трубочкам, пока не достигла игл. В этот момент палач завел рычажок исходное положение.

Подозреваемый все это время парил не незначительном расстоянии от пола, прикованный к металлическим плашкам. По-видимому, он были изрядно накачан веществами, потому что он никак не реагировал ни на разговоры, ни на шум от шкафа. Ягрит заметила, что под рыбаком пол немного наклонен, образуя воронку. Как бы ей не хотелось знать правду, но это это был слив для крови и всего остального.

Смотря на подсудимого, у Ягрит созрел вопрос к Жоггару:

– А как ты будешь его допрашивать, если он ни на что не реагирует?

– Как только первые порции яда начнут заполнять вены – он вернется в себя.

Палач поочередно втыкал иглы с трубками в конечности рыбака – начал он с ног. Когда все было закончено Жоггар спросил:

– Вы готовы? Можно начинать?

Фудо в ответ согласно кивнул и посмотрел на Ягрит.

Жоггар подошел к шкафу, шум которого значительно угас. Он медленно опустил рычажок – жидкость начала двигаться по трубкам.

С рыбаком с начала ничего не происходило. Но затем его тело резко дернулось, как будто его пронзило что-то. Вместе с железным звуком цепей послышался и его сдавленный стон.

– Где я? Где я? – завопил рыбак.

Он начал дергаться, пытаясь освободиться. Жоггар подошел к нему и рывком поднял голову, вцепившись своей сильной рукой в его немытые волосы.

– Ну что? Поговорим теперь при других обстоятельствах? – с сардоническим оттенком в голосе сказал палач.

– Прошу вас… – парень в этот момент понял, что с ним происходит. У него начали литься слезы, он панически начал извиняться: – Простите меня, если я сделал что-то не так. Простите…

– Так, расскажи-ка, кого ты перевозил через реку примерно пять дней назад?

– Было много разных людей за день, – сквозь слезы отвечал парень. – Я не мог всех запомнить.

– Избитого парня помнишь? – вмешался Фудо.

– Был вроде такой, – быстро проговорил парень.

Яд продолжал медленно поступать в вены рыбака. Его глаза начали наливаться кровью.

– Так вот, это был преступник, который шпионил за Энндуарой и причинил вред здоровью нескольким людям, включая стоящую перед тобой эту прекрасную женщину.

– Простите, я не знал, кто он, – пытался как-то себя оправдать несчастный. – Если бы я знал…

Жоггар влепил перевозчику пощечину свободной рукой, продолжая держать второй его голову. Глазные сосуды парня начали лопаться, превращая глаз в залитые кровью озерца. Кожа его лица прибрела болезненный бледный оттенок, а левая нога была охвачена неуправляемы нервным тиком.

Фудо продолжил:

– Меня интересует, кто был еще в лодке с ним?

– Был еще один. Но его лицо было спрятано под капюшоном, – не успел парень договорить, как из его носа хлынула кровь.

Жоггар опустил его голову и кровь начала тонкой струйкой стекать на пол. Парень стонал. Ягрит стало не по себе.

– Тот, второй что-нибудь говорил? – продолжал дознание Фудо.

Жоггар вновь вскинул голову парня. Лицо рыбака представляло неприятное зрелище.

– Он молчал весь путь, – проговорил парень слабым голосом. Его рот был заполнен тягучей слюной: – Он лишь показывал какие-то знаки руками. Если я что-то сделал не так, то прошу прос… Я хочу жи…

– Был ли с ними еще проповедник? Его имя Йорно?

– Не было с ними… Никого… – последние слова давались парню с большим трудом.

Палач вновь опустил голову парня и подошел к шкафу. Легким движением Жоггар выключил подачу яда. Тело парня тряслось неистовой дрожью. Его стоны иногда переходили на крик. Руки и ноги парня стали синеватого безжизненного цвета. Он умирал.

– Ну что ж, по-моему он сказал все, что мог, – оборачиваясь, произнес Жоггар.

Ягрит и Фудо еще раз бросили взгляд на распятого рыбака.

– Он выживет? – еле слышно произнесла женщина.

Жоггар посмотрел на парня:

– Если выживет, то проживет еще около двух индиктов в полном молчании и прозябании.

Вместе с Фудо она покинула это место боли и смерти. В голове у Ягрит, словно картина, застыл взгляд несчастного рыбака. Она сама не заметила, как они дошли до кабинета хошира Маадаля. Перед входом Фудо остановил ее.

– Я, пожалуй, пойду, – тихо произнес ключник. – Надо выяснить, кто к нам наведался.

Он нежно поцеловал Ягрит и исчез в лабиринтах коридора.

Механизмы дверей разъехались и она вошла в рабочую обстановку хошира. Сразу же в нос ударил приятный древесный запах, спертый запах книг и гартезэ.

Увидев ее, он встал из-за стола и быстрым шагом пошел к ней. Обняв ее и поцеловав обе щеки, он спросил:

– Как самочувствие? Вейла и вправду молодец, не так ли?

– Она прекрасный лекарь. И очень приятный человек.

Они прошли по комнате и Маадаль осторожно усадил ее в комфортное кресло. Чуть позже перед ней оказался стакан с ароматным гартезэ.

Усаживаясь в свое кресло он произнес:

– Сегодня поступило сообщение, что новый шпион проник в Храм. Фудо уже в курсе, – сделав перерыв, он продолжил: – Надеюсь Фудо удастся поймать преступника. Также говорят, что, возможно, это тот, кто ударил тебя и проповедника Йорно.

– Его до сих пор не нашли?

– Мы не знаем, что с ним. Жив он или мертв. Никаких следов. Словно сквозь землю, – Маадаль был на взводе.

Она сделал пару глотков любимого ею напитка и почувствовала прилив сил. В кабинете хошира распитие гартезэ было для нее неким ритуалом. В затемненной комнате среди тысячи книг и древесного запаха гартезэ был поистине сакральным напитком.

Прочитав пару бумаг Маадаль прервал тишину:

– Что скажешь о гартезэ?

– Сегодня он особенно хорош.

– Только вчера отгрузили с шаккамского корфа, – С гордой улыбкой ответил хошир.

Ягрит сделала пару глотков, закрыв глаза от удовольствия.

– Как ты думаешь, новый шпион с Лигерхальда? – вдруг спросила Ягрит. Казалось, что Маадаль немного вздрогнул от такого вопроса.

– Думаю, что это очередные лигерхальдские попытки что-то тут разведать. Я дал задание Фудо, чтобы он попытался хоть как-то остановить приток шпионов.

– А ты не пытался договориться с Лигерхальдом лично?