Текст книги "Все о любви"

Глава 19

Ранним утром следующего дня Люцифер стоял у окна своей спальни и любовался садом Горация. Этот вид успокаивал его и помогал привести мысли в порядок.

Он не мог потребовать от Филлиды окончательного ответа – не сейчас, когда поиски убийцы продолжаются, а она вынуждена все время находиться рядом с ним. Именно сейчас он мог бы использовать самые весомые аргументы, убедить ее искать безопасное убежище в его объятиях… нет. Он не хотел так рисковать. Он не даст ей ни малейшего шанса заподозрить, что за его предложением скрываются еще какие-то мотивы, кроме одного-единственного.

Она хотела узнать, что такое любовь, – пусть так и будет. Он сделает все, чтобы она поняла это абсолютно ясно, без всяких приукрашиваний. И в тот момент, когда он наконец решительно попросит ее стать его женой, она узнает это чувство сразу, не спутав ни с чем.

Улыбнувшись, Люцифер натянул пиджак и направился вниз.

Когда полчаса спустя Филлида спустилась к завтраку, букет чудесных цветов лежал перед ее тарелкой. Она осторожно прикоснулась пальцем к лепестку кипенно-белой розы. Затем посмотрела на Люцифера, придвинувшего ей стул.

– Я не знала, что ты выходил.

– Только за этим. Только для тебя. Во мне проснулась лондонская обходительность.

Филлида поднесла благоухающий букет к лицу, пряча улыбку. Кроме роз, здесь были цветы жимолости, лаванда, на фоне которых выделялись темно-лиловые фиалки.

– Спасибо, – прошептала она.

Отложив букет в сторону и напомнив себе не забыть поставить цветы в вазу, Филлида протянула руку за тостом.

– Что теперь? Мы же не можем просто сложить руки и ждать две недели, пока все разрешится само собой.

– Вчера, когда ты была занята с Фартингейлами, – сказал Люцифер, – я отправил несколько писем. Содержание их не так важно, как важны результаты, которые могут быть получены в итоге.

– Результаты?

– Я написал своему кузену Девилу. Он должен быть сейчас в Сомершеме – это в Кембриджшире. Я вкратце описал ему все, что здесь произошло, и представил список джентльменов, по поводу которых у нас сохранились подозрения.

– И что, ты думаешь, он может сделать?

– Навести справки. Или попросить кого-нибудь сделать это. Девил отлично это умеет. Он будет действовать осмотрительно, но можешь быть уверена, если хоть какая-то информация об этом деле будет обнаружена в столице, о ней обязательно узнают Девил и его люди.

– Его люди?

– Те, кто находится в его подчинении.

Филлида изучающе посмотрела на Люцифера:

– Ты что-то недоговариваешь.

Люцифер виновато поморщился:

– Девил – герцог Сент-Ивз. Если он чего-то захочет, то всегда это получает.

– Ах, вот как, – кивнула Филлида, – а я уж подумала, что он какой-то деспот. Он твой близкий родственник?

– Двоюродный брат.

Филлида побледнела:

– Твой двоюродный брат – герцог?

Благодаря господа за то, что Суити сейчас далеко и не слышит всего этого, Люцифер утвердительно кивнул:

– Но это не должно тебя волновать.

Но, кажется, это все-таки ее взволновало.

– Если ты близкий родственник герцога…

– Это ровно ничего не значит, поскольку титул мне все равно не грозит, и значит, я могу жениться на ком хочу. – И добавил: – Каждый из нас всегда поступает именно так.

Филлида внимательно смотрела на него:

– Ты так серьезно к этому относишься.

– Я не собираюсь позволять своему происхождению портить мне жизнь.

– Итак, ты попросил брата о помощи, – вернулась к прерванной теме Филлида.

– Да, и думаю, что пора сообщить коллегам Горация об убийстве и также попросить их помощи.

– Ты имеешь в виду других коллекционеров?

– Я знаю многих из них, – кивнул Люцифер, – у Коуви наверняка есть адреса. Я напишу им и спрошу, не смогут ли они что-то сообщить о загадочном экспонате, который, возможно, стал в конечном счете поводом к убийству.

– Ты позволишь помочь тебе?

