Текст книги "Все о любви"

Глава 10

Она ждала его. Скрестив руки, девушка недовольно смотрела на Люцифера. Впрочем, в темноте он не мог разглядеть выражения ее лица.

Остановившись рядом, он спросил:

– Вы всегда так неохотно выполняете приказы?

– Очень немногие могут приказывать мне.

Он приглашающе указал в сторону газона перед домом.

– Я провожу вас через лес.

– Было бы лучше пройти вдоль изгороди и выйти у озера, – оглянувшись на дом, предложила она.

Он согласился и, пропустив ее вперед, пошел следом.

Филлида все время ощущала присутствие мужчины за спиной. Некое странное, волнующее чувство мужской силы, мужской энергии. Она пыталась убедить себя, что Люцифер просто пытается запугать ее, вывести из равновесия, чтобы получить нужную ему информацию. И в то же время понимала, что это не так. Ощущение мужской энергии и власти вовсе не было пугающим или гнетущим.

Они молча миновали озеро и прошли через лес. Филлида помедлила, оказавшись у ограды Грейнджа, но Люцифер нахмурился и кивком предложил девушке следовать дальше.

Когда они были уже недалеко от самого дома, Люцифер неожиданно взял Филлиду за руку и повлек в одну из боковых аллей. Они остановились у изгороди, и Люцифер наконец спросил:

– Когда вы намерены рассказать мне, что вам известно об этом деле?

Он привалился плечом к изгороди. К сожалению, девушка не могла видеть его глаз. Но когда он стоял так близко, она не только не ощущала угрозы в его словах, но скорее слышала в них предложение о сотрудничестве. Никакого притворства, хитрости, уловок, лишь возможность действовать вместе. Филлида едва слышно выдохнула:

– Скоро.

– Как скоро?

– Не могу сказать, но, возможно, через несколько дней.

– Я могу что-нибудь сделать, чтобы сократить это время?

– Если бы я могла рассказать вам… но не могу. Я дала слово.

– Могла ли эта информация привлечь к вам внимание убийцы?

– Едва ли. Не могу подумать, каким образом это может представлять для него угрозу.

– Я хочу заключить с вами сделку.

Люцифер выпрямился, встав прямо перед девушкой, и внезапно чувство физической опасности вернулось: хищник вновь готовился к нападению.

– Не чувствую необходимости заключать какие-либо сделки.

– Поверьте, такая необходимость есть, – с легкой угрозой проговорил он.

– Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы пообещали не выходить из дома в одиночку ни ночью, ни днем до тех пор, пока убийца не будет пойман.

– А что в обмен?

– А в обмен я не стану рассказывать вашему отцу о том, что вы были в доме Горация и имеете какое-то отношение к этому делу.

– Вы в любом случае ничего не расскажете папе, – с облегчением ответила Филлида.

Люцифер нахмурился:

– Вы уверены, что готовы рискнуть?

Она была абсолютно уверена, но было бы неразумно признаваться в этом сейчас.

– Ну хорошо, я буду осторожна.

Она собралась двинуться к дому, но он преградил путь.

– Осторожна… Кто-то пытается убить вас, а вы заявляете, что будете осторожны? Я должен все рассказать вашему отцу, и пусть вас посадят под замок!

– Чепуха! Мы не можем быть абсолютно уверены, что стрелял именно убийца.

– А кто же еще? Только не говорите, что это был охотник!

– Убийце незачем преследовать меня!

– Должно быть, он думает, что причина есть. Вы знаете что-то, что может уличить его.

– Но это не то, о чем я не могу вам рассказать. Я в первую очередь подумала именно об этом, но, право же, не представляю, какое это может иметь отношение…

– Не важно, может это разоблачить его или нет, важно, что он так думает. И этого достаточно, чтобы вы были в большой опасности.

Только произнеся эти слова, Люцифер осознал в полной мере их смысл. До сих пор серьезность положения не доходила до него. Филлида была в опасности. Реальной опасности. Тот же негодяй, что отобрал у него Горация, мог убить и ее. Он глубоко вздохнул.

– У вас есть выбор. Либо вы обещаете мне выходить из Грейнджа лишь в случае крайней необходимости, но и тогда в сопровождении мужчины, либо мы сейчас идем к вашему отцу и выкладываем все как есть.

Наконец она позволила своему раздражению прорваться наружу:

– Но это смешно! Вы не мой телохранитель!