– Если нетрудно. Вдвоем мы справимся быстрее. Должен же быть кто-то, кто знает хоть немного об этом деле.

– Я должна помочь еще миссис Хеммингс.

– Миссис Хеммингс может попросить Суити – они будут рады освободить тебя от части забот. – Люцифер пристально посмотрел на Филлиду: – Я не хотел бы держать тебя взаперти, как принцессу в башне, но пока этот человек на свободе, тебе не стоит заниматься привычными делами вне дома. Никаких дел в церкви, никаких дел с Компанией по импорту. Никаких посещений миссис Дьюбридж и прочих старых гусынь. Никаких прогулок по тем дорогам и направлениям, которые можно предсказать или рассчитать.

– Но что тогда остается? – обреченно посмотрела она на него.

Днем Филлида гордо восседала на козлах коляски Люцифера, запряженной парой вороных. Экипаж катил прямо по дороге, но, несмотря на свое «руководящее» положение, Филлида была окружена мужчинами: Джонас – с одной стороны, Люцифер – с другой.

Когда они доехали до конца аллеи и Люцифер развернул вороных, Филлида решительно протянула руку за поводьями:

– Теперь моя очередь.

Оба мужчины посмотрели на нее.

Не обращая внимания на это проявление мужского неодобрения, как и на все их возражения, Филлида правила коляской до самого Колитона и получила от этого огромное удовольствие.

Дни проходили размеренно и довольно однообразно. Направив сообщения всем известным коллегам Горация, они вновь сосредоточились на книгах с пометками.

– Невероятно, сколько времени занимает просмотр всего одной полки.

– Точно, – отозвался Люцифер, не отрываясь от книги. – Не хочу знать, сколько еще осталось.

Они проводили в библиотеке много часов. Лишь визиты гостей позволяли прервать это занятие и в какой-то степени избавляли от скуки.

Отец Филлиды возник на пороге Мэнора неожиданно. Беспокойство и глубокая озабоченность скрывались в глубине его глаз. Как бы хотела Филлида, чтобы отец перестал тревожиться! Изо всех сил она постаралась дать ему понять, что счастлива.

Джонас постоянно был рядом, и Филлида не считала его гостем. Он был как тень, всегда неподалеку; его не нужно было развлекать – его можно было даже не замечать. Все прочие, однако, были значительно заметнее.

Тетушка Элиза навестила ее со всем своим выводком. И Филлида была несказанно благодарна Люциферу, который вместе с тетей Хаддлсфорд повел ребятишек гулять к пруду. Элиза осталась, чтобы поболтать с Филлидой, выразить ей сочувствие, обсудить внешние данные Люцифера и сообщить, что они задержатся в Грейндже всего на несколько дней.

Леди Фортмен нанесла ранний визит. Будучи потрясена покушением на жизнь Филлиды, она тем не менее полагала, что судьба оказалась несправедлива к Седрику, предоставив возможность не ему, а Люциферу спасти Филлиду. Кроме того, она проявляла почти навязчивую заботу, настаивая, что пришлет кого-нибудь с горшочком замечательного сливового джема из Белликлоуза.

Седрик и Джокаста – их счастье было так очевидно, что Филлида не могла сдержать улыбки. Они были обеспокоены, участливы, но не чрезмерно – их визит оказался приятным.

Не то что явление Бэзила. Он появился, когда Люцифер по настоянию Филлиды отправился поговорить с Томпсоном. Бэзил проявлял искренний интерес к состоянию ее здоровья, но считал абсолютно неприемлемым ее пребывание в Мэноре. К счастью, Люцифер вернулся до того, как девушка потеряла терпение; он быстро оценил обстановку – и Бэзил удалился, не питая более никаких иллюзий.

Но это было только начало. Мистер Филинг навещал ее регулярно, как и Фартингейлы. Генри Грисби заходил дважды с букетами ромашек. Он был рассудителен и не высказывал никаких возражений по поводу места ее проживания. Филлида даже стала думать о нем лучше, чем раньше.

Среда принесла с собой поток посетителей – все пожилые дамы, которых обычно навещала Филлида, явились, чтобы выразить ей сочувствие, узнать, не нужно ли чего, дать полезные советы и, в конце концов, поближе рассмотреть Люцифера. Все они принесли гостинцы, маленькие знаки внимания – вязаные чехольчики для чайника, маленькие венички и метелочки, перевязанные лентами, горшочки с мазью для ожогов. Но когда на пороге появилась миссис Грисби, Филлида поняла, что мир перевернулся.

Когда старушки наконец ушли, каждая пожав руку и улыбнувшись на прощание, Филлида рухнула в кресло и утомленно посмотрела на Люцифера.

– Что это, черт возьми, пришло им в голову?

Он улыбнулся и пристроился рядом.

– Ты.

– Я? Чепуха! Это я всегда заботилась и беспокоилась о них, а вовсе не наоборот.

– Ну конечно. Насколько я успел понять, это первый случай, когда ты нуждаешься в заботе. И они не упускают возможности дать тебе понять, какое ты – говоря словами леди Фортмен – на самом деле сокровище и как они тебя ценят.

Филлида хмыкнула:

– Так неловко чувствовать себя объектом их… заботы.

Люцифер притянул девушку к себе:

– Некоторым трудно – порой очень трудно – позволить кому-либо заботиться о себе. Хотя иногда именно это нужно им больше всего на свете. Заботиться о других означает позволить им заботиться о тебе.

Филлида подняла голову и посмотрела прямо в его глаза, в которых не было ни тени лукавства.

В холле послышался какой-то шум – миссис Хеммингс появилась, чтобы прибрать посуду после чая. Люцифер игриво тронул пальцем кончик носа Филлиды, затем поднялся и вышел.

* * *

Дни шли один за другим. Несмотря на то что будни были заполнены множеством дел, никого не оставляло ощущение того, что вот-вот что-то произойдет. Это напоминало затишье перед бурей. По мере того как шло время, напряжение нарастало.

В пятницу прибыл пакет, в углу которого красовалась печать «Сент-Ивз». Сидя за столом перед очередной грудой книг, Люцифер сломал печать. Филлида наблюдала, как он достает и разворачивает толстую пачку листов.

Он прочел один, принялся за второй, затем остановился. Сложив обратно второй и остальные листы, он сунул их в карман, оставив лишь самый первый.

– Это первый отчет от Девила. Он поручил Монтегю проверить всех людей, о которых я писал. Монтегю – это семейный поверенный, исключительный зануда.

Люцифер вернулся к письму:

– Однако на первый взгляд все чисто. Девил подключил к этому делу еще одного моего кузена – Гарри, более известного под именем Демон. Тот помирал от тоски в Кенте со своим старшим братом. Девил сообщил ему о нашем деле, и кузен сейчас в Лондоне, рыщет по кабачкам Уайтхолла, разыскивая наших друзей из числа бывших гвардейцев.

– Почему гвардия? – поинтересовалась Филлида.

– Не гвардия. Он не был гвардейцем.

– Кто? Эпплби?

– Он один из тех, кого мы должны проверить.

– Но…

– Ты решила, что он не может быть убийцей на том основании, что он должен был быть в зале, заменяя Седрика, в то время как мы спасались от убийцы наверху?

– Полагаю, ты собираешься сказать, что это всего лишь предположение и что мы не знаем, был ли он на самом деле в зале, а значит, он вполне может оказаться тем самым негодяем.

– Понимаешь, записка от Молли выглядела так, будто была написана женской рукой. Это заставляет предположить, что она была искусно подделана, но очень немногим мужчинам подобное могло прийти в голову.

– Но некто, кто всю жизнь составляет, пишет и читает письма, вполне мог об этом подумать.

– Вот именно.

– Почему ты так уверен, что Эпплби служил в армии?

– Его выправка. Это слишком узнаваемо, так двигается человек, привыкший маршировать. Держу пари, он служил в пехоте.

– Хорошо, но тогда почему гвардейцы?

– Бывшие гвардейцы. Большая часть тех, кто был с нами при Ватерлоо. Сейчас они служат секретарями или адъютантами при генералах и командующих. Они имеют доступ к архивам. Демон выяснит, в каком полку служил Эпплби, кто был его непосредственным начальником, и переговорит с этим человеком. Если тот скажет, что Эпплби честен и бесхитростен, это уже будет немало.