Люцифер молча смотрел на нее сверху вниз.

– Я иду в дом!

Он не двинулся с места. Тогда Филлида попыталась оттолкнуть его… И тут его руки сомкнулись вокруг ее талии, и он прижал ее к изгороди.

– Вы беззащитны. – Он, конечно, имел в виду убийцу, но неожиданно для него это прозвучало довольно двусмысленно. Наклонив голову, он тихо проговорил: – Вы – женщина, убийца – мужчина.

Его дыхание коснулось ее щеки, губы скользнули к шее. Он почувствовал ее запах – и потерял голову.

Желание обладать ею вспыхнуло в нем с новой силой, почти непреодолимой.

Но он был мужчиной. И как мужчина, собрав все силы, чудовищным усилием воли сдерживая себя, попытался отодвинуться.

– Поцелуй меня.

Эти слова, прозвучавшие во мраке, были настолько неожиданны, что Люцифер замер. Приподняв голову, он посмотрел на нее, не веря своим ушам.

Ее руки, до этого лежавшие неподвижно на его груди, скользнули дальше, за спину, прижимая его ближе.

– Поцелуй меня еще раз. – Она потянулась губами к его шее. – Поцелуй меня как тогда… еще разок…

Ей не пришлось просить в четвертый раз. Он приник к ее губам, как будто не она, а он молил о поцелуе. Он хотел целовать ее миллион раз, еще и еще. Он никогда не сможет привыкнуть ко вкусу ее губ, ее нежности, невинности, той доверчивости, с которой она открывала свои уста для него.

Мягкое, податливое тело Филлиды разжигало в нем пламя желания. Она прижалась к нему и страстно вернула поцелуй.

Она была новичком в этой игре, вполне достаточно, чтобы сдержать его. И он тянул время, лаская, играя, наставляя, пока в конце концов губы их не слились и уста не стали одним целым. Но и столь глубокого поцелуя Люциферу было недостаточно.

Филлида тоже жаждала большего. Когда Люцифер остановился, она поняла, что пришло ее время проявить инициативу. Нежно лаская напрягшееся тело, она коснулась его груди, а потом начала расстегивать рубашку, целуя его, смешивая пылающую страсть и нежность.

Она не могла даже представить, насколько это может быть увлекательным. Он уже видел ее грудь, ласкал ее, доставляя невыразимое удовольствие. И вот теперь настал ее черед.

Наконец последняя пуговица расстегнута и ее ладони прильнули к его телу.

Люцифер реагировал так, как ей хотелось: напряжение перерастало в страсть, удивительным образом похожую на ее. И Филлида ласкала его тело, то плотно прижимая ладони к его груди, то лишь слегка касаясь, легкими движениями пальцев пробегая по коже.

Она обнаружила его соски, такие непохожие на ее, но такие напряженные сейчас. Она поиграла с ними, зачарованная новым открытием. Губы их вновь слились. Она чувствовала, что он все время сдерживает себя, и ласкала его все более страстно губами и языком, искушая и соблазняя.

И плотина рухнула. Пламя охватило ее.

Она была права – это желание, которое было во всем, заполняло и переполняло ее. И она впитывала все, что он мог дать ей.

Филлида отчаянно хотела знать, что такое взаимное влечение, каково это – сгорать от страсти.

Возможно, сегодня ночью был последний шанс выяснить это. Ведь, как только она откроет ему свой секрет, он перестанет интересоваться ею, во всяком случае, так, как сейчас. Ему не нужно будет пугать или удивлять ее. Как только она найдет письма, то все расскажет. И возможность быть объектом мужской страсти для нее будет утрачена.

Она не хотела упустить свой шанс. Слишком много новых ощущений, и не только физических, с которыми надо было справиться. Это было все равно что изучать новый язык, новые обычаи. Более того, ей еще столь многому нужно научиться.

Люцифер гладил ее тело через блузку. Поскольку спереди не было застежки, ему пришлось потянуть блузку, которая была заправлена в бриджи, и его руки наконец коснулись ее обнаженной спины. Ей показалось, что он застонал. Обхватив его руками за шею, Филлида что есть силы прижалась к нему, возвращая поцелуй.

Она не была уверена, что ноги касаются земли. Но это ее и не волновало. Все, чего она хотела, – это быть к нему еще ближе и слить воедино их общий огонь.

Его руки скользнули дальше, сомкнулись вокруг ее бедер. Он приподнял ее, прижимая к себе. Свидетельство его страсти было более чем очевидно.