Филлида внимательно следила за выражением лица Люцифера.

– Ты думаешь, что это он?

– Я думаю, что убийца продемонстрировал редкое сочетание способности тщательно планировать и решительно действовать, но его предусмотрительность порой мешает ему самому. Когда что-то идет не так, он не теряет головы. – Люцифер повернулся к Филлиде. – Это отличная характеристика солдата-пехотинца, человека, мыслящего практически. У них всегда есть план. Они предусмотрительны и осторожны. И хотя всегда сохраняют самообладание в сложной обстановке, их ответные действия порой малоэффективны.

– Звучит так, словно ты хорошо знаешь солдат.

– Я видел множество солдат – тысячи сражающихся пехотинцев – при Ватерлоо.

Она вспомнила о сабле:

– Ты был в кавалерии.

Люцифер кивнул:

– Мы действовали по-другому – четкие планы никогда не были нашей сильной стороной. Мы предпочитали принимать решения по ходу дела.

– А что насчет Бэзила? Он довольно рассудителен.

– Он был в церкви, когда убили Горация, но я допускаю, что это не обязательно должен быть Эпплби. К счастью, скоро мы окончательно выясним, кто же это.

К вечеру воскресенья в ожидании новостей, которые должны были вот-вот прибыть, Филлида чувствовала себя как натянутая струна. Люцифер понял это. В тот чудный час, когда солнце уже село, но вечер еще не начался, он пригласил возлюбленную прогуляться в саду.

Они шли по дорожкам, которые, разветвляясь, разбегались в разных направлениях между заботливо ухоженных клумб.

– …Он может быть неподалеку. – Филлида взглянула на темные тени позади деревьев.

– Нет, не может. У нас ведь нет привычки прогуливаться в саду по вечерам.

– У нас вообще пока нет никаких привычек… – Филлида запнулась и поправила сама себя: – Вне дома.

Люцифер рассмеялся. Филлида глубоко вдохнула – воздух был напоен ароматами вечернего сада.

– Он еще не угомонился.

– К сожалению, так.

Они оба знали это, потому что утром Додсуэлл доложил, что кто-то пытался взломать окно в столовой, то самое, где раньше была сломана щеколда.

– Прошла уже неделя, – вздохнула Филлида.

– Всего неделя – Томпсон сказал, что, вероятно, через две.

Люцифер привлек Филлиду ближе и повернул на боковую дорожку:

– Ты прочла послание от Онории?

Большая часть послания, пришедшего от герцога, оказалась длинным письмом от герцогини, адресованным Филлиде. Люцифер вспомнил о нем, когда они осматривали место взлома. Принимая во внимание содержание письма, Филлида удивлялась, что он вообще вспомнил об этом.

Послание действительно смутило ее. Онория начала с того, что понимает, что, возможно, несколько поспешно приветствует ее в качестве члена семьи, но уж коли они так безрассудны, что подчиняют свою жизнь мужским капризам… с этого места письмо становилось гораздо более интересным. Филлида улыбнулась:

– У тебя очаровательная семья.

– Большая – это верно.

– Ты упоминал брата – Габриэля.

– Он на год старше меня. Габриэль женился несколько недель назад – как раз за день до того, как я уехал сюда.

– Прямо накануне?

– Да. Габриэль и Алатея – мы с детства всегда были втроем. Когда они поженились и уехали в свадебное путешествие, я почувствовал себя одиноко. И вот я здесь, с тобой, и по уши в приключениях. – Люцифер бросил на Филлиду быстрый взгляд. – И до самого сердца, до глубины души захвачен чем-то еще.

Филлида была не готова что-либо ответить на его слова.

– У тебя есть еще братья и сестры?

– Три сестры – вдвое моложе меня. Хизер, Элиза и Анжелика. Габриэль надеется, что Алатея наконец-то отучит их беспрестанно хихикать.

Филлида улыбнулась:

– Они перерастут это.

– Хм-м. Боюсь, мы этого не увидим. Обычно, когда наши сестры взрослеют, отношения с ними портятся.

– О ком ты сейчас подумал? – спросила девушка, обеспокоенная тоном Люцифера.