Что-то изменилось. Нечто новое возникло между ними, такое живое и напряженное. Филлида обвила руками его шею, и они отдались во власть той силы, что захватила их обоих.

Губы их разомкнулись. Им нужно было перевести дыхание. Филлида украдкой взглянула на Люцифера: что же дальше? У нее не было никаких идей на этот счет. Но она была уверена, что он знает, что делать.

Она легко коснулась его губ.

– Научи меня.

Его хриплый смех больше напоминал стон:

– Черт побери, я пытаюсь уберечь тебя.

– Не надо. – Он ведет себя по-рыцарски? Или просто защищается с тупым упрямством? И в чем тут разница? И так ли это важно? – Прекрати принимать за меня решения!

– Но ты даже не знаешь…

– Перестань спорить и покажи мне. – Она поцеловала его сильно и властно. Он немедленно вернул поцелуй. Филлида не собиралась отступать – и продолжала целовать его. И она почувствовала, в какой момент одержала победу, – когда желание оказалось сильнее всех его благородно-рыцарских соображений.

Сам характер их поцелуев изменился – они стали глубже и интимнее. Она с готовностью отдавала, с радостью принимала и не собиралась отступать.

Он издал глубокий вздох, и его руки стиснули ее ягодицы. Горячие мурашки пробежали по всему ее телу.

Люцифер сильнее прижал ее к изгороди. Одна рука удерживала ее, обхватив сзади, в то время как ловкие и уверенные пальцы другой расстегивали пуговицы на ее бриджах.

Это должно было шокировать ее – но нет, больше всего на свете Филлида хотела познать это. Сейчас. Здесь. С ним.

Длинные пальцы нежно коснулись ее живота – и дыхание перехватило. Он не спешил. Казалось, каждый нерв, натянутый до предела, откликается на его движения.

Пальцы запутались в кудряшках волос внизу живота, а потом она растворилась в длинном ласкающем движении его ладони, скользнувшей между бедер.

Его пальцы касались ее, раскрывали, исследовали – и волны наслаждения поднимались и захлестывали ее. Они влекли ее куда-то, и стремление достичь этой неведомой цели росло, пока ей не показалось, что сознание покинуло ее.

Филлида не знала, чего именно хочет, но была уверена, что ему это известно. Прижимаясь к Люциферу всем телом, жадно впитывая его поцелуи, она слегка раздвинула бедра, открываясь навстречу его руке, умоляя… она не представляла, о чем.

И тут очень медленно его чуткие пальцы скользнули внутрь ее тела. Так медленно, что она почти не почувствовала вторжения – никакого усилия, давления, лишь мягкая уступка ее тела.

Он проник чуть глубже, и она едва не вскрикнула от острого наслаждения, но он, приникнув к ее губам, заглушил крик.

Торжество, восторг наслаждения разлились по всему ее телу, лишая остатков разума.

Люцифер видел, какое удовольствие испытывает Филлида. Он сам словно пребывал внутри ее тела. Его сознание было сосредоточенно, он дарил ласки и сам наслаждался ими. Все демоны в нем уже предвкушали грядущее вознаграждение. Он не представлял, каким образом удастся прекратить все это, но не сомневался, что сумеет.

Некая опасная черта, своего рода Рубикон, была преодолена, и пути назад не было. Он не знал еще, где и когда, но непременно совершит этот последний роковой шаг. И было совершенно не важно, когда именно он принял такое решение: пятнадцать минут назад, когда осознал, что чуть было не потерял ее, в тот день, когда они вместе любовались цветущим садом Горация, или в самый первый миг, едва увидев ее лицо. Это не имело ровным счетом никакого значения. Но Филлида была его женщиной. И эта мысль усмирила всех демонов, не позволив ему овладеть ею тут же, немедленно. Осознание важности происходящего помогло Люциферу, сохраняя остатки самообладания, нежно высвободить пальцы, оставляя ее тело, мягким скользящим движением убрать руку от ее бедер.

Она будет принадлежать ему – он решил это давно, просто не хотел признаваться себе в этом, – но не здесь и не сейчас. Она заслужила лучшей обстановки для такого события, чем этот кустарник. Кроме того, он сомневался, что, когда придет время, они смогут насладиться друг другом всего за один раз. Им нужна будет целая ночь. Чтобы попробовать многое из того, что он умеет…

Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Даже в темноте было видно, как пылает ее лицо. Филлида посмотрела в глаза Люциферу.