– О своих кузинах-близнецах. Несколько лет назад они лишились старшего брата и, поскольку кто-нибудь должен был за ними присматривать, их опекунами стали мы… Были.

– Мы?

– Разве Онория не упоминала о «коллегии Кинстеров»?

Филлида улыбнулась:

– О да, разумеется. Это очень интересно.

Люцифер фыркнул.

– Не придавай этому большого значения – те времена миновали.

– В самом деле?

– В самом деле! Хотя я не могу быть спокоен относительно близнецов.

– Если верить Онории, они вполне способны самостоятельно позаботиться о себе, и, если ты собираешься вмешиваться в их жизнь, я должна напомнить тебе об этом.

– Я бесконечно уважаю Онорию, но она герцогиня, а Девил – ее герцог. Она шагу не может ступить без его поддержки. Это совсем не то же самое, что появляться на всех светских вечеринках абсолютно беззащитной.

– Должна сказать, что твои кузины вполне рассудительные юные леди и они замечательно со всем справляются.

– Я знаю, но мне это не нравится.

Филлида едва не расхохоталась:

– Что же ты будешь делать с собственными дочерьми?

– Боюсь даже и подумать… Разумеется, сначала надо стать отцом.

Люцифер привлек возлюбленную, обнимая за талию, а затем рука его скользнула ниже. Дорожка здесь заканчивалась огромной клумбой цветущих пионов. Они остановились. Люцифер склонился к Филлиде, тихонько целуя ее голову, а потом опускаясь все ниже, к уху и шее.

– Сколько детей тебе бы хотелось иметь? – взволнованно прошептала она.

– Дюжину – было бы здорово, – ответил Люцифер, прикасаясь к ее губам. – Но как минимум мальчика и девочку.

Отвечая на его поцелуй, Филлида шепнула:

– Как минимум.

Постепенно темнело, и ночь скрывала их от посторонних глаз. Кусты жимолости, окружавшие их, источали сладкий аромат. Люцифер спросил:

– Я рассказывал тебе историю этого сада?

В сгущающейся темноте они уже с трудом различали выражение глаз друг друга.

– Историю?

– Когда я впервые вошел сюда, то был поражен. – Он оглянулся вокруг. – Еще не входя в дом, я понял, что это сад Марты.

– Марты – жены Горация?

– Да. Это точная копия сада, который она сама вырастила рядом с их прежним домом.

– Гораций воссоздал его здесь?

– И это озадачило меня. В тот первый день я почувствовал, будто Марта пытается сказать мне что-то. Позже подумал, что это было предостережение, предупреждение – Гораций мертв. А потом я понял, что дело совсем в другом.

Именно Марта создавала мир вокруг себя – как это умеют только истинные женщины. Именно ей дом был обязан тем удивительным уютом. Гораций ничего не знал о садоводстве – я как будто вижу, как он идет под руку с Мартой по дорожке, а она объясняет ему, что и как. Сад стал словно портретом Марты и, более того, любви, которую она испытывала к Горацию. Вот что я почувствовал – и все еще чувствую, – находясь в этом саду.

Я сказал, что был озадачен – это так. Я знал, что Гораций переехал, потому что все в прежнем доме напоминало ему о Марте. Это было невыносимо больно. Но вот здесь я увидел сад Марты. Почему?

Я долго думал, но нашел только одно объяснение. И сейчас я знаю, о чем Марта пыталась сказать, если можно употребить это выражение, в тот день, когда я приехал…

– О чем же?

– О тебе. Не просто о тебе, но о той возможности, которую мы получаем. Марта пыталась убедить меня раскрыть глаза и не упустить свой шанс.

Гораций воссоздал сад супруги, потому что понимал, как я сейчас, что невозможно убежать от любви. Ты не можешь решить – любить или не любить, но, однажды полюбив, остаешься с этим чувством навсегда. Ты можешь уехать за тридевять земель, но любовь останется с тобой – в твоем сердце, разуме, – она станет частью твоей души. Гораций разбил этот сад по той же причине, по которой это в свое время сделала Марта, – как воплощение любви к ней и признание ее любви к нему. Марта осталась с Горацием и после его смерти – я знаю это так же точно, как и то, что стою сейчас рядом с тобой. Они оба здесь. Их взаимная любовь создала его, и пока сад существует, любовь будет жива.

Вот из-за этого мы – мужчины моей семьи – стремимся избегать любви под любыми благовидными предлогами, потому что, когда она настигает, никто из нас еще ни разу не отвернулся от нее и не бежал. И для нас встреча лицом к лицу с любовью гораздо опаснее, чем любое сражение. Но если я что-то и усвоил из опыта, так это именно то, что встретить любовь лицом к лицу, сдаться ей без оглядки, – единственный путь к настоящему счастью.

Я видел, что такое любовь, в жизни моей семьи. Я многому научился у Горация и Марты. Любовь просто существует – не спрашивая позволения. И признание этого – единственное требование. Вы можете либо впустить любовь в свое сердце, либо отказаться от нее – третьего не дано. – Люцифер смотрел в широко открытые темные глаза Филлиды и наконец спросил: – Ты спрашивала, что такое любовь, на что это похоже, – она окружает тебя всю последнюю неделю. Ты чувствуешь это?

– Да. Это немного пугает, но это удивительно, в этом столько страсти, столько настоящей жизни.

– Ты решила – принять любовь или нет? – прошептал он, слегка касаясь губами ее губ.

– Ты же знаешь, что да.

Он поцеловал ее нежно:

– Когда придет время, я спрошу и ты ответишь мне, каково твое решение.

– Почему не сейчас?

– Сейчас еще не время.

– А когда оно придет?

– Скоро.

Следующий поцелуй дал понять, что это единственный ответ, на который она может сейчас рассчитывать. Но этого было вполне достаточно.

Медленно отодвинувшись, но продолжая обнимать друг друга, влюбленные направились через сад к дому – навстречу ночи, их общей постели и общей любви.

* * *

С каждым днем напряжение нарастало. Джонас большую часть времени проводил в Мэноре; сэр Джаспер заходил дважды на дню. Даже Суити казалась более нервной, хотя Люцифер не был уверен, что она понимает суть происходящего. Она была самой очаровательной хлопотушкой, которую он когда-либо встречал.

Единственным, что нарушало скуку и однообразие, но время от времени увеличивало напряжение, были ответы от коллег Горация – коллекционеров. Эти письма отвлекали Филлиду от мрачных мыслей, и уже это радовало Люцифера. К сожалению, никто из них не смог пролить свет на двойную тайну, окружавшую коллекцию Горация.

Люцифер и Филлида упорно перерывали библиотеку в поисках… хоть чего-нибудь. Экспоната, из-за которого сам Гораций был убит, вещицы, которую покойный хотел продемонстрировать Люциферу. Хотя они и не произносили этого вслух, но оба уже были близки к отчаянию, не представляя, куда еще направить поиски. Энтузиазм постепенно угасал.

К среде Люцифер уже начал беспокоиться по поводу отсутствия новостей от Девила. Его кузен был не из тех, кто канителится. Ответ на его беспокойство прибыл поздно вечером, когда Люцифер, Филлида и Суити как раз вставали из-за стола, закончив ужин.

Шорох гравия под колесами экипажа и стук копыт заставили всех насторожиться. Люцифер посмотрел на Филлиду:

– Полагаю, это гонец от Девила.

Так и оказалось – но в образе стройной фигуры в небесно-голубом платье, первой возникшей на пороге.

– Фелисити! – Раскинув руки в приветствии, Люцифер двинулся навстречу гостье. Ему, конечно, следовало предвидеть этот вариант, но он просто не успел подумать о таком развитии событий.

– Привет! – Юная жена Демона подставила щеку для братского поцелуя, но глаза ее были устремлены поверх его плеча: – А вы, должно быть, Филлида. – Фелисити подскочила к девушке. – Онория мне обо всем написала. Я – Фелисити. Мы прибыли на помощь.

Филлида улыбнулась. Девушки обнялись, словно давно были знакомы.

– Бог мой! Ты забрался на край света!

Филлида посмотрела на высокого широкоплечего светловолосого Кинстера, пожимавшего руку Люцифера.

– Не совсем – он в нескольких милях дальше. – Люцифер улыбнулся и хлопнул Демона по плечу. – Рад видеть тебя. – И, обернувшись к Фелисити, спросил: – Вы уверены, что можете потратить на это время именно сейчас?