Его губы дрогнули в слабом намеке на улыбку. Он нежно привлек ее к себе.

– Это было только начало.

Целуя девушку, он прошептал:

– В следующий раз мы будем в постели, нагие, и тогда я не отпущу тебя, пока ты не станешь моей. Много раз…

На следующее утро в одиннадцать часов Филлида закрыла за собой боковую дверь церкви и направилась по дорожке. Цветы к завтрашней службе были приготовлены – один пункт программы можно было считать выполненным.

Джем, самый молодой конюх Грейнджа, поджидал ее у ворот кладбища. Его присутствие должно было стать защитой от неведомого убийцы… или от Люцифера – она не знала, от кого в большей степени. Если от последнего, то, похоже, ее затея провалилась: пара вороных гарцевала перед входом на кладбище, и Филлида не сомневалась, кто ими правит.

Джем распахнул ворота, и она вышла на улицу. Люцифер в этот момент внимательно слушал Томпсона, но при этом не сводил с нее глаз.

Завидев Филлиду, Томпсон отвесил поклон. Люцифер тут же захватил инициативу:

– Доброе утро, мисс Тэллент. Не желаете проехаться до Грейнджа?

Все удивились бы, если бы она сказала, что не желает. Приходилось на людях вести себя сдержанно:

– Благодарю вас.

Отослав Джема домой, она подошла к экипажу Люцифера. Тот любезно подал руку. Филлида спокойно приняла его помощь.

Устраиваясь рядом, она беззастенчиво подслушивала.

– …То есть вы хотите новые замки на все двери и окна, которые не открывались бы так легко.

Люцифер кивнул:

– Не представляю, сколько штук понадобится, но я хочу, чтобы каждое окно надежно закрывалось.

– Э, а как же иначе. Я сегодня днем зайду и подсчитаю. Думаю, понадобится неделя или чуть больше, чтобы их раздобыть. Закажем в Бристоле.

– Постарайтесь сделать как можно быстрее.

– Будет сделано. – Вежливо попрощавшись с обоими, Томпсон отошел.

Люцифер щелкнул поводьями, и вороные тронулись. Он смотрел только на Филлиду. Сворачивая на главную улицу, они обогнали Джема.

– Вы не представляете, – сказал Люцифер, – как рад я был сегодня видеть вас в сопровождении Джема.

– Ну почему же? Я же не сказала, что буду по-прежнему ходить везде одна.

– Да, но вы не пообещали и обратного, а, насколько я понял, вы самая упрямая из всех женщин, что я встречал.

Она не знала, радоваться или огорчаться такому заявлению.

– А зачем вы заказали замки? Из-за событий прошлой ночи?

– Из-за взломщика.

Филлида осознала двусмысленность собственного вопроса и тут же постаралась надеть на себя маску равнодушия. Она вовсе не была намерена прекратить их совместное расследование из-за того, что произошло ночью. Она понимала, что ее спутник, конечно, был бы рад увидеть ее отступление с поля боя. Но все, что случилось, случилось по ее инициативе; он дал ей то, о чем она настойчиво просила, – пусть и не отдавая себе отчета, как он справедливо заметил, в том, чего именно хочет. И вовсе не собиралась представать перед ним этакой безмозглой дурочкой.

Ему не удастся сбить ее с толку угрозами насчет следующего раза. Она сама решит, будет ли этот «следующий раз». Пока по крайней мере она об этом не думала. Но ей было двадцать четыре года, и она прекрасно понимала, что означали его слова.

Тогда ночью после некоторого замешательства он отступил. Она, обогнув его, проскользнула на открытое пространство и направилась к дому. Оглянувшись лишь один раз, она увидела темную высокую фигуру, мрачную тень на фоне живой изгороди. Вылитый Люцифер. Сама пылающая темная страсть.

И конечно, вторым именем его было искушение.

Но Филлида чувствовала себя в безопасности – не только в физическом, но в гораздо более глубоком смысле этого слова – в его руках. Он был первым мужчиной, который заставил ее понять, что ей нравится чувствовать себя женщиной, желанной.

В глубине души коренилась уверенность, что раз Люцифер стал первым, то, возможно, будет и последним.

– Взломщик, – продолжила она, – как он забрался в дом?

– В столовой на одном из окон была сломана щеколда. Окно выходило на газон позади дома.

– Вот почему он выскочил так быстро. Вы думаете, он вернется?

– Может быть, не сразу, но обязательно. Он не нашел того, за чем пришел. Если эта вещь стала достаточным поводом для убийства, то он, конечно же, вернется.

– Вы уверены, что этот человек и есть убийца?

– Нет. Но тогда есть по меньшей мере четыре человека, посетивших дом Горация в то роковое утро, – убийца, вы, я и взломщик. Поскольку мы не обнаружили никаких следов преступника, возможно, что им является взломщик.

Ворота Мэнора показались из-за очередного поворота. Люцифер не стал придерживать вороных.

– Потерпите меня еще немного, – попросил он Филлиду. – Не считая вашего отца и брата, вы единственный гарантированно невиновный человек, с которым я могу поговорить об этом деле. А по вполне понятным причинам с вашим отцом я не могу разговаривать абсолютно откровенно.

Она молча согласилась.

– Я полагаю, Горация убили из-за какой-то книги. Все знали, что в воскресенье утром Мэнор будет пуст. Двери внизу никогда не запирались. Убийца – кто-то из местных жителей из числа тех, кого не было в церкви, – оставил свою лошадь в кустах и пошел в гостиную. Он принялся просматривать книги, снимая их с полок, и тут Гораций потревожил его. В понедельник утром я обнаружил, что три книги стояли на полках неаккуратно.

– Где именно?

– Нижние полки в дальнем конце комнаты.

Как раз там, где, по ее предположениям, мог скрываться убийца.

– Итак, убийца ищет книгу.

– Или что-то, находящееся в этой книге.

– А может она быть той вещью, что хотел показать вам Гораций?

– Исключено. Гораций никогда не стал бы спрашивать моего мнения о книге – он был непревзойденным авторитетом в этой области.

Они уже добрались до дороги на Эксмут. Люцифер повернул коляску. Когда они направились обратно в сторону Колитона, Филлида спросила:

– Почему вы сказали, что нечто может находиться в книге?

– Многие тома представляют ценность не сами по себе, а в силу того, что в них было позже написано. Иногда это пометки на полях, содержащие ценную информацию, но чаще – автограф автора.

– Вы имеете в виду дарственные надписи, что-то вроде этого?

– Дарственные надписи, указания, записки, даже завещание. Вы были бы удивлены тем, что можно обнаружить в книге.

– И сейчас вам кажется, что мотивом убийства является некая информация, скрытая в книге?

– Это самое вероятное предположение.

Они наконец достигли ворот Грейнджа.

– А как насчет той вещицы, которую хотел показать вам Гораций?

– Пока это остается загадкой. Тот факт, что он был убит вскоре после удивительной находки, представляется в большей степени совпадением. Никто, кроме меня и Коуви, не знал о том, что Гораций что-то нашел. Коуви знает не больше, чем я.

– Значит, мы должны просмотреть все книги.

– Я уже велел Коуви сделать это. Он привык работать со старыми ценными книгами и будет очень внимателен.

Люцифер остановил коляску у ступеней Грейнджа. Филлида спрыгнула на землю. Уже поднимаясь по лестнице, она обернулась и, взглянув в голубые глаза мужчины, сказала:

– Благодарю вас.

Она не добавила ничего больше, и он выжидательно приподнял бровь.

Тогда девушка лукаво улыбнулась и, поворачиваясь к дверям, бросила:

– До следующего раза.

Она не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, какой эффект произвели на него ее слова, но звука отъезжающего экипажа не было слышно, даже когда она уже вошла в дом и Мортимер закрыл за ней дверь. Все еще улыбаясь, Филлида отправилась в свою комнату. Она не знала, зачем дразнит его. Ей было прекрасно известно, что это опасная забава.

Зачем она дразнит себя, Филлида тоже не понимала.

К тому моменту, как она добралась до своей комнаты, улыбка превратилась в выражение озабоченности. Люцифер намерен заняться книгами Горация, так что вряд ли он будет копаться в письменном столе. Но он заказал новые замки и намерен поставить их до того, как убийца будет пойман.

Таким образом, у нее есть в запасе неделя. Она должна обыскать комнаты наверху в одну из ближайших ночей. Миссис Хеммингс сказала, что Люцифер занял комнату в правой части дома, оставив в спальне Горация все без изменений.

Филлида поморщилась: «Все, что мне остается, это молиться, чтобы эта чертова конторка не оказалась в спальне в правой половине дома».