Оторвавшись на миг от беседы с Суити, Фелисити метнула предупреждающий взгляд на мужа, вздернула подбородок и взяла Филлиду за руку.

– Мы были у Вейна и Пейшенс, когда пришли письма от Девила и Онории.

Демон подошел к дамам и расцеловал Филлиду в обе щеки:

– Добро пожаловать в семейство, дорогая. Мы говорили ему, что бегство в деревню не поможет, – и пожалуйста, оказались правы. Покорен, пленен и завоеван.

Филлида взглянула в голубые глаза, гораздо более светлые, чем у Люцифера.

– Добро пожаловать в Мэнор и Колитон.

– Может быть?.. – Люцифер едва заметно подмигнул Филлиде.

Он просил ее быть хозяйкой – вести себя как его жена. С милой улыбкой Филлида пригласила всех в гостиную.

– Давайте сядем, и вы расскажете обо всех семейных новостях. Вы, должно быть, мучаетесь от жажды и голодны?

– Мы поели в Йовиле, – ответила Фелисити.

Люцифер проводил Демона с женой в гостиную. Филлида, распорядившись насчет комнат и чая для гостей, присоединилась к ним.

– Ну, – сказала Фелисити, устраиваясь рядом с Филлидой на диване, – вы двое переполошили всю семью, и мы прибыли выяснить, в чем дело. Онория тоже приехала бы, но в ее положении Девил не выпускает ее дальше двери. Вейн ведет себя точно так же – он явно вообразил, что Пейшенс сделана из хрупкого фарфора. Скэндал собрался было, но Катриона заявила, что он никуда без нее не поедет. А где сейчас Габриэль и Алатея, никто не знает. Так что здесь только мы.

На протяжении этой простодушной речи Люцифер бледнел все больше и больше, но к концу он с облегчением вздохнул:

– Слава богу! – И, взглянув на Демона, добавил: – Я и не ожидал, что нагрянет вся армия Кинстеров.

Демон пожал плечами:

– Лето – что поделаешь?

Вошел Брислфорд с чаем и кексами. Родственники прервали беседу, чтобы перекусить. Филлида и Фелисити лишь пригубили чай. Демон и Люцифер отдали должное бренди и закускам.

– Итак, – сказал Люцифер, когда Демон прикончил последний кусок, – короче: что тебе удалось узнать?

Демон пристально смотрел в сторону дивана. Проследив за его взглядом, Люцифер заметил, как Фелисити безуспешно пытается подавить зевоту.

– С другой стороны, – сказал он, – уже довольно поздно, а вам еще нужно устроиться. Есть что-нибудь, что не может подождать до утра?

Демон бросил благодарный взгляд.

– Нет, пожалуй. И хорошо бы ты прежде рассказал обо всем, что случилось здесь; до того, как я посвящу вас в свои открытия, хотя они и незначительны. Думаю, зная подробности, я смогу решить, что сейчас важнее всего.

Все поднялись. Филлида улыбнулась Фелисити:

– Вам нужно как следует выспаться, а завтра прямо с утра приступим к делам. Пойдемте, я представлю вас миссис Хеммингс и покажу вашу комнату.

На следующее утро все встретились за завтраком. Отдохнувшая и посвежевшая, Флик – она настояла, чтобы все называли ее именно так – сгорала от нетерпения услышать историю Люцифера. Как, впрочем, и Демон, освободившийся от своих повседневных забот. Люцифер и Филлида начали рассказ еще за столом и продолжили уже в библиотеке, куда все переместились после завтрака. Они кратко описали одно происшествие за другим. Демон время от времени задавал вопросы. Флик молча слушала.

– Какое зверство! – возмутилась она, когда рассказ подошел к концу. – Это чудовищно – оставить вас погибать в горящем коттедже!

Филлида не отрицала.

Люцифер посмотрел на Демона:

– Ну а какие новости из Лондона?

– Во-первых, ваши соседи – исключительно законопослушные люди; Монтегю это категорически заявляет. Никаких долгов, никакого темного прошлого – ничего. Все, что ему удалось разыскать об Эпплби, это что тот незаконнорожденный сын лорда – старого, ныне покойного Крокстона. Отец не питал к сыну теплых чувств, но дал ему образование и подготовил почву для его службы в армии. В пехоте – ты был прав.

– То есть, – сделал вывод Люцифер, – Эпплби – обедневший отставной пехотинец с образованием, которое дает ему возможность служить в качестве личного секретаря.

– Совершенно верно, но это еще не все. Эпплби единственный из твоего списка, кто был военным, поэтому здесь оказалось несложно навести справки. Я выяснил, что его полк принимал участие в битве при Ватерлоо. Он служил в девятом полку. Я умудрился найти его непосредственного начальника, капитана Гастингса. И тут все стало гораздо интереснее. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы напоить капитана и выжать из него всю информацию. Вот тут-то и выяснилось, что Гастингс подозревает Эпплби в совершении убийства на поле боя.

– Убийство во время сражения? – удивилась Флик. – Разве это возможно?

Люцифер утвердительно кивнул:

– Если вы преднамеренно стреляете в кого-то из своих.

Филлида вздрогнула:

– Как ужасно.

– Вот именно, – согласился Демон. – Во время одной кавалерийской атаки… – Он внимательно посмотрел на Филлиду и Флик. – Кавалерия часто атакует с флангов, пересекая линию огня пехоты – пехота в это время обычно прекращает огонь. Многие используют этот момент, чтобы прочистить ствол и перезарядить оружие. Итак, во время одной кавалерийской атаки Гастингс стоял прямо позади Эпплби. Он клянется, что Эпплби уложил кого-то из своих. Он видел, как Эпплби выстрелил и один из кавалеристов упал. Впрочем, Гастингс не был настолько уверен, чтобы предъявить обвинение, но видел достаточно, чтобы выяснить, кем был тот упавший кавалерист.

Он был лучшим другом Эпплби. Накануне они спали под одной шинелью. Сам будучи раненным, Эпплби вытащил тело друга с поля боя и страшно убивался. Гастингс решил, что Эпплби просто использовал прицел, чтобы держать своего друга в поле зрения во время атаки. Во всяком случае, именно так он говорил. Это же он продолжает говорить и сейчас, но когда бренди развязывает язык… В глубине души Гастингс до сих пор уверен, что Эпплби убил своего лучшего друга, капрала Шерринга.

– Итак, – Люцифер взглянул на Филлиду, – это мог быть Эпплби.

– И что из этого? – спросил Демон. – Мы можем лишь утверждать, что Эпплби способен на хладнокровное убийство. Но мы не установили, каким образом он связан с Горацием или его коллекцией.

– И это – основная проблема, – заключил Люцифер.

Тайна убийства была связана с загадочной книгой, которую преступник искал в коллекции Горация. Демон и Флик присоединились к поискам в библиотеке.

Спустя час Флик отошла от шкафа.

– Зачем мы это делаем? – Она повернулась к Люциферу. – Кто бы он ни был, он, вероятно, долгие месяцы обыскивал здесь все каждое воскресенье. Если бы он точно знал, какая ему нужна книга, это не заняло бы так много времени.

– К сожалению, не совсем так. – Люцифер прошел вдоль полок, задержался около одной из них и вытащил совершенно обычный невзрачный том и продемонстрировал его Флик. – «Римские легионы» Брента. Чудесный переплет, стоит несколько гиней, но, в общем, ничего особенного. – Он раскрыл книгу, одновременно освобождая ее от обложки. – На самом деле это первое издание «Трактата о власти» Крукшанка, стоит целое состояние.

– О-о! – Флик с удивлением изучала книгу. – И много здесь подобных штучек?

– На каждой полке. – К ним подошла Филлида.

Возвращая том на место, Люцифер пояснил:

– Многие коллекционеры используют ложные переплеты, чтобы скрыть истинные ценности в своих коллекциях, поэтому, чтобы найти что-то в библиотеке Горация, надо просмотреть каждую книгу…

После ленча Люцифер и Демон по настоянию дам отправились в кузницу поговорить с Томпсоном. Но лошади, которую надо подковать, никто пока не приводил. Когда джентльмены уже поворачивали к дому, Люцифер бросил заинтересованный взгляд на Демона.